Текст книги "Феномен Назарбаева"

Несмотря на декларативные высказывания генерального секретаря, именно тогда и обнаружилось, что перестройка незаметно для ее инициатора вылилась в демонтаж советской авторитарной системы. Нурсултан Назарбаев, как и другие, тогда не увидел того, что очень хорошо просматривается теперь, на расстоянии от событий 1990 года. Западный мир признал Горбачева за то, что тот, сам того не подозревая, предпринял попытку реформирования СССР, скрепой которого была Коммунистическая партия. Он подрывал ее авторитет своими действиями и тем самым разрушал огромную страну.

14 марта 1990 года был принят Закон СССР «Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР». Подписан он был самим М. Горбачевым, Председателем Верховного Совета СССР. Утром 15 марта на внеочередном III съезде народных депутатов СССР были оглашены результаты тайного голосования по выборам Президента СССР, проведенного накануне вечером. Из 1878 депутатов за Горбачева проголосовали 1329, против – 495. Съезд утвердил протокол счетной комиссии, и Михаил Сергеевич Горбачев стал первым и единственным Президентом СССР.

Он принял присягу, в которой говорилось: «Торжественно клянусь верно служить народам нашей страны, строго следовать Конституции СССР, гарантировать права и свободы граждан, добросовестно выполнять возложенные на меня высокие обязанности Президента СССР».

Волны президентства разошлись по всем республикам Советского Союза.

24 апреля 1990 года Нурсултан Назарбаев был избран Президентом Казахской ССР. За ним сохранялся и пост первого секретаря Коммунистической партии Казахстана.

6 июля 1990 года, в период работы XXVIII съезда КПСС, Нурсултану Назарбаеву исполнилось 50 лет. Обычно такой юбилей отмечался присвоением высоких наград. Такова была традиция, сложившаяся в советском обществе. Неудивительно, что все первые секретари обкомов КП Казахстана посетили М. Горбачева и попросили присвоить Назарбаеву звание Героя Социалистического Труда. Горбачев не только не мог отказать им, но и сам хотел этого, поскольку уважительно относился к Назарбаеву.

Но тот узнал, что его хотят наградить, и категорически воспротивился этому.

– Как я буду выглядеть перед твоими секретарями, которым обещал? – спросил Горбачев.

– Это я беру на себя и проведу с ними соответствующую разъяснительную работу, – заверил его Назарбаев. – Но при одном условии.

– Каком? – спросил Горбачев.

– У вас давно лежит мое представление на хорошо известного в стране политического и хозяйственного деятеля Брауна Андрея Георгиевича. Используйте мою квоту для него. Он вполне заслуживает этого.

Назарбаеву не хотелось принимать награду в тот период, когда страна задыхалась в атмосфере немыслимой путаницы, замешательства, вызванных противоречивыми и лживыми заверениями и обещаниями своих лидеров.

«И никто из них уже не мог обещать ничего определенного. Чувство безнадежности охватывало широкие круги общественности. Всеобщая апатия становилась все более опасным феноменом».

Назарбаев все чаще приходит к мысли о том, что именно нерешительность Горбачева порождает хаос, межнациональные столкновения и кровь, которая обильно окрасила последние месяцы перестройки.

Вскоре после съезда встал вопрос о пересмотре Союзного договора и о создании нового. Предполагалось, что в нем должен быть четко сформулирован правовой статус союзного государства и республик, закреплены их суверенные права, компетенции и пределы полномочий центра, его законодательных, исполнительных и судебных органов. Необходимо было определить принципы взаимоотношений Союза и республик в экономической, политической и социально-культурной сферах.

Сразу после съезда КПСС была сформирована группа из тринадцати человек, которая должна была создать программу перехода к рынку. Срок ей был дан всего один месяц, в течение которого она должна была отдать наработанный материал Верховным Советам СССР и РСФСР для выработки единой концепции перехода к рынку. Результаты работы этой группы на протяжении двух дней, 30 и 31 августа, обсуждались на совместном заседании Совета Федерации и Президентского совета. В сущности, поводом к размышлению явились два проекта, один – выдвинутый группой Шаталина, другой – правительством.

