Текст книги "Дефиле над пропастью"

Они говорили недолго. Нина оказалась не из тех, кто любит общаться по телефону. Назначив Дэну встречу на завтра, она отсоединилась.

…Он ждал ее у памятника Маяковскому. Волновался страшно. Пока утром брился, весь изрезался, и теперь щека кровила. Дэн то и дело тер ее, делая еще хуже. Нина опаздывала. И это еще больше нервировало Данилу. А что, если не придет?

– Привет, – услышал он звонкий женский голос.

Дэн обернулся на него и увидел женщину, которую узнал по старым фотографиям. Его мать не сильно изменилась за годы отсутствия. Даже не поправилась, хотя обычно женщины крупной комплекции с возрастом становятся грузными. Все снимки, виденные Дэном, были черно-белыми, и на них не разберешь, какого цвета волосы Нины. Ему казались темными. Но сейчас перед ним стояла русая женщина. Природный свой цвет она оживила светлыми прядями и выглядела с ними моложе своего возраста. Впрочем, дело было не только в волосах. У нее и кожа была гладкой. А в глазах искорки.

– А ты красавчик, – заметила Нина, окинув взглядом Дэна.

– Тут, кроме меня, еще четверо парней стоят. Почему ты решила, что я – твой сын?

– Ну, во-первых, остальные все страшненькие, а мой родился очаровашкой.

– А во-вторых?

– Ты копия своего отца.

– И кем же он был?

– Я все тебе расскажу за фужером вина. Пойдем, посидим где-нибудь.

Она была под легким хмельком. Как потом оказалось, это было привычное Нинино состояние. Она пила часто, но понемногу, как сама говорила, для блеска глаз.

Они зашли в первое попавшееся заведение, сели за столик. Нина сделала заказ на свое усмотрение. Она вела себя непринужденно. Как будто пришла в кафе не с сыном, которого бросила четверть века назад, а с давним своим ухажером.

– Расскажи, как поживаешь? – обратилась к Дэну мать.

– Нормально.

– Это не ответ. Чем занимаешься?

– Работаю, – пожал плечами он. Дэн в отличие от матери чувствовал себя крайне неловко, поэтому и отвечал так односложно.

– Так, отменяем вино. – Нина позвала официантку и велела принести клюквенной водки.

– Я не пью, – покачал головой Дэн.

– Совсем?

– Крайне редко.

– Вот сегодня тот крайне редкий случай, когда надо выпить. А то ты как чурбан сидишь. Так кем работаешь?

– Водителем.

– Для шоферюги ты слишком дорого одет.

– Я вожу очень большого человека, у меня неплохая зарплата.

Принесли водку и лимон. Нина отправила официантку на кухню, узнать, когда будут готовы салаты, и сама разлила алкоголь по стопкам.

– За встречу! – провозгласила она и, чокнувшись с Дэном, залпом выпила.

Сын только отхлебнул водку и убрал стопку в сторону.

– Я жду твоего рассказа… мама.

– Называй меня Ниной, хорошо? – Когда Дэн согласно кивнул, она начала рассказ: – Твоего отца я встретила в столовой кондитерской фабрики, на которой работала. Мы с девочками пришли на обед, сидим, едим, болтаем, я глаза от тарелки поднимаю и… Вот веришь, просто слепну! Идет от двери к раздаче мужчина невероятной красоты. Таких я только в кино видела. Высоченный блондин с дымчатыми глазами. А одет как! Костюм по фигуре и галстук с искрой. Он тоже на меня внимание обратил. Улыбнулся слегка, взгляд мой поймав. Но есть в другой зал ушел. Я уже думала, не увижу его больше, ведь ясно, что командировочный. Но нет, оказалось, приехал он на полгода. Фабрика новое оборудование закупила, и Андрей, так его звали, главный инженер по его установке и наладке.

Принесли салаты. Нина подвинула к себе «Цезарь» и стала с аппетитом его поглощать, похрустывая сухариками.

– Неделю мы с Андреем переглядывались в столовой, пока не познакомились, – продолжила она. – И буквально через два часа после этого оказались в постели.

Дэн едва не подавился кусочком помидора, который пережевывал в тот момент. Таких откровений он не ожидал!

