Текст книги "Лорд моей мечты"

Глава 7

Я долго отмокала в ванне, положив ноги на бортик.

Молодая, худощавая и очень приветливая женщина, оказавшаяся горничной по имени Клара, деликатно показала, где в ванной находятся разные нужные мелочи, и я с улыбкой отпустила её. Искушение расспросить её о моём муже было велико, но я сдержалась, помня предупреждение лорда. Кроме того, лорд Таннис не зря обходился минимумом прислуги: я была уверена, что он подбирал кандидатуры весьма тщательно и Клара с Росситером были полностью ему верны.

Я покосилась направо. Зеркало во всю стену отражало мои обнажённые плечи в хлопьях мыльной пены, и я подумала, что выгляжу не так уж и плохо. Теперь чуть-чуть макияжа, платье… жаль, что мы всё же не едем на бал. Это шанс появиться в свете, завести знакомства – и не только с тётей. Не жить же мне отшельницей.

В дверь раздался лёгкий стук. Я мысленно выругалась про себя, вспомнив, что забыла задвинуть щеколду. А вот не надо расслабляться, не надо!

– Миледи? – раздался приглушённый голос Клары.

– Войдите, – произнесла я со вздохом.

Дверь в ванную скрипнула, затворяясь, и я повернула голову. И присвистнула: в руках Клары был большой серебряный ларец очень хорошей чеканки. Такой довольно странно вносить в ванную. Если внутри находился кусок мыла, страшно представить, сколько он стоит. Покрыт бриллиантами, не иначе.

– Что это? – осторожно спросила я.

– Ваши украшения, миледи. Милорд распорядился, чтобы малый ларец с драгоценностями доставили вам немедленно.

Я открыла рот, собираясь сказать, что в ванной ожерельям, колье, браслетам и диадемам явно не место… и закрыла его.

У меня никогда в жизни не было настоящих украшений. Пара крошечных золотых серёжек, цепочка с оберегом-звёздочкой… и ни того, ни другого я не сумела сохранить. Потерялись при переезде – или были украдены, вероятно. Но здесь, в этом ларце, меня ждало настоящее ювелирное сокровище. А лорда Танниса, которому можно было презрительно швырнуть это сокровище в лицо, поблизости не было.

Нет, конечно, потом я их швырну ему… куда-нибудь. Обязательно. Непременно.

Но чуть попозже.

– Поставьте на столик рядом с ванной, – попросила я. – И добавьте горячей воды.

– Помассировать вам ступни, миледи?

«А так можно?» – чуть не спросила я.

Можно. Я теперь леди, которой приносят ларцы с драгоценностями в ванную и массируют ступни. А ещё я могу в любой момент спуститься вниз и съесть несколько свежайших канапе с виноградом или тарталеток с оливками. Налить себе вина или заварить чаю, погулять в саду ночью, взять любую книгу в библиотеке…

…И столкнуться с торжествующей любовницей мужа, выйдя за покупками. А муж после этого фыркнет, что это не моё дело.

Что ж, хотя бы драгоценности он приказал принести мне, а не ей. Хотя как знать? Я подозревала, что с его-то возможностями лорд Таннис способен одеть в сапфиры целый гарем. А заодно и отобрать у красоток всю одежду, дабы подчеркнуть блеск камней.

Я застыла на миг, воображая эту оргию, и чуть не расхохоталась. Клара недоумённо глядела на меня.

Я улыбнулась ей:

– Спасибо, буду рада массажу, но в другой раз. Сейчас меня слишком снедает любопытство.

Горничная понимающе улыбнулась, доливая горячую воду.

– Ларец пришлось вытирать от пыли, – негромко сказала она, чуть наклонившись. – Думаю, со времён прошлой леди Таннис его не использовали, миледи.

– Прошлой леди Таннис? Матери милорда?

Клара кивнула, серьёзно глядя на меня.

– Спасибо, – помедлив, кивнула я. – Буду иметь в виду.

Я отпустила горничную и уставилась на ларец. Вряд ли лорд Таннис предполагал, что мне принесут его прямо в ванную и я буду хватать фамильные сокровища мокрыми руками. Впрочем… они ведь чистые, эти руки, правда?

Больше не колеблясь, я высунулась из ванны, встала на колени и осторожно поддела чеканную серебряную крышку. Почти не дыша, опустила её на мраморную столешницу и замерла, глядя внутрь ларца.

С лёгким щелчком выдвинулась вперёд лесенка отделений для серёг и перстней. Слева на почти невидимых зацепках красовались ожерелья, узкие колье и нитки жемчужных бус, справа – браслеты. А посередине одна над другой грациозно ждали своего часа три изящнейшие тиары.

Минуту я просто растерянно разглядывала это великолепие, не зная, как к нему прикоснуться. А потом взяла скромный платиновый браслет, разомкнутый, но соединённый тонкой перекладиной в форме буквы «Т». Такой же монограммой, я заметила, были помечены застёжки на ожерельях. Пожалуй, к ювелиру я всё-таки схожу, чтобы заказать деревянные бусы с такой же монограммой и повесить в ларце. Просто посмотреть на выражение лица лорда. Думаю, этого он точно не ожидает.

Я посмотрела на своё отражение в зеркале, заговорщицки улыбнулась ему и надела браслет. Тот обхватил запястье как влитой.

Я не стала украшать волосы обручем или надевать тяжёлое ожерелье, а вот кулон с древней циртской монетой тут же привлёк моё внимание. Я повертела его в пальцах, а потом осторожно расстегнула длинную цепочку и обернула её вокруг талии.

Ожерелья выглядели так роскошно, что их страшно было брать в руки. Каждое следовало положить в отдельный футляр, но Клара не зря упомянула, что это «малый» ларец. Это значило, что в доме или в банковском хранилище заперто ещё немало украшений, и уж они-то хранятся как положено.

Ну и, должно быть, леди Таннис не очень-то любила возиться с множеством коробок. Я улыбнулась. Признаться, мне это тоже было по нутру.

Но, пожалуй, тиары и ожерелья я отложу до другого раза.

Я ещё раз обвела взглядом содержимое ларца и встала, переступив через бортик ванны в одном браслете. Отражение в зеркале потянулось за полотенцем, металл приятно холодил запястье…

И тут открылась дверь.

Я взвизгнула и тут же, в мгновение ока, схватила полотенце, обмотав его вокруг груди и бёдер.

– Ну же, леди Таннис, – раздался спокойный иронический голос из темноты спальни. – Это всего лишь ваш муж.

Шторы в спальне были задёрнуты. Темнота – хоть глаз выколи.

– Надеюсь, на вас хотя бы есть штаны, – дрогнувшим голосом произнесла я. – Ну, или шляпа на стратегическом месте.

Смешок в темноте.

– Где же невинная выпускница «Сада сестёр» научилась так свободно выражаться?

– Да там и научилась, – вздохнула я. – Девчонок же готовили не только гарцевать на лошадях и переводить древние трактаты. Вы знаете, что такое танец на коленях с раздеванием?

Темнота замерла в молчании. Очень так даже предвкушающе замерла, я бы сказала.

– Интересные у вас были уроки, – наконец произнёс голос. – И как же обстоит дело с оценками по такой замечательной дисциплине?

– А я не пошла, – мстительно сказала я. – Вот ещё!

Отец не стал оплачивать мне дополнительные занятия, поэтому меня отправили в библиотеку переводить те самые дурацкие трактаты. Зимой, когда в библиотеке почти не топили, я два раза подхватила простуду.

– Прилежанием, я вижу, вы тоже не страдаете.

– Это предпочтительнее танцев полуголой у кого-то на бёдрах, – парировала я. – Тем более у вас. Страшно представить, какие у вас бёдра, раз вы до сих пор прячете их от мира.

Что-то чиркнуло в темноте. Я замерла, глядя на внезапно возникший огонёк.

Сначала я увидела руку, держащую стальную зажигалку. Потом – застёгнутый воротничок рубашки и лацкан строгого пиджака. А потом – тёмную щетину на подбородке. И нижние части скул, совершенно не тронутые шрамами.

– Будем считать, что штаны на вас есть, – еле выговорила я.

– Безусловно.

Я не отрывала взгляда от огонька. Крупный чёрный камень в перстне. Я уже видела его в нашу первую встречу. Мне это не показалось.

Тогда лорд просил меня распустить волосы. Снять ленту.

А сейчас я стояла перед ним в одном полотенце в полумраке ванной, в мерцании свечей. И это было не очень-то уютно. Потому что невидимый взгляд над огоньком был устремлён прямо на меня.

Я кашлянула.

– Если вы отвернётесь, я смогу одеться.

– Вот именно.

Я со стоном вздохнула, глядя на неподвижный подбородок над огоньком:

– И именно поэтому вы не отворачиваетесь, да?

– Совершенно верно.

Ладно. В эту игру могут играть двое. Я решительно шагнула назад, чтобы обогнуть ванну и подобраться к стойке, где аккуратно висели ещё четыре полотенца. Не оденусь, так хоть прикроюсь.

– Стойте, – прозвучал негромкий приказ.

Я невольно застыла, прикидывая, опустить полотенце или поднять. Оно еле прикрывало грудь, а ноги были голыми аж до самого верха. От стыда спасало лишь бешено колотящееся сердце. Шок это был или любопытство, я не знала и сама.

Огонёк щёлкнул, опускаясь ниже. Теперь я видела лишь руку на подлокотнике кресла и очертания угла кровати.

– Я хочу, – произнёс задумчивый голос, – чтобы ваше полотенце упало на пол.

– Что? Нет!

Лорд Таннис тихо засмеялся:

– А что вам терять? Иначе я раздену вас сам – и весьма скоро. Мне достаточно только… – лёгкая, едва уловимая заминка, – встать и сделать несколько шагов.

Я невольно отступила. Сейчас стойка с полотенцами казалась дальше, чем когда-либо. А уж кровать и вовсе перестала касаться безопасной.

– Может, я вам отдам ларец с сокровищами? – неуверенно предложила я. – В качестве выкупа? А то я ведь могу и съесть какую-нибудь особенно хрупкую камею.

– А потом отмоете и будете носить? – совершенно серьёзно поинтересовался лорд.

– Нет, оставлю внучке!

Лорд кашлянул.

– Вообще-то, чтобы появились внуки… – задумчиво начал он.

– У меня ещё полно времени!

Он тихо засмеялся:

– Верю. Но я не очень-то расположен ждать.

Я поняла, что лорд Таннис так просто не отступит. Но отступить не могла и я.

Ведь самое опасное состояло не в том, чтобы скинуть полотенце. Как только я обнажусь, лорд не остановится. Напротив, моя нагота его лишь распалит. И что делать тогда? Устраивать ему внеочередное купание и пытаться намылить голову пеной? Тут-то он меня и притопит, чтобы не вырывалась. Но если сыграть с умом… вдруг получится?

Я вскинула руку с платиновым браслетом.

– Ладно, я поняла ваше… любезное предложение. У меня есть встречное.

– Да, вы не из тех, кто сразу поднимает белый флаг, – вздохнул мой супруг. – К сожалению.

Явный намёк на полотенце. Я придержала его свободной рукой.

– Допустим, полотенце может… упасть. Случайно.

– Я слушаю, – в голосе супруга появились заинтересованные нотки.

– И, может быть, я не буду так уж торопиться его поднимать, – медленно сказала я.

…Пару раз я подглядывала за теми самыми танцами на раздевание, когда дверь была неплотно прикрыта, так что у меня было смутное понимание, как действовать.

– «Но»? Тут просто напрашивается «но», – заметил из темноты мой муж, забавляясь. Кажется, он всё больше наслаждался ситуацией.

– Но никаких рук, – твёрдо сказала я. – Как только вы… хм, наглядитесь, я отправлюсь в кровать, где буду спать одна. Вот совершенно одна, даже без вашего чудесного ларца с фамильными драгоценностями.

– Не боитесь, что он не дождётся рассвета и исчезнет?

Я пропустила эту подколку мимо ушей.

– А ещё я накроюсь одеялом. И вы ко мне под это одеяло не полезете!

Я хотела было подчёркнуто скрестить руки на груди, но в последнюю секунду спохватилась и торопливо придержала полотенце. Из темноты раздалось хмыканье.

– Если вам это не подходит, я могу завизжать, – предупредила я. – Или выскочить в окно с зажмуренными глазами.

Огонёк стальной зажигалки качнулся во тьме, вновь обрисовывая край дорогого пиджака. Я почти наяву ощутила горьковатый запах туалетной воды.

– Так страшно узнать, как я на самом деле выгляжу?

– Хотите другой обмен? – спросила я. – Я снимаю полотенце, вы включаете лампу?

Силуэт головы над огоньком качнулся.

– Нет. Я хочу, чтобы мы ещё немного поиграли в… незнание.

Мгновение мы смотрели друг на друга. Он – на меня, и я – в темноту.

Наконец голова лорда медленно наклонилась:

– Допустим, я согласен. Постель и одеяло будут ваши – но полотенце достается мне.

Я сглотнула. Вот сейчас? Прямо сейчас? Может, всё-таки швырнуть в него ларцом?

«Он твой муж, – шепнул внутренний голос. – Ты серьёзно думала, что он никогда не увидит тебя голой? А как насчёт той секунды, когда ты ещё не успела натянуть полотенце? Думаешь, он не подглядывал?»

Я медленно-медленно потянула на себя уголок полотенца, позволяя ему начать разматываться. И, в душе немного жалея, что на мне нет ни тяжёлого платинового ожерелья, ни рубиновой тиары, лишь поблёскивающая монетка на талии, сползшая на бок, шагнула вперёд, придерживая полотенце перед собой.

Я не знала, как сейчас выглядит моё полуобнажённое тело при свете свечей. На щиколотках всё ещё не обсохла пена. Но сейчас, в полуосвещённой ванной, на пороге к замершей тьме, это было неважно.

Сама того не заметив, я вновь качнулась к лорду. Не сутулясь и не таясь, словно и впрямь не боялась. Голову кружили любопытство, тайна, блеск бриллиантов в ларце – и предвкушение. Полотенце прикрывало меня лишь спереди, но стоит опустить его, и тогда…

Но мужчина, скрывавшийся за огоньком, внезапно покачал головой:

– Не стоит. Оставайтесь вот так.

Я моргнула, прижимая к груди пушистую ткань.

– Хотите полюбоваться на меня в полотенце?

– Не стоит раскрывать все секреты прекрасного женского тела сразу, не так ли? – Мужчина медленно повёл огоньком. – Но, возможно, я вовсе не столь милосерден, как вам кажется. Вдруг я не нагляжусь за несколько минут и мне потребуется вся ночь? Я попрошу вас сесть на край ванны, и мы всю оставшуюся ночь будем говорить о литературе, древних языках и переводах. Например.

– Эй, мы так не договаривались!

– Условием сделки было, чтобы я нагляделся, не так ли? – резонно возразил голос. – «Как только вы наглядитесь». Следите за формулировками, миледи. Иначе из вас никогда не получится хороший дипломат.

Я подняла бровь:

– Так вы меня соблазняете или даёте уроки дипломатии?

– Я ещё не решил. Впрочем…

Он вдруг резко отклонился назад. На миг мне показалось, что я увидела блеск глаз, но огонёк тут же ушёл вправо.

– Довольно. Ложитесь в постель, Лиза, – прозвучал властный голос. – Мне нравится с вами играть, но сейчас… – зажигалка щёлкнула, пламя погасло и взблеснуло снова, – мы оба играем с огнём.

Я наклонила голову, глядя на огонёк в сильных тонких пальцах. Единственное, что я видела в этой комнате.

– Вы даёте мне время привыкнуть к вам? – негромко спросила я. – Или боитесь, что я расцарапаю вам лицо, если вы попытаетесь притронуться ко мне после своей любовницы?

– А вы так уверены, что она есть, эта любовница?

Я сделала глубокий вдох. Нет. Сейчас, когда передо мной был ларец с драгоценностями, когда я видела эти руки, лёгкую щетину на подбородке… я просто не могла представить этого мужчину с другой женщиной, говорящего ей похожие слова.

«Не верь. Не верь ни одному его слову».

– Не знаю, – честно произнесла я. – Но если бы я была мужчиной и хотела разбить жизнь дочери злейшего врага, я вела бы себя именно так. Вошла бы к ней в доверие, заставила бы её в меня влюбиться, соблазнила бы, вскружила голову, сделала так, что для неё не существовало бы никого, кроме меня… а потом отомстила бы, унизила и растоптала её окончательно.

– Не хотел бы я с вами столкнуться, будь вы мужчиной.

В голосе лорда Танниса послышались хрипловатые нотки. Стоять перед ним обнажённой, прикрываясь одним полотенцем, становилось всё пикантнее.

«Мы оба играем с огнём».

Я сглотнула, стиснула зубы и мелкими шагами, боком, почти на ощупь проследовала к кровати, старательно глядя в пол. Вокруг царила полная темнота: едва я шагнула за порог, лорд Таннис дёрнул невидимый шнур, и лампы в ванной погасли.

За одеяло я схватилась со вздохом облегчения. Вот только, уже нырнув под него, осознала страшную правду: одеяла не было. Вместо него была лишь простыня тончайшей ткани. Я потянулась было к полотенцу, но поздно: я уже спихнула его на пол.

– Чёрт, – пробормотала я в полной темноте.

Я попыталась тут же сжаться в клубочек, но на мою лодыжку поверх ткани опустилась горячая мужская рука. Рука моего мужа. Первый раз, когда он ко мне прикоснулся.

– Даже не вздумайте.

– Что вы делаете? – прошептала я.

– Выполняю договор и не лезу к вам под одеяло.

Я распахнула глаза в темноте. Бесполезно: огонёк в руке лорда Танниса погас. Я больше ничего не видела. Только ощущала тяжесть и тепло мужских пальцев на своей ноге. Странное, почти будоражащее ощущение.

– Кажется, – прошептала я, – мне действительно нужно учиться точнее формулировать свои требования.

– И я как раз раздумываю, не начать ли мне учить вас прямо сейчас.

Горячие пальцы обхватили мою голень крепче и медленно двинулись вверх. Обвели и погладили колено – и мужская ладонь легла мне на бедро.

Он был совсем близко. А я по-прежнему ничего не видела.

– Это нечестно, – произнесла я шёпотом. – Я вас ни разу не видела, у вас есть любовница, о вас говорят сумасшедшие вещи…

– Но мы связаны навечно. Так стоит ли возражать?

Пальцы чуть сжали бедро и двинулись дальше. Острый ноготь провёл по выступающей косточке, и я чуть не вскрикнула от волны ощущений.

Рука скользнула чуть выше. Тонкая ткань не была ей преградой, и я почувствовала, как пальцы через простыню смыкаются на цепочке на моей талии, ощупывая прижатую к коже монетку.

– Никогда не думал, что её можно носить вот так, – задумчиво проговорил лорд. – Мне нравится.

Я перестала дышать.

«Не верь ему. Не верь!»

– Лиза? – негромко позвал мужской голос. – Всё хорошо?

Я с усилием выдохнула, глядя в темноту.

– Скажите мне правду, – прошептала я. – И если вы солжёте, а я узнаю, что вы солгали… с наследниками у вас точно будут проблемы. Скажите мне, лорд Таннис…

– Да?

Я с усилием набрала в лёгкие воздух.

– Я лежу сейчас перед вами… но вы хотели бы, чтобы на моём месте была другая? Вы хотели бы заняться любовью с Майей Хмаль так, как сейчас собираетесь заняться любовью со мной? Хотели бы войти к ней в ванную, сорвать с неё полотенце, поднять её на руки и унести на свою кровать? Да или нет?

Рука застыла на моей талии. Как странно: на моём бедре рука лорда лежала вполне расслабленно, но сейчас она была напряжена, словно ему было неудобно и он не мог вытянуть её дальше.

– Да или нет? – тихо повторила я.

В темноте, живой, напряжённой, вопрошающей, я слышала наше дыхание. В ушах стучало так, что начала кружиться голова.

– Если бы я сейчас был тем собой, каким я был до дуэли, – очень странным тоном произнёс лорд, – я бы просто наклонился и поцеловал тебя, и все вопросы бы исчезли. Ты бы забыла обо всём.

Он вдруг коротко рассмеялся. В этом смехе даже не было горечи. Только пустота.

– Но того меня больше нет. И как бы я ни пытался его воскресить, это так же невозможно, как осуществить мечту наивной девочки о тайном сиянии истинной любви. Вы ведь всё ещё мечтаете о ней, миледи? О звезде, которая будет сиять над вашим браком всю жизнь и перейдёт на ваших детей?

– Иногда, – прошептала я.

Лорд Таннис резко убрал руку с моей талии.

– Но эти мечты не сбудутся. Потому что ответ на ваш вопрос – «да». Хочу ли я войти в ванную к Майе Хмаль, поднять её на руки и унести на свою кровать? Хочу, и куда сильнее, чем провести эту ночь с вами. Вы довольны, миледи?

Его голос эхом отозвался у меня в ушах.

«Он сломает тебя, использует и выбросит».

А чего ещё я ждала?

Задыхаясь, я молча сорвала браслет с руки и швырнула во тьму. Раздался звон металла, упавшего на пол: лорд Таннис даже побрезговал поднять украшение.

– Так я и думал, – холодно констатировал он. – Что ж, спокойной вам ночи.

Я зажмурилась. «Проклятье, – бессильно промелькнуло в голове, – так плохо, так плохо… за что? Ведь теперь я буду рыдать всю ночь. А он будет это слышать. Только не это, пожалуйста, только не…»

– Это поможет вам заснуть, – вдруг раздался негромкий голос. – Просто откройте рот и глубоко вдохните.

Я невольно приоткрыла губы. В следующее мгновение что-то сладкое и мятное прыснуло мне в лицо из невидимого баллончика. В голове зашумело, и я не успела закрыть глаза, как почувствовала, что проваливаюсь в сон.

Глава 8

На следующее утро, едва позавтракав, я отправилась в библиотеку. Голова была пустая после вчерашнего вечера, и эмоций тоже не было, даже злости. Просто опустошение и странное упрямство.

Я не сломаюсь и не сдамся. Плевать мне на всё – и на драгоценности, и на горячие прикосновения. Решили поиграть со мной, лорд Таннис? Даже не надейтесь, что я ещё хоть раз развешу уши! Теперь у меня есть оружие, которое весьма надёжно защитит меня от любых ваших посягательств. Безразличие.

Но одна вещь не была мне безразлична. Вчера вечером я пообещала лорду Таннису закончить его перевод на аккарский – и собиралась сдержать слово.

Я достала тяжеленный юридический словарь с золотым обрезом, положила рядом ветхую книжечку-словарь на древнеаккарском и погрузилась в чтение.

Сам текст удивительно переплетался с нашим разговором в библиотеке, словно это совпадение было послано самой судьбой. Или лорд Таннис специально подобрал перевод после нашей беседы о тайных звёздах?

В Аккаре тоже была легенда о сиянии тайной звезды. И аккарские чиновники, в отличие от наших, были весьма не против ею воспользоваться.

Указ требовал от всех владельцев домов, где горела тайная звезда, немедленно извещать об этом государство и беспрепятственно пускать внутрь инспекторов. Фактически их дом переставал принадлежать им: они обязаны были подчиниться, если дом будут использовать «по государственной необходимости». Как именно аккарские чиновники хотели использовать силу чужой звезды, я не знала, но то, что у дома вообще-то были хозяева, никого не волновало.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и торопливо отложила лист. Наверное, я была сентиментальной пансионской девчонкой… но просто не могла иначе. Я представила, как меня и моих детей выгоняют из любимого дома, из единственного дома, что мы знали, и в горле вставал ком.

Закончив перевод, некоторое время я смотрела в никуда. А потом резко встала, складывая листы в строгую чёрную папку. Мне было на что злиться на своего мужа, но здесь, я чувствовала, мы были солидарны. Он бы тоже никогда не отдал свой дом аккарцам. Ни за что.

Я вздохнула, оглядывая библиотеку. Прошлым вечером мне на миг показалось, что мы сблизились, что минута, когда лорд Таннис рассказал мне об убийстве родителей, была настоящей и я видела проблеск искренности. А потом… там, в ванной… моё тело в сиянии свечей, полотенце, его подбородок и руки…

Я мысленно застонала. Лиза, у него есть любовница! Лю-бов-ни-ца! Если ты не помнишь, кто это, я напомню: это такая зараза, с которой он спит в одной постели, снимает платье, тискает грудь, кормит с ложечки мороженым, расчёсывает волосы…

…А жене, то бишь законной супруге, всего лишь дарит какие-то дурацкие драгоценности. Хоть бы ноги предложил помассировать вместо горничной.

…Я вспомнила мужскую руку, лежащую на моём обнажённом бедре, и вспыхнула. Нет, лучше об этом сейчас не думать.

Лучше подумать… например, о делах. Я перевела взгляд на папку. Лорд Таннис сказал, что ему нужен перевод уже сегодня. Так почему бы не поехать к лорду и не отвезти его? Так, совсем не хвастаясь и не намекая, какая я потрясающая переводчица. Просто… надо же показать, что мне всё равно, правда?

Но сначала…

Дворецкий нашёлся в малом кабинете на первом этаже, где он проверял бухгалтерские книги. При моём появлении он немедленно встал и поклонился.

– Миледи.

– Росситер, я хочу съездить в одно место, а потом в департамент иностранных дел, к моему мужу. Скажите, я смогу там его увидеть?

Острый взгляд дворецкого упал на папку.

– Ему передадут любые документы, миледи. Если хотите, я могу отправить посыльного…

– Нет, – покачала я головой. – Я поеду сама. Обеспечьте мне сопровождение, пожалуйста. И ещё одно.

– Да, миледи?

– Если здесь появится госпожа Майя Хмаль, не пускайте её дальше ограды, – твёрдо произнесла я. – Она не должна и шагу ступить ни в этот сад, ни в этот дом.

На лице дворецкого не дрогнул ни один мускул.

– Будет так, как вы пожелаете, миледи. Осмелюсь заметить, милорд этим утром отдал такое же распоряжение.

Я моргнула.

– Он… запретил госпоже Хмаль появляться здесь?

– Ей и её отцу, миледи. Очевидно, последние изменения в аккарском законодательстве вызвали недовольство милорда.

Я оценивающе посмотрела на совершенно безмятежное, чуть ли не невинное лицо дворецкого, в котором не было ни малейшего признака иронии. Прищурилась:

– Что ещё вы знаете, Росситер?

Увы, вместо ответа дворецкий лишь поклонился:

– Я распоряжусь подать экипаж. Куда вы хотите поехать в первую очередь, миледи?

Я грустно улыбнулась:

– На могилу отца.

***

На кладбище расцветал жасмин.

Я вдохнула нежный запах, ступая из кареты на кирпичную дорожку. И тут же увидела сутулую фигуру смотрителя с тростью, спешащего мне навстречу.

– Леди Таннис, какая честь! Я увидел герб на вашем экипаже… могу ли я чем-то служить вам и лорду Таннису?

Я обернулась на экипаж, где красовался золотой вензель. Я всё ещё не чувствовала его своим, но сейчас была благодарна за него. Уважение, богатство… Имя моего мужа действительно открывало многие двери.

– Да, – произнесла я. – Проводите меня к надгробию лорда Чилтона, моего отца.

– Разумеется, разумеется! Сюда, прошу вас!

Лицо служителя расцветало на глазах, пока он вёл меня к неприметной боковой дорожке. Как я поняла из его сбивчивых объяснений, он вёл себя так даже не из почтения к роду Таннис, а скорее от радости, что кто-то из «благородных» появился, чтобы скрасить его одиночество. Жизнь не очень-то баловала его друзьями и знакомствами.

Как и меня, наверное.

– Именно здесь и случилась та самая знаменитая дуэль, – понизив голос, произнёс служитель.

Его рука указывала на небольшой холм за обветшавшей каменной оградой, покрытой мхом. Моё сердце начало биться быстрее.

– Вон там? Там дрались мой отец и лорд Таннис шесть лет назад? И там лорд Чилтон был убит, а лорд Таннис?..

– Лорд Таннис был чудовищно изранен. Чудовищно! Увы, я присутствовал при дуэли, миледи, и помню, как это было.

Я сглотнула, невольно остановившись у кустов жасмина. Белоснежные цветы пахли мёдом и весной, и я вдруг подумала, что в день дуэли, должно быть, они источали такой же запах.

– Из-за чего случилась дуэль? – хрипло спросила я.

– А вы не знаете? Из-за женщины, разумеется, миледи. Как же иначе!

– Из-за женщины?

Этого мне никогда никто не рассказывал.

Смотритель пощёлкал языком.

– О, то был тот ещё скандал! Имя леди так и не было упомянуто, разумеется, чтобы не позорить её. Но ходил слух, и довольно упорный, что лорд Таннис…

Он опустил взгляд.

– Простите, не стоит повторять этого при леди. Особенно если эта леди – его жена.

Моя рука сама нырнула в бархатный мешочек, который вручил мне Росситер, едва узнал, что я собираюсь выехать. Две тяжёлые монеты перекочевали на ладонь смотрителя.

– Я уверена, что это ложь, – негромко произнесла я. – Но мне нужно знать, как моего мужа оклеветали.

Монеты словно по волшебству исчезли в кармане сюртука смотрителя, и он закивал:

– Разумеется, миледи. Говорят, лорд Таннис вероломно воспользовался слабостью некоей незамужней леди, напоил её и обесчестил. Сначала она бросилась к господину Годду, умоляя его вступиться за её честь. Тот тут же вызвал лорда Танниса на поединок.

Я изумлённо моргнула:

– То есть лорд Таннис получил не один поединок, а два?

– Точно так, миледи. Лорд Таннис и господин Годд дрались прямо во дворе клуба. Если вы позволите так сказать, господин Годд совершил ошибку и ему крайне повезло, что он вообще остался в живых. Он – каллиграф в третьем поколении. Вёл записи на карточных играх, как я слышал, но не так уж хорошо умеет обращаться с клинком.

– И? Он погиб?

– Он счастливо отделался. Как я слышал, лорд Таннис тяжело ранил противника, но и сам получил ранение в левую руку.

– Серьёзное?

– Весьма неприятное, миледи. Когда они с лордом Чилтоном вышли из экипажа здесь, у кладбища, лорд был весьма бледен, а когда он снял сюртук, я увидел, что рука его перебинтована.

– И отец с ним всё же дрался? – переспросила я. – Дрался с лордом Таннисом, хотя тот уже был ранен?

– Когда лорд Чилтон ворвался во двор клуба, он был настолько разъярён, что секунданты едва его сдерживали, миледи. Шептались, что лорд Таннис обесчестил даму, весьма дорогую лорду Чилтону.

Я нахмурилась. У отца была любовница? Но куда больше меня волновало обвинение в вероломстве и бесчестии. Я могла себе представить, что у лорда Танниса, богатого и привлекательного, было немало побед. Но зачем ему подпаивать девицу, зная, что ничем хорошим это не кончится?

«Да просто так, из удальства, – подсказал здравый смысл. – Он мог не знать, что отец придёт в такую ярость. Вряд ли он ожидал получить две дуэли подряд – и такой страшный исход одной из них».

– И вам совершенно неизвестно имя этой женщины?

– Увы, леди.

Я нахмурилась. Имя тёти Фрины мгновенно пришло на ум. Вот только здесь имелась одна загвоздка: тётя безусловно мечтала отомстить лорду Таннису и, я верила, была способна на серьёзные гадости. Но она бы не стала толкать родного брата на смертельно опасную авантюру – и уж тем более на дуэль с таким опытным противником. У неё были границы: она могла посадить меня в чулан, лишить ужина, возможно, даже уговорить отца изменить завещание, но не стала бы сталкивать меня с лестницы, к примеру. И никогда не стала бы способствовать смерти брата. В этом я была уверена.

Мы миновали кусты жасмина и вышли к простому серому надгробию, возвышающемуся слева от старого тиса.

– Лорд Таннис попытался воззвать к разуму лорда Чилтона, – проговорил служитель. – Говорил, что они давно знакомы и лорд Чилтон не имеет ни малейших оснований верить в подобную чушь. Он просил своего старого друга отказаться от поединка, пока не поздно, и пригрозил, что в противном случае будет вынужден его убить. И так и вышло, леди Таннис. Так и вышло.

Я едва его слушала. Я смотрела на три простых слова, выбитых на сером камне.

«Лайен Веренс Чилтон».

Я встряхнулась и повернулась к смотрителю:

– Как же лорд Таннис смог победить, если был ранен?

– Лорд Таннис был блестящим фехтовальщиком, миледи. Я видел немало дуэлей на том холме, но такого мастерства не встречал ни разу в жизни. Как жаль…

Смотритель осёкся. Я посмотрела прямо на него.

– Вы видели моего мужа после дуэли, – произнесла я. – Как он выглядел?

– Он был весь залит кровью, миледи. Его унесли на носилках, и потом я видел его лишь однажды, три месяца спустя.

Смотритель помолчал, опустив голову и глядя на землю под надгробием.

– Я помню слова, которыми они обменялись перед самой дуэлью, – произнёс он глухим голосом. – Лорд Чилтон выплюнул в лицо лорду Таннису, что тому не видать руки его дочери. Что тот – мерзавец, не имеющий никаких представлений о чести, и что настал день, когда их дружба наконец обратилась в пепел. И что он не пожалеет ни на секунду, когда проткнёт лорда Танниса насквозь и заберёт по условиям дуэли его дом и всё его состояние.