Текст книги "Феномен Назарбаева"

В такой обстановке, позже названной идеологами ельцинской эпохи «застоем», в 1985 году к власти в стране и пришел Михаил Горбачев.

Сегодня многие говорят об Андропове, считают, что именно он мог переломить ситуацию в СССР, направить страну на новый виток прогрессивного развития. Однако, судя по первым шагам его управления государством, возникает сомнение в том, что этот человек мог кардинально, не ущемляя интересы народа, что-либо изменить.

Возраст глав государств в сочетании с болезнями делал из них марионеток в руках окружения.

Но и относительная молодость Михаила Горбачева, возглавившего страну в 1985 году, не помогла продлить существование СССР.

Известный журналист и экономист, заместитель главного редактора газеты «Правда» Дмитрий Валовой отмечает, что появление Нурсултана Назарбаева на заседаниях Совета Министров СССР внесло свежую струю.

«Он выступал четко, по-деловому, зачастую резко критически, но каждый раз вносил конкретные позитивные предложения, уже согласованные с предстоящими партнерами, и предлагал главе правительства – Николаю Александровичу Тихонову, а впоследствии Николаю Ивановичу Рыжкову – принять соответствующее решение правительства».

Нурсултан Назарбаев считал, что он, руководитель Совмина, может существенно менять ситуацию, сложившуюся в республике, но заблуждался. Этот человек, не искушенный в интригах, был свято убежден в том, что, пресекая многие неприглядные дела, которые творили и секретари обкомов партии, и руководители министерств, он поможет и стране, и конкретно ее первому руководителю. Он верил, что Кунаев, узнав о злостных нарушениях, обязательно примет меры по их искоренению, накажет виновных в назидание другим и расчистит тем самым тяжелую атмосферу затхлости, сгущавшуюся в Казахстане. Руководствуясь благими намерениями, сам привыкший к честному труду, Назарбаев принялся активно разбираться во всех наболевших вопросах. А их к тому времени накопилось предостаточно.

Очень многое разделяло эпохи Кунаева и Назарбаева. Назарбаев был представителем нового поколения, не знавшего войны, голода. Кунаев смотрел на жизнь иначе. В силу своего опыта он отлично понимал, что после смерти Брежнева многие персоны, как это, к сожалению, уже не раз бывало при смене генеральных секретарей, захотят пересмотреть свою позицию по отношению к нему и к Казахстану, переживал, что все успехи и достижения республики, приведшие к росту благосостояния населения, могут предстать в ином свете. Более того, найдутся и такие личности, которым успехи Казахской ССР и ранее стояли поперек горла, а уж теперь-то они смогут отвести душу. Брежнева нет, руки у них развязаны, можно говорить все что хочешь, не опасаясь, что кто-то его защитит.

В этой ситуации, конечно, лучше всего было оставить свой высокий пост и достойно уйти на пенсию. Но Кунаев был уверен в том, что покоя ему и потом не будет. Вслед понесется такое!.. Так было со всеми, кто лишался должности. Может быть, поэтому он медлил, хотя не раз от него можно было услышать: «Устал, надоело все, доработаю до семидесяти пяти лет и уйду».

В феврале 1986 года на ХVI съезде Компартии Казахстана Назарбаев должен был выступить после Динмухамеда Кунаева, который делал отчетный доклад ЦК Компартии Казахстана в уже сложившемся традиционном стиле. Назарбаев же как Председатель Совета Министров должен был воспроизвести истинную картину жизни республики, оценить ее и наметить перспективы дальнейшего развития. По-разному можно было построить свое выступление. Однако Назарбаев не закруглил в нем ни одного угла.

В отличие от благостного доклада он резко обозначил вопрос, заявил о том, что в ряде отраслей промышленности сорваны задания пятилетки. Темпы роста объема производства и производительности труда в целом оказались намного ниже запланированных. Договорные обязательства по поставкам продукции не выполнило каждое четвертое предприятие, фондоотдача упала на 15 %. По данным обследования, из 334 промышленных объектов, сданных за последние девять лет, почти половина не вышла на проектную мощность. В большом долгу осталось и сельское хозяйство. За пятилетку оно недодало государству 18,5 миллиона тонн зерна, не выполнены задания и по основным видам животноводческой продукции. В строительстве не освоены миллиарды рублей капитальных вложений.

Были определены и причины негативных явлений. Они, по его мнению, заключались прежде всего в уверенности руководителей в том, что все планы будут откорректированы в верхах в процессе их выполнения. Иными словами, психологический настрой руководства, связанный с отсутствием должной требовательности к себе и своим подчиненным, отсутствие государственной плановой дисциплины и привели к тому, что планы оказались нереализованными.

Острой критике подверг Назарбаев и практику внепланового строительства. Он напрямую связал эту тенденцию со стремлением многих руководителей иметь престижные объекты. Особенно ярко это проявилось в Чимкентской, Карагандинской и Восточно-Казахстанской областях. В Алма-Ате был досрочно сдан Центральный государственный музей стоимостью 9,3 миллиона рублей, тогда как жилищные объекты для простых тружеников остались недостроенными.

Нурсултан Назарбаев безбоязненно называл фамилии людей, которые под видом одного объекта, в котором нуждалась область, спешно строили другой, особенно если он предназначался для руководства республики. Был обнародован факт строительства в Сарыагаче без документации, под видом двенадцатиквартирного дома, комфортабельного особняка с люксовыми номерами, обставленного импортной мебелью, современной аппаратурой, застеленного дорогими коврами. Первым, кто приехал сюда отдыхать, оказался председатель Госстроя Бектемисов, который по долгу службы должен был пресекать такие излишества. Главное, что выявил Нурсултан Назарбаев, это стремление партийно-государственной элиты жить не по средствам, утверждая свое превосходство над остальными. Его искренне возмущало то обстоятельство, что эти люди, находящиеся у государственной кормушки, начинали открыто демонстрировать не личные достоинства, а приближенность к власти, требовать почестей и привилегий.

Назарбаев видел, как заразителен этот пример для других. Их моральный облик, по его мнению, был несовместим с моральным кодексом строителя коммунизма. Сам тоже был руководителем высокого ранга, но постоянно ощущал за своей спиной тех людей, которым были чужды подобные принципы, то есть рабочий класс.

Не обошел молчанием Назарбаев и злоупотребления в распределении квартир, извечного и жизненно важного дефицита. Это было откровенным попранием принципов социальной справедливости.

Такого рода выступление, конечно, не было свойственно ни номенклатуре центра, ни тем более республикам, подавленным авторитаризмом. Необычным оно оказалось еще и потому, что, хотел того Нурсултан Назарбаев или нет, но эти слова были направлены в адрес первого руководителя страны, значит, докладчик согласовал их с ним. Делегаты съезда отчетливо поняли это и замерли в ожидании реакции со стороны Динмухамеда Кунаева. Тот сидел с каменным непроницаемым лицом.

«Скажу честно: лично Кунаева я в этом докладе не затрагивал. Более того, надеялся, что такой резкой постановкой вопросов смогу помочь ему, сумею хоть как-то всколыхнуть инертную массу руководителей, ту трясину, которая рано или поздно окончательно засосет и первого секретаря ЦК. Ведь кроме всего прочего, несмотря на серьезные трения между нами, не угасло во мне, да и сейчас живо, чувство элементарного человеческого уважения к нему», – говорил позже Назарбаев.

Но он затронул его брата, Аскара Кунаева, бывшего в то время президентом Академии наук. Когда Назарбаев дошел в своем выступлении до этого, зал замер. Он же прямо заявил, что сегодня эта организация остается вне критики. Не случайно в Академии наук нет творческой атмосферы, способствующей укреплению позиций казахстанской науки. Там процветают угодничество и подхалимство. Немудрено, что президент Академии давно уже перестал быть руководителем, самоустранился от своих обязанностей. Назарбаев подчеркнул, что научные силы республики не мобилизованы на решение фундаментальных проблем народного хозяйства. Ни один институт Академии не вошел в состав межотраслевых научно-технических комплексов, созданных в стране, не заключил ни единого лицензионного соглашения. Экономическая эффективность одной внедренной разработки по сравнению с началом восьмидесятых годов снизилась почти в два раза.

Обобщая сказанное и обращаясь к Динмухамеду Кунаеву, Нурсултан Назарбаев сказал:

«Пора призвать президента Академии к порядку».

Он дал ясно понять, что перед законом должны быть все равны, независимо от того, чей ты родственник. В принципе Назарбаев был прав, но такой выпад со стороны Нурсултана Назарбаева был неожиданным для участников съезда. Доклад Назарбаева часто прерывался аплодисментами, а после его окончания и минутной паузы они переросли в овацию. Все почувствовали ветер перемен, всем в то время уже хотелось глотка свежего воздуха. Никогда еще со времен образования Союза второе лицо в государстве так прямо и открыто не критиковало государственную политику партии в лице ее первого руководителя.

Именно в тот день воочию обозначилось противостояние двух колоссов. Один из них олицетворял собою прошлое, за другим было будущее. Тогда об этом лишь догадывались, да и то немногие. Но по тому, что произошло на съезде, всем стало очевидно, что отныне пути Д. Кунаева и Н. Назарбаева как государственных деятелей резко разошлись.

После открытого вызова, который Назарбаев бросил Кунаеву, его окружению, а главное – времени, расстановка политических фигур в Казахстане стала иной. Назарбаев обособился, резко обозначился как единственный претендент на власть после ухода Кунаева. Пока их было несколько, тот мог быть спокоен. Но как только среди них четко обозначилась фигура Назарбаева, Кунаев повел себя по отношению к нему в привычном и испытанном для того времени стиле. Нет, сам он не предпринимал ничего против Назарбаева, но с его молчаливого позволения на Председателя Совмина республики набросились все, кто хотел выслужиться перед Кунаевым и заработать дивиденды. Как это было принято, на Назарбаева начали собирать компрометирующие материалы.

«С этого дня вокруг меня развернулась настоящая травля, – вспоминает Нурсултан Назарбаев. – Не хочу описывать подробности, мягко говоря, неэтичных средств той массированной атаки, которой я подвергся… Скажу только, что за три недели, прошедшие между XVI съездом Компартии Казахстана и XXVII съездом КПСС, на меня сочинили 53 жалобы-заявления, которые тщательно проверялись всевозможными комиссиями».

Все это под лозунгами гласности, открытости, которые должны были очистить моральную атмосферу. Назарбаева обвиняли в карьеризме, заявляли, что он любой ценой стремится свалить Кунаева и занять его место. Казахстанское общество раскололось надвое. Одни были убеждены в том, что Назарбаев, секретарь ЦК Компартии Казахстана З. Камалиденов, секретари обкомов партии Е. Ауельбеков и Ю. Трофимов, выступившие следом за ним на съезде с критикой, напрасно шельмуют великого сына казахского народа. Другие же свято верили, что предстоит новый виток духовного и политического развития страны, будущее за людьми иной формации, к каковым и относили в первую очередь Нурсултана Назарбаева. Их было еще немного, но они сумели в трудную минуту протянуть ему руку помощи.

Нурсултан Назарбаев пользовался большим авторитетом у Михаила Горбачева. Одним из тех, кто также поддерживал его, был и заместитель редактора газеты «Правда» Дмитрий Валовой, по тем временам фигура немалая. Сразу же после выступления Назарбаева на съезде он вместе с Петрушовым опубликовал на базе доклада острую статью «Время требует» (19 февраля 1986 года).

В ней был дан ответ на вопрос о том, в чем состоят причины отставания и просчетов, допущенных в республике.

«Главное, что порождало недостатки, – некритическое отношение к сделанному, склонность к преувеличению достигнутого, нежелание замечать отрицательные явления».

Эту статью Динмухамед Кунаев назвал тенденциозной. Конечно, можно было понять его, когда он, выступая с отчетным докладом на ХVI съезде КП Казахстана, был уверен в том, что его делегаты с гордостью воспримут успехи государства. Окидывая мысленным взором республику, Кунаев видел ее мощной, обустроенной, высокоразвитой. В принципе, так и было в реальности. Недостатки есть везде. И вдруг такая несправедливость. Даже в его любимой газете «Правда» практически не было сказано ни одного доброго слова о работе, проделанной за отчетный период, а вот что касается негативных факторов и бездоказательной критики, то тут газета расстаралась.

Но Д. Кунаев не удивился этому. Он знал, что приходят его последние дни пребывания у власти, но не торопил события, обладая большой выдержкой, умел выжидать.

В этой ситуации Назарбаева и его сторонников неприятно удивила позиция Михаила Горбачева. Он говорил о том, что стране нужны новые люди для проведения реформ, но не решился на XXVII съезде КПСС омолодить состав Политбюро ЦК. В него были избраны почти все прежние государственные деятели, среди которых был и Динмухамед Кунаев. Он вновь стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана.

Назарбаев выступил на этом съезде очень корректно, но травля его после избрания Кунаева приняла изощренные формы.

