Текст книги "Горький привкус соблазна"

Мужчина на том конце провода хохотнул.

– Ты наверняка знаешь, о том, что произошло, – без перехода перешла Лили к делу.

– Знаю, конечно, и если ты нуждаешься в помощи, я всегда готов…

– Мне страшно оставаться одной, – честно сообщила девушка.

– Хочешь, чтоб я приехал?

– Лучше я к тебе.

– Конечно, цветочек, могла бы не спрашивать, ты же знаешь, я всегда тебе рад.

Договорившись о временном пристанище, Лили быстро оделась, схватила сумку, накинула легкую курточку, взяла кота и спешно покинула свой дом. «Со стороны это походит на бегство» – думала она, пытаясь поймать такси.

Миша встретил ее возле подъезда своей холостяцкой квартиры. Всю свою самостоятельную жизнь он провел в старой пятиэтажке, мало походящей на элитный дом, в котором располагались апартаменты Лили. В вопросах жилища он оказался гораздо постояннее, нежели в отношениях с женщинами, и ни за что не хотел менять жилплощадь.

Простая, без лишних изысков квартира хранила в себе память о двух женах, каждая из которых попыталась внести сюда немного уюта. От одной осталась отделанная розовым кафелем ванная с красивым рисунком из орхидей, от другой – огромная круглая кровать посреди спальни и толстые портьеры золотистого оттенка, совершенно не вязавшиеся с простеньким убранством старенькой хрущевки.

– Я соскучился, – прошептал ей на ушко сорокалетний мужчина, когда дверь за ними закрылась.

– Медвежонок, после случившегося я совсем не в том настроении… – попыталась отодвинуться от него Лили, выпуская из рук кота.

– Мы так давно не виделись, – не унимался мужчина, снимая пальто и обнимая девушку, – ты не брала трубку, я уже не знал, что и думать. Куда ты пропадала? И почему ты так холодна со мной? Переживаешь из-за смерти мужа?

– Да, – коротко ответила она. – После того, как муж попал в аварию, все накинулись на меня: полиция, Сашка Смирнов, эта мерзавка Элеонора… И я не знаю, что ждет меня завтра, они хотят у меня все отобрать и вообще, я не могла больше находиться дома одна, мне показалось, что дома кто-то ходит, мне страшно… Я, кажется, схожу с ума.

– Ничего, дорогая, – он увлек ее в спальню на большую круглую кровать, – сейчас ты немного расслабишься со мной и тебе станет легче…

Он нежно снял с нее майку и начал разминать шею. Она не была настроена на ласки искушенного любовника, но противиться ему не было смысла: вряд ли он слышал, о чем она говорила ему, и Лили перестала. Все лучше, чем оставаться одной, здесь она хотя бы чувствовала себя в относительной безопасности.

Пока утомленный любовник спал, Лили прошлепала в его совершенно девчачью ванну. Розовый кафель, такой неуместный в этой холостяцкой берлоге, приятно холодил кожу, девушка усмехнулась и оглядываясь. Чувствовала она себя уже значительно лучше. По крайней мере, панический страх пропал, и она могла с удовольствием отдаться теплым струйкам воды, барабанящим по ее телу. В верхнем шкафчике ванной она нашла свой шампунь и зубную щетку.

Окончательно придя в себя, она вернулась в спальню, нашла Мишину рубашку и легла рядом, со спящим мужчиной. Присутствие другого человека, тем более такого большого и доброго успокаивало. Не смотря на утомительный день и ещё более утомительный вечер, сон не шел. Девушка без конца ворочалась с боку на бок. В голове бродили разные невеселые мысли. О погибшем муже, о его бывшей жене и сыне. О недружелюбии Сашки Смирнова. В эти минуты девушка была недалека от уколов совести, что было ей совершенно не свойственно. Уснуть ей удалось только под утро, однако, ненадолго. Из приятной дремы ее вывела неприятная трель сотового телефона. Поднимать голову с подушек и возвращаться в полный проблем мир не хотелось.

– Ох, Рыжик, почему ты не можешь поговорить вместо меня, – сокрушалась девушка, в поисках телефонной трубки среди раскиданной одежды.

