Текст книги "Суфизм сегодня"

Время от времени те из нас, в чью задачу входит наблюдение и забота о Традиции в разных уголках Вселенной, вынуждены заглядывать далеко вперед. Не только смотреть, как идет работа среди людей Традиции в данный момент, но и уметь ясно и позитивно предсказывать, какие модификации могут оказаться необходимыми. Это не просто техническое усовершенствование – в Средние Века учителя отправляли посланцев на лошадях или верблюдах, и те передавали их указания; сейчас я естественным образом использую телефон, факс или кассеты, потому что это эффективно и полезно. Для того чтобы использовать достижения технического прогресса, не нужны глубокие исследования и предвидение.

Когда я говорю, что мы заглядываем в далекое будущее и предсказываем ход событий, то не имею в виду «мадам Фифи и ее хрустальный шар». Планируя и подготавливая набор техник, которые послужат Традиции в будущем, мы в большой степени опираемся на аналогичную работу учителей прошлого, которые либо оставили конкретные и подробные указания, что надо делать, либо предупреждали, что в начале определенного периода надо задуматься о неких конкретных вещах; например, в какой-то момент, почувствовав приближение определенных эволюционных изменений учитель должен их исследовать, оценить, и, в соответствии со своей оценкой, модифицировать Традицию.

Это накладывает на учителя большую ответственность – он сталкивается с необходимостью начинать некую новую деятельность, принимая во внимание рекомендации учителей прошлого. В его распоряжении совершенный и действенный инструмент, который следует поддерживать в безупречном и рабочем состоянии, чтобы потом в полной сохранности передать его дальше. В течение последних семи лет я изучал и рассматривал с точки зрения Традиции одно из недавно произошедших изменений: новое положение женщин в современном мире. Я не хочу сказать, что думал и работал над этим последние семь лет в связи с тем, что именно в указанный период к нам стали присоединяться женщины. Я имею в виду, что мне необходимо было соотнести эти новые реалии жизни с тактикой, техниками и идеями, которые, в каком-то смысле, потеряли свою актуальность семь лет назад.

К изучению в этой области меня подвигло отнюдь не развитие и влияние феминизма. Необходимость появления новых техник и модификации старых вызвана целым рядом факторов. Некоторые я назову (не в порядке важности или приоритета): женщины все в большей степени занимают правильное, надлежащее положение в мире – в торговле, политике, медицине и других областях деятельности. Если кто-то еще не заметил, женщин очень много, и вполне естественно, что столь значительная часть мирового населения должна участвовать во всех областях общественной деятельности. Вы можете сказать: «Эта ситуация не нова, она развивается постепенно. Стоит ли волноваться по данному поводу? Как все это влияет на женщин в целом или на женщин в Традиции?»

Еще несколько примеров (не обязательно в порядке важности): женщины осваивают новые и новые профессии и области ответственности, а значит, подвергаются нарастающему давлению и напряжению, для которых они могут оказаться генетически уязвимыми. Если сказанное покажется вам угрожающим, зловещим или опасным – вы не поняли, что я имею в виду.

Все население мира подвергается растущему давлению и напряжению. Когда я говорю, что женщин можно считать более уязвимыми с генетической стороны, и строю на этом свои прогнозы, то не имею в виду, что они слабы или несовершенны; они уязвимы просто потому, что в своей общей массе женщины более чувствительны, чем мужчины среднего уровня. Они более дальновидны, чем мужчины, поэтому длительное воздействие давления и напряжения, скорее всего, затронет их больше, чем мужчин.

Заглядывая вперед на несколько лет или поколений, можно предположить, что участие женщин в мировых делах может даже уменьшиться из-за накопившегося со временем напряжения и стрессов. Если статистика вдруг продемонстрирует, что многие женщины заболевают, энтузиазм женской части населения в отношении полноценного участия в мировых событиях уменьшится. Общество скажет: «Женщины не могут вынести ускоренного темпа жизни».

На картину могут повлиять и другие факторы. Можно сделать прогноз, что развитие медицины и социальные изменения помогут женщинам преодолеть перечисленные трудности. Возможно, определенные элементы давления и напряжения, существующие в настоящий момент, уменьшатся. Я, однако, не буду говорить, что уверен, что они спадут или что психология и медицина найдут решение проблемы.

Одна из задач моего исследования данного вопроса состояла в следующем: в случае, если черная картина напряжения и стрессов, которую я нарисовал выше, окажется верной, я должен оставить свои указания и мнение о том, как справиться с ситуацией – как можно поддержать или защитить женщин Традиции и семьи, состоящие с ними в непосредственном контакте. Это подразумевает ряд модификаций методики.

Такая методика не должна быть нацелена на превращение женщин в таких же глупых и нечувствительных существ, как мужчины, чтобы они в дальнейшем не страдали, поскольку, мне кажется, что подобная идея не отвечала бы целям эволюции и развития. Вместо того, чтобы делать женщин глупыми, гораздо проще изменить тактику и техники Традиции (как всегда и поступали в подобных обстоятельствах). Не меняя ничего существенного, можно транслировать женщинам в разных группах ощущение оптимизма, чтобы они не чувствовали, что в Традиции их игнорируют или не удовлетворяют их потребности.

Я уже говорил выше, что на протяжении долгих лет и поколений Традицию считали чем-то вроде частного мужского клуба, которым управляют мужчины. Также я упоминал, что в Традиции есть женщины-святые. Указывал я и на то, что число учителей-женщин в Традиции очень невелико, если рассматривать их пропорционально общему количеству.

Я также говорил, что одна из причин этого заключается в том, какие требования предъявляются к характеру и природе учителя. Мое объяснение таково: некоторые характеристики, необходимые учителю, чаще всего даются женщинам нелегко. Например, способность быть холодным, бесстрастным, объективным в определенных ситуациях, не позволяя субъективным эмоциям влиять на ваши суждения, и уметь при необходимости демонстрировать холодное и даже грубое лицо людям, которых вы обучаете. Эти аспекты характера, как правило, чужды женщинам.

Ситуация еще больше осложняется тем, что учитель должен научиться этим качествам. В этом и заключается трудность, потому что вы можете сказать: «Ну, я знаю женщину, у которой каменное сердце; из нее получится замечательный учитель». Но такой человек (мужчина или женщина) менее всего подходит для подобной роли. Лучшие учителя получаются из людей, у которых теплое сердце, но они могут при необходимости отключать его. Это просто побочный комментарий на полях, который отчасти объясняет, почему женщины-учителя и женщины, написавшие великие труды в Традиции, встречаются достаточно редко.

В Традиции мы можем и должны заботиться о себе, что и делаем. Необходимо, чтобы любая модификация, адаптация, потрясение и прочее «влились» в методику системы, как мы это называем. Они должны гармонизироваться с ситуацией, поэтому я говорю: не ожидайте никаких резких изменений общего курса или расстановки акцентов. Мне нужна ваша помощь, и когда наступит время для введения необходимых модификаций, я четко поясню их, чтобы избежать любого недопонимания. Если происходит модификация или изменение в расстановке акцентов, пожалуйста, не бегите тут же к телефону, чтобы поделиться с другом из другой группы и узнать, у кого изменения лучше – у вас или у них.

Что касается дисциплины в Традиции – в некоторых культурах слово «дисциплина» вызывает вполне определенные чувства. Услышав его, люди думают о ригидной, слепой, покорной марионетке. Я хочу представить вам дисциплину, максимально далекую от этого образа. Мы требуем определенной дисциплины от людей в Традиции. Организация подразумевает подчинение дисциплине. Отдаются и выполняются приказы, деятельность регулируется. Определенным людям передается власть и их указания нужно выполнять, иначе нам не избежать хаоса.

Другие виды дисциплины люди в Традиции налагают на себя сами. Различные системы в физическом теле – дыхательная, кровеносная и т.п. – работают дисциплинированно и дополняют друг друга. Между дыхательной и кровеносной системой нет конкуренции. Если бы она была, последовал бы хаос, а в результате – болезнь.

Все принимают как факт то, что эти различные системы гармонично работают вместе. Однако в менее четко очерченных областях ситуация, к сожалению, иная: интеллект борется с личностью и «образом Я». Обычной реакцией западного человека, услышавшего: «Для вас вводится определенная дисциплина», является ответ: «А как же моя личность, моя неповторимость?» В Традиции личность не имеет особой ценности. Никто не говорит, что человек, входя в Традицию, теряет столь высоко ценимую им личность. Если уж на то пошло, в Традиции личность и индивидуальность человека становятся ярче. «Я не буду подчинять свою личность дисциплине» – говорит он, и дело здесь не в том, что пресловутая личность так уж важна для него, человек просто не понимает, какой дисциплины его просят придерживаться. Так же как дисциплинированная мысль приводит к дисциплинированным действиям, так и внутренняя дисциплина, наложенная на самого себя, оказывает глубокое воздействие.

Существует проверенный способ оценить, дисциплинированно человек думает или нет – предложить ему задавать вопросы. Я часто так и делаю, когда говорю: «Если у вас есть вопросы, я готов их выслушать. Сформулируйте вопрос и задайте мне». Долгие годы люди думали, что я сумасшедший или мазохист, если делаю столь открытое предложение. Я ни то, ни другое; не выдавая тайны используемого метода, я иногда провоцирую вопросы, предоставляя людям возможность выпустить на поверхность то, что находится у них внутри. Иногда, я слушаю их вопросы и провожу время с пользой, думая о чем-то другом. Я осознаю интонации вопроса и, таким образом, сохраняю бдительность, я не игнорирую вопрос. Иногда я оцениваю дисциплину мыслей человека по тому, как он формулирует дисциплинированный вопрос.

Дисциплинированный вопрос отражает дисциплинированный мыслительный процесс. Я не трачу время на то, чтобы проникнуть в ваш разум и дисциплинировать ваши мысли; но я могу – и систематически делаю это – указывать вам, как думать дисциплинированно. Я объясняю, как работает дисциплина, чтобы вы могли пытаться ей следовать и, в результате, получать пользу. Когда люди мыслят дисциплинированно, я также получаю пользу: наблюдая за ними, я испытываю профессиональное удовлетворение.

Если я вижу, что этого не происходит, то последовательно вношу исправления. Я передаю методику, которую надо понять и использовать; я повторяю это снова и снова; я бесконечно изменяю и исправляю эту методику… но все же не могу думать за вас. Навязать группе дисциплину несложно. Овчарке нетрудно научить стадо овец дисциплине. У меня нет намерения быть овчаркой; хотите ли вы быть овцой – это уже ваше дело.

Это не давно вынашиваемая жалоба. Я просто хочу напомнить вам о важном для Традиции факторе – дисциплина в значительной степени накладывается самостоятельно. Вы постоянно находитесь с самим собой, у вас есть возможность исправлять себя, понимая, почему вы это делаете; не критикуя и не преследуя себя постоянно, но исходя из надежды на то, что вы знаете, в чем ваше благо. Если же у вас изначально нет мотива и желания развиваться, – ни я, ни кто-либо другой не может навязать вам дисциплину.

Если вы верите, что развитие того стоит, вы должны принять необходимость применения самодисциплины. В данном случае, дисциплина – не абстрактное понятие. Если вам необходимо выполнить определенный зикр или упражнение, вы должны наложить на себя обязательство сделать это. Если вы ищете или находите предлог не делать того, что нужно, самодисциплина должна заставить вас выполнить необходимое.

Подобная дисциплина выражается не в том, что вы кричите на себя; однако лесть и уговоры тут также ни к чему. Вы просто должны признать как факт, что вам необходимо что-то делать; совершая действие, вы подчиняетесь дисциплине и исполняете обязательства перед самим собой. Вы делаете что-то не из страха, что учитель накажет вас, если вы не сделаете необходимого; вопрос о наказании не стоит – вы просто не получите результата, который вам нужен.

Для того чтобы принимать участие в какой-либо групповой деятельности, также необходима самодисциплина. Вы вовлекаетесь в некоторую деятельность, потому что с помощью самодисциплины убедили себя в том, что это необходимо. Если вам удается убедить себя в том, что в данной работе нет ни необходимости, ни ценности, значит вы не используете самодисциплину.

Вы можете сказать, что я так много говорю о дисциплине, потому что я солдат, а всем известно, что военные ставят дисциплину превыше всего. На это отвечу, что, – как в качестве солдата, так и в качестве учителя, – я на своем опыте познал ценность дисциплины, и, уверяю вас, подробно изучил ситуацию и как солдат, и как учитель. У меня звезды на плечах, а не в глазах.

Солдат повинуется приказу офицера незамедлительно. Офицер говорит солдату: «Итак, когда я скажу “пошел”, ты пойдешь». Хороший офицер выбирает правильного солдата и знает, что, когда он скажет «пошел», рядовой пойдет обдуманно, ведь команда отдана опытному солдату. То есть, благодаря обучению и дисциплине, солдат не будет стоять, оглядываться, чесать в затылке и двигаться неизвестно куда. Если он так поступит, ему отстрелят голову.

Кто-то может сказать, что в данном случае будет виноват офицер, выбравший неподходящего солдата и приказавший ему идти. Офицера можно считать виновным, если он выбрал кого-то наобум. Если же командир знает, что солдат обучен действовать в боевых условиях, что он пойдет вперед, пригнувшись, и сбережет свою голову, – здесь его вины нет. Имея дело с натренированным и дисциплинированным солдатом, офицер просто отдает приказ, и солдат идет. Офицер может наблюдать за его передвижением, но ответственность за выполнение приказа лежит на обученном солдате.

В бою офицер может направлять своего подопечного, помогать ему, пытаться повлиять на ситуацию, но нельзя ожидать, что командир встанет и скажет: «Немного влево, ниже, вправо, не поднимай голову, держи оружие». Офицер вправе ожидать, что солдат будет действовать так, как его учили. А солдат вправе ожидать, что офицер знает, что делает.

Обучение в рамках Традиции имеет четко определенные этапы. В частности, оно требует сдерживать нетерпение: необходимые человеку знания, информация и энергия приходят в правильное время. Если у человека наблюдается склонность быть нетерпеливым, такую направленность необходимо дисциплинировать, но не «подавлять». Думающий человек всегда хочет знать больше или продвигаться быстрее. Дисциплинированный вопрос звучит так: «Могу ли я в настоящий момент использовать больше информации? Или продвигаться быстрее с пользой?»

Моя задача – толкать, а не удерживать. Иногда я не уверен, насколько понятен этот простой факт. Чем больше информации, чем больше энергии я могу отдавать, тем лучше я функционирую. Но меня нельзя убедить или упросить дать что-то, если для этого не пришло время.

Говоря о самодисциплине, я не рекомендую чрезмерный и тяжеловесный самоанализ, потому что это действие обречено на провал. Если человек мыслит дисциплинированно, следующая тема для размышлений или сфера деятельности, в которую он может включиться, сама себя укажет.

Подобное притягивает подобное, позитив притягивает позитив. Не надо путать дисциплину с доминированием или контролем. Дисциплина – это дисциплина мысли и дисциплина поведения в гармонии с ситуацией. Иногда, время от времени, берите аспекты Традиции, такие как дисциплина или другие техники, и применяйте их к себе. Ознакомьтесь с этими аспектами и гармонизируйте их друг с другом.

7
Оценка ситуаций и возможные злоупотребления

Кто-то недавно спросил меня, что такое «падший человек»? Это понятие применимо к создателям культов, диктаторам или политикам, чьи намерения порочны. Если человек, у которого есть одно положительное качество, притесняет другого человека, его «уровень», его положительный потенциал снижается на единицу. Если он подвергает притеснениям двух человек, у каждого из которых, в свою очередь, есть одно положительное качество, его собственный позитивный коэффициент снижается на две единицы. Чем больше людей угнетает некая личность, тем сильнее понижается ее уровень и возможности роста, поскольку в действие вступает минус-фактор: чем ниже ты находишься, тем ниже упадешь. Таким образом, связь человека с гармонией, порядком и собственной сущностью (с точки зрения позитива) будет составлять отрицательную величину. Надо ли ему прикладывать больше усилий, чтобы это компенсировать? Ответ: нет, потому что уж если он теряет нечто подобное, то теряет – таких людей называют падшими, утратившими честь.

Причина заключается в том, что когда вы нарушаете что-то в упорядоченной космологической системе, порядок и равновесие не терпят этого дисбаланса и реагируют очень сильно, быстро и непосредственно; причем удар приходится не на саму так называемую систему, которую кто-то пытается установить – сбивая ее аванпосты и разрушая ее. Нет. Удар направлен в корень, а корни это почти всегда политическая, денежная и другие социальные структуры, которые поддерживают и поощряют систему. Если подрезать корни дерева, оно упадет, поскольку не имеет опоры в галактическом равновесии. В качестве аналогии можно взять плесень: если вы лишите плесень питания (а она зависит от негативного искусственного топлива, вроде страха), весь организм погибнет. Таких людей уничтожают, но здесь необходимо понять, что, как существа, они не несут полной ответственности за содеянное. Вы можете сказать: «Они прокляты, в аду, в огне и сере», – но это не так, вы слишком упрощаете. Подобные индивиды становятся примерами, и хочется надеяться, что люди на этих примерах учатся.

Чем выше они стоят, тем больнее падают, потому что возводят пирамиды на основе искусственных силовых структур. Это означает, что не только они сами падают с вершины, но разрушается вся пирамида, на которой они стояли – то есть та часть общества и человечества, которая их поддерживала, также пострадает. Может быть, сами они будут под ударом в меньшей степени, потому что сила шока распределится среди многих; тем не менее, это падение послужит примером, а люди должны учиться на самых простых вещах – на исторических примерах.

Негативная сила или система пожирает сама себя, безусловно и неизбежно. И это не вопрос веры – «я надеюсь, что так и будет», – потому что такая система состоит только из негатива, она основана на презрении к человеческому существу. При всех своих слабостях, заблуждениях, глупости, лени и т.п. человеческое существо все же занимает определенное место. Не просто игнорировать этот факт, но обесценивать его – совершенно недопустимо. Вы можете убить миллионы (что люди делали и делают), но это не может продолжаться долго. Подобная ситуация нарушает равновесие, а слишком большой дисбаланс противоречит галактическому закону, так что это всего лишь вопрос времени. Увеличивая презрение к человеку, вы обесцениваете положение человеческих созданий в природе, обесцениваете жизнь, смерть и страдания; это открывает двери страху, преследованиям, пыткам и т.п.; появляются высокомерие, манипуляции и т.д. – все это непрочный фундамент для строительства.

Позволю себе сделать весьма широкое обобщение, иногда я просто не могу отказать себе в этом удовольствии: В Советском Союзе живут преимущественно крестьяне. В силу воспитания, опыта и многого другого у них присутствует тенденция к замедленной реакции, модель их поведения определяется такими факторами, как сезонность, – подобно жизни растительных культур, – поэтому, как организм, эта категория людей характеризуется ощутимо замедленной реакцией. Во время и после революции так называемая аристократия и интеллигенция были последовательно, жестоко и безжалостно уничтожены или изгнаны советской системой. Те, кто высказывал протест, были убиты или отстранены, а люди, которых привлекли, чтобы заполнить возникшие пустоты, были неспособны выполнять свои новые обязанности. В обществе накапливались стрессы и ужас, потому что в создавшейся ситуации к работе, которая была впору взрослым людям, стали привлекать детей, ничего не знающих, не владеющих ни контекстом, ни основами.

Возьмите лучшего жнеца из какого-нибудь «Нитуперковска», не важно откуда, и сделайте его главой сельского хозяйства какого-либо региона – он ничего не сможет сделать. Он понимает свои ограничения и боится, поэтому катастрофа неизбежна. Нельзя просить людей делать больше, чем они способны.

Соответственно, они будут медленно, сами по себе развиваться. Почему в странах-спутниках постоянно происходят какие-то волнения? Потому что интеллигенция была изведена там так же безжалостно, как и в Советском Союзе. Их реакция неизбежна: они не дикие звери. Их можно бить дольше, чем аристократов, но, в конце концов, им станет больно, они встанут и скажут: «Довольно!»

Смысл того, чтобы быть сонастроенным ситуации и осознавать ее, заключается в возможности получать от этого пользу. Люди делают это естественным образом. Они выходят утром, чувствуют холод, возвращаются, надевают свитер и выходят снова. Это естественно, тут нет ничего сложного. Надеюсь, они не садятся и не разбирают подобные ситуации с позиций эзотерики, психоанализа или как-то еще – это просто нормальная реакция на ситуацию. Конечно, существуют области, в которых необходимо использовать более сложную систему исходных предпосылок или обратиться за советом. И здесь вы должны избегать крайностей. Вы выходите, на улице дождь, но вы не погружаетесь с головой в обстоятельный поиск «идеального приспособления к ситуации» (какое бы удовольствие это вам ни сулило). Если вы руководствуетесь здравым смыслом, он подскажет достать зонтик. С другой стороны, не стоит использовать зонтик в ситуации, когда вам действительно нужно что-то придумать или использовать более сложную систему исходных предпосылок.

И все же люди так поступают, и их действия ведут к замешательству, враждебности и разногласиям. Иногда причина может быть в том, что два человека реагируют на какую-то ситуацию по-разному; и, расставшись, они могут рассмотреть эту ситуацию и попробовать понять, что она означает, получить, в результате, два разных объяснения и расценить чье-то отношение как враждебное, деспотичное и т.п. Это верно и для пяти, шести, десяти, пятидесяти, сотни людей. К сожалению, можно получить двадцать пять или сорок так называемых пониманий ситуации. К какому же общему пониманию ситуации должны были бы прийти все эти люди? Обычный ответ – они не должны уходить и анализировать происходящее по частям до малейшей детали. Как только люди отмечают определенную ценность или необходимые фрагменты ситуации, им не стоит излишне ее усложнять, потому что тогда они, скорее всего, начнут отрицать то, что чувствовали, и скажут: «Нет, это слишком просто», или: «Может быть, дело в другом?», или: «Мне надо копать глубже».

«Копание вглубь» таит в себе определенную опасность, ибо может стать бесконечным занятием. Кто то может сказать: «Как интеллектуальный человек, я не могу игнорировать собственные знания, и потому на мне лежит обязанность…» – и он начинает рассматривать ситуацию со всех мыслимых точек зрения, в результате чего получает нечто невероятно сложное, зачастую упуская суть происходящего. Куда больше ситуаций, чем люди могут представить, являются производными от самых простых вещей. Людям не нравится считать себя простыми, поэтому они приписывают себе очень сложную и запутанную мотивацию – об этом ежедневно можно читать в газетах. Например, человек арестован за кражу, приходит социальный работник, психиатр или еще какой-нибудь идиот и говорит: «О да, у него в два года отобрали банан, поэтому он пошел против общества; таков его способ продемонстрировать нам то или это», и т.д.

Этот человек – вор. Его мотивация – жадность и праздность; потому что он слишком ленив, чтобы работать, и ему куда проще ограбить чей-то дом и получить деньги за счет чужой работы. С общественной точки зрения, он – вор и изгой, и его, безусловно, сочли бы таковым сотню лет назад. Опять же, это не означает, что всякий карманник или грабитель автоматически относится к той же категории. Я вполне допускаю, что существуют такие люди, которых вынуждает красть и жить за счет других людей неудачное стечение обстоятельств; я не хочу сказать, что, подобные обстоятельства не нужно учитывать, когда ловят вора. Но защитники не должны сразу хвататься за любую возможность раздуть ситуацию и многословными объяснениями заслонить простой факт: данный человек безответственен и ему не место в порядочном обществе.

Если совершенно очевидно, что человек неуравновешен в клиническом смысле этого слова, и наличие особых обстоятельств, которые вынудили его заняться воровством или чем-то в таком роде, может быть доказано простым и обычным способом, то все можно перевести, как я это называю, на «деревенский уровень». Сто лет назад, если деревенский житель что-то крал, его не тащили в королевский суд. Как правило, его отводили к старейшинам, скажем, к деревенскому голове, и люди, знавшие этого человека, объясняли его прошлое и его положение на данный момент.

Поскольку вора все знали, он не мог сказать: «Я этническое меньшинство», или обвинить остальных в расизме или сексизме, потому что ему ответили бы: «Все это чушь! Ты такой-то, сын такого-то, и ты всегда был никчемным бездельником». Обычно такому человеку задавали трепку и говорили: «Работай! Корми семью!» Его положение было всем известно, и если действительно, в силу обстоятельств, ему не повезло, и его личное положение подтверждало, что по какой-то причине он был вынужден украсть, то на всю деревню налагали штраф за то, что люди позволили члену общины попасть в ситуацию, в которой тот стал вором. В Афганистане подобное решение еще десять лет назад было в порядке вещей. Вот, на мой взгляд, сбалансированный подход.

Почему я об этом рассказываю? Потому что все это – вопрос контакта и знаний. Контакт означает, что зачастую можно очень просто объяснить положение и намерения человека, если у вас есть знания о них. Появление профессиональных социальных работников и психиатров, которые, стоит только посадить кого-то под замок, систематически возникают перед решеткой и заявляют, что этот человек страдает от «депривации», не оставляет нормальному правосудию ни единого шанса.

В деревне на все смотрят с простой человеческой точки зрения: «Является ли этот человек полезным членом общины?» Ответ возможен на любом уровне: «Он хороший строитель дорог, мойщик окон, брадобрей, юрист» – так или иначе, он вносит вклад в общество, и, взамен, общество находит для него место и соответственно вознаграждает. Это – естественная справедливость. Если сам человек отступает от естественной справедливости и становится паразитом, вампиром, и каким бы то ни было способом – угрозами, злодейством, шантажом и т.п. – живет за счет других, его мотивы необходимо исследовать.

Если его мотивация – контролировать, доминировать, получать деньги насилием, угрозами, обманом или обещаниями – он просто шарлатан. Такие люди существуют повсюду; достаточно отправиться на ярмарочную площадь, и вы увидите там цыган, которые гадают по хрустальному шару, картам, руке, сопровождая свои рассказы угрозой: «Позолоти ручку, а не то»… Да, это – плата за работу: «Двадцать пять пенсов, и я посмотрю в хрустальный шар». Я даже допускаю, что это занятие может быть профессией, и в нем нет ничего особенно постыдного, но если человек выступает против естественного порядка и выходит за рамки роли «деревенской гадалки-шарлатана», он серьезно нарушает естественное равновесие деревенского общества.

Чем больше люди эксплуатируют других, тем отвратительней их преступление. В мультфильмах таких людей изображают стервятниками, но это неверно. Стервятник, поедающий падаль, может быть отвратителен, но, в контексте деревенской жизни, вороны и стервятники выполняют определенную функцию: они едят мертвечину, уничтожают мусор; можно сказать, что это – предки дворников. Никто не выступает против мусорщиков и не отстреливает их, какой бы неприятной ни казалась их профессия, и поскольку в Гайд-парке нельзя завести стервятников, там работают мусорщики. Так что человек, который живет за счет общества, используя власть или другие рычаги, – не стервятник; он, скорее, паразит, потому что паразит кормится телом, частью которого является сам, чтобы разрастаться и становиться все больше и больше. Возвратимся к деревенскому контексту – там паразиты естественным образом ограничены. Если деревня стоит на склоне холма и его размывает, жители принимают меры – укрепляют холм. Поэтому, как я уже говорил, если возникает ситуация, негативная, враждебная или некомфортная по своей природе, зачастую полезней всего будет выяснить, как именно она возникла.

Если дисбаланс был создан человеком, ситуацией, взаимодействием или окружением, какова мотивация и основа всего этого? В девяноста пяти случаях из ста мотив будет на поверхности: жадность, лень, праздность, стремление к власти, одержимость или сочетание всего перечисленного; они могут проявляться по-разному в разных обличьях.

В то же время, важно не переусердствовать в своем анализе. Говорят: «Не судите о содержимом бутылки по ярлыку». Да, хорошо, но не стоит пренебрегать ярлыком и делать глоток, чтобы убедиться, что в бутылке азотная кислота или нечто подобное. Если на флаконе написано «азотная кислота», а вы говорите: «Я не сужу по ярлыкам», и делаете глоток – вы сами виноваты. Между крайностями есть середина. В наш интеллектуальный век здравый смысл часто недооценивают.

Вам говорят: «Ха, вы не можете спорить со мной, я получил степень бакалавра в Бомбее», и показывают какую-то бумажку. Это может означать все что угодно; возможно, то, что вам показывают – просто билет на автобус. Никто не должен подавлять в себе естественного чувства, когда оно дает о себе знать такими словами: «Все это выглядит очень подозрительно. Не знаю, в чем дело, но мне это не нравится». Надо ли пренебрегать подобным ощущением и говорить: «Рассмотрим это с позиции Шопенгауэра?» – нет. Прежде чем вы будете вынуждены прибегать к выдумкам и интеллектуальным ярлыкам, очень многое можно (и необходимо) сделать, просто исследуя ситуацию или человека. Человеческие импульсы обычно основаны на комплексе власти, который выражается в различных формах проявления жадности и стремления к доминированию: это угрозы, насилие, «делай, как я говорю, а не то»… Сделай, или что?