Текст книги "Король мечей"

Глава пятая

***

Она осторожно постучала в дверь, втайне надеясь, что отклика не последует.

– Кто? – раздалось изнутри.

Девушка выдохнула.

– Изабелла Вексен. Я внучка хозяев замка.

По полу зашаркали шаги. Скрипнул засов, дверь отворилась.

– Господи, – охнула хозяйка, глядя на Изабеллу. – Вылитая Аньес. Вылитая Изольда.

Хозяйка домика действительно была очень старой. Изабелла подумала, что никогда еще не видела настолько старых людей.

– Зачем вы пришли? – быстро спросила Мадлен. Не слишком любезно, зато прямо. – Откуда обо мне прознали?

– Мне рассказала о вас Катрин, моя кормилица. Вы ее, наверное, помните.

– Я всех помню.

– Катрин сказала, что вы… – Изабелла на миг растерялась, но тут же взяла себя в руки, – что вы можете приготовить такое средство, чтобы… чтобы… – она снова растерялась.

– Приворотное зелье? – хмыкнула Мадлен.

– Да.

– Вы красавица. Редкая красавица. Что за мужчина такой, что его к вам нужно еще и привораживать?

– Я расскажу, – решительно начала Изабелла.

– Нет. Проходите сюда и садитесь, – Мадлен кивком показала на столик у окна и стул рядом с ним. Изабелла никак не ожидала, что в крошечной глиняной лачуге будет стол настоящего черного дерева и тяжелые дорогие резные стулья. Девушка удивленно осматривалась по сторонам.

– Что вы, интересно, думали тут увидеть? – спросила Мадлен, перехватив ее взгляд. – Ручных пауков по углам? Сушеных летучих мышей? Садитесь, я же сказала.

– Я все расскажу. С самого начала.

– Не надо, – Мадлен устроилась напротив девушки на втором резном стуле и открыла шкатулку, стоявшую на столе. – Не надо рассказывать, я сама все сейчас узнаю. Вы расскажете так, как видится вам. А мне надо знать, как на самом деле.

Она вынула из шкатулки стопку тоненьких прямоугольных табличек, совсем небольших, легко умещавшихся на ладони. Изабелла, как ни присматривалась, не могла понять, из чего сделаны таблички. На одной их стороне был затейливый узор, кажется, одинаковый у всех. На другой – непонятные картинки.

– Это слоновая кость, – сказала Мадлен, снова перехватив взгляд гостьи. – Тончайшая работа. Других таких нет. Пока нет. Их время еще не пришло, слишком много правды они открывают, – она бережно погладила таблички, ловко перемешала их, снова погладила и снова перемешала. – Пройдет лет сто, а то и двести, прежде чем такие будут у каждой уличной гадалки.

Мадлен в упор посмотрела на Изабеллу. Все было просто, обычно и незатейливо, и девушка почувствовала, как волнение унимается.

– Думайте о нем, – сказала старуха. – Смотрите на меня и думайте о нем.

– Я и так все время о нем думаю.

– Иначе вы бы ко мне не пришли.

Сухие узловатые пальцы ловко перемешивали таблички, вдруг одна из них вылетела и легла на стол – узорной стороной вниз, картинкой вверх.

– Вот и объявился, – Мадлен усмехнулась. – Король мечей, значит. Непросто будет. Я бы, пожалуй, не взялась, но мне самой интересно, так что попробую.

– Сколько это будет стоить?

Старуха откликнулась не сразу.

– Я беру плату, только если могу твердо обещать, что все получится. Король мечей – сильный характер, очень сильный. И я не уверена, что справлюсь. Могу попробовать. Платы не возьму, но и успеха не обещаю.

– Сильный, да, – Изабелла опустила голову и вдруг встрепенулась. – Вы… вы хотите его сломать?

– Нет. Короли мечей не ломаются и не сдаются.

Мадлен выдернула из стопки еще несколько пластинок, выложила их на стол узором вниз, а картинками вверх. Подумала и добавила еще пару.

– Он не видит вас, потому что видит другую женщину.

– Он… он любит ее?

– И она его. Они были вместе, но уже давно расстались.

– Почему?

– Не знаю. И они не скажут, – Мадлен кивком указала на свои тонкие таблички из слоновой кости, быстро их перемешала. – И даже если у меня все получится, и зелье подействует, – вы всегда будете второй. Другой. Готовы к такому?

