Текст книги "Всеобщая история стран и народов мира. Избранное"

В этой борьбе с саксами интересы Франкского государства и христианской церкви совпадали, хотя в первые годы войны никаких обращений из язычества в христианство не последовало. Война велась таким образом: на майском съезде, в одном из мест, ближайших к театру войны, принимались необходимые меры к походу, и затем этот поход начинали с некоторой торжественностью, которой церковь придавала обрядовую сторону. Впереди войска несли мощи, какие были под руками; и духовенства при войске было очень много: «священников, аббатов, пресвитеров, учителей веры, сколько возможно было их собрать… и обязанность их заключалась в том, чтобы они своими святыми наставлениями поучали и покоряли под кроткое иго Христово народ, испокон века находившийся в узах бесовских». Воевали, опустошали страну, разрушали языческие капища. В 772 г. было разорено знаменитейшее из них, Ирминсул в Эггских горах – святилище, значение и внешний вид которого неизвестны. Затем неприятельские общины покорялись, некоторых князей или эделингов удавалось крестить, от общин брали заложников, размещали гарнизоны в удобных местах, как, например, Эресбург при Штадтберге, и начинали строить церкви.

Но при первом удобном случае, когда саксы знали, что франкский король далеко, народ поднимался, вероломный, как все варвары, нарушал все клятвы, данные от его имени, нападал на гарнизоны и пытался уничтожить наложенное на него рабство. Так тянулась война, жестокая и кровавая; так были утрачены все приобретения первых лет войны, когда Карл был отвлечен войной с лангобардами. Возвратясь оттуда, он послал в страну саксов летучие отряды для ее опустошения. В 775 г. Карл лично повел туда большое войско, и страна саксов ему покорилась, но уже в следующем году во время его пребывания в Италии страна вновь восстала. Это повторялось несколько раз: в 777 г. в Падерборне был созван майский съезд; на него явилось много саксов и их знати, были предприняты меры к установлению более прочной организации. Но уже в следующем 778 г. воинственные толпы саксов появились на берегах Рейна. Они подступили под самый Кёльн и все на правом берегу Рейна (на левый они не могли или не решились переправиться) предали огню и мечу: опасались даже за гроб святого Бонифация, так что фульдские монахи поспешили припрятать его в безопасное место.

В этот год Карл предпринял важный, но не особенно удачный поход за Пиренеи; восстание саксов вызвало его оттуда, и в походах двух следующих годов он лично предводительствовал войсками. В его руках были довольно значительные силы; саксы поспешили заявить о своей покорности, многие из них крестились. Вскоре после этого многие саксонские эделинги должны были признать, что тщетно противятся преобладающему могуществу франков, что их интерес должен побуждать к скорейшему соединению с государством. Ввиду этого Карл на одном из съездов 782 г. попытался установить свое окружное управление в стране саксов и даже многих из саксонской знати возвел в графское достоинство. Но у саксов в это время появился смелый вождь – Видукинд, который стал руководить своим народом в духе Арминия и даже побуждал их действовать против Карла, как тот некогда действовал против Вара. Между франками пронесся слух о вторжении сорбов (сербов) – славянского племени, жившего между Заале и Эльбой. Когда же франкское войско явилось на саксонскую территорию, оказалось, что бунтуют сами саксы и Видукинд предводительствует мятежниками. Вместе с рипуарским вспомогательным отрядом под предводительством графа Теодориха франкское войско довольно несогласно и слишком неосторожно произвело нападение на саксов, которые к этому нападению готовились, а потому со всех сторон окружили франков и нанесли им такое же жестокое поражение, какое было нанесено Вару в Тевтобургском лесу. Спаслись немногие, и поражение это было тем более чувствительно, что во время битвы погибло несколько именитых сподвижников Карла. Карл решил жестоко наказать саксов за вероломство. Быстро собрав сильное войско, он поспешил в Саксонию и созвал саксонских вельмож. Главный зачинщик и руководитель восстания Видукинд бежал к норманнам и ускользнул от мести Карла, потребовавшего выдачи ему 4,5 тысячи саксов и приказавшего их обезглавить близ Вердена на Адлере. Это вновь возмутило весь народ против Карла, тем более что саксам не по сердцу пришлись ни новое государственное устройство, ни новая вера, требовавшая уплаты десятины священникам.

Карл Великий крестит саксов в реке Везер. Гравюра, 1869 г.

