Текст книги "Поучения преподобных Оптинских старцев христианам, живущим в миру"

Преподобный старец Макарий

Преподобный Макарий (в миру – Михаил Николаевич Иванов) родился 20 ноября 1788 года и происходил из дворян Орловской губернии. Мать, богобоязненная и смиренная, питала к нему особую любовь и говорила, что из этого ребенка выйдет что-нибудь необыкновенное. Господь хранил Своего избранника в юности от многих соблазнов светской жизни.

В 22 года Михаил поступил в Площанскую пустынь, где был пострижен в рясофор с именем Мелхиседек, а при постриге в мантию – в честь преподобного Макария Египетского. Сюда же переселился сподвижник преподобного Паисия (Величковского) схимонах Афанасий. Его личный пример, опыт духовной брани и молитвы Иисусовой сразу привлекли к себе сердце молодого Макария, который целиком вверил себя его руководству. Отец Макарий вырос в мужа совершенна, был назначен духовником Севского женского монастыря. Вслед переходят под окормление отца Макария монастыри Великолуцкий, Вяземский, Казанский, Курский, Серпуховской, Елецкий, Брянский, Смоленский и другие. Такое служение ставило сложнейшие вопросы, разрешить которые мог лишь по-настоящему умудренный опытом наставник. О нем молил он Господа и обрел его в лице иеросхимонаха Льва.

В 1834 году отец Макарий поступил в Оптинский скит, где стал сподвижником и сотрудником старца Льва в деле возрождения старчества, а после кончины своего учителя – преемником его по старческому служению.

По внешнему виду отец Макарий, в сравнении с отцом Львом, был полной его противоположностью – среднего роста, слабый. Современники свидетельствуют, что он светился каким-то незримым величием и детской простотой. Такое впечатление составлялось по причине его смирения и любви, терпения и кротости. Любил он все земные создания, птиц и животных. Укорял монахов, когда те доводили коней до изнеможения. По скромности, дабы не прослыть постником, вкушал от всего понемногу. От ближних требовал прежде всего смирения и нелицеприятного отношения к самим себе. Умел подойти к разным людям, но никогда не любил, если кто-то хотел поступать только по своей воле. Такого он обыкновенно покидал, говоря ему лишь: «Делай как хочешь» (9, с. 40). Посетители шли к нему тысячами.

Крест старческого служения с многочисленными заботами по устроению скита, начальствование над которым было ему поручено, лег на его плечи. Если до этого преподобный Макарий оставался как бы в тени, то теперь истинная высота его духовной жизни и обилие духовных дарований были явлены всем. И обозревая последующий подвиг его самоотверженного служения, можно сказать словами апостола Павла, что уже не сам он жил, но жил в нем Христос (см. Гал. 2, 20).

Любовь старца была поистине жертвенная и деятельная. Сколько можно было ежедневно насчитать исцеленных душевно! Одни уходили утешенными в скорбях, другие пробужденными от греховного оцепенения. Его смиренное слово было действенным. Нельзя назвать его красноречивым, но оно заключало в себе деятельное поучение старца – опытное и кроткое. Все, следовавшие с верою советам старца, имевшего благодатный дар рассуждения, получали не только душевную пользу, но и помощь в житейских делах. Примеров этому так много, что излишне указывать на кого-либо в частности. Собирались у хибарки старца и с просьбой об исцелении от различных болезней. Смиренный старец, не обнаруживая силу своей молитвы, имел обыкновение подавать им елей от неугасимой лампады перед особо чтимой им Владимирской иконой Божией Матери, а иногда сам помазывал этим елеем болящих. Особенно часты и памятны были исцеления бесноватых.

Когда отцу Макарию представлялся случай уйти в себя, он переживал восхищение (см. 2 Кор. 12, 2), однако, это не мешало ему сострадать нуждам народа. Во время Крымской войны он оплакал падение Севастополя, а затем кончину царя Николая Павловича. Его любящее сердце чутко реагировало на события общественной жизни, изменения нравственного состояния общества. Рядом с кипами писем от духовных чад на его столе можно было видеть номера периодических изданий.

