Текст книги "Горький привкус соблазна"

– Мелкие ссоры далеко не повод для убийства мужа, не сгущай краски. Никакой конкретики, голые домыслы.

– Кроме того, он ей изменял, – добавил Костя.

– Не говори ерунды, пошли лучше чай пить. Каждый второй муж своей жене изменяет. Если даже не каждый первый. Тем более из той среды, в которой вращался Антипов. Было бы более странным, если бы он ей не изменял. Исходя из твоей логики, половину мужчин поубивали бы не в меру ревнивые жены. Но ничего подобного, живут и здравствуют. И сеют свое благородное семя направо и налево.

– Хорошо бы, ты оказалась права, – вздохнул Костя, наливая в свою чашку чай и устраивая рядом с коллегой.

– Нашел о чем переживать. У тебя проблем больше нет?

– Нет, – честно ответил он. – Жены нет, детей нет. Никто мозг не выносит. Никаких проблем, одни рабочие моменты.

– Значит надо жену завести. Будет от чего голове болеть.

– Мне и тебя хватает, – лучезарно улыбнулся Костя.

Немного помолчав и прокрутив в голове некоторые мысли, он сказал:

– Она знала, что я вернулся в город.

– Ну да, особо удивленной твоя красотка не выглядела.

– Знала, что я тут работаю.

– И что? Думаешь, он воспылав любовью, кинулась мужа убивать? Даже твоя ангельская улыбка этого не стоит.

– Не с той стороны смотришь. Она знала, что расследовать будет наш отдел. Наша подследственность.

– Понимаю куда ты клонишь. Хлопнула мужа и надеялась, что ты от былой любви на ее делишки глаза закроешь, и убийство повесишь на кого-нибудь другого? – задумчиво предложила Кристина вертя в руках чайную чашку.

– Ну, что-то вроде того. Хотя, не думаю, что она рассчитывала на то, что дело достанется именно мне. Скорее всего, дело могло попасть и к кому-то другому, но она могла рассчитывать, что я попытаюсь ей помочь, узнав о случившемся.

– С той же вероятностью, кто-то другой, зная о том, что вы плохо расстались, мог надеяться, что ты приложишь максимум усилий, чтоб упечь ее за решетку лет на десять.

В кабинете воцарилось молчание.

– А если она начнет строить тебе глазки, ты вернешься к ней? – не унималась девушка.

Все внутри мужчины сжалось. Он вспомнил мягкую улыбку юной двадцатилетней девчушки. Ее нежный смех. Она была так молода, да и сам он был молод…

– Былого не вернешь, – отрезал он.

– Хорошо если так, – согласилась Кристина, запихивая в рот очередное печенье. Она поднялась, подошла и положила руку ему на плечо.

– Помнишь, как мы с тобой познакомились? Я была еще совсем «зеленая» и Васька Косой, рецидивист и наш постоянный клиент, на допросе меня за хвост по кабинету к окну тащил, с намерением научить летать, а я сделать ничего не могла? Ты тогда в кабинет случайно зашел и его вырубил.

– Ну, помню, тот еще отморозок, нечего было его с молодой сотрудницей наедине оставлять. Ты же знаешь я тебе всегда помогу…

– И я тебе всегда помогу, – оборвала его девушка, – помни об этом.

Кристина мягко обняла товарища за плечи.

– Как бы мне хотелось, чтоб этого не понадобилось.

– Хочешь, в следующий раз пойду с тобой вдову допрашивать?

Костя понимал, что это конечно много лучше, чем сидеть с ней наедине бок о бок на диване ее гостиной, чувствовать запах ее волос и тепло ее тела. Но Костя не хотел. Несмотря на все случившееся, на то, что научился почти ненавидеть эту женщину, ему хотелось оставаться с ней наедине и чувствовать мягкое томление от ощущения ее близости.

– Если я скажу, что прощаю эту мерзавку, обещай, что свяжешь меня, прикуешь наручниками к батарее, и не выпустишь пока не прояснится в моих мозгах.

– Заметно, – рассмеялась девушка.