– Да, – коротко ответила она, обнаружив телефон.

– Лилия Владимировна, мы бы хотели осмотреть вашу квартиру, – не представляясь объявил голос в телефонной трубке.

Учитывая, все произошедшие события, девушка не растерялась и без труда поняла, что звонят ей, кончено же из следственного отдела. Единственное, что удивляло девушку – это желание правоохранительных органов работать в выходные.

– Хорошо, приезжайте часа через два, – ответила девушка, прикидывая, как скоро сможет принять человеческий вид, и вернуться домой.

– Вы не поняли, – ответили на том конце, – мы уже подъезжаем, и через пятнадцать минут будем у вас.

– Как подъезжаете, – резко поднимаясь спросил девушка, – я, я… я совершенно не могу сейчас. Я на работе, – сочинила на ходу девушка, поражаясь бесцеремонности органов внутренних дел.

– Придется вам вернуться, – тон на том конце провода не терпел возражений.

– Но, послушайте… – начала Лили, но собеседник резко перебил ее.

– Вы хотите, найти убийцу своего мужа или нет?

– Скоро буду, – пришлось согласиться Лили.

Когда девушка подъехала к дому ее уже ожидали возле двери несколько не очень приятных людей, в которых по уверенным физиономиям и несвежим брюкам угадывались служители закона.

Увидев среди них Костю она не удивилась, а вот он, кажется, наоборот, ее внешним видом был немного смущен. И было от чего. Девушка выглядела для него непривычно. Она была одета в простые светлые джинсы, плотно прилегающую майку без рукавов, в спешке надетой на голое тело, и легкую белую курточку. Стоит признать, что полное отсутствие косметики, так поразившее следователя, шло ей чрезвычайно, лицо казалось юным и вкупе с бледностью придавало девушке потерянный и немного беззащитный вид. В довершение всего этого, она держала в руках здорового рыжего кота. Она смотрела на них растерянным и совершенно беспомощным взглядом. На мгновение Косте показалось, что время вернулось на пять лет назад и вот она, его любовь стоит сейчас перед ним и отчаянно нуждается в помощи.

Поздоровавшись, Лили открыла дверь, пропуская оперативников и опуская на пол кота. Костя молчал, предоставив коллегам право на переговоры с вдовой. Ей дали какие-то бумаги. Она смотрела в них совершенно непонимающими глазами, а непонятные люди начали обутыми ногами ходить по светлому ковру ее прихожей. Этот поступок, возможно, совершенно беззлобный заставил Лили в ужасе округлить глаза, поражаясь чужому нахальству. Костя понял ее без слов.

– Крутая хатка, – присвистнул один из оперативников, обводя взглядом помещение.

– Вы тут все истопчете, парни, обувь снимайте, – произнес свою первую фразу Иванов, и это было его первой ошибкой.

Лили перевела взгляд на него с едва заметной благодарностью и в ее больших зеленых глазах утонула вся его железобетонная стойкость. Он забыл нанесенную ему обиду, забыл, как обманчив может быть кроткий вид этой малютки, и насколько нагло могут врать ее глаза. Видя в нем поддержку, она потянулась к нему, и только присутствие двоих коллег помешало ему обнять девушку.

– Проходи, – едва слышно произнесла она, обращаясь к нему одному, и взяв мужчину за руку, провела его в гостиную.

От этого прикосновения, Костя, хладнокровный сердцеед, окончательно потерялся.

Его коллеги ушли в комнату, которую покойный определил, как кабинет, и они остались вдвоём с Лили. Она усадила его на диван, и тут он заметил отсутствие носков на ее ногах. Девушка проследила его взгляд, направленный на ее нахально-босые ступни с ярко-красным лаком на ногтях.

– Вчера кто-то забрался в мою квартиру, и я сбежала отсюда в спешке, мне было страшно оставаться тут одной, – ответила на его немой вопрос девушка.

– Кто-то забрался в твою квартиру? – удивился мужчина, – но зачем?

– Я, я… Я не знаю, – голос девушки дрожал, – я была в ванной, когда услышала шум и вышла проверить. Входная дверь была открыта, а потом снова закрыта и консьержка сказала, что я все выдумываю. И мне совершенно ничего не оставалось, как уйти, потому что тут было страшно. Я так торопилась, что ушла в том, что первое попалось под руку, и ни за что не вернулась бы, если бы не вы… – на этом месте голос девушки дрогнул, и она разрыдалась, прерывая свой сбивчивый, лишенный всякого смысла рассказ.

По щекам девушки крупным горохом катились слезы. Костя не выносил женских рыданий и в панике осторожно ее приобнял. Уткнувшись носом в ее макушку, он чувствовал тонкий аромат малины и мускуса исходящий от ее волос, пока она сбивчиво что-то бормотала. Ее мягкое тело, лишенное белья, прижималось к нему, и следователь начал чувствовать себя крайне неуютно.

– Ты можешь рассказать, что конкретно произошло? – задал он вопрос, слегка отстраняясь.

– Здесь кто-то был, – Лили посмотрела на него полными слез глазами.

– В твоей квартире?

– Да, я услышала чьи-то шаги, увидела, что входная дверь не заперта, спустилась вниз и поднялась вместе с консьержкой, а к этому моменту дверь снова оказалась закрыта, – голос девушки начал звучать ровнее, а речь стала связной.

– Вы проверили квартиру? – обеспокоено поинтересовался мужчина.

– Да, Нонна Николаевна все тут осмотрела, никого не было. Но мне спокойнее от этого не стало. Вдруг это Дима… вернулся, – осторожно закончила она.

– Господи, какая же ты дурочка. Живых надо бояться, – следователь погладил ее по голове. Он не видел ее хитрых и довольных глаз, иначе это обязательно бы его насторожило.

– А что произошло на похоронах? Партнер твоего покойного супруга был не особо любезен с тобой.

– Он меня ненавидит, они все меня ненавидят.

Лили была похожа на испуганного, обиженного ребенка и Косте хотелось ее защитить.

– Кто тебя ненавидит?

Само предположение, что это милое создание может кто-то ненавидеть в данный момент казалось Косте совершенно абсурдным. Он совершенно забыл, как на протяжении нескольких лет мог говорить о ней только непечатными словами.

– Все. Алекс, Элеонора… Алекса можно включить в этот список даже два раза! Он всегда ненавидел меня, потому что, встретив меня, Дима перестал сутки напролет пропадать с ним в барах и саунах. Он считал, что я разлучила их, и злился на меня! Вместо того, чтоб радоваться за друга, который обрел семью. Глупо ревновать своего друга к его жене, но у этого недоумка все было именно так. Вместо того, чтоб искать свое счастье он упорно портил счастье друга. Он говорил Диме про меня пакости. А сам, тем временем, пытался залезть ко мне в трусы. Однажды Дима застал, как этот подлец ко мне пристает со своими непотребными предложениями. У них завязалась драка. Итого которой был один – между друзьями навсегда пробежала черная кошка. Алекс всегда винил в этом меня. И ненавидел. И сейчас продолжает.

Костя, конечно, помнил, что история ссоры двух друзей, рассказанная Александром Викторовичем выглядела несколько иначе, но ее суть от этого не менялась. Да и имело ли это значение, когда голова Лили покоилась на его плече? Несмотря на то, что Костя был умным парнем, по сути своей он оставался мужчиной, и был слаб перед чарами обольстительной женщины. Он гладил ее запястье, с заметными следами от рук Александра, и кто прав, а кто виноват в данной истории казалось ему совершенно очевидным.

– А Элеонора норовит отобрать у меня квартиру и выставить на улицу, – продолжила Лили, чувствуя безмолвную поддержку следователя. – Она постоянно цепляется ко мне и оскорбляет. Хотя все основное Димино состояние досталось ее сыну. Чего ей еще надо? Она просто не может простить мне того, что Дима ушел от нее. Хотя сама виновата. Нельзя быть такой жуткой стервой.

Костя ее слушал, но не слышал, он гладил нежную кожу ее рук, а в голове порхали бабочки и щебетали птички.

Эту идиллистическую картину прервал вошедший оперативник. Здоровяк с короткой стрижкой смотрел на них с любопытством. Лилия в свою очередь, тоже уставилась на него. Роста в нем было не менее двух метров и веса, на первый взгляд явно болнее ста килограмм.

– Мы закончили, – он оглядел сидящую парочку суровым взором, а Костя вырвался из сладких мыслей и почувствовал себя неловко.

– Нашли что-нибудь интересное?

Этот вопрос беспокоил и Лили, поэтому она внимательно уставилась на оперативника.

– Покойный, видимо ничего ценного дома не держал, но достаточно любопытный подарок мы нашли под матрасом в спальне. Понятые все зафиксировали, – он показал Косте три запечатанных пакета: один с небольшим ножом, напоминающим кухонный, другой с несвежей белой тряпкой и еще один с хлопчатобумажными перчатками. – Отправим на экспертизу, там видно будет, интересное это или нет.

Сердце Лили опустилось, предчувствуя недоброе. Новость произвела на нее самое неприятное впечатление. Костя так же взирал на находку без удовольствия.

– Я не помню у меня под матрасом таких вещей, – обеспокоенно пробормотала она с совершенно просохшими на тот момент глазами.

– Как же они, по-вашему, туда попал? – весело улыбался здоровяк.

– Накануне у меня была гостья, бывшая жена моего мужа, Элеонора, слонялась тут без дела по комнатам… – начала оправдываться девушка, – Или его мог подкинуть мой вечерний гость, напугавший меня до полусмерти.

– Разберемся, – ответил Костя.

– Я совершенно точно могу сказать, что впервые вижу этот нож, – настаивала девушка.

Здоровяк смотрел на нее с легкой насмешкой, а Костя заметно маялся.

– Не дрожжи, малютка, – усмехнулся здоровяк, мы же не наркоту у тебя нашли, всего лишь ножичек, – он по-свойски похлопал девушку по плечу. От такой наглости она округлила глаза, и совершенно потеряла дар речи.

– Слава, – обратился он к здоровяку, – нам пора.

Костя демонстративно открыл входную дверь, пропуская собравшихся.

– Протокол дома напишу, потом подпишем, – скорее утвердительно, чем вопросительно обратился он к Лили, и она кивнула.

Девушка захлопнула за ними дверь с едва уловимой маетой в душе. Не нравился ей тот нож. Не нравился и рождал беспокойство. Она потянулась в сумку за таблетками и выпила сразу две, не запивая. Подумала немного и выпила третью. Чтоб успокоиться. Все так хорошо начиналось, Иванов уже начал таять, и тут этот нож. Ясно, что не к добру. Девушка вздохнула и побрела на кухню.

– Иванов, где тебя носит, – привычно негодовала его боевая подруга, ты же сказал, что с утра сегодня придешь.

– На боевом задании, – буркнул он.

– А чего морда недовольная?

– А чего ей быть довольной после задания, да еще и в выходной день?

– Ты же ездил к вдове Антипова… – Кристина многозначительно замолчала. – Тебе там как будто медом намазано.

– Не знаю, что ты имеешь в виду, но там все плохо.

– Мне бы хотелось конкретики, родной, ты же знаешь, как животрепещуще я переживаю за ваши отношении.

– Животрепещуще, – расхохотался Костя, – Где ты слово то такое нашла, Крис. Я уже молчу про неуместность слова «отношения» применительно ко мне и Лилии.

– Я, вообще, разносторонняя девушка, если ты забыл. Спортсменка, комсомолка и просто красавица.

– Да, да, конечно, знаем, помним.

– Ну не томи, рассказывай.

– Что тебе рассказать? Все как обычно, – Костя лукавил, но говорить о своих чувствах не хотелось даже с Крис, – приехали, осмотрели квартиру, я с ней поговорил. Бедняжка была так напугана. Ей показалось, что вчера кто-то влез в ее квартиру. Она была сама не своя.

– А было от чего?

– Не знаю, – уклончиво ответил Костя, – конечно, она переживает смерть мужа, и потом коллега покойного ее недолюбливает. Я имел удовольствие наблюдать стычку между ними на похоронах.

