Текст книги "Красавица и чудовище"

Глава 10

Возможность начать охоту за картой сокровищ представилась Белле неожиданно. Ужиная в своей спальне после трудового дня, она узнала, что Эйлуина не будет весь вечер. Эту новость ей принесла болтливая горничная, которая зашла добавить угля в горящий камин.

Рука Беллы с ложкой грибного бульона застыла на полпути ко рту.

– Так он ушел? И куда же? – полюбопытствовала она.

– Понятия не имею, мисс. Но его светлость не любитель званых вечеров. – Поставив ведро с углем, Нэн бросила через плечо на Беллу озорной взгляд. – Надеюсь, вы не сочтете меня сплетницей из-за того, что я это повторяю, но… Лакей Джордж говорит, что хозяин иногда ходит в непристойный дом.

– Непристойный дом?

– Место, где падшие женщины продают свои ласки жентменам. – Нэн выразительно приподняла ржаво-рыжие брови. – Коли вы меня понимаете.

Почувствовав отвращение, но все же заинтригованная, Белла положила ложку. Бордель! Во время своих путешествий она слышала о таких заведениях, где мужчина мог нанять падшую женщину. Интересно, Эйлуин часто посещал их? Сколько он платил женщине? Это всегда была одна и та же особа? Или он каждый раз выбирал разных? И что именно делали эти женщины, чтобы доставить ему удовольствие?

Покраснев от собственных мыслей, Белла отогнала любопытство. Личные проступки Эйлуина ее не касались. Лишь один вопрос действительно имел значение.

– Как долго он обычно отсутствует? – спросила она. – Мне это интересно, потому что я хотела спросить у него кое-что по работе.

Поставив кочергу в подставку, Нэн пожала плечами.

– Обычно он вызывает Хасани после полуночи. А пожелаете, так я мигом отнесу ему записку?…

– Нет! Нет, это не важно. Я смогу поговорить с герцогом завтра утром.

Чтобы избежать дальнейших разговоров, Белла сделала вид, что полностью поглощена ужином. Но все ее нутро бурлило от волнения, даже когда ее разум сосредоточился на составлении плана. Наконец-то она может проникнуть в западное крыло, не опасаясь встречи с Эйлуином!

Белла с трудом смогла съесть несколько кусочков ростбифа с картошкой. Английская еда была довольно пресной, а ее горло слишком напряглось, чтобы глотать. Она отпустила Нэн на вечер, заверив ту, что справится со всеми делами сама.

Как только девушка ушла, Белла принялась мерить шагами большую спальню, обставленную роскошной мебелью. С ее миссией придется подождать, пока слуги благополучно спустятся вниз или заснут в своих спальнях на чердаке. Лишь тогда путь будет свободен.

Пока тьма окутывала сад, Белла коротала время, анализируя возмутительную встречу с Хелен и Оскаром Грейсон, а затем размышляя о неприятных словах мистера Уильяма Банбери-Дэвиса об ее отце.

Если бы только она могла объяснить папино поведение!

Судя по тому, что сказал Банбери-Дэвис, папа бросил Майлза одного вскоре после убийства герцога. Но наверняка у папы были какие-то смягчающие обстоятельства. Должна быть какая-то разумная причина внезапного отъезда семьи из Египта! Да и Майлз, в конце концов, выжил. Он вырос и стал надменным герцогом Эйлуином, лордом и хозяином этого дома. Может быть, его характер стал таким отчасти из-за страданий, которые он пережил в детстве?

Белла не хотела смягчаться по отношению к герцогу. Он был грубым, раздражающим ее человеком, хоть и защитил ее от мистера Банбери-Дэвиса. А теперь она знала еще и то, что он – человек порочный, не гнушающийся иметь дело с падшими женщинами. Да он даже ее пообещал совратить, если она посмеет зайти в западное крыло!

Вспомнив огонь в его темном взоре, Белла ощутила неприлично приятную дрожь. Было ли это просто непроизвольной реакцией на обаяние его мужественности? Бо́льшую часть своей взрослой жизни Белла была занята воспитанием брата и сестры, так что опыта во флирте у нее почти не было. Да и сейчас она флиртовать не начнет. В свои двадцать девять лет она слишком стара, чтобы вести себя как ее глупенькая сестра Лейла и с широко распахнутыми глазами бросаться навстречу страсти.

Да, встречи с Эйлуином следует избежать любой ценой. Белла должна была быстро провести свои поиски. К тому времени, когда он вернется домой после полуночи, она должна благополучно вернуться в свою спальню. Хорошо бы с найденной картой сокровищ.

Часы на каминной полке пробили половину десятого. Решив, что можно смело действовать, Белла взяла серебряный подсвечник и вышла из комнаты. От порыва сквозняка пламя затрепетало, и она загородила его ладонью. Коридор был погружен во тьму, за исключением небольшого ореола света вокруг нее.

Едва она двинулась вперед, какой-то приглушенный стук позади нее нарушил гробовую тишину. Белла оглянулась, но разглядела лишь тени. Ее шея покрылась мурашками, у нее возникло жуткое ощущение, что кто-то за ней наблюдает. Нэн утверждала, что дом населен привидениями.

«Что за ерунда, – подумала Белла и, отмахнувшись от страха, продолжила путь по мрачному коридору. – Это всего лишь осадка старого дома. Никто больше не живет на этом этаже, даже привидения».

По правде говоря, было что-то печальное в этом огромном особняке со всеми его пустыми гостевыми комнатами. Огромный штат прислуги поддерживает в доме порядок – и все для удобства одного человека, обладающего особыми привилегиями, – герцога Эйлуина.

А тот даже счастливым не казался. Судя по ее подсчетам, ему должно быть около тридцати пяти. Почему он не женился и у него нет семьи? Выводок детишек, играющих в прятки в этих коридорах, привнес бы радость в меланхоличную атмосферу особняка.

Беллу охватила острая тоска по коттеджу в Оксфорде. Он был больше похож на настоящий дом, чем этот гигантский мавзолей. Несмотря на недолгое пребывание в Англии, Белла успела полюбить маленький домик с уютной гостиной и двумя крохотными спаленками наверху. Интересно, Лейла и Сайрус уже спят? Справляются ли они со своими занятиями? Слушаются ли соседку, миссис Норрис?

После ее отъезда прошло всего лишь четыре дня, но Белла ужасно соскучилась по брату и сестре. Она не могла утешиться даже письмами, потому что наказала двойняшкам не писать ей сюда, в Эйлуин-Хаус. В случае чего-либо непредвиденного они должны были написать леди Милфорд, которая обещала сразу связаться с Беллой. Белла понимала, что так лучше. Она должна защитить их от участия в опасных поисках сокровищ. Она бы не хотела, чтобы хорошее настроение Лейлы и Сайруса было испорчено резкой критикой со стороны герцога.

Дойдя до одной из лестниц, Белла стала спускаться по широким мраморным ступеням. Она стала лучше ориентироваться в Эйлуин-Хаусе. Прошедшим утром Пинкертон был настолько любезен, что нарисовал ей карту дома с указанием расположения всех основных комнат.

Белла прошла по нескольким длинным гулким коридорам в центральной части особняка. Здесь было несчетное количество приемных комнат, многие из которых были забиты египетскими артефактами. Белла поднесла свечу к дверному проему одной из комнат, и скудное пламя осветило высокие каменные монолиты, похожие на древнюю армию, неясно вырисовывавшуюся в полумраке. Наконец девушка повернула за угол и увидела открытую дверь, обрамленную замысловатой позолоченной аркой.

Западное крыло.

Здесь находится вход в апартаменты Эйлуина, его личные покои, входить в которые он ей запретил. Нервная дрожь заставила ее остановиться. Белла глубоко вздохнула, напоминая себе, что уйдет задолго до того, как герцог вернется после своего ночного загула.

Она отважно нырнула в темный коридор с высоким потолком, расписанным мифологическими сценами. В тишине звук ее шагов казался неестественно громким. В расположенных через равные промежутки стенных нишах стояли статуэтки египетских богов и богинь.

Ряд закрытых дверей представлял для нее загадку. Какая из них ведет в кладовую, где хранятся папирусы? Она попробует заглянуть за каждую, если потребуется. Но как только пальцы Беллы сомкнулись на медной ручке ближайшей двери, ее внимание привлекло какое-то движение в темноте. Она ахнула, увидев призрачную фигуру дальше по коридору.

– Мисс Джонс!

При звуке знакомого мужского голоса она прижала руку к неистово бьющемуся сердцу. Слава богу, это был Хасани, а не Эйлуин. Одетый в свое обычное светлое одеяние камердинер неспешно направился в ее сторону. Свет небольшой лампы, которую Хасани держал в руке, выхватывал его смуглое лицо с застывшим на нем выражением вежливого любопытства. В другой руке он нес небольшую охапку скомканного льняного белья.

– О! – воскликнула Белла. – Вы меня напугали.

– Прошу прощения, мисс, – слегка поклонившись ей, отозвался слуга. – Вы заблудились? Боюсь, вы зашли не в то крыло.

– Неужели? – Белла огляделась по сторонам, изображая недоумение. – Как глупо с моей стороны было перепутать повороты! Этом дом напоминает лабиринт, особенно в темноте.

– Это неважно. Я провожу вас до вашей комнаты.

Хасани плавно повел рукой, показывая, что ей следует повернуть назад. Белле не оставалось другого выбора, кроме как пойти в другое крыло вместе с ним.

– Благодарю вас. Вы очень любезны, – пробормотала она.

Трудно оставаться вежливой, будучи ужасно огорченной. Шаркая ногами по мраморному полу, они брели назад, к центральной части дома. И всю дорогу Белла мысленно проклинала свою неудачливость. Неужели Хасани намеревался дожидаться возвращения Эйлуина? И он вернется сюда, в западное крыло, вместо того чтобы пойти в помещение для прислуги?

Она надеялась, что нет. Это означало бы, что ее план по поиску карты обречен. А ведь время шло, и у нее оставалось только два драгоценных часа на выполнение своей миссии.

Она должна как-то избавиться от него. Но как?

– Вы можете не провожать меня прямо до комнаты, – сказала она. – Если вы покажете мне правильное направление, я обязательно найду дорогу.

– Для меня не составит никакого труда проводить вас, – вымолвил он своим мелодичным голосом. – К тому же я хотел поговорить с вами. Я считаю своим долгом извиниться.

Белла пристально посмотрела на Хасани. В свете лампы его лицо казалось абсолютно серьезным.

– За грубое поведение мистера Банбери-Дэвиса. Его светлость рассказал мне о его сегодняшнем визите.

– Но в этом же не было вашей вины!

– Тем не менее, я знаю этого человека много лет. Мы с ним познакомились в Египте. И я чувствую себя обязанным предупредить вас, что он затаил давнюю обиду на вашего отца.

У Беллы сжался желудок.

– Да, он обвинил папу в том, что тот бросил герцога в Египте. Но это совсем не похоже на папу. А вы помните, что произошло?

– Я говорю не о том случае, – сказал Хасани, игнорируя ее вопрос. – Я, скорее, имею в виду их соперничество, вспыхнувшее гораздо раньше. Видите ли, мистер Банбери-Дэвис очень хотел быть членом экспедиции четвертого герцога в Египет. Но вместо него герцог выбрал себе в партнеры сэра Сеймура.

Белла так резко остановилась, что капля горячего воска упала с подсвечника ей на запястье. Она рассеянно смахнула ее, вглядываясь в бесстрастное лицо Хасани.

– Это, бесспорно, могло бы объяснить, почему мистер Банбери-Дэвис сердится на моего отца.

– Верно. Мистер Банбери-Дэвис осматривал достопримечательности в Египте, когда герцог был убит. Поэтому он и смог предложить свои услуги в отсутствие вашего отца.

– Понятно. – Они продолжили путь по дому. Белла пыталась осмыслить эту новость. Что все это значило? Почему папа никогда не говорил об этом? Может, он оставил какой-то знак, который она не разглядела? – Мне придется распаковать его дневники, чтобы проверить, не пропустила ли я чего.

– Его дневники? – переспросил Хасани.

Белла поняла, что высказала свои мысли вслух. Как это глупо с ее стороны, ведь она едва знает этого человека.

– Папа вел подробные записи о своих путешествиях, вот и все. Я, правда, не видела дневника о пребывании в Египте, но, может, я не заметила его. Мне бы очень хотелось понять, какую роль он сыграл в развитии тех событий.

Пристально глядя на Беллу, Хасани сделал ей знак подниматься по лестнице.

– Вы привезли эти дневники сюда, в Эйлуин-Хаус? – спросил он.

– О нет, их слишком много. Я положила их… на хранение. – Не желая упоминать дом в Оксфорде, она сменила тему разговора: – А вы можете мне рассказать о той ночи, когда герцог был убит?

Они поднимались по мраморным ступеням, и их шаги звучали глухо, словно они были призраками. Тень от света лампы наполовину скрывала лицо египтянина, поэтому разглядеть его выражение стало невозможно.

– Не мне рассказывать об этой трагедии, – медленно произнес он. – Вам следует расспросить его светлость. Но, возможно…

– Да?

– Возможно, он не стал бы возражать против того, чтобы я рассказал вам вот это. Расхитители гробниц, убившие его отца, в ту же ночь напали на наш лагерь. Они подожгли палатки, и юный Майлз спас вас от смерти в огне.

Белла остановилась посреди лестницы. Вместо полутемного лестничного пролета она увидела желто-оранжевые языки пламени, пляшущие на фоне черного неба, услышала дикие вопли со всех сторон, почувствовала, как кто-то сжимает ее руками и тащит из палатки…

Картина прошлого погасла так же быстро, как появилась. Пораженная, Белла посмотрела на Хасани округлившимися глазами.

– Я думаю… Кажется, я это помню. Там был огонь, крики, и меня кто-то потащил оттуда. Вы уверены, что это был Майлз?

– Да, я ведь тоже там был. Ваш отец схватил ружье, чтобы застрелить нападавших, а ваша мать задыхалась от дыма, пытаясь до вас добраться. В этом хаосе Майлз бросился в горящую палатку, чтобы вытащить вас из постели и унести в безопасное место.

Белла содрогнулась при мысли о том, что ее не было бы уже на свете, если бы не героический поступок Майлза. Но это делало еще более предосудительным поступок ее отца, оставившего Майлза. Если все так и было.

– А почему бандиты напали на лагерь? – спросила она. – Им было мало того, что они убили его светлость?

– Они были злы и жаждали мести, – ответил Хасани, когда они оба продолжили подниматься по лестнице. – Видите ли, они пытались ограбить гробницу, но нашли в ней только каменные статуи, керамику да скарабеев – это такие артефакты, которые очень распространены в Египте. Там не было ни намека на сокровищницу.

Во рту у Беллы пересохло. Она надеялась, что Хасани не заметил, что у нее перехватило дыхание.

– Сокровищницу?

Камердинер наклонил голову в знак согласия.

– Четвертый герцог приехал в Долину Царей в надежде обнаружить склеп фараона Тутанхамона и множество золотых артефактов, которые, по слухам, были захоронены вместе с ним. Занимаясь поисками, его светлость обнаружил давным-давно запечатанную гробницу не такого известного фараона. Боюсь, раскрытие этой гробницы предопределило его смерть.

– Почему вы так считаете? – поинтересовалась Белла, когда они оказались на верхней ступени.

– Существовало проклятие, наложенное на это место, когда мумия фараона была положена в склеп на вечный покой. Тот, кто сломает печать на гробнице, был обречен умереть насильственной смертью.

Это прозвучало столь мелодраматично, что Белла рассмеялась.

– Вы не можете верить в такое проклятие! – воскликнула она.

Рот Хасани сжался в жесткую линию.

– Не стоит над этим насмехаться, мисс Джонс. Жрецы в Древнем Египте практиковали мощную магию. Ее следует уважать, а не смеяться над ней.

Осознав, что обидела Хасани, Белла поспешно сказала:

– Прошу вас простить меня. У меня и в мыслях не было выразить неуважение к вашей культуре или верованиям. Я просто удивилась, вот и все.

Он кивнул, принимая ее извинение.

– Мы дошли до вашего этажа, и здесь мы должны расстаться.

Комната Беллы находилась в дальнем конце темного коридора. Ей хотелось заскрежетать зубами, ведь она вернулась к тому, с чего начала. В отчаянии она решила спровоцировать Хасани, чтобы узнать его дальнейшие планы.

– Вы пойдете сейчас в кухню? – невинным тоном полюбопытствовала она. – Я была бы вам благодарна, если бы вы попросили Нэн разбудить меня завтра чуть раньше обычного.

– Я действительно иду вниз, потому что мне нужно погладить эти галстуки для его светлости. – Он кивнул на охапку скомканных вещей в своей руке. – Доброй ночи, мисс Джонс.

С этими словами Хасани поклонился, а Белла едва скрыла охвативший ее восторг. Он не собирался возвращаться в западное крыло! Всего через несколько мгновений путь будет свободным!

Но когда Хасани повернулся, чтобы спуститься вниз, Белла мельком заметила татуировку в виде глаза на его затылке. По ее коже пробежал холодок. Вопреки всякой логике у нее появилось стойкое ощущение, что глаз наблюдал за ней.

* * *

Герцог Эйлуин наслаждался ощущениями после бурного секса.

В состоянии полного насыщения он лежал, растянувшись между двумя упругими бедрами и положив щеку на мягкую грудь. Каждая порция воздуха, которую он втягивал в изголодавшиеся легкие, была полна женским ароматом и землистым мускусным запахом их близости. Каждая клеточка его тела стонала от блаженства после разрядки.

Золотисто-каштановые волосы его партнерши растрепались и рассыпались по подушкам. Он чувствовал, как неистовое биение ее сердца начинает успокаиваться – вслед за биением его сердца. Она наслаждалась их соитием так же, как и он.

В этом скромном заведении хорошо обучали работающих тут женщин искусству любовных утех. Его партнерша была новенькой и старалась доставить ему удовольствие. И вот уже ее умелые руки снова принялись ласкать его, двигаясь по его плечам и спине.

Майлз был выжат как лимон, чтобы почувствовать что-то большее, чем легкое шевеление в чреслах. Но он намеревался до ухода овладеть ею снова, и, может, даже дважды. Он хорошо заплатил за эту привилегию.

Майлз позволил своим пальцам скользнуть по шелковой округлости ее груди. Ничто так не снимало его напряжение, как вечер в постели с красивой женщиной.

Она застонала, ее сосок отвердел от его ласк. Затем ее язык слегка коснулся его шеи, и она игриво спросила:

– А могу я полюбопытствовать, ваша светлость… кто такая Белла?

Его рука замерла. Он приподнялся, чтобы рассмотреть ее прекрасные черты, зеленые глаза и гладкую кожу.

– Что?!

– Белла, – повторила женщина. – Вы произнесли это имя, достигнув пика.

Неужели он это сделал? Дьявольщина!

Словно ощутив перемену в его настроении, она одарила его манящим взором и изогнулась под ним.

– Все в порядке, ваша светлость. Я в вашем распоряжении. И я счастлива быть той, кем вы пожелаете, даже этой Беллой.

Кровь застыла в жилах Эйлуина. Ему было противно слышать, как потаскуха произносит имя Беллы. И он не позволит ей узнать о ее существовании.

Майлз накрутил прядь волос девицы на палец.

– «Белла» по-итальянски означает «красавица», – сказал он.

– О! Так я ошиблась. Это был комплимент! – Ее губы изогнулись в кокетливой улыбке. – Позвольте мне отблагодарить вас, ваша светлость.

Она просунула руку между их телами, но Майлз оттолкнул ее. Ощутив внезапное отвращение, он скатился с кровати и схватил свои брюки. Пока он натягивал и застегивал их, проститутка села на смятых простынях.

– Вы должны уйти так быстро? Мы же только начали. У меня есть еще много штучек, которые я хотела бы показать вам.

Нагая, она поползла на четвереньках к изножью кровати, покачивая большими грудями и виляя бедрами. Там она обхватила руками столбик кровати и принялась тереться об него, как кошка, которая хочет, чтобы ее почесали за ушком. С распущенными, растрепанными волосами и с потрясающей фигурой, она была мечтой любого мужчины.

Но Майлз не хотел повторения. Нет, если он может произнести имя Беллы на вершине экстаза. Натянув через голову рубашку, он сел на стул, чтобы надеть сапоги. Черт возьми! Эта ночь пошла не так, как он запланировал.

Еще совсем рано: часы на каминной полке показывали десять. Но он был слишком возбужден, чтобы спать. Надо вернуться домой и погрузиться в работу, а не в женскую плоть.

* * *

Высокие створчатые часы в углу кабинета пробили десять раз, когда Белла начала поиски карты. Два часа. Этого времени вполне хватит, чтобы заглянуть в каждый уголок и щель личного убежища Эйлуина до его возвращения в полночь.

Она поочередно поднесла пламя своей свечи к трем свечкам в серебряном канделябре, который стоял на письменном столе. Дополнительное освещение позволило ей лучше рассмотреть просторную комнату. Обстановка включала кожаные стулья, тяжелую мебель и длинные шторы на окнах, за которыми темнела ночь. Коллекция египетских артефактов на книжных полках и очки в золотой оправе, лежавшие на разбросанных по письменному столу бумагах, служили подтверждением того, что она находится во владениях герцога.

Приглядевшись внимательнее, Белла увидела, что на листах были пиктографические символы с аккуратными карандашными пометками на английском языке рядом с ними. Например, возле изображения водоплавающей птицы было написано: «птенец». Сидящий египтянин, указывающий на свой рот, оказался рядом со словом «обсуждать». Картинка с молодой женщиной сопровождалась подписью: «дочь». Неужели Майлз составлял словарь?

Белла сдержала любопытство. Ей хотелось просмотреть все страницы и узнать что-нибудь об иероглифическом языке. Но не сейчас.

Может, он хранил папирусы в письменном столе? Чтобы они были под рукой, когда он работал над своим глоссарием?

Сев за стол, Белла принялась открывать ящики один за другим. Ей было немного не по себе, когда она рылась в его вещах, словно она заглядывала в его личную жизнь. Но в содержимом ящиков не было ничего интересного: стопка чистой бумаги, письменные принадлежности, бечевка, воск для запечатывания писем и прочие обычные вещи.

Затем ее внимание привлек металлический блеск в тусклом углублении нижнего ящика.

С радостным криком Белла вытащила свой кинжал. Так вот где Майлз его прятал! Она все еще сердилась на него за то, что он столь самонадеянно его у нее отобрал. «Никому не позволено, – сказал герцог, – носить оружие в этом доме».

Что за ерунда! Как должны защищаться английские леди в случае нападения? Герцог, вероятно, полагает, что им следует забиться в угол и ждать, пока мужчина придет им на помощь. Что ж, ее воспитали иначе. Преподнося ей на шестнадцатилетие старинный персидский кинжал, папа заявил, что сильная женщина всегда должна быть готова защитить себя.

Пальцы Беллы сжали изящную рукоятку из слоновой кости. Ей хотелось забрать кинжал. Но что, если Майлз обнаружит его пропажу? Он сразу поймет, что она рылась в его столе.

Да черт с ним! Кинжал принадлежал ей, и она чувствовала себя в большей безопасности, когда он был у нее. Белла сунула кинжал в карман платья. Если понадобится, она поспорит с Майлзом.

Нет, не с Майлзом. С Эйлуином.

Она должна перестать думать о нем так фамильярно. Его имя стало слишком часто всплывать в ее памяти с тех пор, как она его узнала, хотя, возможно, это вполне естественно. И даже если она не помнила его, их связывало общее детство.

Он спас ей жизнь. Бросился в охваченную огнем палатку и унес ее в безопасное место. Ей тогда было всего шесть лет, и она не могла спастись сама. Его смелость тронула ее сердце.

Она должна быть благодарна Хасани за то, что он поведал ей эту историю и пробудил в ней воспоминания о той трагедии. Египтянин приподнял завесу прошлого и открыл скрытую часть ее жизни. Другое его откровение было столь же удивительным, поскольку оно придавало ей уверенности в ее поисках. Он сказал ей, что отец Эйлуина отправился в Долину Царей, движимый легендой о сказочных сокровищах фараона Тутанхамона, захороненных вместе с ним.

«Разыщи Эйлуина. Найди карту. Тебе принадлежит половина сокровищ фараона».

Старый герцог, должно быть, обнаружил карту, указывающую местоположение спрятанной гробницы. Карту, которую видел и папа. Возможно ли, что Майлз никогда не знал о существовании карты, и тайна умерла вместе с его отцом? Папа считал, что карта находится где-то здесь, возможно, она затерялась в забытой стопке старых документов.

Встав из-за стола, Белла взяла канделябр и огляделась по сторонам. Других шкафов и ящиков, в которые можно было бы заглянуть, здесь не было. Где еще Майлз мог хранить папирусы? Он утверждал, что древние бумаги лежат в надежной кладовой.

Возможно, она ошиблась, подумав, что речь шла о его кабинете.

Ее взгляд упал на закрытую дверь, наполовину скрытую в тени. Подойдя к двери, Белла распахнула ее и оказалась в комнате поменьше, заставленной рядами шкафов из темного дерева. Она подошла к ближайшему шкафу и, наугад открыв один из находившихся в нем ящиков, затаила дыхание.

Внутри лежал пожелтевший клочок бумаги с иероглифическими надписями на нем. Он казался таким хрупким, что Белла побоялась прикасаться к нему, опасаясь, что он рассыплется в прах.

Ликование бурлило в ней. Должно быть, это была та самая кладовая, о которой говорил Эйлуин. И все же количество ящиков поражало ее. Их было по меньшей мере несколько сотен, и располагались они в шкафах, доходящих почти до потолка. Судя по всему, ей придется провести систематический обыск.

Из открытой двери в кабинет донесся звон часов, пробивших половину часа. Десять тридцать. Она и так уже потратила достаточно времени.

Охваченная волнением, Белла присела на корточки перед одним из шкафов и открыла самый нижний ящик. Она поднималась наверх, обнаруживая, что в каждом ящике хранятся папирусы – иногда несколько документов в одном месте. Некоторые из них были такими старыми, что ей приходилось подносить свечи практически вплотную к ним, чтобы разглядеть выцветшие чернила.

Все они содержали исключительно пиктографические письмена. Но ни на одном не было хоть чего-то напоминающего карту.

Дойдя до следующего ряда, Белла была заинтригована, обнаружив за древним свитком кое-что современное. Это была маленькая пачка писем, перехваченная бечевкой. Верхнее было адресовано достопочтенному маркизу Рамсгейту.

Имя показалось Белле смутно знакомым, хотя она и не могла вспомнить этого человека. Зато ее внимание сразу привлек характерный грубый почерк, как будто рука автора не могла угнаться за его мыслями. Ахнув, она сразу его узнала.

Эти письма написал папа! Когда? И почему Майлз хранил их в ящике с египетскими папирусами?

И тут со стороны кабинета раздался щелчок открываемой двери. Кто-то вошел туда из коридора. Резко подняв голову, девушка застыла, оцепенев. В кабинете звучали тяжелые мужские шаги.