Текст книги "Я тебя верну"

Глава 4

– Не холодно? – спрашивает Лёша. – Печку включить?

– Обогрева сидений достаточно, спасибо, – отвечаю с улыбкой.

Мы едем по трассе, пьем остывший кофе с молоком и слушаем музыку. На улице плюс двенадцать, машину окутывает густой туман, отчего немного жутковато. Будто в страшной сказке находимся. И кажется, что впереди нас ждут приключения, к которым мы не готовы и которые не планировали.

– Ты сегодня молчаливая. Всё в порядке?

– Не люблю туман. Так начинается половина фильмов ужасов. Двое едут отдохнуть, а оказываются непонятно где. В окружении чудовищ, которые хотят их сожрать.

Лёша улыбается.

– Я отлично знаю эту дорогу. И ты тоже много раз по ней ездила. Обещаю, мы прибудем в пункт назначения в целости и сохранности.

– Вот именно так эти фильмы и начинаются! С самоуверенности несчастных, заблудившихся в лесу молодых красивых людей.

Лёша смеется.

– Я красивый? – выделяет из моей фразы главное.

– А как же!

– Красивая у нас ты. – Он стреляет в меня глазами, кладет руку на колено, сжимает, отчего становится щекотно. Выглядит самодовольным и предвкушающим. – Очень красивая. Жаль, практически неуловимая.

– О, получается в рифму!

– Еще дольше динамь меня, я тебе целую поэму выдам.

Я смеюсь и опускаю глаза. Машина набирает скорость, трасса полупустая. Ехать по свободной дороге минут тридцать, хотя в пятницу вечером на том же участке можно простоять и целый час.

Я долго отказывалась от посещения этого чудесного коттеджного поселка. Мы с Лёшей встречались в городе и исключительно на нейтральной территории. Согласилась на поездку, лишь когда была уверена, что готова к продолжению. С ним.

Всё случилось впервые на этой самой загородной даче, в гостиной большого дома, у камина. И это было хорошо. Леша именно такой парень, о котором я мечтала в восемнадцать лет. Наверное, о таком любая девушка мечтала бы. Он веселый, нежный, внимательный. Мне безумно повезло!

Люблю наши поездки, люблю проводить с ним время наедине. Но получается и правда нечасто. Ему есть за что на меня обижаться.

– Мы сегодня в большом доме или в маленьком? – уточняю я.

– В маленьком. Большой вновь занимает отец, выходные же. Тусуется с кем-то.

– Жаль, – разочарованно поджимаю губы. – Думала, в сауну сходим.

Практически каждые выходные родители Лёши ездят на дачу с друзьями, родственниками или коллегами. Дома расположены на разных сторонах участка, и можно не переживать, что помешаем друг другу. В большом доме есть сауна, бассейн и камин. В маленьком – небольшая гостиная, три спальни наверху, а также панорамный вид на лес и реку.

– Мы сходим, – обещает Лёша. – Подумаешь, что такого? Но попозже, – добавляет загадочно.

Я улыбаюсь, предвкушая отличный день.

Туман рассеивается ближе к двум, а после четырех мы, наконец, заставляем себя вылезти из постели. Переодеваемся и, закутавшись в белоснежные халаты, спешим в большой дом. В гостиной много народа, поэтому сразу же спускаемся в подвал.

Приняв душ, я первым делом иду в парилку, Лёша же торопится окунуться в бассейн. После секса у него всегда много энергии, которую нужно выплеснуть. Поэтому он обожает делать это утром, а потом творить дела.

Я же люблю баню, привыкла еще в станице. Не могу сказать, что жить без нее не могу, но, если представляется возможность качественно погреться – не упускаю ее.

Горячий влажный воздух мгновенно заполняет легкие, едва я переступаю порог парилки. Переворачиваю песочные часы и забираюсь на верхнюю полку. Удобно устраиваюсь – хорошо! Закрываю глаза, расслабляюсь. Кровь шумит в ушах, жарко. Шевелиться не хочется, даже пальцем двинуть. Капельки пота катятся по коже.

Лежу, отдыхаю. Мысли разные в голове роятся. Мне нельзя сейчас оставаться одной, через минутку пойду искать Лёшу.

Зачем-то начинаю вспоминать день своих родов. Как всё началось, как я перепугалась и одновременно с этим обрадовалась. Кладу руку на плоский живот, поглаживаю. Восстановилась я быстро. Причиной тому или юный возраст, или генетика: мама и в сорок пять выглядит прекрасно.

Сейчас практически ничего в моем теле не выдает, что я когда-то была беременной. Набрала почти пятнадцать килограммов и напоминала шар. Разве что две небольшие белые растяжки на боку слева: кожа лопнула на последней неделе. Да грудь стала чуть другой. Я не стесняюсь изменений, а горжусь ими.

Внутри же перемены кардинальные.

День родов я не забуду никогда. По минутам его помню. Свои эмоции. Как было страшно и больно. Как потом мне на живот положили маленькую Миру. Она не кричала, я испугалась до смерти! Это было самое страшное мгновение в моей жизни. Но врач заверила, что незачем Мире кричать, у человека всё хорошо. Ей любопытно.

Я рассмеялась и расплакалась. Одновременно. Потому что сделала огромную работу и чувствовала себя умницей. Выносила и родила ребенка! Настоящего человека, которому теперь любопытно.

Я стала крайне чувствительной чуть ли не с первого дня беременности. Вот и сейчас вытираю взявшуюся ниоткуда слезу. Я стала мягче, спокойнее и терпеливее. Стала другой.

Понимаю, что скучаю по Мирославе. Нет, рядом с Лёшей классно! Я потрясающе провожу время и отдаю себе отчет в том, что нужно бывать где-то помимо детской площадки и работы. Но при этом я рада, что через пару часов мы поедем домой, и я буду читать дочке сказку.

Дыхание становится тяжелым.

Я сажусь прямо, а потом спрыгиваю с верхней полки. Крупные капли пота катятся по груди и между лопаток. Мне дурно. Вытираю лоб. Пора охладиться и окунуться.

Открываю дверь, выхожу в коридор, жадно хватая воздух. А там стоит мой бывший парень. Данил Миронов. Боком.

Услышав шаги, он оборачивается.

– Ой! – ахаю я.

– Привет, – отвечает Данил.

Повисает пауза.

Данил смотрит на меня. На целое мгновение вдруг кажется, что мы одни в этом подвале, в этом доме или вовсе в коттеджном поселке. Я чувствую себя уязвимой и беспомощной.

Сердце разгоняется, отвечая на сильнейший стресс. Быстро отворачиваюсь, надеясь, что передо мной мираж. Перегрелась в бане, бывает же такое. Больше никогда в жизни не пойду в это дурацкое место!

Холод миллионом крошечных игл врезается в кожу, отчего волоски дыбом встают. Но когда я вновь поворачиваюсь, чудовище Миронов по-прежнему возвышается надо мной. Как в самой страшной сказке. Том два, не иначе! Серый волк вырос, теперь его и кирпичный дом не остановит. Он без труда проник внутрь.

– Что ты здесь делаешь? – шепчу я.

Брови Данила слегка приподнимаются, по губам проскальзывает легкая недобрая улыбка.

А глаза… Глаза впиваются в мои губы. Те самые, что недавно целовал другой мужчина. Долго и жарко. И кажется, что Данил об этом знает. Знает и смотрит.

Его взгляд скользит ниже, на шею. Касается ключиц, груди, живота. Это нагло и непростительно. Так смотреть – это верх хамства! За такое должны в тюрьму сажать на сто лет.

Данил держится уверенно. Будто ему в этот момент именно здесь самое место.

А еще он загораживает собой проход: позади пекло, впереди – он. Высокий, большой. Кажется, еще больше, чем мне запомнилось. Я упираюсь глазами в его грудь, я… в первую секунду думаю, что схожу с ума.

– Данил Андреевич? – слышится голос Игоря Анатольевича, отца Лёши. – Вы где?

Взгляд Данила потухает, становится нейтральным. Улыбка растягивает губы неестественно широко. Сухая безразличная вежливость. Или, может, Данил таким и был с первой секунды? И я всё себе навыдумывала.

– Ваша спа-зона и правда отлично укомплектована, – со смешком выдает Миронов, стреляя в меня глазами.

Его голос режет барабанные перепонки воспоминаниями из прошлого.

А когда до меня доходит смысл слов, щеки вспыхивают! Игорь Анатольевич выруливает из коридора, замечает меня и начинает смеяться.

– Мариночка, привет!

– Здравствуйте, Игорь Анатольевич, – вежливо здороваюсь я, потупив взгляд. – Лёша в бассейне.

– Да, я уже позвал его. Данил Андреевич, это Марина, спутница моего сына. Моя сауна шикарна, но, увы, не настолько.

Я прищуриваюсь, показывая, что несмешно и комплимент не засчитан.

– Кажется, я неуместно пошутил. Прошу прощения. Приятно познакомиться, Марина, – произносит Миронов, ничуть не смутившись. Смотрит на меня. Ждет, что поддержу его игру. И представляется: – Данил Миронов.

А меня такая злость вдруг берет! Что он здесь делает? В сауне моего парня?!

Я выносила и в муках твою дочь родила, а ты думаешь, я твое имя позабыла?! Я его много раз вспоминала, уж поверь. И ночами бессонными, и днями бесконечными! И когда температуру сбивала, и когда…

– Мы же знакомы, Данил Андреевич. Забыли меня? – Перевожу глаза на Игоря Анатольевича и объясняю: – Мы из одной станицы. Там Данила знают все. Как тесен мир. Удивительная встреча.

Миронов слегка хмурится, как будто недовольно. Одариваю его улыбкой победителя. Ты всего лишь эпизод в моей жизни, настолько незначительный, что я не собираюсь тебя скрывать.

Общих секретов у нас с тобой нет и быть не может.

Уходи!

У самой же губы немного дрожат. Нервно. Иголочки холода продолжают вонзаться в кожу, я больше не хочу под холодный душ. Хочу обратно в баню.

– А вот и я! – кричит Лёша, быстро приближаясь. На его лице веселая искренняя улыбка.

Он в плавках, очки задраны на лоб. Подходит и протягивает Миронову руку. Данил, одетый в брюки и тонкий свитер, – надеюсь, ему жарко – ее быстро пожимает, с интересом рассматривая Лёшу. Не могу понять, почему меня это раздражает.

– Присоединитесь к нам, папа, Данил? – говорит Алексей нейтрально. – Баня уже прогрелась.

– В другой раз, – отвечает Миронов, стреляет в меня глазами. – Мы тут с делегацией. – Бросает взгляд на потолок. – Я как раз перестраиваю спа у себя, Игорь Анатольевич любезно предложил показать свой вариант. Во время перекура.

– Полотенец на всех бы хватило, – настаивает Лёшин отец. – Ребята уже всё растопили и прогрели.

– В другой раз, – повторяет Данил. Не грубо, но становится понятно, что раздетым наблюдать Миронова мы сегодня не будем.

Слава богу! Процент обнаженных тел на квадратный метр коридора сауны и без того зашкаливает.

Лёша обнимает меня, я отстраняюсь, делаю шаг в сторону. Не люблю проявлять эмоции при его отце.

– Я потная вся, – шепчу растерянно.

– Обожаю потных красоток! – смеется Лёша, ничуть не стесняясь. Наступает и хватает меня за талию!

– Всё, я в душ, – говорю быстро.

– Я с тобой, – отвечает Лёша.

Мы отходим от мужчин. Краем уха я слышу голос Игоря Анатольевича:

– Молодежь приезжает отдыхать. Раньше Алексей с друзьями вечеринки устраивал постоянно, такие расходы были бешеные! И уборки… Боже! Что тут творилось! Спасибо Марине, навела порядок в его жизни. Она девушка серьезная.

Только не говорите ничего про Миру. Умоляю…

– Марина! – вдруг окликает меня Данил.

Мы с Лёшей оборачиваемся одновременно. Миронов смотрит на нас, глаза холодные, но больше не равнодушные. Рука Леши скользит по моей талии вниз и касается бедра. Мягко сжимает.

– Марина… м-м-м… Кузнецова, верно? – уточняет Данил с такой улыбкой, словно делает одолжение. И безжалостно добавляет: – Я тебя вспомнил.

Мое сердце разрывается. Он ответил. Понял, что я пыталась его уколоть, и ответил! Да нет же. Он просто… убил меня!

Быстро киваю и отворачиваюсь.

Лёша ведет меня в сторону душевых. Мы заваливаемся в кабинку, он целует в губы, а я отвечаю. Сердце всё еще колотится на разрыв. Господи, оно еще целое каким-то чудом? Сверху на наши головы льется вода в режиме дождя. Я обнимаю Лёшу за шею и закрываю глаза.

Ненавижу этого подонка. Ненавижу всем своим существом, каждой клеточкой! Он никогда не узнает о дочери. Никогда на свете.

Глава 5

Мне не нравится, что весь следующий день я только и думаю о том, рассказать ли сестре о встрече с Данилом. Как будто дел других мало! Много у меня дел. Каждая минута расписана. Лёша не зря обижается – встречаться со мной непросто.

Иногда ругаю себя за то, что недостаточно времени уделяю Алексею. И подсознательно будто жду, что ему вот-вот надоедят столь сложные отношения и он найдет девушку без проблем. Как-то я познакомила его с Ленкой, подругой детства. Показалось даже, что между ними проскочила искра. Но нет, Лёша продолжал писать и звонить именно мне. Я очень долго не воспринимала его всерьез, берегла сердце от разочарования.

Но раз за разом он доказывал, что настроен решительно.

Семь вечера. Я готовлю ужин у плиты, Лёша сидит за столом с телефоном. По квартире носятся Мира и Егор, из-за чего довольно шумно. Пахнет котлетами. Я чувствую себя нервной и уставшей после рабочего дня, длительной прогулки с детьми. Была моя очередь забирать их из садика: Варя допоздна работает. С Лёшей толком ни поговорить, ни пообниматься не вышло. Мирослава залезла в лужу – пока я ботинки отмыла, комбинезон почистила…

– Не хочу уезжать, – упрямо ставит перед фактом Лёша, тем самым прерывая поток моих мыслей, посвященных жалости к себе.

Я улыбаюсь. В этот момент Егор в очередной раз взрывается оглушающим ревом из-за обиды и бежит ко мне. Бегло обнимаю племянника, жалея. Целую в лоб и отправляю играть дальше.

– Мы договорились с Варей, что встречаться будем на нейтральной территории. Никаких ночевок парней, – объясняю мягко.

Лёша не раз уже намекал, но я всегда была непреклонна.

– Я помню про ваше правило, но… – Лёша поджимает губы. – Иди сюда. Иди-иди, – протягивает руки. – Я скучаю, хозяюшка.

Я слушаюсь. Он обнимает меня, заглядывает в глаза и умоляюще сводит брови. Я нежно поглаживаю его светлые волосы.

– Мне тоже тебя не хватает, но выхода я пока не вижу, – объясняю искренне. – Постараюсь выбираться чаще. Завтра мы можем приехать к семи.

– С Мирой нет никаких проблем, Марин, – говорит Лёша. – Мне только в радость, когда она с нами тусит. Мировая девчонка. Но когда их двое… – Он приподнимает брови. – А еще говорят, что с близнецами легче, что они играют вместе.

– Они и играют, – смеюсь я.

Егор вновь закатывается в истерике и бежит ко мне. Мира появляется в дверях, но ближе не подходит. Надувает губы, смотрит сосредоточенно. Этот ее вид, когда натворила дел, признаёт, но не раскаивается, – сто процентов от отца. Упертая, блин. Хочу и делаю.

Я бросаю укоризненный взгляд на дочь. Жалею Егора.

– Игрушку у тебя опять забрала? Или что? – Меня осеняет: – Не делится? Мира, ну что такое!

Дочка молчит. Мне ее так жалко бывает, она миниатюрнее двоюродного брата, но боже, никогда не сдается! Ни одного ее динозавра нельзя взять без спроса. Все дети собственники, но у нее это чувство как будто развито в межгалактических масштабах. С ней невозможно договориться. Иногда мамочки на детских площадках пытаются, но Мира просто говорит: «Нет».

– Так. Ты больше не бери ее игрушки, а ты, – смотрю на Миру, – будь лояльнее, ладно?

Лёша громко смеется. Его забавляет моя манера общения с детьми, как со взрослыми.

– Пошли поиграем, малышня, – вздыхает он. Уже в дверях оборачивается: – Нам нужно съехаться, Марин. Снять квартиру с нормальной детской и жить отдельно. Втроем.

Я качаю головой. Мы уже не раз обсуждали этот вопрос.

Щелкает замок, в прихожую заходит Варя. Нас становится слишком много для площади небольшой квартиры, даже дышать тесновато. Кому-то нужно уйти. Лёше.

– Всем привет! – кричит Варя, обнимая детей, вылетевших ее встречать.

Жить с Лёшей… Заманчиво, не спорю. И будь я свободной девушкой, наверное, согласилась бы. Мы встречаемся почти год, редко ссоримся. Он не агрессивный, добрый. Но у меня есть ребенок. Вдруг с Лёшей не сложится? Получится, с тем пожила, с этим пожила… И Миру за собой потаскала по квартирам.

Неприятная дрожь по телу пробегает. У меня много страхов, я боюсь повторить судьбу мамы. Наш отчим тайком приставал к Варе. Она стыдилась и молчала. Когда мы бежали из станицы, был скандал. Варвара всё высказала и маме, и Хоментовскому.

Через месяц мама собрала вещи и тоже приехала в город, сняла квартиру к нам поближе. У нас доброжелательные, но в целом натянутые отношения. Лёша об этом знает.

Его вообще веселит наша семья. Он называет нас фриками, но не в укор. С нами и правда нескучно.

Поиграв с детьми, Лёша уходит, а мы с Варей накрываем на стол и садимся ужинать. Болтаем обо всём на свете. В какой-то момент я говорю:

– Данила Миронова видела на днях, представляешь. – Сердце при этом болезненно сжимается.

Мира с аппетитом кушает рядом, я с трудом сдерживаюсь, чтобы не бросить на нее взгляд.

Следом по коже облегчение прокатывается. Я хотела поделиться. Тяжело таскать так много эмоций в себе.

– Да? Где? – удивляется Варвара, приподнимая брови. – Ну улице, что ли?

Однажды сестра случайно видела Данила в Ростове, он выходил из банка. Она ехала в автобусе мимо, он ее не заметил. Варя рассказала мне как бы невзначай, я потом три ночи уснуть не могла. Данил в городе. Где-то совсем рядом… Это давно было, года полтора назад.

– Если бы. У Лёши дома. Миронов решает какие-то дела с Яшиным-старшим.

– Обалдеть! И как? Поздоровались?

– Он сделал вид, что не узнал меня.

Варвара смотрит на Мирославу.

– Может, и к лучшему, что не узнал. Все помнят, каким психом был его отец. Кто-то ему сказал, что якобы жена гуляла. Ну сказал и сказал… Только старый Миронов так и не признал старшего сына. А здесь девочка чужая. Опасно вам видеться после того, что было. Я думаю, Кулак тебе не простит, что родила от другого.

Неприятно ежусь. Никто не знает, что Данил – отец Мирославы. Даже Варвара. Для всех есть легенда: после разрыва с Мироновым я приехала в город, познакомилась с парнем. Он исчез, я родила. Конец.

– Опасно, согласна. Лучше нам не общаться.

– Ты как сама?

– Не знаю, – качаю головой, а потом закрываю лицо ладонями, устало тру. – Всё, что с ним связано, очень болезненно. С первой секунды до последней. Как нерв оголенный: взгляд лишь бросишь – разрядом бьет. Мой первый мужчина. Я так сильно в него влюбилась тогда, что долго даже понять не могла, что это за чувство такое. Боже… Не хочу его видеть. Не хочу вспоминать.

– Ты сказала Лёше?

– Что именно? Что Миронов мой бывший? Да, но он же не может заставить отца прекратить вести бизнес с Атамановым хутором.

– А ты попроси. Вдруг сработает.

– Каким, интересно, образом? – начинаю я раздражаться. Кривляюсь: – Лёша, не допускай моей встречи с бывшим, а то меня трясет? Он не оценит никогда. Нужно перетерпеть.

– Миронов всё еще женат?

– Да, на той же блогерше. Детей пока нет, но сейчас же не принято рано рожать. Сначала карьера, путешествия… Это мы «молодцы», – пожимаю плечами.

Варя бросает на меня укоризненный взгляд, закрывает Егору ушки. Тот мало что понимает, его интересуют куриные котлеты. Мирослава рубит макароны с сыром так, что за ушами трещит.

– Не нужно психовать. Сама о Миронове заговорила. Кстати, зачем? – нападает вдруг Варя. – Он с тобой один раз уже провел время. Какой смысл вновь это всё обсуждать? Или, может, хочешь украсить его досуг, пока он решает дела в Ростове?

Я вспыхиваю.

– Ничего я не хочу! Просто поделилась.

– К чему вообще о нем говорить и думать? Он тобой попользовался и бросил. Ты с горя связалась с первым попавшимся чуваком и родила дочь. Всё, что между вами еще возможно, – это тайный… – Варя делает недвусмысленный жест руками, обозначающий секс. – Как и в первый раз. Только сейчас ты потеряешь Лёшу. Оно того стоит?

– Лёшу я не потеряю! У нас всё прекрасно. Чтобы ты понимала, он снова звал меня вместе жить.

– И когда ты съезжаешь? – посмеивается Варвара.

– Как только он предложение сделает.

– А он сделает?

– Почему нет? У нас всё серьезно.

– Тогда перестань думать о Миронове. Он опасный мудак, себе на уме. Снова попользуется и бросит.

– Если бы не опасный мудак Миронов, мы бы с тобой жили на помойке, а не в своей хате. Тобой вон попользовались и ни гроша не оставили, – выдаю я на одном дыхании.

Варя прикусывает губу и затыкается. Я делаю ожесточенный глоток компота.

– Мама, я наелась, – говорит Мирослава, отодвигая тарелку.

Мне становится стыдно за свою выходку. Обычно при детях мы не спорим. С появлением Миронова всё идет наперекосяк.

– Умничка. – Целую маленькую в макушку. – Беги играй, я сейчас приберусь, и будем сказку читать.

Дети уходят из-за стола. Пару минут мы с сестрой жуем в тишине, потом я тяну Варе мизинчик. Она отвечает на жест, мы сжимаем пальцы друг друга, мирясь.

Я не буду ссориться с сестрой из-за Данила. Но, как бы там ни было, оскорблять его тоже не позволю. Особенно в присутствии дочери, пусть она и понятия не имеет, о ком мы говорим. Боже… Лёша верно говорит: семья фриков у нас.