– Посчитал меня распущенной? – усмехнулась Нина. – Что ж… Ты прав, наверное. Я монашкой никогда не была. И если мне мужчина нравился, я не мурыжила его в угоду приличиям. Но в постель сразу не прыгала. Стадия флирта мне тоже интересна. Но Андрея я возжелала сразу, как увидела. Так бы прямо в столовой ему отдалась…

– Я тебя умоляю, давай без интимных подробностей.

– Хорошо, – покладисто согласилась мать. – Чтобы не травмировать твою слабую детскую психику, скажу, что у нас начался роман. Длился он все то время, что Андрей находился в нашем городе.

– А потом он уехал?

– Да.

– Бросив тебя беременную.

– Он не знал. Я тоже. До Андрея у меня уже были мужчины, от двоих из них я сделала аборты. Потом не предохранялась, так как мне сказали, что вряд ли смогу иметь детей. Через полтора месяца после отъезда Андрея я выяснила, что беременна.

– Ты сообщила ему об этом?

– Он был женат. Имел двоих детей. И сразу сказал мне, что не собирается разводиться. У нашего счастья были временны́е границы. Но я решила, что пусть полгода, но мои.

– Ты сразу решилась рожать?

– Нет, на аборт записалась. Но передумала делать. Решила, что ребенок, наверное, подарок небес. Ведь я залетела вопреки всему. Вот только, когда ты родился, прости уж, я особой радости не испытала. Никогда о детях не мечтала. Однако допускала, что рожу их, когда замуж выйду. Но становиться матерью-одиночкой я никак не собиралась…

– Поэтому ты меня бросила.

– Я тебя временно оставила на попечение деда, – сердито поправила его Нина.

– Да. На двадцать пять лет.

– Ты так мне напоминал Андрея, что у меня душа рвалась. Я решила поехать в Москву, найти его и рассказать о тебе. Думала, он признает сына, захочет видеть его, помогать. А там, глядишь, и поймет, что я – та самая, которая ему нужна. С женой он не был счастлив…

– И что же, нашла?

– Да. И он так мне обрадовался! Мы в гостиницу сразу поехали и провели там всю ночь (жене он наврал, что уехал в срочную командировку). Андрей не мог от меня оторваться. Он всегда говорил, что я олицетворяю его идеал. И похожа на молодую Нонну Мордюкову, которая ему безумно нравилась.

– Ты совершенно на нее не похожа, разве что телом.

– Это сейчас. Я тогда в темный цвет волосы красила и без челки была. Пришлось подстричь, чтобы вот это закрыть… – Она убрала волосы со лба, и Дэн увидел глубокие морщины. С ними Нина сразу стала выглядеть на свои года. – Андрей помог мне устроиться на работу, снять квартиру. И мы снова стали встречаться.

– Постой, так ты ему сказала обо мне или нет?

– Понимаешь… – она замялась. – Я не хотела сразу вываливать на Андрея такую новость. Надо же человека подготовить сначала…

– Сказала или нет? – настойчиво повторил свой вопрос Данила.

– У Андрея была женщина до меня, вернее, после. То есть в тот промежуток времени, что мы не виделись. И она забеременела…

– Да мой папаша просто бык-производитель!

– Она говорила, что поставила спираль, но, оказалось, обманывала. Хотела ребенка, а Андрея посчитала хорошим спермодонором… Это не мои слова и не ее – его. Он попросил ее сделать аборт, но женщина отказалась. После этого он ее оставил. Сказал, что у него уже есть двое детей, и другие ему не нужны.

– Жестоко.

– Справедливо! Ведь он сразу это обговаривал, до того, как сблизиться.

– Так что ж не предохранялся?

– Первое время – всегда. Потом, когда начинал доверять женщине, переставал. Сам знаешь, секс в презервативе не остер…

– То есть ты его оправдываешь? – разозлился Дэн. – Хотя о чем я? Он по крайней мере своих законных отпрысков не бросал. В отличие от тебя.

Он ждал, что Нина расплачется. Но у нее даже глаза не увлажнились. Она спокойно встретила гневный взгляд сына, затем взяла с тарелки лист салата и принялась его жевать. Руки ее не дрожали, тогда как у Дэна ходили ходуном.

– Ты из меня монстра не делай, – вновь заговорила она. – Я тебя не на помойке оставила. И не в детском доме. С дедом.

– Ребенку мать нужна.

– Наверное. Но я как-то обходилась без нее.

– Твоя умерла, это другое.

– Это тебе дед сказал? – усмехнулась Нина. – Так вот наврал он тебе. Жива она. Бросила меня, совсем крохотную, только родившуюся, даже к груди ни разу не поднеся.

