Текст книги "Рональд Лэйнг. Между философией и психиатрией"

К «Политике переживания» можно предъявить множество претензий – к беспорядочному стилю, к обилию смыслов и смысловых линий, не всегда согласовывающихся с названием и являющихся следствием того, что книга составлена из отдельных статей и выступлений. Как программа радикального преобразования она оставляет желать лучшего. Она несет два конструктивных предложения: более уважительный и внимательный подход к психически больным и открытие себя посредством темпорального разрыва с собственным эго. Однако мистический гуманизм Лэйнга выдвигает такую необходимую и ценную антитезу аналитической традиции радикальной социальной мысли. Это яркое, страстное напоминание о том, что совершенствование человечества – это прежде всего полноценная реализация опыта каждого отдельного человека[314]314
  Ritvo J. I. R. D. Laing and Mystical Modern Man // Wednesday. 1969. February 26 (http:// www.thecrimson.com/article/1969/2/26/r-dlaing-and-mystical-modern/).


[Закрыть].

Вторая часть книги «Политика переживания» – «Райская птичка» – была оценена еще более противоречиво. Мать Лэйнга Амелия так и не смогла простить своему сыну этого текста. Она была действительно шокирована частотой употребления слов «fuck» в этом издании. Она переживала настоящий позор и опасалась, как бы книгу не увидели соседи. Но сплетни не заставили себя долго ждать: скоро многие знали, что ее знаменитый сын говорит о семье. Сын Лэйнга Адриан может найти только один ответ на вопрос, как Рональд мог написать эту книгу: она была создана под воздействием шотландского виски, калифорнийской травы и чешской «кислоты» в те часы, когда другие люди уже спят.

Дэвид Хоулбрук говорит, что описания «Райской птички» слишком детальные и ясные, чтобы отражать собственный психоделический опыт Лэйнга, и что, скорее всего, они воспроизводят шизоидные эпизоды его пациентов[315]315
  Holbrook D. R. D. Laing and the Death Circuit // Encounter. 1968. August. P. 4–12.


[Закрыть]. Любопытные догадки строит на этот счет Питер Седжвик. Он отмечает, что вряд ли можно предположить, что такое произведение можно было написать под влиянием единичного психоделического опыта или соприкосновения с шизофреническим опытом пациентов. Множество людей испытывают подобные эпизоды расширения сознания, но не выдвигают на этом основании идеи о шизофрении как о путешествии, а, напротив, подавляют его в скептической рефлексии. Седжвик вспоминает подобный эпизод и в своей жизни, пережитый им в кресле дантиста под воздействием оксида азота. Но отмечает, что, несмотря на интенсивные переживания, этот опыт имел малое влияние на его материалистическую, марксистскую философскую позицию[316]316
  Sedgwick P. R. D. Laing: Self, Symptom and Society. P. 41.


[Закрыть].

Сам Лэйнг всячески опровергал такое восприятие «Райской птички». В беседе с Джеймсом Гордоном он утверждает, что «это было просто описание некоторых вещей, составляющих мою внутреннюю жизнь», подобно тому, что сделал Фрейд в «Толковании сновидений»[317]317
  Gordon J. S. Who Is Mad? Who is Sane? P. 84.


[Закрыть]. В интервью Бобу Маллану он говорит, что эта работа написана на основании переживания и осмысления опыта пробуждения и засыпания, опыта полусна-полубодрствования. Лишь одна только страница этой работы, как вспоминает он, могла быть написана на основании осмысления наркотического мескалинового опыта, да и то это было его осмысление, а не творчество под воздействием мескалина. Лэйнг настаивает: «Никакая „кислота“ здесь совершенно не при чем… Это такая поэма в прозе в жанре „Аурелии“ Жерара де Нерваля и специфической мистической чувствительности XIX в. „Серафита“ Бальзака, „Магический театр“ Германа Гессе и прочее»[318]318
  Mullan B. Mad to be Normal. P. 225.


[Закрыть].

