Текст книги "Федор Конюхов. Повелитель Ветра. Вокруг света на аэростате, или Принципы жизни великого путешественника"

Вариант со снижением отпадал: под нами пики высотою до четырех тысяч метров, которые надо проходить с хорошим запасом по высоте. Но даже если попробовать снизиться, ветер утянет шар в обратную сторону, на север!

Вильгельм условными знаками пояснил, что надо выдерживать эшелон в районе пяти тысяч метров ещё какое-то время. Мы с Фёдором приняли решение дышать через одну маску поочередно. Вилли ведёт радиообмен с диспетчерами, поэтому кислород у него должен быть всегда.

В режиме «две маски на троих» прошли Австрию. На горизонте показались Доломитовые Альпы. Впереди Италия.

Изначально мы намеревались пройти над известным горнолыжным регионом Sella Ronda. Но ветер начал меняться, и нас потащило на юго-запад, в сторону озера Гарда. В итоге Доломиты мы пересекли в западной части и после этого приступили к спуску.

4500… 4000… 3000 метров, и можно, наконец, снять кислородные маски. Мы с отцом с облегчением взглянули в сторону горизонта: вдалеке виднелись море и корабли, стоящие на рейде порта Венеции, а чуть в стороне заходили на посадку в аэропорт Марко Поло самолёты.

«Наш транспондер работает исправно. Диспетчеры нас видят», – сообщил Вилли.

Команда подбора отстала от графика на пару часов, так как возвращалась в Германию подбирать второй шар. Но мы смогли справиться с приземлением самостоятельно: ветер у земли слабый, в аграрном регионе Италии подходящих для посадки площадок достаточно. Вилли мастерски сделал stand-up landing на поле для гольфа.

Только сели – из-за кустов появляется полицейская машина. Стражи порядка выехали ловить беженцев из Африки, а вышли на нас.

– Как вы сюда попали? – карабинер решил взять ситуацию в свои руки с первой секунды.

– Вы же видели: прилетели на воздушном шаре, – как можно спокойнее отвечаю я.

– Откуда?

– Из Германии…

– Вы русские?

– Да.

– И с вами немец?

– Да.

Началась дотошная проверка документов. Паспорта, пилотские лицензии, документы на аэростат… Вильгельм, как всегда, спокоен. Не обращая внимания на «земную суету», он включил видеокамеру и коротко подвёл итог полёта: «Поздравляю, друзья! Мы совершили перелёт из Германии в Италию через Альпы за 9 часов 45 минут».

Расставаясь с немецкими друзьями, мы договорились слетать на двух шарах из Германии в Россию весной будущего года. Старт предварительно наметили в районе Дюссельдорфа, а приземление – во Пскове. Протяжённость такого маршрута – более 2000 километров. К сожалению, до сих пор этот символичный проект реализовать не получилось.

Фёдор и немецкий пилот Вильгельм приземлились на итальянской земле

Схема строения воздушного шара типа Розье

9. Что нам стоит шар построить?

Обучение шло успешно, а вот вопрос с финансированием строительства рекордного аэростата буксовал. Англичане привыкли работать по своим типовым договорам «из тр`х страниц», но российские юристы на такой «правовой волюнтаризм», конечно, согласиться не могли. Юристы компании «Мортон» предложили взять за основу 50-страничный договор на покупку самолёта (!), в котором прописан максимальный объём гарантий со стороны производителя.

Представитель компании Алан Нобл (Alan Noble), отвечавший за юридическое сопровождение проекта со стороны Cameron Balloons, попытался объяснить русским коллегам, что речь идёт об экспериментальном воздушном судне, которое строится один раз в 15–20 лет, и дать абсолютные гарантии на каждый узел и систему английская фабрика не может. Что шар конструируется исходя из многолетнего опыта специалистов компании и накопленных данных прошлых проектов: успешных и неуспешных. Что помимо производителя за результат проекта отвечают ещё и другие лица: пилот, наземная команда, метеорологи…. Юристы ГК «Мортон» были непреклонны: «Нам нужны гарантии производителя!»

