Текст книги "Рубаи. Полное собрание"

«Душа вселенной – мы»

1141

 
О, сгусток, слепленный из Четырех основ!
О сущности души послушай пару слов:
То дэва жуткого, то деву райских снов —
Ты видишь сам себя: ты в этот миг – таков.
 

1142

 
Пока на золотой стремишься звон, ты – звон;
Пока душе милей не явь, а сон, ты – сон.
Вникай! Не нам, а нас цель страсти изменяет.
Любой предмет: тебя пленяет он? Ты – он.
 

1143

 
Не дай себя отвлечь, за блестками не рвись;
Добра ли, зла судьба, а все равно – трудись.
В игре не только ты, все проиграть способны:
И Мекки гордый храм, и небосвода высь.
 

1144

 
Искатель истин, ты истратишь век земной,
Но удержать в руках не сможешь ни одной.
Вот так: пока вино не льем мы в кубок твой,
Живешь в неведенье – что трезвый,
                                                что хмельной.
 

1145

 
Чтоб сана тайного достичь когда-нибудь,
Не вздумай слабого хоть раз стопой пригнуть.
Не накликай беды, не помышляй о смерти:
Они и без того к тебе отыщут путь.
 

1146

 
Пускай хоть пять веков судьба тебе дала,
Не долголетие прославит, а дела.
Будь мудрым! Чтоб молва тебя не прокляла,
Стань доброй сказкою, а не исчадьем зла.
 

1147

 
В пути не шествуй так, чтоб каждый тут и там,
Завидев, вскакивал и возглашал «салам!»,
И так в мечеть входи, чтоб люд не расступался,
Почтительно шепча: «Наверное, имам!»
 

1148

 
Великий стыд и срам: боготворить себя,
В душе презреть народ и воцарить – себя.
У зоркого зрачка полезно б научиться,
Взирая на людей, совсем не зрить – себя.
 

1149

 
Ты думал ли о том, что предок наш – Адам?
Хоть мы разобщены благодаря векам,
Чужими кажемся и чуждыми друг другу,
Родство – мое с тобой – нельзя оспорить нам.
 

1150

 
Пусть извели тебя безрадостные дни,
Пусть яростью небес исполнены они,
Пусть ты горишь в огне! – глотком воды студеной
Из чаши подлеца уста не оскверни.
 

1151

 
Как только хлеб себе сыскал на день-другой,
И пусть кувшин надбит, но плещется водой, —
Рабом ничтожества зачем же оставаться?
Иль делать равного себе – своим слугой?
 

1152

 
Достойней кость глодать, но вольным быть орлом,
Чем у ничтожества приткнуться за столом.
Бедняцкий хлебец грызть, ей-богу, благородней,
Чем меж мерзавцами мараться киселем.
 

1153

 
Довольно лебезить пред падалью любой,
К объедкам дармовым, как муха, льнуть душой.
Лепешка на два дня – сытней любых подачек,
Ешь лучше плоть свою, чем жирный плов чужой.
 

1154

 
О юноша! Старик дает тебе совет,
Взошедший на дрожжах преклонных мудрых лет:
Не разводи друзей, о коих мало знаешь,
Не заводи затей, от коих пользы нет.
 

1155

 
В общенье с мудрецом ищи себе оплот,
Невежду углядев – за сотню верст в обход.
Коль поднесет мудрец, и кубок яда выпей,
А потчует глупец, выплескивай и мед.
 

1156

 
«От харабата зло», – частенько говорят.
Но зло таится в нас. При чем тут харабат!
Все видится кривым, когда глаза косят,
И видит кривизну лишь выправленный взгляд.
 

1157

 
Пока с самим собой дружить мне тяжело,
Не вправе я судить ничьи добро и зло.
Я должен сам себя постигнуть до предела,
Чтоб сердце понимать других людей смогло.
 

1158

 
Прекраснокудрую обнимешь – хорошо!
И чашу сладкую поднимешь – хорошо!
И пусть рука судьбы еще помедлит малость:
Хоть малость у судьбы отнимешь – хорошо!
 

1159

 
Вот из твоих минут еще одна пойдет.
Ее украсят смех и блеск вина? – Пойдет!
Доверилось тебе сокровище вселенной —
Жизнь. Поведешь куда, туда она пойдет.
 

1160

 
Судьбу-насильницу в ночной покой не пустишь,
И память скорбную сгубить тоской не пустишь,
И по ветру любовь своей рукой не пустишь,
Тогда и на ветер свой век земной не пустишь.
 