Оправдания Лэйнга тогда услышаны не были. Все были напуганы вышедшей книгой. Многие и правда думали, что Лэйнг семимильными шагами движется к психозу или уже впал в него. Гарвардский исследователь Эрик Мишлер получил даже правительственный грант на лингвистический анализ «Политики переживания». В своем исследовании на основании анализа этой работы он пришел к выводу, что в психике Лэйнга налицо имелись определенные патологические изменения. Он обнаружил, что по сравнению с более ранними работами эта была более простой и по структуре, и по замыслу, приблизительно на две трети от первоначальной длины сократились предложения, словарь был также сокращен и обеднен, упрощена структура предложения, а ассоциации значительно уплощены.

«Райская птичка» – это действительно собрание переживаний/ощущений, дрейфующих где-то на границе сознания. И это детище Лэйнга только способствовало его мифологизации и превращению в гуру контр культуры. Стивен Коч вспоминал:

Он показался мне редчайшим человеком – таким удивительно живым человеком. <…> Я верю Лэйнгу, когда он говорит, что видел Райскую птичку. Я не сомневаюсь ни на миг, что он пережил опыт столь всепоглощающий, что больше никогда не сможет быть таким, как прежде[319]319
  Koch S. Worrying About Ronald Laing // World. 1973. 16 January.


[Закрыть].

Лэйнг здесь пытается творить вне традиционных шаблонов: он использует в нетрадиционных аналогиях и связях традиционные понятия, разрушает границы общепринятых форм опыта, смешивает стили и языки. Эти переживания/ощущения невозможно проанализировать или пересказать, можно лишь напрямую насладиться красотой их чистого и насыщенного потока:

Новый Город. Я смотрю вокруг. Жалкие внутренности и зародыши-выкидыши, засоряющие аккуратные сточные канавы. Вот этот, например, похож на сердце. Он пульсирует. Начинает двигаться на четырех коротеньких ножках. Вид у него отвратительный и гротескный. Похожий на собаку сгусток сырой красной плоти, он еще жив. Глупый освежеванный зародыш-пес все еще цепляется за жизнь. А ведь он просит меня только о том, чтобы я позволил ему любить меня, а может, даже и этого не хочет.

Изумленное сердце, любящее нелюбимое сердце, сердце бессердечного мира, безумное сердце умирающего мира[320]320
  Лэйнг Р. Д. Райская птичка / Пер. Е.Н. Махнычевой // Феноменология переживания. Райская птичка. О важном. С. 169.


[Закрыть].

Есть еще одна область души, она зовется Америкой.

Невозможно выразить Америку. Прошлой ночью собралось вполне высокоинтеллектуальное общество самых-самых белых и самых-самых евреев, и тут до меня дошло, что я сижу рядом с бюстом, скорее всего, какого-то будды, из чего-то вроде терракоты. Было тихо, и никто ничего не говорил, никто ничего не делал, и тут до меня дошло, что свет шел от макушки будды, от шестидесятиваттной электрической лампочки, в самом деле, я не вру, это была настольная лампа.

На кой хрен вам понадобился будда в виде настольной лампы?

Но это же не будда, это какая-то великая богиня или кто-то еще.

Америкой правит дряхлый, обабившийся, осклабившийся Будда – немыслимо, невообразимо жирный – смятый в мириады складок и морщин. Жир сочится наружу. Жено-будда, слепленный из какой-то космической грязи, вибрирует в чудовищной зудящей похоти. Миллионы мужчин набрасываются на это бабище, чтобы стряхнуть, выблевать из себя этот неописуемо омерзительный, похотливый и бесстыдный зуд. И все они вязнут в бездонной, ослизлой, жирной трясине ее прогорклых пазух[321]321
  Там же. С. 174.


[Закрыть].

Я видел райскую птичку, она распростерла передо мной свои крылья, и я больше никогда не буду таким, как прежде.

Нет ничего такого, чего бы стоило бояться. Ничего.

Именно так.

Жизнь, которую я пытаюсь уловить, – это и есть я, пытающийся ее уловить[322]322
  Там же. С. 178.


[Закрыть].

Описание всего этого не приносит облегчения. Как и любое другое, оно остается абсурдной и отвратительной попыткой произвести впечатление на мир, который все равно останется таким же равнодушным и алчным, как и прежде. Если бы я мог встряхнуть вас, если бы я мог вышибить вас из ваших жалких умов, если бы я мог обратиться к вам, я мог бы открыть вам глаза[323]323
  Там же. С. 174.


[Закрыть].

