Текст книги "Посол на подмене"

Глава 4
Долгая дипломатия и быстрая драка

– Милорд Никоэль, вам пора! – раздался громкий голос за дверью комнаты за полчаса до полудня, и следом послышались глухие удары по дереву. Это один из белавцев, числящийся ассистентом посла, а вернее – младшим секретарем, решил поторопить начальника. Второй соотечественник оказался камердинером первого, а заодно и слугой для различных поручений в одном лице. Оба пережили аж двух послов, с обоими Ник познакомился накануне вечером, когда вышел в столовую к ужину. Вампирам накрывали трапезу на час позже, да они и не в состоянии были спуститься раньше времени после церемонии знакомства. Душевно посидели. Роэн даже «по секрету» сообщил, что им поручено проследить за сделкой между Белавией и Тариманом. Все страны напряженно ждут, что получится: новая война или договор о передаче земель и мир. В первом случае, по донесениям мартнаильской разведки, кое-кто даже планирует немного увеличить свою территорию… Никоэлю не по себе стало от свалившейся ответственности.

– Я иду! – крикнул парень, чтобы успокоить секретаря, и быстро опустошил склянку с зельем для придания глазам привычного для окружающих цвета. К завтраку из-за своего недостатка и необходимости экономно расходовать алхимический состав он сегодня не спускался – довольствовался бутербродами, специально прихваченными со стола вечером. Бросив взгляд в зеркало на стене, убедился, что все в порядке – и с глазами и с одеждой. Ему пришлось облачиться в белую плотную рубашку с широкими рукавами, собирающимися складками к узким манжетам, и один из нарядных колетов. Конечно, длинный камзол был бы уместнее, но то в Белавии, а в Таримане, по мнению парня, лучше делать выбор в сторону удобства. Вон министр вчера ничуть не смущался своих отнюдь не парадных сапог.

Напоследок захватив с тумбочки заранее приготовленные верительные грамоты, Ник открыл дверь комнаты и в упор уставился на нервно кусающего губы секретаря. Это был парень чуть за двадцать, хрупкого и изящного телосложения, со светлыми вьющимися волосами и тонкими чертами лица. Новоявленный посол полагал, что такая внешность и стала одной из причин, позволившей секретарю так долго выживать в Таримане – местные просто считали зазорным связываться, задевать и искать поединка. Много ли чести в победе над заведомо слабым противником, особенно если этот противник – трус. А в последнем Ник успел убедиться по тому, как Ларион, баронет Гаальтиарский, шарахнулся в столовой от крепкого лакея с черными полосами под бровями. Хоть сам такую же технику перенимай! Однако пока парень не заметил особой враждебности, любопытство – да.

Слугу Лариона тоже не трогали. Но тот был абсолютно седым морщинистым стариком, которого Никоэль, честно говоря, и о небольшой услуге постеснялся бы попросить, не то что помыкать и командовать каждый день. Однако у Лариона в этом плане никаких предрассудков не было, он считал вправе распоряжаться и гонять несчастного в качестве посредника между собой и тариманцами или мартнаильцами по любому поводу.

– За вами пришел министр иностранных дел, – доложил младший секретарь и нервно покосился в сторону лестницы. – Может, мне не стоит мешать вам общаться? Я останусь в здании следить за нашими комнатами, чтобы никто не проник и не украл документы. Вы уж там как-нибудь сами речь поцветистее произнесите, чтобы тариманцы почувствовали наше расположение. И узнайте, пожалуйста, когда они передадут нам для ознакомления договор, я еще не имел возможности даже взглянуть на него.

– Почему же вы сами не спросили?

– Что вы, что вы, – замахал руками Ларион. – Языком не владею, да и нужных фраз не знаю. Мое дело бумажки переписывать, а все вопросы должен решать посол, в крайнем случае – старший секретарь.

– Но старшего-то и нет.

– Сожалею, но что я могу сделать? Просите людей в канцелярии Абернана, – развел руками хитрец.

А Ник отчетливо понял, почему Лариона не убили, как остальных, – просто не смогли даже приблизиться. Секретарь самоустранялся от всего, инициативы не проявлял, лично ни с кем не разговаривал, аристократический гонор предусмотрительно никому, кроме слуги, не демонстрировал. Н-да… Помощник из него никакой. Хотя, может, и к лучшему, если младший секретарь не будет лезть в его дела? Не хватало еще, чтобы тот настрочил донос, обнаружив, что торжественная речь подверглась некоторому сокращению… раз в десять.

– Ладно, во дворец я пойду один, – решил Никоэль.

– Вот и прекрасно, – облегченно выдохнул Ларион и, не успел посол моргнуть, скрылся в своей комнате.

Парню не оставалось ничего другого, кроме как мысленно настроиться на новую встречу с фином Астором и двинуться к парадной лестнице. Он вышел на площадку, посмотрел вниз и… обомлел. В холле, как и было оговорено, ждал министр иностранных дел. Но в каком виде! Белая шелковая рубашка, черные брюки, фиолетовый камзол, богато расшитый тесьмой, на шее – массивный круглый медальон, инкрустированный драгоценными камнями впечатляющей величины. И все бы ничего, но чувствовал себя мужчина в таком виде явно не слишком уютно: постоянно поправлял то воротник, то медальон, водил плечами, проверяя швы узкой одежды на прочность, пробовал, ничего ли не мешает дотянуться до рукояти шпаги. Последняя единственная выбивалась из общей картины, так как являлась не парадным украшением, а боевым оружием.

Ник даже засомневался: а точно ли его колет будет уместен на торжественном приеме? Однако что-либо менять было уже поздно. Да и главное, что ему самому удобно, ничего не мешает, не отвлекает. Хватит и того, что впервые в жизни к нему будет приковано внимание множества влиятельных лиц.

– Добрый день! – на белавском громко поздоровался Никоэль. – Вы сегодня выглядите… – Он хотел, как положено по этикету, отвесить комплимент, но замялся, подбирая слова. Элегантно? Не хотелось бы врать. Красиво? Ну, это смотря на чей вкус, сам же министр явно так не считает. Глупо? Ближе к истине, фин Астор точно согласится, но это не дипломатично. – Очень ярко, – наконец нашел компромисс Никоэль.

– Спасибо, – с хмурым видом кивнул тариманец. Уж лучше бы посол промолчал! Интересно, он искренне оценил его вид или издевается? Астор подозревал, что второй вариант ближе к истине – из-за заминки и из-за того, что парень уже не первым за сегодняшний день успел высказаться. Министру пришлось идти по дворцу, а там и начальник гвардии син Яр, и подопечные, и знакомые тоже не молчали. Он бросил три вызова на ритуальный поединок! Три! Да и послу с удовольствием бы доказал, что от внешнего вида его умение владеть оружием не изменилось. Но нельзя, ему-то точно нельзя собственноручно гробить дело. Страшно представить, во что чери Трант повелит облачиться ради восьмого посла! Нет, он с седьмого сейчас пылинки сдувать должен. А вот после подписания документов, где-нибудь на границе их государств, когда насмешник откланяется, тогда можно и силами помериться.

– Мы еще не опаздываем? – поинтересовался Никоэль. Он же не знал, насколько длинен путь до тронного зала или иной комнаты, заменяющей его.

– Прибудем вовремя, – отозвался Астор, первым выходя из здания, чтобы показывать дорогу. Да и зевакам на площади лучше сразу дать понять, что у гостя есть компания – меньше риск.

Быстрым шагом, что у предыдущих послов вечно вызывало недовольство, мужчины добрались до входа во дворец – ничем не примечательного здания с множеством узких арочных окон, перемежающихся простыми выступающими пилястрами. На обоих глазели, хотя и не пытались чем-то задеть. Астор надеялся, что последний раз чери Трант основательно сделал внушение всем подданным. А обещание приставить очередного провинившегося, сразившего хоть кого-то из белавцев, к восьмому послу должно окончательно остужать горячие головы.

Одни коридоры быстро сменялись другими, Ник даже не успевал ничего рассмотреть, хотя дорогу старательно запоминал. Да и особо нечего было рассматривать. Темные стены, пейзажи в скромных рамках, короткие и простые портьеры, чуть поскрипывающий однотонный паркет, кое-где испещренный царапинами. Единственная особенность – огромное количество мягких кресел и диванчиков вдоль стен со следами шерсти. Явно для мурчиан поставлены, хотя самих огромных кошек в обозримом пространстве не оказалось ни одной. Радоваться ли этому обстоятельству или огорчаться, что удовлетворить любопытство не получится, Никоэль не знал. Но он все четче сознавал, что к его визиту основательно готовились. И даже задумался: действительно ли белавцев убивали случайно или это злой умысел недоброжелателей? Сложно сказать, ведь тариманцы честно дали понять, что собираются опекать его, как никого иного.

– Мы подходим к приемному залу, – предупредил Астор, приостанавливаясь, чтобы дать гвардейцам время распахнуть дверь. – Предупреждаю, что наш правитель довольно бегло владеет вашим языком, так что следите за словами. Прошу.

Переступив порог, Ник постарался незаметно осмотреться и сориентироваться. К счастью, зал оказался не очень большим и довольно скромно обставленным. Из мебели – уже привычные кресла и диванчики по периметру, пустующие, и массивный стол ближе к противоположной стене. Из людей – буквально десяток ярко одетых министров и чиновников по обе стороны. И буквально все напоминали Астора. Нет, не внешностью, а жестами и неосознанными движениями. Постоянно то один, то другой, то третий хватались за воротник, за обшлаги рукавов, за пуговицы… Их портной – явно один на всех – не поскупился на кружево и декоративные украшения, хорошо хоть до кюлотов с чулками не додумался. В таком окружении мужчина средних лет, сидящий за столом в элегантном черном колете, выделялся не только позой. Как ни странно, но черные полоски под бровями лишь больше подчеркивали строгость и серьезность правителя.

Подневольный посол остановился в двух шагах от стола, поклонился и положил на поверхность верительную грамоту, чтобы ее при необходимости можно было прочитать. Он был немного удивлен отсутствием в зале охраны.

– Никоэль Иберникский, представитель Белавии, уполномоченный подписать с вами договор о границах, – отрекомендовался парень и проследил, как фин Астор обходит стол и занимает место слева от чери Транта. Он не знал, что и в каком порядке следует делать, мог лишь догадываться. А потому, не дожидаясь ответа, решил сразу произнести всю подготовленную речь. Что тут же и осуществил бодрым голосом, не делая пауз и акцентов.

– …Надеюсь на плодотворное сотрудничество, – закончил Ник неожиданно быстро даже для себя.

Воцарилась тишина. Посол смотрел на чери Транта. Чери Трант в свою очередь сосредоточенно косился куда-то вправо, где на поверхности стола белела стопка документов, глаза бегали по строчкам. Стоящий слева от него фин Астор, щурясь, старательно пялился туда же. Чиновники, застыв в одной позе, молчали. И если бы Ник не знал, что стойка на одной ноге с заведенной за щиколотку второй является медитативным долговременным упражнением на равновесие и терпение, мог бы и вовсе испугаться, что произошла катастрофа и неизвестные враги превратили всех в статуи.

Прошло минуты две, но ничего не поменялось. И до Ника дошло: его никто и не слушал! Все ушли в свои мысли, отвлеклись, готовясь, как обычно, пропустить мимо ушей «белавские сказки» о собственном величии. Впору было обидеться, что на его месте сделало бы большинство аристократов и нормальных дипломатов, убежденных в недопустимости проявлений пренебрежения по отношению к Белавии. Однако парню стало смешно – губы растянулись в улыбке.

– Кхм-кхм, – вознамерился все-таки привлечь к себе внимание посол.

– Да-да, мы вас внимательно слушаем, – рассеянно кивнул чери Трант и, словно невзначай, сдвинул верхний лист с правой стопки с документами.

– Вообще-то я уже пять минут как молчу, – заметил Ник.

– Вот как? – встрепенулся правитель и, ничуть не смущаясь, засадил локтем в бок Астору. – Министр, что же вы тянете с ответной речью? – постепенно повышая голос, поинтересовался он.

Цели чери Трант достиг – взгляд Астора стал осмысленным, а окружающие чиновники задвигались, шелестя одеждой и торопясь принять более естественные и подобающие позы. Только один паренек лет четырнадцати за чужими спинами даже не пошевелился. В отличие от остальных присутствующих, Линк знал: расслабляться рано, все только начинается.

– Чери, может, не надо? – на тариманском шепотом, но довольно различимо для Никоэля, спросил министр иностранных дел.

– Надо, – мстительно сверкнул глазами правитель и собственноручно передал подчиненному внушительную стопку мелко исписанной бумаги, ожидавшую своего часа на столешнице слева, почти напротив Астора.

И тогда посол понял, что теперь лучше бы и ему срочно научиться медитировать.

Эту же мысль подтвердили сникнувшие чиновники, в чьих глазах надежда и оживление сменились философским спокойствием. Придется стоять, раз решил правитель.

А Астор откашлялся и заунывным голосом, без выражения забормотал:

– Дорогой посол сильного и процветающего под покровительством Абернана II государства Белавия…

На третьем предложении с витиеватым восхвалением Ник перестал вникать и принялся тоскливо рассматривать стены и застывшие лица чиновников. Чери Трант, наоборот, разулыбался, словно «радушный» хозяин, только что обрадовавший неурочных гостей, что ночевать им придется вдесятером в одной крошечной комнате – кладовке, на одной кровати с поломанной ножкой. Потесниться самому желания нет, но гости ведь не в обиде?

Присмотревшись, Ник заметил на одном из диванов клочок белой шерсти и задумался. Интересно, это оставила мурчиана правителя или в приемном зале разрешено находиться не только ей? Как в действительности тариманцы пользуются внешним источником для создания заклинаний? Способны ли они применять магию, если мурчиану удалить на километр или два?

– Кхм-кхм, – привело его в чувство громкое покашливание. – Отвлеклись? – ехидно поинтересовался правитель. – Посол, что-то вы сегодня невнимательны.

– Впечатлился и пребываю в безмолвном благоговении, – быстро нашелся с ответом Никоэль.

– Надеюсь, на вечернем приеме вы будете более разговорчивы, – сказал Трант.

На этом аудиенция закончилась, и все потянулись на выход. Посол тоже с облегчением покинул зал, сопровождаемый по пятам фином Астором. Стоило бы на него обидеться за продемонстрированную пародию на белавскую традицию, однако Нику было жаль министра. Парень четко осознал, насколько того достала вся эта дипломатическая чехарда и попытки подобрать подход к быстро сменяющимся людям. Поэтому он и не стал отказываться, когда услышал приглашение составить компанию.

– Если вы желаете осмотреть город, я могу прогуляться с вами в качестве проводника, – предложил Астор, который понимал, что не в состоянии держать гостя взаперти. А если нельзя избежать опасного процесса, то его надо возглавить и проконтролировать.

– Хорошо, – согласился Никоэль, – буду рад. Ничего, что я без шпаги? Или правила требуют постоянного ношения оружия вне стен дворца?

– Так даже лучше, – заявил министр. – Хотя конечно же наши с пустыми руками из дома не выходят, вы будете выделяться.

Ник не стал менять решение и разводить дискуссию. Он спокойно предложил направлять его и пошел, куда глаза глядят, внимательно осматриваясь по сторонам и прислушиваясь. Улицы сменялись переулками, площади – скверами, а вокруг сновало множество высоких крепких мужчин, не намного отличающихся от них по силе и подтянутости женщин и куча мурчиан разных размеров и цветов. Последние особо заинтересовали Ника. Не то чтобы он очень любил кошек – у него никогда не возникало желания завести домашнего питомца, – но уж слишком разумным был вид у грациозных хищников. Наверное, стоило бы испытывать страх, но парень видел, что те не обращают на него внимания.

Примечательным было то, что он довольно часто замечал, как случайно приблизившиеся друг к другу в процессе движения тариманцы обменивались буквально двумя фразами, отходили в сторонку, чтобы не мешать остальным, и схлестывались в поединке. Где-то уколы только намечались и фиксировались, не протыкая одежду, где-то было много крови. Даже до преображения облика и трансформации мышц доходило. Но никого это не волновало и не шокировало.

У Никоэля все было хорошо, пока какая-то личность не заступила фину Астору дорогу.

– Богиня свидетельница, я вызываю тебя на поединок доблести! – разобрал парень фразу, обращенную к спутнику. Ему оставалось только тоже замереть в ожидании дальнейшего развития событий. Он ничем не выдал, что понял тариманский язык.

– Как ты не вовремя, – протянул министр иностранных дел. – Я работаю, поэтому согласен только на поединок мастерства.

– Подходит, – согласился незнакомец и чуть отступил в ближайший переулок.

– Посол, постойте, пожалуйста, здесь, – развернулся Астор к Нику. – Не волнуйтесь, не двигайтесь, если к вам кто-то обратится – просите подождать. – И он несколько раз четко проговорил несколько слов на тариманском, явно рассчитывая, что гость их запомнит. – Только ни в коем случае даже на своем языке не упоминайте слово «честь»! Оно у нас почти созвучно.

Противники быстро заняли позицию друг против друга, отсалютовали шпагами и ринулись в бой. Не было ни пробных выпадов, ни прощупывания защиты, просто на месте вдруг закрутился вихрь, глаза едва успевали фиксировать отдельные движения. Однако Нику такое зрелище было не в новинку. Нет, он, конечно, следил… Но отец на тренировках двигался не хуже, а иногда – с коллегами-магами – еще и заклинаниями успевал обмениваться. Так что парня больше интересовала реакция окружающих. Например, двоих приближающихся щуплых мужчин с синими тенями, размазанными до углов глаз и по вискам. Необычно. Один быстрым шагом пролетел мимо, второй, поравнявшись с ним, остановился и тихо прошипел на белавском с акцентом:

– Дикарь! Что застыл посреди дороги? На конюшне, где ты родился, не учили хорошим манерам?

Ник оторопел. Ненадолго, правда. Краем глаза он уловил какое-то движение, подозрительный блеск и еле успел перехватить руку, направляющую нож. Не понял, это он-то дикарь? Ему ведь даже начало казаться, что тут так подло, без повода, на людей не нападают.

Подобравшегося сзади парень ударил головой в лицо, а разговорчивого двинул ногой, целясь в коленную чашечку. На брусчатку закапала кровь из носа первого противника, который удачно оказался не слишком высок. С Астором или даже тем же Роэном такой номер не прошел бы. Чужая кисть, сжимающая нож, дрогнула и дала слабину, мужику было уже не до драки. Ник воспользовался этим, чтобы вооружиться самому. Так что, когда нагрубивший провокатор справился с болью в ноге и выхватил шпагу, он тоже оказался не с пустыми руками. С трудом отклонив выпад клинка коротким лезвием, Никоэль просто и без затей подскочил еще ближе и впечатал кулак в висок. Грубиян рухнул, выпавшая шпага звонко брякнула о брусчатку – слишком громко, не то что предыдущая возня.

– Стоять! – раздался крик Астора.

Следом зазвучал топот убегающего бандита с разбитым носом, чей нож он отобрал. Но Ник и не подумал догонять, не разобравшись в ситуации. Что это было?

– Какого оборотня тут происходит?! – воскликнул министр иностранных дел. – Посол! Я же просил!

– А я все выполнил! Стоял, не двигался с места… почти и даже слова не произнес!

– Но что-то же вы сделали?

– Да. Не дал всадить в себя нож.

– Этот? – уточнил Астор, указав на зажатое в руке Ника оружие.

– Угу. А еще тут вот шпага… Не моя, как вы понимаете.

Недавний противник министра по дуэли подошел поближе, бросил взгляд на нож, потом наклонился, рассматривая гарду более длинного клинка. Свой он давно спрятал в ножны. Однако парень все равно посторонился, так как успел оценить скорость и мастерство тариманца. Если тот вздумает напасть, с пустыми руками не продержаться и десяти секунд, несмотря на натренированную за годы детства увертливость; но запас времени себе лучше обеспечить, ведь может и повезти.

– Нож мартнаильской ковки, шпага лернийская, – констатировал опасный незнакомец.

Астор, у которого не оказалось ни царапины, ни прорехи на одежде, тоже приблизился и подтвердил:

– Точно.

А потом перешел на белавский, задав вопрос:

– Посол, что вам сказали перед нападением? Вас вызвали на поединок сильнейшего?

– Стандартный вызов начинается с оскорбления и называет местом рождения конюшни?

– Нет, что вы. А откуда вы узнали смысл речи?

– Этот бессознательный тип на белавском говорил, хотя и с акцентом.

– Значит, знал, к кому обращается, – тут же сделал вывод Астор. – Плохо, очень плохо и непонятно, – тяжело вздохнул он, предвидя неприятности. Министр был удивлен, ранее ни на одного члена белавской дипломатической миссии не нападали специально. В гибели практически двух дюжин человек преднамеренности и злого умысла не выявлено. Так почему сейчас почти на его глазах посла попытались убить? В договоре вроде ничего не изменилось, поссориться Никоэль Иберникский ни с кем не успел, иначе кори Ксантар обязательно бы сообщил. Куда вообще смотрела приставленная охрана?

Вспомнив про соглядатаев, Астор воспрянул духом: у него появился шанс узнать факты из достоверного источника. Посол в принципе тоже не успел себя как-то скомпрометировать и выставить болтуном, которому веры нет, но, памятуя его предшественников, министр не торопился всецело доверять рассказу. В конце-то концов, Никоэль из-за незнания традиций и законов мог не так все понять. Эти белавцы вообще немного чокнутые, по любому поводу вопят, что их оскорбили, задета их честь, и требуют защищаться. А то и вовсе называют бесчестным негодяем любого, кто просто прошел в двери вперед них. У Астора никак в голове не укладывалось: где связь между поступком и эпитетом? Зачем хвататься за эфес шпаги и оскорблять, доводя дело до смертельного боя? И так все знают, что если ты считаешь себя сильнее дерзнувшего проскочить вперед, надо спокойно бросить вызов на поединок мастерства или поединок доблести и расставить точки. Неужели в случае второго варианта ран и пролитой крови недостаточно? В конце-то концов, поединки силы или чести по такому мелкому поводу устраивать просто глупо!

– Зел Эдельлайн, покараульте, пожалуйста, этого обморочного. – Министр ткнул носком ботинка в бок напавшему. – Я на секундочку.

– Охотно окажу тебе услугу. Особенно если ты согласишься все же как-нибудь закончить наш поединок. Жаль, что нас прервали.

– В любое время, если не буду занят, выполняя поручение чери Транта, – хоть и с оговоркой, согласился Астор.

Он оглянулся на Ника, убедился, что тот стоит смирно и не собирается делать глупостей, и отошел на несколько шагов в сторону – все в тот же переулок, из которого недавно выбрался. Там он достал из-за пазухи цепочку с подвешенным к ней фиолетовым аметистом в серебряной рамке и сжал камень двумя пальцами. Вспомнил свою мурчиану, даже мысленно представил ее, потянулся к резерву и послал легкий магический импульс в амулет, активируя связь.

– Кори Ксантар, – позвал он почти шепотом, чтобы не услышал посол. Астор, конечно, понимал, что вряд ли тот разберет хоть слово, в противном случае парень с самого начала наверняка похвастался бы знанием тариманского. Однако природная осторожность не позволяла ему говорить громко. В конце концов, неподалеку еще и зел Эдельлайн присутствовал – один из тех, кто убил на дуэли гвардейцев Абернана II, оскорбившись из-за теней. Вроде неплохой человек, честный, но…

– Астор, – раздался отклик начальника тайной канцелярии через несколько секунд. – Что случилось?

– На посла напали. Что видели твои шпики? Почему не вмешались? Пришли кого-нибудь забрать подозреваемого, пока тот не очнулся.

– Та-ак, – медленно протянул Ксантар. – Подозреваемого заберет зел Эдельлайн, я дам приказ, – сообщил он, проявляя невиданную осведомленность. И замолк.

– Ну? – поторопил министр иностранных дел.

– Секунду, я параллельно слушаю донесение.

Воспользовавшись паузой, Астор кинул взгляд на посла и недавнего соперника, который, как выяснилось, являлся сотрудником Ксантара, и убедился, что все в порядке. Белавец все так же стоял и спокойно ждал развития событий, внимательно следя за каждым движением зела Эдельлайна. А тот в свою очередь деловито обыскивал бессознательное тело. И судя по тому, как он хитро нажал на жилку на шее мужчины, быть телу бессознательным предстояло еще очень долго – сколько понадобится. И правильно, нечего привлекать внимание и давать возможность оказать сопротивление. Вот разберутся в произошедшем…

Словно услышав мысли министра, подал голос Ксантар:

– Агенты немного отвлеклись на твой поединок. Говорят, впечатляющее было зрелище. Они не сочли опасными двух щуплых типов с размазанными по-женски тенями, которые и ростом-то не выше посла. Скользнули взглядами – и отвернулись. Так что начало конфликта не видели, только саму драку.

Сделав резкий выдох, чтобы не вспылить, Астор повторил вопрос:

– Почему не спасали посла?

– Все заняло буквально секунды. А, между нами говоря, тот же зел Данкр скоростью реакции не отличается. Ты же просил флегматиков.

– Я?! Я просил нормальных уравновешенных телохранителей, которые не выходят из себя по малейшему поводу и думают, что делают!

– Вот агенты и думали. Стояли и думали, пока все не кончилось, – хмыкнул начальник тайной канцелярии.

– Смешно? Ксантар, выговор опять будем получать вместе! Ты понимаешь, что чуть не случилось?

– Спокойно. Все я понимаю, – вздохнул начальник тайной канцелярии. – Но что я могу сделать? Лично охранять?

– Выясни причину нападения, и как можно скорее.

– Договорились. Проводи посла обратно, скоро прием. А я проконтролирую допрос первого арестованного и розыск второго.

Уточнив обязательства, Астор опустил амулет обратно под рубашку неудобного наряда, камзол которого, кажется, только чудом не разошелся на нем во время поединка, и перебрался поближе к Никоэлю. Зато Эдельлайн, наоборот, отодвинулся, на ходу нащупывая свой камень. Видимо, Ксантар решил выполнить договоренность и отдать подчиненному приказ, не откладывая ни на минуту.

– Нам пора, – обратился министр к послу, ненавязчиво подтолкнув того в нужную сторону – в сторону дворца. – Тут разберутся и без нас.

Ник пытливо посмотрел в лицо Астору, после чего неохотно подчинился. И дело было даже не в том, что он не любил многолюдные собрания и официальные приемы. Просто теперь парень пребывал в сомнениях: то ли министр специально завел его подальше и постарался отвлечь, чтобы у сообщников было больше шансов, то ли он ни при чем и является такой же жертвой чужих преступных планов. Но кто тогда злоумышленник? Его недавний противник по дуэли – зел Эдельлайн? Надо ли докладывать о происшествии секретарю Абернана или ни к чему зря нервировать? В принципе Ник склонялся к тому, чтобы не сообщать о возникших проблемах. Если их удастся решить – замечательно, а если «решат» его… не все ли равно будет белавским чиновникам? Они и так в курсе, что послы в Таримане долго не живут, официально переданные соболезнования красноречивее любой записки, написанной лично им. Хотя парень предпочитал быть оптимистом, поэтому главное – учесть на будущее, что стоит ожидать не только честного поединка, не только случайности, но и подлости и вероломства. Кто предупрежден – тот вооружен.

– Я хочу знать результаты допроса, – бескомпромиссно заявил посол министру.

– Я тоже, – кивнул Астор.

– Так вы мне сообщите? – решил настаивать на однозначном ответе Никоэль.

– Хорошо, сообщу. Думаю, завтра утром будет результат.

– И договор?

– Нет, договор – позже, а вот обещанные карты принесу, да и поездку на спорные земли могу устроить. Посмотрите все лично, оцените, как раз и бумаги подоспеют.

Идея нового путешествия Ника не вдохновила. Это неделю в одну сторону добираться, день там, неделю – в другую сторону. Брр… А он ведь и так только сюда прибыл! Да и что он может оценить? Посчитать, где кустиков лекарственных трав больше? Или взять лопату и лично проверить качество чернозема и наличие полезных минералов? Описание специалистов было бы гораздо уместнее. Да и приходила Нику в голову мысль, что Абернана уже любой участок устроит, лишь бы наконец все разрешилось и закончилась эта жуткая чехарда с послами. Он, в конце концов, лично тоже не поедет проверять приобретение государства и тем более – сравнивать. А от чужих наговоров можно как-нибудь отбрехаться. Или нет? Посол был в сомнениях.

– Карт мне будет достаточно, – сказал Никоэль, торопливо шагая рядом с Астором. Как-то незаметно, занятый мыслями и переживаниями, он даже на мурчиан внимание перестал обращать. Ну, идут себе рядом с хозяевами, никого не трогают, цапнуть не пытаются. Даже посмотреть приятно, мягкие движения завораживают. Сами тариманцы не менее опасны, да и белавцы… Никто из них не безобиден.

Завернув в здание посольства, Ник быстро переоделся в нарядный темно-синий камзол, пригладил растрепавшиеся волосы и завис над ларцом со своими снадобьями, размышляя, что можно взять с собой. Яд явно не нужен, снотворные зелья – тоже, это не самые удобные средства обороны, скорее опасные и вызывающие множество вопросов, если кто-то обнаружит хоть одно в его карманах. А вот маленький пузырек с летучим соединением, быстро отключающим сознание, можно и припрятать понадежнее в одежде. Это лучше, чем пытаться спрятать громоздкий кинжал или надевать под рубашку ни разу не ношенную кольчугу, зачем-то уложенную Вернаном. Больше всего Ник раздумывал, брать ли валериану для нейтрализации мурчиан, или будет только хуже? Однако запасливость и желание предусмотреть все возможные проблемы победили. Риордан за ужином вроде упоминал, что предыдущего посла задрали хищники. А какие хищники могут быть в Тааримааде? То-то же.

Посол закончил торопливые сборы, вышел в коридор и постучался в примеченную ранее дверь. Где там этот младший секретарь? Вдвоем на приеме будет проще, еще один собеседник, помимо фина Астора, явно не помешает. Сомнительно, что многие тариманцы знают белавский, а навязываться чери Транту – слишком уж бесцеремонно.

– Кто там? – раздался тихий отклик с подозрительным постаныванием.

– Посол. Нам на прием пора.

Дверь Ларион так и не открыл, вместо этого он сказал:

– Милорд Никоэль, мне жаль, но я, кажется, заболел. Идите без меня. Не могу же я чихать на высокопоставленных особ? А я немного отлежусь до завтра, чаю выпью и утром буду в порядке… Если, конечно, обострения не случится, – дальновидно добавил он после небольшой паузы.

Н-да… Если у секретаря и случится обострение, по мнению Ника, это будет обострение хитрости. Похоже, что Ларион просто-напросто не хотел рисковать даже в малом и давать кому-то шанс вызвать себя на поединок или навредить иным способом. Можно поспорить, приказать, заставить… Но надо ли Нику портить отношения с соотечественником? Помощи от него все равно никакой не будет, из-под палки оказывать поддержку никто не захочет.