– Ууу, – присвистнула девушка, – у нас явный прогресс. Помнится, давеча ты об этой женщине слова доброго не мог сказать, а сейчас, смотри-ка, «бедняжка», – передразнила она, – говоришь о ней с сочувствием и нежностью. Она успела залезть к тебе в штаны?

– Ну, что такое ты говоришь, – Костя насупился, – просто, она оказалась в такой неприятной ситуации…

– Иванов держи голову холодной, – грозно оборвала его девушка.

– Больше ничего тебе не скажу ты только издеваешься. Чего ты накинулась не пойму. Еще немного и подумаю, что ты ревнуешь, – Костя обижено замолчал.

– А как же, конечно, ревную. Я с тобой сутками: в зной и в стужу, в дождь и в снег, денно и нощно, а слова «бедняжка» так и не заслужила. Все больше колкости да язвительные замечания.

– Сама не лучше, – оборвал ее мужчина, – нашла слабое место и прицепилась, как клещ.

– Прости, родной, просто такие перемены в отношении подозреваемой меня насторожили. Боюсь, скоро придется доставать наручники и приковывать тебя к батарее.

– Не говори ерунды. Какой такой подозреваемой, пострадавшей, не более того. Я тогда это все в сердцах наговорил, не предавай значения, – отрезал мужчина и разговор прекратил.

Кристина смотрела на него округлившимися глазами. Костя вернулся совершенно не похожим на себя. Он был молчалив и заметно маялся.

Костя в свою очередь, чтоб не нарваться на нападки коллеги попытался создать деловой вид, благо, работы скопилось прилично. Из-за постоянного внимания к вдове Антипова он совершенно забыл про другие дела и сопутствующую бумажную работу. Костя попытался отключиться от всех ненужных мыслей и сосредоточиться, но получалось у него с трудом.

Мысли мужчины неизменно возвращались к Лили и сегодняшней перемене в ее поведении. Она казалась такой слабой и беззащитной, совсем не той стервой, которую он увидел в своем кабинете пару дней назад. Он стала похожа на прежнюю Лили, которую он любил больше жизни, и по которой столько лет скучал. Сидя с ней на диванчике ее гостиной Костя непроизвольно начал мечтать… Но найденные оперативниками под ее матрасом нож и перчатки вернули его к действительности.

– УПК переверни, – вывел его из оцепенения голос коллеги.

– Чего еще? – буркнул он, – видишь, я работаю.

– Вижу, – ответила девушка, поднимаясь с места и подходя к нему, – и хочу помочь, вверх ногами кодекс читать неудобно.

– У нее под матрасом нашли нож и перчатки. Отправим на экспертизу. Вот, постановление надо писать. Пытаюсь. А ты мешаешь, – мужчина нервно отложил в сторону кодекс и в упор посмотрел на коллегу.

– Что за нож?

– Не знаю, но боюсь, – ответил он честно, – меня не покидает мысль, от которой я отмахиваюсь обеими руками: вдруг это она.

– Мы уже обсуждали это.

– Я помню, но все так неясно. Все эти любовники, любовницы, наследники, коллеги. Легче сказать, кому его смерть была невыгодна, чем наоборот.

– Убийца там, где бабки. Это же самая простая истина. Кому это выгодно? Кто наследники?

– Вот смотри. Я разговаривал с адвокатом. Вот протокол опроса, – он протянул девушке один лист из хаотично валяющихся на столе бумаг. – Адвокат указал, что все деньги и акции Антипова, а так же машина, отходят его сыну. Лили остается салон красоты, который она держит и квартира, в которой она живет. Бывшая жена не получает ничего, как и прочие друзья, подруги. О них в завещании ни слова. То есть материальную выгоду от его убийства получают сын и жена.

– Так. А кто займет его тепленькое место в фирме?

– Пока никто не назначен, но судя по разговору, который я имел с его секретарем, вероятнее всего Смирнов Александр, его заместитель.

– Логично, в общем. А какие у них были отношения?

– С покойным? Раньше они дружили, как утверждает сам Александр Викторович, однако, после повторной женитьбы их дружба дала трещину. Покойный, как утверждает Александр, ревновал к нему супругу и на этой почве они поругались. И более их ничего кроме деловых отношений не связывало.