Из-за юридических перестраховок на подготовку и согласование договора ушло 10 месяцев! Это средний срок изготовления аэростата. Начав обсуждение в сентябре 2014 года, англо-русский юридический тандем пришел к общему знаменателю на пятнадцатой версии договора.

Текстовая часть договора была, наконец, согласована. Но не «цифровая»: перед самым подписанием двустороннего соглашения англичане уведомили нас об увеличении стоимости проекта на 100 тысяч фунтов. Их пояснение было предельно лаконичным: «Пока мы 10 месяцев переписывали 20 страниц договора, цены на материалы и комплектующие выросли. Теперь постройка шара обойдётся ровно в 1 млн фунтов».

Вот так новость! Подпиши мы договор в начале 2014 года, а трёх месяцев было более чем достаточно для проработки всех формулировок, мы бы сэкономили 100 тысяч фунтов. Но российские юристы, пытаясь «защитить интересы» своего работодателя, так заболтали и затянули договорную работу, что в итоге наказали его на 10 млн рублей! Это была не последняя «перестраховочная акция» правового департамента ГК «Мортон»!

К чести президента ГК «Мортон» Александра Ручьёва, он не отказался от своего слова, согласился с дополнительными издержками и дал команду перевести на счёт Cameron Balloons первый транш в размере 350 тысяч фунтов. Почти вся эта сумма ушла на заказ ткани для газовой и внешней оболочек, теплоизоляционный фольгированный материал, а также оплату услуг субподрядчиков. Мы с Фёдором регулярно посещали производство, принимая каждый этап работы.

Дон Кэмерон провёл индивидуальный курс теоретической подготовки пилота Фёдора Конюхова

Оплата второго транша также прошла без сбоев. Началось изготовление гондолы. У Пиккара и Джонса была герметичная гондола. Благодаря такой конструкции они летели в футболках и даже принимали душ! Стив Фоссетт работал в негерметичном жёлтом «ящике» две недели, не снимая кислородной маски. А это ещё то испытание!

Гондола для полета была изготовлена из углеродного волокна и композитных материалов. Её размеры обусловлены пропорциями тела пилота.

Наши английские партнёры могли изготовить оба типа гондолы. Правда, «комфортный вариант» стоил в пять раз дороже. Для нас это было решающим фактом, заставившим пойти по пути Стива Фоссетта: кислородная маска и ящик из углеродного волокна, в котором есть приборная панель со всеми авиационными и навигационными приборами, как у самолётов Boeing или Airbus. В самой корзине также размещалось две скамьи для отдыха по обоим бортам, а на крыше – примитивная печка, работающая от пропан-бутановой смеси. Этот же газ использовался для работы основных горелок.

В феврале 2016 года пришло время перечисления третьей части оплаты. И тут на авансцену опять вышли юристы ГК «Мортон». Спустя полгода после того, как был согласован договор, они вдруг осознали высокую степень… имиджевых рисков. «Как будет выглядеть наша компания в новостных сюжетах, если шар с нашим логотипом упадёт где-нибудь в горах Аргентины или в пустыне Австралии? Каковы шансы, что Фёдор с первой попытки облетит вокруг света? Даже легендарный Фоссетт, и тот только с шестой попытки добился успеха…», – вопросы сыпались один за одним, и всё подводилось к тому, чтобы заморозить проект, а потраченные средства (на тот момент 650 тысяч фунтов) списать как убытки.

Приборная панель аэростата требовала самого тщательного изучения, чтобы до автоматизма отработать навыки управления шаром

Представьте наше состояние! Английская фабрика завалена шестью километрами специальной ткани, закуплены гондола, горелки, кислородное оборудование, изготовлена приборная панель… В Австралии команда Федерации воздухоплавания занимается получением разрешения на полёт аэростата. Параллельно работают ещё пять крупных субподрядчиков. Маховик проекта раскручен на полную мощь, а юристы опять тормозят!

Оболочка аэростата на фабрике Cameron Balloons под Бристолем

В общем, третий платёж в срок не ушёл. Англичане по инерции поработали ещё пару недель, а потом сообщили, что замораживают проект до момента получения оставшейся суммы.