Было решено, что выходить надо с одним проектом. Поэтому 4 сентября глава правительства РСФСР Иван Силаев выступил с правительственной программой, в основу которой легла концепция «500 дней» академика Шаталина. 11 сентября Верховный Совет РСФСР принял постановление «О Программе стабилизации экономики и перехода к рыночным отношениям», поставив перед фактом два парламента – союзный и российский. В процессе обсуждения проекта выявилось, что никто не хочет воплощать его в жизнь.

Разумеется, процесс демонтажа не мог проходить гладко. Он постоянно наталкивался на сопротивление масс. Противостояние наблюдалось прежде всего на идеологическом уровне. Ясно было, что разрушение одной системы – это не созидание чего-то нового. Для последнего требовалось время. Но народ, сознание которого было ориентировано на корректировку социалистической системы, а не на реставрацию капитализма в стране, все более и более роптал.

Не случайно Нурсултан Назарбаев в мае 1990 года заявил:

«Меня беспокоит покачивание нашего общества то вправо, то влево. Особенно вправо, то есть к тому состоянию, в каком мы совсем недавно пребывали. Это невозможно. Этого не будет».

Последние слова он произносил как заклинание, сам искренне верил в них. Именно это ощущение нестабильности заставило его еще более жестко требовать от партии поворота к рынку. Между тем многие партийные мероприятия производили на него удручающее впечатление.

«Сидишь на таком форуме и думаешь: а куда, собственно, я попал? На какое собрание, в каком году? Пока иные сидели в окопах, жизнь ушла далеко вперед».

Все больше ощущалось отставание СССР в области технического прогресса, который должен был строиться на технологическом обновлении всего хозяйства с выходом его на мировой уровень. Но проекты плана и бюджета на 1990 год не предусматривали этого прорыва. Никто не собирался догонять развитые страны. Дескать, у нас свой путь.

Опасения по поводу того, что недостаточно регулируемый рынок ведет к безудержному росту цен, вымыванию дешевых товаров, к социальной нестабильности в обществе, превращались в реальность дня. На рынок повалили потребители, тогда как производители начали уступать свои позиции.

Активный, энергичный Нурсултан Назарбаев не выносил бездействия. Он остро чувствовал, что Коммунистическая партия растеряла свои бойцовские качества, обленилась и надеется на авось. Он вновь и вновь призывает руководителей партийных организаций республики учиться культуре дискуссий с идейными оппонентами. Ему с большим трудом удается преодолевать инертное состояние общества. Его все чаще одолевали мысли о беспомощности центральной власти, но он еще не терял надежды, не желал распада Союза.

Такая постановка проблемы вытекала из самой идеологии и практики политики СССР. Истинная картина была таковой. С одной стороны, утверждалось, что СССР – добровольное объединение свободных республик, с другой – он управлялся как жестко централизованное унитарное государство. Контролировала это Коммунистическая партия Советского Союза.

Нурсултан Назарбаев не хотел, чтобы Казахстаном кто-то и теперь распоряжался так, как это было прежде. Это справедливое желание руководителя, увидевшего все несовершенство центральной власти, а главное – ее слабость. Трудно винить человека в том, что он хочет жить и трудиться в сильном, богатом, уважаемом всеми государстве.

Нурсултан Назарбаев наблюдал за тем, как одна за другой сдаются позиции некогда мощной державы, проявляющиеся в изменениях административно-территориальной иерархии, и предпринял свои шаги в этом направлении.

25 октября 1990 года Верховный Совет Казахской ССР принял Декларацию «О государственном суверенитете Казахской ССР». Это был первый законодательный акт молодого государства, закрепивший принцип разделения власти на законодательную, исполнительную и судебную. 20 ноября Президент Казахстана подписал Закон «О совершенствовании структуры государственной власти управления в Казахской ССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной закон) Казахской ССР». Были учреждены посты вице-президента, премьер-министра и государственных советников, образован Кабинет министров, а при Президенте появился консультативно-совещательный орган – Совет Республики.