– Хм, получается, твоя красотка ему дорогу перебежала? Интересно. А основания для ревности были?

– Крис, я что, по-твоему, свечку держал? – мужчина поморщился. – Я знаю не больше твоего: только то, что сказал мне Смирнов. Сам Антипов, вряд ли сможет ситуацию прояснить, а ожидать от заинтересованных лиц полной откровенности сама понимаешь, не приходится. Кстати, – вспомнил Костя, – на похоронах я имел удовольствие наблюдать как он и вдова выясняли отношения. Не громко, но все же, конфликт был на лицо. Значит, отношения у них не задались. Уж не знаю, кто из них прав, кто виноват, но не любят они друг друга крепко. Да и Лили говорила, что он ее ненавидит.

Кристина все это время молчала, отвернувшись к окну.

– Все равно, не думаю, что это веский повод для убийства… Хотя кто этих бизнесменов поймет. А что долги? Или должники?

– Антипов сам в долг не брал, в карты не проигрывался и вообще, был на редкость удачлив и, как я смог убедится, процветал, – последнюю фразу Костя произнес с пренебрежением.

– Иванов, да в тебе говорит зависть. Это не хорошо. Как бы там ни было раньше, а сейчас он уже не стоит на пути твоего счастья.

– Вовсе не зависть, – слишком поспешно ответил мужчина, – я совершенно объективен.

– Конечно, родной, – девушка ухмыльнулась, – продолжай.

– Насчет долгов Лили говорила, что случайно услышала о том, что знакомый был должен Антипову крупную сумму и не мог отдать. Но опять же, говорила об этом Лили, а она как бы заинтересована отвести подозрения от себя. Никаких расписок ни на работе, ни у него в сейфе найдено не было, так что это подтвердить нечем.

– А с самим знакомым уже беседовали? Он что говорит? – оживилась девушка.

– Не до того пока было, сама видишь, черт ногу сломит, – Костя указал рукой на свой заваленный стол, – и, подозреваю, половину этого всего я должен был сделать еще вчера. Скоро уже шеф шею намылит.

– Это точно. Он тебя спрашивал в пятницу.

– Ох, чего ж так не везет-то, – сокрушался Костя.

– Говорила тебе, нечего на похороны Антипова идти, время зря терять, ты же добрых советов не слышишь. Лишь бы на свою красотку полюбоваться. И чего полезного ты там узнал? Что вдова цапается с коллегой мужа? Так это, видимо, большим секретом никогда и не было.

– Кстати, на похоронах я видел девушку. Странную. Она явно не была ни с кем знакома, появилась ненадолго и держалась в стороне. Темноволосая, молодая. Когда на нее начали обращать внимание, она довольно быстро исчезла. Я подумал, может его любовница? Некоторые говорят, он изменял жене. Правда, другие отрицают. Видимо, покойный был очень скрытным мужчиной и свои тайны прятал хорошо. Неплохо бы с ней поговорить.

– Да уж, много чего еще не плохо бы выяснить. Давай выясняй, – посоветовала ему Кристина, – а я пошла домой.

После работы, совершенно разбитый Костя возвращался домой. На улице было уже темно и для визитов время самое неподходящее. Однако, повинуясь внезапному порыву, на повороте он свернул и, проехав два квартала, приткнул свой «Опель» возле одного из старых многоквартирных домов, в изобилии стоящих плотно примыкая друг к другу. Сегодня поступила информация, что именно по этому адресу зарегистрирован один из часто звонящих накануне аварии Антипову абонентов подходящего пола и возраста. Костя хотел отложить поход до завтра, но возвращаться домой в совершенно пустую квартиру не хотелось.

Он вышел из машины и хотел закурить, однако, передумал, вовремя вспомнив, что с пороком завязал. Костя направился к темной, довольно обшарпанной, двери подъезда, ожидая, что последняя будет заперта и придется звонить девушке, предупредив ее о своем визите. Однако, сегодня звезды ему улыбались, дверь легко поддалась.

Игнорируя лифт, мужчина поднялся, в поисках нужной квартиры. Он остановился возле не новой железной двери, выкрашенной зеленой краской, и позвонил, но никто не спешил ему открывать. Костя машинально посмотрел на часы. Время неумолимо приближалось к девяти вечера. Для визитов поздновато, и нежелание обращать внимание на его звонки, в принципе, становилось понятно. Он позвонил еще раз, более настойчиво, но с тем же успехом. Стоять в темном подъезде можно было бесконечно, квартира в столь поздний час была абсолютно пуста.

Костя был упрям и поэтому облюбовал красивую новую дверь соседей интересующей его квартиры и позвонил, в надежде разжиться хоть какими-то сведениями. Осознавать, что приехал он сюда совершенно напрасно не хотелось. На удивление шаркающие шаги мгновенно оповестили его о том, что кто-то идет и готов открыть ему.

– Кто? – спросил из-за двери голос немолодой, но решительный.

– Полиция, – коротко ответил он.

Дверь приоткрылась ровно на длину цепочки и в проеме появилась пытливая физиономия пожилой женщины в больших очках с убранными седыми волосами.

– Удостоверение покажь, – требовательно уставилась на него старушка.

Костя с минуту шарил по карманам и вскоре смог извлечь на свет Божий красную корочку и подсунул ее под нос любопытной бабульке. Она внимательно, шевеля губами, изучила ее и только после этого открыла дверь, впуская его в практически полностью занятую тремя кошками и хозяйкой маленькую прихожую. Следователю стало неуютно.

– Зачем к соседям пришел? – огорошила его хозяйка. – Я слышу, звонит и звонит к ним кто-то. Думала хахаль какой Танькин. Нам с кошками от ее хахалей одно беспокойство. Хоть бы полиция её приструнила, раз матери дела нет. А ты, мил человек, по какой такой надобности?

– Мы расследуем убийство, – сразу перешел к делу Костя, выискивая в папке бумаг фотографию Антипова, – видели ли вы когда-нибудь здесь этого человека.

Старушка замялась, пристально изучая фотографию.

– Видала, врать не буду, – все-таки ответила она, – это ж Танькин хахаль. Не скажу, что шумный или часто ходил, нет. Он больше на машине к ней приезжал, и во дворе ждал. А мы иной раз с кошками гуляли, нет-нет да и наткнемся на эту парочку. Только он не часто приезжал. С виду солидный интеллигентный мужчина, на что ему Танька наша. Она ж совершенно непутевая. Тьфу, да и только. Учебу прогуливает, со всяким сбродом путается, матери от нее одно мучение.

– А на машину вы внимания не обратили? На номер или марку?

– Нет, ты что, мил человек, я в машинах совершенно точно могу только цвет сказать. Черная была, такая блестящая, красивая. Спереди колечки красивые, на олимпийские похожи. А номер точно не скажу.

Косте номер был уже без надобности. По описанию старушки, он был убежден, что именно покойный Антипов, на своей «Ауди» приезжал к дому непутевой Таньки.

– Что еще можете пояснить. Может вы еще что-то видели?

– А кого убили-то? – понижая голос, спросила любопытная старушка, – Танькиного хахаля?

– Позвольте, пожалуйста, вопросы мне задавать, – ненавязчиво осадил старушку Иванов.

– Да я чего, я ничего, я только чтоб мне понять, чего вам рассказать-то. Таньку я давно знаю. С малых лет. Безотцовщина, чего еще сказать. Мать всегда одна лямку тянула. Денег не хватало, времени на воспитание ребенка тоже. Она часто оставалась предоставлена сама себе. Вот и получилось, что получилось.

– Что вы имеете в виду? – решил прояснить Костя.

– А то не понятно. Совершенно никакого стыда у нее нет. Парней много ходит, да ни одного путевого. Чего приличной девушке с взрослым мужиком путаться? Он, поди, женат и детей полон дом, а все туда же. Он же ей в отцы годился. Сейчас девки такие, работать не хотят, юбку покороче наденут и ждут, что их принц из сказки в роскошную жизнь заберет. Ресницы наклеила, губы надула, и юбка короткая, аж трещину видать. Тьфу. Матери стыдно было людям в глаза смотреть. Я иной раз пристыжу ее, а она все одно – «не лезьте в мою жизнь». Да разве ж это, жизнь напиться и забыться?

Негодование женщины плохо доходило до сознания Кости. До недавнего времени он сам успешно практиковал «напиться и забыться», однако солидарность проявлял, периодически одобрительно кивая. Углубляться в вопросы педагогики и нравственности современной молодежи ему совершенно не хотелось, потому он поток красноречия прервал:

– А когда вы в последний раз видели, чтоб мужчина с фотографии приезжал к вашей соседке?

– Да совсем недавно. Неделю, может назад. Я тогда помнится, кино смотрела по телевизору, «Унесенные ветром», уж до чего фильм хороший, мы с кошками…

– Давайте ближе к делу, – начал нервничать Иванов, потом что после обеда ничего ел, и желудок уже начал противно урчать.

– Я и говорю, – продолжила старушка, – смотрим мы кино, а тут лифт на этаж приехал и Танькина дверь открылась. А мать у нее в ночь работала. И меня значит просила посмотреть. С кем ее чадо домой вернется и во сколько, чтоб значит, если что воспитательные меры принять. У нас стенки то картонные, все слышно. Время уже позднее было, уже вторая часть к концу подходила, я уж думала, проворонила соседку, не заметила, как та домой воротилась. Оказалось, нет! Мой слух то не обманешь. Я, как только их услышала, сразу к глазку, чтоб матери честь по чести сообщить, если ее чадо домой кого-нибудь притащит. Вот его Танька и притащила, – старушка ткнула узловатым пальцем в фотографию и замолчала.

– Понятно, – кивнул Костя, и совсем было засобирался откланяться, потому что ничего более от старушки не ожидал, а желудок торопил домой.

Перед его глазами уже представлялась приятная картина из куриной ножки, политой подливом и кружечки холодного пива.

– Экой ты непутевый, – в сердцах сказала старушка, – прямо как наша Танька. Ежели вся полиция такая прозорливая будет, то средь бела дня воровать прямо у вас из-под носа начнут. Разве ж можно так со свидетелем работать. А вдруг я еще чего знаю? Но молчу?

– А вы знаете? – удивленно спросил мужчина.

– Конечно, знаю! – старушка самодовольно хмыкнула. – Дальше ж самое интересное было. Ты парень хороший, но если так бестолково будешь опросы вести, то вовек с должности не сдвинешься, – предрекла ему невеселую участь старушка, и неизвестно к чему добавила: – жениться тебе надо. Но на хорошей девушке, не как наша Танька.

– Я обещаю исправиться, – покорно согласился Иванов, невольно улыбаясь – итак, что еще вы видели?

– А то, мил человек, что мужчина этот покойный, с фотографии, выпихнул девушку из лифта, не церемонясь, судя по всему, они ругались. Я, значит, внимание удвоила, чтоб ничего не пропустить, но что он говорил, к сожалению, не слышала, – по лицу любопытной старушки было видно, что она действительно очень сожалела.

«Старая сплетница, – подумал Костя, – на таких вся наша раскрываемость и держится».

– Так вот, он ее выпихнул, она упала, юбка задрана, и все вещи из сумки рассыпались по полу, он ей что-то сказал. Потом она в квартиру зашла, но он заходить не стал, что-то говорил, но тихо не понятно было. Танька из квартиры выскочила, и вид то такой, ну совершенно непотребный. Блузка разодрана, юбка задрана, косметика по лицу размазана… думаю, стыд и позор матери такое рассказывать.

Иванов задумался, внимательно прислушиваясь к словам старушки, чувствуя, что напал на что-то интересное. Образы куриной ножки покинули его мозг, отступив на второй план.

– Он, значит, ушел, а она ему в след кричит, звонко так и четко: подонок ты, мол и мерзавец, я, говорит, тебя ненавижу, отмщу и смерти ему пожелала. Вот как-то так. Матери я уж того говорить не стала. Сказала только, что пришла Танька поздно и сильно навеселе, видимо опять где-то пьянствовала.