Он начал дело издания в Оптиной пустыни творений святых отцов, объединившее вокруг обители лучшие духовные и интеллектуальные силы России. Покровителем и участником этого дела был святитель Московский Филарет.

Сохранилось множество писем преподобного Макария к монашествующим и мирянам, в которых он учит, прежде всего, смирению.

Скончался иеросхимонах Макарий 7 сентября 1860 года.

Непосредственно перед кончиной старца для многих открылась его прозорливость, бывшая до этого времени известной лишь кругу ближайших учеников.

О последних событиях жизни преподобного мы узнаем из монастырской летописи.

«…26 августа, в празднование особо чтимой преподобным Макарием Владимирской иконы Божией Матери, собираясь к обедне, он почувствовал приступ тяжелой болезни… Десять дней болезнь изнуряла его телесные и душевные силы…

7 сентября, день предпразнства Рождества Богородицы. В 6 утра в последний раз преподобный удостоился приобщиться Святых Таин, которые на сей раз принял уже от телесного изнеможения лежа, но в полной памяти и с глубоким чувством умиления. Почти ровно через час после сего… при окончании чтения канона на разлучение души от тела, на 9-й песни оного, преподобный предал свою праведную душу в руце Божии, – тихо и безболезненно, окруженный сонмом своих ближайших учеников» (10, с. 140).

Погребен Макарий был возле могилы своего учителя и старца – преподобного Льва.

Поучения преподобного старца Макария

Воля Божия видна в заповедях Его, которые мы и должны стараться исполнять при обращении с ближними, а в случае неисполнения и преступления приносить покаяние. Наша же воля развращена и требуется всегдашнее понуждение к исполнению воли Божией, и помощи Его надобно просить. (3, с. 49)

Пред Богом приятнее грешник с покаянием, нежели праведник с гордостью. (5, с. 49)

К нашему спасению нужна не одна вера, но и дела. Слова апостола Павла: «От дел закона не оправдится всяка плоть» – относятся к ветхозаветным заповедям. Учение же, что оправдание обретается одной верой – без дел, есть лютеранское, неправославное. Но кто на дела свои надеется даже при вере – заблуждается… Спасение доставляют нам заслуги Спасителя. (2, с. 61)

Свойство милостыни есть сердце, сгорающее любовью о всякой твари и желающее ей блага. Милостыня состоит не в одном подаянии, но в сострадании, когда видим человека в каком-либо злострадании и, если можем помочь ему в чем-либо, помогаем. А подаяние есть только часть милостыни, надобно и оное творить по силе, без смущения и разбирательства, – хоть немного подать, но с благим произволением и надеждою. (5, с. 90)

Бояться срама при исповеди – тоже от гордости; обличив себя пред Богом при свидетеле [священнике – Ред.], получают успокоение и прощение. (3, с. 55)

Долг кающегося христианина есть благодарить Бога, наказующего его здесь, дабы в будущем веке не быть наказанным вечно, и потому оскорбляющим должно прощать не только по заповеди: любите враги ваша (Мф. 5, 44) и: если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный (Мф. 6, 14), но вменять их своими благодетелями, ибо через них сподобляемся получить прощение грехов своих. (2, с. 63)

Если мы будем стараться очищать сердце от страстей… то, по мере очищения, благодать Божия будет отверзать очи сердечные к видению света истинного, – Блажени чмстии сердцем, яко тии Бога узрят (Мф. 5, 8), – но тогда, когда и смирением усовершат себя, ибо смиренным открываются таинства. (5, с. 50)

Чтобы исправить сердце свое по заповедям Божиим, надо просить на сие Его помощи, потому что без него не можем творить ничесоже. (1, с. 80)

Жизнь наша есть духовная война с невидимыми духами злобы. Они возмущают нас залогственными нашими страстьми и побуждают к преступлению заповедей Божиих. Когда вникнем и рассмотрим внимательно, то найдем, что на всякую страсть есть врачевство – заповедь, противоположная оной, а потому враги и стараются не допустить нас до сего спасительного врачевства. (3, с. 9)