Действия Назарбаева, его острый ум, принципиальное отношение к миру не остались незамеченными в стране. Более того, популярность этого человека настолько возросла, что был поставлен вопрос об избрании Нурсултана Назарбаева вице-президентом СССР. Даже москвичи, которых не так-то просто склонить на свою сторону, были очарованы личностью Нурсултана Назарбаева. Ни у кого в стране эта кандидатура не вызывала разногласий и сомнений.

Вопрос о вице-президенте встал в декабре 1990 года на Совете Федерации. Президент Узбекистана Ислам Каримов предложил поставить на эту должность Назарбаева, который, по его мнению, лучше других сумеет найти общий язык с республиками. Его поддержали руководители Кыргызстана, Туркменистана и Таджикистана.

«Но я не знал, что у Михаила Сергеевича другое мнение, ему нужны были удобные люди, хотя имел все основания надеяться, что он и ко мне относился неплохо. Но он хорошо знал мой критический настрой».

На заседании Совета Федерации никто не спрашивал у Назарбаева, как он сам к этому выдвижению относится.

В конце заседания он встал и сказал:

– Дорогие товарищи, огромное вам спасибо за то, что предлагаете. Во-первых, вице-президента пусть выбирает президент, ему с ним работать. Во-вторых, я должен приехать домой, спросить парламент, который меня избрал, пленум ЦК должен собрать, у них спросить.

После заседания Горбачев пригласил Назарбаева в кабинет и заявил:

– Ладно, давай будем думать.

Назарбаев ответил прямо:

– Михаил Сергеевич, конечно, вы будете думать и все учитывать, но я не смогу работать у вас вице-президентом только по поручениям президента. Если вы будете думать – доверять ли мне, то и мне надо думать. Я еще не знаю, дам ли я добро или нет. Я даже подготовился выступить прямо на съезде: если вы доверяете мне быть вице-президентом, то вице-президент должен быть одновременно и главой правительства. Ему должны быть отданы все прерогативы. И не просто главой правительства, а я бы хотел получить вотум доверия от всех парламентов республик, а не от этого съезда. Я не могу под прессом этого съезда работать и осознавать, что меня уберут в любой момент. Для проведения реформ нужны такие полномочия.

Выдвигая условия, необходимые ему для нормальной работы, Назарбаев заранее знал, что они не будут приняты Горбачевым.

На съезде Горбачев пригласил членов Политбюро в комнату и объявил:

– Я остановился на Янаеве.

Все поддакнули, а вот Назарбаев открыто сказал ему:

– Михаил Сергеевич, не делайте этого. Подберите другого человека.

Он даже назвал фамилию Гуренко, обрадовавшись подобному исходу со своей собственной кандидатурой.

Шел декабрь девяностого года. Все понимали, куда идет дело.

«Я считал, что я могу много сделать именно здесь, в Казахстане, а не где-нибудь».

Очевидно, что события, назревавшие в стране, не могли не беспокоить Горбачева. Он желал укрепления своей власти такими людьми, как Нурсултан Назарбаев. Тот пользовался авторитетом среди своих соратников, обладал ясным умом, умел и, главное, не боялся принимать решения.

Конечно, история не терпит сослагательного наклонения. Однако если бы Назарбаев стал вице-президентом, то сумел бы укрепить позиции Горбачева не только на Востоке, но и на Западе, так как представлял собой и человека высокой европейской культуры. В нем органично сочеталось восточное и западное. Пожалуй, в этом смысле он был самой приемлемой кандидатурой. Но, видимо, Горбачев не хотел иметь рядом такого неординарного человека, так как понимал, что с ним будет нелегко работать.

Между тем в республике Нурсултан Назарбаев был назван человеком года.

Россияне тоже с большой симпатией относились к Назарбаеву, мысленно видели его на посту вице-президента СССР. Всем импонировала независимость суждений, свойственная ему, твердость в отстаивании своих позиций, нестандартные подходы к проблемам. Его начали воспринимать как последовательного политика, реально оценивающего взаимодействие центра и республик.

Известный писатель, депутат Борис Олейник так выразил свое отношение к нему: «Президент Казахстана хорошо сражается за свой народ, но не забывает и об интересах других. Это и есть интернационализм, который мы оплевали».

Но что бы ни предпринимала команда Горбачева, все ее распоряжения и постановления блокировались уже в самой России. Оно и неудивительно. Шла жесткая борьба за власть между Горбачевым и Ельциным, Президентом СССР и Председателем Верховного Совета РСФСР.

Вот убедительный пример тому. 31 октября Верховным Советом СССР был принят закон об усилении ответственности за спекуляцию. Тут же из недр Верховного Совета РСФСР вышла команда – «Не исполнять». Парадокс! Основанием явились не слабость или несвоевременность этого закона, а то, что порожден он был якобы другим государством.

Несмотря на первоначальное блокирование своих идей, группа академика Шаталина, разработавшая концепцию «500 дней», была убеждена в том, что для ее реализации нужна жесткая власть. Реализовать эти идеи в стране, охваченной разбоем, гражданскими войнами, хамством подчиненных и параличом властных структур, было практически невозможно. Следовательно, требовалось срочно создать механизм, который позволил бы президенту, не нарушая закона, по многим важнейшим вопросам принимать решения самому. Группа настраивала Горбачева на то, чтобы он сумел договориться с руководителями республик, убедил их в том, чтобы действовать согласованно, решительно и жестко. Весомым аргументом было и то, что все в стране нуждались в железной дисциплине. Иными словами, Шаталин сумел убедить Горбачева в необходимости усиления власти.

На IV сессии Верховного Совета СССР, состоявшейся 18 сентября, были заслушаны доклад А. Аганбегяна, выступления С. Шаталина, Л. Абалкина.

Предваряя дискуссию, Горбачев произнес речь, в которой, как и всегда, попытался скрыть нарастающие противоречия в обществе. Говоря о сохранении Союза как многонационального государства, основанного на принципах добровольности, равенства и сотрудничества суверенных республик, Горбачев, в сущности, готовил себе роль координатора их действий. Сам того не подозревая, он запустил в союзную систему разрушительный элемент суверенности, и результат не заставил себя ждать. В сентябре активизировались силы, не принимающие его политику. Все чаще звучали лозунги «Долой правительство!», «Распустить Верховный Совет и съезд народных депутатов!», «Долой Президента!».

Это накладывало отпечаток на его действия, заставляло делать поспешные выводы и предложения. Он растревожил советское общество, повторял одну и ту же фразу о консолидации сил с целью перехода к рынку, не понимая, что именно рынок и не устраивал многие слои этого общества. М. Горбачев в растерянности отчаянно заметался.

На IV съезде народных депутатов он пытался перехватить инициативу у руководителей союзных республик, настаивал на том, что необходимо навести порядок в стране. Горбачев пытался быть твердым, подчеркивал, что власть должна быть жесткой, что наведение дисциплины, контроля за исполнением решений помогут обрести нормальное существование всем народам, населяющим Советский Союз. Он предложил на рассмотрение съезда свое видение новой структуры власти. В руках президента будет сосредоточена вся власть! Он лично будет руководить Кабинетом министров, объединять и координировать деятельность всех высших союзных органов управления.

В сущности, это была попытка Горбачева реставрировать авторитарную власть в стране. Депутаты прекрасно поняли его.

Выступая на IV съезде народных депутатов СССР, Нурсултан Назарбаев снова жестко потребовал не деклараций, а действий. Однако не тех, которые были предложены Горбачевым.

«Позволю себе еще раз использовать метафору, столь полюбившуюся многим парламентским корреспондентам. Да, мы вновь, уже в четвертый раз, собрались на нашем довольно вместительном и оттого, наверное, слишком тихоходном, неповоротливом корабле. Если раньше политическое море лишь волновалось, то сейчас штормит. И очень крепко. Стоит ли удивляться, что, глядя на неуверенность рулевого, часть команды пытается перехватить управление, изменить курс, другая – спешит к спасательным шлюпкам, надеясь продолжить плавание автономно, третья – полна надежд вернуться к старым берегам, от которых мы не так уж далеко и ушли. Свидетельство тому – оживление среди бывших соратников Брежнева».

Назарбаев подчеркивал, что трудно верить Президенту СССР, который провозгласил курс на перестройку тоталитарной системы, а теперь демонстрирует отход от своих позиций. В своем выступлении Назарбаев делал упор на то, что командно-административная система далеко не сломана, не следует предаваться этой иллюзии. Жесткая диктаторская хватка центрального аппарата ничуть не ослабла. Ни о каком суверенитете там не хотят знать. Внешнеэкономическая деятельность и попытки республик заработать валюту по-прежнему блокируются. Он еще раз заострил внимание присутствующих на том, что никто не может согласиться с узаконенным грабежом. 95 % заработанной валюты надо отдавать центру!

Нурсултан Назарбаев с горечью произнес следующие слова в адрес Горбачева:

«Не могу согласиться с такой политикой, когда страна захлебнулась сладкой патокой красивых слов о демократизации и уже пошла побираться по богатым столам Европы в поисках хлеба насущного. Униженный и оскорбленный народ вправе спросить с вас, Михаил Сергеевич, с вас, Николай Иванович, где же плоды обещанной модернизации нашего машиностроения и столь широко разрекламированной конверсии? Где конкретные результаты намеченной в свое время программы научно-технического прогресса? Где 77 миллиардов рублей, выделенных на развитие переработки сельскохозяйственной продукции? Эти практические шаги, с которых мы начинали перестройку, были абсолютно верными, однако благие пожелания, как в песок, ушли в политический треп. Сегодня лучшие инженерные умы, самые квалифицированные рабочие оборонных предприятий озабочены выпуском обычных кастрюль. Наверное, я не раскрою большую государственную тайну, если скажу, что КГБ СССР подготовил выставку простейших товаров народного потребления, выпускаемых на Западе. Спасибо товарищам, выставка действительно смотрится с большим интересом. Но если уж госбезопасность стала заниматься такими делами, то зачем нам нужен аппарат Совета Министров?»

Назарбаев уже ясно понимал, что СССР движется к распаду.

«За последнее время немало иронических стрел выпущено по поводу так называемого парада суверенитетов. Да, парад состоялся, но глубоко ошибаются те, кто видит в нем лишь выражение местничества, сугубо амбициозных интересов и не замечает глубинных причин, вызвавших этот процесс. А причины – в параличе центральной власти, в эгоизме ведомств, не желающих и никогда не согласных поступиться своими диктаторскими правами. Отсюда и развал экономики, и рост преступности, и кровь межнациональных конфликтов. Можно ли бросать камень в республики, которые пытаются хоть каким-то образом оградить себя от дестабилизирующей политики центра? Можно ли обвинять их в сепаратизме только за то, что они проявляют нормальное чувство самосохранения при надвигающемся хаосе?»

Вопросы, поднимаемые на съезде, были наболевшими. Михаил Горбачев понял, что следует срочно предпринимать решительные действия. Он вынес на рассмотрение съезда предложение провести по всей стране референдум, чтобы каждый гражданин высказался «за» или «против» Союза суверенных государств на федеративной основе. Результат референдума в каждой республике и явится окончательным вердиктом. Что касается выхода из СССР, то он может быть осуществлен только на основе соответствующего закона, при непременном учете всех аспектов этого сложного политического и социально-экономического процесса.

Итак, конец года был ознаменован решением пересмотреть Союзный договор, а также провести референдум, чтобы народ сказал свое решающее слово. Ничто, казалось бы, не предвещало новых потрясений на фоне происходящих событий.

Но борьба за власть между Михаилом Горбачевым и Борисом Ельциным продолжалась. Нурсултан Назарбаев осуждал ее. Он видел, как еще больше ослабевает страна, раздираемая противоречиями между этими политиками.

Назарбаев был прирожденным оратором, в нем не чувствовалось догматизма и высокомерия, свойственного многим партийным чиновникам. В кипящей политической реальности он постепенно выдвигался на первый план, становился фигурой общесоюзного масштаба. Теперь уже не Назарбаев нуждался в поддержке Москвы, а Горбачев все больше хотел видеть его на своей стороне.