Текст книги "Леди в наручниках"

6
ДЖЕННИФЕР СПЕНСЕР

Когда два охранника вывели Дженнифер из кабинета Хардинг, она испытала такой ужас, что ей пришлось вонзить ногти в ладони, чтобы не закричать или не убежать.

Но бежать было некуда. Оставалось смириться с мыслью, что она, Дженнифер Спенсер, заперта в женской исправительной тюрьме Дженнингс. Но ведь это невозможно! Такие люди, как она, не могут попасть в тюрьму. Так ей объясняли Дональд и Том, и она им поверила…

Только один человек отговаривал ее от участия в этом рискованном предприятии. Леонард Бенсон занимался этим планом в качестве финансового консультанта и не проявлял ни малейшего энтузиазма. Как помощник Джорджа Гросса, коммерческого директора, Ленни был в курсе многих, хотя и не всех, махинаций фирмы «Хад-сон, Ван Шаанк и Майклс».

– Не делай этого, Дженнифер! – умолял ее Ленни. – неужели ты не понимаешь, что играешь с огнем?

Но Дженнифер в тот момент была опьянена похвалами и обещаниями, которые щедро расточал ей Дональд. Она повернулась к Ленни и презрительно спросила:

– Разве тебя Дональд Майклс не сделал богатым?

– Это так, – признал Ленни, – но…

– Когда я пришла к нему, у меня не было ничего, кроме долгов за обучение, а теперь… Впрочем, никто лучше тебя не знает, сколько я стою теперь.

Ленни тяжело вздохнул. Он готовил годовой отчет Дженнифер для налоговой комиссии и отлично знал, какие высокие у нее доходы.

– Но ты ведь все это заработала, – возразил он. – Ты с утра до вечера гнешь спину на Майклса. Нет никакой необходимости идти на такой риск.

– Нет никакого риска! – рассердилась Дженнифер. – Я просто хочу помочь Дональду. Мы все у него в долгу. – Она твердо стояла на своем. – Он дал тебе возможность разбогатеть, Ленни. Разве ты ему не благодарен за это?

– Я же работаю на него, – возразил Ленни. – Двадцать четыре часа в сутки и практически без выходных. И я благодарен ему. Но это не означает, что я должен отсиживать за него срок.

– Слушай, ты ничего не понял, – начала объяснять Дженнифер так, словно Ленни был глухим, полным идиотом или не присутствовал при обсуждении плана. – Не будет никакого срока. Дональд не сделал ничего такого, чего каждый день не делают эти ребята из «Саломон Смит Барни», или из «Морган Стэнли», или из «Лазард Фрер». – Дженнифер никогда не работала ни в одной из этих фирм, она просто повторяла аргументы Дональда и Тома. – Они все просто завидуют его удачливости.

– Ты не знаешь, что именно сделал Дональд, – серьезно сказал Ленни. – И я не знаю. Никто из нас не знает этого. Дональд – самый скрытный человек в мире. Даже его правая рука не знает, что делает левая.

Дженнифер положила руку на узкое плечо Ленни.

— Спасибо тебе, что ты за меня волнуешься, – сказала она. – Но ты забываешь, что я люблю рисковать. Иначе я ничего не добилась бы в этой жизни.

Рука охранника сильнее сжала плечо Дженнифер, и это вернуло ее к реальности. С каждым шагом она все дальше продвигалась в глубь тюрьмы. Сейчас ее вели в «блок наблюдения». Хотелось бы знать, что это такое…

Встреча с начальницей, на которую она возлагала столько надежд, не привела ни к чему хорошему. Неужели с Хардинг никто не связывался? А если нет, то почему?

Дональд Майклс занимал достаточно высокое положение. Он в любой момент дня и ночи мог связываться с губернатором, Дженнифер это отлично знала. Почему же он не поговорил с Хардинг? Может быть, просто не захотел? Или он ошибся и метил слишком высоко? Что, если он начал с губернатора или даже с Адвокатской комиссии штата? Сколько Времени тогда потребуется, чтобы команда дошла до этой Хардинг?

– Сюда, – приказал Кемри, и Дженнифер показалось, что его круглое простодушное лицо выражает жалость.

Сама мысль о том, что ее может жалеть этот маленький человечек с редеющими темными волосами, работающий в тюрьме за ничтожное жалованье, чей интеллектуальный коэффициент ненамного выше минимального, одновременно поразила и напугала Дженнифер Спенсер. Как люди вообще выбирают такую работу? Нужно быть бестолковым, глупым и очень, очень ограниченным. Дженнифер покосилась на Кемри. Наверное, он сочетает все эти качества. С другой стороны, Бирд еще хуже. Он, кроме всего прочего, явно наслаждается своим положением, ему нравится издеваться над женщинами.

Дженнифер старалась не опускать голову, пока они проходили через административную часть в саму тюрьму. Вокруг все выглядело странно знакомым, и Дженнифер вспомнила, что она обычно чувствовала, когда осматривала архитектурные памятники. Когда вы видите Эйфелеву башню, вы не удивляетесь. Она выглядит точно так же, как на открытках. И то же самое можно сказать о соборе Святого Марка в Венеции или статуе Свободы. Вот и здесь все вокруг выглядело точно так же, как в фильмах, которые видела Дженнифер. Но ужас, который она испытала, когда сама оказалась в тюрьме, был таким же сильным, как и неожиданным. У Дженнифер дрожали руки, и ей пришлось изо всех сил сжать кулаки. «Это долго не продлится», – напомнила она себе. Что ей говорил Том? Всего один день. Самое большее, два. Это ненадолго.

Они втроем, Дженнифер, Кемри и Бирд, прошли в двери, которые на этот раз открыл часовой, сидящий в стеклянной кабинке, и оказались в блоке наблюдения – по крайней мере, так было написано на дверях. Дженнифер неожиданно почувствовала, как она устала. Она была бы рада лечь где угодно – только чтобы там было темно – и уснуть. Если она не может дышать нормальным воздухом, то хотя бы на отдых имеет право! Но оказалось, что они попали в очень странное место: большая комната напоминала справочный стол, а в воздухе стояла смесь самых омерзительных запахов. По контрасту Дженнифер вспомнила о Дональде Майклсе. Интересно, его стодолларовый лосьон смог бы перебить местные ароматы?

«Ладно, – сказала она себе. – На следующей неделе мы с Томом и Дональдом еще посмеемся над этой глупой историей». Дженнифер представила себе, как они сидят в любимом итальянском ресторане. Дональд хохочет, трясет своей львиной гривой, вытирает слезы, которые всегда появляются у него от смеха, и заказывает еще одну бутылку «Вдовы Клико»…

Но все это будет потом. А сейчас она попала в эту клоаку, и голова у нее закружилась от стоящего здесь шума. Звуки голосов охранников, потрескивание переговорных устройств, скрип дверей, которые беспрестанно открывались и закрывались, пугали ее больше, чем она хотела показать. Но самым страшным были не шум и не вонь, а резкое люминесцентное освещение. Даже если закрыть глаза, оно проникало сквозь веки.

Последовала долгая бумажная волокита: Бирд передавал Дженнифер под опеку огромной негритянки. Когда все формальности были окончены, негритянка повела ее по длинному узкому коридору.

– Спенсер доставлена, – сказала она крупной охраннице, сидящей в будке.

– Четырнадцать, – прозвучало в ответ.

Негритянка кивнула.

– А как другая новенькая? – спросила она.

– Как и можно было ожидать от накурившейся проститутки, – раздраженно ответила охранница. – Но часов через тридцать мы ее приведем в чувство.

Женщина мотнула головой и взяла Дженнифер за рукав комбинезона.

– Пошли, – сказала она.

Дженнифер оказалась в одной из многих бетонных камер. Койка с продавленным матрацем, унитаз… Но им, конечно, она пользоваться не собиралась: ведь одна из стен была сделана из толстого прозрачного плексигласа, и ее могли увидеть. И не только через стену, но и сверху. В камере не было потолка! Посмотрев наверх, Дженнифер увидела охранника, расхаживающего по дорожке, с которой он мог заглянуть в каждую камеру.

– Подождите! – закричала девушка. Это не было ни уловкой, ни приказом. Дженнифер смертельно боялась оставаться в этой клетке. – Можно мне позвонить по телефону?

Охранница расхохоталась.

– Слушай, девочка, это тюрьма. Да к тому же блок наблюдения. Ты теперь заключенная, не забывай об этом. – Затем она слегка смягчилась. – Здесь тяжело, но скоро тебя переведут отсюда, может быть, уже завтра. Тебе нужно пробыть здесь всего сутки. Так что постарайся вести себя хорошо.

– О господи! – простонала Дженнифер, но тут же собралась с силами и постаралась взять себя в руки.

Охранница дала ей черную брошюру в дополнение к желтой, зажатой у Дженнифер под мышкой.

– Может, это тебе поможет, – заметила она. Дженни покорно взяла брошюру, подозревая, что она окажется религиозным трактатом. Только святой, садист или религиозный фанатик мог бы добровольно работать здесь, в этом шуме и вони.

– Ты скоро привыкнешь, – добавила женщина. Почему-то это оказалось для Дженнифер последней каплей. У нее защипало в носу, глаза наполнились слезами, и она торопливо отвернулась. Она здесь по ошибке! Ей не нужно ни к чему привыкать!

Когда охранница вышла и заперла за собой дверь, Дженни осмотрелась. Матрац в пятнах, бумажные простыни… А еще прошлой ночью, в своем собственном доме она спала на шелковых простынях с ручной вышивкой. Нет, она ни за что не ляжет на эту койку!

Дженни забилась в угол своей клетки и закрыла глаза. Свет пробивался даже сквозь веки, но она попыталась отвлечься и вообразить себя в другом месте. «Двадцать четыре часа я смогу выдержать что угодно», – убеждала она себя, вспоминая ночи непрерывной зубрежки в школе и в университете. Она работала в «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» сутками напролет. Ей просто нужно на чем-то сосредоточиться, у нее это всегда отлично получалось. Но на чем можно сосредоточиться здесь? Думать о своем положении было невыносимо, работать без компьютера, интернета и сотового телефона невозможно. Дженни решила, что этой ночью будет думать о своем гардеробе, вспомнит в нем каждую вещь.

У нее было не так много одежды. Обставляя свою квартиру, она выбрала не обычный встроенный стенной шкаф, а старинный гардероб.

— В нем же всего семьдесят сантиметров для вешалок! – протестовал дизайнер, но в ответ Дженни пожала плечами.

– Семьдесят сантиметров достаточно для одной женщины, – сказала она.

И оказалась права. Дженнифер всегда предпочитала качество, а не количество. И коллекция, собранная в ее гардеробе, как нельзя лучше выражала ее кредо. Три костюма от Армани, не считая того, который был на ней сегодня и который она больше не надеялась увидеть. Каждый стоил больше двух тысяч долларов, зато она чувствовала себя в них на миллион. Еще два костюма от Ямагучи, рядом с которыми изделия Армани казались простыми и скромными. Вокруг одного из них она ходила кругами целый месяц, замирая от страха, что его продадут. Это был черный костюм с асимметричными лацканами и полами пиджака. Дженнифер никогда не надевала его на совещания с менеджерами среднего уровня и консервативными руководителями, но зато чувствовала себя в нем королевой, общаясь с журналистами и рекламщиками. Второй костюм от Ямагучи, еще более дорогой, обладал бесценным качеством: он умещался в крошечной дамской сумочке, но выглядел гак, словно его только что отгладила лучшая домохозяйка Америки.

Дженнифер вздохнула. Сидя на холодном бетонном полу, не так уж весело было вспоминать о нежных кашемировых свитерках и шелковых блузках, ласкающих кожу. Мысленно перебирая содержимое своих полок, она дошла до белья. Только лучшее и только гарнитуры – вот ее правило. Набег на французские и итальянские магазины всегда поднимал Дженни настроение. Девушка машинально погладила грубую ткань комбинезона, и от отвращения ее передернуло.

Дорогое белье помогало ей чувствовать себя особенной и очень женственной. Она знала, что Том, ее жених, встретившись с ней на работе, с удовольствием гадает, что надето под ее строгим деловым костюмом. Как примерная девочка, Дженни всегда стирала свои трусики вручную – она не доверяла их тонкую ткань стиральной машине, даже самому бережному режиму.

У Дженнифер затекли ноги, но она не собиралась сдаваться. Она не ляжет на этот отвратительный матрац под вонючее одеяло. Она не будет есть и не будет спать, пока не выйдет из этого страшного места. У нее сильная воля. Она никогда не отступает.

Несмотря на мрачную обстановку, Дженнифер улыбнулась. Она вспомнила, как всего несколько месяцев назад жаловалась Дональду по телефону на ужасный отель системы «Марриот», когда ездила на переговоры с «Купер Корпорэйшн».

– Что за дыра! – возмущалась она. – И эти переговоры могут затянуться черт знает на сколько времени. Неужели я не могу переехать в нормальный отель?

– Ладно, потерпи, – ответил тогда Дональд. – Этого требует корпоративная этика. Люди Купера, например, всегда ездят на поезде, как и сам старик. – Дональд рассмеялся и добавил: – Если бы я не подсуетился, вы вообще вели бы переговоры в деревенском трактире, так что прекрати возмущаться и приготовься к терпеливой осаде. Тебе потребуется вся твоя стойкость. Я знаю, что ты их всех переупрямишь, но не обещаю, что это будет легко. Не думай, что пятьсот миллионов долларов можно получить просто так!

Тогда, благодаря своему несгибаемому упорству, Дженнифер удалось переиграть Купера и целую команду его юристов. Правда, ей часами приходилось сидеть за столом, практически не двигаясь и даже почти не мигая. Если бы у Купера не обострилось воспаление простаты, неизвестно, чем бы это кончилось. Но из-за того, что ему каждые пятнадцать минут приходилось бегать в туалет, а она сидела и ждала его все такая же спокойная и сосредоточенная, Купер потерял кураж. И тогда она вызвала Дональда, чтобы добить врага, и все прошло как по маслу.

И где же награда? Дженнифер открыла глаза.

Вопли в соседней клетке достигли максимума человеческих возможностей и резко оборвались. «Они что, убили ее»? – равнодушно подумала Дженнифер, радуясь наступившей тишине. Не то чтобы ей не было жаль беднягу – ей было жаль здесь всех, – но это не телешоу и незачем выставлять свои чувства наружу. Хотя, конечно, нельзя требовать от всех такой выдержки, какая была у нее.

Эта мысль и относительная тишина благотворно подействовали на ее нервы. Она будет сидеть здесь, в этом слепящем свете. Пусть они видят! Она не будет двигаться. Не будет говорить. И не будет спать. Только так она сможет сохранить самоконтроль. И тогда – хорошо бы поскорее – они переведут ее отсюда, и она наконец позвонит Тому. К тюрьме подъедет сверкающий лимузин и увезет ее в прошлую прекрасную жизнь. А когда она вернется в «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс», ее будет ждать триумфальная встреча.

Дженнифер снова закрыла глаза и попыталась представить свое возвращение. Рядом с ней, конечно, Том, высокий и красивый. Он слегка поддерживает ее под локоть – чуть-чуть, только чтобы проявить свою любовь и преданность. Она проходит сквозь двойные стеклянные двери… Надо будет купить что-нибудь новое для такого случая – например, тот костюм, который она недавно видела в своем любимом магазине «Уолтер Стайгер»; наплевать на цену. Ну, и туфли к нему. Она войдет в приемную, где соберется весь персонал. Сьюзен, ее секретарь – вернее, руководитель ее секретариата, – преподнесет ей огромный букет со словами: «Это от всех нас. Мы восхищаемся вами». А потом они с Томом пройдут в офис, и все коммерсанты, юристы и партнеры – все до одного, даже Дейв Джекобс, который ее ненавидит, – все они будут аплодировать ей стоя все громче и громче. А потом аплодисменты станут ритмичными, как в европейском кино, и Дональд откроет дверь своего кабинета и пойдет им навстречу, а Том тихонько подтолкнет ее вперед и шепнет: «Иди к нему». И она пойдет, а Дональд широко улыбнется и скажет…

Дженнифер вдруг почувствовала, что сидит на мокром полу. Она открыла глаза – и тут же вскочила на ноги. Вода лилась со стены за ее спиной, постепенно затопляя камеру. На поверхности плавали тараканы. Они были живыми и пытались спастись. Это что, входит в программу наказания? Какой-то тест? Дженни подбежала к двери.

– Эй! – закричала она. – Эй, кто-нибудь! Что здесь происходит? Меня заливает водой!

Охранник Бирд мгновенно оказался у ее двери.

– Черт побери! Девятая засорила унитаз! – закричал он. И вместо того чтобы помочь Дженнифер или хотя бы объяснить, что происходит, убежал.

Дженни прижалась лицом к плексигласовой двери, но в коридоре никого не было. Зато через несколько секунд жуткие вопли раздались снова; на этот раз они звучали еще громче и страшнее, чем раньше. Дженнифер прижалась к стеклу, по ее ногам текла вода. Если эти крики продлятся еще минуту, она сойдет с ума! Неожиданно звук оборвался на самой высокой ноте, были слышны только ругань и ворчание. Похоже, эти голоса принадлежали охранникам. И точно – вскоре она увидела, как трое дюжих мужиков волокут по коридору крупную негритянку. Ее оранжевый комбинезон был скрыт под смирительной рубашкой. Она не могла пошевелить руками, но отчаянно брыкалась, вертела головой и пыталась вопить несмотря на кляп во рту. Все это походило на кошмарный сон. От ужаса Дженнифер боялась пошевелиться, наблюдая, как женщину тащат мимо ее дверей. Внезапно девятая оглянулась, подмигнула ей и пропала из виду.

Дженни подождала, надеясь, что охранник вернется, чтобы перевести ее в сухую камеру. Но никто не пришел. Чувствуя, что ноги заледенели, Дженни сняла носки и выжала их. Что же ей делать? Позвать кого-нибудь на помощь? Но кто ее здесь услышит?..

К своему облегчению, Дженни увидела в конце коридора Бирда и постучала кулаком по двери, чтобы привлечь его внимание.

– Я промокла! – крикнула она. – Вся комната в воде! Бирд вошел в камеру и осмотрелся.

– Так-так, – пробормотал он. – Пожалуй, ты получила больше, чем тебе полагается.

Дженнифер предпочла промолчать. Охранник тоже молча разглядывал ее. В его глазах была откровенная похоть.

– Я сейчас остался здесь один, – объяснил он. – Остальные повезли эту идиотку в карцер. Она сунула полотенце в унитаз и затопила все. Здесь не скоро кто-нибудь появится.

Дженнифер вздрогнула. Каким надо быть человеком, чтобы работать в женской тюрьме и приставать к заключенным!

– Вообще-то, – добавил Бирд, – я могу перевести тебя в другую камеру.

Он недвусмысленно смотрел на нее, словно чего-то ожидая. Дженнифер молчала, стараясь не показать свой страх. Наконец Бирд грубо схватил ее за руку, вытащил из стеклянной клетки и привел в другую, точно такую же, как первая.

– Скоро принесут жратву, – сказал он, неохотно отпуская руку Дженнифер.

– Еду? – переспросила девушка. – Да я здесь и дышать не могу, не то что есть. Мне нужен другой комбинезон. Этот совсем промок.

– Сейчас принесут ужин, – повторил Бирд. – Что касается одежды, ничего не выйдет. Прачечная уже закрыта.

Он придвинулся к ней ближе.

– Ты можешь снять свой комбинезон и посушить. Никто тебя здесь не увидит.

Сейчас Дженнифер была рада, что в камере стеклянная стена, нет потолка и по дорожке ходит охранник. Кто-то может увидеть то, что делает здесь Бирд. Но вмешаются ли они, если он применит силу?

– Я мог бы принести тебе что-нибудь сухое, – сказал он наконец, – если ты будешь вести себя по-дружески.

Дженнифер не хотела верить своим ушам. Что это? Сексуальное домогательство? Неужели он пообещал ей сухую одежду в обмен на секс? Сейчас она ничего не скажет, но завтра же губернатор узнает обо всем!

– Мне ничего не надо, – холодно ответила она.

Бирд пожал плечами:

– Очень жаль. Тогда будешь ходить в мокром до завтрашнего вечера.

Он закрыл дверь камеры и ушел.

Дженнифер испытала большое облегчение. Она рассмотрела свою новую клетку, которая оказалась абсолютно такой же, как предыдущая. Дженни готова была поклясться на Библии, что пятна на матраце имели тот же цвет и туже форму. Все было также, только ноги онемели от холода, а грубая мокрая ткань натерла кожу. И в животе бурчало от голода так, что, наверное, было слышно даже в соседней камере.

Но Дженнифер не собиралась ничего есть. И не собиралась ложиться на матрац. Хотя этот день, казалось, длился уже целую вечность, она не позволит холоду и усталости взять верх!

Она облокотилась спиной о стену, подтянула колени к груди, обхватила руками свои ледяные щиколотки, закрыла глаза и снова попыталась представить себе, с какой благодарностью встретят ее, когда она вернется отсюда к настоящей жизни.

Скорее всего, ей не придется ждать до конца года. Дональд сразу же предложит партнерство и новый роскошный кабинет.

Дженнифер набрала полные легкие отравленного воздуха камеры. «Не думай о том, что тебя окружает, – твердила она себе. – Представляй, как ты отделаешь свой новый кабинет». Каждому партнеру отводились большие деньги на дизайн и обстановку. Пожалуй, она перевезет из дома в кабинет свой бидермейеровский письменный стол, предъявит «Хадсон, Ван Шаанк и Майклс» счет и на эти деньги купит себе антикварный туалетный столик, на который давно заглядывалась. А еще…

Нет, ей не удавалось полностью отрешиться от мрачной действительности.

Дженнифер открыла глаза. Она не могла до конца абстрагироваться от ледяных ног, убогого матраца и слепящего света. Все трудности ее переговоров с Купером померкли. Тогда она, по крайней мере, не мерзла, была сыта и в безопасности. А здесь… Даже если она не будет пить и есть, ей придется ходить в туалет на глазах чужих враждебных людей!

Глаза девушки наполнились слезами. Она заставила себя встать. В этот момент из коридора послышался шум. Охранник вез тележку с ужином. У ее камеры он не глядя сунул пластиковый поднос в дверное окошко.

Это было похоже на еду, которую подают в самолете.

– Нет! – твердо сказала себе Дженни.

Но непослушные ноги сами понесли ее к подносу. Что-то зеленое, что-то коричневое, что-то с томатным соусом… Что бы это ни было, она уселась, скрестив ноги, на грязный матрац и проглотила все.