– Бросил бы ты это дело, – протянула боевая подруга возвращаясь на рабочее место. – Не нравится мне все это. Ты не можешь быть объективным и непременно наделаешь глупостей.

Костя не ответил. Он сложил руки на груди. Крис была права.

Тем временем, Лили оставшись, наконец, одна скинула тесную юбку, собрала волосы в хвост на макушке и принялась методично просматривать ящики стола мужа в его домашнем кабинете. Дело это было абсолютно зряшное, так как Дима старался всю деловую документацию держать на работе. Максимум на что она могла рассчитывать – найти у супруга это квитанции на оплату коммунальных услуг да инструкции к посудомоечной машине.

Компьютер благоверного так же не порадовал. Куча различных ненужных файлов, но ничего, что могло бы ее заинтересовать. Но, как говорится, береженого Бог бережет. Лучше самой все проверить, чтобы ничего провокационного не нашли дотошные полицейские ищейки, которые не приминут заявится сюда всей оравой. Девушка понимала, что одиночный визит к ней следователя связан скорее с желанием ее увидеть, нежели с расследованием убийства и это далеко не конец ее тесного контакта со следственными органами.

Как и всякую женщину, в данной ситуации, мысль о не угасших чувствах бывшего поклонника не могла ее не радовать. Объективности ради стоит признать, что столь скорый визит следователя мог быть связан с надеждой застать ее врасплох, но в это верилось мало. «Итак, все идет именно так, как хотелось бы», – подумала она, вспоминая взгляд, которым разглядывал ее следователь.

Не найдя в кабинете ничего, заслуживающего внимания, она переместилась в спальню, а затем и в гостиную. Вывалив на мягкий ковер коробку с фотографиями, она сосредоточено рассматривала каждую, высунув от усердия кончик языка. За этим занятием ее и застала Элеонора, бывшая жена ее погибшего супруга.

– Плебейка, услышала Лили властный голос высокой женщины с копной темно рыжих волос, стоявшей в дверях. Элеонора была значительно старше девушки, однако, выглядела на редкость хорошо. Стройная фигура и осанка женщины, знающей себе цену, идеальный макияж и прическа. Она, не смотря на возраст, безусловно оставалась женщиной красивой. Невольно отталкивало лишь ее выражение надменное выражение лица.

– Я тоже рада тебя видеть дорогая, – лучезарно улыбнулась ей Лили, – проходи, не стесняйся, мы же с тобой, так сказать, родственники.

– Двери научись закрывать, – бросила Элеонора, сбрасывая дорогое пальто в кресло гостиной, – а то вынесут тут все. Тебя-то не жалко, а вот добро покойного к моему сынишке отойдет, беречь надо. Она по-хозяйски расположилась в кресле и начала осматривать обстановку.

– Тело убиенного еще остыть не успело, а ты уже наследство делишь? – вызывающе спросила Лили, поднимаясь с ковра, как есть в полурасстегнутой блузке и пушистых леопардовых домашних тапочках на невысоком каблуке, ничуть не смущаясь присутствия посторонней.

Элеонора смерила ненавидящим взглядом стройные ноги девушки и прошипела:

– Потаскуха. Ума не приложу, кто, кроме этого недотепы, столько за тебя даст, пусть земля ему будет пухом.

– Ты чего приперлась? – резко спросила Лили уперев руки в бока.

– Да вот, боюсь, что ты Димкино добро распродавать кинешься, а оно теперь все до последней лампочки к моему сыночку отойдет. Ты можешь начинать тихонько вещички собирать. Сереженька уже не мальчик, пора ему и одному жить, а в этих апартаментах ему будет комфортно. Университет недалеко, вид из окна, опять же, красивый.

Элеонора, не снимая сапог, прошлась по квартире, придирчиво оглядывая обстановку и подходя к большому окну.

– Хороший вид, – резюмировала она, покидая гостиную и направляясь в следующую комнату.

Лили проследовала за ней в спальню. Женщина стояла напротив огромной кровати, застланной молочным покрывалом, в тон шторам. Лицо ее было злым. Она взяла прикроватной тумбочки свадебную фотографию в золоченной рамке, на которой были изображены улыбающиеся супруги, и резким жестом отправила в мусорную корзину.