Через несколько недель Александр Ручьёв собрал всех участников процесса в штаб-квартире ГК «Мортон» на Преображенской площади. Хорошо помню это памятное совещание, когда остановили финансирование. Длилось оно долго: мы приводили свои доводы, а юристы сыпали всё новыми и новыми аргументами…

Бывает, что менеджмент вставляет палки в колёса. Офисным ребятам ситуация видится примерно так: хозяин компании принял эмоциональное решение, а нам всё расхлёбывать. Так рождаются вопросы, типа: «Александр Валерьевич, вы что, не понимаете, что шар может разбиться?»

Благо, конечные решения принимают всё-таки конкретные люди. Александр выслушал своих подчинённых и, ещё раз прояснив нашу позицию, сказал: «Я согласен, что для нас этот проект может окончиться большими финансовыми и репутационными рисками. Но не забывайте, Фёдор Конюхов рискует своей жизнью. Нам всем есть, что терять. Но ему больше всех… Поэтому мы будем продолжать проект…».

Торжественное подписание документов о приемке аэростата.

Фёдор Конюхов, Дон Кэмерон, руководители ГК «Мортон» Александр Ручьёв и Олег Колченко. 20 апреля 2016 года

Нужно отметить ещё один немаловажный момент: зарплата в этом проекте Фёдору не платилась, как, собственно, и во всех других проектах и экспедициях. Это – его принцип. Отец зарабатывает иначе: продаёт картины, пишет книги, проводит мотивационные выступления. А чтобы получать зарплату за то, что он идёт к своей мечте, – это даже не обсуждается. Я с Фёдором работаю больше 25 лет, такого не было никогда.

Уверен, что это тоже одно из ключевых слагаемых успеха, одно из объяснений того, почему многое из намеченного удаётся: Фёдор никогда не коммерциализирует свою Мечту. Он не занимается путешествиями ради того, чтобы заработать. Отец говорит: «Если ты решил идти на Эверест, и думаешь, что по возвращении на сэкономленные деньги купишь себе квартиру или машину, ты живым из экспедиции не вернёшься. Перед стартом все подобные помышления надо отсечь. Всё мирское должно остаться на берегу или в базовом лагере. Наверх стоит идти только для того, чтобы достичь вершины. И если Господь Бог позволит, спустишься обратно живым и невредимым. А если ты хочешь денег сэкономить или даже подзаработать – это конец! Не пропустит тебя Эверест! Может, один раз пропустит, второй, а на третий раз он тебя точно прихлопнет. Люди, которые пытаются зарабатывать деньги на экстремальных проектах, рано или поздно плохо заканчивают».

Бристоль. Наклейка регистрационных знаков и российского флага на оболочку аэростата перед отправкой в Австралию

В каком-то смысле, такая внутренняя бескорыстность важна и в отношениях со спонсорами. Мы никогда не «раздуваем» бюджет за счёт личных потребностей. Изготовление шара, логистические расходы, проживание и питание команды – это всё понятно. Но в наших сметах не бывает статьи «Зарплата». Никогда. Это, думаю, тоже импонирует всем спонсорам…

Итак, финансирование было восстановлено. Однако мы опять потеряли больше месяца драгоценного времени.

Мы беспокоились о том, как будет идти сборка готового купола объёмом в 20 тысяч кубических метров из более чем сотни промаркированных кусков ткани. Дон Кэмерон сказал, что тренировочного подъёма не будет, и первый раз все увидят оболочку в наполненном состоянии только в ночь старта в Австралии.

Эти переживания не отпускали нас до дня старта. Обнадёживало то, что в Cameron Balloons нет текучки кадров. Это семейный бизнес. 40 человек многие годы работают как одна команда. Три швеи в 2002 году готовили оболочку для Стива Фоссетта. И вот, спустя 12 лет, они же мастерят шар для Фёдора.

