Текст книги "Договор на одну тайну"

Глава 5

Оля стояла перед сидящей в кресле Сашей и сверлила ее гневным взглядом. Подруга была в пижаме, хотя часы показывали полдень.

– Ты почему не готова? – возмутилась Оля.

– Потому что я никуда не пойду, – ответила Саша, скрестив руки на груди.

– Конечно нет. Ты не ходишь. – Услышав эту фразу, тетя Маня посмотрела на Олю с укором. Но и бровью не повела. – Ты поедешь, моя милая, к стоматологу, к которому я тебя записала.

– Не поеду.

– Почему?

– Я плохо себя чувствую.

– Вранье. Когда недомогаешь, ты не ешь. А я вижу крошки на твоей пижаме.

– Не нужны мне эти чертовы зубы.

– Еще как нужны. Тебе нечем жевать – это раз, и два – ты выглядишь со своими впалыми щеками как старуха Изергиль.

– Кому на это не плевать?

– Нам с тетей Маней. Ты молодая женщина, Саша, а выглядишь…

– Как старуха Изергиль, я уже услышала тебя. Только что изменится, если я омоложусь? Ровным счетом ничего. Я останусь тем же инвалидом.

– Многие, как ты выразилась, инвалиды, хотя принято говорить, люди с ограниченными возможностями, ведут активный образ жизни. Они работают, развлекаются, семьи заводят, в конце концов.

– Сашенька просто боится стоматологов, – подала голос тетя Маня. – Поэтому и не хочет ехать на прием.

– А вот и нет! – воскликнула Александра. – В смысле, да, боюсь, но не хочу ехать к доктору не поэтому…

– А почему? – спросила Оля серьезно.

– Ты представляешь, сколько нужно денег, чтобы нормальные зубы поставить? А сколько визитов сделать? У нас ни денег, ни возможностей приезжать в назначенный час. Нам никто не помогает. Мы все сами…

– Я помогу.

– Ты уедешь, Оля, скоро. А я останусь со слепками своей челюсти и неоплаченным счетом.

– А кто тебе сказал, что я собираюсь в ближайшее время уезжать? Я две недели тут точно пробуду, а возможно, и на все лето останусь. Денег на зубы найдем. Как и помощников. Кстати, один из них сейчас у подъезда, так что кати свой трон в комнату, чтобы переодеться.

– Ты о ком сейчас?

– О Пашке Сорокине. Вот от него смс пришло! – И Оля показала экран своего сотового, на котором отображалось сообщение от их бывшего одноклассника. Она созвонилась с Пашкой вчера и обо всем договорилась.

Саша затрясла своей бритой головой.

– Нет, нет, я не хочу! Не поеду. Ба, не пускай Пашку! Не хочу…

Пожилая женщина тяжело присела перед внучкой на корточки.

– Сашенька, грешно отказываться от помощи, которую предлагают искренне.

– Кто? – перешла на шепот Саша. – Искренне? Предлагает? Пашка? Он просто не смог отказать девушке, в которую был когда-то влюблен. До меня ему нет дела.

– А ты уверена в этом? – вклинилась в их диалог Оля. – Ты же не даешь людям никаких шансов на проявление участия.

– Я тебя умоляю! Иди почитай мою переписку в Интернете с одноклассниками. В каждой строчке столько всего… «участливого»… – Она скривилась. – А уж между строк.

– Поменьше сиди там, побольше с живыми людьми общайся. Увидишь настоящее. Пашка хороший парень. И ему не все равно. Так что перестань строить из себя капризную принцессу с «Тетрисом».

Саша заколебалась, и чтобы не дать ей снова уйти в отказ, Оля схватилась за кресло и, развернув его, покатила в спальню.

Через четверть часа они загрузились в «Опель» Пашки. Все прошло легко и просто. Сорокин без усилий донес Сашу до машины, усадил на переднее сиденье. На заднем разместил Олю, тетя Маню, а кресло сложил в багажник. До стоматологии доехали за десять минут. Когда Саша устроилась в кресле врача, ее сопровождающие отправились в кафетерий, чтобы попить чаю. Но тете Мане не понравилось там, и она ушла в ближайший супермаркет за покупками. Оля с Пашкой остались одни.

– Я не думал, что все так плохо, – сказал одноклассник, угрюмо покачав головой.