1161

 
Проснешься ль поутру, ложась сегодня спать?
Так семена добра не мешкай рассевать.
Неужто этот мир промедлят отобрать?
Так сердцем торопись друзей распознавать!
 

1162

 
Уж будто мудрецу не виден мир невзгод?
Однако посмотри, как весело идет!
Пойми же: хорошо подходит к жизни тот,
Кто кубок жизни пьет, но горечи – не пьет.
 

1163

 
Сердечным прихотям влюбленно угождай,
По крохе дней своих сбирая урожай.
Со всех сокровищниц, куда стремится сердце,
Сбери свой урожай и сызнова раздай.
 

1164

 
Вот дело доброе. Любуешься. Но все ж
Суди не прежде, чем с изнанки повернешь.
Портных бери в пример: хотя на лицевую
Глядят, ведя стежок, с изнанки вид – хорош.
 

1165

 
На поиски того, что есть, что надевать,
Конечно, сколько-то душевных сил потрать.
Весь прочий ворох благ и взгляда-то не стоит,
А уж отдать им жизнь… Ведь это жизнь отдать!
 

1166

 
Кому завидуешь – на царство возведешь,
А кем побрезгуешь – до рабства низведешь.
Но спохватись, пока помочь посильно можешь,
Так и в беспомощном помощника найдешь.
 

1167

 
Тому, кто ни хвороб, ни голода не знал,
Кто на чужой дворец свой кров не разменял,
Прислуги не держал и сам слугою не был, —
Завидуй: с бытия такие сливки снял!
 

1168

 
В верха не лезь; вперед стремясь, других не сбей.
Отбросив яд, дари бальзам души своей.
Чтоб зло тебя на злой земле не поразило,
Злу не учись, злу не учи, зло не лелей!
 

1169

 
Лишь только пожелай, добьешься без хлопот,
Чтоб уважала знать, любил простой народ.
Прошел христианин, еврей ли, мусульманин,
Вослед им не злословь – и обретешь почет.
 

1170

 
Храни свои слова надежнее монет:
Дослушай до конца, потом давай ответ.
Тебе, при двух ушах, язык один достался,
Чтоб выслушал двоих, но дал один совет.
 

1171

 
Эй, путник! Не проспи, не проморгай свой путь,
Стрелою, без толку порхающей, не будь
Иль тем учеником плетельщика веревок:
Историю о нем в дороге не забудь!
 

1172

 
На тропах мудрости умом не умались
И на беззлобного попутчика не злись.
В себя влюбить людей мечтаешь, так старайся:
Влюби себя в людей (но не в себя влюбись!).
 

1173

 
Блажен, кто увлечен людской молвой не стал,
За шелк и за парчу платить собой не стал,
Симургом воспарил над тем и этим миром,
В развалинах сидеть слепой совой не стал.
 

1174

 
Искатель жемчуга, на трудный путь решись,
В пучину, к жемчугу, ты сам нырнуть решись.
Пусть у веревки друг, жизнь на его ладони…
Не трусь над бездною и вниз шагнуть решись.
 

1175

 
Каким ты видишь мир, таким и создавай,
Живым движением над смертью восставай.
Сказал ты: «Самому б пошевелить рукою…»
Нет, не посмеешь ты; а смеешь, так давай!
 

1176

 
Винопоклонникам – рассветы и цветы.
Сокровища – в сердцах, а кошельки – пусты.
Нас от незнания не знания спасают,
А постижение всеобщей красоты.
 

1177

 
Цель жизни – в радости. Нельзя невзгодой жить,
Без тайного тепла под непогодой жить.
Чтоб не терзаться, то, чего лишишься завтра,
Сегодня отсекай! Учись свободой жить.
 

1178

 
Не накликай беды, вгоняя сердце в дрожь,
О горестях забудь, и станет мир хорош.
Зови к себе друзей пропить последний грош,
Который в мир иной никак не унесешь.
 

1179

 
Не придави рукой могучей никого,
Обидой не ошпарь горючей никого!
Коль ты измучился по вечному покою —
Терпя мученья сам, не мучай никого.
 

1180

 
Кто в сердце мудрые начертит письмена,
Тот будет каждый миг использовать сполна:
Иль Божьей милости усердно добиваться,
Иль обретать покой над чашею вина.
 

1181

 
Стихии подчини хотя б на краткий вздох
И радостью души застань судьбу врасплох.
Спознайся с мудростью, хотя в основе нашей —
Пылинка, искорка, кровиночка и вздох.
 

1182

 
Кто беготню презрел и преспокойно жил,
Природе следовал, ее законом жил,
Везеньем полагал, что жить ему случилось,
Спокойно пил вино… Вот он – достойно жил.
 

1183

 
Толпа в суждениях подобна всем ветрам.
Дай сердцу радости, построй ее как храм,
Не выстуди ее, поверив болтунам!..
Таких и помнит мир, кто был подобен нам.
 

1184

 
Мы – солнечный росток, – ключи в корнях черны;
Свободой рождены – на гнет осуждены;
Темны – просветлены; мощны – измождены;
И ржа на зеркале, и чаша Джама – мы.
 

1185

 
Мы – мудрость древняя, мы вскормлены
                                                      вселенной,
И сами стали мы ее закваской пенной.
Мы – остов Бытия и крепь его частиц.
Вселенная – лишь тень, мы – дух ее нетленный.
 

1186

 
От плоти от моей – плоть мира, круг земной.
А сердце – Духова обитель, мир иной.
Стихии, небеса, животные, растенья —
Во мраке отблески костра передо мной.
 

1187

 
Все мирозданье – плоть; душа вселенной – мы;
Связуем суть ее и лик явленный – мы.
Познать их только нам доступно; это значит,
Миров обоих центр – один, нетленный – мы.
 

1188

 
Быть целью Бытия и мирозданья – нам,
Всевидящим умом, лучом познанья – нам.
Пойми же, человек, что круг вселенной —
                                                         перстень,
Где суждено сверкнуть алмазной гранью – нам!
 

Приложение

I. Хайям?..

Это почти Хайям

1189

 
Завесы роковой никто достичь не смог,
Предначертаний смысл никто постичь не смог.
По тропкам логики все колесим привычно,
Догадки с истиной никто сличить не смог.
 

1190

 
На что он старику, рассыпавшийся храм?
Любое по сердцу, что рок готовит нам.
Но кто честит меня пьянчугой харабатным —
Знавал ли харабат? Неужто был он там?
 

1191

 
Хмельным багрянцем роз окрасилась весна.
Под переливы флейт испей и ты вина.
Я жизнью упоен, я сердце услаждаю.
Не пьешь?! Чем угощу?.. Грызешь ты камни? – на.
 

1192

 
Хоть зельем Бытия шатер наш разорен,
Тем более вина чураться не резон.
Дивлюсь, кто продает хмельную влагу: благо
Превыше, чем вино, купить задумал он?!
 

Сомнительно, что это Хайям

1193

 
О Дух души моей и благо Бытия!
Воздать Тебе хвалу бессильна речь моя.
Ты – зрение мое, я прозреваю это,
Ты – знание мое, и это знаю я.
 

1194

 
Он – всех великих дел начало и венец,
И форм изменчивых, и смыслов образец.
Так, например, Адам остаться мог бы глиной —
В мир Сердца и Души привел его Творец.
 

1195

 
Со дня, как возвели для нас лазурный кров,
И завершили свод созвездьем Близнецов,
И Изначальный День свечой лучистой вспыхнул, —
Снопом лучей с Тобой связала нас Любовь.
 

1196

 
О сердце! Не спеши стенать, что одиноко
И что твоя Зухра скрывается далеко.
Сперва в разлуке скорбь ночную одолей:
Что скажешь ты Любви, не выучив урока?
 

1197

 
Мне дервиши – друзья, но я пред ними слаб,
Душа возвыситься до них и не смогла б.
Наглец! Ты дервиша почел за попрошайку!
Но перед дервишем султан – и тот лишь раб!
 

1198

 
Морщины скорбные скорей сотри со лба:
К селенью не ведет угрюмая тропа.
Как жить тебе и мне, решать не нам с тобою.
Смирись-ка лучше с тем, что нам дает судьба.
 

1199

 
Ключарь, державший ключ державных чар, – Али.
Чарующих садов души ключарь – Али.
Пресветлый государь, духовный царь – Али.
Душа рассветная, для душ фонарь – Али.
 

1200

 
Я в мире предпочел два хлебца да подвал,
Отвергнув мишуру, оковы я порвал.
За нищенство души какую цену дал!..
И в этом нищенстве – каким богатым стал!
 

1201

 
Дервиш. По имени его не знает свет.
Былым желаниям не глянет он вослед.
В пожаре нищенства горит он дни и ночи,
Но алчностью себя не допекает, нет!
 

1202

 
Кто понимает Глас божественный, тому
Все эти мелочи земные ни к чему.
Вот я, на взгляд толпы, всего лишь попрошайка:
Ведь кланяются все – одежке, не уму!
 

1203

 
Безгрешен набожный: ведь как стращаешь Ты!
А мы кругом в грехах: ведь их прощаешь Ты.
«Страданьем» он Тебя назвал, я – «Состраданьем».
Какое из имен предпочитаешь Ты?
 

1204

 
О, не скрывающий прозренья всех грехов,
Хоть каждый прячется в обманчивый покров.
Вот я – по всей земле из худших наихудший,
Но Ты и к худшему нисколько не суров.
 

1205

 
Терпи смиренно боль, и облегченье будет;
С мученьями смирись, и исцеленье будет.
Умей благодарить и за лишенье благ —
От Повелителя благоволенье будет.
 

1206

 
То Солнце, что всегда над небом есть, – Любовь.
Та Птица, что несет благую весть, – Любовь.
Любовь ли – соловьем, стеная, разливаться?
Вот не стонать, когда смертей не счесть, —
                                                            Любовь.
 

1207

 
Уж вот и пик Любви, и близко торжество,
И вдруг – неверный шаг рассудка твоего.
Ты хочешь, головы при этом не теряя,
Достичь Любви? Поверь, не выйдет ничего.
 

1208

 
О Птица Дивная! Ночная пелена —
Твой сад; а блестки звезд – не россыпи ль зерна?
А это – я: взгляни в Зерцало мирозданья,
Вон та в твоей груди кровиночка одна.
 

1209

 
Вдруг ночью – глас: «Меня совсем не там ты ищешь.
Лишь там, где нет Меня, по сторонам ты ищешь.
Сумей-ка на себя взглянуть со стороны:
Я там, где ты, Я – ты! Себя же сам ты ищешь!»
 

1210

 
Мудрец: «Един во всем – единосущ Аллах».
Глупец: «Выходит, Он живет в моих врагах?»
Хоть волны на море совсем не знак волненья,
Камыш: «Оно, как мы, испытывает страх?..»
 

1211

 
Кто Истине чужды – всю ночь, вотще молясь,
Намазом заняты и не смыкают глаз.
А нам он ни к чему: мгновенье рядом с Другом
Значительней для нас, чем вековой намаз.
 

1212

 
Порою, как Муса, насмешками прибит,
Порою, как Яхья, отчаяньем убит…
Для сердца своего сбираю ожерелье,
Коплю я, как Иса, жемчужины обид.
 

1213

 
Не забегай вперед, но и отстать не смей,
Утратившим себя растяпой стать не смей.
Однажды в океан нырнув единобожья,
Лукавомыслием над ним восстать не смей.
 

1214

 
Будь добр, по-доброму смотри на все вокруг,
Что получаем мы из Высочайших Рук.
Над нищетой моей не торопись смеяться:
За это, может быть, со мной и дружит Друг.
 

1215

 
На блюде Бытия – узоры дивных стран:
Портрет Чеканщика содержит сей чекан.
Древнейший океан волною плещет новой —
Безбрежной Истины поющий океан.
 

1216

 
Саки! Твой лунный лик весь мир животворит,
Он в сердце и в моем, как и во всех, царит —
Как солнце!.. Или нет: как солнышко в росинках,
На всех – единое, и все ж во всех – горит!
 

1217

 
Саки! Твоя слюна – напиток наш хмельной.
Нам не узреть Тебя, но след мы видим Твой.
Щедры Твои уста – источник благодати,
Сто Хизров и Мессий поит родник живой.
 

1218

 
Начало. В небе диск помчался золотой.
Конец. Прекрасный мир рассыпался трухой…
Нет, силой разума не охватить такое,
И для сравнения нет меры никакой.
 

1219

 
Как изумляет нас кружение небес!
Загадками полно движение небес.
Идет во все дела вторжение небес,
Но как обжалуешь решение небес!..
 

1220

 
Земля и небеса добры вначале были,
В избытке радости, а не печали были.
Но испокон веков грызня, скандалы были,
Вопросы тщетные: «Чего им мало?!» – были.
 

1221

 
Где два-три неуча сойдутся за столом —
Верхи премудрости на поприще земном! —
В осла преобразись, не то ослы потом
Любого не-осла ославят – кем? – ослом.
 

1222

 
Не слыша мудрости, что ж мудреца бранить!
Медяшке золото в цене не уронить.
Представь невежду – псом, ученого – рекою.
Собачьим языком реки не осквернить.
 

1223

 
Мужчина только тот, кто пемзой черных дней
Сдирает ржавчину и грязь с души своей.
На то и мужество: чем чище, тем трудней,
Светлее белизна – заметней пыль на ней.
 

1224

 
В любви, и только в ней, вся наша красота.
Лишившийся любви – последний сирота.
А кто вином любви омыть не хочет сердце,
Тот отличается не многим от скота.
 

1225

 
Кагану, кесарю и шаху – блеск дворца.
Для праведника – рай, и ад – для подлеца.
Невозмутимый лик – привратнику Эдема.
А нам – возлюбленных прелестные сердца.
 

1226

 
Да что с красавицей? Твой Ангел неземной
Преобразился вдруг: шайтан перед тобой!
Понятно, что сбежишь: огонь зимой приятен,
А нынче адский пыл – ну как тулуп весной.
 

1227

 
Бровям твоим легко пленять сердца у нас:
Глаза избегались, по воле их кружась.
Прекрасный трон бровей превыше
                                           глаз-прислужниц
Настолько, что тебе на них не вскинуть глаз!
 

1228

 
Затеют проверять твои счета, ходжа, —
Как шило вылезет подчистка та, ходжа,
И Суд начнет допрос: что значит то, что это?
Сегодня думай, честь иль срамота, ходжа!
 

1229

 
Фальшивый золотой здесь не найдет своих,
Из Дома Радости изгнал наш веник их.
Из харабата шел и пел старик мой стих:
«Не спи, а пей вино, живой среди живых!»
 

1230

 
Саки! Я обожжен печалью по тебе.
Не хмелем сокрушен – печалью по тебе.
Прохожим кажется, я с чашею сражался.
Бог с ними! Я сражен печалью по тебе.
 

1231

 
Коль жизнью ты спален – простой совет поймешь
И станешь сведущим, любой секрет поймешь;
Когда лишился ты возлюбленной – отыщешь
Подспорье для души, коль вздохи флейт поймешь.
 

1232

 
Кто вспыльчив, подловат, дурак и пустозвон,
Не пей вина с таким, а то сплошной урон:
Сперва всю ночь бузит, попойкой возбужден,
Потом весь день скулит, прощенья просит он.
 

1233

 
Пошел вчера к ручью с красавицей побыть
И алого вина под звездами попить…
И вот из тьмы встает жемчужница рассвета,
Из перла страж зари выходит зорю бить.
 

1234

 
Душа моя! Вина! Печален сердцем я,
Очиститься хочу от тягот Бытия.
Колышется трава над пылью… Поскорей же,
А то окажется, что эта пыль – моя.
 

1235

 
Хоть иудеем ты, хоть правоверным будь,
Все это внешнее. Душе важнее суть.
Коль ты прямей стрелы – лети в любую веру!
А если крив, как лук, – куда?.. В колчан заткнуть?
 

1236

 
В траве о чем ручей журчит, свеча Тераза?
Подай вина! Зарок уж нарушать, так сразу.
На чанге подыграй воде, журчащей так:
«Уйду – и снова здесь не окажусь ни разу».
 

Предположительно – подражания и подделки под Хайяма

1237

 
Порой, чуть высветлит развалины заря,
Встречаю ворона над черепом царя.
Сидит, на все лады покойника журя:
«Вот видишь! Ты ушел, не взяв и сухаря».
 

1238

 
Я видел ворона на древней башне Рея.
Он перед черепом сидел Хатема Тея,
И вот что каркал он: «Создатель! В нищете я —
Подай! А то просить хотел Хатема Тея…»
 

1239

 
В намазе и посте аскет года проводит.
Двухлетний хмель найдя, влюбленный
                                                сумасбродит.
Но вот неясно: Друг кому из этих рад?
Всяк заблуждается, кто свой ответ приводит.
 

1240

 
Любовно вылепит и духом наделит…
Но вскоре талисман разбит и позабыт.
И хоть бы кто спросил у труженика Рока:
«Зачем-то созданный – за что же вдруг разбит?»
 

1241

 
Во власти Вышнего, Его игрушки – мы.
Конечно, Он – богач, а побирушки – мы.
Из дверцы – по Дворцу (и что за лицедейство?),
Толкаясь и спеша, мчим друг за дружкой мы.
 

1242

 
Саки! Познание – священное вино,
Не знавших знания лишать его грешно,
Незнающий живет и трудится бесцельно.
Познание как цель живущим суждено.
 

1243

 
Такому снадобью для стольких мудрецов —
Доколь вину страдать во мраке погребков?
До тех неужто пор (вот было бы обидно),
Когда ему краснеть на пиршестве глупцов?!
 

1244

 
Я нарыдался всласть. Неси мне чашу, кравчий.
Уж мир насторожил ловушку нашу, кравчий…
Подай вина! Хотя б остаток дней – нельзя
Пускать нам на ветер. Неси же чашу, кравчий!
 

1245

 
Саки с наполненным сосудом лучезарным,
Неоценимый миг дарует Государь нам.
Будь весел! Нам простит проступок Тот, Кто дал
Вино святое всем созданьям благодарным.
 

1246

 
Ты не стесняешься. «Хочу!» – и весь твой сказ.
И что тебе Его запрет или приказ…
Ну ладно, допущу: весь мир возьмешь ты в руки.
Что дальше? Выпустишь, как и любой из нас?
 

1247

 
Те, кто духовный мир как тайну берегут,
На вид бездельники. Но уж таков их труд.
Без горестей Любви жилось бы горько тут —
Дорогами Любви всю жизнь они идут.
 

1248

 
Уединение кто полюбить не сможет,
Тот тяжкой будничной тоскою занеможет.
Несвязанная мысль восторгом нас дарит,
Земные привязи людское горе множат.
 

1249

 
О сердце! Позабудь, что нам про хмель напели:
Для веры, для ума урон – да неужели?
Ты душу усладишь, испив вина в саду,
Где розе соловей поет свои газели.
 

1250

 
О сердце! Радости не стало? Веселись!
Вогнали знанья в грех? Невеждой объявись.
А хочешь избежать обиды от злодея —
Как пери, от людей скрывайся и таись.
 

1251

 
О сердце! Что за страх, откуда слезный взор?
С чего глядеть на смерть, как тополь – на топор?
Святая простота, гулена, будь же весел!
Там – отряхнешь с себя земных забот позор.
 

1252

 
Пускай ты – Арасту, премудростью обильный,
Великий цезарь ты иль богдыхан всесильный, —
Вином в стекле витом укрась к могиле путь.
Заявишь: «Я – Бахрам!» – послышится:
                                                 «…Могильный».
 

Это почти наверняка не Хайям

1253

 
Художник удалял шершавости литья,
Из Хаоса вязал структуру Бытия,
Слова слагал из букв, частиц и междометий…
Частицы стали – мной, частицей мира – я.
 

1254

 
О, в грозных небесах шагов победный гром,
О, взвившийся халат, поднявший ветр кругом!..
Потом – от властного прикосновенья пальца
Горит клеймо луны на полотне ночном.
 

1255

 
Ни мудростью Твое величье не объять,
Ни разумом Твое бессмертье не понять.
В познании Тебя никто не преуспел бы —
Сколь от Тебя далек, успеть бы распознать!..
 

1256

 
Вот удивительно: кто путь узрели Твой,
Те попросту никто в глазах толпы слепой.
Еще загадочней: кто верою проникся,
Тот за безбожие шельмуется толпой.
 

1257

 
В теснине окажусь – Ты в тот же миг узришь,
Вслепую забреду в глухой тупик – узришь,
В беде отчаянный безмолвный крик – услышишь,
А если я лукав, в мольбе двулик – узришь.
 

1258

 
Вон – Ты, всех государств всесильный Господин,
А вон – в пути к Тебе влюбленный раб один.
Я Слово Истины молитвой повторяю:
«Погибнет мир земной, но вечен Властелин!»
 

1259

 
Ты Сулейманов трон вручаешь голытьбе;
Ты сироту влечешь к пророческой судьбе…
Но отчего меня, Господь, овеять ветром
Из Сада Милостей задумалось Тебе?
 

1260

 
Господь! Ты бережешь меня от козней Рока,
О неприятностях не говоришь до срока,
И если уж никак беду не обойти,
Стараешься, чтоб я не пострадал жестоко.
 

1261

 
Саки! В ковше Твоем весь мир – лишь пузырек.
Сто Храмов Духа въявь сошлись на Твой порог.
Немыслимая честь – дойти до Храма Духа!..
Почетна даже смерть в пыли святых дорог.
 

1262

 
Саки! Как хорошо от взгляда Твоего,
Как сладостны плоды из Сада Твоего!
Твое пресветлое и любящее сердце —
Как чаша Джамова для чада Твоего.
 

1263

 
Божественным письмом расписан прежний мрак;
На стан возлюбленной похож был первый знак.
«Алеф» – «один» – теперь стократ выводят дети
Свой самый первый знак, везде на свете – так.
 

1264

 
Дух мира – Истина, и зримый мир – лишь тело.
Сонм ангелов считай его глазами смело,
Стихии – кровью, свод небесный – костяком…
Единство Бытия опровергать – не дело.
 

1265

 
О ты, шлифующий шагами небосвод,
О вестник Джебраил, был дивен твой приход!
Ты стал посредником меж разумом и Богом,
Когда, слугу Творца, узрел тебя народ.
 

1266

 
Как можешь – Господа, о сердце, познавай,
Как тяжко б ни было, пути не прерывай.
Оковы серебра и золота сбивая,
Иди! И «ла Аллах илля Аллах!» взывай.
 

1267

 
Чтоб Истина тебя отметила: «Мой сей!» —
С ног сердца надо снять сандалии страстей,
Путь вызнать у души и восходить на ощупь
На истинный Синай, как новый Моисей.
 

1268

 
Меня тот червь изгрыз, по виду мал и слаб,
От коего страдал Айюб, Господень раб.
Но не стенал Айюб: рыданьям радо небо,
Лишь повод дай – и месть его друзей ждала б.
 

1269

 
И гору тяжкую искупит легкий мох,
И сто грехов любых один искупит вздох.
Где милости один попросит, там прощенье
Десяткам грешников, взглянув, дарует Бог.
 

1270

 
Прочь доводы ума, все прежнее забудь
И сердцем устремись, как тот бродяга, в путь.
Осмелясь пировать у Каландаров Сути,
Освободи себя, хмелен и весел будь.
 

1271

 
О, сердце! Вот вино божественных идей,
Храни, не продавай, прильни губами, пей!
Не надо, как ручей, журчать о треволненьях,
Учись глубокому безмолвию морей.
 

1272

 
Честь береги, ходжа, так и в чести помри,
К привалу устремлен, еще в пути помри.
Но если ты Любовь не сделал метой жизни,
Чем жизнь унылого скопца вести – помри!
 

1273

 
Коль ты гордыню сам стреножишь – ты мужчина.
Коль над собою власть устрожишь – ты мужчина.
Уж это ль мужество – упавшего пинать!
Коль встать упавшему поможешь – ты мужчина.
 

1274

 
Не знаниям почет, не в этом человек,
А вникни, как блюдет заветы человек.
Коль нарушать начнет обеты человек, —
Пусть важным предстает. Но это – человек?
 

1275

 
Средь добрых – силой злой остерегайся стать,
Затеявшим разбой остерегайся стать,
Подкупленным жратвой остерегайся стать,
Кичащимся собой остерегайся стать.
 

1276

 
Я в Тусе ночью был. Развалины мертвы.
Лишь где гулял павлин, мелькнула тень совы.
«Какую тайну вы, развалины, храните?»
И донеслось в ответ: «…у-вы…у-вы…у-вы!..»
 

1277

 
О благостях Судьбы блажные голосят.
Не слушай. Взяв вино, уйди с подругой в сад.
Сегодня выпавший из мамкиной утробы —
Увидишь, завтра уж полезет в бабий зад.
 

1278

 
Не знаю, с солнцем лик сравнить или с луной?
Не знаю, сахар уст – песок иль кусковой?
Стройнее – кипарис иль этот стан прелестный?
Не знаю, гурия – наш мальчик? Иль – земной?
 

1279

 
Не лик твой – белизна жасминов майских въявь,
Не локон – аромат краев китайских въявь,
Не зубы – жемчуга в рубинах райских въявь!..
Вон у дверей – не я ль? – кто ищет ласки въявь.
 

1280

 
«Как вспомню, – говорят, – луга весной… Восторг!
А тучи!.. А в саду звенят струной – восторг!
Над розой соловей, а там другой – восторг!»
Глупцы! С подругой бы, тогда такой восторг!
 

1281

 
На скатерти Судьбы где сахар, там и соль:
Любовь без слез-разлук сладка уже не столь.
Хоть, правда, никогда день не бывает в радость,
Зато наверняка любая полночь – боль.
 

1282

 
Во имя щедрых роз – подай-ка мне дирхем!
Мне вешнее вино желанно, как и всем.
Эй ты, напыщенный: учен, ума палата —
Никчемный ты, ходжа, коль ты не щедр совсем.
 

1283

 
Рок научил тебя разбою – ну и как?
Плач обездоленных тобою – ну и как?..
Не поразить тебя предсмертным стоном жертвы;
Живи – но с проклятой судьбою. Ну и как?
 

1284

 
Кузнец-мальчишка был неопытен и мал,
Взамен подковы дас к копыту примерял.
Не он ли лунный серп, похожий на копыто,
Подковы не найдя, тарелкой подковал!
 

1285

 
Неужто грозных бурь боится океан?
Ты – человек. Ищи людей средь обезьян.
Добро плодиться злом, а зло добром – не может.
В поступки их вникай: где правда, где обман.
 

1286

 
Как шашки по доске, так по чужбинам мы;
То парами, то врозь, пока не сгинем мы;
Трещим под колесом – под небом синим мы;
Тщету путей земных вот-вот покинем мы.
 

1287

 
Вслед юности гляжу – лихому табуну,
Который мне вдыхать оставил пыль одну.
Мой стан, прямей стрелы, теперь как лук согнулся,
За посох я держусь – как тетиву тяну!
 

1288

 
Жаркое день за днем вкушающий – уйдет,
С изысканным вином вкушающий – уйдет.
Дервиш, из чашечки для скудных подаяний
Болтушку перед сном вкушающий, – уйдет.
 

1289

 
Кому там барабан охотничий рокочет?
То сокола с небес вернуть охотник хочет.
Зачем стремятся ввысь распахнутые очи? —
Сужденную судьбу узреть из здешней ночи.
 

1290

 
О, свыше прозванный: Махмуд и Мохаммад!
Служение тебе превыше всех наград.
Тот не изведает глотка из кубка Смерти,
Кто был из твоего пригубить кубка рад.
 

1291

 
О Величайший! Ты – и в мире том, и тут.
Для нас ты – Мохаммад, для вечности – Махмуд.
Пред морем нежности привязываю сердце,
Под взором ласковым из глаз ручьи бегут.
 

1292

 
Правитель царствия пророков – кто он? Ты.
Вожак сквозь заросли пороков – кто он? Ты.
Оценщик горестных уроков – кто он? Ты.
Оплот отшельничьих зароков – кто он? Ты.
 

1293

 
Десять разумов, девять шатров,
                                         восемь уровней рая,
Семь блуждающих звезд, шесть сторон
                                           я как книгу читаю:
«Бог пять чувств и четыре опоры триадой души
В двух мирах увенчал лишь однажды —
                                                тебя создавая»
 

Источники для «ответов» Хайяма и «ответы» Хайяму

1294

 
Жемчужины любви растут в морях иных.
Влюбленные приют найдут в мирах иных.
У птицы, что клюет зерно любви печальной,
Гнездо – вне двух миров, оно – в горах иных.
 

1295

 
Не делавший добра, наделавший нам зла!
Чтоб Истина тебя доверьем облекла?!
Не жди прощения! И никогда не будут
«Безделье деланьем, безделицей дела».
 

1296

 
Легко же оправдал, что ты кругом в грехах!
Такого болтуна не видывал Аллах.
Сочтя всеведенье истоком прегрешений,
Ты – рядом с мудростью! – остался в дураках.
 

1297

 
В бокале, думает, он сердце отыскал,
И шага не пройдя, считает, что устал,
Познать и аскетизм, и радость благочестья
Он как-то упустил… Ну что ж, ходжа, привал.
 

1298

 
Мы – фляги, если дух с вином отождествишь.
Любой из нас – камыш: стенаешь —
                                                 песнь творишь.
Ты знаешь ли, Хайям, что в сути человека?
Как лампа, ты внутри светильника горишь.
 

1299

 
Хайям! Да, плоть твоя – узорчатый шатер —
Для духа твоего жилище с давних пор.
Однако в путь позвать придет посыльный Смерти
И – свалит твой шатер. Вот весь и разговор.
 

1300

 
Дружище! Даже так, для красного словца,
Уместно ль говорить про «место для Творца»!
Спроси себя: а где душа моя таится? —
И отповедь мою постигнешь до конца.
 

1301

 
Хайям! В шатре небес, в глухой голубизне
Где дверь, чтоб ты спросил, чтоб был ответ извне?
Ты в кубке Бытия как пузырек в вине.
Их столько показал Всевышний Кравчий мне!
 

1302

 
Пока ты любишь уст вишневый самоцвет,
Пока, заслышав най, готов бежать вослед,
Бог видит: ты – дитя, любитель погремушек.
Пока не бросишь их, тебя как будто нет.
 

1303

 
«Молельный коврик чтить пристало лишь ослам:
Ханжи и плуты в рай ползут по тем коврам».
Но те ослы – в цене: из клочьев драной шкуры
Чеканят золото, всучаемое нам.
 

1304

 
Доколе над землей кружиться небесам,
Дотоле и зверью плодиться по лесам.
Пока внимаем мы небесным письменам,
Должны мы исполнять предписанное нам.
 

1305

 
Не хмурься! Над землей – кружиться небесам,
Легендам о тебе – кружить по городам.
Пока планетам плыть кругами вековыми,
Тебя оберегать предписано векам.
 

Посвящение Хайяму

1306

 
Свою любимую – которой равных нет,
Которая во тьму собою вносит свет, —
Чтоб дивной красоте владыки поклонялись,
Пером смиреннейшим живописал поэт.