– Так твоя мать тоже кукушка? Это что, наследственное? – Он обхватил голову руками. – А я всегда считал, что те, кого матери бросают, становятся отличными родителями.

– То, что я тебя оставила на попечении своего отца, не делает меня плохой.

– Ты правда так думаешь?

– Я хотела как лучше. И для тебя, и для себя. Останься я в деревне, несчастны были бы оба. – Она махнула стопку водки. Уже третью. Но оставалась все в том же, чуть хмельном, состоянии. – Андрей был старше меня. И его дети уже учились в старших классах. Я думала подождать пару лет, а потом поставить вопрос ребром. Но старший сын сразу после школы вляпался в историю, отец его отмазывал. Потом у дочки проблемы со здоровьем начались… В общем, затянулось дело. Вместо двух пять лет прошло. И когда проблемы позади остались, сказал он мне: «Я сделал для детей все, что мог. Наконец я заживу для себя… и тебя! Как здорово, что нам для счастья не нужен кто-то третий…»

– Ты ради мужика отказалась от ребенка. Да, отличная мать! Только я что-то обручального кольца у тебя на пальце не вижу. Неужели принесенная жертва не умилостивила бога?

– С женой он не развелся, как и говорил. Но был со мной. До самой своей смерти.

– То есть твой Андрей умер не так давно?

– Восемь лет назад.

– Но объявиться ты решила только сейчас. Что-то не сходится…

– Я очень переживала кончину Андрея. Ходила к психологу даже. И в приемной доктора я познакомилась мужчиной, тоже недавно потерявшим любимую. Это нас сблизило…

– В общем, ты нашла себе другого мужика и решила устроить жизнь с ним. Сын-подросток явно помешал бы личному счастью. Тут мне все ясно. Один вопрос: этот тоже умер?

– Нет, мы расстались недавно.

– После чего ты почувствовала себя одинокой и вспомнила об отце и сыне.

– Я не забывала о вас ни на минуту.

– Так что ж ты ни разу не приехала нас навестить? – заорал Дэн, чем напугал посетителей кафе. – Не позвонила, не написала письма, не прислала поздравительной открытки на мой день рождения?

– Не могли бы вы потише, – обратилась к нему подбежавшая официантка.

– Да пошла ты! – рыкнул на нее Данила. Затем, вынув из кармана купюру и бросив на стол, вылетел из кафе.

Мать догнала его на улице, схватила за руку.

– Что ты хочешь, чтоб я сделала? – воскликнула она. – На колени упала? Посыпала себе голову пеплом? Сердце вырвала?

– Просто исчезни из моей жизни. У тебя это хорошо получается.

– Если тебе на самом деле этого хочется, я так и сделаю. Но не принимай решение сгоряча, подумай… – Она отпустила его руку. – Мой номер у тебя есть, захочешь встретиться еще раз, позвони. – И развернувшись, торопливо зашагала к метро.

Он не стал провожать ее взглядом. Поймал машину и поехал домой, будучи уверенным, что не позвонит.

Однако не прошло и недели, как Дэн набрал номер Нины. Он понял, что любит ее вопреки всему.

…Она смотрела на сына вопросительно, и он понял, что, задумавшись, пропустил какую-то ее реплику.

– Ты что-то сказала?

– Да. Я задала тебе вопрос. – Взгляд изменился, стал значительным. – Ты сделал то, что должен был?

– Да. Со второй попытки.

– Почему сорвалась первая?

– Я ввалился в квартиру, когда в ней уже находился другой человек.

– Кто?

– Алиса. Она так аккуратно надорвала ленту на двери, что я этого не заметил и вошел.

– Как же ты выкрутился?

– Пришлось нагромоздить кучу вранья. Эта девушка, как прокурор, закидала меня коварными вопросами. Но я вроде выкрутился. Даже придумал убедительную историю о том, как мы познакомились. Вот только девушка решила, что я состоял с Коко в интимных отношениях.

– Это логичный вывод. Его и полицейские сделают. И будут тебя пытать на допросе, так ли это.

– Меня уже допрашивали, если ты помнишь. Майор Сергеев, явившийся ко мне домой.

– Он опрашивал, – поправила его Нина. – И не тебя конкретно, а всех соседей. Вскоре за тебя персонально возьмутся. Так что ключ от квартиры Виктории лучше отдай мне, а то вдруг обыск будет.

– Я его выбросил.

– Да, так лучше.

– А она мне понравилась, – задумчиво сказал Дэн.

– Кто?

– Алиса. Она совсем не такая, как на фотографиях. На них она богиня, в жизни человек… Просто очень красивый.

– Не о том думаешь, – посуровела Нина. – Забыл, что поставлено на карту?

– Помню, помню… – со вздохом проговорил Дэн.

– А теперь давай поедим спокойно. И поговорим о чем-то приятном.

Дэн и сам понимал, что нужно немного отвлечься, поэтому начал рассказывать Нине забавную историю из Интернета. Она слушала, кивала и улыбалась. А Дэн думал: и почему именно с ней, женщиной, которая его предала, ему так легко и спокойно? Лучше, чем с кем бы то ни было…

Часть третья

Глава 1
Элена

Если бы не Оскар, она бы упала. Но сын крепко поддерживал Элену под локоть.

Гроб плавно заехал в топку. Дверка с грохотом захлопнулась, отгораживая живых от мертвой.

Звук ударил по ушам, и Элена покачнулась.

Раздался плач. Это не выдержала Алиса. Она крепилась весь день, так же как и Элена, но нервы сдали. Ее жених тут же обнял девушку, и она уткнулась лицом ему в грудь.

– На тебе лица нет, – услышала Элена голос сына. – Давай выйдем на воздух.

Она кивнула и дала Оскару вывести себя из крематория.

На улице ей и правда стало лучше. Но лицо все еще горело, и Элена протерла его снегом.

– Мама, что ты делаешь? – упрекнул ее Оскар. – У меня влажная салфетка есть, могла бы попросить. – Он полез в сумку, но Элена его остановила:

– Уже не надо.

– Возьми хотя бы платок.

Из дверей крематория стали выходить остальные. Их было немного – большинство людей ушло сразу после панихиды. Остались самые близкие, которых Элена знала, да еще опер Сергеев, имени которого она то ли не знала, то ли не запомнила, и парень модельной внешности, виденный ею впервые.

– Ты не знаешь, кто это? – спросила она у сына.

– Нет. Может, журналист?

– Не похож. Да и что ему тут делать? О Коко все забыли. Времена, когда сам Живанши хотел сделать ее лицом своего Дома моды, а Феллини снять в кино, канули в Лету… – Элена почувствовала, как к горлу вновь подступает комок. – Она была истинной королевой подиума. Первой и единственной манекенщицей тех времен, кого признали на Западе…

Голос сорвался, Элена разрыдалась.

Она познакомилась с Викторией, когда та еще была начинающей. Элена, уже опытная манекенщица, про себя подсмеивалась над ней. Девушка казалась ей неуклюжей и не годной для работы на подиуме. Потом оказалось, она просто на каблуках ходить не умеет.

Она вообще была мало развита в этом плане. Обычно красивые девушки ее возраста все знали о прическе, макияже, маникюре, Виктория же поражала своим невежеством в этих областях. Как-то Элена предложила той сходить с ней за компанию в варьете. Коко с радостью согласилась. Но, когда узнала, что надо принарядиться, сникла.

– У тебя нет выходного платья?

– Нет.

– Ты работаешь манекенщицей и не имеешь…?

– Я не так давно работаю. Пока не подарили.

– Так купи сама или закажи у портнихи.

– Боюсь, куплю или закажу не то.

– Ладно, я тебе одолжу платье. У меня есть одно, которое тебе пойдет очень. Но оно дымчатое, и чтобы ты с ним не слилась, сделай стрелки пожирнее и губы ярче накрась.

– Может, ты меня накрасишь?

– У тебя что же, и косметики нет?

– Есть. Но я краситься не умею.

– Ты с луны, что ли, свалилась, девушка?

– Почти, – улыбнулась Виктория. – Я выросла в таком захолустье, где помаду, как реликвию, из поколения в поколение передают. И красятся ей только по праздникам.

После того похода в варьете девушки не виделись месяца два. Элена сдавала сессию, потом отдыхала с мамой в Кисловодске. Когда вернулась в Москву, встретилась на показе в ГУМе с Викторией и не узнала ее. Внешне девушка оставалась все той же, даже прическу не сменила – ракушка на затылке стала впоследствии ее визитной карточкой, а вот подавать себя стала иначе. С уверенностью и каким-то аристократическим достоинством. И если первое легко объяснялась – Виктория быстро научилась и краситься, и наряжаться, и уверенно ходить на каблуках, то откуда взялось второе, Элена понять не могла. Ее мать всегда говорила: «Девушка может уехать из деревни, а деревня из девушки никогда», и она с нею соглашалась, гордясь тем, что не просто городская – столичная. Но Виктория своим примером опровергала их общее мнение. В ней не осталось ни капли провинциальности. Как будто она была налетом пыли на античной статуе из мрамора. Подуй на него, и без следа исчезнет…

– Мама, возьми себя в руки, – услышала Элена голос Оскара. А потом увидела, как к ней торопливо шагает Васко с каким-то пузырьком в руках.

– Прими, – сказал он ей, вытряхнув на ладонь таблетку.

– Что это?

– Мощное успокоительное. В аптеке посоветовали. Утром купил, выпил и, как видишь, отлично держусь.

Элена сунула таблетку в рот.

– Только снегом не заедай, – пробубнил Оскар, – у меня вода есть.

Она запила таблетку и стала ждать, когда подействует.

– Элена Александровна, мы можем поговорить? – обратился к ней Сергеев.

С разрумянившимися на морозце щеками он выглядел еще привлекательнее. И как бы ни была расстроена Элена, она это отметила.

– Извините, пожалуйста, я забыла, как вас зовут.

– Михаилом.

– Михаил, я не против ответить на ваши вопросы, но мы поминальный обед заказали. Надо ехать в кафе.

– Давайте, я вас до него довезу. По дороге поговорим.

– Хорошо. Я сейчас предупрежу своих.

Через пять минут она забиралась в салон «Лады» и с тоской смотрела на «БМВ» сына. Там подогрев сидений, много места, хорошая музыка, наконец. А тут холодно, тесно, пахнет бензином и какой-то ужасной хвойной отдушкой.

– Сейчас печку включу, согреетесь, – сказал Сергеев, заметив, что Элена передернулась. Он думал, она только от холода.

– А что за молодой человек на похоронах присутствовал, не знаете? Он в сторонке стоял. Высокий такой…

– Это сосед вашей покойной подруги Данила Власов. Не упоминала она о нем?

– Нет, – ответила она, не задумываясь.

– А по его словам, они тесно общались.

– Может быть. Коко была очень культурным, вежливым, располагающим к себе человеком. Консьержам всегда небольшие подарочки преподносила, с соседями ладила и, если сталкивалась в подъезде, беседовала…

– У Власова в квартире Виктории есть персональная чашка.

– А это вам откуда известно?

– Известно, – уклончиво ответил Михаил. – Как думаете, у нее мог завязаться роман с молодым человеком?

– Категорически нет. Она с предубеждением относилась к людям, выбирающим себе партнеров гораздо моложе себя.

– Всех рано или поздно начинают путать бесы.

– Если с Коко такое и произошло, то она скрыла это от меня. И я все же сомневаюсь, что «бесовская путаница» имела место быть. После смерти последнего супруга Коко, как она сама выражалась, запечатала коробочку. Или же – отказалась от секса.

– С чего такое самопожертвование? Неужели так сильно любила покойного благоверного?

– Любила, безусловно. А вот плотские утехи – нет. Секса желала редко, но, будучи в отношениях, своим избранникам в нем не отказывала. Считала своим долгом дать мужчине то, в чем он нуждается. Ее третий супруг оставался, опять же по словам Коко, стойким оловянным солдатиком чуть ли не до смерти. Тогда как либидо Коко снизилось до нулевой отметки. Ее удивляло, что мне, примерной ее ровеснице, все еще интересен секс.

– Значит, воздержание для нее было не мукой, а подарком самой себе?

– Да. Поэтому я очень сомневаюсь в том, что Коко вступила в интимные отношения. Тем более с молодым жеребцом.

– Полюбила и стала давать мужчине то, что ему нужно, как делала всегда.

– Вам сколько лет, если не секрет?

– Тридцать шесть.

– Вы бы захотели секса с женщиной нашего с Коко возраста?

– Если она выглядела бы, как Коко или вы, возможно.

Она задала этот вопрос неспроста. Хотела знать, есть ли у нее шанс сблизиться с ним. У Элены давно не было отношений, а секс с молодыми жиголо не приносил того удовлетворения, к которому она стремилась.

– Кстати, вам я не дал бы больше сорока пяти, – продолжил Сергеев. – Очень удивился, узнав дату рождения.

– Спасибо, – поплыла Элена. – Но этот парень, Данила, он младше вас.

– И бесспорно, красивее, – усмехнулся Сергеев. – Я понял, к чему вы ведете. Но не забывайте о том, что некоторым юным смазливцам хочется поживиться за счет обеспеченных женщин в возрасте.

«Кому ты об этом напоминаешь? – мысленно продолжила диалог Элена. – Все, с кем я спала в последние два года, клянчили у меня подарки… Я покупала им их, давала денег, но им же все мало… Мальчики борзели, уже не просили, а требовали, да не сумку «Виттон» и куртку «Армани», с чего начинали, а спортивный мотоцикл или тачку. И как бы они ни привлекали меня физически, я расставалась с ними. Потому что становилось противно. Лучше совсем без мужчин, чем с такими. Да и мужчины ли они? Мне бы настоящего. Такого, как ты. Тебе я бы купила и спортивный мотоцикл, и тачку. Да только ты ведь не примешь…»

– У Коко не было денег, – вслух сказала она.

– Вы уже мне об этом говорили. Но вспомните слова вашего сына насчет квартиры.

– Да, но… – Она задумалась. – Завещание не найдено?

– Нет. Проведем, конечно, повторный обыск, более тщательный. Но мы считали, что Виктория Андреевна назначила душеприказчиком кого-то из близких, опрашивали всех…

– Ближе меня и Васко у Коко никого не было. И нам она не поручала следить за исполнением завещания. Она вообще о нем ничего не говорила. У подруги было неплохое здоровье, за которым она следила, и разговоры о смерти вообще не возникали…

– У нее вроде бы инсульт был.

– Да. Она полностью оправилась от болезни.

Машина подскочила на ухабе. Элена едва не стукнулась головой о крышу. Сергеев извинился за то, что не заметил препятствия.

– От какого яда она умерла? – спросила Элена у майора.

– Природного происхождения. В малых дозах это вовсе и не яд, а наркотическое средство. Но Виктории вкатили лошадиную дозу.

– У вас уже есть подозреваемые?

– Элена Александровна, вы прекрасно понимаете, что я не могу раскрыть тайну следствия.

Вроде бы стандартная фраза. Произнесена спокойным тоном. А Элена напряглась.

– Я тоже в списке подозреваемых? – сдавленно спросила она.

Он ответил не сразу.

– Консьерж, что дежурил в день убийства, описал всех, кто в течение дня заходил в подъезд. Среди них была женщина, очень похожая на вас.

– Это была не я. В тот день я не выходила из дома. Валялась в постели, хворала.

– Это может кто-то подтвердить?

Если по правде, то нет. Но Элена решила соврать:

– Сын. Он был со мной.

– Учтите, если мы проведем очную ставку, и консьерж вас узнает, неприятности будут и у вас, и у вашего сына.

– Я не боюсь.

– Причем никогда и ничего? – улыбнулся Сергеев.

– Ой, тут вы ошибаетесь. Я много чего боюсь. А особенно… змей! – На самом деле больше всего она страшилась старости. И только потом всего остального, включая рептилий. – Мы почти приехали, – сказала она. – Кафе через километр. Не отобедаете с нами?

– Нет, спасибо. Мне на службу нужно. – Он свернул на светофоре, проследовав за машиной Оскара.

– Вы не заметили на похоронах женщину? Она держалась в отдалении. Но пришла явно затем, чтоб проводить в последний путь Коко.

– Нет.

– А я обратила на нее внимание, но быстро потеряла из виду.

– Может, просто любопытная?

– Может. Но мне показалось, она исчезла сразу после того, как поняла, что я за ней наблюдаю.

– Нужно было сказать мне о ней раньше.

– Да, пожалуй, но мне как-то было не до этого…

– Впредь, пожалуйста, обо всем сообщайте мне. Даже о том, что на первый взгляд не кажется подозрительным. Может быть важна каждая мелкая деталь.

– Хорошо.

– Мой номер у вас есть. – Он затормозил возле кафе. – До свидания, Элена Александровна.

– До свидания.

И сама не понимая, что делает, послала ему воздушный поцелуй.

Сергеев опешил. И Элена, сгорая от стыда, торопливо зашагала к дверям кафе. Так бесстыдно она себя еще не вела! Лезть с поцелуями, пусть и воздушными, к молодому мужчине… мужчине при исполнении… да еще в столь скорбный день… это за гранью!