– Ты о чем?

– Да им же жить не на что! Ты видела, как Сашка одета? А кресло? Оно же разваливается.

– Существуют на две пенсии.

– Сашкин отец вообще не помогает?

– Они даже не знают, где он. Пропал несколько месяцев назад. Но и до этого мало что давал. Его без штанов оставили после того, как сняли.

– Ты же, Олька, умная баба, неужто веришь в то, что у таких ушлых людей, как Пахомов, не было заначек? Он же еще при Союзе хапал.

– Тетя Маня уверена, что ее сын лишился всего: многое сам раздал, а остальное конфисковали. А я, как говорится, за что купила, за то и продаю.

– Ты ей на зубы даешь?

– Я.

– Потянешь?

– Вполне. Я хорошо зарабатывала, а поскольку мой муж вообще отлично, я откладывала понемногу денег на «черный день». За несколько лет скопилась ощутимая сумма в валюте. Я хотела купить домик на берегу моря…

– Здесь, у нас?

– Вообще-то я рассматривала Испанию, но передумала уезжать на чужбину. Как и покупать недвижимость в России.

– Почему?

– Потому что не знаю, в какой ее части хочу жить. Так что деньги целы, и я могу их потихоньку тратить.

– Разбазаришь все.

– Постараюсь этого не сделать. «Черный день» всегда может наступить, а у меня дочь.

– Где она сейчас?

– В Самаре с отцом. Думаю, через пару недель за ней смотаться, сюда привезти, пусть посмотрит, где ее мама выросла.

– У вас хорошие отношения?

– Неплохие. Но папу Лена, так зовут дочку, любит больше. И решила остаться с ним. Я расстроилась, конечно, но возражать не стала. Девочке двенадцать, она не по годам взрослая, имеет право решать.

Оля легко рассказывала это, но на самом деле принять выбор дочери было ох как непросто. Хотя он не стал для Ольги сюрпризом. Лена была против развода родителей. Когда мать сообщила ей эту новость, не по годам взрослая и рассудительная дочь устроила глупую, детскую истерику.

– Вы могли бы остаться вместе ради меня! – кричала она. – Неужели так трудно?

– Мы это делали все последние годы, – пыталась спокойно поговорить с дочкой Оля. – Но ты сама твердишь, что уже сформировавшаяся личность, так что…

– Папа что, изменял тебе? Пил? Бил? Деньги в азартные игры просаживал?

– Ничего такого он не делал. – Про то, что изменял иногда, она не упомянула. Зачем это знать ребенку, пусть и считающему себя взрослым? К тому же это не имело никакого отношения к решению Оли развестись. Ее муж погуливал осторожно, и она скорее догадывалась о женщинах на стороне, чем знала о них.

– Тогда как можно расставаться с таким хорошим человеком?

– Хорошим, но чужим. У нас не осталось ничего общего…

– У вас есть общая дочь! Я!

– Думаешь, мы не пытались сохранить семью? Мы же и дом этот построили, чтоб жить в нем втроем. Но что в итоге? Теперь нас разделяют еще большие расстояния, и мы почти не видимся друг с другом, потому что обитаем на разных этажах. Мы даже разговариваем только при тебе или о тебе.

– Все так живут, – упрямилась Лена.

– Не все. Мои родители до сих пор любят друг друга и все делают вместе.

– А все почему? Потому что бабушка мудрая. И она не устает повторять, что семейное благополучие зависит в первую очередь от женщины. Ну почему ты пошла не в нее? У тебя отличный муж, а ты хочешь уйти от него… Ведь это ты, да, мама? Ты требуешь развода?

– Это обоюдное решение.

– Но кто первым предложил расстаться?

– Я.

– Вот именно. Но учти, если вы разведетесь, я останусь с папой.

Тогда Ольга посчитала это пустой угрозой, но Лена уже приняла решение. И его никто не мог изменить, даже отец. Он готов был съехать, оставив все жене и дочке, но последняя заявила: «Если ты съезжаешь, то и я с тобой!» Тогда ушла Оля. Поселилась у одинокой подруги, но через две недели сбежала, устав слушать от нее, какая Крестовская дура.

В тот же день она уволилась с работы и купила билет до Тенерифе. Потом позвонила дочери и назначила ей встречу.