Последний пассаж стал крылатым и вошел не только во все критические и биографические работы о Лэйнге, но и во множество работ по культуре и социальной критике. Эпиграфом к специальному выпуску журнала «Janus Head», посвященному творчеству Лэйнга, становится именно эта цитата, а, открывая введение к выпуску, Дэниэл Берстон пишет:

Этот крик души неизгладимо отпечатался в умах многих людей моего поколения, изо всех сил боровшегося с двухголовым дьяволом отчуждения и овеществления в области психического здоровья. Обращаясь к читателям «Политики переживания», Лэйнг несколько отчаянно и излишне критично говорил об ощущении возникающего возмущения и тщетности усилий, которое охватывало его всякий раз, когда он пытался передать безвыходность современной ситуации[324]324
  Burston D. Editorial // Janus Head. 2001. Special Issue: The Legacy of R. D. Laing (http:// www.janushead.org/4–1/editorial.cfm).


[Закрыть].

Лэйнг продолжает свою бурную деятельность. В начале апреля 1967 г. Лэйнг, Купер, Берк и Редлер начинают готовить собственную конференцию – конгресс «Диалектика освобождения».

Конгресс начался 15 июня 1967 г. и продолжался в течение двух недель. Он проходил в Раундхаусе, известном тогда центре британского андеграунда. Организатором выступал Институт феноменологических исследований, в который входили Лэйнг, Купер, Берк и Редлер. Это была значимая встреча левых активистов и контрлидеров со всего мира, которые, как отмечал Купер в предисловии к материалам, «были озабочены поиском новых путей, которыми интеллектуалы могли изменить мир…»[325]325
  Cooper D. Introduction / The Dialectics of Liberation / Ed. by D. Cooper. Harmondsworth: Penguin, 1968. P. 11.


[Закрыть]. Конгресс открывал Лэйнг со своей речью «Очевидность». Выступали также Грегори Бейтсон («Сознательный замысел versus природа»), Жюль Генри («Социальная и психологическая подготовка к войне»), Джон Джерасси («Империализм и революция в Америке»), Пол Суизи («Будущее капитализма»), Пол Гудман («Объективные ценности»), Люсьен Гольдман («Критика и догматизм в литературе»), лидер американского черного движения Стокли Кармайкл («Черная власть»), Герберт Маркузе («Освобождение от общества изобилия»). Завершал конгресс Дэвид Купер со своей речью «Без слов».

Выступление Лэйнга отмечало то же движение, которое было заметно в «Политике переживания» – от микроисследований отдельных социальных групп к макроисследованию и критике общественного функционирования. «Очевидное» – и название доклада, и его основной отнюдь не поэтический лейтмотив, хотя некоторые критики, к примеру, Хенрик Рутенбик, и называли этот доклад его основным идеологическим заявлением[326]326
  Ruitenbeek H. M. R. D. Laing and the Young / Going Crazy. P. 163.


[Закрыть]. Лэйнг, по его собственному убеждению, стремился привлечь внимание общественности к тем особенностям европейского и североамериканского общества, которые поддерживают мировую социальную систему, но одновременно являются опасными и угрожающими для человечества. Он отталкивается от очевидных и несомненных фактов общественной и политической жизни. «Очевидно, что мировая социальная ситуация угрожает жизни на планете»[327]327
  Laing R. D. The Obvious / The Dialectics of Liberation. P. 13.


[Закрыть], – подчеркивал он.

Очевидность – это то, что отмечает переход с одного уровня социальной системы на другой и позволяет обнаружить контекст внутриуровневого изменения. Очевидная нелогичность поведения в микроситуации может обернуться очевидной понятностью в макроситуации. Нелогичность поведения шизофреника может быть осмыслена в пределах семейного контекста, нелогичность семьи – в рамках сложных социальных сетей, социальные сети – в рамках социальных организаций и институций:

Ткань социальности – это переплетенная сеть контекстов, подсистем, сплетенных с другими подсистемами контекстов, сплетенных с метаконтекстами и метаметаконтекстами и так далее до достижения теоретического предела, контекста всех возможных социальных контекстов, объединенных со всеми входящими в них контекстами, что можно назвать всеобщей мировой социальной системой[328]328
  Ibid. P. 15.


[Закрыть].

