Текст книги "Феномен Назарбаева"

Кандидатура Нурсултана Назарбаева была единодушно поддержана. Особенно запомнились слова ветерана-металлурга из Темиртау С. В. Дрожжина, который в числе других выступал на ХV пленуме ЦК Компартии Казахстана: «Нурсултана Абишевича знаю уже восемнадцать лет. В трудные для Карагандинского металлургического комбината годы становления он работал у нас секретарем партийного комитета. Я рабочий человек, он – партийный работник, однако барьеров между нами никогда не было. Кабинет секретаря парткома всегда и для всех был открыт. Хотя чаще его рабочим местом был как раз не кабинет, а горячие цеха комбината. Я просто, по-рабочему, скажу: с таким человеком легко и хорошо работать».

22 июня 1989 года Нурсултан Назарбаев стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.

Выступая, он поблагодарил за доверие, заверив, что интересы партии, интересы народа для него превыше всего. Напомнил, что разжигание страстей, дестабилизация на руку только тем, кто хочет помешать делу революционного обновления общества.

В результате в газете «Казахстанская правда» появилась одна строчка, извещающая народ: «Первым секретарем избран Н. А. Назарбаев, работающий Председателем Совета Министров Казахской ССР».

За этой сухой строкой стояла вся предыдущая жизнь Нурсултана Назарбаева. Он оказался на вершине политического олимпа. Перед ним открывались новые горизонты деятельности.

Глава 3
На вершине власти. Нурсултан Назарбаев – глава Казахской ССР

В мае 1989 года, когда Нурсултан Назарбаев стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, никто еще и не подозревал, что советская эпоха подходит к концу.

Став главой республики, Нурсултан Назарбаев постарался как можно скорее вникнуть во все крупномасштабные проблемы. А их к тому времени накопилось немало. Сразу же после избрания на новую должность он встретился с представителями интеллигенции, выступил с программным докладом.

В первые же дни своего правления он снял надзор за Динмухамедом Кунаевым, который был установлен при Колбине. Прежнее казахстанское руководство не было заинтересовано в том, чтобы Кунаев привлекал внимание общественности, делился воспоминаниями и, не дай бог, вдруг вернулся на политическую арену хотя бы в качестве депутата. Теперь люди могли беспрепятственно посещать Кунаева.

Нурсултан Назарбаев сделал все для того, чтобы реабилитировать имя знаменитого казахстанского поэта Олжаса Сулейменова. Решением ЦК Компартии было отменено постановление, в котором дана была резко отрицательная оценка книги поэта «Аз и Я». В сущности, она отражала рост национального самосознания на определенном витке развития советского Казахстана. На Пленуме ЦК КПСС, состоявшемся в Москве 19–20 сентября 1989 года, Назарбаев убедил всех присутствующих в том, что постановление несет необоснованные и оскорбительные для его родного народа формулировки, такие, например, как «казахский национализм», и попросил пересмотреть эти ошибочные положения.

Анализ ситуации привел Нурсултана Назарбаева к выводу о том, что казахская молодежь выступала не против русских. Он сам был очевидцем того факта, что на площади назывались разные кандидатуры на пост первого секретаря ЦК КПК, в том числе Демиденко, Морозова. Эти люди хорошо знали Казахстан, его экономику, традиции и особенности жизненного уклада.

«По-человечески можно понять и более категоричные требования обязательно избрать первым руководителем казаха».

Важно, что эти требования – назначить непременно казаха – вытекали и из политики Леонида Брежнева и Динмухамеда Кунаева, которую те вели на протяжении долгих лет своего руководства, а именно: воспитывая кадры, приучали к мысли население Казахстана, что казахи в своей стране должны занимать ключевые места.

Вместе с тем стало очевидно, что в Казахстане вырос новый лидер – Нурсултан Назарбаев.

Правота этих суждений подтверждается следующим размышлением по этому поводу Нурсултана Назарбаева, высказанным несколько позже:

«Декабрьские события 1986 года показали, насколько выросло самосознание казахской молодежи. Она первой преодолела страх перед тоталитарной системой, которая почти столетие заставляла жить народы в казарменном режиме. Молодежь от имени своего народа открыто заявила, что больше не допустит попрания чувства национальной гордости, присущего любой нации».

Так серьезная кадровая ошибка Михаила Горбачева в Казахстане стала одним из первых эпизодов разрушения Советского Союза. Фигура Колбина, над которым смеялась вся республика, в глазах казахстанцев снесла с пьедестала авторитет Москвы.

Через шесть лет после декабрьских событий Нурсултан Назарбаев уже в качестве Первого Президента Казахстана, обращая свой взор в прошлое, произнес следующие слова:

«Эти события явились началом новой эпохи. Желтоксан не был выступлением одного народа против другого, а стал первым выражением протеста миллионов людей, устремленных к свободе, против гнета тоталитарной системы. Во всем бывшем Союзе эти события явились первым демократическим прорывом пробуждающихся наций. Наши юноши и девушки явились первыми вестниками свежего ветра перемен, принесшего долгожданную свободу не только Казахстану, но и многим народам Европы и Азии. И им пришлось голыми руками защищать нежные ростки пробуждающейся демократии. Да будет сохранен в веках героический дух казахской молодежи!»

После этой речи пройдет еще 14 лет, и в центре уже Алматы произойдет торжественное открытие мемориала «Рассвет независимости», выступая на котором Нурсултан Назарбаев проникновенно произнесет: «Двадцать лет назад наша молодежь собралась здесь, чтобы выразить свой решительный протест произволу и лицемерной политике тоталитарной системы. Утверждая, что «казахи не способны к самоуправлению, среди них не родился лидер», управлять нашим народом прислали человека, не сведущего в нашей истории, культуре, языке и религии. Уязвленная этим молодежь, в свое время поверившая в объявленную М. С. Горбачевым в 1985 году гласность и демократию, выразила свое несогласие. В этом был не только знак храбрости, но и признак зрелой гражданственности. Все мы знаем, чем окончилась изначально мирно и бесконфликтно настроенная демонстрация молодежи: она подверглась избиениям и издевательствам, впоследствии – преследованиям и нарушениям прав, жестоким мерам подавления… Нынче все это – история. Из истории нужно извлекать уроки и на этой основе двигаться вперед… Этот памятник, с одной стороны, дань страданиям и крови, пролитой в сопротивлении тоталитарной системе, с другой стороны – символ нашего светлого будущего».

В «Казахстанской правде» от 12 июля 1989 года появилось Обращение представителей творческой и научной интеллигенции Казахстана к жителям республики, в котором они подняли вопрос о придании казахскому языку государственного статуса.

Назарбаев поддержал это обращение. Но русский язык, по его мнению, должен функционировать наряду с государственным в качестве языка межнационального общения.

22 августа 1989 года был опубликован проект Закона «О языках в Казахской ССР». Казахстан всколыхнулся. В первой статье этого проекта закона казахский язык признавался языком государственным. Вторая статья определяла русский язык как язык межнационального общения, который наряду с государственным мог свободно функционировать на территории Казахской ССР.

Нельзя сказать, что эти положения были приняты народом Казахстана единодушно. Большое опасение высказывало русское население. Во-первых, непривычным было то, что русский язык терял свою роль гегемона. Во-вторых, люди боялись, что их принудят изучать казахский язык, а не каждый на это способен. В-третьих, они терялись в догадках, не лишатся ли работы из-за незнания государственного языка.

Надо сказать, что масла в огонь подливали в основном те казахи, в которых говорили комплексы, отчего они настаивали на том, чтобы с государственных постов были убраны все, кто не владеет казахским языком. Основанием тому явился сам проект закона, в котором содержалась формулировка об обязательном знании двух языков руководителями практически всех рангов и уровней.

В то же время примерно 15 % самого казахского населения не владело родным языком и потому тоже не было довольно предстоящим законом, наряду с русским населением республики. Сложилась неоднозначная ситуация. Инициаторами негативных настроений населения Казахстана явились жители Усть-Каменогорска. И немудрено. 70 % из них были русскоязычными.

Трудно сказать, как повел бы себя другой руководитель республики. Но Нурсултан Назарбаев быстро принял решение. Он приехал в Усть-Каменогорск, чтобы лично выслушать все претензии его жителей и разъяснить сложившуюся ситуацию. Его речь была яркой, а вопросы, которые он ставил перед аудиторией, оказались острыми. Жители города поняли Назарбаева.

К слову сказать, народ Усть-Каменогорска всегда был политизирован, так как на протяжении долгого времени складывался из диссидентов и политических ссыльных, а потому прежде всего в человеке ценились ум и ораторские данные. Не каждый лидер смог бы переломить настроение, уже сложившееся в сердцах этих людей. Но Назарбаеву удалось это сделать всего за один час встречи с ними.

В сентябре 1989 года парламент принял Закон «О языках в Казахской ССР». Казахский язык стал государственным, а русский – языком межнационального общения. Некоторые положения закона о языках были смягчены. В частности, руководителям всех уровней предписывалось теперь «обеспечить прием граждан и беседу с ними на языке общения», а по мере создания соответствующих условий овладеть казахским и русским языками.

Известно, что казахи глубоко освоили русскую культуру, она многое дала им для развития личности. Казахская культура тоже не должна была быть сокрытой для других народов. Приобщение к ней – это не только обогащение собственной культуры, но и знак уважения к народу, давшему на своей земле приют всем, кто этого желал.

Назарбаев хвалил казахстанцев за то, что они в отличие от граждан других республик не спешили на митинги, рассудительно вели себя в экстремальных условиях.

Так что, придя к власти, Назарбаев поступил как настоящий хозяин. Прежде чем выйти за пределы республики, он сначала навел порядок в своем многонациональном доме – Казахстане, уловил и сам начал формировать моральный дух страны, оказывая глубинное воздействие на социально-экономические процессы, идущие в республике. Этот лидер проводил свою политику достаточно жестко и непреклонно. Он умел скрывать свои истинные чувства. Сила воли и глубина интеллекта, сконцентрированные в его облике, придавали лицу руководителя Казахстана особую одухотворенность.

Но чем больше Назарбаев входил в курс дела, тем сильнее ощущал слабость и нерешительность Генерального секретаря ЦК КПСС. Он все больше понимал, что Горбачев не имел четкого плана проведения реформ, системы преобразований экономики и политической структуры, последовательной замены механизма «партия – государство». Суетливость, поспешность в принятии решений и непоследовательность их исполнения всегда раздражают. Если таким человеком выступает Генеральный секретарь ЦК КПСС, то это раздражение может быстро перерасти в неуважение со стороны тех, кто ожидает от него мудрой политики. Как бы Назарбаев ни относился к прежнему руководству Советского Союза, он всегда был уверен в том, что все проблемы любого характера многократно обсуждаются, рассматриваются со всех сторон, и лишь затем принимается решение.

Сам он всегда тщательно готовился к каждому своему выступлению. Не то было у Горбачева. Скоропалительность его решений, непродуманность, легкомыслие поражали серьезного, вдумчивого и рассудительного Назарбаева.

«На одном заседании съезда народных депутатов в июле 1990 года от него требовали выступить с планом выхода из кризиса. Он очень часто выступал и, видимо, уже выдохся. Окончательно запутавшись и не определившись с выбором, М. Горбачев уже не знал, что говорить. Я тоже готовился к выступлению на этом съезде. Набросал краткие рабочие тезисы. Во время перерыва М. Горбачев пригласил нас в комнату президиума и стал советоваться: о чем же говорить. Никто не мог сказать ничего вразумительного. Я изложил свои тезисы. Они понравились, и М. Горбачев забрал мою рукопись». На другой день утром на заседании съезда он услышал из его уст изложение своих тезисов… Странным было для Назарбаева то, что над его рукописью никто даже толком не поработал, не развил наброски, не углубил и не осмыслил содержания. Назарбаев ощущал нарастающее бессилие центра. Наблюдая за действиями М. Горбачева, он все больше стал сомневаться в пути, который тот наметил как движение к «социализму с человеческим лицом». По мнению Назарбаева, намеченный путь был в основном декларативным, лозунговым.

При таком положении вещей выступать в роли просителей, иждивенцев становится все труднее. Его раздражало то обстоятельство, что все слезно молили Москву о выделении им денег, продовольствия, товаров. Разумеется, кому-то доставалось меньше, кому-то больше. Все зависело от того, насколько те или иные персонажи умели кланяться и просить, какие у них были отношения с руководством ЦК КПСС. Поэтому не случайно руководителей республик прежде всего волновал вопрос о перестройке бюджетной системы.

Вырисовывались и другие проблемы. Всем ли республикам будет полезен и выгоден региональный хозрасчет, не приведет ли это к тому, что одним, у которых есть и высокоразвитая промышленность, и хорошая инфраструктура, будет гораздо легче и проще, чем тем, кто поставляет в основном сырье? Не ударит ли это по социальной сфере? Преследовались, казалось бы, благие намерения. В идеале предполагалось поднять жизненный уровень, насытить рынок качественными товарами, улучшить условия труда и быта. Но неизменно вставал вопрос о физических границах республик и о своих деньгах. Эти барьеры неизменно должны были породить и следующий шаг, то есть полную политическую самостоятельность. Республики, ревниво глядя друг на друга, начали процесс национального обособления. Разумеется, это не могло не привести к противопоставлению одних наций другим.

4 августа 1989 года Нурсултан Назарбаев собрал совещание с участием руководителей министерств и ведомств, специалистов и ученых-экономистов, на котором были рассмотрены вопросы предстоящего перехода на новые принципы территориального хозяйствования. Проект концепции предусматривал исключительную собственность республики на ее землю, недра, леса, воды и другие природные ресурсы, а также отражал необходимость коренной перестройки организационных структур управления путем упразднения и изменения функций отраслевых министерств.

В сентябре собрался XVI Пленум ЦК КП Казахстана для обсуждения проекта перевода республики на принципы самофинансирования. В «Казахстанской правде» от 14 сентября Назарбаев говорил о том, что нынешние взаимоотношения союзных министерств с республикой иначе как анахронизмом не назовешь. Доходило до того, что центр утверждал даже рецепты приготовления национальных видов хлебобулочных изделий! Не говоря уже о том, что Госплан страны планировал все и вся, нередко не принимая во внимание возражений. Вследствие этого Казахстан превратился в дотационную республику, не способную за счет собственных средств решать многие вопросы.

В декабре состоялись выборы на альтернативной основе в местные Советы. Открылись двери всем ярким людям, сумевшим должным образом себя преподнести обществу.

5 января 1990 года был созван XVIII Пленум ЦК КП Казахстана. Нурсултан Назарбаев, выступая на нем, дал политическую оценку самому процессу формирования нового состава парламента. Он с удовольствием констатировал, что впервые в своей истории партийная организация Казахстана в соответствии с новым избирательным законодательством проводит в жизнь право выдвижения и непосредственного выбора народных депутатов в высший законодательный государственный орган. При этом он особо подчеркнул, что партия сама отказывается от некоторых функций, присущих ей ранее. Она готова потесниться, уступить место общественным организациям.

Назарбаев находился в странном состоянии. Он все более чувствовал нарастающее бессилие центра и в то же время испытывал все возрастающее ощущение собственной силы. Ему не хватало свободы действий в рамках республиканской власти.

Конечно, если бы центр оставался прежним, обладал авторитарной властью, то трудно было бы сказать, как бы сложилась судьба Назарбаева. В оценке Горбачева и его ближайшего окружения он, как и многие другие, искал привычные черты, которыми должны быть наделены политические деятели, и не находил таковых.

Горбачев метался между различными лагерями, пытался совместить несовместимое, привлечь на свою сторону даже непримиримых противников, демонстрировал тем самым классический пример раздвоенности человеческой личности. Назарбаев, вынужденный наблюдать за ним, на всю жизнь запомнил горбачевские уроки на тему «Как нельзя делать большую политику». В его сознании постепенно зарождалась и вызревала национальная идея.

Будучи главой республики, он понял, что политик не может позволить себе нечеткости действий, двусмысленности толкований приказов, исходящих от него. Чем больше постигал он изнанку советской системы в горбачевский период, тем сильнее зрело в нем желание найти точку опоры, чтобы взять новый старт вместе со своим народом.

Тогда он пришел к мысли о необходимости децентрализации власти в СССР. С этого времени все его выступления на пленумах, в печати пронизаны стремлением к обновлению федерации. Сила государственного союза, по мнению Назарбаева, должна определяться силой национальных республик, всех его составных частей. Он не боялся вслух произносить то, о чем когда-то Кунаев мог говорить только намеками и шепотом.

Вот одно воспоминание Назарбаева:

«После того как я стал руководителем республики, мы не раз встречались. Зашел к нему, когда умерла его жена. Он сам захаживал по разным житейским вопросам и никогда не знал отказа. Не в пример отдельным «бывшим», Д. А. Кунаев полностью отошел от политики, вел себя солидно, мудро, поддерживал проводимую сложную работу в республике, делился своим мнением об отдельных руководителях. Вспоминается такой случай в начале восьмидесятых годов. Однажды летели мы в его самолете из Алма-Аты в Петропавловск, с юга на север республики. Вдруг он меня подозвал и шепотом говорит: «Какая у нас республика. Вот бы стать самостоятельным государством». И приложил палец к губам. Такие вещи он всегда говорил шепотом, даже в самолете».

Но в размышлениях о реорганизации структуры власти в Советском Союзе Назарбаев все-таки был далек от прибалтийских радикалов, которые предлагали развитие политической структуры СССР в направлении конфедерации.

Все чаще Назарбаев задавался вопросом о том, только ли интересы коренной нации должна защищать государственность Казахской ССР? И уже тогда он сделал для себя вывод. Нельзя строить благополучие одной нации за счет интересов другой.

Высокий пост главы республики способствовал яркому проявлению черт личности Назарбаева. Самые лучшие, здоровые силы, таящиеся где-то в глубинах его души, вдруг отчетливо проступили, задали тон его действиям, поступкам.

Первое же интервью, данное им в качестве руководителя партийной организации Казахстана, стало свидетельством того, что он решился на самостоятельное плавание. Его реакция на то, что экономика республики сформировалась исключительно как сырьевая база из-за административного диктата ведомств, привела руководство и народ Казахстана к мысли о необходимости коренной перестройки отношений с центром, достижения полного экономического суверенитета. Но Назарбаев осторожен. О полном политическом суверенитете он пока еще не говорит.

17 сентября 1989 года в «Казахстанской правде» появился проект Концепции самоуправления и самофинансирования Казахской ССР. Через два дня открылся очередной Пленум ЦК КПСС, на повестке дня которого стояло два вопроса: о созыве ХХVIII съезда КПСС и о национальной политике партии в современных условиях.

Спустя два месяца все газеты опубликовали размышления М. Горбачева «Социалистическая идея и революционная перестройка». Спустя четыре года после прихода к власти он задал вопрос: куда мы идем, в чем смысл и предназначение перестройки. Генеральный секретарь вынужден был задним числом признать очевидный факт. Если первоначально все полагали, что речь идет лишь о корректировке некоторой деформации общественного организма, совершенствовании устоявшейся тоталитарной системы, то теперь вынуждены говорить о радикальных переделках всего общественного здания, от экономического фундамента до надстройки.

В 1990 году резко обозначилось негативное отношение народа к власти. Людям надоели неопределенность, неразбериха так называемого переходного периода. Они соскучились по настоящей работе, хотели добросовестно жить и трудиться. Главное же было в том, что народ по-прежнему не знал, куда, к какому будущему он движется, стоит ли во имя этого затягивать потуже пояса. Во имя чего надо идти на жертвы, голодать? По каким причинам проливается кровь народов страны, сдаются социалистические позиции в странах Восточной Европы? Это было нормальное желание людей, привыкших ориентироваться на модель жизни, заданную Коммунистической партией. Теперь эта же партия в их глазах вела себя непоследовательно и, главное, непредсказуемо. Это раздражало советский народ.

Все-таки Горбачев кривил душой, когда говорил, что перестройку рассматривает как очередной этап исторического пути социализма, в ходе которого осуществляется отказ от авторитарно-бюрократической системы и становление подлинно демократического и самоуправляющегося общественного организма. Он чувствовал, что все меньше и меньше людей ему верят, но не желал отказываться от власти, прилагал все усилия, чтобы остаться в ней как можно дольше. Может быть, поэтому Назарбаев стал воспринимать Горбачева как совершеннейший маятник.

«Одного послушает – говорит одно, другого примет – говорит противоположное. Кризис обострялся, а тот, от которого все зависело, медлил с выбором.

При этом он искренне считал, что совершает грандиозные преобразования. М. Горбачев постоянно приглашал к диалогу, но говорил всегда сам. Мы же на заседаниях были вынуждены слушать его длинные монологи. Окончательно он стал себя считать носителем истины в последней инстанции, когда получил Нобелевскую премию. Разве мог уважающий себя и свой народ руководитель заявить: «Я не буду президентом, если развалится Советский Союз»? Тогда каждый мысленно ответил Михаилу Сергеевичу: «Если уж ты президент, то не допусти развала страны! Или уйди, если чувствуешь, что не справляешься».