– Моему сыночку ни к чему всякий хлам. Это и тебя касается, можешь начинать собирать вещички. Возвращайся на ту грязь, с которой тебя притащил этот идиот. Там тебе самое место.

Женщина методично открывала шкафчик туалетного столика Лили, разглядывая содержимое. Последняя хотела вцепиться ей в волосы и пинками выпихнуть за дверь, но удержалась, подозревая, что именно этого и добивается бывшая супруга Димы. Лили решила сохранить терпение надеясь, что может Элеоноре надоест, и она уберется.

– Давай все-таки дождемся, когда огласят завещание, а уж потом будем драться и делить барахлишко? – спокойно произнесла девушка, опираясь на дверной косяк.

– Про тебя там ни строчки, так что понапрасну не надейся.

Приблудившийся кот, с легкой руки следователя нареченный Рыжиком, прочувствовав атмосферу в доме, терся о ноги своей новой хозяйки.

– Еще и блохастика притащила, – чихнула Элеонора. – Вы с ним что, с одной помойки?

Лили оставила без ответа едкие комментарии обиженной брошенной женщины, и Элеонора продолжила ходить по квартире, приговаривая оскорбления в ее адрес.

– Может ты тут еще и заночуешь? – спросила Лили, теряя терпение.

– Может и заночую. Чтоб ты не таскала сюда всякий сброд. Моему ж сыночку потом тут жить. А то не ровен час вынесешь все… – начала повторяться женщина. Лили не выдержала. Она с остервенением бросилась на Элеонору с намерением вытолкать последнюю за дверь. Соперница сопротивлялась, выкрикивая проклятия.

Когда, наконец, дверь была с шумом захлопнута, Лили вздохнула с облегчением и дважды проверила, надежно ли заперты замки, дабы не столкнуться с каким-либо еще нежданным гостем.

Несмотря на то, что Лили храбрилась, слова женщины посеяли сомнения в ее душе. Памятуя о том, что их отношения с покойным складывались не важно, девушка не исключала возможности того, что он мог оставить ее ни с чем. О том, каким было завещание ее мужа, и было ли оно вообще доподлинно никто, кроме его адвоката и нотариуса не знал, а девушка, вполне резонно опасалась оказаться на улице.

Она схватила телефонную трубку, с намерением позвонить Фридриху Карловичу, адвокату покойного супруга. Руки била мелкая дрожь, когда в трубке послышались длинные гудки.

– Слушаю, – деловито ответил пожилой юрист.

– Здравствуйте, вас беспокоит Лилия Антипова. Вы, наверняка уже в курсе о постигшем нас несчастье.

– Как же, как же, Лилечка, красавица моя, слышал, слышал. Страшное горе, очень вам соболезную. Такой человек, как Дмитрий Васильевич покинул нас…

– Фридрих Карлович, – невежливо прервала его девушка, – вы ведь понимаете, что после случившегося у нас непременно возникнут трудности…

У кого это у нас, и что это за трудности девушка не уточнила, надеясь на прозорливость старого адвоката.

– Конечно, любезнейшая, я отлично вас понимаю, – участливо раздалось в трубке. – О последней воле покойного и переходе его имущества я предлагаю поговорить после прощальной церемонии в моем кабинете. Приходите, голубушка, все обговорим. Остальным заинтересованным лицам из числа близких людей нашего дорого друга я так же сообщу о встрече, можете быть спокойны.

О том, кого именно Фридрих Карлович относит к близкому кругу, он не уточнил, но девушка предположила, что кроме нее, в этот самый круг, должно быть, входит сын, бывшая жена, и, возможно, кто-то из друзей. Она понятия не имела, кого мог упомянуть в завещании Дима.

– Спасибо, Фридрих Карлович, – коротко поблагодарила адвоката девушка.

– Не за что любезнейшая, такого человека потеряли, я, как говорится, всем чем смогу…

Лили торопливо простилась. Похороны должны были состояться завтра днем, а после прощальной церемонии станет известно, на что она могла рассчитывать. Надо просто немного подождать.