Партия Видукинда опять взяла верх. Последовали новые битвы, и дело приняло иной, более благоприятный для франков оборот только с 785 г. Зиму 784/785 г. Карл провел в Саксонии; летом ходил походом до берегов Эльбы. По-видимому, именно тогда большинство саксов разуверилось в могуществе своих богов и признало тщетность дальнейшего противодействия прочно устроенному Франкскому государству, во главе которого стоял мощный единодержавный государь. В числе этих саксов находился и сам Видукинд, и другой влиятельный вождь, Аббио. Оба они крестились: с этой целью они явились к Карлу в Аттиньи, в Арденнах, и были им очарованы.

После этого всем было предписано крещение под страхом смертной казни, и весьма подробный статут, т. н. Падерборнский капитулярий 785 г., урегулировал все отношения в стране саксов. По этому статуту смертной казни подлежал тот, кто ограбит или подожжет церковь, нарушит святой 40-дневный пост из неуважения к христианству, убьет епископа, священника или дьякона, кто по дьявольскому соблазну назовет мужчину колдуном, а женщину ведьмой, и сожжет их, и станет есть их мясо или давать другим, кто станет сжигать трупы умерших, укрываться от крещения или приносить людей в жертву дьяволу или бесам, составлять заговоры против христиан или их короля, устраивать возмущения против короля, или же убьет своего господина или госпожу. Кто не окрестит своего ребенка в первые же дни по рождении, платит: эделинг – 120, свободнорожденный – 60, несвободный – 30 шиллингов; точно так же платит денежный штраф тот, кто приносит жертвы у источников и деревьев или в рощах. Языческих жрецов и прорицателей следует отныне выдавать церкви; тела саксов-христиан – хоронить на христианских кладбищах, а не зарывать в языческих могильных холмах. На христианские церкви было распространено право убежища, что способствовало внушению уважения к ним в новообращенной пастве. На каждые 120 человек надлежало выделять в пользу церкви одного раба или рабыню, и сверх того, по заповеди Божией, все: эделинги, свободные или несвободные, – должны были уделять церкви десятую долю своего дохода. Общие народные собрания были запрещены, кроме тех случаев, когда они «собирались по воле короля его посланниками». Прежде чем народ подчинился всем этим законоположениям, Карлу пришлось усмирить еще одно восстание.

Затем он окончательно переманил на свою сторону знать и разъединил ее с народом: в 797 г. много саксонских эделингов присутствовало на съезде в Аахене, где вышеприведенные суровые постановления были значительно смягчены. Тогда же завершилась и церковная организация: епископские кафедры учреждены в Хильдесхайме, Падерборне, Бремене, Вердене, Мюнстере, Оснабрюке, и в эти города разосланы мощи или части мощей, какие можно было отыскать. Суровым, но действенным средством умиротворения Саксонии были массовые переселения народа во франкскую землю, а оттуда в Саксонию. Сохранившиеся названия местностей и городов, произведенные от слова «франк» (Франкфурт, Франкенталь и т. п.) в Северо-Западной Германии и слова «сакс» (Заксенхаузен, Заксенхайм) в Южной Германии, напоминают об этих переселениях; говорят, до 10 тысяч семейств было выселено из Саксонии на франкскую территорию. В 804 г. всякое сопротивление прекратилось. Строгими мерами были достигнуты громадные результаты: введением сильного и многочисленного саксонского народа в состав франкского государственного организма была создана возможность возникновения в будущем германского государства и германской нации.

Границей Франкского государства стала Эльба, и, как прямое следствие этого, потребовались войны против славянских племен, живших за этой рекой: оботритов (бодричей), сорбов, вильцев, а также против датчан, которые долгое время служили саксам опорой, а их вождям давали убежище в случае нужды. Эти славянские племена не сумели воспользоваться временем великой борьбы двух германских народов и не сплотились в одно целое для дружного отпора будущим опасностям. То была неорганизованная масса отдельных, самостоятельных, не связанных между собой небольших государств или племен, живших в раздорах, не подчиняясь ничьей власти. Только однажды, в VI в., франкскому купцу или удальцу Само удалось соединить некоторое число этих племен в более обширное государство, но на очень короткое время. Из тех исторических потемок, которые окружают эти восточные земли, выясняется только одно: франкские купцы проникали и сюда, эти торговые отношения приносили им большие выгоды, сопряженные, впрочем, с большими опасностями. Что же касается датчан, то с ними в 811 г. был заключен договор, по которому Эйдер стал границей Франкского государства, которое уже несколько лет носило древнее гордое название Римского.

Это государство и его властный правитель испытали свою силу на герцоге Тассилоне, который отказал в повиновении и королю Пипину, и его преемнику. Он был женат на дочери Дезидерия Лиутберге, следовательно, относился враждебно и к Карлу – однако ни во время лангобардской войны, ни во время затруднений, вызванных войной с саксами, не решился сделать задуманный им шаг и сбросить франкское господство с земли лангобардов. Он вел себя двусмысленно, однако неясно, в каком именно случае и каким образом он отказался повиноваться Карлу: известно только, что Карл приказал своему войску тремя отрядами вступить в землю Тассилона и тем вынудил его без всякого кровопролития выдать заложников как ручательство его образа действий.

Тассило III Баварский. Мастерская Мишеля Вольгемута, 1493 г.

Эта зависимость была для Тассилона и его супруги Лиутберги невыносима, и они вошли в предательские отношения с соседним языческим племенем аваров, чем возбудили к себе ненависть даже своих подданных. Это обсуждалось на одном из съездов в Ингельхайме, и здесь Тассилону припомнили все его вероломные нарушения клятв в верности, принесенных и королю Пипину, и его сыновьям Карлу и Карломану, произнесенных к тому же над священными мощами св. Дионисия, св. Мартина и св. Германа – на этом основании присутствовавшие на съезде высшие духовные и светские сановники приговорили Тассилона к смерти. Но Карл не захотел проливать его крови. Он отправил его и всех членов его семейства в монастырь (788 г.), где Тассилон вскоре умер. Его герцогство было поделено на отдельные округа, и каждый из них поручен в управление особому графу. Эта перемена была проведена без всякого затруднения, т. к. все герцогство было напугано возможностью вторжения аваров и потому охотно искало спасения в тесном единении с великим Франкским государством.

Карл не замедлил двинуться войной против этого хищнического племени, которое занимало своими поселениями большую часть современной Австрии и почти всю Венгрию. В аварскую землю разом двинулись три армии. Одна шла из Италии, под началом Пипина, второго сына Карла; главной руководил сам Карл. Успеху похода способствовали раздоры между варварами. Решительный удар аварам был нанесен взятием системы кольцеобразных укреплений, окруженных каменными стенами и частоколом из толстейших бревен; среди этих укреплений было расположено много поселений. Взяв штурмом укрепления, франки обогатились несметными сокровищами нагроможденной здесь добычи аварских хищнических набегов и вторжений. Добыча, занявшая несколько больших обозов, была настолько громадна, что даже наступившую в ближайшие годы дороговизну во Франкском государстве все объясняли избытком благородных металлов, доставшихся франкам в руки. Некоторая часть аварской земли была превращена в Аварскую марку, с военным устройством управления, так что мирный труд был окончательно защищен от гибельных вторжений варваров. Дело обращения покоренного народа в христианство в 798 г. было поручено новому архиепископу Зальцбургскому.

Так продвинул Карл свое могущество на восток и утвердил его с замечательной удачливостью, но с еще более замечательной последовательностью: до границы, которой достигала его власть, простиралась теперь на Западе и область, которая могла служить поприщем спокойного процесса, медленной, но непрерывной культурной работы. Это было большой заслугой Карла, тем более что эта культурная работа встречала препятствия к распространению не только на востоке, но и в мусульманском мире. Нельзя сказать, чтобы арабы в Испании, где они, главным образом, обращали на себя внимание франкской политики, уничтожили существовавшую там культуру и вообще выказали себя варварами: населению Пиренейского полуострова жилось под их властью лучше, чем под властью вестготов. Туземцы сохранили свою земельную собственность; араб не занимался земледелием, а получал пропитание, отчасти натурой в виде дани от побежденных. Последние, сверх того, платили поголовную дань, как и теперь ее платят христиане туркам в Турции. Эта дань была формальным, несколько унизительным, но не обременительным признанием господства правоверных над «неверными». Но, по крайней мере, «неверие» их не считалось преступлением, как то сплошь и рядом бывало в христианских странах; каждый, переходивший в ислам, избавлялся от этой подати. Такая награда многих привлекала к переходу в ислам, тем более что и несвободные или рабы, перешедшие черту владения мусульманина и здесь произнесшие заветное изречение ислама: «Нет Бога кроме Аллаха, и Мухаммед – пророк Его», – одним этим восклицанием, как по волшебству, приобретали свободу. Арабы были далеки от нетерпимости, которую еще недавно в той же Испании проявляли в своих догматических распрях или позднее в своих отношениях к иудеям христиане; они довольствовались тем, что «неверные» были обезоружены и вынуждены служить победителям. Вскоре среди господствующего слоя арабского населения проявилось расположение к научным стремлениям, и страна стала процветать под их управлением: однако будущность человечества была не в их руках. Ислам не способствует развитию наиболее глубоких жизненных начал; ему и как верованию, и как религии не хватает той непосредственности христианства, которое способно постоянно производить новые идеи, извлекать новые сокровища из неистощимого запаса духа. А между тем в данный момент сила приверженцев христианства была доведена в Испании до ничтожных размеров. Остатки бежавших вестготов укрылись в неприступных теснинах западных Пиренеев, в Астурийских и Кантабрийских горах. Здесь образовалось маленькое королевство Астурия, захватившее крайний северо-запад Пиренейского полуострова. В то время, когда Карл вынужден был обратить внимание на Испанию, в Астурии правил король Альфонс II. Однако не стремление к завоеваниям, столь прославляемое многими историческими повествованиями, побудило Карла перейти Пиренеи. Близкое соседство арабов с 711 и 732 гг. было некоторой угрозой для Франкского государства, тем более что арабы занимались пиратством, и Карл считал себя обязанным принять под свою защиту население италийского и галльского побережий. Внешний повод к вооруженному вмешательству был дан Карлу раздорами, происходившими в магометанском мире. В 777 г. он принял послов эмира Ибн ал-Араби, сторонника Аббасидов, изгнанного из Сарагосы омейядским халифом Абд ар-Рахманом; а в 778 г. Карл с войском уже стоял на берегах Эбро, Сарагоса была взята штурмом, а арабы-союзники поставлены в ленные отношения к королю франков; однако весть о восстании саксов вынудила Карла удалиться из Испании. Тут при обратном походе через Пиренеи арьергард его армии в диком Ронсевальском ущелье попал в засаду басков, побужденных к этому нападению предательскими происками герцога Аквитанского Лупа.

Битва при перевале Ронсево. Миниатюра из «Великих Хроник Франции», 1375–1380 гг.

Среди многих жертв этого внезапного нападения особенно известен храбрый маркграф бретонского побережья Хруотланд, прославленный поэзией германских и романских народов в их песнях о Роланде. Карл должен был примириться с этим несчастьем, тем более что возмездие за него оказалось совершенно невозможным. Гораздо более всякого возмездия на басков подействовало великодушие Карла, который признал Санчо, одного из сыновей Лупа, герцогом, хорошо понимая, что новый герцог вынужден будет дружить с Франкским государством из-за опасности, грозившей ему со стороны сарацин. Младший сын Карла Людовик завершил политические замыслы своего отца: в 801 г. здесь была учреждена Испанская марка, и ее столицей признана Барселона, а марка поделена на 10–12 графств и подчинена веденью четырех епископов. Это завоевание было в высшей степени благодетельным: не только Галлия была защищена от дальнейших набегов сарацин, но и христианскому населению Испании была дана надежная опора и поддержка. Вскоре появилась возможность действовать отсюда и против ислама.

Эта борьба с Омейядским халифатом самым благоприятным образом подействовала на отношения Карла к аббасидским халифам Багдадским. Его интересы совпадали с их интересами в Испании. И не только в этом направлении – повелителю правоверных было желательно, чтобы рядом с враждебной ему Восточной Римской империей установилась равносильная ей Западная Римская. Что касается Восточной Римской империи, то она, несмотря на внутренние и внешние события двух последних веков, все еще представляла собой мощный государственный организм. Тогда, после смерти Льва IV (780 г.), империей правила его вдова, императрица Ирина – женщина умная и, несмотря на свою порочность, вполне способная справиться со всеми случайностями, каким была подвержена высшая власть в Византии.

Золотой солид, изображающий Ирину как регентшу при ее сыне Константине VI. Ирина взяла под свой контроль трон и единолично правила империей до 790 г.

В качестве правительницы во время несовершеннолетия своего сына Константина VI она сумела придать церковной политике иное направление, прекратив иконоборческую смуту, улучшив тем самым отношения Византии к Западу и римскому епископу. Препятствовать успехам франкского могущества в Италии она была не в силах и могла только предложить Карлу династический брак, просватав его дочь за своего сына, юного Константина Порфирогенета (Багрянородного). Карл принял это предложение, но брак не состоялся, т. к. Ирина нарушила договор о браке в 788 г., опасаясь, что этот брак даст ее сыну такую самостоятельность, какой она не желала; когда же сын стал приближаться к совершеннолетию и готов уже был принять бразды правления в свои руки, она окончательно с ним рассорилась. Этот раздор в Византии, где никакие злодейства не совершались наполовину, привел к невероятным последствиям. Бесчеловечная мать устроила заговор против своего сына, злодеи внезапно напали на него и ослепили, а Ирина продолжала править от его имени (797 г.). Разумеется, эти события испортили отношения с Франкским государством: уже с 788 г. они стали враждебными, лангобардский претендент Адельхиз нашел себе убежище и даже поощрение своих притязаний при византийском дворе.

Быть может, именно эти неприязненные отношения с Византией способствовали тому, что Карл окончательно принял решение, к которому и без того побуждал его ход событий. Он уже не мог править многочисленными странами и народами, которые были завоеваны им в первые 30 лет правления, продолжая носить титул короля франков, – как не мог бы и Александр Великий править своим азиатским царством, продолжая именоваться македонским царем. Чтобы примирить и слить воедино все разношерстные элементы в своем царстве: германские племена франков, саксов, фризов, лангобардов, баваров, аламаннов с романскими, славянскими и иными составными частями государства, – Карлу необходимо было принять новый, так сказать, нейтральный титул, который мог бы придать ему неоспоримый авторитет и значение в глазах всех подданных. Таким титулом мог быть только титул римского императора, и вопрос был только в том, каким образом его добыть.

Коронация Карла Великого, 800 г. Гравюра Уильяма Брауна, 1830–1877 гг.

Провозглашение Карла императором могло произойти только в Риме, и вскоре этому представился случай: папа Лев III, в 795 г. наследовавший Адриану I, случайно очутился в таком положении, что должен был искать защиты у Карла, который в качестве римского патриция был представителем высшей власти по отношению к Риму и его области. Дело в том, что в Риме среди папского двора установились чересчур светские порядки. Знатные родственники предшествующего папы и несколько честолюбцев или корыстолюбцев составили заговор против нового папы; заговорщики напали на Льва III, избили его, но ему все же удалось ускользнуть. Он поспешил за Альпы к Карлу и встретился с ним на саксонской территории, в Падерборне. То, что случилось в Риме, каждому ясно указывало на необходимость учреждения высшей третейской власти, и все поняли, что предстоит нечто весьма важное, когда вскоре после того сам Карл с весьма значительным войском двинулся в Италию. Папа Лев III, принятый Карлом под защиту и успевший убедить короля в своей полной невиновности, отправился вперед. По прибытии в Рим Карл формальным судебным разбирательством решил распрю между папой и его обвинителями, что очень не понравилось епископам. Папа Лев III очистил себя от обвинения клятвой, после того как его обвинители не смогли привести доказательств в подкрепление своего обвинения, затем знаменательный акт коронования Карла произошел в Рождество 800 г. в прежней базилике Святого Петра. После того как Карл отслушал в базилике обедню и совершил молитву, восстановленный им папа возложил на него корону, и произнесенный им возглас: «Да здравствует и да благословен будет Богом венчанный великий и миролюбивый император Римский Карл Август» был трижды повторен всеми присутствовавшими в храме. И произнесение этой формулы, и общий ход дела доказывает, что все произошло не случайно, а было выполнено по определенной программе: в храме Святого Петра при этом венчании присутствовала не случайно собравшаяся толпа, а собрание высших представителей общества. Функция папы при этом короновании была чисто духовная, степень его участия в создании новой империи была даже меньше, чем участие его предшественников Захарии и Стефана в создании каролингского королевства. После коронования папа принес новому императору клятву в верности, как старший из епископов в его империи. Шаг, сделанный Карлом, был сознательным, хорошо обдуманным и подготовленным действием, и как бы выражением новых отношений и наступившего нового порядка было введение присяги на верность для всех подданных, как духовных, так и светских: каждый из них по достижении 12-летнего возраста должен был присягать императору и признавать себя «подданным Цезаря». Был изменен и придворный церемониал в различных торжественных случаях. Точно так же Александр Великий, сделавшись «повелителем всей Азии», требовал коленопреклонения от всех подданных – и от македонян, и от эллинов. Так была восстановлена Римская империя, получившая особый характер вследствие того, что в ее состав вошла христианская церковь, а императором теперь стал один из германских государей.