«Дело дошло до того, что крупным должностным взяточникам, которых легко подвести под «вышку», предлагали назвать Назарбаева в числе взяткополучателей, за что обещали спасти от высшей меры и скостить срок. К счастью, никто на это не пошел… Кунаев неоднократно официально ставил вопрос об освобождении Назарбаева от поста главы правительства, но в ЦК КПСС поддержки не получил».

Удивительно, но чем больше становилось слухов, компрометирующих Нурсултана Назарбаева, тем быстрее он набирал очки в свою пользу. Народ, всегда своеобразно относящийся к власти, был полон сочувствия к Назарбаеву. Вакуум вокруг него, образовавшийся со времени выступления на ХVI съезде КП Казахстана, начал заполняться молодыми людьми, в глазах которых он стал символом обновленного мышления, иного уровня развития национального самосознания. Назарбаев и сам лишь смутно догадывался о той роли, которую ему уготовила судьба.

Меж тем отношения между двумя первыми людьми в республике становились все более напряженными. О совместной работе им уже не приходилось говорить. Было ясно, что Москва выберет одного из них. Кого?

Думается, Кунаеву на какое-то время изменила интуиция. Этот умный и тонкий политик не мог не знать, что рано или поздно ему придется уйти. Но вместо того чтобы реально оценить складывающуюся ситуацию, подумать о том, что будет с республикой после его ухода, Кунаев постарался убрать конкурента. К сожалению, он, мудрый человек, увидел в Назарбаеве не соратника, а соперника, претендующего на место главы государства, забыл, что когда-то и сам был молод, полон сил, энергии, желал лучшей участи родному Казахстану.

Однако он нашел в себе силы понять, что время его ушло. Надо было уходить на пенсию. Д. Кунаев поехал в Москву и вручил М. Горбачеву заявление.

В это время Нурсултан Назарбаев вернулся в Алма-Ату после поездки с председателем Совета Министров СССР Н. И. Рыжковым по нефтяным и газовым месторождениям Казахстана. Как только он увидел Кунаева, сразу понял, что что-то должно произойти.

Позже в Москве он с удивлением узнал, когда Горбачев поинтересовался у Кунаева, кого можно предложить на должность первого секретаря ЦК, тот якобы ответил, что нужно пригласить кого-нибудь со стороны, так как среди местных руководящих кадров нет достойных людей.

«Не могу понять – неужели личная обида или даже злость могла оказаться выше интересов собственного народа?» – резюмировал Назарбаев.

Теперь трудно сказать, как было дело в действительности, говорил ли Кунаев Горбачеву, что в Казахстане у него нет достойных преемников и на этот пост нужен человек со стороны. Такого разговора могло и не быть.

11 декабря 1986 года без участия Д. Кунаева состоялось заседание Политбюро, на котором было принято судьбоносное для того решение. 16 декабря на Пленуме ЦК КП Казахстана было оглашено решение об уходе Д. Кунаева. Однако вопреки всем ожиданиям в обществе Первым секретарем ЦК КПК стал Геннадий Колбин, прежде возглавлявший Ульяновский обком партии.

Никто из казахстанцев, вплоть до верхнего эшелона власти, даже не предполагал, какую замену Динмухамеду Кунаеву нашел Михаил Горбачев. Очевидно, центр полагал, что республики по-прежнему остаются его вотчиной. Можно не советоваться ни с кем, назначать и менять там руководителей по собственному усмотрению, на свой вкус. ЦК КП Казахстана, например, даже не был поставлен в известность о том, кто предназначался на должность его первого руководителя. И Динмухамед Кунаев, и Нурсултан Назарбаев узнали о новом руководителе вместе со всеми казахстанцами.

Вот что пишет об этом Назарбаев:

«Только 15 декабря, за день до назначенного организационного пленума, у трапа прилетевшего из Москвы самолета мы узнали, что на этот пост рекомендуется Г. В. Колбин… Скажу, что такой подход к важнейшей проблеме, по сути – к будущей судьбе Казахстана, просто ошеломил членов Бюро ЦК Компартии республики. Все впали в такое загипнотизированное состояние, что никому даже не пришла в голову естественная мысль о необходимости, хотя бы «ради протокола», обсудить предложенную кандидатуру на заседании Бюро. Собственно говоря, и обсуждать было нечего – никто из нас его толком не знал. В такой же завороженной обстановке прошел и Пленум ЦК Компартии, вся процедура которого заняла 18 минут. Все подняли руки, и первым секретарем ЦК стал Колбин. Вновь восторжествовал синдром бездумного послушания центру, синдром казарменной психологии. Никто не задумался о последствиях, а они не заставили себя ждать».

Динмухамеда Кунаева до глубины души задела сама унизительная процедура вхождения во власть нового руководителя.

Вокруг Колбина сложилась, мягко говоря, нездоровая обстановка.

«17 декабря около 11 часов утра, – вспоминал Кунаев, – мне позвонил второй секретарь ЦК КП Казахстана О. Мирошин и попросил приехать в ЦК. На мой вопрос: «Чем вызвано? Ведь я на пенсии!» он ответил: «На площади собралась группа молодежи. Они требуют разъяснить решение прошедшего Пленума ЦК. Было бы хорошо вам выступить перед собравшимися и объяснить суть дела».

«Хорошо, – ответил я и спросил: – Согласен ли Колбин?».

Мирошин передал трубку Колбину. Тот просил приехать в ЦК и выступить перед молодежью. Я согласился… Немедленно приехал в ЦК и зашел в кабинет первого секретаря ЦК, где были в сборе все члены Бюро. Они совещались, как поступить с собравшимися на площади. Колбин предложил Назарбаеву и Камалиденову выступить перед молодежью. Мне никаких поручений дано не было. О моем выступлении речь не шла, несмотря на то что я просидел в кабинете Колбина свыше двух часов… Через небольшой отрезок времени Колбин собрал всех членов Бюро ЦК и пригласил меня. Обращаясь ко мне, он сказал: «Вы свободны, отдыхайте. Мы сами примем меры и наведем порядок».

Перед уходом спросил у Мирошина, зачем меня вызывали и почему не дали выступить. Он ответил: «Посоветовались и решили, что вам на площади выступать не надо…».

Около часу дня семнадцатого декабря мне позвонил Горбачев. Он спросил меня: «Чем объяснить такой выход молодежи?» Ответил: «Сейчас в ЦК собралось руководство республики, и они совещаются. Они вам, наверное, доложат». Добавил, что мне неизвестны организаторы. Он сказал: «Хорошо, мы разберемся и примем меры, наведем порядок».

Но если Динмухамед Кунаев только озадачился сложившейся ситуацией, то Нурсултан Назарбаев был поставлен в более жесткие условия.

Вот как это же событие видится глазами Назарбаева:

«На следующий день на площади перед зданием ЦК стала собираться молодежь. Сначала пришло с транспарантами человек двести, но затем народу вокруг них становилось все больше. Мы были приглашены в кабинет к Г. Колбину, чтобы обсудить возникшую ситуацию. Членам Бюро ЦК, в том числе мне и Председателю Президиума Верховного Совета республики С. Мукашеву, было поручено пойти на площадь и поговорить с людьми. Никто не сожалел, что ушел со своего поста бывший Первый республики. Нас встретили лозунгами: «Каждому народу – своего руководителя!», «Нам нужен руководитель – казах!», «Хватит диктовать!», «Идет перестройка, где демократия?», «Мы за ленинскую национальную политику!». Ничего другого, способного вызвать у здравомыслящего человека протест или возражение, не было. Настроение массы людей было мирное. Нам задавали лишь один вопрос: почему не избрали местного человека? А мы на этот вопрос ничего вразумительного не могли ответить. Тогда демонстранты двинулись с транспарантами на улицы Алма-Аты…»

А теперь представьте себе душевное состояние Нурсултана Назарбаева. В глубине души он был абсолютно согласен с требованиями молодежи. Его самолюбие было ущемлено тем, что ни с ним, правительственным лицом, ни с его народом – казахстанцами – никто в Москве не посчитался. А ведь это был уже другой народ, далеко не прежний темный, малограмотный, забитый нуждой. Напротив, по душевной своей структуре, по уровню своей образованности он был образованным, мыслящим, цивилизованным, способным управлять своей страной и после Д. Кунаева.

Нурсултан Назарбаев абсолютно не кривил душой, заявляя, что не был прямым организатором декабрьского выступления молодежи. Но подсознательно он не мог не ощущать незримую, опосредованную связь между собственными мыслями и действиями и поступками молодежи. Когда демонстранты двинулись с транспарантами на улицы города, Назарбаев оказался перед выбором, он должен был решить, как поступить в этой ситуации.

«У каждого человека бывают в жизни моменты, когда он внезапно оказывается перед проблемой серьезного выбора, заставляющего порывать с чем-то привычным и удобным, сулящего непредсказуемые сложности или испытания. Выбор этот чаще дает только одно преимущество: человек, не подстраиваясь под обстоятельства, вопреки им, остается самим собой. Когда собравшийся на площади народ устремился в город, я понял, что стою перед таким выбором: или я должен решиться на поступок, или спокойно вернуться в здание ЦК. Второе представилось мне непростительной изменой людям – они были правы! Я пошел с ними, в голове колонны».

Шествие по улицам города длилось часа три. На следующий день демонстрация повторилась.

Нурсултан Назарбаев видел, что никто не хотел выходить к молодежи, собравшейся на площади. Он объяснил это тем, что все партийное и советское начальство умело общаться только с организованным, благодарным правительству народом, было совершенно не подготовлено к тому, что кто-то вдруг окажется ершистым и потребует объяснения у руководства страны.

Назарбаев не только не побоялся выйти к людям, но и совершил поступок, необъяснимый с точки зрения правящей элиты, прошел вместе с ними по улицам Алма-Аты. Этот факт не остался незамеченным. Его стали обвинять в том, что якобы он явился зачинщиком протеста.

«В порыве бессильного гнева нам прямо в лицо бросались слова о том, что мы эту кашу заварили, а значит, мы ее должны и расхлебывать».

Обвинение строилось на том, что Назарбаев, идя рядом с бунтовщиками по улицам города, создал своего рода рекламу их действиям, так сказать, благословил их, и поэтому на второй день выступления молодежи были продолжены.

«Уже позднее мы узнали, что в это же время началась переброска к Алма-Ате крупных частей внутренних войск. Прибегнули, так сказать, к последнему аргументу».

Чем это кончилось, хорошо известно. 18 декабря 1986 года был организован разгон демонстрации.

«Не буду рассуждать о том, насколько эта мера была вынужденной и оправданной. Предпринимать что-то следовало, потому что напряженность возрастала, в толпы людей проникли хулиганствующие элементы, экстремисты. Но главный вопрос все же в другом: можно ли было все это предусмотреть, не делая опрометчивых шагов? Безусловно. Однако такие шаги были допущены, и все оказались бессильны разрешить возникшее противоречие между властями и народом».

Многие студенты были отчислены из институтов. Некоторые попали в места заключения.

«Как выяснилось позже, – писал Динмухамед Кунаев в книге «О моем времени», – декабрьские события в Алма-Ате не были спровоцированы и не носили никакой националистической направленности. По моему глубокому убеждению, молодежь выступила против избрания первым секретарем ЦК КПК человека, никому в республике не известного и малоавторитетного».

Вместо терпеливого разъяснения молодежи руководителями республики сути пленума и политики партии и правительства Геннадий Колбин поставил под ружье милицию и войска, которые и расправились с участниками протестных мероприятий. Неумелые действия ответственных лиц, призванных контролировать обстановку и наводить порядок, привели к плачевным результатам. За трагедию, избиение и арест сотен безвинных людей надо было отвечать. Руководство ЦК во главе с Геннадием Колбиным начало искать виновных, на которых все можно было свалить и самим уйти от ответственности.

По мнению Кунаева, назначение Колбина в Казахстан было большой ошибкой руководства СССР.

«У него не было данных, чтобы успешно руководить такой крупной партийной организацией, как наша. Он, попросту говоря, сел не в свое кресло».

Этот недалекий человек, воспитанный командно-административной системой, первым делом расставил в Казахстане своих людей, представителей новой власти, для которых ложь и правда не имели четких границ.

Колбин затаил зло на Назарбаева и не придумал ничего лучшего, как постараться выпихнуть его за пределы республики, пусть на повышение, но не рядом.

Не мог он оставить в покое и Кунаева. В течение двух с половиной лет шла травля этого человека и его близких. Для этого использовались все недостойные, но принятые в СССР средства. Публиковались заказные статьи, в которых перечеркивалось, извращалось все хорошее, что было сделано во времена Кунаева. Ему приписывались должностные злоупотребления. Насаждался, но, конечно, не смог привиться термин «кунаевщина». Все в республике знали, что у Динмухамеда Кунаева нет дачи, он живет в четырехкомнатной квартире, деньги за статус академика перечисляет на счета детских домов.

В 1987 году Кунаев был исключен из состава ЦК КПСС и Политбюро. Формулировка была жесткой: за серьезные недостатки, допущенные в годы работы первым секретарем ЦК КП Казахстана.

Позже Кунаев с грустью вспоминал:

«Было записано, что в моей деятельности процветал субъективизм, нарушалась коллегиальность, насаждалась семейственность. В окружении оказалось немало лиц, злоупотреблявших своим служебным положением… Главной причиной моего вывода из состава ЦК КП Казахстана и ЦК КПСС были декабрьские события 1986 года в Алма-Ате».

Но вот что удивительно. Динмухамед Кунаев попросил предоставить ему слово и обрушился с критикой в адрес Нурсултана Назарбаева. Он, пожалуй, впервые в жизни потерял над собой контроль и поступил вопреки своей интеллигентной натуре.

Нурсултан Назарбаев, в свою очередь, был потрясен жестокостью Кунаева. Обвинение, направленное в его адрес, сразило Назарбаева. Прямо из зала он угодил в больницу. Не спасло и могучее здоровье, не раз помогавшее ему выжить в самых экстремальных условиях. Прошло три года.

А между тем пришедший к власти Михаил Горбачев, в сущности, не имел представления о том, что делать с огромнейшей богатейшей в мире страной. И когда его взахлеб превозносили за несуществующие лидерские качества – «активность, реформаторский характер и генетический демократизм», никто и не подозревал, насколько страшна будет эта политическая фигура для многонационального Советского государства.

10 января 1989 года «Казахстанская правда» опубликовала выступление Михаила Горбачева «Наращивать интеллектуальный потенциал перестройки». Характерно, что спустя четыре года после прихода к власти Горбачев по-прежнему на первый план выдвигал проблему овладения населением огромной страны культурой дискуссии. Назарбаев не мог не заметить, что под видом гласности предпринимались попытки атаковать КПСС. Генеральная линия КПСС начала «проседать».

А тем временем Советский Союз начал готовиться к Первому съезду народных депутатов СССР.

25 мая 1989 года открылся съезд, на котором присутствовало 60 народных депутатов. Вся страна жадно прильнула к экранам телевизоров, впервые за много лет с интересом внимая событиям. Страна в лице депутатов клялась в любви и верности Михаилу Горбачеву. Такого редкого единодушия, такого огромного заряда душевной энергии народа не проявлялось со времен Иосифа Виссарионовича Сталина.

Нурсултан Назарбаев поднял на этом съезде мучившие его давно вопросы. Итогом его выступления был тезис: только сильная республика – основа сильного центра, а следовательно, нужно расширить права всех республик как равноправных суверенных членов федеративного Союза.

Михаил Полторанин, политический обозреватель АПН, так охарактеризовал Нурсултана Назарбаева, выделив его среди всех ранее мало известных советскому народу республиканских деятелей: «Большое впечатление произвел Н. Назарбаев. Он говорил остро, смело, разумно ухватив самую суть экономических проблем страны».

Популярная в те времена газета «Неделя» опубликовала интервью с Назарбаевым, в котором он высказал свои сокровенные мысли: «Не побоюсь высказать крамольную мысль: не стоит ли подумать о том, чтобы те, кто потребляет наше сырье и благодаря этому получает за конечный продукт хорошую выручку, поделились и с поставщиком какой-то частью?» Так осторожно он, в качестве пробного шара, закинул идею дележа доходов между центром и республиками.

На Первом съезде народных депутатов СССР Геннадий Колбин был утвержден председателем Комитета народного контроля.

А 22 июня 1989 года ХV Пленум ЦК Компартии Казахстана рассмотрел организационный вопрос. Пленум освободил Геннадия Колбина от обязанностей первого секретаря ЦК Коммунистической партии Казахстана в связи с избранием его председателем Комитета народного контроля СССР.

«Встал вопрос об избрании первого секретаря ЦК Компартии Казахстана. Здесь также было видно, что прежний опыт даром не прошел. На этот раз выяснили мнения всех народных депутатов СССР от Казахстана, областных руководителей, выслушали точки зрения представителей интеллигенции республики. Прямо на улицах проводили опрос простых людей. Лишь после этого собрали Пленум ЦК, которому предложили для избрания мою кандидатуру. Впервые выборы осуществлялись тайным голосованием».