Между тем реальное положение в СССР складывалось не лучшим образом. За последние годы произошли трагические события в Чернобыле, Нагорном Карабахе, уже привычными становились шахтерские забастовки, блокады в Закавказье. Нарастало недовольство народа самим процессом перестройки, характером решения экономических и социальных проблем. Все чаще поднимался вопрос: что же происходит в стране. Это двоевластие или безвластие? Все привыкли к тому, что руководство страной было сосредоточено в руках КПСС. В 1990 году произошло разделение партийных и хозяйственных функций. Сразу же резко обострилось негативное отношение народа к власти.

В этих сложных условиях Нурсултан Назарбаев сконцентрировал власть в одних руках, отверг тем самым горбачевскую политику лавирования между правыми и левыми. 22 февраля 1990 года он был избран Председателем Верховного Совета Казахской ССР. Его первым заместителем стал С. А. Терещенко. Укрепив свою власть, Нурсултан Назарбаев одновременно усилил и партийные структуры. В июне он на Пленуме ЦК КП Казахстана создал республиканское Политбюро.

Взяв на себя руководство Верховным Советом, Назарбаев размышлял и о будущей роли Коммунистической партии. Он понимал, что у нее уже нет прежней монополии на власть.

Об этом можно судить уже по тому, что Нурсултан Назарбаев в поисках выхода из создавшегося положения поднял вопрос о партийном товариществе. В статье, опубликованной в «Казахстанской правде» от 25 февраля, он смело говорил о том, что испытал чувство облегчения, осознав, что КПСС лишилась той власти, каковой она располагала на протяжении семи десятков лет. В отличие от других людей, испытывающих по этому поводу самые противоречивые чувства, от злорадства и торжества до уныния, он искренне передает свои ощущения свободы, легкости, которым прежде не было места. Сама постановка проблемы самостоятельности компартий республик ранее выглядела бы кощунственно, была просто невозможна.

Теперь же первый секретарь ЦК КП Казахстана мог заявить:

«Нельзя держать республиканские компартии на помочах бесконечной опеки. Почему мы еще, как черт ладана, боимся естественного вопроса: есть ли у Компартии национальные интересы? Да, конечно же есть!»

2 июля 1990 года в Москве открылся XXVIII съезд КПСС, последний в истории. Нурсултан Назарбаев занял свое место в президиуме.

Доклад Генерального секретаря, в сущности, отразил истинное положение дел, разброд мнений. Страна гудела, как растревоженный улей.

Оценивая современное состояние общества, М. Горбачев признал, что ситуация в стране была очень сложной. Она возникла из-за революционных перемен, произошедших в ней. Правда, ответить на вопрос о том, какие же реальные позитивные изменения произошли в стране, Горбачеву не удалось. Он только констатировал факт переворота в умах людей, однако так и не сказал, какова же была реальная цель перестройки.

Впервые в истории Советского государства работа съезда напоминала большой политический диспут. М. Горбачев всеми силами пытался объединить полярные тенденции, назревшие в обществе, найти компромисс. По мере прочтения его доклада все более обнажались бесперспективные потуги на создание новой модели жизни советского общества.

Надо сказать, что политические деятели Западной Европы увидели в Горбачеве человека, который может разрушить тоталитарную систему Советского Союза, прониклись к нему глубокой симпатией, непостижимой для многих советских людей, стали приверженцами его идей. Неудивительно, что «железная леди», ненавидевшая коммунистов и всю свою жизнь отдавшая борьбе с ними, вдруг почувствовала острый интерес к Горбачеву.

В 1989 году Маргарет Тэтчер признается:

«У меня сложились очень хорошие отношения с г-ном Горбачевым, потому что в нем сразу же раскрывается человек незаурядный, огромного мужества, весь устремленный в будущее своей страны, обладающий аналитическим складом ума, что позволяет ему правильно анализировать и устранять выявленные недостатки. Хотя это и не такое уж редкое качество у политических деятелей, именно оно выделяет его среди прочих людей как политика, влияющего на формирование будущего, убежденного в правильности выбранного им курса, обладающего мужеством, необходимым для того, чтобы довести дело до конца».

Но, как покажет история, Горбачеву не удастся довести до конца начатый им курс на разрушение тоталитарной системы. Он будет продолжен Ельциным. Все западные обожатели Горбачева станут друзьями Бориса Николаевича Ельцина.

Назарбаев сделает свои выводы по этому поводу и скажет о Горбачеве с глубоким сожалением:

«Он переоценивал искренность западных политиков».

В этом смысле по-новому видятся многочисленные зарубежные контакты М. Горбачева и его окружения, невероятно быстрое сближение с М. Тэтчер, Р. Рейганом, Дж. Бушем и другими политиками Запада.

«Как мне кажется, свою роль сыграл характер самого М. Горбачева, который хотел войти в историю не только как реформатор, но и как политик мирового масштаба. И это проявлялось даже в мелочах. Я несколько раз присутствовал при его телефонных разговорах с лидерами Запада. Ему нравилось показывать своему окружению, что он накоротке с М. Тэтчер и запанибрата с Дж. Бушем».

Горбачев не допускал и мысли о том, что кому-то его отношения с западными политиками могут не нравиться. А Назарбаев просто не понимал того смысла, какой тот вкладывал в эти отношения. Для него всегда важнее были интересы своей страны, а все остальное – это мелочь, частности. Он был лишен тщеславия, которое переполняло Горбачева, и оказался по-своему прав, так как ему не приходилось позже разочаровываться в людях из-за их невнимания к нему.

«Интересно, что после того, как в результате Беловежского соглашения М. Горбачев лишился президентского кресла, Джордж Буш, которого Михаил Сергеевич считал своим другом, даже не позвонил ему. Вместо этого он провел продолжительную беседу с Борисом Ельциным, в очередной раз доказав, что у государства вечных друзей нет, а есть лишь долговременные политические интересы».

Нурсултан Назарбаев накрепко запомнил этот урок жизни.

Осмысливая прошлое, он вскоре придет к выводу:

«Мне кажется, «социализм с человеческим лицом», приверженцем которого М. Горбачев так и остался, для него самого был скорее лозунгом, за которым не было конкретной концепции, а следовательно, и стратегии развития».

Но это он произнесет позже, а на съезде его выступление было одним из самых реалистичных и честных. Он размышлял о перспективах развития Советского государства и не мог скрыть разочарования, не услышав в докладе Генерального секретаря КПСС ответа на многие жизненно важные вопросы.

Как покажет будущее, Нурсултан Назарбаев и впредь не сможет легко менять свои убеждения. Но он понимал одно. Как только Коммунистическая партия и Советский Союз ослабнут, республики потребуют полной самостоятельности. Чтобы не допустить хаоса, он вынужден был целенаправленно проводить ту политическую линию, о которой громогласно заявил на съезде:

«Наша позиция, которую разделяют коммунисты, большинство тружеников Казахстана, – это обновленный, прочный Союз Советских Социалистических Республик, единая КПСС. Мы против подмены близких советским людям слов «дружба народов» новым термином – «межнациональные отношения».

Конечно, Нурсултан Назарбаев сложился как личность в рамках авторитарного государства. Он и не помышлял о том, что КПСС и Советский Союз могут распасться. Иначе говоря, в нем жил человек, слепленный советским обществом с его коллективистским сознанием.

Динмухамед Кунаев, зорко следивший за всеми процессами, происходящими в огромной стране, через год напишет в книге «О моем времени»:

«Я не согласен с политиками, идеологами и учеными, стремящимися видеть только в далеком прошлом корни тех трудностей, с которыми столкнулась практика советского феодализма в современный период. Немалая доля вины за развал нашего многонационального государства падает на М. С. Горбачева и его команду. Неумелая, я бы сказал, беспомощная практика нынешнего руководителя не только усугубила кризис межнациональных отношений, но и вызвала своеобразную «цепную реакцию» межэтнических войн. Нерешительность, неопределенность сказались, например, в вопросах о восстановлении автономии крымских татар и советских немцев, об удовлетворении интересов турков-месхетинцев, многих других малых и больших народностей, в отношении которых раньше была допущена несправедливость. Порой создается впечатление, что у Горбачева чуть ли не единственным способом решения межнациональных проблем становится «отсутствие всякого решения». Заметное ослабление и даже «паралич» центральной власти неизбежно привели к тому, что в стране развернулась «война суверенитетов» и противоборство союзных и республиканских законов, оказались рассогласованными действия разных государственных органов. Борьба за реальный суверенитет республик правомерна, и я всячески поддерживаю и нахожусь в числе ее сторонников, но она, на мой взгляд, не должна перерастать в автаркию, национальное обособление и замкнутость, вести к противопоставлению одних наций другим, а тем более – всему нашему многонациональному содружеству».