В этой социальной системе имеет место институционализированное и организованное насилие, особенностью которого является то, что его агенты (врачи, учителя и т. п.) не осознают себя его агентами: врачи заботятся о пациентах, проявляя искреннее беспокойство. В малых социальных группах насилие концентрируется на отдельных людях, например, на психически больных, в рамках обширной социальной системы насилие направляется на неопределенную массу, находящуюся вне этой подсистемы, – на Них. Очевидная нелогичность насилия в малой социальной группе при этом становится понятной в широком социальном контексте.

Промежуточные уровни и связи социальной системы, по Лэйнгу, имеют самое важное значение. Они соединяют уровни социальной системы между собой, обеспечивая связность контекстов. И самое главное, что именно «внезапными, структурными, радикальными качественными трансформациями»[329]329
  Ibid. Р. 16.


[Закрыть] идут революционные изменения: путем изменений на фабриках, в больницах, школах, университетах и т. д. Такие микрореволюции и проводил Лэйнг и его соратники.

Конгресс проходил в совершенно непринужденной обстановке без формальностей и официоза. С утра читались лекции, затем шли семинары, которые продолжались и после обеда. Вечером организовывали просмотр фильмов и поэтические вечера. Раундхаус заполнили толпы людей, которые знакомились друг с другом, общались, спорили, ели, занимались любовью и вели себя так, как им было угодно. Через год Джозеф Берк, вспоминая это мероприятие, окрестил его антиконгрессом.

Конгресс привлек широкое внимание и получил широкий общественный резонанс. В Америке был издан сборник докладов. Было записано несколько пластинок с выступлениями участников, был снят документальный образовательный фильм, присутствовала съемочная группа из Норвегии, вышло несколько статей и обзоров. Самой острой рецензией была рецензия Роджера Бамарда, опубликованная в «New Society» 3 августа 1967 г. Среди прочего он писал:

Я выдвигаю два следующих суждения: 1) сначала должна быть разоблачена несправедливость существующей системы и 2) необходимо развить новую политику, которая должна создать возможности для внедрения новой системы. Международный конгресс по «Диалектике освобождения» превосходно реализовывал первое положение. В отношении второго положения он был обречен на неудачу. И это реальная причина его провала[330]330
  Laing A. R. D. Laing: A Biography. Р. 137.


[Закрыть].

Сам Лэйнг, несмотря на несомненное удовлетворение от проделанной работы, был конгрессом не очень доволен. Когда он вынашивал этот проект, он ставил перед собой другие задачи:

Так или иначе, но у меня была своего рода надежда или мечта, что некоторые из присутствующих там объединятся, и было бы неплохо создать таким образом долгосрочную сеть людей, которые будут заниматься беспристрастным, всесторонним, подробным исследованием наиболее важных проблемных областей функционирования человека. Но ничего подобного не пришло ни в одну умную голову [смеется]. Я имею в виду, что большинство участников находились в своем собственном панцире, они пропагандировали свои идеи, «бодались» с другими и отбывали восвояси. Так я понял, что пока это гиблое дело[331]331
  Mullan B. Mad to be Normal. P. 219.


[Закрыть].

После проведения конгресса вдохновленный успехом Джозеф Берк привлек Лэйнга и Купера к реализации еще одного контркультурного проекта – Антиуниверситета[332]332
  См. подробнее: Elzey R. Founding an Anti-University / Counter Culture. P. 229–248.


[Закрыть]. Институт феноменологических исследований выделил беспроцентную ссуду в 350 фунтов стерлингов, на которые было арендовано помещение, напечатаны программы и наняты секретари. 12 февраля 1969 г. в Шордиче Антиуниверситет открыл свои двери для всех желающих. Антиуниверситет был ориентирован на изменение ролей и отношений: хотя по-прежнему сохранялся статус преподавателя и лектора, приветствовалось активное участие всех присутствующих. Он работал по принципу коммуны, и большинство участников проекта проживало там же. Экзамены отсутствовали, оплата обучения была минимальна–10 фунтов стерлингов за квартал и 10 центов на каждый курс, при этом вместо наличных приветствовалась оплата товарами и услугами. Слушателям предлагались разнообразные курсы: «Экспериментальная музыка», «Демистифицируя медиа», «Психология и политика», «Семья как контрреволюционная сила», «Политика малых групп», «Психология и религия» и проч. Преподавали ведущие лидеры антипсихиатрии, искусства и контркультуры – Лэйнг, Корнелис Кардью, Роберта Элзи, Дэвид Купер, Леон Редлер, Мортон Шатцман, Фрэнсис Хаксли, Йоко Оно и др.