– Или мы будем вместе, и я буду второй, не той? Или мы никогда не будем вместе?

– Да, так.

– Готова.

– Тогда запоминайте. Зелье я сейчас сварю, это займет около часа. Подождете?

– Да.

– Зелье нужно дать ему в первую ночь новолуния. Именно в ночь, в темное время, когда солнце уже скроется.

Изабелла застыла, не дыша, потом с трудом выговорила:

– Но до новолуния еще очень долго. Я шла к вам и смотрела на небо – луна лишь недавно пошла на убыль.

– Я могу дать вам готовый приворотный порошок из своих запасов, – усмехнулась Мадлен. – Его можно подсыпать в любое время и кому угодно. Там нет никаких правил.

– И он подействует?

– Конечно. И он, может, поцелует вас где-нибудь в тихом месте. Или даже залезет к вам под юбку и утянет в укромный уголок. Вы этого хотите?

Изабелла промолчала.

– Не этого, – кивнула старуха. – Точнее, не только этого. Тогда ждите зелье, которое будет сварено именно для короля мечей. И действуйте именно так, как я скажу.

– Но он уедет. Новолуние еще не скоро. А он уедет через два или три дня.

– Значит, придумайте, как его удержать до новолуния. Под любым предлогом.

– А потом?

– Что потом? Потом можете и не удерживать. Если зелье подействует – он сам бросится за вами на любой край земли.

Мадлен развела огонь в печи, достала плошки и кожаные мешочки с сухими травами.

– Думайте о нем, – повторила она. – Смотрите на меня и думайте о нем. Сегодня я сделаю основную часть работы.

– Это будет еще не все?

– Зелье я сварю, но его нужно будет заговорить. Оно должно быть не для кого попало, а для двух определенных людей.

Старуха что-то помешала в котелке, где бурлила жидкость, потом достала длинную тонкую иглу.

– Дайте мне руку.

– Какую?

– Все равно.

Изабелла протянула руку, и через миг костяная игла впилась в палец девушки.

– Теперь подойдите к огню и выдавите несколько капель крови в котелок.

Девушка поднялась, несмело подошла к открытому очагу. Ее замутило, перед глазами поплыла рябь – так всегда случалось, когда Изабелла видела кровь. Котелок был подвешен над пламенем, черное душистое зелье клокотало и бурлило. Изабелла выдавила кровь из пальца, горячие красные капли упали вниз, слившись с темной волнующейся жижей.

– Хорошо, – сказала старуха. – И еще – прядь ваших волос.

Мадлен протянула девушке нож, и Изабелла быстрым движением срезала одну из пушистых вьющихся прядок.

– Вот.

– Хорошо, – повторила знахарка. Она взяла прядь, что-то прошептала, держа локон над котелком, потом подпалила локон свечкой и бросила в варево. – Теперь мне нужна его кровь и его прядь волос.

– Что?

– Его кровь и его прядь волос, – медленно повторила Мадлен. – Не обязательно свежая. Пойдет любой клочок ткани хотя бы с каплей крови. И любая прядка.

– Сейчас?

– До новолуния. Я снова подогрею котелок и соединю все. После новолуния зелье потеряет силу.

– Хорошо. Я… я поняла, – опустила голову Изабелла.

– Это еще не все. Выпить он должен только из ваших рук. Не взять кружку со стола, не получить от кого-то, а только из ваших рук.

– Теперь все?

– Да. До новолуния буду ждать его кровь и волосы, – напомнила Мадлен, провожая девушку к двери.

Снаружи было совсем холодно, дул сильный осенний ветер, пробиравшийся под теплый плащ прямо до самых костей. Изабелла со всех ног кинулась к замку. Когда она ныряла в потайной ход, ей показалось, что сбоку вдалеке шелохнулся какой-то силуэт, но девушка быстро отогнала в сторону всякие лишние мысли. Мало ли что. Может, крупная собака, может, подгулявший крестьянин. Через несколько минут Изабелла была уже в своей комнате. Она быстро стянула плащ, нарядное платье и нижнюю рубашку, распустила сколотые гребнями кудри, сбросила башмаки и кинулась под одеяло.

Кровь и волосы. Кровь и волосы. Ей надо как угодно добыть хотя бы несколько капель крови графа и хотя бы тоненькую прядь волос. И как угодно удержать его в замке до новолуния – а это больше недели.

***

Ноттингемский шериф разлил остатки вина по двум кружкам, опустил пустой кувшин на стол и крикнул в сторону кухни:

– Эй, хозяева! Еще такого же вина, живо!

Из дальней двери выскочил хозяин харчевни, схватил кувшин и тут же вернул его, наполнив.

– Значит, вы ее видели, – обратился шериф к Зигфриду Мазеру. – Это точно она?

– Думаете, я могу с кем-то спутать собственную дочь? Ну разве что со второй собственной дочерью. Это была именно Изабелла.

– Что она могла делать одна ночью в деревне?

– Понятия не имею.

– Почему ж вы ее не догнали и не схватили?

– Было слишком далеко, я не успел бы ее нагнать, – она промелькнула уже у самого рва и скрылась. Я, как мы с вами и договаривались, с двумя нашими людьми просто обошел вокруг, не приближаясь ко рву. Все как обычно. Мост поднят. Старый Вексен всегда поднимает мост, когда никого не ждет. Тем более ночью.

– Куда же делась моя невеста?

– Уверен, юркнула в этот их игрушечный тайный ход, где взрослому мужчине не протиснуться.

– К замку ведет подземный ход? – ноттингемский шериф подскочил, расплескивая вино из кружки на стол. – Почему вы сразу не сказали, Мазер?

– Я просто знаю, что он есть, и знаю, что он совсем узкий и крошечный. Но не стоит злиться, милорд, я все уже подготовил.

Зигфрид Мазер посмотрел на шерифа, оскалился улыбкой и обернулся к рослому плотному мужчине, который стоял в полутьме у стены, в стороне от стола, и явно ждал своего часа.

– Эмиль, подойди. Живо.

Мужчина сделал шаг вперед.

– Все твои люди целы и боеспособны?

– Да.

– Прекрасно, будьте готовы. Этой ночью все будут нужны. Где те крестьяне из деревни, которых я велел отыскать, схватить и держать отдельно?

– Все здесь, мы же заняли всю харчевню. На конюшне и в сарае. Мои люди с них глаз не спускают.

– Хорошо. Приведите. Сначала парня, – Мазер кивком дал понять, что разговор окончен, и обратился к хозяину харчевни. – Эй ты?

– Да, господа, что угодно?

– Ты не выглядишь идиотом. Наверняка уже понял, что происходит. До замка Вексенов и до деревни рукой подать, ты со всеми там знаком, да?

– Конечно.

– Если вдруг кто-то раньше времени узнает, что к замку Вексенов приближается вооруженный отряд, – имей в виду, что деревянные постройки вроде твоих сарая и конюшни сгорают дотла за полчаса. Сама харчевня, конечно, продержится подольше, но и от нее через час-другой останутся только каменные стены да печка.

– Я не… – залепетал оторопевший хозяин, но Мазер быстро его прервал:

– Вон отсюда. Сиди на своей кухне, пока не позовем.

– Лихо вы его, – ноттингемский шериф снова подлил себе вина. – Будете, дорогой будущий тесть?

– Давайте. Где там Эмиль с парнем? А, вот, уже ведет.

Эмиль, командир отряда наемников, действительно вернулся, притащив с собой молодого парня лет двадцати на вид, связанного по рукам и ногам.

– Выведи его сюда, к свету, Эмиль. Оставь тут. Бить не надо. Пока не надо, – Мазер обошел вокруг пленника, заглянул ему прямо в лицо.

– Узнаешь?

– Конечно, – растерянно ответил парень. – Вы… вы же отец мадемуазель Эмили и мадемуазель Изабель!

– А ты – средний сынок Катрин, их кормилицы, я же правильно помню? С самого рождения живешь в деревне, часто бываешь в замке, знаешь каждую щель там? – проговорил Зигфрид Мазер и, не дожидаясь ответа, добавил. – Ты-то нам и нужен. Мать поперек себя шире, а ты хлипкий, подойдешь.

– Как вы сме… – начал парень, услышав, как отзывается Мазер о Катрин.

– Эмиль, врежь ему. Еще. Вот так, прекрасно. Твоя матушка сильно меня расстроила, но ты можешь все исправить. Ты же знаешь подземный ход к замку. Знаешь, знаешь. Не делай такое лицо. И пролезть туда сможешь, как раз тощий. И привратников в замке ты знаешь, и они тебя. А уж как ты с ними справишься или как убедишь – не моя забота.

– Я ничего не буду делать. Хоть режьте.

– Вот еще, резать тебя, – Мазер повернулся к двери, где наготове стояли наемники из отряда Эмиля. – Приведите девку.

Через несколько минут в харчевню втащили худенькую рыжеволосую девушку, совсем юную, почти подростка.

– Жанна! – выдохнул парень.

– Прекрасно. Вижу, пробрало. Помню, твоя матушка рассказывала, как ты эту Жанну бережешь – ждешь, когда подрастет. Так? Прекрасно. Значит, ты не желаешь девочке зла и впустишь нас в замок.

– Оставьте ее!

Девочка полоснула его взглядом синих глаз:

– Не смей их слушаться! Не открывай ворота!

– Сейчас около полуночи, – спокойно произнес Зигфрид Мазер. Он взял кружку с вином, отхлебнул, опустил на стол и продолжил. – Отсюда до замка Вексенов – с полчаса пешком. Разобраться с привратниками и опустить мост – еще полчаса. Часа на все хватит за глаза, но я даю тебе два. Даже три, я добрый. Если к трем часам ночи мост не будет опущен – мы с господином шерифом лично проверим, сладка ли эта твоя ягодка. Если и к пяти утра ты не справишься – ягодкой займется Эмиль. Если к рассвету мост все еще не будет опущен – отдадим ее нашим наемникам. Их полторы дюжины, – Мазер снова потянулся за кружкой. – Мы договорились? Тогда вперед. Эмиль, подбери ему пару ножей на всякий случай.

***

Робин уснул почти сразу. Полтора дня изматывающего морского путешествия, полдня в седле, хороший ужин и мягкое, но довольно крепкое вино – все сделало свое дело, и он еле нашел в себе силы, чтобы стянуть сапоги, кожаные штаны и верхнюю котту, а не бухнуться в постель прямо одетым. Хозяйский кот, весь ужин сидевший у него на коленях, пошел за Робином и после трапезы – и теперь кот сначала несмело прыгнул на одеяло, а потом, поняв, что гость не возражает, забрался внутрь. Робин чувствовал сквозь нижнюю рубашку, как к его ребрам прижимается теплый и мягкий кошачий бок. Он вытянул руку, погладил зверя, осторожно повернулся и провалился в бездонный сон.

Он не сразу понял, отчего вдруг проснулся. Было тихо. Что-то лежало на тюфяке у его щеки, кот с гордым видом сидел в ногах. Робин повернулся и увидел рядом с собой крупную крысу, еще теплую. Вот что его разбудило – тушка, положенная к самой щеке.

– Рановато для завтрака, но спасибо, приятель.

Он поднялся с постели, взял крысу за хвост и подошел к маленькому окошку. Ставни были плотно закрыты, но не заколочены. Робин открыл сначала тоненькую кружевную решетку из двух створок, потом ставни, распахнул окно, вышвырнул крысу и взглянул на небо. Несмотря на глубокую осень, облаков почти не было. Окно гостевой комнаты выходило на север, и Робин видел яркую северную звезду, по окружению которой он обычно ночью определял время. Аль-Руккаба – так называла ее Ясмина. Было около часа ночи, в гостевой комнате стоял холод, хотелось снова поскорее под одеяло. Робин потянулся, чтобы закрыть ставни и снова лечь, и вдруг замер. На мгновение он застыл, прислушиваясь, но тут же убедился, что чуткий разбойничий слух не подвел – внизу действительно кто-то крался. Крался неумело и чересчур осторожно, даже опасливо.

Через миг Робин уже надевал штаны. Броситься вниз по длинной лестнице и каменным переходам, по пути подняв Бернара Вексена? Нет, он потеряет время и упустит ночного гостя. Да и ломиться среди ночи в супружескую спальню – не слишком хорошая идея. Бернар и Аньес Вексен смотрели друг на друга так, что Робин был уверен – их ложе не пропадает зря.

Смотрели бы они с Ясминой друг на друга такими же глазами через двадцать лет? Через тридцать?

Он натянул штаны и сапоги и, не тратя лишних мгновений на надевание котты, схватил меч и пояс с двумя ножами, застегнул пряжку. Потом тихо распахнул ставни. Гостевая комната была на втором этаже, Робин мысленно прикинул высоту, еще когда надевал штаны. Схватив покрывало, он крепко привязал один из углов к тоненькой двустворчатой решетке, надеясь, что и петли, и сама решетка достаточно прочные. С трудом протиснулся в маленькое окно, быстро соскользнул вниз по покрывалу. До земли оставалось еще около пары ярдов, но он привык лихо прыгать вниз с высоких шервудских дубов. Робин ловко, почти неслышно соскочил на землю, быстро выпрямился и направился в ту сторону, куда шел незваный ночной гость.

Крадущегося он догнал почти сразу – тот шел слишком уж осторожно, постоянно вздрагивал и замирал, прислушиваясь к чему-то. Несколько мгновений Робин простоял за спиной незнакомца, оценивая его. Рослый худой парень, похоже, молодой. Совсем не воин – это видно было и по несмелым шагам, и по расхлябанности и несобранности. У бойцов не бывает таких бестолковых лишних движений. Ни меча, ни топора, ни лука или арбалета у незваного гостя не было, но Робин понимал, что без оружия чужак вряд ли полез бы в замок. Значит, в руках у него вполне может быть пара ножей.

За десять лет разбойничьи повадки не исчезли. Робин прошел за спиной парня несколько шагов, потом, выбрав удачный миг, наклонился, намертво схватил незнакомца сзади за щиколотки и со всей силы рванул на себя. Парень рухнул, как подкошенный, вспарывая носом землю. Два ножа отлетели в стороны. В следующий миг Робин был уже на спине у парня. Он быстро схватил противника за шею и немного придушил, потом, отпустив, осторожно перевернул на спину. В свете луны открылось совсем молодое лицо, искаженное страхом. Черты были смутно знакомыми.

– Не ори, прирежу, – по-французски прошептал Робин. – Кто тебя послал? Сколько вас?

– Я один, – просипел полузадушенный парень. – Лучше убей. Убей. Если они ее тронут – я сам себя убью.

Где все-таки Робин мог видеть похожее лицо?

– Ты не сын Катрин? – спросил он, не ослабляя хватки. – Кормилицы леди Изабеллы?

Парень отчаянно закивал.

– Поднимайся. Медленно и без резких движений. Пойдешь со мной и все расскажешь.

– Я лучше умру, – снова проскулил парень. – Вексены меня знают с детства. Лучше я умру!

– Успеешь еще.

***

Робину все-таки пришлось побеспокоить Вексенов. Теперь все собрались в большом парадном зале. Сын Катрин сидел на тяжелом дубовом стуле. Робин хоть и видел, что парнишка совсем сник, но на всякий случай все-таки привязал его к спинке, попросив у слуг крепкую веревку. Бернар Вексен устроился на стуле напротив. Хозяйка замка кружила по залу из угла в угол, не находя себе места. Изабеллу поднимать не стали, решив, что девушка слишком устала после многодневной дороги, и такие впечатления не для нее.

– Невозможно поверить, – повторял Вексен. – Как я это все скажу Катрин? Как ты мог?

– Бернар, – Аньес Вексен остановилась за спиной мужа, мягко положила ладони ему на плечи. – Пока вы тут выясняете отношения, девочка у них в руках.

– Когда ты должен был опустить мост? – спросил Робин.

– До трех часов ночи.

– Думаете подготовить им тут встречу, граф? – заинтересовался хозяин замка.

– Нет. Наверняка Мазер думал и о том, что парнишка проберется в замок и кинется к вам за помощью, признавшись. Так что он может ждать ловушки. Далеко эта харчевня?

– Меньше двух миль отсюда.

– Сколько их там? Где они держат твою Жанну?

– Полторы дюжины наемников, – отозвался парень, глотая слезы. – Еще их командир. И Мазер. И ноттингемский шериф.

– Где ее держат? В самой харчевне?

– Держали в сарае. А сейчас не знаю. Когда меня отправляли сюда – она еще оставалась в большом зале, где столы.

– Понятно, – Робин подошел к окну, быстро посмотрел на небо. – Время еще есть, но нужно торопиться, тем более – придется идти пешком.

– Пешком? – удивилась Аньес Вексен.

– Конечно. Чтобы мне выбраться из замка верхом – надо опустить мост. А люди Мазера и шерифа только этого и ждут, и часть их, может быть, уже тут, рядом.

– Здесь… здесь долго пешком, – прорыдал парень. – Я шел, кажется, больше получаса.

– Ну это ты.

Робин мысленно прикинул расстояние. Меньше двух миль. Быстрым шагом или легким бегом, даже с мечом, луком и колчаном, – вполне терпимо. Вымотаться за две мили он не успеет, силы еще останутся. Ему удалось поспать не больше трех часов, но даже эти три часа освежили и прибавили бодрости. Ладно, отоспится потом.

– Граф, не сходите с ума, – хозяин поднялся со стула. – Их там двадцать человек. Мы пойдем вместе.

– Нет. На вас – леди Аньес и леди Изабелла.

Робин почувствовал на себе взгляд Аньес Вексен и на мгновение пожалел, что внучке не досталось того искристого озорного лукавства, которое было в каждой улыбке хозяйки замка.

***

До харчевни, занятой людьми шерифа и Мазера, он добежал быстро. Сердце колотилось где-то в горле, Робин на несколько мгновений остановился, успокаивая дыхание. Если сейчас придется стрелять – а ведь придется – сердце не должно скакать как бешеное. Вокруг было тихо, в харчевне горел огонь, из приоткрытой двери и из мутного окошка тянулся свет. Робин дал себе еще несколько мгновений – не для того, чтобы успокоить сердце, а чтобы собраться с духом.

Он был трусом и понимал это. Каждый раз перед любой схваткой приходилось переступать через себя. Каждый раз Робин ощущал то, от чего сам себе становился противен. Ледяной холод в животе, немеющие руки и пот, заливающий глаза. И, хотя о его бесстрашии всегда ходили легенды, он чувствовал, что каждый раз душит внутри липкую трусливую мерзость. Но знал об этом только он сам. И еще Ясмина.

Робин, прекрасно видевший в темноте, еще раз осмотрелся и прислушался. Тихо. Только у коновязи время от времени едва слышно пофыркивали лошади – места в конюшне хватило не всем. У конюшни никаких караульных не было, а вот возле сарая сидели двое. Оба были в длинных теплых плащах, под плащами угадывались мечи. И стерегли эти караульные явно не грабли и лопаты.

Он прикинул расстояние, надеясь, что в темноте зрение не подведет. Конюшня и возле нее – коновязь. Сарай. Рядом за плетеной загородкой благоухала отхожая яма, а ярдах в тридцати была сама харчевня. Если ему удастся тихо разобраться с двумя караульными, если девочка на самом деле именно в сарае, если она не закричит с перепугу, – то, может, все получится просто и быстро. Слишком много разных «если». Робин мог бы пристрелить обоих, одного за другим, так, что никто не успел бы вскрикнуть, – но за все свои сорок с лишним лет он так и не научился убивать тайком из-за угла. Оставалось надеяться, что наемники Мазера не слишком хорошо обучены. И что никто в харчевне не услышит возню и голоса.

Ждать было некогда. Робин быстро снял с плеча лук, вынул из колчана пару стрел, выпустил обе с разницей в один миг. Два глухих удара – и оба плаща были прибиты к сырой октябрьской земле.

– Не поднимать шума, – негромко произнес он, надеясь, что его услышат караульные, но не услышат в харчевне. – Иначе пристрелим. Не дергаться. Сидеть тихо, мои парни не промахиваются.

Робин выпустил еще две стрелы, прибив оба плаща и с другой стороны, и выскользнул из-за стены конюшни. Теперь он стоял перед наемниками в свете убывающей, но еще яркой луны.

– Джон, Уилл, держите их на прицеле, – негромко бросил он.

В следующий миг он был возле наемников. Быстро ударил носком сапога под подбородок одного, в тот же миг присел к другому, схватил за волосы и, оттянув ему голову назад, приставил нож к горлу. Все заняло не больше пары мгновений.

– Не орать, – напомнил Робин. – Девочка в сарае?

– Да.

– Кто-нибудь ее хоть пальцем тронул?

– Нет, но если через час…

– Знаю, заткнись.

Он ударил и второго часового в подбородок, отправляя в беспамятство на несколько минут. На мгновение подумал, не связать ли караульных, но решил не тратить времени. Он успеет все сделать, пока они не пришли в себя. Робин вошел в сарай, оставив дверь приоткрытой, чтобы внутрь попало хоть немного лунного света. Внутри, в темноте, он скорее почувствовал, чем увидел сжавшийся темный комочек в углу.

– Жанна? – тихо спросил он.

– Да, – всхлипнула девочка.

– Не бойся и не плачь, ты скоро будешь дома.

Робин вынес девочку из сарая. Она оказалась совсем маленькой, худой и легкой, словно перышко. Он убедился, что оба караульных по-прежнему без сознания. Быстро разрезал веревки, которыми была спутана Жанна, снова подхватил ее на руки – так было быстрее – и кинулся к коновязи. Лошади зафыркали, заржали, поднимая шум. Теперь-то в харчевне точно услышат.

– Тихо вы, тихо!

Он отвязал первую попавшуюся лошадь, осторожно усадил Жанну, запрыгнул на круп у нее за спиной.

– Хватайся за гриву, – шепнул Робин оторопевшей девочке. – Неудобно без седла, но мы быстро. И не бойся, я тебя удержу. Ну, поехали?

– Да.

Девочка, похоже, быстро собралась и взяла себя в руки, звонкий голос был решительным и твердым.

– Вот и прекрасно, – сказал Робин, направляя лошадь к замку Вексенов.

Через несколько минут беглецы были уже у крепостного рва. Жанна успокоилась и осмелела, теперь она вполне могла идти и сама. Робин спешился, спустил девочку на землю и, схватив ее за руку, быстро направился к узкому подземному ходу.

***

Только в замке, в безопасности, когда хозяйка вместе с прислугой на кухне успокаивала Жанну, отпаивая сильно разбавленным вином, Робин наконец разглядел спасенную девочку. Смотреть, по большому счету, было не на что. Лет пятнадцать-шестнадцать, не больше. Скулы-ресницы-запястья, кудлатая рыжая голова, загорелые руки и лицо да колючий взгляд васильковых глаз. От быстрой ходьбы девочка совсем побелела и задыхалась, и только сейчас, после нескольких глотков вина, перестала отчаянно хватать воздух ртом.

– Домой, в деревню, тебе пока лучше не возвращаться. Переждешь здесь до тех пор, пока все не закончится, а он предупредит твоих родных, – Аньес Вексен кивком указала на Пьера, сына Катрин.

Жанна посмотрела сквозь парня, словно не видя его, потом, повернув голову, подняла взгляд на Робина.

– Спасибо.

Он вдруг понял, кого ему напоминает эта рыжая девочка. Лисенок. Настоящий маленький лисенок, напуганный, загнанный, но готовый кусаться до последнего.

– Ты хорошо держалась, – улыбнулся он и обратился к хозяину. – Они не остановятся.

Бернар Вексен кивнул.

– Думаете, ждать их к рассвету?

– Да.

– Через тайный ход им не пройти, даже если они и найдут лаз. Но они и не найдут, – вслух размышлял хозяин. – Ров неприступен, мост поднят. Разве что снова предательство…

При слове «предательство» Жанна сжала губы и в упор посмотрела на Пьера. Тот поспешно опустил голову.

– Я знаю ноттингемского шерифа, – сказал Робин. – Да и о Мазере раньше слышал. Оба способны на что угодно.

– Ложитесь-ка спать, граф. Рассвет уже скоро, а силы нам, похоже, понадобятся. Привратники – опытные парни, мимо них мышь не проскочит, – быстро добавил хозяин замка, словно предвидя возражения.

***

Комната Изабеллы была в другой части замка. От большого зала, спальни хозяев и гостевой комнаты ее отделяли несколько переходов, и поэтому девушка не слышала никакого ночного шума. Она долго не могла уснуть, перед глазами стояла старая знахарка Мадлен и ее удивительные картинки. Король мечей, слишком сильный характер. Надо как-то добыть прядь волос графа и хотя бы капельку крови, как-то уговорить его остаться до новолуния. На какое-то время Изабелла все же задремала. Ей снилось, как она, подкравшись, незаметно срезает легкую светлую прядь с затылка графа. Как тот случайно за столом задевает ножом свою же руку, разделывая кусок баранины, и Изабелла дает ему платок, а потом прячет его себе. Как она уговаривает его побыть тут подольше.

Завтракали в замке рано, и девушка поднялась совершенно растерянной и разбитой. И еще больше растерялась, когда около кухни, в комнате для прислуги, увидела худенькую лохматую рыжую девочку. Изабелла вспомнила, что это дочка деревенского коновала.

– Что-то случилось? – спросила девушка, проходя в большой зал, где уже был накрыт завтрак.

– Садись, Изабель, и не волнуйся, – начал было объяснять ей дед, но тут в переходе раздался топот сапог по каменным плитам.

И Бернар Вексен, и граф Хантингтон вскочили. В зал для завтрака влетел один из привратников замка.

– Вот, – задыхаясь, почти выкрикнул он. – Вот!

Привратник был так взбудоражен, что совершенно забыл о подобающих манерах. Он просто протянул хозяину замка крупный камень, обернутый пергаментом и крепко обмотанный тонкой веревкой.

– Бросили, – по-прежнему задыхаясь, пробормотал он. – Через ров.

– Похоже, из пращи, – заметил граф. – Иначе не перебросить.

Бернар Вексен развернул пергамент и, не прочитав для начала про себя, сразу начал вслух:

«Дорогой господин Вексен, я прекрасно помню, что деревня возле замка вам не принадлежит и не имеет к вашей семье никакого отношения, кроме соседства. Что ж, им просто не повезло. Я отец Изабель и имею полное право распоряжаться рукой дочери. Изабель упрямится, и я вынужден поторопить ее с согласием. Я пока не трогаю крестьянские дома, мы начнем с пары сараев, но если моя дочь будет упрямиться и дальше – мне придется действовать жестче».

Хозяйка замка, не дожидаясь, пока будут прочитаны последние слова, бросилась к небольшому окну и замерла.

– Они жгут деревню, – тихо, одними губами, произнесла Аньес Вексен, но все вокруг ее услышали.

Изабелла выпрямилась, вскинула голову, посмотрела пустым взглядом прямо перед собой.

– Хорошо. Я выйду за ноттингемского шерифа. Не хочу, чтобы из-за меня страдали люди.

– Нет, Изабель, – неожиданно жестко ответил Бернар Вексен. – Ты не выйдешь замуж за тварь, которая добивается тебя таким способом.

Он быстро обернулся к Хантингтону.

– Мы одного роста, граф, вам пойдет что-нибудь из моих кольчуг.

– Будет только мешать, – отмахнулся Робин. – Опустите мост, все равно я их не подпущу даже близко ко рву.

– Это вы серьезно?

– Да. Стрел у меня должно хватить. Щелкнем их по носу, и пусть оставят деревню в покое.

– Аньес, Изабель, в дальнюю комнату, бывшую спальню Изольды, – скомандовал Вексен. – Быстро. А, и прихватите с собой эту девчушку, Жанну, – если Мазер все-таки прорвется, пусть она будет подальше.

– Не прорвется.

– Не сомневаюсь в вас, граф, но девочку лучше спрятать.

Аньес Вексен быстро обняла мужа.

– Не бойся за нас. Я знаю, что вы их не пустите.

***

Зигфрид Мазер, кривясь, издалека смотрел на то, как у стен замка один за другим упали еще двое наемников.

– Человек не может так стрелять, – сквозь зубы прошипел он. – Если, конечно, душа не продана дьяволу.

– Еще пара таких выстрелов – и никто из оставшихся не пойдет на этот чертов замок ни за какие деньги, – отозвался ноттингемский шериф.

Мост через ров был опущен, но подойти к нему наемникам не удавалось. С крепостной стены им навстречу летели стрелы. Летели и безошибочно находили самые слабые места в доспехах.

Эмиль, командир наемников, перевел взгляд с Мазера на шерифа и наконец решился.

– Я знаю, кто это. Подумал еще ночью, когда похитили девушку.

– Подумал он! Ну?

– Это Робин Локсли. Это его повадки. Такие пижонские выстрелы – точно в стыки пластин или в прорези… точно в плащи караульных, в полудюйме от тела, чтобы прибить намертво плащ к земле, но не задеть человека… и в темноте, и с такого расстояния… Это он. Или его подружка-сарацинка. Хотя она любит стрелы покороче.

– Бросьте, – фыркнул Мазер. – У страха глаза велики. Об этом разбойнике лет десять никто ничего не слышал.