Текст книги "Феномен Назарбаева"

Глава 2
Путь наверх

Нурсултан Назарбаев пользовался большим авторитетом у рабочих, а завоевать их доверие удавалось далеко не каждому. Его доброжелательность, рассудительность и прагматизм в сочетании с решительностью, мужеством, принципиальностью и глубокой преданностью интересам рабочего класса всегда находили ответную реакцию у людей независимо от того, какую должность они занимали.

В своей книге «От Сталина до Горбачева» Динмухамед Ахмедович Кунаев напрямую называет Нурсултана Назарбаева своим выдвиженцем.

«Отраслевым секретарем обкома предполагалось избрать местного товарища. Я дал соответствующее задание отделам партийных органов ЦК, и вскоре на этот пост была предложена кандидатура Назарбаева… Горком партии его характеризовал положительно. Я решил позаботиться о дальнейшей судьбе молодого коммуниста и на бюро ЦК поддержал его кандидатуру».

Но и Суслов после встречи с Назарбаевым пристально следил за его продвижением. Да, Михаил Суслов тоже оставил свой след, повлиявший на судьбу Нурсултана Назарбаева. Однажды приметив его, он постепенно распознал лидерские качества, заложенные в нем, отметил человеческое обаяние. После этого он стал растить молодого человека, продвигать по карьерной лестнице. Ему Нурсултан Назарбаев был обязан тем, что стал секретарем Карагандинского областного комитета партии. При встрече Суслов напомнил Назарбаеву об этом, сказал, что именно он рекомендовал его на пост.

Так в марте 1977 года партия доверила Назарбаеву новую должность. Он был избран секретарем Карагандинского обкома партии по промышленности, а в конце этого же года, в декабре, стал вторым секретарем, куратором черной и цветной металлургии, энергетики, машиностроения.

Изучив состояние дел, Нурсултан Назарбаев обнаружил отставание угледобычи. В результате предпринятых им действий впервые в Казахстане началось освоение Борлинского и Шубаркольского угольных месторождений открытым способом. Достаточно вспомнить, как реагировали бывшие соратники Назарбаева по комбинату, когда тот стал секретарем Карагандинского обкома партии.

Бывало, даже старые знакомые по доменной печи начинали крыть на чем свет стоит: «Что ты тут в белой рубашке на машине катаешься? Забыл, кем был? Давай, залезай на кран клещевой, посмотри, как мы работаем!» И он лез и смотрел, а затем принимал меры, так как знал, что иначе в этом мире жить нельзя. У него были свои неписаные мужские законы.

Почти все объекты Карагандинской области имели союзное или республиканское значение. Вникнув в работу карагандинских шахтеров, он убедился в том, что в проблемах угольного бассейна до мельчайших деталей отражаются все беды, знакомые ему по металлургическому комбинату. Все упиралось в централизованное выделение капитальных вложений и распределение фондов.

Нурсултан Назарбаев в конце концов сумел добиться того, что в 1977 году вышло постановление Совмина СССР по улучшению жилищно-бытовых условий шахтеров Караганды, благодаря которому удалось сделать многое: построить жилье, улучшить коммунальное хозяйство, расширить ТЭЦ.

В этом же году в возрасте семидесяти двух лет скончалась его милая матушка Альжан. Не стало той женщины, которая больше других верила в своего первенца, обожала его. Ее любовь он всегда ощущал. Она придавала ему силы. Теперь нужно было привыкать жить без нее.

Нурсултан Назарбаев был одним из немногих, на кого делал ставку Первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Кунаев. После назначения Назарбаева секретарем Карагандинского областного комитета партии Кунаев приехал в Караганду и пригласил его с собой в Каркаралинск. Познакомившись с ним поближе, Динмухамед Кунаев отметил широту ума, энергию секретаря обкома партии. Так получилось, что он запомнил его и, когда пришло время, рекомендовал на должность секретаря ЦК КП Казахстана по промышленности.

Да, жизнь продолжалась. В декабре 1979 года Нурсултан Назарбаев избирается секретарем ЦК Компартии Казахстана по промышленности, транспорту и связи. Он поднялся еще на одну иерархическую ступень, стал одним из первых руководителей республики.

«Конечно, работать секретарем ЦК ему было трудно, – вспоминал о Нурсултане Назарбаеве Динмухамед Кунаев в своей книге «От Сталина до Горбачева», – и он очень смутно представлял задачи, стоящие перед ним в этой должности. А с сельским хозяйством был и вовсе не знаком. Он нуждался в повседневной помощи, и я оказывал ему ее. Постепенно он прошел «университеты» планирования, финансирования народного хозяйства, состояние бюджета и задач, стоящих перед республикой в области промышленности и сельскохозяйственного производства. Самым главным плюсом Назарбаева были его молодость и энергия. И кто, как не мы, должны были заботиться о своей смене».

Думается, говоря это, Кунаев не кривил душой. Абсолютно эти же слова он написал и в более ранней своей книге «О моем времени» (1992). Этот факт говорит сам за себя. Характеристика, данная им Назарбаеву, носит очень сдержанный характер. Возможно, она оказалась таковой в силу этических соображений. Ведь Назарбаев в это время уже стал главой независимого государства Казахстан. Возможно, проявилась интеллигентность Кунаева, не желающего конфликтов. Для нас важно другое. Несмотря ни на что, он признавал выдающиеся способности молодого Назарбаева, неординарность его натуры.

Когда в 1979 году его утверждали в должности секретаря ЦК Компартии Казахстана, М. А. Суслов вспомнил об их беседе по проблемам Карагандинского металлургического комбината и произнес: «Вот мы вас и вырастили».

В этой должности Назарбаев проработал более четырех лет. За эти годы он получил признание в республике, а также свою первую высокую государственную награду – орден Трудового Красного Знамени.

Казахстан, вошедший в социализм, минуя капиталистическую стадию развития, ни в семидесятые и восьмидесятые годы, ни ранее не ощущал того «застоя», о котором заговорили в годы правления Михаила Горбачева.

Д. А. Кунаев, застигший экономику Казахстана в начальный период ее быстрого развития, мог гордиться достижениями республики.

«Мы, люди старшего поколения, хорошо помним, в каких невероятно трудных условиях зарождались и создавались промышленные центры Казахстана. Многие стройки начинались с нуля в совершенно необжитых пустынных и полупустынных районах республики… Пройденный путь стал для нас бесценной школой жизни, самым главным университетом».

Будучи студентом, он знал, что наркомат тяжелой промышленности принял решение построить Балхашский медеплавильный комбинат, который должен был стать крупнейшим в стране предприятием по выпуску меди. Совет Труда и Обороны СССР подчеркивал, что комбинат по своему значению приравнивается к Магнитогорску. Поэтому, как тогда говорили, сооружение комбината стало всенародным делом. Стройка была взята под особый контроль наркомата. В газете «За индустриализацию» часто появлялись статьи с призывом: «В бой за Балхаш!».

Жизненный путь Д. А. Кунаева был типичным для казаха, принявшего советскую власть безоговорочно. По путевке комсомола он уехал учиться в Москву и в 1936 году окончил горный факультет Московского института цветных металлов и золота. По направлению приехал на Балхаш, с полной отдачей сил и молодым задором работал инженером на комбинате. О нем часто писала газета «Балхашский рабочий». Он с желанием окунулся в комсомольскую работу, был избран членом райкома комсомола. Затем – вступление в члены КПСС и назначение главным инженером рудника. Еще через три года он стал директором рудника в Лениногорске.

Размышляя о судьбе своей страны, он сказал:

«Некоторые средства массовой информации с каким-то непонятным озлоблением изо дня в день охаивают многое из всего нашего прошлого, начиная с Октября. Значит, все наши днепрогэсы, турксибы, магнитогорски, балхаши, риддеры – все это на свалку истории? Значит, наш труд, труд моего поколения – сплошная фикция? Нет, увольте! С этим я никогда не соглашусь».

Да и как он мог согласиться, если на его глазах сын чабана становился человеком интеллектуального труда, возводились дворцы-санатории для рабочих и крестьян, дети их получали образование бесплатно?

«К нам на стройку приходили чабаны и их дети, в короткие сроки овладевали сложными специальностями, затем поступали в техникумы и вузы, а наши звезды на Казахской декаде искусств в Москве прославляли республику».

Да, все это действительно было.

Он работал с Хрущевым, Брежневым, Андроповым, Черненко, Горбачевым. Однако ближе всех был с Леонидом Ильичом, личность которого ему импонировала. Дело в том, что в 1950-е годы Л. Брежнев был Первым секретарем ЦК Компартии Казахской ССР, а Д. Кунаев был Председателем Совета Министров Казахской ССР. Брежнев со своей стороны тоже очень нежно относился к Кунаеву.

В «Целине» он так говорил об этом: «Почти четверть века продолжается моя дружба с Кунаевым. Тогда он был президентом Академии наук Казахской ССР, и, естественно, нам пришлось познакомиться в первые же дни моего пребывания в Алма-Ате. По образованию горный инженер, специалист по цветным металлам, он не был человеком узкой сферы, мыслил по-государственному, широко, смело, высказывал оригинальные и глубокие суждения об огромных ресурсах и перспективах развития Казахстана. Этот спокойный, душевный, обаятельный человек обладал к тому же твердой волей, партийной принципиальностью».

Уже будучи Первым секретарем ЦК КПСС, Л. Брежнев восемь раз приезжал в республику, прочно прикипел сердцем к Казахстану. Его и Д. Кунаева объединяли и чисто человеческие качества, и общность взглядов на перспективы развития государства.

Такие отношения одним давали повод именовать их дружескими, другим – подхалимскими со стороны Д. Кунаева. Заметим, что сам Кунаев никогда не позволял себе называть Брежнева своим другом. Брежнев для Кунаева был прежде всего символом мощного государства, претворяющего в жизнь ленинскую партийную линию, а затем только другом. К такому выводу я пришла, изучая обширную литературу о Л. Брежневе и Д. Кунаеве, их собственные воспоминания.

Кунаева нередко упрекали за то, что он первым начал восхвалять Брежнева. Эту эстафету подхватил Рашидов, а затем и все остальные лидеры братских республик. Думается, сущность Д. Кунаева была такова, что он мог делать это совершенно искренне. На то были веские причины. Не секрет, что Казахстан при Кунаеве и Брежневе буквально преобразился. Как бы там ни было, но Динмухамед Кунаев преследовал одну великую для него цель – сделать все возможное, чтобы Казахстан стал страной индустриальной, а люди в нем – образованными и культурными, приобщенными к мировой цивилизации. Можно сказать, что советский Казахстан благодаря Динмухамеду Кунаеву в реальности обрел новый уровень государственности.

«С 1955 по 1985 год по своему экономическому потенциалу в республике было создано как бы семь Казахстанов, а по объему промышленного производства – даже восемь. Население более чем удвоилось… На необъятных просторах за последние десятилетия возникли тысячи новых населенных пунктов… Численность людей, работающих в народном хозяйстве, возросла в три раза, число научных работников увеличилось в восемь раз. Качественно и количественно вырос рабочий класс, удельный вес которого к общей численности работающих достиг 70 % против 60 % в конце пятидесятых годов».

Динмухамед Кунаев был свято убежден в том, что это стало возможным лишь благодаря советской власти, и никто до последнего дня не мог его в этом разубедить. У него были все основания считать так. На его глазах Казахстан обретал черты цивилизованной страны. Конечно, можно по-разному трактовать многие процессы, происходившие в Казахстане, например, поднятие целины и индустриализацию. Однако Кунаев по своей сути был державником. Он прекрасно понимал, что отныне Казахстан имеет мощное зерновое хозяйство и промышленную базу. Для него целина – это прежде всего изобилие хлеба, которого ранее не было в достатке на его Родине. Он был чрезвычайно горд тем, что при нем проявились бесценные результаты, весомые достижения в наращивании производительных сил, в подъеме материального благосостояния и культурного уровня народа. Ему довелось руководить республикой почти треть века.

«И это, скажу без ложной скромности, был период самых высоких достижений во всех сферах народного хозяйства…»

На его глазах родной степной народ возрождал и строил заново свою культуру, свершая тем самым новый виток в духовном развитии. Судя по воспоминаниям, оставленным им, Кунаев искренне считал, что союз с Советской Россией очень многое дал его Отечеству. Будучи человеком государственного мышления, он сумел из теплых отношений с Брежневым извлечь как можно больше пользы не для себя, а для Казахстана. Реалистичность его мироощущения, глубоко интернациональная человеческая сущность были притягательными для всех, кто в той или иной мере общался с ним. Динмухамед Кунаев был глубоко прав, когда утверждал всей своей жизнью, что застоя в Казахстане не было!

Американская исследовательница Марта Брилл Олкотт в своей книге «Казахи», вышедшей в 1987 году, не случайно обратила внимание на черты казахского общества, сформировавшиеся в период правления Д. А. Кунаева. Среди них она отмечает и состоявшийся рост представительства казахов в партийных и государственных организациях, в то время как преобладание русских над представителями коренной национальности утрачивалось Увеличивалось и участие казахов в правительстве. Если в 1964 году 33 % членов Совмина были казахами, то к 1981 году они занимали 60 % постов. Даже КГБ возглавлял казах.

Только слепой мог не видеть того, что делал Динмухамед Кунаев. Всеми своими действиями он стремился так обучить и воспитать новые поколения казахов, чтобы они смогли стать, как ему представлялось, достойными сынами своего Отечества, могущими возглавить со временем властные структуры, подчинив свои личные интересы общественным во имя процветания республики.

Сам же Нурсултан Назарбаев, оценивая личность Динмухамеда Кунаева и отдавая ему должное, представляет его далеко не однозначным человеком.

«Обладал он широкой эрудицией, а главное – прекрасно понимал Казахстан, традиции, обычаи и психологию народа. И объяснять его авторитет лишь одной поддержкой Брежнева было бы непростительным упрощением и времени, и людей, которых оно порождало. Главной причиной трагедии Д. А. Кунаева стала, на мой взгляд, десятилетиями формировавшаяся убежденность в незыблемости и всесильности партийных устоев, в непогрешимости традиций партийного руководства. Авторитаризм рано или поздно пропитывал любого человека, вознесенного на вершину пирамиды власти. А авторитарная власть может себя уверенно чувствовать только на страхе ей подчиненных. «Чтобы тебя слушались, тебя должны бояться», – это было любимое кредо Кунаева».

Нурсултан Назарбаев писал эти строки в 1991 году. В отличие от Кунаева он тогда всего лишь два с небольшим года находился на вершине власти.

В феврале 1981 года Нурсултан Назарбаев становится депутатом Верховного Совета СССР и членом Центральной ревизионной комиссии КПСС. Это было огромным доверием, так как ревизионная комиссия занималась проверкой финансовой деятельности партийных органов.

Теперь он вошел в круг людей, которые находились вблизи от Кунаева и вершили дела в республике. Назарбаеву, до этого вращавшемуся в основном в рабочей среде, претили «дворцовые» отношения партийных чиновников. Персонаж, вхожий в семью Динмухамеда Кунаева, мог решить судьбу другого человека: возвысить его, освободить, наградить, дать ему квартиру. Если бы Нурсултан Назарбаев ставил целью сделать себе карьеру, то мог бы приспособиться к такой обстановке и порядком преуспеть. Но в душе его жил «рабочий парень», привыкший честным трудом добиваться от жизни того, чего хотел. Кривить душой, а главное – гнуть спину перед кем бы то ни было ему не позволяло чувство собственного достоинства. Не следует забывать, что Нурсултан Назарбаев прошел период становления в рабочей среде и оттого закалился так же, как тот металл, с которым он много лет имел дело.

После инфаркта, перенесенного Динмухамедом Кунаевым, Леонид Брежнев бросил фразу: «Димаш плохо себя чувствует, но если что – в Казахстане есть кого поставить». Выбор Кунаева в результате пал на трех человек. Первым, кто привлек его внимание, был Шахмардан Есенов. Кунаев сделал его зампредом Совмина, затем президентом Академии наук. Слабым местом Есенова оказалось испытание «медными трубами». Как только о нем излишне часто и хвалебно заговорила пресса, Есенов лишился поддержки Кунаева. Ведь первый секретарь ЦК КП Казахстана прекрасно знал рычаги советской системы и мог при необходимости вовремя устранить потенциальных соперников.

Другим оказался Кенес Аухадиев. Он быстро стал секретарем обкома, затем ЦК комсомола по пропаганде. Но во время съезда ВЛКСМ в Москве Кунаев не сумел провести Аухадиева в состав ЦК ВЛКСМ. Этот факт несколько подмочил его репутацию.

Но еще в 1981 году, когда Динмухамед Кунаев отмечал свое семидесятилетие, во время застолья он назвал Нурсултана Назарбаева своим сыном, иначе говоря, обозначил преемника. Не удивительно, что Динмухамед Ахмедович Кунаев санкционировал назначение Нурсултана Назарбаева на высокий пост.

Это произошло не случайно. Его биография и репутация были настолько чисты, что именно ему отдал предпочтение Динмухамед Кунаев.

В воспоминаниях племянников Динмухамеда Кунаева Эльдара и Диара, а также бывшего заведующего отделом ЦК КП Казахстана Михаила Исиналиева также говорится, что Кунаев был озабочен состоянием своего здоровья и мыслью о том, что никто не вечен, поэтому готовил себе замену на посту первого секретаря ЦК КП Казахстана. Одним из его возможных преемников был и Нурсултан Назарбаев.

Это было время медленного угасания Л. И. Брежнева на глазах всей страны. Справедливости ради надо сказать, что в 1976 году, когда с ним случилась клиническая смерть, Генеральный секретарь ЦК КПСС подал заявление об уходе со своего поста по состоянию здоровья. Но окружение, сделавшее ставку на него, рассудило иначе. Этим партийным бонзам было выгодно держать главой государства больного Брежнева, доброжелательный характер которого всех устраивал.

Нурсултан Назарбаев стал секретарем ЦК КП Казахстана в то время, когда Брежнев держался только благодаря усилиям медиков. Иначе говоря, Назарбаев появился в высших эшелонах власти в очень сложный для СССР момент. Уходила в прошлое старая гвардия партийных работников. На смену ей вот-вот должно было прийти новое поколение, не знавшее тех испытаний, через которые прошли их предки.

В книге «На пороге XXI века» Нурсултан Назарбаев с сочувствием вспоминает:

«Мне приходилось в тот период в составе государственных делегаций неоднократно выезжать за рубеж, и самое оскорбительное было в том, что насмешки над Брежневым превращались в насмешки над страной, над народом, облик которого связывался с физическим обликом его лидера… Физическое состояние Генерального секретаря было угрожающим. Я сам наблюдал, как охрана помогала ему передвигаться, потому что самостоятельно ходить он не мог».

Подобные моменты нашли отражение и в ранней книге Назарбаева «Без правых и левых».

«Запомнились два эпизода… В перерыве торжественного заседания… Леонида Ильича пригласили к телефону ВЧ. Когда он вернулся (вели его те же два парня), то громко поделился новостью: «Герек настойчиво требует встречи. Но люди Андропова говорят, что этого делать не следует. С ним, наверное, все кончено. Люди Андропова говорят, что там есть хороший парень, Каня»… Другой случай произошел во время грандиозного приема, устроенного в честь Брежнева. На нем присутствовало около тысячи человек. Едва все расселись, как Д. А. Кунаев предложил тост за Леонида Ильича Брежнева – за маршала партии, маршала армии и так далее. Но как только поставили бокалы, «тостуемый» неожиданно поднялся, направился к выходу, подошел к своей машине, и через минуту весь кортеж тронулся. Было ясно, что он забыл, куда и зачем приезжал. Такой человек мог вызывать только жалость».

Полон жалости к Леониду Брежневу и Динмухамед Кунаев, но совершенно по-другому. Ведь после банкета тот вместе с Кунаевым поехал к нему на дачу, попросил показать фильм о Казахстане, который смотрел то бодрствуя, то дремля.

«Димаш Ахмедович не подавал вида, но очень расстроился, воочию увидев своего очень больного друга».

В Алма-Ате, куда переехала семья Назарбаевых, в его доме сохранялся прежний жизненный уклад, над которым местные партийные боссы вместе со своими женами нередко иронизировали. Их забавляла простота домашнего убранства и скромная одежда членов семьи Назарбаевых. Сами они давно уже жили в отрыве от народа, пользовались особыми привилегиями, доступными только для представителей высшего клана.

Вхождение во власть и близкое знакомство с законами ее жизни вызвали в Назарбаеве двойственное ощущение. С одной стороны – желание использовать практический опыт для улучшения экономической ситуации в республике, с другой – именно тогда ему раскрылись новые стороны бытия властвующих элит.

Остроумный Жан де Лабрюйер заметил:

«Если смотреть на королевский двор с точки зрения жителей провинции, он представляет собой изумительное зрелище. Стоит познакомиться с ним – и он теряет свое очарование, как картина, когда к ней подходишь совсем близко».

Назарбаев откровенно признается, что психологически ему было сложно адаптироваться к «дворцовым» нравам. Его производственный, жизненный опыт был иным. Работа в коллективах металлургов, близкое знакомство с шахтерским трудом сформировали в нем иные жизненные установки. Для него не было проблемы выбора между делом и приспособлением к нравам «двора». Он однозначно и постоянно в таких случаях выбирал дело.

«Только приступил я к своим обязанностям, как приходит ко мне председатель Госплана республики и просит всем своим заместителям и начальникам отделов выписать премии в размере окладов.

– За какие заслуги вас премировать? – удивился я.

– Разве вы не знаете: мы едем в Москву защищать план на новый год.

– Ну и что?

– Так надо же работать со всеми начальниками отделов Госплана СССР, приглашать их в гостиницу, угощать.

Дня через два заходит ко мне министр финансов:

– Мы едем в Москву защищать бюджет – премируйте меня и моих заместителей».

Премиальных Назарбаев не выписал.

Все больше вникая в дела республики, он увидел, как Госплан и Госснаб СССР натягивают показатели, причем на бумаге. В результате планы трещали по швам и в конце года с треском лопались.

«Не могу вспомнить ни одного года, в течение которого можно было бы всецело отдаться только серьезным делам, решению рабочих вопросов. Значительная часть времени затрачивалась на подготовку сплошных праздников и торжественных заседаний… И все с большой помпой».

Важно, что ни во время болезни Л. Брежнева, ни после его смерти Д. Кунаев никогда не позволял себе дурного слова в его адрес. Он помнил его здоровым и говорил о нем только хорошее.

Разумеется, болезненное состояние Генерального секретаря отражалось и на жизни Советского Союза. Могущественной сверхдержавой правили многочисленные фавориты и помощники Брежнева. Тем не менее, анализируя ту эпоху, многие политики отмечали, что именно тогда СССР достиг небывалого ранее военного могущества, впервые в истории сравнялся с объединенной мощью Запада. Почему? В Советском государстве все определяла линия Коммунистической партии.

Нурсултана Назарбаева в какой-то мере радовала и немного удивляла та легкость, с какой шли ему навстречу члены Политбюро ЦК КПСС. Возможно, объяснение лежало в самом отношении Леонида Ильича Брежнева к Казахстану. Не случайно республике по первой же просьбе открывался зеленый свет в решении того или иного вопроса. Скажем, построили в Кустанае огромный камвольно-суконный комбинат, на котором в основном трудились женщины. Но в результате образовался демографический перекос, который привел к дефициту мужчин. Проблема могла быть разрешена лишь с открытием в городе чисто «мужского» производства. Тут Назарбаев случайно узнает, что в одном из российских городов должны построить завод дизельных двигателей.

Он, недолго думая, едет в Москву к А. П. Кириленко, объясняет ему ситуацию, а в конце разговора заявляет:

«Хочу, Андрей Павлович, попросить, чтобы завод дизельных двигателей строился в Казахстане».

Кириленко тут же вызвал к себе заведующего отделом ЦК Фролова, позвонил министру автомобильной промышленности Полякову, и в течение десяти минут вопрос был решен. Так вот решительно закрывались на высоком уровне все серьезные экономические проблемы.

Пока партия была объединена с людьми, трудившимися на промышленных предприятиях, в сельском хозяйстве, в организациях различного рода, она выполняла свою роль контролера всех форм общественного сознания. Но КПСС постепенно ослабевала, теряла контроль над сознанием масс, и Назарбаев не мог не чувствовать этого.

Не удивительно, что спустя годы он констатирует:

«И чем более утверждались сухие административные методы руководства партийными организациями, тем глубже выхолащивалось живое содержание из всей их деятельности». В 1991 году Назарбаев вспоминал:

«Я думаю, понимание необходимости перемен стало вызревать в партийных организациях, в различных руководящих звеньях партии снизу доверху примерно с середины семидесятых годов. Именно тогда стало заметно, что партийная работа все более заформализовывается, заполняется пустым начетничеством, фиктивными показателями, дутой статистикой. Секретарей партийных организаций начали принуждать завышать в отчетах явки коммунистов на партсобрания, к поголовному охвату не только членов КПСС, но и беспартийных различными формами политического просвещения, к составлению целых гор никому не нужных бумаг и справок».

Многие очень быстро приспособились к этому. В партию поползли карьеристы, но зато значительно замедлился приток рабочих. Пришлось искусственно поддерживать рабочую прослойку в рядах КПСС, а это тоже не могло не сказаться на их качественном составе. Партия стала перерождаться. За счет уменьшения прилива в нее рабочих увеличился процент вступающих из числа интеллигенции, которая по своей сущности была наименее склонна к сплоченности, все подвергала сомнению. В прежние годы советской власти партия в основном формировалась из рабочих и крестьян.

К этому времени в семье Нурсултана Назарбаева было уже три дочки: Дарига (1963), Динара (1967) и Алия (1980), которых отец нежно любил и баловал. Он был счастлив в браке, черпал в нем силы и мог полностью отдаваться работе.

Сегодня многие полагают, что в конце семидесятых – начале восьмидесятых годов двадцатого столетия Советский Союз вошел в полосу стагнации. Относительно стабильное, сытое существование за счет сырьевых ресурсов не подкреплялось развитием новых промышленных сфер. Все, казалось бы, благоприятствовало развитию государства. Открывались мощные месторождения нефти, зарабатывались миллионы долларов благодаря устойчивой и удачной конъюнктуре цен на мировом рынке энергоресурсов.

Но вместе с тем в недрах общественного сознания вызревала потребность в еще более высоком жизненном уровне. Консервация определенного состояния советского общества вызывала постепенное отставание от западных соседей, которые опережали Советский Союз во многих сферах жизни, в том числе бытовых и культурных.

Советскую интеллигенцию восьмидесятых уже не устраивало централизованное распределение ресурсов и доходов, обезличивающее всех, партийный надзор за творчеством. Государственное устройство не радовало и предпринимателей. Не надо забывать, что в России перед революцией 1917 года категория этих людей была довольно значительной, достигала 5–7 % от общего числа населения, а в республиках оказывалась еще более значительной.

Советское государство стремилось не к конкуренции на рынке труда, а к всеобщей занятости граждан страны, к выполнению социальных программ. Пять колхозников вместо одного американского фермера были неосознанно благодарны партии и правительству за отсутствие безработицы, за стабильное, хотя и весьма небогатое существование, за возможность не думать о завтрашнем дне.

С другой же стороны, они особо и не стремились трудиться с полной отдачей, так как в денежном выражении им это мало что давало. Так постепенно формировалась иждивенческая психология советского человека.

Следует заметить, что в последние годы правления Леонида Брежнева на ключевые позиции выдвигались люди далеко не глупые, но лишенные бойцовских качеств, зачастую даже беспринципные, этакие середнячки. Яркие, неординарные натуры не были нужны в эпоху номенклатурной сытости и спокойствия.

В 1982 году умер Леонид Ильич Брежнев. Его преемником стал смертельно больной Юрий Андропов. Через пятнадцать месяцев и он скончался.

После смерти Андропова генеральным секретарем стал Константин Черненко, тоже больной.

22 марта 1984 года сорокатрехлетний Нурсултан Назарбаев стал Председателем Совета Министров Казахской ССР. Его коллеги, занимавшие такую же должность в других советских республиках, были намного старше.

По существующим правилам, Нурсултан Назарбаев после назначения на высокий пост должен был встретиться с генсеком. Ему пришлось три дня безвылазно в гостинице ждать звонка. Наконец ему сообщили, мол, пока принять не может – болен. Лети обратно. Через неделю снова в Москве. На третий день звонок: «Пока жди, Константина Устиновича в Москве нет, кажется, отдыхает в своей загородной резиденции». Спустя еще день: «Принять не может, возвращайся в Алма-Ату». Только третья попытка оказалась успешной. Привел Назарбаева к Черненко Егор Лигачев.

«Константин Устинович сидел за столом утомленный, с совершенно отсутствующим взглядом. Вид у него был очень болезненный… Вяло протянул руку. Е. К. Лигачев стал рассказывать обо мне…Черненко сидел молча, тяжело дышал. Когда Лигачев закончил монолог, он задал наконец первый и единственный вопрос:

– Сколько ему лет?

– Сорок четвертый пошел, Константин Устинович. Будет самым молодым премьером, – вынужден был повторить Егор Кузьмич.

Неожиданно Черненко поднялся и направился в мою сторону, но вдруг как-то подкосился, и находившийся рядом здоровый парень едва успел его подхватить.

– Вернетесь, передайте привет товарищам».

Эта аудиенция произвела на Назарбаева угнетающее впечатление. Он желал встретить сильного, мощного духом руководителя Советского Союза. Но то, что увидел, поколебало его представление о вожде. Возможно, именно в этот момент он вдруг ясно осознал, что старшее поколение постепенно уходит, и его, Назарбаева, поколение должно со временем взять на себя ответственность за судьбу огромной страны.