Лэйнг как никогда активно выступал против принуждения и общества, но сам наслаждался образом жизни, который принято называть буржуазным. Его сын Адриан пишет:

…Он наслаждался самой лучшей едой, самым лучшим вином, ездил первым классом, ему привозили воду «Перье», у него было чувство финансовой стабильности и достатка, ужины в дорогих ресторанах, отпуск за границей и все прелести жизни среднеклассника, против которых он выступал. Он запутался в сетях, которые часто называют лицемерием[333]333
  Laing A. R. D. Laing: A Biography. P. 139.


[Закрыть].

График Лэйнга по-прежнему насыщен, и он честно отрабатывает и зарабатывает эти деньги. 9 сентября 1967 г. он принимает участие в вечерней программе на ВВС, 19 октября на заседании Комитета постдипломного медицинского образования Оксфордского университета читает лекцию «Психотерапия при шизофрении», потом тем же вечером участвует в дебатах Оксфордского союза по проблеме употребления и использования марихуаны, 21–22 октября в Сорбонне выступает с докладом «Метанойя: некоторый опыт Кингсли Холла», в ноябре опять появляется на телевидении.

Тогда, 7 октября 1967 г., Лэйнгу исполняется сорок лет. В своем дневнике он описывает это событие как переход от Икара к Дедалу, от Эдипа к Лаю, от несносного ребенка к великому старцу или всеми любимому дядюшке, от ученика к гуру, от Исаака к Аврааму, от юноши, мечтающего о будущем, к старику, вспоминающему о былом. Лэйнг уже начинает тосковать: тосковать по прошлому, в котором все было впереди, по началу пути, по книгам, которые уже написаны, и по тому времени, когда он был предоставлен самому себе и четко знал, что нужно делать и что в итоге он хочет получить. В его жизни теперь все происходит наоборот: он связан с огромным количеством людей, которые постоянно чего-то от него хотят, он включен в масштабный проект, который уже не контролирует. События жизни засасывают его, словно воронка, и ему лишь остается следовать этому бурному течению.

«Политика семьи»

В революционный 1968-й год в жизни Лэйнга была своя революция. Примечательно, что, будучи одним из лидеров контр культуры, постоянно говоря об обществе и его политике, Лэйнг умудрялся быть абсолютно аполитичным и не имел активной политической позиции. Он никогда не относил себя ни к какой политической партии, не вступал в отношения с политическими лидерами и не высказывал никакого мнения о государственной политике. 23 марта 1970 г. в своем дневнике под заголовком «Мое отношение к государству» он пишет, что политическое движение «выходит за рамки моего понимания, и его существование – это лишь то немногое, что я могу констатировать»[334]334
  Ibid. P. 140.


[Закрыть]. Эта была последняя по времени дневниковая запись, касающаяся государства и его политики.

Лэйнг был лидером антипсихиатрии, лидером контркультуры, но он не собирался был лидером революции. В интервью «Наше актуальное безумие», данном Роду Стоксу в этот революционный год, он демонстрирует поразительную отстраненность и безразличие. Он не участвовал в волнениях, не поддерживал революционеров и вообще всячески избегал занимать сколь-либо определенную позицию в этой схватке. В ответ на вопрос Стокса: «Как Вы думаете, группы сопротивления оказывают какое-то влияние? На Ваш взгляд, группы сопротивления, возникшие за последние полгода, имеют хоть какое-либо отношения к решениям [Линдона Джонсона]?» Лэйнг отвечает: «Это та разновидность вопросов, от ответа на который мы все должны воздерживаться…»[335]335
  Ibid. Р. 143.