На похороны Лили собиралась тщательно, с присущим ей изяществом. Она надела простое черное платье с кружевной отделкой, черные чулки и убрала волосы в высокую прическу под тонкий черный шарф. Макияж нанесла самый простой, замазав появившуюся в последнее время нездоровую бледность тональным кремом. На похороны ей идти не хотелось. Она даже испытывала неприятную тяжесть в животе и легкую тошноту, но понимала, что сказаться больной и отделаться от неприятного мероприятия она не сможет – ее просто не поймут. Потому собрав волю в кулак, она к назначенному времени была в церкви.

Число желающих попрощаться с ее мужем девушку удивило. Здесь собралось достаточное количество его коллег по работе, многих из которых она даже не знала. Были отдаленные родственники. В углу, в окружении сочувствующих, стояла с платочком в руке Элеонора, изредка поднося его к глазам, всем своим видом показывая неизмеримость своей боли утраты. Заметив Лилию, она неодобрительно поджала губы и отвернулась. «Старая змея, – зло подумала Лили, – чтоб тебе провалиться. Как будто это она потеряла мужа».

– Лилечка, – услышала она за спиной голос Александра, – дорогая, выглядишь потрясающе, никакое горе не способно нанести урон твоей красоте.

Мужчина по-свойски обхватил ее за талию и прошептал на ухо:

– Если ты нуждаешься в утешении, я всегда к твоим услугам. Или тебя кто-то уже утешает?

– Руки убери, – прошипела девушка, – на нас смотрят.

Действительно, достаточно вольное поведение мужчины со вдовой не укрылось от присутствующих и на них стали обращать внимание.

– А если бы мы были наедине, то ты была бы не против? – усмехнулся он и добавил неожиданно: – Боишься, что правда вылезет наружу?

– Какая правда, о чем ты? – спросила Лили смутно подозревая к чему клонит Смирнов.

– О том, что ты убила моего друга, – прошептал он ей на ухо, – мы оба знаем об этом.

– Ты просто придурок.

Лили спешно убрала его руки, отстранилась и поймала на себе взгляд следователя Иванова, скромно стоящего в углу и с интересом наблюдающего за происходящим. «Этого только здесь не хватало» – досадливо подумала девушка, слегка морщась.

– Я выведу тебя на чистую воду, – не унимался Александр, – не думай, что это сойдет тебе с рук.

– Как бы тебя самого не вывели на чистую воду, ненормальный. Не ты ли всегда плелся в хвосте моего мужа, завидовал ему и мечтал занять его кресло? Не ты ли спишь и видишь, как бы оказаться на Димином месте не только в моей постели, но и в его кабинете?

– Не обольщайся, дорогая, больше чем на пару раз ты не потянешь. Не первой свежести, да еще и изрядно потаскана.

Она замахнулась, чтоб дать ему пощечину, но он вовремя поймал ее руку, вероятно ожидая чего-то подобного.

– Отпусти, – прошипела она, но он только больнее сжал ее запястье. Обстановку разрядила подошедшая секретарь покойного Клара Степановна.

– Что за спектакль вы здесь устроили. Побойтесь Бога! – тихим шепотом выразила свое негодование женщина, знающая о напряженных отношениях между женой своего боса и его товарищем. Чего бы она не говорила следователю, в действительности, от нее, как от истинного секретаря, ничто в жизни руководителя не было тайной.

– Извините, Клара Степановна, – пробормотала девушка, спешно удаляясь.

Оставшаяся часть церемонии прошла спокойно, если не считать едких взглядов Элеоноры и присутствия следователя, которое не могло не насторожить Лили. Костя наблюдал за происходящими в одиночестве, и к девушке даже не подходил, изредка обмениваясь короткими фразами с присутствующими, что-то записывал в блокнот. Лили это нисколько не огорчило, она и так была слишком взвинчена.

Кроме Константина еще одна фигура привлекла внимание девушки: на кладбище в одиночестве, вдали от процессии, с совершенно каменным лицом стояла молоденькая девчушка с темными волосами, собранными в пучок. Чтоб разрешить сомнения Лили подошла ко всезнающей секретарше своего мужа и шепотом поинтересовалась:

– Клара Степановна, вы не знаете, что это за девушка стоит немного в стороне? Только не смотрите так пристально, это не вежливо.

Женщина кинула пару недолгих взглядов в сторону незнакомки и задумчиво покачала головой.

– Кажется, я ее где-то видела, но вот где в толк не возьму. Она точно не с нашего офиса.

– И не родственница, – поддержала поток мысли женщины Лили.

– Да, не родственница, – задумчиво протянула секретарь, – возможно, кто-то из партнеров…

Клара Степановна прилагала немало усилий, копаясь в воспоминаниях, потому как гордилась своей профессиональной памятью на лица, и, когда последняя ее подвела, была немало сконфужена. Женщина искренне считала, что знает о шефе все.

Старенькие джинсики, простая темная курточка и юное лицо. Нет, она не могла быть партнером, такой солидной фирмы, как та, в которой работал муж Лили. Разве что курьер… однако, практически всех сотрудников Клара Степановна знала в лицо. Девчушка, заметив внимание к своей особе быстро ушла, оставив женщин в недоумении.

Фридрих Карлович, как и обещал, после похоронной церемонии, когда слезы на глазах Элеоноры обсохли, собрал всех в своем небольшом офисе, с намерением огласить последнюю волю покойного.

Лили немного нервничала, потому как неизвестность всегда пугает, а в такую напряженную минуту особенно. Она ждала этого момента с сильным волнением, справиться с которым пыталась с помощью успокоительного, на которое налегала в со вчерашнего вечера, оттого к моменту «Икс» была уже расслаблена и ко всему немного безразлична.

– Наш дорогой Дмитрий Васильевич, прожил плодотворную, но, к сожалению, совсем не долгую жизнь. Словами не передать, как мы все скорбим по нему и насколько безутешно наше горе. Он был…

Фридрих Карлович начал, как всегда, издалека, говорил много и длинно. Однако, среди присутствующих, хвалебные речи старого адвоката эмоционального отклика не нашли. Глаза Элеоноры, больше всех горевавшей во время прощания, горели жадным блеском нетерпения. Ее сын, Сергей смотрел в пол и скучал. Он не был похож на невысокого, плотного отца. Сережа больше походил на мать – светловолосый, среднего роста, с острыми чертами лица. Элеонора от природы обладала русым цветом волос, но предпочитала перекрашиваться в яркие цвета и наносить на свое лишенное красок лицо броский макияж.

Ни следа скорби на лице Сережи не было. Мальчик не любил отца. Это списывалось на то, что парень был обижен на Диму за то, что тот в свое время бросил его мать. Последняя изо всех сил эту нелюбовь подпитывала, в своей слепой ненависти к бывшему мужу не считаясь с интересами ребенка. Элеонора настраивала сына так же и против молодой жены отца, упирая на то, что именно Лилия виновата в том, что отец ушел от них.

Элеонора считала ее разлучницей и вертихвосткой, думая, что именно она виновата в семейном разрыве. Положа руку на сердце, большой вины Лили в разводе Димы не было, потому как совершенно невыносимый желчный характер Элеоноры сделал гораздо больше, чем ласки молоденькой прелестницы. Тем не менее, все видели в Лили разрушительницу семейного очага и относились без одобрения. Стороннему наблюдателю было невдомек, что к тому моменту, когда Лили появилась в жизни Димы, разрушать было уже нечего: семейный очаг давно угас, и стервозный характер женушки он выносил только ради сына. Появление Лили скорее явилось следствием, а не причиной ухудшения отношений между супругами.

Лили рассматривала обстановку кабинета. Строгий и педантичный адвокат обставил кабинет в сдержанных тонах, с оттенком старины. Сам он, невысокий, хлипкий старичок, сидел во главе темного дубового стола и периодически поправлял квадратные очки на носу. Лили порадовалась, что успела поднять свой жизненный тонус парой бокалов красного вина и стойко выносила все происходящее.