В марте 2016 года в огромном ангаре под Бристолем, где когда-то проектировался и строился реактивный самолёт Concorde, команда Cameron Balloons разложила внешнюю оболочку и наполнила её холодным воздухом (поднять вертикально 60-метровый шар нам не позволила высота потолков ангара). Технические специалисты сделали проворот на 360 градусов и удостоверились, что все части шара сшиты корректно, а система управления парашютным клапаном проведена правильно.

Еще не совершив пилотируемого полета, гондола уже проделала путь длинной в тысячи километров из Бристоля в Нортхэм

После устранения небольших дефектов работы по созданию оболочки завершились. А вот с гондолой дела обстояли неважно. Из-за паузы, образовавшейся в проведении третьего платежа, случился простой у одного из субподрядчиков. Далее срыв сроков по всей технологической цепочке. Итог – корзину не успевают построить к той дате, когда в Австралию уходит зафрахтованный контейнеровоз. Получалось так, что мы могли упустить весь полётный сезон: июнь-июль-август. Что делать?

На помощь пришла компания DHL Express, наш давний логистический партнёр. Российский офис согласился доставить гондолу из Англии в Австралию самолётом за пять суток (вместо 40 на контейнеровозе). Так, мы выигрывали целый месяц на достройку гондолы! В конце концов, так всё и распределилось: оболочка шара, баллоны для топлива и горелки отправились в Австралию морем, а гондола – по воздуху.

Волнение при приемке важного груза

Правда, и здесь не обошлось без приключений. Гондола прибыла на аэродром с… водой. Как только её сгрузили с машины, я сразу запрыгнул внутрь – и как будто в лужу приземлился. Огляделся, а внутри капсулы воды по щиколотку! Катастрофа! Бортовое оборудование должно быть в идеальной сухой среде. А тут…

Начали выяснять, в чём дело. «Да, – говорят нам, – при перегрузке в Бангкоке был ливень. А гондола ваша без герметичного люка…»

Осмотр издержек транспортировки: одна невыверенная процедура могла поставить под угрозу срыва весь многомиллионный проект!

Делать нечего. На свой страх и риск откачали всю воду и установили специальные приборы, которые абсорбируют влагу из окружающей среды. Сушка заняла почти две недели. Слава Богу, ни один высокоточный прибор в ходе этой вынужденной процедуры не пострадал.

Сложнейший и очень нервный европейский этап завершился. Отправляясь в Южное полушарие, мы ясно понимали, что дома нас ждут только с рекордом.

10. Почему стартовали из Австралии

Так случилось, что впервые в Австралию я попал спустя год после одиночного похода отца на Северный полюс. Осенью 1990 года при поддержке страховой компании «Дальроссо» Фёдор отправился в Сидней, приобрёл там парусную яхту «Караана» (Swanson 36) и за 222 дня обошёл вокруг света. Так он стал первым россиянином, который совершил одиночную кругосветку нон-стоп. Помогали ему в подготовке – Анатолий Большаков (Москва), Леонид Лысенко (Владивосток) и Исаак Штейман (Сидней, Австралия).

Почему Фёдор Конюхов отправился в своё первое кругосветное плавание из Австралии? Дело в том, что учитель Фёдора – Леонид Константинович Лысенко – несколько лет назад был в Австралии и вернулся оттуда с самыми лучшими воспоминаниями.

В 1988 году в Австралии широко отмечалось 200-летие с начала освоения континента европейцами. Юбилейные торжества продолжались целый год, а «гвоздём программы» был грандиозный парусный фестиваль, на который собрались самые разнообразные парусные суда со всего света. Открытие и освоение австралийского континента прямо связаны с мореплаванием. Парусные суда занимают особое место в истории Австралии.

По приглашению организаторов парусного фестиваля в Австралию прибыли две советские яхты – «Адмирал Невельской» и «Командор Беринг». Оба этих «Цетуса» принадлежат Дальневосточному высшему инженерному морскому училищу, в составе их экипажей – преподаватели и курсанты училища, а также работники Дальневосточного пароходства, в прошлом выпускники ДВВИМУ. Капитаном яхты «Адмирал Невельской» был доцент ДВВИМУ Леонид Лысенко.

Приняв участие в гонках на обоих побережьях Австралии и познакомившись с местными яхтсменами, Леонид Константинович и предложил Фёдору отправиться в знакомую Австралию выбрать там подходящую яхту и стартовать из Сиднея. К тому же в этом городе жил друг Леонида – яхтсмен из Киева Исаак Штейман. Исаак сильно помог с поиском и покупкой яхты.

Не могу не рассказать эту историю. Хотя бы коротко. Яхта по рекламному проспекту стоила 100 тысяч долларов. У Фёдора была ровно эта сумма в трэвел чеках, но любая яхта требует ремонта и подготовки, тем более к такому сложному походу, как кругосветный. Исаак сказал Фёдору и Леониду – предоставьте переговорный процесс с австралийцами мне. Через пару дней австралиец согласился продать яхту за 65 тыс. долларов! Вот так Исаак провёл переговоры! Что он там рассказал про яхтсмена из СССР Фёдора Конюхова и какие аргументы привёл, чтобы получить такую скидку, мы не знаем, но на сэкономленные деньги удалось дооборудовать и качественно подготовить яхту.

Несмотря на то, что пути Фёдора Конюхова и Леонида Лысенко разошлись в 1994 году, я всегда слышал только добрые слова от отца в адрес своего учителя и капитана из Владивостока.

В июне 1991 года мне предстояло попасть на Зелёный континент, чтобы принять участие в торжественной встрече отца после кругосветного плавания. Это была моя первая поездка за границу. Так как я улетал в Австралию до того, как мне исполнилось 16 лет, в отличие от большинства своих сверстников, я сначала получил заграничный паспорт, а потом уже общегражданский.

Из Владивостока прямого авиарейса в Австралию не было. Директор порта «Восточный», наш хороший знакомый, предложил: «А давайте я вас с мамой и сестрой посажу на контейнеровоз. На нём вы доберётесь до Японии и уже из Токио полетите в Сидней». Вот так по-простому, без бюрократии. Эх, в какие благословенные времена мы жили!

На контейнеровозе меня поселили в лазарет, так как это была единственная свободная каюта. Переход из Владивостока в Японию длится три дня, заболеть никто толком не успевает, но лазарет должен быть на любом судне. Это отдельная каюта со своим гальюном, удобной койкой и большим иллюминатором. Я лежал, слушал через открытый иллюминатор шум Японского моря и думал: «Как же мне повезло! Я простой советский парень, иду на судне в Японию, а потом лечу в Австралию рейсом крутой авиакомпании JAL (Japan Airlines)».

Можно сказать, в Страну восходящего солнца я попал прямо «из лазарета». Сошёл я с трапа и попал в абсолютно новый мир. Для 16-летнего пацана, выросшего в Советском Союзе, посещение Японии, где уже тогда по высокоскоростной сети железных дорог «Синкансэн» (Shinkansen) поезда «летали» на скорости 200 км/час, стало переворотом сознания.

В Австралию я приехал переполненный впечатлениям, но быстро пришлось включиться в подготовку к встрече отца из кругосветки. Так случилось, отец сумел преподнести мне незабываемый подарок – финишировал с 8 на 9 июня, на мой день рождения.

Наша семья вышла навстречу Фёдору на арендованном катере. Помню, миль за 30–40 от берега я впервые увидел двух– и трёхметровые океанские волны, а потом пробивающуюся через них яхту «Караана». Когда мы подошли поближе, я обратил внимание на то, что её корпус сильно оброс ракушками и зеленой морской травой. Лопнувшая ванта, сломанный авторулевой, потёртые и перешиты паруса.

Яхта «Караана» заходит в порт Сидней после 222-дневного кругосветного плаванья

И вот я увидел отца, который провёл в океане 222 дней: Фёдор был не похож на себя, будто прибыл из другого мира. Весь заросший, худой, чуть сутулый под тяжестью мокрого штормового костюма. Он называется «непромоканец», но в тот момент его вернее было называть «полностью промоканец» – мембрана уже давно не задерживала забортную воду.

Я внимательно вгляделся в лицо отца и ясно понял истинную цену этого похода, всю степень испытаний, которые опять выпали на его долю. Признаюсь, мне очень тяжело далось осознание той личной жертвы, которую отец принёс ради этого океанского проекта.

На катере было человек двенадцать. Мы смотрели на Фёдора и не верили своим глазам. А он смотрел на нас такими же удивлёнными глазами и не мог понять, почему видит самых родных ему людей, движущихся навстречу со стороны австралийского берега…

«Диванные» критики часто пишут в комментариях на наших страницах в социальных сетях: «Кому это надо? Какой смысл делать то, что уже кем-то сделано?» Критику в свой адрес я воспринимаю философски. Это полезно, это смиряет… Но когда пытаются уколоть моего отца, я сразу вскипаю. Для меня это нестерпимо. Потому что как никто другой знаю, через что он прошёл, чтобы добиться того или иного результата. Даже если он просто преодолел какой-то маршрут вслед за другим первопроходцем, всё равно это колоссальный труд: сначала в подготовке, а потом в реализации.

Только человек, который сам никогда ничего не делает, может написать: «Кому это надо?». Когда я слышу, что какой-то человек добился результата – например, пересёк небольшой водоём, – я никогда не скажу: «Что здесь такого? Мол, люди океаны пересекают, а ты тут какое-то озеро переплыл». Нет! Потому что для него этот результат является важным достижением. Он проделал огромную работу, чтобы достичь поставленной цели.

Если следовать такой логике, можно дойти до абсурда и сказать: «А зачем писать романы, когда есть Лев Толстой, Фёдор Достоевский? Зачем писать стихи, когда есть Пушкин и Лермонтов? Зачем писать картины, когда есть Рембрандт, Микеланджело, Айвазовский? А как Шишкин написал наши леса! А как Рерих изобразил горы!»

Да, у нас есть много эталонных примеров, связанных с теми или иными сюжетами, темами, рекордами. Но мы же всё равно творим! Исходить из того, что кто-то что-то уже сделал и поэтому не стоит пробовать снова, – это полнейшая глупость, тупиковая ветвь. Тогда и в космос не надо летать: Гагарин же летал. Но Гагарин сделал три оборота, а сейчас космонавты только за сутки делают 16 витков. И мы этого не замечаем – проживаем обыденные дни, стоим в пробках в Москве, спускаемся в метро, а там наверху свершаются события, о которых 50 лет назад трубили бы все газеты! Но сегодня у нас уже другие ориентиры, другие амбиции…

Так же можно говорить и про Фёдора. Да, Бертран Пиккар и Брайан Джонс облетели вокруг света. Их рекорды были первыми, а Фёдор Конюхов решил улучшить эти результаты. В жизни всегда есть место подвигу, всегда есть место достижению, всегда есть вариант найти новый предел человеческих и технологических возможностей. И вот как раз понимание этого является для нас постоянным вызовом.

После кругосветки на яхте «Караана» отец восстанавливался очень тяжело. Нам пришлось пробыть в Австралии порядка двух месяцев. У нас было время познакомиться с замечательной, очень красивой страной.

Бескрайние просторы и благоприятный климат Австралии идеально подходят для старта рекордных полетов

Я никогда не рассматривал эмиграцию, однако, уверен, Австралия – единственная страна, где бы я чувствовал себя комфортно. Мне нравится масштаб её территорий, мне нравится, что она окружена океанами – Индийским, Тихим и Южным, если мы говорим про южную часть. Мне нравится её буйная природа, обилие ярких красок. Люди там романтики, почти все переселенцы, привыкшие к мобильным активностям. В этой стране очень хорошо развит парусный спорт и сёрфинг, что мне тоже близко. Северная и Южная Америка, Европа – в силу специфики своей деятельности подолгу жил и работал на этих континентах, но чтобы переехать туда жить, такой мысли у меня никогда не возникало. А вот Австралия – это страна, где я мог бы обосноваться, после России.