[Закрыть] В 1971 г. он разъясняет свою политическую позицию Питеру Мезану:

Я никогда не был политизированным в смысле политического активизма… Мне кажется, когда люди говорят обо мне как о политическом активисте, они имеют в виду, главным образом, конгресс «Диалектика освобождения»… Когда я был там, я отождествлял себя с левыми, но даже тогда мне было непонятно, что может выйти из такого экстраординарного скопления людей. По-моему, на самом деле я политически нейтрален[336]336
  Mezan P. After Freud and Jung, Now Comes R. D. Laing. P. 165.


[Закрыть].

В начале 1970 г. он говорит о том же в беседе с Джеймсом Гордоном, подчеркивая, что не является активистом в обычном смысле этого слова и что его интересуют, скорее, микрореволюции – изменения в семьях, больницах и других институциях[337]337
  Gordon J. S. Who Is Mad? Who is Sane? P. 88.


[Закрыть].

Между тем, популярность Лэйнга все больше и больше возрастала. В мае 1968 г. в журнале «Sunday Times» был опубликован обзор его работ и деятельности вместе с его биографией. Тогда же, в мае, в «Student Magazine» появилось коротенькое интервью, в котором он опять-таки демонстрировал равнодушие к политике и проявлял отстраненную позицию, он говорил не о политике революции, а о политике рождения.

Эта сдержанность вступала в противоречие с той революционностью в идеях, которую он по-прежнему демонстрировал. Только теперь он двигался дальше:

Когда в «Политике переживания» я говорил, что все мы проститутки и убийцы, я хотел сказать, что нельзя отграничивать акты разрушения от других аномалий, которые все еще продолжаются в мире в русле так называемых национальных барьеров. Эти барьеры уже разрушаются, хотя можно предположить, что прежде, чем они окончательно исчезнут, погибнет много людей. Но мы не можем уклониться от ответственности просто потому, что не можем найти никакого способа предотвратить это. Мы должны сконцентрировать свое внимание на достижении как можно более полного контроля социальной системы, в рамках которой мы живем[338]338
  Laing A. R. D. Laing: A Biography. Р. 143–144.


[Закрыть].

В начале 1967 г. по просьбе Питера Лоумаса для его сборника Лэйнг пишет статью «Семья и индивидуальная структура», которая впоследствии, будучи значительно переработанной, станет первой главой его книги «Политика переживания». Основная цель статьи обозначается Лэйнгом в первом же абзаце, где он отмечает:

…Я попытаюсь наладить теоретические связи между нашими наблюдениями постоянно всплывающих в психоанализе паттернов опыта и поведения и наиболее яркими паттернами отношений между людьми, проявляющимися в исследованиях реальных семей так же, как и в их собственном социальном контексте. Эти две разновидности наблюдения привлекают различные теоретические и дескриптивные идиомы. Очень сложно поэтому представить их так, чтобы они выгодно оттеняли друг друга. Здесь я попытаюсь сделать это[339]339
  Laing R.D. Family and Individual Structure / The Predicament of the Family: A Psycho-analytical Symposium / Ed. by P. Lomas. London: Hogarth Press, Institute of Psycho-Analysis, 1967. P. 107.


[Закрыть].

Сопоставить два указанных им плана Лэйнг пытается через исследование семейной структуры, ведь семья есть не что иное, как «система людей в их отношениях друг с другом»[340]340
  Ibid.


[Закрыть]. В семье ее члены не только вступают во взаимоотношения, но и разделяют взаимный опыт. Эти взаимоотношения и взаимный опыт имеют сложную структуру. Лэйнг настаивает на том, что в корне неверно рассматривать семью как совокупность бинарных отношений – отношений между одним из ее членов и остальной семьей. Необходимо в обязательном порядке учитывать и наблюдателя отношений, то есть, поясняет Лэйнг, если мы исследуем семью, состоящую из матери, отца, дочери и сына, мы должны изучать не только отношение отца к своей жене, дочери и сыну, отношение сына к сестре и родителям, но и восприятие сыном отношений родителей, восприятие дочерью отношений между сыном и отцом и т. д. Такой взгляд, восприятие Лэйнг называет синтезом. Синтез зависит от наблюдателя. В той же самой семье из четырех человек мужчина и женщина могут прекрасно синтезироваться как муж и жена, но при этом быть не очень хорошими родителями. Сестра и брат могут жить душа в душу, но быть неспособны построить детско-родительские отношения.

Чтобы семейная группа была завершена, в ходе ее образования каждый из членов семьи должен совершить ряд синтезов, причем синтезировать не только свои синтезы, но и синтезы всех остальных членов семьи, ибо в противном случае синтез будет неполным. При этом синтезируются не объекты и не действия, а именно отношения. Здесь, как мы видим, Лэйнг развивает заимствованную от Сартра «старую» идею тотализации, и этот синтез синтезов, этот своеобразный сверхсинтез Лэйнг и называет «семьей». Семья, стало быть, существует внутри каждого человека, который является ее частью, поэтому каждый член семьи несет эту семью в себе: она не окружает его, а находится внутри[341]341
  Ibid. Р. 119.


[Закрыть].

Не забывая о психоанализе, о котором он говорил в начале работы, Лэйнг отмечает, что важными механизмами этого семейного синтезирования являются интроекция, или интернализация, и проекция:

Интернализация является переносом паттерна отношений из одной модальности опыта в другую, а именно: из восприятия в воображение, память, сновидения, фантазию[342]342
  Ibid. P. 113.


[Закрыть].

Этим путем ребенок часто усваивает отношения родителей. Однако в семье часто имеет место и обратный механизм, который становится особенно заметен в критических ситуациях, в частности в ситуации психического заболевания одного из ее членов. Сами интернализированные семейные отношения проецируются в сновидениях, бредовых симптомах больного и могут быть исследованы психиатром.

Семья как социальная группа, образованная путем множественных синтезов, может препятствовать взрослению ребенка и ограничению свободы ее членов. Поскольку каждый из членов семьи несет ее внутри себя, стать самостоятельным иногда означает отдалиться или порвать с семьей, и для того чтобы этого не произошло, семья выстраивает многочисленные защиты. Если эти защиты не срабатывают, у такого «непослушного» члена семьи запускается психическое расстройство.

Этот факт, по мнению Лэйнга, чрезвычайно важен в процессе исследования и терапии. Путем исследования проекций можно проникнуть внутрь семейных интроекций и как бы перепрограммировать семейные синтезы, перепроектировать систему семейных отношений. В этом случае и возможно добиться улучшения состояния.

Эту идею семейного функционирования Лэйнг еще раз излагает и развивает в докладе «Исследование роли семьи и социального контекста в происхождении шизофрении»[343]343
  Laing R. D. The Study of Family and Social Contexts in Relation to the Origin of Schizophrenia / The Origins of Schizophrenia: Proceedings of the First Rochester International Conference on Schizophrenia, March 29–31, 1967 / Ed. by J. Romano. Amsterdam – New York: Excerpta Medica Foundation, 1967. P. 139–146.


[Закрыть], представленном им в марте 1967 г. на конференции «Происхождение шизофрении» в Рочестерском университете в США. Несколько отредактированный вариант этого доклада представлен как третья глава «Политики переживания».

Поскольку Лэйнг представлял этот доклад для американской научной общественности, где его идеи семейного контекста шизофрении были менее известны, он обрисовывает здесь обобщенную теорию. Он говорит о том, что не считает шизофрению болезнью, что она является социальным диагнозом, и для того чтобы выяснить ее истоки, необходимо обратиться к социальному и семейному контексту случая. Он приводит клинические примеры из собственной практики, а также рассказывает о терапевтических коммунах, организованных Филадельфийской ассоциацией, в частности останавливается на функционировании «Виллы 21» Дэвида Купера. Основным терапевтическим механизмом наблюдающихся изменений в этих коммунах, как отмечает Лэйнг, является метанойя – естественный путь исцеления.

Лэйнг подчеркивает, что метанойя невозможна в пределах семьи, поскольку семья награждает человека сковывающим его узлом мистификации. Больница также не может принести такому человеку ничего хорошего, поскольку организована по модели семьи и склонна семейную мистификацию укреплять и увековечивать. Именно поэтому семейный контекст является важным в происхождении шизофрении, но человек, если желает пройти процесс исцеления, должен освободиться от семьи.

В конце 1967 г. Лэйнг выступает на симпозиуме в Хамстеде с докладом «Буддизм и психическое здоровье». В начале 1968 г. он говорит о «Пра– и прапрабабушках и дедушках» в Ассоциации психотерапевтов, о «Переосмыслении теории регресса» в Тавистокском институте человеческих отношений. Он по-прежнему активно выступает с докладами, снова и снова излагая свою теорию семьи.

В мае 1968 г. в Ассоциации семейных соцработников в Национальном институте социальной работы Лэйнг читает лекцию «Вмешательство в социальные ситуации»[344]344
  Laing R.D. Intervention in Social Situations / Pamphlet published by the Association of Family Caseworkers, and the Philadelphia Association. 1969.


[Закрыть], которая впоследствии практически в неизмененном виде входит как вторая глава в «Политику семьи».

В этой лекции в русле своих предыдущих исследований он озвучивает одну важную и новую тогда для него идею. Он рассказывает историю о мальчике, поведение которого привело к диагнозу «шизофрения» и указывает, что постановка диагноза после общения с тем, кто, как предполагается, болен, не может быть адекватной. Необходимо увидеть всю семью ребенка, побывать у него дома, в школе, там, где он проводит свое свободное время. И только тогда можно сказать что-то о контексте происходящих изменений. Развивая идеи, уже озвученные в «Здоровье, безумии и семье», Лэйнг поясняет:

Если, к примеру, хоккейная команда жалуется Вам на то, что левый защитник плохо играет, нельзя вызвать к себе только левого защитника, выяснить историю и протестировать его тестом Роршаха. По крайней мере, я надеюсь, что так не будет. Нужно также пойти и посмотреть, как ведет матч команда[345]345
  Ibid. Р. 30. Также в: Laing R. D. The Politics of the Family and Other Essays. London – New York: Routledge, 1999. P. 102 (анализируется по этому изданию).


[Закрыть].

Таким образом, всякое исследование психического заболевания, как отмечает Лэйнг, должно в обязательном порядке включать исследование соответствующей социальной ситуации. Диагноз, на его взгляд, всегда конституируется в рамках ситуации, это неизменно взгляд через ситуацию. Социальный диагноз – это процесс, а не одномоментный акт, он всегда изменяет социальную ситуацию.

В цитате о хоккейной команде, являющейся практически повторением его более раннего примера про футбольную команду, содержится новый и весьма любопытный смысл. Социальная ситуация или социальный контекст, как говорит Лэйнг, не могут быть увидены изнутри: родители не могут рассказать, что происходит с их ребенком, поскольку они сами являются частью семейной системы, в которую тот погружен. Социальная ситуация может быть лишь обнаружена, и для того чтобы это сделать, необходимо вмешаться в нее извне.

Но самыми значимыми лекциями того года оказываются для Лэйнга так называемые лекции Масси, прочитанные им на канадском радио в ноябре-декабре 1968 г. Эти ежегодные лекции организовывала Канадская радиовещательная корпорация в память Винсента Масси, генерал-губернатора Канады. Известные ученые должны были в доступной широкой аудитории форме рассказывать о своих оригинальных разработках и исследованиях. Лэйнг читал восьмой ежегодный цикл, включающий пять лекций: «Семья, инвалидация и клинический сговор», «Семейные сценарии: парадигмы и реализация», «Семья и смысл реальности», «По ту сторону репрессии: правила и метароли» и «Преломленные образы: открытый мир».

На материалах этих лекций базировалась очередная книга Лэйнга – «Политика семьи»[346]346
  Laing R. D. The Politics of the Family and Other Essays. London: Tavistock Publications, 1971; New York: Pantheon Books, 1971.


[Закрыть]. Эта книга была второй из его «Политик» и отражала период между 1958 и 1963–1964 гг., в самом ее материале, по сути, не было ничего нового. В книге по сравнению с лекциями главы были переименованы. В январе 1969 г. было написано введение к изданию, заключительный вариант предисловия и некоторые дополнительные цитаты дорабатывались еще до марта 1971 г.

По сравнению с первой книгой Лэйнга, составленной на основании лекций – «Политикой переживания», – эта была менее целостной. Из одной главы в другую и от части к части идеи иногда повторялись, а единой логики развития работы выстроить практически невозможно. Мы встречаем здесь уже неоднократно озвученную теорию функционирования группы, перенесенную на конкретное пространство семьи, и одновременно обобщение результатов, полученных ранее при исследовании семей шизофреников.

Лэйнг по-прежнему радикален и резок: