Текст книги "Улыбки темного времени. Том 2"

– А это наша баба Маня! Самая добрая бабушка на селе! Будете у неё жить и впитывать в себя сельскую жизнь! Всё, приехали! – громко воскликнул Михалыч и заглушил мотор.

Вася с Галей ойкнули и уставились на бабу Маню с широко раскрытыми глазами.

– Как настоящая! – громко прошептала Галочка.

– Так она и есть настоящая, милая моя! Вылезай да познакомься! – засмеялся их водитель и вышел первым навстречу к хозяйке.

Обнявшись с бабой Маней, он сунул ей какой-то свёрток, и она снова обняла его тепло и крепко. Вася поглядел на Галочку и тоже вылез из машины, хорошенько держась за кузов, чтобы не упасть. Баба Маня и к нему подошла и обняла его вдруг также сердечно, как и Михалыча, словно для неё это было само собой разумеющимся. Вася оторопел сначала, но затем тоже обнял её в ответ и наконец почувствовал какое-то умиротворение, впервые за долгое время. Затем он вернулся к уазику и осторожно помог Галочке вылезти наружу. Она слабо улыбнулась и неуверенно встала на ноги, будто позабыла, каково это, ходить по земле. Баба Маня сама подошла к ней и, ласково погладив по голове, обняла её так же, как других, и даже как-то нежнее. Галочка растаяла в тёплых бабушкиных объятиях, и прошедшая поездка показалась ей не более чем страшным сном.

– Ну что же, дорогие Василий и Галина, добро пожаловать к нам на село! Пойдёмте-ка в баньку с дороги, дух вам перевести надобно! – мягко произнесла баба Маня и повела их к небольшому, но статному домику за палисадником с мальвами и золотыми шарами.

Галочка выдохнула с облегчением: неужели они добрались в целости и невредимости? Неужели люди на селе никакие не дикари из прошлых веков? Какое счастье! Однако не успела она так подумать, как вдруг узрела необычайное. Ойкнув от неожиданности, Галочка замерла и уставилась на местного жителя, ведущего себя крайне непонятно. В густой траве у обочины дороги стоял на четвереньках мужчина неопределённого возраста. В мутном взгляде его застыла неопределённость и что-то нездешнее. Рабочие штаны и рубаха были измазаны в грязи. Но любопытнее всего выглядел тёмный целлофановый пакет, зажатый в его зубах. Подумав минутку, мужчина вдруг ожил и уверенно пополз куда-то по траве, в направлении, известному ему одному.

– Баба Маня…что это…кто это? – испуганно пролепетала Галочка.

– Милая моя, не беспокойси! Это Шурка наш, перебрал маленько вот и чудит! А так добрый работящий мужик! Ну с кем не бывает, пусть ползёт себе с миром! – спокойно ответила ей баба Маня и повела поскорее в дом, полуобняв испуганную гостью за плечи.

Вася хмыкнул и усмехнулся, горделиво поправив свою модную стрижку, растрепавшуюся от экстремальной езды. Михалыч, наблюдая за всей этой сценой из уазика, смеялся в голос: «Ну ничего, мы вас городских, скучающих, быстренько в тонус-то приведём, ёлки!»

Тем временем гости уже оказались внутри двора бабы Мани. Он был чисто выметен, а по краям, на зеленой траве-мураве мирно гуляли куры и гуси. Далее располагались разные хозяйственные постройки – какие из брёвен, иные из бруса попроще. За ними простиралась обширная территория, утопающая в зелени: сад, огород и пастбище словно по тайному уговору объединились в одном месте и дружно дополняли друг друга. Запахи, краски и звуки привычной сельской жизни защекотали все органы чувств вновь прибывших гостей. Ярко-жёлтые подсолнухи мирно соседствовали с изысканными гортензиями и сладко-пахнущими петуниями. Тут же паслись белоснежные козочки и корова карамельного цвета. Островки сочной травы гармонично перемежались с кустами помидоров, зеленоватыми кочанами капусты и грядками с зеленью, перцами и кабачками. Сельскую идиллию довершало небольшое картофельное поле.

Галочка с Васей так и застыли на месте, раскрыв рты от удивления. Они принадлежали к поколению детей, которые никогда не видели, как растут овощи и фрукты, как живут домашние животные на скотном дворе и не знали, откуда берётся молоко. Города давно отделились от деревень, и те постепенно прекратили своё существование. Теперь все потребности горожан покрывали пищевые фабрики: овощи и фрукты росли в лабораториях, впрочем как и мясо с молоком, минуя животных, они вырастали в специальных контейнерах. Здесь же, в Новом Пиховкино, обитали удивительные люди, исчезнувшие с лица земли уазики и животные с растениями в их естественной среде обитания. Гости всё стояли и смотрели: им казалось, что всё происходящее – это просто сказочный сон, имитация жизни. Но в лица им дул тёплый ветерок, доносящий ароматы цветов и спелых помидоров, в ушах звучало басовитое мычание коровы и блеяние козочек, а модная обувь проваливалась в мягкую распаханную землю. Всё было самым что ни на есть настоящим!

– Ребятки, пойдёмте в баньку? Выйдете оттуда как новенькие! – ласково позвала их баба Маня.

Всё ещё ошеломлённые гости послушно последовали за хозяйкой. Баня оказалась бревенчатой избой. Внутри она вкусно пахла сушеными травами и банными вениками. На просторных скамьях были расстелены лоскутные подстилки, а чистый деревянный пол покрывали уютные ковровые дорожки. Галочка с Васей и здесь застыли как вкопанные. Прежде они никогда не видели ничего подобного. Теперь горожане парились в паровых кабинах, и найти их можно было почти в каждой ванной комнате более-менее обеспеченного жителя города. Однако таких запахов и такого чувства отдыха от одного присутствия в сельской бане они никогда прежде не ощущали, отчего снова растерялись.

– Дорогие мои, это наша банька! Вот предбанник, тут оставляют одежду и по желанию заворачиваются в простыни. А вот это сама парная – здесь парятся вениками и просто греются. Здесь купель с прохладной водой: в неё мы прыгаем после банных заходов, чтобы очиститься и сбросить жар с тела. И, наконец, комната отдыха: чайку попить, полежать да понежиться, массаж поделать – вот для чего мы тут собираемся! Видите, как просто? Давайте раздевайтесь и проходите скорее, пар-то уходит! – терпеливо рассказала и объяснила всё баба Маня гостям.

Те робко переминались с ноги на ногу и избегали смотреть друг в другу в глаза.

– Вы, что же, стесняетесь друг друга? Муж жены, жена мужа? Родные кровинки? – всплеснула руками от удивления бабушка.

Галочка с ужасом посмотрела на бабу Маню. В их мире муж с женой оказывались в постели уже раздетыми, почти в полной темноте, ибо считалось, что созерцание столь различных тел друг друга способно причинять людям психические травмы. Вася сосредоточенно рассматривал ботинки.

– Ясно, непривыкшие вы! А жаль! Я как сейчас помню Толика своего: бывало разденемся с ним в бане, в глаза друг другу взглянем, и весь мир перестаёт существовать! Такими близкими мы были в бане, такими родными, без притворства и приличий, какими Боженька нас создал, такими и представали друг перед другом! Что же, оставлю вас! Коли что, кричите в окно, прибегу – попарить веничками или спинку потереть, не стесняйтесь, это я хорошо умею! – певуче проговорила баба Маня, сложив руки на груди, и вышла из бани.

Оставшись наедине, Галочка с Васей долго смотрели друг на друга.

– Вась, мы что, сами париться будем? – наконец проговорила Галочка едва слышно.

– Галочка, ну не звать же нам бабу Маню, чтобы она смотрела на нас? Сами справимся! Это просто что-то новое – вспомни, сколько всего мы перепробовали! И экскурсию по джунглям, и купание в водопаде, и плавание на индейском каноэ, и пони ловили, чтобы покататься, и много-много всего! А это просто баня! Мыться-то мы умеем ведь? – воскликнул Вася и принялся скидывать с себя одежду.

Галочка смотрела на мужа огромными глазами. Она была в панике. Ведь придётся и ей раздеться! А вдруг Вася обнаружит в ней какие-то изъяны, и это станет их последней поездкой? Краснея, она теребила низ кофточки и всеми силами избегала смотреть мужу в глаза. Вася тем временем почти всё с себя снял и вдруг заметил Галино смущение. Теперь он понял, что значит, что в бане люди предстают друг перед другом чистыми и настоящими, без масок и навязанных обществом приличий. Он что-то читал об этом, что-то слышал от бабушки, а теперь увидел воочию. Сейчас перед Васей стояла его жена – такая застенчивая, нежная и робкая, что ему немедленно захотелось защитить и утешить её.

– Галочка, тебе помочь раздеться? Ты моя жена, и ты самая красивая для меня! Давай попаримся вместе, а? – просто предложил он, подойдя к ней поближе.

– Вась, понимаешь, в прошлом месяце я не ходила на киберфитнес…и мой вид…и всё, всё это… – она запнулась, смущаясь ещё больше.

– Галочка, разве ты не слышала, что я сказал? Ты самая красивая для меня, быть идеальной не нужно!

– Правда? – она удивлённо захлопала глазами, ведь с детства ей внушали обратное: всё должно быть идеально!

– Самая правдивая правда! Перед кем мне тут выставляться образцом морали? – воскликнул Вася и принялся помогать своей жене избавляться от привычных рамок.

Вскоре они грелись в бане румяные и довольные. Вася махал вениками и проливал деревянные стены водой, проветривал парную и делал то, что, казалось бы, совсем было ему незнакомо. Однако руки сами тянулись за ковшиками с водой и прогревали веники над печкой. Галочка смотрела на мужа с восхищением, открывая его совсем с новых сторон.

– Вася, ты банный бог! – страстно воскликнула она.

Тот усмехнулся и нежно обнял её.

Наконец они вдоволь напарились и даже искупались в купели. Завёрнутые в чистые простыни супруги пили душистый чай и мирно обсуждали свои планы на жизнь. Прежде ничего такого они никогда не делали и теперь с удивлением смотрели друг на друга по-новому. Они словно стали ближе друг к другу на несколько лет. Баня сотворила свою незаметную магию – лишнее и наносное отпало, и все вдруг стали просто собой. Вася любовался своей исполненной неги и чувственности женой, Галочка увидела Васину силу. Это было так естественно, что нисколько не удивляло их – словно так и должно было быть.

– Вась, а я проголодалась! Сейчас бы и обед, и ужин съела разом! И плевать на киберфитнес! – смело произнесла Галочка и улыбнулась.

– Приятно смотреть на женщину со здоровым аппетитом! И фитнес твой к чему он тут?

Вскоре они неторопливо вышли из бани, улыбаясь, вальяжно переступая через ласковые травы и глядя друг другу в глаза.

– Вот совсем другое дело, милые мои! Вот ведь молодцы! Проходите, голубочки, в избе уж и стол накрыт! – встретила их баба Маня у порога с тёплой улыбкой на лице.

– Спасибо, баба Маня! – просто ответила довольная и румяная Галочка. Та лишь развела руки в широком жесте в ответ.

В деревянной избе пахло свежим хлебом, льняными полотенцами и заботой. На крепко сбитом столе была бережно расстелена белоснежная скатерть. Из дымящейся глиняной супницы разносились аппетитные ароматы. Нарядные тарелки ломились от простых вкусных угощений: домашнего хлеба, овощного рагу, огородных овощей, мягкого сыра, вареников и прочей снеди.

– Как вкусно пахнет! Никогда в жизни ещё я не была ТАКОЙ голодной! – воскликнула Галочка и набросилась на еду, не дожидаясь приглашения.

Вася с удивлением и радостью наблюдал за метаморфозами своей супруги. Ещё накануне они были на очередном корпоративном приёме и чинно поглощали коктейльные вишенки специальными палочками в течение двух часов, восхваляя их исключительные вкусовые нюансы. Галочка томно распробовала одну вишенку целый вечер и поддерживала самые возвышенные беседы. Вася стоял рядом и старался соответствовать формату мероприятия изо всех своих сил. Он считал это вахтой на службе и оттого смог продержаться весьма достойно. Однако после потраченного на установление новых связей вечера ему отчаянно хотелось надеть боксерские перчатки и отдубасить хорошенько симулятор злости. Галочка же немедленно сбежала в дамский салон и напялила там на себя виртуальную маску. Пока трое мастериц-андроидов трудились над красотой её рук, ног и лица, она пребывала в очередном волшебном мире, превращаясь то в принцессу, то в фею, то в русалку. После салона Галочка была неизменно улыбчива и приветлива. Но поговорить с ней никак не удавалось. Она словно продолжала жить в том самом волшебном мире и ждала принца на белом турболёте, а вовсе не его, Васю, бывшего пехотинца и военного высокого ранга. В городе Галочка была прекрасна и холодна, и Васе часто казалось, что он не её муж, а попросту владелец очень дорогой изысканной статуэтки. Однако обнять её или поговорить по душам или даже чихнуть не вовремя было невозможно.

У их молодой семьи было всё – положение, деньги, возможности, но одновременно не было ничего, ничего тёплого и связующего. Эдакая современная семья Шредингера – она есть и по всем внешним признакам вполне успешна, однако на деле в дорогих апартаментах соседствовали чужие, скучающие друг с другом люди. Стоило им начать испытывать дискомфорт друг с другом, как на помощь семье приходили психологи, консультанты, тренеры семейных отношений и куча других специалистов. И молодые супруги примеряли новые маски – довольных друг другом людей, людей с личными границами длиной с Китайскую стену, людей, не нуждающихся ни в ком на свете. Семьи становились ещё более эфемерными, просто люди внутри них переставали испытывать негативные, а следом и прочие чувства. С точки зрения социальной устойчивости это было успехом. Так и проходила жизнь обеспеченных горожан, в стеклянных капсулах внешнего благополучия.

Наверное, именно поэтому агентства путешествий стали так популярны. Яркие впечатления, новые места, незнакомые люди – всё это спасало от одиночества внутри пар хотя бы на время. В путешествии всем казалось, что они живут по-настоящему и дышат полной грудью. Вася с Галочкой не были исключением: каждые выходные обязательно были заняты у них чем-то экзотическим и необыкновенным. Обычно всё проходило идеально – никаких накладок или отклонений от программы. И вдруг село Новое Пиховкино… Здесь каждый шаг был сюрпризом, и в то же время всё было настолько живо и реально, что вся прежняя жизнь показалась супругам надуманным балаганом. Что же такого особенного в этом селе? В чём его секрет? Вопросы повисли в воздухе, когда баба Маня принесла душистый ягодный пирог к чаю. Сытые гости немедленно накинулись на него, словно прежде никогда не едали пирогов.

– Боже, он пахнет клубникой! – восторгалась Галочка.

– Конечно, милая! В нём ведь есть клубника! – засмеялась хозяйка в ответ.

– Нет, это какая-то волшебная клубника! Мы такой никогда не пробовали! А тесто! Что это за чудеса? – поддержал восторги жены и Вася.

– Да тут всё волшебное, ребятки! Земля ведь кормит! Уж не осталось у неё почти сил, а всё отдаёт нам, детям своим! Только в сёлах сейчас и осталась живая жизнь! Где ж ей удержаться-то ещё, среди ваших энтих турболётов, парящих домов и мультифонов? Так что набирайтесь тут жизни! Всё своими руками, с любовью! – задумчиво проговорила баба Маня и покачала головой.

– Своими руками, с любовью… – как заворожённая повторила Галочка и впилась зубами в сочный пирог, позабыв все протоколы.

Вскоре гости так насытились, что с трудом поднялись из-за стола. Поблагодарив добрую хозяйку, они вышли в сад. Что-то влекло их во всём, что составляло быт сельчан – огород, животные, сено. С жадностью и любопытством детей ощупывали они каждый куст, вдыхая совершенно новые для них ароматы огородных растений. Галочка робко гладила длинношерстных козочек с забавными бархатными ушами, и те отвечали ей нежностью, облизывая руки. Вася чесал за ухом у дворового пса Полкана и украдкой наблюдал за женой. Он словно увидел её наконец: весёлую, ласковую, любознательную. В ней не было ни привычного городского гламура, ни натянутой протокольной улыбки, ни куртуазной сдержанности. Она открывалась, словно загадочный цветок, и оттого становилась ещё притягательнее. Васе захотелось немедленно обнять её и ласково погладить по голове, как свою родную жену – какое счастье, что дорогая, фарфоровая статуэтка куда-то делась! Так и стояли они, полуобнявшись, и гладили свободными руками домашних животных.

А затем вдруг произошло неожиданное: Галочка запрыгала на месте и задорно засмеялась.

– Вася, смотри, птицы летят! Живые! Смотри! Побежали за ними! – закричала она, завидев стаю серых цапель.

И они бежали через сад, пастбище и картофельное поле. Не останавливаясь, они всё неслись вперёд и оказались на лугу. Он был цветочным, гудящим от стрёкота кузнечиков и жужжания работающих пчёл, зелёным, манящим. В нём также кипела жизнь, как и во всём, что встречалось им в селе. Поражённые смотрели Вася с Галочкой то на небо, то на луг, то вдаль, то друг на друга.

– А ведь нам говорили, что жизнь на Земле осталась только в специальных заповедниках и поддерживается искусственно! – возмутился Вася.

– Да! И то, что в естественной среде обитания больше никто не живёт! Только в зоопарках, а прочее лишь имитации! Вась, но ведь всё это не имитация, да? Я же…я чувствую, оно живое! Всё это! Как же так? – разволновалась Галочка, всплёскивая руками.

– Милая, ты не переживай, разберёмся! Давай наблюдать! А то смотрю я, все эти мои звонки администрации и прочим лицам ничего не дают! Ничего, сами узнаем правду! – решительно произнёс Вася.

Пожав плечами от недоумения, супруги перешли на прогулочный шаг и отправились к реке. Она плавно несла свои воды, огибая поросшие камышом берега. Водную гладь рассекали водомерки, и частые любопытные рыбёшки рисовали круги своими ртами. Из речных зарослей вспархивали небольшие птицы. В заболоченной части ходили серые цапли, важно поднимая свои изящные ноги. Галочка с Васей замерли, будто бы жадно поглощая всё увиденное и услышанное.

– Я бы хотела тут жить! – вдруг выпалила Галочка, удивившись сама себе.

– Правда? А что бы ты тут делала? – заинтересованно произнёс Вася.

– Я бы…я бы…рисовала, пела, растила цветы и козочек, воспитывала бы детей…я бы просто жила, и всё! – мечтательно ответила она и уставилась на реку, смахивая набежавшую слезу.

Вася обнял свою жену за плечи и легонько погладил её по нежной руке.

– Ну что ты! Всё может быть, я ж не отказываюсь! Просто спросил! – ласково произнёс он.

– Да, но…разрешу ли я сама себе быть там, где мне хорошо? Даже если это противоречит привычному, рациональному? Если это противоречит всему? – всхлипнула Галочка.

Вася озадаченно посмотрел на свою жену, словно знакомясь с ней заново. Прежде он никогда не видел её слёз: она была надменна и невозмутима. К тому же Галочка никогда не отвечала ни на чьи прямые вопросы, если они не входили в её зону комфорта, потому Вася не знал её истинных желаний и слабостей. Так было принято в их обществе. Сфера искренних чувств лишь слегка приоткрывалась для психологов и консультантов, но не более. Теперь она стояла перед ним на берегу прекрасной реки, и ветер сдувал её слёзы, бережно прикрывая их разметавшимися волосами. В глазах Галочки мерцали таинственные огни, и в них словно открывалась она настоящая, краешек за краешком, как фрагменты головоломки. Васе хотелось смотреть на неё, не отрываясь, и обнимать, нежно вытирая бегущие слёзы. Протоколы их городской жизни распались и канули в небытие – здесь, на природе, в селе дистанция и самообман выглядели нелепыми чужаками.

– Галюнь, если это не противоречит ТЕБЕ и ТВОИМ желаниям, то зачем всё прочее? Что ещё имеет значение? – наконец не произнёс, прошептал Вася и привлёк её к себе.

Так и стояли они, крепко обнявшись и бормоча всякие нежные глупости, пока речной туман и набежавшие вдруг сумерки не прогнали их домой.

В избе бабы Мани их ждала мягкая свежая постель и натопленная печка. Хозяйка радушно улыбнулась им и повела показывать, где что расположено. Гости сонно кивали в ответ на все её предложения.

– Что ж, вижу, притомились вы, дорогие мои! Почивайте спокойно! – с этими словами баба Маня плавно вышла из их комнаты.

Галочка хотела было привычно возмутиться и потребовать комфортных условий: переодевальни, гардероба и ванной – но вспомнила, где они, и, небрежно махнув рукой, скинула с себя одежду и плюхнулась в постель. Вася удивлённо последовал её примеру. Да, это было, пожалуй, экзотичнее Мальдив, джунглей и подводной экскурсии в океане – вот так вот взять и раздеться друг перед другом, впервые за несколько лет их брака, не считая совместной бани, конечно. Такое простое действо, столь же естественное, как утренние поцелуи и супружеские объятия…но сколько в нём доверия, открытости, искренности! Почему в их обществе так не принято? Отчего все прячутся и держат дистанцию даже с близкими, делая вид, что так и должно? Зачем весь этот цирк с переодевальнями, ритуалом зачатия в специальных медцентрах и домах свидания для супругов, где можно поговорить со своей парой на личные темы в строго отведённое время? Вася столько поездил по миру со своей женой, но не знал её. А сейчас, за один день он увидел её настоящую и полюбил так нежно, как никогда прежде. В таком случае, в чём тогда смысл их жизни в техногороде, в этом комфортном раю для современных профессионалов? И почему в техногороде нет добрых бабушек с морщинистыми лицами и мягкими руками? С этими мыслями Вася погрузился в сон, одной рукой обняв свою Галочку и наплевав на всякие протоколы супружеского взаимодействия.

Наутро в окно спальни мягко вошло солнце. Оно играло своими золотистыми пальцами на бревенчатых стенах и белёной печке, тихонько подкрадывалось к спящим лицам и щекотало их, прыгая зайчиками по подушкам и стальным ножкам супружеской кровати. Галочка сладко улыбнулась в утренней нежной дрёме на грани сна и яви, как вдруг за окном раздался резкий крик петуха. Выдав свою утреннюю трель, он сочно зазвучал нотой ми. Посмаковав её вдоволь, сельский певец немедленно успокоился. Но ему вторили его коллеги в соседних дворах, по очереди отзываясь на его призыв возрадоваться восходящему солнцу. Вася с Галей испуганно распахнули глаза и непонимающе переглянулись.

– Что это? Встроенный будильник, что ли? – спросонья пробормотал Вася.

Галочка хихикнула, вспоминая, как они с Васей проспали экскурсию в Иордании, потому что долго спать с утра считалось непозволительной роскошью в их обществе, и лишь в отпуске выпадал такой шанс. Но сейчас странные звуки за окном отчего-то не вызывали раздражения, напротив, хотелось немедленно вскочить и что-то делать.

– Давай спросим бабу Маню! Посмотрим, как там в поле? Никогда прежде не видела восхода солнца за пределами техногорода! – взволнованно проговорила Галочка и принялась подбирать себе одежду с восторгом маленькой девочки.

Вася, поражённый бодростью жены с раннего утра, перестал бурчать и, вздохнув, оделся в первое попавшееся под руку. Галочка же с особой тщательностью составляла свой наряд. Вскоре она предстала перед мужем в образе скромной девушки образца столетней давности.

– Откуда у тебя…такое? – ошеломлённо спросил её Вася.

– Какое такое? – прищурив глаза, воскликнула Галя.

– Красивое…нездешнее…очень…женское, – неуверенно ответил Вася, восхищаясь чудесным преображением жены.

– Это моя бабушка сохранила праздничный наряд своей мамы, семейная реликвия! Только это секрет, мама не знает – она всегда была против подобных воспоминаний! Знаешь ведь про правило независимости от своего рода? – тихо проговорила Вася.

– Это просто чудо! Ты в нём…восхитительна! Про правило знаю, все школьные годы нам его внушали… И я даже не помню, когда я видел своих родителей в последний раз… Вроде как не принято, но…разве это нормально, что все живут сами по себе и не знают, откуда они? – восхищённо и одновременно задумчиво воскликнул Вася.

– Да, и я так думаю…мы не знаем, кто мы, откуда, мы не говорим со своими родными, видим их раз в несколько лет и чувствуем, что нам и поговорить-то не о чем… Да ведь и мы с тобой никогда не говорим! Только вот вчера в бане, потом у реки…словно пелена спала с глаз! Зато в техногороде мы одни из самых успешных! Мы как…винтики в чьём-то механизме. Мы такие идеальные, знаем все протоколы, соблюдаем правила нашего общества, но ничего не чувствуем! Может, у нас нет души? – страстно воскликнула Галочка.

– Не думаю! У тебя она точно есть! Я вижу её в твоих живых глазах! В том, как ты чувствуешь и радуешься природе! В твоих тёплых прикосновениях! В любовании этим нарядом! Мы ведь знаем, что всё это в техногороде нас не устраивает, так что же, мы бездушные? Бездушным было бы всё равно! – горячо возразил ей Вася и привлёк её к себе, нежно погладив по волосам.

– Вася, как хорошо, что ты рядом! Пойдём скорее умываться и завтракать! Я страшно голодная! – улыбнулась Галочка и ласково прижалась к его щеке.

– Вот это аппетит! Мне нравятся аппетитные девушки с хорошим аппетитом! – скаламбурил он, тепло улыбаясь жене.

Довольные друг другом они вышли в гостиную. Баба Маня растапливала большую русскую печь и мило беседовала с мужчиной в рабочей одежде. Он был моложав, но все его жесты излучали зрелое спокойствие и уверенность. На его невозмутимом лице сидели очки в дорогой оправе, а рабочий комбинезон был элегантен и чист. И он был так похож, так похож на…

– Вась, это же Геннадий из Станции 3-П, пропавший пару месяцев назад! Помнишь? Его так и не нашли, и в медианете писали всякие ужасы про повстанцев, инопланетян и социальную деградацию! – жарко зашептала Галочка Васе на ухо.

Вася нахмурил лоб и пристально посмотрел на мужчину в дорогих очках.

– Доброе утро! – произнёс он громко, наблюдая за реакцией мужчины.

Тот медленно развернулся в сторону приветствия, не дрогнув и мускулом. Баба Маня тоже повернулась на голоса и добродушно улыбнулась.

– Доброе утро! – вежливо произнёс Геннадий и пристально посмотрел на гостей.

– Доброе утро, дорогие мои! Садитесь у печки, погрейтесь, испейте горячего взвару! А там и завтрак подоспеет! Чай, разбудила я вас шумом своим, извиняйте! – тепло произнесла баба Маня.

– Что вы, нисколько нам не помешали, самим захотелось пораньше встать! – прощебетала Галочка, с любопытством заглядывая в кастрюльки на печке.

– Что ж, Геннадий, рад встрече! Скажешь что-нибудь? – напряжённо произнёс Василий, не отводя пытливого взгляда от своего бывшего сотрудника и партнёра.

– Взаимно, Василий! Наверно, скажу, если ты готов выслушать меня! – просто ответил тот.

Галочка не стала участвовать в этом мужском поединке взглядов. Она принялась обсуждать с бабой Маней тонкости приготовления томлёных каш и деревенских блинчиков. Для неё это было настоящим открытием: оказывается, готовить еду могут не только повара! В техногороде питанием занимались исключительно профессионалы, ведь жители не должны были тратить время на подобные вещи! Они должны были эффективно трудиться и всецело посвящать себя работе. Прежде Галочке такое положение вещей казалось совершенно нормальным, теперь же у неё зародились сомнения: а вдруг можно иначе? Встать утром, приготовить то, что хочется, и с любовью подать мужу! Сколько утраченной теплоты, сколько нежности было в этом! И сколько возможностей! Галочка решила всё изменить! Немедленно!

Василий с Геннадием тоже решили что-то изменить и поэтому, не сговариваясь, вышли из дома. Они молча прошли сад, картофельное поле и все хозяйственные постройки. Впереди простирался зелёной гладью широкий луг и несла свои воды спокойная река. Первым заговорил Вася:

– Неужели нельзя было просто предупредить меня?

Геннадий отрицательно покачал головой.

– Вася, в техногороде так нельзя, разве ты ещё не понял? Я единственный из класса в школе тайно общался с роднёй и регулярно ездил к бабушке под предлогом производственных работ на периферии! Знаешь, сколько раз за это меня вызывали принципиалы? А что довелось пережить моим родителям? Не знаешь. Поэтому я не мог так рисковать. Тем более что в результате мне удалось осуществить свой грандиозный план, разрабатываемый много лет! И так родилась программа «Сельская новь» во всех агентствах впечатлений! Так я построил лесопильный бизнес, ферму и помог жителям бабушкиного села подняться на ноги! Но самое главное: так я смог сделать многих жителей техногорода сельчанами! По их собственному желанию, понимаешь? – страстно произнёс Геннадий.

Вася ошарашенно уставился на своего бывшего партнёра.

– Ген, так это ты всё это сотворил? Как же тебе позволили?! – изумился он.

– Как? Вот так. Я отдал им всё, что принадлежало мне в техногороде, отказался от всех статусов и выплат, согласился, чтобы меня считали пропавшим или похищенным, оборвал все социальные связи…кроме родственных, конечно! И сумел защитить свою программу так, чтобы её считали вполне легальной программой путешествий, невероятной экзотикой. Кто ж поверит в то, что деревни и сёла существуют, что жизнь вне техногородов есть и она значительно приятней, когда столько лет, не одно поколение, убеждали в обратном? Поэтому принципиалы решили, что это неопасно для нашего рафинированного общества протоколов. Так что вот, Вася, теперь выбирай сам, как тебе жить дальше! – с чувством ответил Гена.

Вася испуганно посмотрел на него, а затем перевёл взгляд на чистое, свободное поле. В небе резвились маленькие певчие птички, вдали проплывали лёгкие облака, а к горизонту простирался цветочный луг, гудящий от монотонной работы пчёл и шмелей. Прежде Вася видел всё это лишь в проецируемой реальности, и голос за кадром рассказывал, что когда-то жизнь на Земле была именно такой. Теперь же о ней остались лишь воспоминания и старые видеозаписи. Голос уверенно напоминал о том, что в техногороде отказались от избыточного потребления, подчинили свою жизнь протоколам и сберегли таким образом те немногие места, где ещё можно увидеть море, горы и леса. Однако все животные там были результатом виртуальных проекций. Потому что предыдущие поколения уничтожили их. Так стоит ли поддерживать родственные связи с теми, кто лишь потребляет и уничтожает всё вокруг? Такова была логика современных техногородов, которые управляли жизнью на Земле. Однако Вася ощущал в ней какую-то необъяснимую фальшь. Каким образом разлука с родителями в юном возрасте и учёба в дистант-школе могли помочь ему стать более разумным и сберегающим по отношению к окружающей среде? Как люди, отрезанные от своих предков, могли построить что-то новое, не зная своих корней и не имея никакой опоры в жизни? По сути, они потребляли ещё больше предыдущих поколений: в этом были их смысл и утешение.

Здесь же, на селе, за пределами техногорода природа опровергала все искусственно насаждённые догмы просто самим фактом своего существования. Птицы пели и садились на ветви совсем близко от людей, с любопытством склоняя свои маленькие головки к тому, что видели. От живых летящих, гудящих насекомых воздух казался густым и насыщенным. Словно разум планеты, взывал он к своим гостям и демонстрировал жизнь деятельную и настоящую. Домашние козы подошли к Васе и Гене и принялись облизывать их руки и мягко тереться о них, выпрашивая угощение. Гена улыбнулся и сунул им заранее заготовленные морковки. Козы радостно заблеяли и немедленно поглотили предложенное, помахивая своими весёлыми хвостиками. Вася погладил их, ощущая ладонью тёплую, жёсткую шерсть и движение мышц под кожей. Они были реальными, живыми, и в них было больше настоящего, чем во всём техногороде. Вася поднял глаза на Гену и уверенно произнёс: