Текст книги "Крутой парень"

Глава 8

Небольшая квартирка Трейси была солнечной, но длинной и узкой. На кухне помещались только мойка, маленький холодильник и старая черная газовая плита, в которой Трейси хранила лишнюю обувь. Теперь один из углов большой комнаты был отгорожен ширмой. Получилась комната для гостей, вернее, для гостьи, чтобы Лаура могла чувствовать себя как дома. Кроме кровати, ширмы и дивана, в гостиной имелся письменный стол, заваленный заметками и фотографиями и обклеенный липкими листочками из ее любимых блокнотиков с идеями статей. На самом деле такими листочками была обклеена вся квартира.

Сейчас, в два часа ночи, после целого дня любви с Филом и полуночного разговора с Джоном, Трейси была совершенно измотана. Она вошла, стараясь двигаться как можно тише. Но оказалось, что Лаура не спит, а колдует с мисками и противнями. И, к еще большему удивлению Трейси, Фил тоже был здесь. Он лежал на диване, пощипывал струны своей гитары и выглядел очень недовольным.

– Почему ты так поздно? Я из-за тебя не пошел на прослушивание. К тому же Бобби обещал сегодня угощать, он как раз получил возврат налога.

Прежде чем Трейси успела ответить, вмешалась Лаура, как всегда, бросаясь на защиту подруги.

– Быть таким, как ты, – это отстой, – дружелюбно сказала она Филу.

Трейси старалась не обращать на Фила никакого внимания. Фил был необыкновенный и местами восхитительный. Просто он так демонстрировал свои чувства. Фил ворчал, потому что соскучился, но никогда бы в этом не признался. Каждый раз, когда такое случалось, Трейси чувствовала себе на седьмом небе от счастья. Он выглядел очень привлекательно, вытянувшись во весь свой немалый рост на ее диване, и сам прекрасно знал об этом, поэтому Трейси пыталась казаться равнодушной.

– Что ты делаешь? – спросила она Лауру, разбивающую в чашку два яйца одновременно.

– Сбиваю крем.

– Ты что-то готовишь, да? – спросил Фил таким тоном, словно только что расшифровал геном человека.

– Не готовлю. Я пеку, – поправила Лаура и обратилась к Трейси: – Ты купила соду?

Трейси кивнула. В Энсино ни одни выходные не обходились без шоколадных пирожных с орехами и сахарного печенья. Лаура делала все сама, Трейси позволялось только облизывать миски и кастрюльки.

– Моя мама тоже часто пекла, – объявил Фил. – Цыплят, окорок.

Лаура закатила глаза, затем вынула из духовки противень с печеньем и протянула одно Филу.

– Дурачок сладенькому рад? – спросила она, весело улыбаясь.

Трейси не верила своим глазам. Она ожидала, что Фил надуется, оскорбится, но он молча протянул руку за печеньем. Трейси смотрела, потрясенная. Может быть, путь к сердцу мужчины и в самом деле лежит через его желудок?

– Ух ты! – сказал Фил, проглотив печенье. – Это потрясающе!

– Да, жир и сахар здорово поднимают настроение, – сказала Лаура. – Я давно сижу на этой игле. Трейси ненавидела, когда подруга так унижала себя.

– Лаура, а какая разница между содой и пекарским порошком? – спросила она.

– Я знаю, – отозвался Фил. – Одно из них жидкое, а другое нет.

Лаура фыркнула.

– Как ни странно, сода – это не напиток, и ты не можешь тянуть ее через соломинку, – сказала она Филу и повернулась к Трейси: – То и другое требуется не так часто, но когда потребуется, их ничем не заменишь. На Пасху я могла бы продать свой запас пекарского порошка дороже кокаина. Хозяйки в Сакраменто с ума сходили без него.

Трейси улыбнулась. Она забыла, какое оригинальное чувство юмора у ее подруги. Кто, кроме Лауры, мог бы сравнить соду с кокаином.

– Теперь за уборку! – объявила Лаура.

Фил молча взял следующее печенье. Трейси пожала плечами. Фил никогда не убирал у себя дома. Лаура взялась за мытье посуды, а Трейси убирала на место остатки продуктов.

– Почему ты так поздно пришла? – спросил ее Фил, смахивая крошки с лица.

Трейси пихнула подругу в бедро и вымыла руки.

– Это была безумная ночь. Джон хочет, чтобы я переделала его.

Фил рассмеялся.

– Чтобы ты переделала этот ходячий компьютер? И во что, интересно знать, он хочет превратиться?

– В кого-нибудь вроде тебя, – ответила Трейси, присаживаясь на софу и снимая туфли.

– Мистер Очкарик? Ну нет, это невозможно, – ответил Фил. – Этот парень родился, чтобы носить очки и ходить на службу. Рабочая неделя придумана как раз для таких, как он.

Трейси собралась броситься на защиту Джона, но заметила, что Лаура оставила на крошечном кухонном столике одну миску. Она хотела переставить ее в мойку, но, сообразив, в чем дело, принялась выскребать остатки содержимого и облизывать палец.

– Кстати, сколько у него уже акций? – спросил Фил.

– Где-то около тридцати тысяч, – ответила Трейси, облизываясь.

– Вот это да! Да он и в самом деле богач, – сказала Лаура. – Такой парень одиноким не останется. Где я могу с ним познакомиться?

– И не думай, – ответил Фил. – Тебе будет лучше с Джеффом, хотя коэффициент интеллекта у него и невысокий, зато есть настоящее чувство ритма. Он спрашивал о тебе.

– Джону просто не везло с женщинами, которые ему нравились, – возразила Трейси.

– Любовь нельзя купить, а? – довольно сказал Фил. – И этот тип хочет стать таким, как я? – Он рассмеялся.

– Может быть, я девушка его мечты? – пошутила Лаура.

Но Трейси пропустила это мимо ушей.

– А почему ты думаешь, что твое поведение нельзя скопировать? – спросила она Фила.

– Почему нельзя? Наверное, можно. Только этот твой Джон такой убогий. Настоящее ничтожество.

– Да, – согласилась Лаура. – Никогда не люби парня моложе тридцати, с постоянной работой и кучей ценных бумаг. Это мой девиз.

До Фила не дошел ее сарказм, он просто кивнул, соглашаясь.

– Ну да, в любом случае это безнадежно. Ты не сможешь его переделать, – сказал он Трейси.

– А Джон считает, что я смогла бы, – возразила она. Почему Фил становится таким занудой, когда говорит о Джоне?

– Очкарик думает, что ты можешь все.

– Она смогла бы, если бы захотела, – решительно заявила Лаура.

Она домыла последний противень и забрала у Трейси вылизанную миску.

– Да. Джон больше верит в меня, чем ты, – сказала Трейси. – А что, если я изменю его, превращу в крутого парня?

– Давай, и напиши об этом статью в форме дневника, людям нравятся превращения, – предложила Лаура.

Это была отличная идея. Кроме того, Трейси захотелось это сделать назло Филу.

– Хорошая мысль, – согласилась Трейси.

– Да? Ты что, с ума сошла? – спросил Фил. – Зачем тратить время и писать всякую чушь?

– Ну, я не знаю, – протянула Трейси. – Всем нравится преображение. Это архетип. Понимаешь, как у Юнга [12]12
  Карл Густав Юнг (1875-1961) – швейцарский психолог и философ. Разработал учение о коллективном бессознательном и его архетипах.


[Закрыть]. – Фил обожал Юнга. – Старая история о Золушке.

– Но я думал, что тебя не интересуют старые истории, – не сдавался он. – Тебя всегда интересовало новое.

– Да, – заметила Лаура, – Фил показал мне сегодня одну из своих новых историй.

Трейси посмотрела на подругу. Губы Лауры были вытянуты трубочкой. Она всегда так делала, когда боролась со смехом.

– Правда? – спросила Трейси. Несмотря на очевидное пренебрежение Лауры, она была задета. Фил очень редко показывал ей то, что писал. – И как тебе?

– Я думаю, что не помешало бы доработать характеры и сюжет, – серьезно сказала Лаура. – А остальное просто великолепно.

– Спасибо, – ответил Фил, как будто его только что не оскорбили. – Эта вещь вроде коллективного подсознания.

«Наверное, – подумала Трейси, – ему безразлично, как Лаура относится к его работе. Но почему он никогда ничего не показывает мне?»

– В любом случае, если ты даже собираешься писать всякую чушь о превращениях, тебе все равно не удастся этого добиться, – добавил Фил. – Сделать этого типа сексуальным – все равно что заморозить Амазонку. Это невозможно.

– Хочешь, поспорим, что у меня получится? – спросила Трейси.

– На что?

Фил протянул руку, чтобы стереть крем с ее губ, но она уклонилась. Сейчас никаких нежностей, тем более на глазах у одинокой Лауры.

Пари так пари. Оправданный способ выразить ее накопившееся раздражение, проучить Фила, а может быть, даже подтолкнуть их отношения вперед или совсем разорвать.

– Спорим на твою квартплату, – осенило Трейси.

– Что? Я не плачу за квартиру.

У него чуть не вывалилось изо рта последнее печенье, которое он туда только что отправил.

– Именно об этом я и говорю. Ты ешь здесь и спишь здесь почти все время, но ты не платишь за квартиру и даже не покупаешь продукты.

– Но ты же знаешь, что я не могу, детка.

Фил оглянулся на Лауру, обнял Трейси за плечи и увел ее за ширму. Он заговорил тише.

– Я ведь еще выплачиваю за усилитель, а сейчас даже задолжал парням свою долю за квартиру, – объяснял он, подталкивая ее к кушетке Лауры.

– Не здесь! – твердо сказала Трейси. О чем он вообще думает? – Все равно, если ты откажешься от квартиры…

– Думаю, вы подошли в разговоре к тому моменту, когда я дипломатично удаляюсь, чтобы обеспечить вам конфиденциальность, в которой вы, очевидно, нуждаетесь, – сказала Лаура, вытирая руки тем жалким клочком материи, который у Трейси заменял кухонное полотенце. – Я собираюсь принять продолжительный, шумный душ, – объявила она и скрылась в ванной.

Фил взял Трейси за руку, увел в спальню, сбросил ботинки и потянул ее к кровати.

– Давай ты сверху, – сказал он и растянулся перед ней.

– Фил, перестань. Я серьезно. Послушай меня одну минуту, – продолжала Трейси, когда он взял ее за плечи и потянул к себе. – Если ты переедешь ко мне…

Фил отпустил ее плечи и сунул руку под подушку. Накал эмоций упал почти до нуля.

– Слушай, у меня должно быть свое пространство, – сказал он, отворачиваясь к стенке, очевидно, желая, чтобы она перестала говорить на эту тему, или, что более вероятно, собираясь уснуть.

– Но ты был так уверен насчет Джона. Ты боишься спорить? – поддразнила его Трейси. – Если я превращу Джона в крутого парня, ты откажешься от своей квартиры и будешь платить половину квартплаты здесь?

– У тебя все равно не получится, – не сдавался Фил.

– Но если все-таки получится?

Он повернулся, посмотрел на нее и хищно улыбнулся.

– Я сделаю все, что ты хочешь. А что, если ты проиграешь?

Трейси немного подумала.

– Тогда ты сможешь пользоваться моей квартирой как бесплатным отелем, где ты ночуешь, бросаешь грязное белье и ешь, но никогда не убираешь постель и не моешь посуду. – Она еще немного помолчала. – Слушай, но ведь ты уже так и делаешь.

Фил сел на постели.

– Я тебе говорил, что близкие отношения – настоящая обуза для музыкантов. Ты знала, на что шла. Правда? – Трейси кивнула. – Такие отношения напоминают ванну.

– Что? – не поняла Трейси.

– Ну, понимаешь, сначала хорошо, а потом вода остывает.

– Ты так думаешь о наших отношениях? Что они уже остыли? – спросила Трейси, вставая с кровати. Если он так думает, он ей не нужен.

– Нет, крошка, – сказал Фил успокаивающе. – Как ты могла подумать такое после сегодняшнего вечера?

Он притянул Трейси к себе, но ее тело оставалось напряженным.

– Эй, я просто дразнил тебя. Смотри. Я тебе кое-что принес.

Фил протянул руку. На его ладони лежала черная бархатная коробочка. Сердце Трейси радостно забилось, и она бросилась ему на шею.

– Ой, Фил! – выдохнула она, с трепетом открывая коробочку.

* * *

Трейси стояла перед зеркалом в дамской комнате «Сиэтл таймс» и сосредоточенно красила ресницы, когда туда заглянула Бет. Под глазами у Трейси залегли темные круги. Они с Филом не спали до четырех: ссорились, занимались любовью, снова ссорились. «Мне давно пора подстричься, – ужаснулась она. – Нужно срочно звонить Стефану и умолять его выкроить для нее время».

– Ну и что дальше? – спросила Бет.

– Ну, он начал говорить: «Мне нужно свое пространство».

Бет вздохнула.

– Моя мама как-то сказала, что парнями, с которыми я встречалась и которым требовалось собственное пространство, можно набить целый склад.

Дверь в дамскую комнату открылась, и вошла Эли-сон, высокая блондинка, которая была вчера в «Космо» и легко выиграла бы состязание на конкурсе двойников юной Шерон Стоун. Бет и Трейси посмотрели на нее с одинаковой враждебностью. Она встала рядом с ними у зеркала.

– Привет, – сказала Элисон, неизвестно зачем поправляя свои идеально уложенные волосы.

– Привет, – хором отозвались Трейси и Бет одинаково неохотно.

Наступило молчание. Элисон продолжала возиться с волосами.

– После этого, – продолжила Трейси, – Фил сказал, что хочет на мне жениться, а я ответила, что не так хорошо его знаю и не уверена, что он мне подходит. Но кольцо я все-таки взяла, – говорила Трейси, обращаясь к своему отражению в зеркале.

Бет прекратила красить губы и чуть не уронила помаду.

– Он сделал тебе предложение? – спросила она. – То есть он решил на тебе жениться?

Трейси украдкой взглянула на отражение Элисон, которая наконец закончила поправлять безукоризненную прическу.

– Пока, – сказала Элисон.

– Пока, – эхом откликнулись Бет и Трейси, когда Элисон уже выходила из туалета.

– Фил подарил тебе кольцо? – спросила Бет, когда дверь была плотно закрыта. – По-настоящему?

– Нет, это только для ушей Элисон, – призналась Трейси. – Фил дал мне коробочку для колец. Внутри лежал медиатор для игры на гитаре.

– Как медиатор?

Трейси заговорила голосом Фила, пытаясь превратить свое разочарование в шутку:

– «Это мой первый медиатор. Я не знал, что он не нужен для бас-гитары». – Трейси сделала такую же точно паузу, какую сделал он, когда заметил, что она не обрадовалась подарку. – «Слушай, он очень много значит для меня». – Трейси продолжила своим голосом: – Так что этот медиатор много значит для него. Понимаешь, он живет своей музыкой и своими новеллами. Он просто не думает о таких материальных вещах, как кольца.

Бет не сказала ни слова в ответ.

– Но он действительно не думает об этом, – настаивала Трейси.

Она показала Бет медиатор, в котором Фил просверлил дырочку, и теперь он на цепочке висел у нее на шее.

– Слушай, тебе Элисон на нервы не действует?

При этих словах Бет снова ожила.

– Ты даже не представляешь как. На той неделе она начала встречаться с новым парнем. Он звонил сюда по шестьсот раз в день. В четверг он водил ее обедать и еще ждал на улице после работы. В пятницу она дала ему отставку.

– Чушь! – сказала Трейси и убрала тушь для ресниц.

– Вот тебе и чушь. И он вовсе не сумасшедший. Он крупный ортодонт из Такомы, – добавила Бет. – Могу поклясться, что она их околдовывает. И я думаю, что она охотится за Маркусом.

Истеричная сверх меры, с жутким вкусом, когда дело касалось мужчин. Бет завела убийственный для ее карьеры служебный роман с Маркусом. Теперь она постоянно терзалась из-за этого. Трейси считала, что Бет скорее всего права насчет отношений Маркуса и Элисон, но не было никакого смысла признавать это.

– Знаешь, лучше всего для тебя поднести ей Маркуса на блюдечке с голубой каемкой.

– Ну нет! – возмутилась Бет. – То есть он, конечно, не подарок. Но я его люблю. – Она промокнула губы и собралась уходить. – И вообще он не мой, и я не могу его отдать.

– Ну так пусть она его получит. Они друг друга стоят.

– Но я…

Трейси не могла поверить, что Бет все еще переживает из-за Маркуса.

– Слушай, Бет, он же тебя использовал и бросил! Ты должна его просто ненавидеть. – Трейси принялась швырять косметику в сумку. – Почему парни так ведут себя? Питер с моей подругой Лаурой? Фил со мной? И этот подонок Маркус с тобой? Почему они такие эгоистичные и инфантильные?

Они энергично шли по коридору.

– Потому что нам нравятся трудные задачи, – хмыкнула Бет. – Если бы Фил и Маркус все время делали то, что мы хотим, нам стало бы скучно.

Конечно, Бет была совершенно ненормальной, но Трейси пришлось признаться себе, что она понимает, что имеет в виду подруга.

– Надо смотреть правде в глаза. Если мы чего-то добиваемся от парней, с которыми трудно, мы чувствуем, что чего-то стоим. Понимаешь, с Маркусом я всегда чувствую себя так, словно если добьюсь его любви, то я лучше других.

Трейси подумала о Филе и о том, насколько с ним трудно. Затем вспомнила Джона и его просьбу. Может быть, он и прав. Смогла бы она сделать это? Сработает ли этот план? Трейси вздохнула.

– Иногда я думаю, что мы просто мазохистки. Ну а Маркус уж точно садист.

– Оставь в покое Маркуса, – сказала ей Бет. – Посмотри на своего Фила! Он тебя не стоит, Трейси. Я признаю, что он симпатичный, но он тебя не стоит. И он не способен на серьезные отношения.

Бет схватила медиатор, болтающийся на шее Трейси.

– Мне тебя просто жаль, – добавила она.

– Не знаю, – сказала Трейси, чувствуя прилив вдохновения. – Я придумаю, как его образумить. И одновременно сделаю из этого отличную статью.

Они подошли к углу, на котором должны были расстаться.

– Не ставь на это, – посоветовала Бет.

Трейси улыбнулась.

– Я почти поспорила, – ответила она подруге.

Глава 9

Джон сидел в своем кабинете, а из сотни стеклянных кабинок, занятых его сотрудниками, доносились телефонные звонки, тихое гудение принтеров и постукивание клавишей. Он устал от посещения мачех, от изнурительной работы над проектом, от поздней встречи с Трейси и от спора в супермаркете. Но сейчас он должен был собрать все силы, чтобы сосредоточиться. Ведь это его отдел, его королевство. Группа ребят из «Микрокона» глубоко погрузилась в обсуждение суперсложных проблем, а Джон, который должен был осуществить руководство проектом, с трудом держал глаза открытыми.

Джон поднял голову и увидел, что к его кабинету направляется Саманта. Его королевство распалось быстрее, чем вирус «ай-лав-ю» разрушил почтовую систему «Филипино». Он вспомнил, что он победитель среди неудачников. Его унижение неотвратимо приближалось к нему. В Саманте было что-то, перед чем не мог устоять ни Джон, ни другие парни. Стройная, рыжеволосая, очень компетентная и жесткая на работе, обаятельная и непосредственная, одним словом, настоящий сексуальный магнит. Ему хотелось описать каждую из ее веснушек как часть созвездия, сверкающего на ночном небе. Не говоря уже о ее ногах: длинных, стройных, с идеальными пропорциями.

Саманта занималась в фирме маркетингом. Многие из ее коллег были просто пустое место, она умна, с острым чувством юмора, очень похожа на Трейси. В первый раз он встретил ее на конференции по продажам. В аудитории было не меньше трехсот человек, большинство же составляли чопорные чиновники, но Джон глаз не мог отвести от Саманты с той минуты, как она вышла на сцену и начала свое выступление с безумного анекдота о карлике и стиральной машине. Она не только раскачала публику, но ухитрилась в то же время остаться строгой деловой дамой. Даже сейчас, вспоминая это, Джон не удержался от смешка. У нее был вкус. Атмосфера вокруг нее была магической. Она производила поразительное впечатление. Никто из тех, кого знал Джон – даже Трейси, – не смог сочетать такие несочетаемые вещи и сделать это органично. Многие месяцы он незаметно наблюдал за ней, пока наконец набрался храбрости и стал садиться рядом на совещаниях. Он писал ей забавные записочки, и она смеялась. Однажды он сел рядом с ней в кафетерии и тогда же пригласил ее на свидание. Она согласилась, но оставила его с носом.

И теперь, увидев ее в двери своего кабинета, Джон хотел только одного: чтобы ему не пришлось с ней общаться. Она была вовлечена в дискуссию со своими маркетинговыми яппи. Все такие прилизанные. Все модное, ничего истинного. Джону стало не по себе, но он отчаянно надеялся, что его сотрудники ничего не заметят. Она не сможет притвориться, что не видит его. Если бы он мог мгновенно исчезнуть или спрятать голову под на сто процентов натуральное ковровое покрытие, которым гордилась фирма, или превратиться в устрицу… Но у него не было ни малейшего шанса.

– Привет, Джон, – спокойно сказала Саманта.

Она продолжила путь и глазом не моргнув, ее длинные ноги выглядели как символ удаляющейся мечты.

– Привет, Сэм, – ответил Джон голосом, который почему-то оказался на целую октаву выше его естественного.

Черт! Ее небрежность даже хуже равнодушия. Теперь он понял, что она абсолютно все забыла.

Вдруг Саманта остановилась.

– Да, кстати. Извини насчет субботы, – бросила она через плечо, как будто только что вспомнила об этом. Что ж, это могло быть правдой.

– Насчет субботы? – переспросил Джон, овладев голосом. Ведь он тоже имел право забыть.

– Я не была уверена, мы договорились или нет, но я так устала и была…

– Забудь об этом, – оборвал ее Джон.

Он скрылся в кабинете, но слышал шум голосов за дверью и слова Денниса:

– Люди, что же Саманта сделала с Джоном, если она извиняется?

Кто-то отпустил следующую остроту, и все рассмеялись. Зазвонил телефон, и Джон подпрыгнул от неожиданности. Он не хотел брать трубку, но не мог себе этого позволить. Могла звонить Белла, его босс, с новой информацией о финансировании «Парсифаля». Джон поднял трубку.

– Ты любишь сюрпризы? – послышался голос Трейси.

– Давай, я готов к новым ударам, – вздохнул он.

Все, что угодно, подойдет, чтобы отвлечься от пережитого унижения.

– Что, если я скажу, что я не Трейси? Что это Мерлин, и я принимаю твое предложение?

Марлон? Брандо или Перкинс? Джон так устал, что в голове у него путались мысли. О чем она толкует? Неужели он впал в отчаяние прошлой ночью, напился и сделал ей предложение? Ему стало неловко. Неожиданно в голове посветлело. Превращение! Джон бросил бумаги, которые держал в руках на стул, и сел.

– Трейси! Я сделаю все, что ты скажешь. Абсолютно все.

– Прежде всего мы должны купить тебе приличную одежду, – сказала она.

Джон не мог не вспомнить Эмерсона: «Никогда не доверяй планам, если для их реализации требуется новая одежда». Тем не менее он ответил:

– Моя кредитка в твоем распоряжении.

– И тебе нужно изменить прическу.

«Да я бы изменил всю голову», – подумал Джон, но вслух прозвучало:

– Трансплантация волос или только цвет? Я сделаю все, что захочешь.

Трейси хихикнула. У нее это получалось очаровательно.

– Для начала подойдет модная стрижка. И тебе придется начать работать.

– Никаких проблем. Я умею работать. Я только и делаю, что работаю.

– Ты же понимаешь, что я имею в виду спортзал, – возразила Трейси. – Во-первых, ты станешь подтянутым, во-вторых, начнешь встречаться с людьми. Так. Значит, это решено. Но для начала тебе нужно избавиться от домашнего автоответчика. И от электронной почты.

Она определенно сошла с ума: он руководит исследовательским отделом, работает над суперпроектом.

– Что? Но как я же буду получать…

– В этом-то все и дело. Правило номер один: недоступность.

– Может быть, для женщин. Но весь смысл моей работы в контактах.

– Последние шесть лет ты ничем не занимался, кроме своей работы, – напомнила Трейси. – Ты же собирался изменить свою жизнь, чтобы нравиться женщинам.

Джон вспомнил о Саманте.

– Ладно, ладно, – сдался он. – Просто скажи мне эти правила.

– Правило номер два: непредсказуемость. Ты должен избавиться от часов.

Джон начал расстегивать ремешок.

– Они немодные, да? Мне нужно носить другие? Коллекционные?

Трейси застонала в ответ.

– Да нет же! Крутым парням вообще не нужны часы. Они появляются или безобразно поздно или неудобно рано, но никогда не приходят вовремя. Дальше: никаких логотипов. Ни маленьких крокодильчиков, ни бумерангов. Если люди захотят почитать, пусть покупают «Таймс», а не пялятся на твою грудь. И выброси свой микроконовский гардероб.

– Но я не всегда ношу фирменные вещи «Микрокона», – обиженно сказал Джон.

Он опустил голову и посмотрел на свою грудь. Там было написано: «С дискеты на жесткий диск за шестьдесят секунд». Может быть, он не совсем прав. Он ведь почти не обращал внимание на то, что носил.

– Не всегда, если ты, конечно, спишь голым, – парировала Трейси. – Но когда бы я тебя ни встретила, ты всегда с клеймом. Это просто убожество.

Может, она и права.

– Я надену обычную рубашку, – пообещал Джон.

– Вот твое домашнее задание: завтра ты пойдешь на работу без часов и не в микроконовских тряпках. Потом мы с тобой встретимся в семь часов у тебя.

Джон всегда хорошо учился. Он получал высшие оценки и решал трудные задачи. Только в личной жизни он терпел полное фиаско.

– Это что, тест? Я должен опоздать? Или прийти раньше?

– Вовремя, – сурово сказала Трейси. – Не играй в эти игры со своим алхимиком.

Джон положил трубку и крутанулся в своем рабочем кресле. Победа! Скоро все Саманты мира и их веснушки будут у его ног.