– Я улетаю на Канары, – сообщила она Лене.

– К тете Ларисе?

– Да.

– Правильно, тебе нужно развеяться. Надолго ты?

– Не знаю. Возможно, навсегда.

Лицо Лены стало озабоченным. У девочки была красноречивая мимика, поэтому ей не удавалось скрывать эмоции.

– Как так? Ты что, канарца себе нашла и выходишь за него замуж?

– Никого я не нашла, – улыбнулась Оля. – Просто тетя Лариса так расписывает Тенерифе, что мне хочется остаться там. Я могу купить на острове жилье, и ты прилетала бы ко мне на каникулы… – Голос Ольги дрогнул. – Все равно жить ты со мной не хочешь.

– Мам, ты, надеюсь, не думаешь, что я тебя разлюбила? – обеспокоенно спросила дочь.

– Не знаю, – честно ответила Оля. – Иногда да, думаю…

– Дурочка ты моя. – Лена обняла мать. – Я не одобряю твоего поступка, но все равно люблю. Просто у нас с папой больше общего. Я ж его копия. А если я останусь с тобой, мы можем превратиться в чужих людей, как вы с ним… Оно нам с тобой надо?

– Ты и вправду взрослая.

– Ага. Так что не переживай за меня. Лети на свои Канары. Когда, кстати, самолет?

– Послезавтра в три.

– Мы с папой тебя проводим. И не возражай.

Она и не возражала. Ей хотелось до отъезда еще раз увидеть свою дочь.

Оля первое время скучала по ней так, что впору было летать с острова, мчаться в Самару и падать в ноги бывшему мужу, моля о прощении. Она даже высказывала эту мысль вслух, беседуя с Леной по скайпу, но дочь сначала ошарашила, потом вразумила:

– У отца новые отношения, так что ничего уже не вернешь. Да и не стоит. Раз папа так быстро утешился в объятиях другой, значит, не так уж дорожил тобой.

– А если он женится на этой своей новой?.. И она будет тебя обижать?

– Мам, у них конфетно-букетный период пока, и рано думать о том, как меня будет третировать злая мачеха.

– Но если вдруг…

– Ты спасешь меня от нее. Отдыхай и ни о чем не волнуйся. Пока!

Лене хотелось, чтобы маму ничего не отвлекало от «дольчевиты», поэтому не сообщила о телеграмме тети Мани. И попала она к Ольге в руки лишь по возвращении на родину…

– Ты Земских видела? – услышала она голос Пашки. – Он тоже в «Приморской» остановился.

– Да, вчера мы столкнулись в баре.

– Встреча закончилась мирно?

– Естественно.

– Просто я слышал, он нехорошо поступил с тобой когда-то…

– Это произошло пятнадцать лет назад, а город все помнит о том, как коварный принц бросил у алтаря его принцессу?

– Про весь город не скажу, за себя могу только… Я просто так обалдел, когда узнал. Таких, как ты, не бросают.

Обсуждать ЭТО Оле не хотелось. Хоть она давно перегорела, но ворошить угли считала ненужным.

– Ты женат, Пашка? – сменила тему Ольга.

– Был. Сейчас свободен как ветер… – И подмигнул игриво: – А ты с какой целью интересуешься?

– Просто любопытно.

– Ну вот… А я уж размечтался.

Тут его внимание привлек телевизор, что висел на стене. До этого показывали клипы, но буфетчица, про себя Оля назвала женщину за прилавком так, переключила канал с общероссийского музыкального на региональный.

– О, смотри, нас показывают, – воскликнул Пашка. – Порт и заброшенный док.

Оля глянула на экран. Если бы одноклассник не сказал, что показывают их город, она бы не догадалась, пока не услышала бы или не увидела его названия. В порту она не была много-много лет. И забыла, как он выглядит изнутри. О заброшенном же доке она не слышала вовсе. Наверное, во времена ее юности все доки были действующими.

Вникнуть в суть сюжета Оля не смогла, потому что он тут же закончился.

– О чем была новость? – спросила она Пашу.

– Наверняка об убийстве.

– В порту произошло?

– Да. Ты что, не слышала? Весь город на ушах со вчерашнего дня.

– Кого убили?

– Музу.

– Это еще кто?

– Помнишь, в доке три трупа нашли? Давно это было, нам тогда и двадцати, наверное, не исполнилось…

– Смутно. Я уже не жила здесь. Но вроде бы папа что-то говорил об этом.

– Вот Муза этих троих и укокошил. А теперь его кто-то.

– Так он что, не в тюрьме?

– Отсидел свое, вышел на волю и уже тут получил по заслугам. Я думаю, ему кто-то из родственников жертв отомстил. Хотя моряки, которых Муза убил, были не местными, но долго ли приплыть в наш город из той же самой Турции?

– А она тут при чем?

– Один из убитых турком был. А у них кровная месть грехом не считается.

В буфет вбежала медсестричка, чтобы сказать, что осмотр ротовой полости Александры Глебовны Пахомовой завершен и ее друзья могут забирать девушку из кабинета. Оля порадовалась этому. Об убийствах не хотелось говорить. И так настроение не самое радужное. Воспоминания о дочери вновь разбередили душу, и ей хотелось поскорее вернуться в гостиницу, чтобы поболтать с Леной по скайпу.

* * *

Оля вышла из душа и голой плюхнулась на кровать. Кондиционер в номере отлично работал, и влага на ее теле мигом высохла. Еще через пару минут кожа покрылась мурашками. Ольга облегченно выдохнула – наконец ей не жарко.

Она встала с кровати и проследовала к мини-бару. В нем только вода, газировка и пиво. Никаких виски, мартини, шампанского. От последнего она сейчас бы не отказалась. Фужер брюта оказался бы кстати. Но раз его нет, сойдет и пиво. Ольга не являлась поклонницей этого напитка, но банку, объемом 0.33 в охотку выпивала.

Перелив «Хайнекен» в стакан, Оля вышла с ним на балкон. Гостиничный халат, естественно, не надела, он был махровым. И домашнее платье, с собою привезенное, не стала – пролила на него сок, и теперь на груди желтело пятно. Оля накинула на себя длинную футболку, купленную за триста рублей по дороге в отель в невзрачной палатке. То, что футболка была мужской и на груди «красовался» Валуев в боксерских перчатках, ее не смутило. Главное, вещь изготовлена из хлопка.

Усевшись в пластиковое кресло, Оля сделала глоток пива.

Вид с балкона открывался так себе. Да и солнце жарило нещадно, ее тело вновь покрылось потом. Пришлось вернуться в кондиционированную прохладу номера.

Часы показывали начало шестого. Для ужина рановато, но Оля за день ни разу нормально не поела: то пирожок, то конфетка, то чипсы, молотила их, болтая с дочкой, и организм нуждался в горячей пище.

Она стянула футболку и стала соображать, во что облачиться к ужину. Выбор был невелик, поскольку она приехала налегке. То, что взяла с собой, уже надевала, и вещи были несвежими. Выбрала самое чистое, надела. Остальное решила хотя бы замочить в тазу с гелем для душа или жидким мылом. Перед тем как сделать это, надумала проверить карманы джинсов, в которых приехала. Достала пару монет, жвачку и визитку. Ту, что давал Паша, она убирала в сумку и уже доставала. Кажется, она сейчас лежит на прикроватной тумбочке. В таком случае чья же визитка находилась в кармане джинсов?

– Олег Евгеньевич Косицын, – прочла Оля. – Частный детектив.

Тут же все встало на место! Тот парень из поезда, который пытался угостить ее кофе. Его звали Олегом. И он…

Частный детектив?

Надо же.

Оля покопалась в своей памяти и достала из ее закромов портрет своего попутчика. Высокий брюнет приятной наружности. Гладко выбритое лицо, отросшие волосы закрывают уши и чуть завиваются на шее. Глаза светлые, то ли зеленые, то ли серые. Губки бантиком. Розовые, пухлые…

Как мужчина с таким девичьим ртом может быть частным детективом?

Это же суровая профессия.

Да и молод Олежка слишком. Ему лет двадцать восемь на вид. И это максимум. Откуда у мальчишки опыт розыскной деятельности? Даже если после института поработал в органах несколько лет, этого мало.

Оле пришла в голову мысль о том, что Олег обычный бабник-коллекционер. Пикапер. Сам работает в каком-нибудь небольшом рекламном агентстве и шлепает визитки, на которых указывает свое имя, если оно его, и телефон. Для кого-то он частный детектив, для кого-то продюсер, для кого-то помощник депутата.

И все же она взяла телефон и набрала номер, указанный на визитке.

Трубку взяли не сразу. Оля хотела уже сбросить, как услышала:

– Косицын, слушаю.

– Здравствуйте, Олег.

– Добрый вечер.

– Вы как-то на днях дали мне визитку…

– Ага, я знал, что вы позвоните, Олечка!

– Вы узнали мой голос?

– Нет. Просто оператор не региональный, а вы единственная не местная, которой я на днях дал свою визитку.

– Да вы просто детектив, – хмыкнула Оля.

– А вы сомневались?

– Честно признаться, да.

– Значит, решили, что я нашлепал визиток, дабы заинтересовать дам?

– И такая мысль была.

– Олечка, современных женщин мало привлекают частные сыщики. Им олигархов подавай. Да только у меня нет средств на то, чтобы поддерживать легенду.

– Да и визитка бедненькая.

Косицын коротко рассмеялся, затем уже серьезно сказал:

– Я очень рад, что вы позвонили, Оля.

– Я по делу.

– Вот сразу взяли и разбили мне сердце, да?

– Олег, мне нужен частный детектив. И если вы им являетесь, я хотела бы нанять вас.

– Что у вас случилось?

– Не у меня. У лучшей подруги. Отец пропал.

– Давно?

– Точно не скажу, но несколько месяцев назад.

– В розыск родственники подавали?

– Нет.

– Почему?

– Лучше бы вам об этом с матерью и дочкой пропавшего поговорить. Речь идет о бывшем мэре города Пахомове. Не уверена, что вы знаете, кто это…

– Еще как знаю, – взволнованно воскликнул Олег. – И его личность меня чрезвычайно интересует. Оля, говорите адрес, я приеду.

– Гостиница «Приморская».

– Буду через час, максимум полтора. Вы никуда не уйдете?

– Я собираюсь поужинать, так что, скорее всего, вы найдете меня в ресторане.

– Хорошо, тогда до встречи.

– Олег, а сколько вы берете?

– Все обсудим на месте.

И положил трубку.

Оля пожала плечами, залила вещи мыльной водой и отправилась в ресторан.

* * *

Она заказала салат из рукколы, авокадо и лосося, овощную лазанью и клубничное мороженое с вафельной крошкой. Ко всему прочему бутылку брюта, благо маленькие в баре имелись – гулять так гулять!

В ресторане было совсем немноголюдно. Кроме нее, только пять человек. Еще не время для той публики, что заполняет это заведение обычно. А постояльцы отеля предпочитают есть в местах с более демократичными ценами. Через дорогу, к примеру, есть отличный армянский ресторан. Изысков не предложат, зато сытно и недорого накормят.

Оля съела салат и перешла к лазанье, когда увидела Олега. Он умудрился домчаться за сорок пять минут. Сегодня на Косицыне были не светлые брюки и рубашка, как в прошлый раз, а шорты и футболка. Он постригся, но не побрился. Выглядел максимум на двадцать пять.

Увидев Олю, он помахал ей и хотел пройти к столику, но путь Олегу преградил администратор. В ресторане был дресс-код, и мужчины в пляжной одежде не могли стать клиентами заведения. Оля хотела быстро доесть горячее, а десерт попросить принести ей в фойе, но Олег как-то быстро все решил. Вынул сотовый, набрал какой-то номер и сунул телефон администратору. Через несколько секунд ему разрешили пройти.

– Я не знал, что тут дресс-код, иначе заскочил бы переодеться. Но я торопился. Простите меня за такой вид, – выпалил Олег, плюхнувшись на свободный стул.

– А что за звонок другу был?

– С клиентом своим связался. Он в этих краях большая шишка.

– То есть вы на кого-то работаете?

– Да. Уже полгода. Вот и катаюсь постоянно.

– Значит, мое дело не возьмете? Или вы сразу несколько вести можете?

– У меня всего пара помощников, поэтому я концентрируюсь на одном расследовании. Но за вас я возьмусь.

Прозвучало это двусмысленно, Оля нахмурилась.

– Как вы легко ведетесь на провокацию, – улыбнулся Олег. – Мне нужен Пахомов. И я заинтересован в том, чтобы его найти. – Он украл с ее тарелки веточку петрушки и сунул в рот. Прикусив стебель, подмигнул. – А когда я раскрою дело, то точно за вас возьмусь.

– Главное, чтоб мама Оля разрешила вам это, – в тон ему ответила она.

– Сколько, думаете, мне лет?

– Двадцать пять? Семь?

– Тридцать два. Я просто хорошо сохранился. За что спасибо маме Оле. Она в свои пятьдесят пять выглядит как девочка. А я в нее. – Олег подозвал официанта и попросил принести ему безалкогольный махито. – А теперь о деле. А то я разомлею под вашим взглядом и соображать перестану.

– Я хочу найти Глеба Симоновича Пахомова, вот и все дело. Его дочь в нем нуждается, а он не выходит с ней на связь.

– Да он ни с кем не выходит. Его многие ищут. Включая моего клиента.

– Зачем?

– Я не могу вас посвятить в это. Сами понимаете, тайна следствия.

– Он скрывается?

– Похоже на то. Наворотил дел – и в кусты. А что дочке не звонит, правильно, через нее нашли бы.

– То есть не просто так он мобильным не пользуется?

– Вы и это знаете? Оль, давайте вы расскажете мне все в подробностях, а я пообещаю, что свяжусь с вами, как только выйду на его след.

– Так вы наняты для того, чтобы найти Пахомова?

– О нет. Дело значительно масштабнее. Бывший мэр просто фигурант в нем. Итак, я слушаю вас.

И Оля поведала сыщику о том, что узнала от тети Мани. Собственно, это «что-то» уместилось в несколько предложений.

– Справедливость, значит, восторжествует? – задумчиво проговорил Олег, выслушав Олю. – Так и сказал?

– Да, – подтвердила она.

– И после не появлялся… – Он побарабанил пальцами по стакану с махито, который ему успели принести. – А когда точно это было?

– Я не знаю. Говорю же, если хотите подробностей, обращайтесь к матери и дочке Пахомова.

– Нет, этого делать нельзя. Иначе я давно бы с ними связался. Хому нельзя спугнуть.

– Кого?

– Это кличка Глеба Симоновича. Хома.

– Я думала, клички бывают только у собак, рэперов и преступников.

– Список расширить можно, но сойдет и этот. И поскольку Пахомов не рэпер и не собака, то какой вывод напрашивается?

– Да, я слышала, что на него какую-то статью повесили, чтобы снять с поста…

– Олечка, я понимаю, Пахомов отец вашей подруги, вы его с детства знаете, но поверьте, то, что на него повесили, это просто… кисея. Она легкая, стряхивающаяся одним движением. Это иносказательно если. А по факту – Хома легко отделался. – Лицо Олега стало мрачным. – Вы извините меня, я отойду, чтобы звонок сделать.

– Не возражаю.

– Скоро вернусь.

Он удалился. Не просто отошел к окну или в дальний угол, а покинул зал.

«Как же все сложно и непонятно, – подумала Оля. – Ехала на родину, чтоб душой отдохнуть, не тут-то было… Тут такие страсти, которых в огромной, по сравнению с нашим городом, Самаре я не видывала. Или просто не вникала в них? Но я и сейчас не хочу вникать, само как-то получается…»

Олег вернулся, когда Оля допила шампанское и съела десерт. То есть отсутствовал он долго.

– Вы покушали, смотрю, – заметил он.

– Да.

– И как тут кормят?

– Очень хорошо.

– И коктейль ничего… – сказал он, сделав пару глотков. – Мне сейчас ехать надо, но я хочу пригласить вас, Оля, на ужин в один из ближайших дней.

– Пригласите, теперь у вас есть мой телефон.

– Я обязательно позвоню. Только с одним условием.

– А вы нахал.

– Еще какой!

– Валяйте условие.

– Мы сейчас же перейдем на «ты».

– Что ж… Это приемлемо.

– Тогда пока, Оля. Я тебе позвоню.

И, сунув под недопитый стакан пятьсот рублей, покинул ресторан. Оля еще немного посидела, но почувствовала сонливость и отправилась к себе в номер, чтобы взять сумку. Магазинов в городе немного, но они есть, и она купит сегодня себе что-то из одежды. Не ходить же в одних джинсах.