Желающие себя исправить, но побеждающиеся страстями, промыслительно искус сей приемлют, чтобы смиряли себя, хотя бы невольно, и этим привлекли к себе Божию благодать. (2, с. 61)

Не тогда только есть о нас Промысл Божий, когда мы живем во всем изобильно, но надобно веровать, что в оскудении всего отеческая Его любовь промышляет о нашем спасении. Это несомненно, что Он может обогатить всех, но когда видит, что не пользует, а вредит душе изобилие, то и отъемлет оное, и хочет, чтобы терпением и благодарностью мы восполнили наши прежние недостатки. (5, с. 53)

Причина нашего неисправления и падения есть не одно нерадение, но и паче – возношение. И так как всех зол виновна гордость, так всех благих податель – смирение. Видите, отчего мы падаем и не совершаем дел добродетелей? – от возношения. (1, с. 81)

Всякому нужен огнь искушений к испытанию и научению в терпении. Необходимо смотреть на вещи с точки той, что Промысл Божий печется о спасении нашем: иному больше, а иному меньше требуется случаев к терпению и обучению, а другому еще не пришло время. (3, с. 53)

Мы должны в чувстве сердца сознавать себя грешными и смирять себя. Конечно, сердце сокрушенно и смиренно Бог не унигижит (Пс. 50, 19). Можем ли мнимою нашею праведностью что-нибудь заслужить, если не милосердие Божие нас помилует и заслуги Его в Крестной смерти и искуплении нас оправдают? Святые, как ни были святы, но считали себя под всей тварью и хуже всех – и тем более благоугодны Богу. Скорби, бывшие тебе во все это время, надобно принимать посланными от Бога к искусу твоей веры, или к наказанию, а ты пишешь, что во время оных роптала и скорбела, и находишь, что они портят твой нрав: надобно не скорби винить, а себя – винить и укорять за малодушие, чрез что родится смирение. (2, с. 64–65)

В житейских волнах, при общении с людьми дается нам средство к занятию своею душою, т. е. исполнение заповедей Божиих. Как же мы их исполним, не имея с людьми общения? (1, с. 80)

Приготовляя детей для светской жизни, попеклись ли насадить в сердцах их веру и страх Божий, которые бы были руководителями их к будущей жизни? Молитесь Господу, да сохранит Он сердца их от плевел, насеваемых супостатом посреди пшеницы. (3, с. 25)

Детям дайте доброе воспитание относительно нравственности, и, когда они будут достойны и будет им полезно, Бог силен обогатить их или даровать нужное и довольное. (5, с. 94)

Ты старайся воспитывать детей православнорелигиозно… Касательно театров – теперь можно отклонять от них, по юности их, и что для них непонятно и неполезно… когда войдут в сообщество, нельзя от этого удержать, но пока теперь не допускать, по раннему их возрасту. Да они должны иметь примером вас, что вы не бываете на сих зрелищах, познав, что оные только обвораживают чувственность, а пользу душе не приносят. (5, с. 94–95)

Замечаю, что ты во время приготовления к таинству, т. е. во время говения, находилась в смущении о том, что дурно приготовлялась, мало молилась, рассеянно говела, и смеешь ли, так дурно приготовившись, приступать к страшному таинству? Ты не принесла ни одной усердной молитвы, ни одного доброго дела и покаяние твое так холодно и небрежно и пр. Ты не видишь, что смущение это происходит от сопротивного, и с оным ты никогда не можешь быть мирна. Ты думала, что как хорошо приготовишься, то уже и достойно можешь приступить? Но это ошибочно. Как бы мы ни приготовлялись, а все не можем достойно приступать. Только сознание нашего недостоинства, «сердце сокрушенно и смиренно» приемлет Бог и по неизреченной Своей благости и милосердию удостоивает сего великого таинства. Я уверен, что ты истинно желала приготовить себя к оному, но тут вмешивалось и самонадеяние и, не видя себя в силах исполнить то или другое, не смирилась в своей немощи, но враг и нападал на тебя смущением, а в оном нет ни покаяния, ни смирения, ни спокойствия. Когда мы читаем не устами только, а в чувстве сердца беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною, то и плод сего будет сердце сокрушенно и смиренно, которое Бог не уничижит (Пс. 50, 5,19). Но если бы и сего не ощущали в себе, а, напротив, сухость и холодность, то и тут не надобно смущаться, а смиряться… Кто употребляет сей меч духовный, надобно, чтобы был смирен, ибо тогда только оным поражаются враги, а без того многие попадают в неисцельную прелесть. (2, с. 65–66)