– Фридрих Карлович, – прервала его Элеонора, – давайте ближе к делу. Мы порядком измотаны и нам с сыном хотелось бы остаться наедине со своим горем…

Лили фыркнула, за что удостоилась ее испепеляющего взгляда. Фридрих Карлович смешался.

– Да, пожалуй, вы правы, уважаемая, Элеонора Константиновна, конечно же, я не учел насколько тяжело сейчас нам всем и принялся вспоминать… Что ж, если коротко передать волю покойного, то получается так: денежные средства на всех счетах и вкладах, а также акции компании и автомобиль, принадлежащие Дмитрию Васильевичу, переходят к его родному сыну Сергею Дмитриевичу Антипову. К счастью, последнему уже исполнилось более восемнадцати лет, что избавит нас от многих ненужных хлопот.

Глаза Элеоноры победно сверкнули, как будто это к ней переходило все Димино добро. Сам Сергей даже не поднял головы, не проявив ни капли интереса, в отличие от матушки.

– Что же касается квартиры, расположенной в элитном доме на проспекте Мира и Салона красоты «Лилия», – продолжил ровным голосом адвокат, – они переходят к его супруге Лили Владимировне Антиповой.

Воцарилось гробовое молчание.

– Если вы хотите, – продолжил адвокат и посмотрел на присутствующих, – я займусь оформлением всех необходимых бумаг у нотариуса и через полгода вы…

– Этой мерзавке останется квартира?! – негодующе вскричала Элеонора, вскакивая с кресла, – это совершеннейшее невозможно. Фридрих Карлович, должно быть какая-то ошибка…

– Ошибка исключена, – оскорбился адвокат, от такого сомнения в его компетенции даже немного покраснев.

– Простите ее Фридрих Карлович, – успокоила его Лили, – это все от жадности, мы нисколько в Вас не сомневаемся и будем рады воспользоваться вашими услугами для оформления наследства у нотариуса.

– Выскочка, – прошипела Элеонора, – Я с тобой потом разберусь.

– Уважаемая, держи себя в руках, – посоветовала девушка. – Ты пытаешься угрожать мне в присутствии моего семейного адвоката?

– Ничего подобного. Просто тут надо разобраться, – ответила женщина уже спокойнее.

– Я Вас уверяю, Элеонора Константиновна, что все совершенно верно и такова воля покойного, и у вас совершенно нет необходимости тревожится. Ваш сын, как законный наследник получит бо՛льшую часть имущества отца и с имеющимся пакетом акций, сын впоследствии, сможет пойти по стопам отца. А унаследовав от нашего дорого друга не только весомое подспорье, но и деловую хватку, он, несомненно, многократно преумножит…

– Перестаньте, Бога ради, – не выдержала женщина, – Я просто считаю, что эта выскочка должна была остаться на улице.

Элеонора победно вскинула голову и, позвав сына, удалилась, давая понять, что возмущена вопиющей несправедливостью.

Лили ее мнения не разделяла. Не в пример бывшей жене, завещание Антипова она считала для себя достаточно удачным, потому что дороже уютной квартирки и небольшого салона в жизни девушки ничего не было. «Как ни крути, все сложилось как нельзя лучше», – думала девушка, покидая кабинет старого адвоката с улыбкой на губах.

Вернувшись домой после утомительного дня девушка закрыла дверь и не снимая одежды с ногами легла на диван в гостиной. День выдался не легким. От выпитого успокоительного и вина мысли слегка путались. Она потерла запястье, на котором легким кровоподтеком остались следы рук Алекса. Вроде все сложилось так, как она хотела, но на душе было маетно.

Чтоб немного расслабиться, Лили набрала полную ванну теплой воды с душистой пенной, и попыталась отключиться от навалившись проблем. Мысли в голове блуждали в хаотичном беспорядке. Оскорбления Элеоноры и Александра. Похороны с этими фальшивыми словами соболезнования. Неизвестно зачем туда пришедшие следователь и незнакомая девушка.

«Не стоило смешивать спиртное и успокоительное», – запоздало поломала Лили, закрывая глаза.

Дело об убийстве ее мужа вел Иванов. «Вот уж точно земля круглая», – усмехнулась Лили. Костя запомнился ей умным, честным парнишкой со своими идеалами. Сложно представить, как он поведет себя в расследовании смерти своего более удачливого соперника, к которому от него ушла любимая женщина. Самым правильным в его положении было бы отказаться от дела. Но, судя по всему, в мыслях следователя не было здравых рассуждений.

«А он изменился, – думала Лили, – возмужал, стал даже привлекательнее. Интересно, есть ли у него кто-нибудь. И в лоб не спросишь, поймет не правильно. Наверно, есть, не может такой мужчина один оставаться. Да и не простил он мне, пожалуй, нашего расставания. И ведет себя так, точно хочет упечь меня за решетку. Все-таки гневается».

В коридоре послышался непонятный шум, чьи-то тихие шаги. Лили напряглась. Схватив небольшие ножницы из шкафчика с женскими мелочами, не вылезая из ванной она прислушалась. По квартире явно кто-то ходил. Неторопливые шаги отчетливо раздавались в тишине. Поборов секундную слабость она поднялась, оставляя на мокром теле куски пены, завернулась в полотенце и осторожно выглянула в коридор, сжимая в руке ножницы. Сердце бешено стучало, казалось, что его биение было единственным звуком в огромной квартире. Она крадучись прошла по пустому коридору, заглядывая в открытые двери комнат. Никого. Даже Рыжик не нарушал тишины мирно посапывая на огромном диване в гостиной.

– Показалось, – прошептала она, все еще сжимая ножницы.

Девушка, оглядевшись, прошлась по квартире уже смелее, приписывая свое поведение расшатавшимся нервами. Кот даже ухом не повел. В огромном зеркале прихожей отражалась абсолютно пустая гостиная и она сама, обмотанная полотенцем с огромными, испуганными глазами.

Она подошла к входной двери, и, с намерение окончательно себя успокоить, схватилась за ручку. Дверь легонько поддалась, впуская в квартиру прохладный ночной воздух. Лили в ужасе уставилась на нее. Она четко помнила, как надежно на два запора закрыла ее, для убедительности подергав ручку двери, потому что после визита Элеонора, а также не раз высказанных угроз и подозрений испытывала беспокойство.

«А если кто-то вошел в квартиру, – подумала девушка, – он мог все еще находиться тут». По спине пробежал холодок, находиться в этой квартире одной просто не было сил.

В голове мелькнула совершенно неожиданная для Лили мысль: «А что, если это призрак Димы?».

Она никогда не была суеверна, но обстановка в последнее время вконец расшатала ее нервы. Найдя трясущимися руками телефон она бросила его в сумку, натянула на голое сырое тело трикотажное платье и, схватив шубу и кота выбежала в подъезд. Она летела к выходу, боясь оглядываться назад. Девушка с трудом представляла, кто именно её пугает: живые люди или мертвые. Навязчивое желание покинуть дом было сильнее здравого смысла.

Девушка с трудом представляла, куда может направиться. Все казалось ужасным и совершенно не реальным. Она без конца нажимала кнопку вызова лифта, но он никак не поднимался. Не выдержав, она бросилась вниз по лестнице, на ходу доставая из сумочки ключи от машины. Нервная дрожь мешала, не давая сосредоточиться.

– Голубушка, что стряслось? – попыталась остановить ее Нонна Николаевна, с легкостью, неожиданной для пожилой женщины, поднимаясь со стула и преграждая Лили путь.

Присутствие другого человека неожиданно успокоило.

– Мне кажется, в моей квартире кто-то есть, – ответила она и какая-то часть страха, обличенная в слова, отступила. Собственное поведение показалось глупым.

– Господь с тобой, голубушка, кому ж там быть, – ответила консьержка, усаживая Лили на собственный стул.

– Вы не видели, никто не поднимался наверх? – с надеждой спросила девушка.

– Нет, голубушка, сегодня вечером никто к вам не наведывался. Мимо меня, сами знаете, мышь не проскочит.

– Знаю. А вы никуда не отлучались? – не унималась Лили.

– Ну, бывает, конечно, отлучалась, может, но я ведь в таких случаях дверь то подъезда запру и все. Чужак не проскочит, а у жильцов ключи есть. Ирка с пятой квартиры звала меня чайку попить, мы, бывает, балуемся, но я ведь мигом, сами знаете.

Лили тяжко вздохнула. Если предположить, что у злоумышленника были ключи от квартиры, он легко мог обладать ключами и от подъезда. У нее самой ключи от подъезда и квартиры были в одной связке. Так что проникнуть он мог незамеченным, воспользовавшись отсутствием консьержки.

– Куда же ты, на ночь-то глядя пойдешь? – не унималась пожилая дама.

Лили мялась в нерешительности. Идти домой ей было все еще страшно.

– Пошли, вместе посмотрим, что там у тебя, – предложила консьержка, ощущая легкое чувство вины за покинутый ненадолго пост.

Нона Николаевна заперла подъездную дверь и выжидательно уставилась на девушку.

Возвращаться в квартиру Лили не хотелось, вызывать полицию казалось глупым, и вообще собственные страхи виделись ей совершенно несостоятельными. Так как отказаться от помощи вездесущей старушки не было абсолютно никакой возможности, девушка согласилась. Она решительно направилась вслед за консьержкой.

Когда они поднялись на седьмой этаж, Лили обнаружила, что входная дверь была заперта. Пораженная девушка не понимая, что делает, достала из сумки ключи открыла дверь, пропуская консьержку в квартиру первой. Сама она не решилась пройти дальше прихожей, а Нонна Николаевна тем временем заглядывала в комнаты и проверяла шкафы. Лили была уверена, что уходя дверь не запирала, не до того ей было.

– Полный порядок, – отозвалась с кухни бойкая старушка.

Лили прошла в гостиную и уселась на диван. Оставаться одной не хотелось. Консьержка понимала ее настроение, и уходить не спешила.

– Дверь была закрыта, – констатировала девушка, глядя на пожилую женщину.

– Что? – не поняла последняя.

– Спускаясь, вниз я не запирала дверь, – уверенно сказала Лили.

– Успокойся, милочка. Я тебя отлично понимаю, мужа потеряла, места себе, должно не находишь, тут уж совсем немудрено… – старушка замялась, и не находя слов, закончила, – нервы.

– Да, Нонна Николаевна, вы правы. Простите меня, пожалуйста, за беспокойство, – не стала спорить Лили, понимая, что выглядит сумасшедшей.

– О чем ты, дорогая, – она потрепала девушку по плечу, – может и впрямь не стоит тебе тут одной сидеть. Воздух какой-то… тяжелый. Может лучше к подругам куда направиться?

– Да, вы правы, – кивнула девушка и проводила старушку.

Оставшись одна Лили легла на огромную кровать спальни и уставилась в потолок. Сердце выбивало своими ритмами аргентинское танго. Ночевать здесь одной было совершенно невозможно.

Она взяла телефон и набрала номер, на который звонила в редкие кризисные минуты, номер своего любовника Михаила, который всегда решал ее мелкие автомобильные неприятности. Зацепила бампер или проколола колесо – он всегда ее выручал. Миша был хозяином автомастерской, в которой они с мужем чинили машину, где, собственно, она с ним и познакомилась. Это был довольно крупный не молодой мужчина с замашками ловеласа. Он был дважды неудачно женат. Видимо ни одна из жен не смогла смириться с его любвеобильным сердцем, и, несмотря на мягкий и поддатливый характер, мужчина снова был холост и счастлив.

Такой яркий цветок как Лилия не мог остаться незамеченным им. Поначалу Лили, изредка забирая машинку с ремонта, на легкие заигрывания Михаила попросту не обращала внимания, однако, потом… она пересмотрела свои взгляды, чему во многом способствовала непостоянность ее собственного мужа.

– Медвежонок, – пропела она в трубку, когда он ответил.

– Мой цветочек, – отозвался он, – я думал, ты совсем забыла про старика…

– Не прибедняйся, – оборвала его Лили, – мы оба отлично знаем, что кое в чем, иные двадцатилетние тебе и в подметки не годятся.