Текст книги "Все начинается утром"

Пытаясь не терять равновесия, она сделала несколько шагов обратно к двери, но не успела ухватиться за дверную рукоять, как очередной сильный поток, прохаживаясь по деревянному настилу, сбил ее с ног и, словно пушинку, понес прямо к бортику, намереваясь прихватить незадачливую путешественницу с собой обратно в морскую пучину. Соль набивалась в рот, глаза и уши, пронизала одежду насквозь, девушка чудом не захлебнулась. А когда вода изрыгнулась с палубы за борт, то Элен в последний момент умудрилась вцепиться в канатный трос, который был намотан спиралью на резных перилах борта. Когда поток схлынул, и наступила краткая передышка, она всмотрелась туда, куда чуть не ушла вслед за соленой лавиной. Внизу клокотала, бурлила и пенилась необузданная, смертельная и жаждавшая поглотить все живое морская бездна. И могильный холод, исходивший снизу, промораживал до костей, дотягиваясь до сердца, давая лишь секунды на выбор – бороться за жизнь или сдаться и разжав руки, отдаться навсегда жуткой смерти.

С треском прошившая кипевшую водную поверхность совсем рядом молния, ослепила и одновременно вывела девушку из транса, в который погружал холод и вода. Элен подтянулась и встала на ноги, нужно было добраться до ближайшей каюты и укрыться от ненастья. Скользкая палуба и усилившийся ветер с косым рваным дождем, чуть было не вернули ее обратно к опасному порогу, но на этот раз она была готова и не собиралась так легко сдаваться. Отвоевывая каждый шаг, она подобралась к самой близкой из дверей и, почувствовав грохот и тряску от набегавшей волны, рванула спасительную дверцу и захлопнула ее за собой аккурат вовремя, мимо пролетел с ревом очередной губительный поток.

Палуба была пуста, возможно, экипаж затаился внутри корабля, пережидая каприз стихии. Все происходившее казалось сном, одним из кошмаров, звеном из непрерывной цепочки страшной сказки. Закрыв за собой дверь и отгородившись от непогоды, она внимательно изучала пространство. Стены тоже были из дерева, в их нишах на равных промежутках ютились небольшие масляные светильники, и совсем близко в паре шагов начиналась винтовая лестница, ведшая в темноту, свет обрывался на первых трех ступенях. Странные незнакомые письмена и не менее странные рисунки покрывали стены, и вся эта мазня была выполнена красной краской, поблекшей от времени.

Вода ручьями стекала с одежды и под ногами девушки уже успела набежать приличная лужица. Одежда, прилипавшая плотно к телу удивила и поразила Элен: под черным камзолом, отделанным золотой вышивкой, белела промокшая в мутных разводах мужская рубашка с волнистым некогда воротником-жабо, на ногах облипли черные кожаные брюки, утопавшие в лаковых черных ботфортах с широченными голенищами и раструбами, закрывающими колена.

«Прям, пиратка какая-то». – Эта мысль ее позабавила и в то же время насторожила, ведь по-прежнему она была одна и не знала, чей это корабль.

Подойдя к одной из лампадок, она протянула озябшие руки и, впитывая тепло, задрожала – тело начало оттаивать от сковавшего его холода. Волосы, прилипшие мокрыми прядками к лицу, были аккуратно отжаты и откинуты назад. Чтобы быстрее согреться, она скинула отяжелевший и весивший около десятка килограммов камзол, а затем стянула с ног неудобные и полные воды сапоги. Вокруг начал распространяться запах водорослей, рыбы и соли, вся одежда, волосы и тело пропахли и впитали эти запахи моря в себя, но ее это сейчас не волновало, ни сколько. Когда теплота разогнала кровь по телу, разморозив ноги, Элен решила, что пора спуститься по лестнице и найти кого-нибудь из экипажа странного судна. Должен же был хоть кто-то быть там внизу.

Осторожно, чтобы не обжечься, обвернув светильник в мокрый платок, найденный в не менее мокром кармане камзола, путница спускалась по лестнице, которая уперлась в деревянный пол, ограничиваемый высокими перилами узкого, но длинного балкона, рассчитанного на свободный проход одного человека.

Девушка подошла к перилам и, облокотившись о поручень, посмотрела вокруг. Первое, что поражало – огромное пространство – внутренность корабля широтой и высотой могла поспорить с небоскребом, отделка старинная, как у средневековых суден, но размеры этого исполина просто подавляли и поражали. Ниже, как в прочем и выше, располагались другие такие же балконы, но те имели отличие в своей целостности и опоясывали изнутри судно тонкими, но прочными обручами, в то время, как балкон, на котором стояла Элен, на значительном расстоянии упирался в небольшой выступ, заканчивающийся дверью и лестницей, ведущей вниз.

Удивительно выглядела и верхушка судна. Вместо дерева ее украшал огромный круглый стеклянный купол, за которым были видны всполохи молний и потоки небесной воды.

Внизу же по центру чернело устрашающих размеров пятно, размерами не уступая футбольному полю. Присмотревшись внимательно, девушка заметила, что пятно живое, субстанция, из которой оно состояло, то бурлила и изрыгалась тысячами фонтанчиками черной массы, то застывала неподвижной коркой.

Совсем рядом с этой червоточиной ходили люди, их было мало, но по простым робам, прикрывающим их тела, Элен догадалась, что это матросы и обрадовалась, что она не одна на таком огромном судне, но радость улетучилась, когда приглядевшись, она заметила, что двигались эти люди странно, словно роботы. И еще одно ее настораживало, а именно, непонятная ей угроза, исходящая от этого живого и пульсирующего пятна. Было неясно, как глубоко оно въелось в днище корабля и почему от него веет холодом, но при этом влечет к себе непреодолимо. И еще, снова этот запах, что беспокоил и волновал ее в доме Морвэн, он здесь присутствовал и главенствовал над морскими ароматами, разрастаясь в тысячи раз сильнее и навязчивее.

Боковым зрением девушка заметила какое-то движение недалеко от себя и резко обернувшись, увидела стоявшую боком к ней в нескольких метрах высокую мужскую фигуру. По облачению и смиреной осанке Элен сделала вывод, что перед нею монах – черная ряса с опущенным капюшоном, да тоненький кружок волос на обритой голове выдавали в стоявшем на балконе незнакомце церковного человека, скорее, нежели светского. Как ни странно, но незнакомец не внушал тревоги девушке, и она решилась подойти к нему и расспросить о корабле и странном пятне, волновавшем ее сознание. Преодолев в несколько шагов необходимое расстояние, Элен остановилась перед мужчиной в странном облачении и слегка откашлявшись, обратилась к нему:

– Здравствуйте, извините меня, пожалуйста, но я не знаю, как попала сюда. Мне нужна ваша помощь. Будьте любезны…. – Дальнейшие слова застряли в горле, когда незнакомец повернул лицо в ее сторону.

Это был мужчина средних лет с бледным лицом, лишенным растительности, но совершенно черными, без зрачков, глазами. Отсутствие ресниц и бровей только усиливали неприятное и отталкивающее впечатление. А когда он заговорил, мороз пробежал по коже девушки, голос был женский и густой вперемешку с мужским, и казалось, что одними устами твердили два совершенно разных человека:

– Не бойся, дитя. Я не причиню тебе вреда. Когда-то я был монахом и бродил по деревням, неся людям Слово Божье и свет истины. Но это было слишком давно. Теперь я всего лишь призрак неприкаянный. – Монах вздохнул. – Позволь дать тебе единственный совет: беги как можно быстрее с этого корабля! Найди шлюпку, садись в нее и уплывай! Корабль обречен уже как год. Видишь то зло, что извергается из недр его черными потоками и размерами уже с небольшое озеро? О! Это проклятье, которое пожирает живьем некогда самый красивый мощный и величественный корабль на Земле. Посмотри на несчастных людей. Посмотри внимательно! – Монах вытянул вперед правую руку и указательным пальцем указал на бродивших внизу матросов.

Только теперь при внимательном и более близком вглядывании Элен рассмотрела людей, бродивших внизу в корабельных сумерках – у несчастных были побелевшие лица с еще более белыми глазами и впалыми щеками, ноги они еле перетаскивали, словно к ним были подцеплены груза, а вместо речи матросы издавали хрипы и мычание.

– Что с ними?! – Вскрикнула и отшатнулась от перил путница. – Это болезнь? Эпидемия? Что с ними могло такое сотворить? Они живы?

– Проклятье коснулось не только корабля, но и всех людей, служащих ему. Чистые душой сгинули в червоточине, так как злу необходимо питаться. А чистота – самый лакомый источник, да и не терпит чернота рядом все светлое и божественное. А вот несчастные люди с грязными помыслами и делами в душах стали рабами зла, существами без души. Они живы, но телами, а души же их уснули черным сном. Кто стал рабом на этом корабле, обречен обслуживать его, не зная сна и отдыха и слова молвить не волен. Это уже не люди. На этом корабле давно нет людей.

От этих слов мурашки пробежали по телу девушки и она с надеждой вновь обратилась к странному монаху:

– Но неужели нет спасения для этих несчастных?! – Слезы проступили на глазах Элен. – Неужели им нельзя помочь хоть чем-то?

Ей очень стало жаль бедолаг, в ней боролись два желания: с одной стороны хотелось облегчить их участь, а с другой сбежать отсюда без оглядки, что есть мочи.

– Спасение есть для корабля и экипажа. Очищение. Нужно очистить корабль от скверны проклятия, тогда спасутся души. Но! Невозможна эта затея, ибо с очищением корабль затонет, червоточина проела его внутренность до самого дна, и лишь она удерживает корабль на плаву. – Тут монах, торжественно понизив голос, добавил.

Попав в корабль сей,

Погибель обретешь,

А выход лишь один,

Тебе в нем нет нужды.

Зло расползлось по дну,

Съедая все внутри,

А голод лишь растет

И жаждет чистых душ!

Элен содрогнулась и сжалась, скрестив инстинктивно руки на груди.

– Что за ужас здесь твориться?! Но как… – Девушка не смогла договорить, ее перебил призрак.

– Советую, дитя, покинь скорее сей корабль. Спаси свою бесценную чистую душу. Червоточина тебя чувствует и желает твоей гибели. Она проголодалась ужасно. Давно не было здесь невинных душ. Беги и не слушай черный зов.

– Но как мне сбежать отсюда? Там снаружи буря и в море шлюпку перевернет или затопит. Там у меня никаких шансов нет!

– Если бы я знал, то сразу бы посоветовал тебе иное, но другого пути к спасению у тебя нет. Либо ты погибнешь, иль спасешься в открытом море, борясь с праведным гневом Создателя, ибо неспроста бушует все вокруг, не приемлет природы суть чужеродность зла, либо ты покоришься зову и станешь пищей того, что находится ниже и призывает тебя уже со всей черной страстью, на какую способно.

– Что за странный запах здесь? Я его уже чувствовала в другом месте, но здесь им провоняло все! – Скорее себе, а не монаху был адресован вопрос.

– Это запах смерти. Без прикрас, без вуали, без какой-либо кульминации. Чистый, чище и не бывает. Там, где ты его впервые вдохнула, ты только соприкоснулась вскользь с адовой глоткой, но здесь, именно здесь, ты стоишь прямо перед ней, на пороге и запах сильный и явственный, как та червоточина, что лежит под ногами. Это запах первородного зла.

– Я встретила одну женщину, она вампир и зовут ее Морвэн, так вот она мне сказала очень странные вещи про миры и какую-то непонятную миссию, но более странным было то, что она утверждала, будто мы с ней не в первый раз виделись, хотя я ее раньше никогда не видела и не знала ее имени. А вам что-нибудь известно об этом? – Элен с последней искоркой надежды взирала на того, кто начал терять контуры и очертания, словно стирался из пространства.

– Ох, уж эти вампиры! Болтливы не в меру. Ты все узнаешь в свое время и место, Элен. Я не могу дольше сдерживать зло, мой срок пребывания здесь истек и не в моей власти более заглушать черный зов. Уберечь тебя не в моей силе. Беги или борись! Ты дитя Луны и не должна давать себя в обиду злу. Спасайся, дитя! – На глазах девушки странный монах растворился в воздухе, унося с собой обрывки слов.

– Но как? Как?! Как мне отсюда убежать?! Вокруг же море, буря! Это же невозможно! Погоди, не пропадай! Мне нужна помощь…. Что это?

На Элен накатила неприятная волна звуков снизу, исходящая очевидно от черного пятна. В голову ворвался шепот, вкрадчивый и зловещий, он опутывал сознание невидимой нитью и начал тянуть девушку вниз. Не понимая, что она делает, Элен подчиняясь странному зову, подошла к лестнице, ведущей вниз к пятну, и стала спускаться.

С каждой пропущенной ступенькой зов усиливался и давил на сознание жесткими тисками. Несчастная жертва боролась с неимоверным усилием: пальцы рук сжимали поручни лестницы, пытаясь замедлить и удержать тело, попавшее во власть чар, до такой степени, что костяшки на кистях рук побелели, а жилы вздулись маленькими змейками, и с каждым шагом ладони растирались до красных мозолей. Крик застрял в горле острым комом и вместо слов вырывались хрипы.

***

Когда последняя ступень осталась позади, девушка была в полной власти черного зова и послушным шагом брела к червоточине. Только глаза еще выражали скрытую борьбу и отчаяние. Где-то в глубине сознания всплыла из памяти одна средневековая легенда о Гамельнском крысолове.

Легенда гласила: «Однажды некий город Гамельн подвергся множественному нашествию крыс. Никакие ухищрения не помогали избавиться от грызунов. Обнаглевшие твари стали нападать на домашних животных, а также, прокрадываясь в дома, кусали младенцев в люльках, что повергало горожан в еще больший ужас. Отчаявшиеся главы города  объявили о награде любому, кто поможет избавить город от крыс. В один из дней в городе появился одетый в пестрые одежды незнакомец. Неизвестно, кем он был на самом деле и откуда появился, но получив от магистрата обещание, выплатить ему в качестве вознаграждения «столько золота, сколько он сможет унести», он вынул из кармана чудо-флейту, под звуки которой все городские крысы сбежались к нему, как завороженные, а он вывел околдованных животных прочь из города и утопил их всех в ближайшей реке. Но, жадность людская не знает предела и главы города пожалели о данном им незнакомцу обещании, и когда крысолов вернулся за наградой, отказались от выплаты заслуженной награды. Музыкант ушел, но пообещал отомстить городу страшной карой, страшнее, чем те крысы. Через время он вернулся в город уже в ином одеянии и не был узнан никем. И вновь заиграл он на волшебной флейте, но на этот раз к нему сбежались не крысы, а все городские дети, в то время, как зачарованные странной музыкой взрослые не могли этому помешать. И, как гласит легенда, крысолов вывел из города сто и тридцать рожденных в Гамельне детей, и все они пропали бесследно. И не было конца и края горю безутешных родителей, но такова была расплата за жадность. А детей так и не нашли, и тайной осталось то, что с ними произошло далее».

Именно одним из этих несчастных детей сейчас себя ощущала Элен, идущая на зов, может именно такой конец был той мрачной истории, дожившей и долетевшей через века, и бедняг проглотила червоточина. Как знать.

Пятно волновалось и ликовало в буквальном смысле: огромные волны пробегали по черной глади, и, падая на край своих берегов, жадно тянулись тысячами щупалец к околдованной жертве. Девушка подошла совсем близко, в метре от ее ног чернела ползущая рука червоточины.

Крышу купола вдруг пробила огромная невыносимо яркая молния и уйдя в центр черного пятна, оставила за собой дождь из стеклянных осколков. Ветер ворвался внутрь корабля, задувая все светильники и погружая все во тьму. Каким-то чудом вслед за ветром сквозь черные дождевые тучи высвободилась Луна и в тот же миг сквозь разбитый купол осветила внутренность судна. Под теплым желтым лунным светом червоточина забурлила и закипела, но все равно тянулась к девушке. Тысячи искореженных злобой голосов сливались в один безумный черный ядовитый вихрь.

– Нет! Ты моя! Не отдам! – Черное щупальце резко метнулось из клокотавшей ямы и, обвив тонкую шею девушки, сжалось, утягивая ее в свое нутро. – Она моя! Уйди! Сгинь! Здесь всё моё, моё! Она моё!

Ледяное скользкое щупальце до крови вонзилось в кожу, перекрыв последние остатки воздуха. Лицо Элен побагровело, жилы на висках и скулах вздулись, а рот исказила судорога, слезы боли выступили на глазах. Последними остатками сил она упиралась ногами в уступ, последнюю черту меж ней и червоточиной. Еще шаг и она упадет туда, увязнет, утонет в живой тине.

Щупальце сдавило еще сильнее горло и резко дернуло пленницу в свою сторону. Устояв на носочках, девушка сквозь пелену слез и боли заглянула в самый центр, самую суть черноты и все страхи, что когда-то таились внутри нее, ожили и теперь лезли со дна, которое было похоже на бесконечную воронку с множеством торчащих, словно колья, клыков.

И сверху раздался голос, тот самый, что оберегал и спасал Элен уже дважды:

– Отпусти ее!

Произошло невероятное, щупальце тотчас потеряло всю силу и мощь и, отпустив шею несчастной пленницы, быстро вобралось обратно в общую массу.

– Элен, дитя, дай мне руки свои и не бойся. – Свет усилился, его можно было ощущать, им можно было наслаждаться, а голос продолжил. – Тебе пора дальше. Твое пребывание здесь закончено и другие миры ждут. Пора, следуй за мной.

Голос перешел от слов в пение, и чернота стала отходить и съеживаться, уменьшаясь в объемах. Девушка вытянула вверх руки и смотрела на лунный диск, завораживающий и согревающий своим светом. Голос был знаком и приятен, ощущение покоя разлилось по телу Элен, и она улыбнулась.

Люди, бродившие в потемках обмякли и попадали, их души теперь были свободны, а тела мертвы, как и должно было быть давным-давно. Червоточина же, издав дикий крик, взорвалась и испарилась под действием лунного света.

Корабль был очищен и свободен, как и души его экипажа, эта мысль радовала и добавляла грусть в случившееся событие.

Девушка почувствовала, как ее ноги оторвались от пола, и она начинает подниматься вверх к куполу, луч света ее вытягивал из корабля, некогда проклятого, но теперь свободного, который теперь стремительно тонул. Взглянув вниз, Элен увидела потоки морской воды, устремившейся в огромную пробоину на месте червоточины. Как и говорил монах, корабль был обречен утонуть. Но девушку это уже не волновало, она летела в ярком лунном потоке, а скорость все увеличивалась и нарастала, и в ушах ветер ревел мощным мотором. Глаза болели от слепящего света и сильного потока ветра, и она их закрыла, а когда свет утих, осмелилась приоткрыть глаза.

Она даже не успела удивиться. Элен сидела в машине, мчавшейся на бешеной скорости, и звук мощного двигателя заглушал все вокруг.

***

– Доброе утро, Ребекка. Ты с ночной смены? Смотрю совсем замученная.

– Здорово, Кларк, не то слово. Глаза слипаются, нет мочи совсем. Перед глазами подушка с теплым одеялом маячат. Да и «проблемная» еще на мою голову.

– Кто у тебя в отделении?

– Да девушка молоденькая. Авария, наезд на людей в зоне остановки. Ей досталось больше всех. Чудо уже то, что она отделалась в основном черепно-мозговой. Правда, в коме бедняга. Мать вот почти не отходит, с сестрой дежурят.

– Ну, таких много у нас и каждый день. Так в чем ее «проблема»?

– Понимаешь, Кларк, вроде все в норме. Лежит себе под капельницей, есть не просит. Не смейся. Дело, знаешь ли, такое. Не могу подобрать слова, но вот оборудование у нее уже несколько раз переставало работать. Какие-то странные сбои, а ведь мы его получили пару месяцев назад. Совсем новое!

– Мало ли, все бывает, Беки, новое часто выходит из строя в начале эксплуатации, пока настроится и подстроиться под пациентов. Не думай об этом.

– Эх, Кларк, смешно тебе это, да знаю я это прекрасно и без тебя. Но не с такой же частотой! Я еще такого не видела, чтобы дважды за сутки.

– Не думай об этом. Обычный сбой и не более. Жива же твоя пациентка и ничего ей не будет. Иди домой и выспись, как следует. За ней присмотрит, Стив.

– Да, ты прав, удачной смены, Кларк.

Окутанный в одежду снов,

Стоишь ты у ворот сомнения.

И вот твоей души круговорот

Тебе дает подсказку, сна решения.

Всей простотой окутана мечта

И гениальность сути наполняется

Любовью жизни и наделена

Тем выбором, что явью называется.

СТРАННЫЙ НЕЗНАКОМЕЦ

Элен сидела на заднем сидении просторной широкой машины в компании молодых людей, которых видела впервые в жизни, но они ее отчего-то знали даже очень хорошо и звали ее по имени, и вели себя так, словно она давным-давно была их подругой. Это было похоже на оживший стоп-кадр, до которого она ничего не помнила, но все было натурально и естественно. Девушка не стала нарушать идиллию, царившую в автомобиле отрицанием знакомства, а решив расслабиться после столь неприятных пережитых испытаний, отдалась скорости и положительному настрою, буквально переполнявшему салон авто.

«Слава Богу, кошмар прошел, жуткий сон и только. А вот это – приятное продолжение, и ребята милые и так похожи на мою веселую компашку. Интересно, а моим друзьям снится такая же поездка с этими людьми? Проснусь и спрошу».

На заднем сидении с ней соседствовали две приятные девушки, блондинка и брюнетка, весело щебечущие и хихикающие, а на передних креслах расположились двое ребят. Тот, что сидел рядом с водителем, веснушчатый золотоволосый парнишка в синих джинсах и белой футболке, был явным заводилой и вовсю смешил компанию, забавно жестикулируя и сыпля перлами, а тот, что непосредственно сидел за рулем и управлял «отцовской колымагой», как он не раз ее называл, смеялся, вставляя время от времени свои остроумные комментарии, и был в черных джинсах и накинутой поверх майки зеленой рубашки. Водитель следил за дорогой, а также украдкой за девушками в зеркало заднего вида, отводя пронзительно голубые глаза от случайно пойманного на себе взгляда, и рассеяно ерошил пепельную копну волос, спускавшуюся на глаза.

Девушке эта милая компания очень живо напомнила ее университетских друзей, с которыми она дружила с самого начала обучения и проводила постоянно время. В ходе беседы Элен узнала имена своих знакомцев: девушки, Кэти и Мэг, были похожи на ее милых подружек-близняшек Рэйчел и Рут, а ребята, Майкл и Ник, на весельчака Билла и скромнягу Шона.

Вся компания пестрела яркими сочными красками хиппи, на девушках были цветастые длинные юбки и не менее живописные топы, длинные волосы их были свободны и рея в силовом потоке ветра, пронизывающего салон машины сквозь приоткрытые окна, переплетались кончиками меж собой, внося особую ноту простора угольно-белого колора. На Элен тоже была длинная юбка свободного покроя с ярким, прямо-таки кричащим, принтом из крупных цветов, на ногах были одеты легкие из плетеной кожи босоножки, а тело прикрывала воздушная белая блуза из полупрозрачного хлопка, заправленная с небольшим напуском в юбку. На руках у всех девушек красовались яркие плетеные из ниток браслеты, словно маленькие кусочки радуги. Настроение у компании было лучше некуда, и в дальнейшем день обещал только самое хорошее.

За пределами машины приветливо светило утреннее солнце, свежий ветер, обдувая в приспущенные окна, приятно бодрил. Машина ехала по узкой набережной улочке тихого города, который обликом напомнил Элен Амстердам, виденный ею на фотографиях подруги, жившей год назад в сем городе по обмену студентами, а также нахлынули воспоминания, почерпнутые из просмотров познавательных фильмов канала National Geographic Channel. Но одно дело восторгаться красотами города, пялясь в голубой ящик, а другое дело, когда эти красоты можешь лицезреть на расстоянии вытянутой руки.

По левую сторону узкой дороги, являвшейся одновременно и набережной, с плотно прилегавшими к ней домами тянулся водный канал с множеством перекинутых через него каменных мостков. Водная гладь реки чернела безмятежным спокойствием, и лишь изредка проходила по воде мелкая рябь от проносившегося порыва ветра. По правую сторону проезжей части вытягивались узкие трех-четырех этажные дома, выкрашенные в приглушенные оттенки различной палитры и соседствовавшие вплотную друг к другу.

Вдоль набережной у ограждения были припаркованы миниатюрные автомобили и бессчетное количество всевозможных велосипедов. «И в правду Амстердам! Такие же точно улочки с велосипедами и домами!».

Единственное, что настораживало, так это полное отсутствие людей, животных и птиц на улицах. Было неестественно тихо, не трепетали занавески на окнах, ни одного дворника или почтальона, заботливо опекавшего свой район города, а воздух не будоражил лакомый запах свежей сдобы протекавших за окошками машины пекарен. И кофейни не заманивали в свои сокровенные нутра бодрящим ароматом соблазнительного кофе, они были погружены в крепкий сон. Но никто из компании молодых людей не обращал на это внимание, потому как в машине надсадно голосил плеер, забивая взрывными аккордами ударных и электрогитары ту пустоту, что изобиловала извне.

Подъезжая к повороту на маленькую улочку, машина снизила скорость, чтобы вписаться в узкий изгиб. У самого края тротуара стоял мужчина странного вида. Это был первый житель, встреченный машиной в спящем городе. На незнакомце был черный костюм а-ля лондонский денди времен Шерлока Холмса, голову украшал высокий черный цилиндр, правая рука в черной перчатке сжимала отполированную головку изящной трости, а глаза скрывались за черными круглыми стеклами очков в тонкой металлической оправе.

Когда машина поравнялась с мужчиной, Элен почувствовала с его стороны на себе пристальный взгляд, хотя стекла очков полностью скрывали глаза незнакомца. «Наверное, показалось» – решила девушка и снова вернулась к беседе с друзьями.

Посовещавшись, ребята решили покататься в центре города, как говорится, воспользоваться отсутствием пешеходов и полисменов и, углубляясь по узким дорожкам, нырнули в очередной поворот. У края тротуара в том же положении, как и ранее, стоял тот же незнакомец. Элен припала к окну и всматривалась с крайним удивлением и беспокойством, ощущая снова на себе цепкий и неприятный взгляд. Но как же он сумел попасть туда раньше их? Это просто невозможно!

– Невозможно… – прошептала себе под нос девушка. – Просто невозможно.

– Что-то не так? Эл, что ты шепчешь? Громче скажи, – рядом Мэг, яркая брюнетка, улыбнулась и хитро прищурилась, задумывая шутку.

– Мэги, ты запомнила того мужчину на повороте? Я готова поклясться, что видела его на предыдущем повороте пару кварталов назад. – От волнения, Элен, схватила узкое запястье соседки и трясла его, словно пыталась передать свое взбудораженное состояние.

– Да. Там стоял какой-то тип в старомодной одежде. Но я не думаю, что это тот же, что нам встретился сейчас. Да успокойся, Эл, ты мне руку оторвешь, подруга. Тебе просто показалось, так ведь, ребята? – Возразила, мило улыбаясь, подружка. – Тебе показалось, Эл.

– Эй, Эл, а ты часом ничего не курила до нас? – Майкл смотрел на нее из зеркала заднего вида и еле сдержанно улыбался, а потом прыснул со смеху.

– Нет, мне не показалось! Это точно он. И мне не понравилось, как он смотрел в нашу сторону. У меня аж мурашки по телу до жути. Прекрати, Майк! – Парнишка увернулся от направленной в него затрещины и, показав в зеркало язык, замолчал.

Ребята отпустили еще пару шуток на тему дежавю Элен и продолжили свой веселый путь дальше. Но когда проезжая очередной поворот, на краю обочины снова появился тот мужчина и в той же позе, девушка уже не выдержала и закричала друзьям, тыча пальцем в стекло окошка, заостряя максимально их внимание на подозрительном пешеходе.

Теперь все в машине внимательно успели разглядеть незнакомца, и были вынуждены согласиться с правотой Элен. Увиденное насторожило ребят, и веселье как рукой сняло, их подруга же испытывала уже неподдельный страх и беспокойство. Пропетляв по узким улочкам, ребята снова выехали к каналу и шутками пытались успокоить Элен и себя, хотя это получалось слишком вяло.

Но на новом повороте их ждал незнакомец. Теперь все его заприметили издали, и Майкл остановил машину в метрах 30 от странного типа. Не сговариваясь, парни, молча, вышли из машины и направились в его сторону. Незнакомец стоял, как вкопанный и молча, ожидал их приближения, лишь солнечные блики пробежали по стеклам очков, когда он чуть заметно повернул голову.

– Эй, ты кто? Чего тебе от нас надо? Какого хрена ты нас преследуешь? – крикнул Майкл, инстинктивно сжав пальцы в кулаки. – Чего молчишь, урод? Думаешь, напугал? А вот ни хрена!

«Прям, как и Билли, такой же забияка и смельчак, тот так же первым в драку лезет и получает первым».– С теплотой подумала Элен, вспоминая друга.

Мужчина продолжал, молча стоять, и легкая неприятная ухмылка придала его до неприятно белому лицу еще более отталкивающее впечатление. Это еще больше взбесило Майкла и он, подойдя, схватил за плечо незнакомца и дернул. Ник догнал друга и встал с другой стороны. Неприятный тип был зажат с двух сторон, и бежать ему было некуда.

Но! Подняв трость, мужчина стукнул ею об асфальт и от рукоятки ее разлился восходящими потоками зеленый свет, распространяясь на ребят и накрывая стоявшую неподалеку машину. Элен зажмурилась от яркого света и на мгновение потеряла из виду троицу. Снова все замерло, и вот тишину прорезал скрипучий мерзкий смех, который ей был знаком ранее, но сейчас она не могла вспомнить, где и когда.

Девушка осторожно открыла глаза, зеленый свет пропал, и солнце по-прежнему согревало город, но что-то было совсем не так, да, абсолютно не так! Майкл и Ник застыли рядом с незнакомцем в тех позах, в которых их накрыл странный свет: Майкл продолжал сжимать правой рукой то место, где ранее было плечо мужчины, глаза юноши были зажмурены от яркой вспышки, Ник же стоял рядом, закрывая лицо руками. Оба не двигались, словно это были не живые люди, а восковые фигуры.

Элен повернулась в сторону подруг и отшатнулась в ужасе: девушки сидели неподвижно с открытыми ртами и остекленевшими глазами и не подавали признаков жизни, словно большие куклы-истуканы. От испуга девушка еле справилась с дверцей машины и, запутавшись ногами в ремне безопасности, выпала на асфальт. Быстро поднимаясь на-четвереньки, она искоса следила за незнакомцем и отползла за машину, ища хоть какое-нибудь убежище; увиденное ее напугало до чертиков, и она еще не осознала, что снова одна и каким-то чудом ей удалось избежать того, что произошло с ее приятелями. А подозрительный тип, вольготно себя чувствуя, прохаживался около замерших ребят, отстукивая об асфальт чечетку металлическим наконечником трости.

–Выходи немедленно, дочь Луны! Я тебя заметил уже давно. Ты не подвластна моим чарам, но это пока. Вот придет ночь и тогда…– снова раздался этот противный смех, который пробирал до мурашек. – Подойди ко мне, Эления! Немедленно!