Делайте добро, уклоняясь от зла, – сначала из страха Божия, а потом дойдете и до любви Божией. (3, с. 34)

Благодать, иногда посещая нас, дает знать, какое в ней скрывается богатство, и оставляет, но присно с нами прибывает, а нам, желая ее, надобно пещись об очищении себя от страстей, а при оных да не посмеем мечтать о стяжании ее. (5, с. 55)

Хотя и ощущаются иногда утешительные чувства и слезы, но на них не должно полагаться и не считать за великое, но паче смиряться, полагая себя недостойным быть таковых дарований. Святые отцы чем выше были жизнью, тем более себя уничижали и смиряли, а смирение еще более привлекало к ним Божию благодать и дарования. (3, с. 34)

Смущаться и отчаиваться от… страстей показывает знак гордости духовной. Должно и в самих поползновениях не радовать врага смущением и отчаянием, но паче снисходить в глубину смирения, видя точно свою немощь, представляя оную пред Господом и принося покаяние. Лучше всего каяться и смиряться, нежели отчаиваться; покаянием и смирением привлечете на себя благодать Божию и помощь Его. (1, с. 80)

О церковной молитве знайте, что она выше домашней вашей молитвы, ибо она возносится от целого собора людей, в числе коих, может, много есть чистейших молитв, от смиренных сердец к Богу приносимых, кои Он приемлет, как кадило благовонное, с коими и ваши, хотя немощные и ничтожные, приемлются. (5, с. 59)

Мы ищем и желаем сладостного духовного наслаждения; не спорю, оно приятно, – но ниже креста, крестом и оно нам даровано и без креста прочно быть не может. Оно приходит и оставляет нас по мере того, как идем путем креста и смирения. (4, с. 75)

Люди большею частью желают и ищут благоденствия в сей жизни, а скорбей стараются избегать. И кажется, что это очень хорошо и приятно, но всегдашнее благоденствие и счастье человеку вредит. Он впадает в различные страсти и грехи и прогневляет Господа, а проходящие скорбную жизнь более приближаются ко Господу и удобнее получают спасение; потому Господь отрадную жизнь назвал пространным путем: широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими, а скорбную жизнь назвал: тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их (Мф. 7, 13, 14). Итак, по любви Своей к нам Господь, провидя могущую быть пользу, кто того достоин, многих сводит с пространного пути, а поставляет на узкий и прискорбный путь, чтобы терпением болезней и скорбей устроить их спасение и даровать жизнь вечную.(6, с. 6)

Крест есть не одних видимых и внешних скорбей ношение, но и внутреннее, душевное: мрак, томность и тому подобное надобно переносить. Ибо Бог посылает это к уничтожению нашей гордости и к снисканию смирения. (3, с. 63)

Ты сам не знаешь, чего у Бога просишь, чтобы избавил от болезни; ты проси того, что Его святой воле угодно и тебе полезно. Терпение болезни с благодарением выше других исправлений пред Богом: ими и грехи очищаются, и от страстей избавляются. (5, с. 79–80)

По заповеди церковной и апостольскому завещанию вы должны уважать священников, как служителей алтаря и Таинств Божиих, ибо без них невозможно спастись и, по силе своей, сколько можете уделяйте им, на их нужды, ибо разве не знаете, что священнодействующие питаются от святилища? что служащие жертвеннику берут долю от жертвенника? Так и Господь повелел проповедующим Евангелие жить от благовествования (1 Кор. 9, 13, 14). Судить же их в погрешностях совсем не ваш дело; овца пастыря не судит, каков бы он ни был. Судить священника значит судить Самого Христа; как можно сего берегитесь! (1, с. 82)

Вам хочется не только быть хорошею и ничего не иметь худого, но и видеть себя таковою. Желание похвально, а чтобы видеть свои добрые качества, это уже есть пища самолюбию. Если бы даже мы во всем поступали верно и правильно, все равно должны считать себя негодными рабами. Мы же, во всем будучи неисправны, не должны и в мыслях считать себя хорошими. Потому и смущаемся, вместо того, чтобы смириться. Потому нам Бог и не подает силы к исполнению, чтобы мы не возносились, а смирялись и приобрели залог смирения. И когда оно будет у нас, то и добродетели у нас будут тверды и оно не попустит нам возноситься. (6, с. 6–7)

Чистотою мысли нашей мы можем всех видеть святыми и добрыми. Когда же мы видим их дурными, то это происходит от нашего устроения. (5, с. 69)

Против лености – бодрость и страх Божий. (3, с. 65)

Преподобный старец Моисей

Преподобный Моисей (в миру – Тимофей Путилов) родился 15 января 1782 года в Борисоглебске Ярославской губернии и был старшим сыном серпуховского гражданина Ивана Григорьевича и жены его Анны. Иван Григорьевич, видный русский купец, искренне благочестивый, воспитывал детей так, что из пяти сыновей три приняли монашество. Когда Тимофей подрос, отец послал их с братом Ионой в Москву. Судьбоносной была их встреча со старицей Иоанновского женского монастыря Досифеей, подвижницей таинственного происхождения, возможно княжной Таракановой. Та познакомила Тимофея с отцами Новоспасского монастыря, связанными с архимандритом Паисием (Величковским). Под их влиянием Тимофей и Иона уходят в Саровскую пустынь, где в то время жил преподобный Серафим. Затем Тимофей переходит в Свенский монастырь. Не найдя же там монашеского идеала он возвращается в Москву, оттуда перебирается к рославльским пустынникам. В лесах Тимофей под руководством иеросхимонаха Афанасия провел в молчании десять лет и принял постриг с именем Моисея, но был вынужден оставить леса ввиду нашествия Наполеона. Он посетил Оптину, его пленившую так, что в 1820 году он решил основать в ней скит вместе с младшим братом, теперь уже монахом Антонием. Калужский епископ дал на это благословение, рукоположив его в 1822 году в иеродиакона, затем в иеромонаха.

С великим трудом новоприбывшие пустынники выстроили небольшую келью, обнесли место забором и поставили храм во имя святого Иоанна Предтечи. Моисей же был определен духовником, а в 1826 году, будут еще иеромонахом, – управляющим Оптиной пустынью, и все последующие тридцать семь лет пекся о ней так, что обитель совершенно преобразилась. Наладилось образцовое богослужение, число братства увеличилось во много раз была собрана ценнейшая библиотека, воздвигнуты церкви, семь корпусов келий, знаменитая белая Оптинская ограда, почти удвоена монастырская земля, устроено и другое…

Главная же и неоценимая заслуга его состоит в том, что он, при содействии посланных Богом старцев, ввел в обители древний порядок иноческой жизни – учредил старчество.

Господь привел в Оптину старцев Льва и Макария, бывших истинными светильниками веры и иноческой жизни. Отец Моисей с любовью водворил их, но пришлось ему за это претерпеть много бедствий. Тягостно было для преподобного многолетнее, ничем не заслуженное, соединенное с великими скорбями, гонение на дорогое ему старчество. Однако, насажденное духовно мудрым настоятелем старчество возросло и укрепилось, сам же богоносный Моисей как бы отступил в тень. По своей мудрости он настоятельством пользовался для того, чтобы скрываться внутри себя, утаивая свои духовные дарования и молитвенные труды о преуспеянии братии под руководством старцев. Таков он был, среди непрестанных забот и попечений внешних – сокровенный сердца человек в нетленной [красоте] кроткого и молчаливого духа (1 Пет. 3, 4). Подвижническая жизнь под руководством опытного старца Льва, исполнение на деле писаний святых отцов просветили и укрепили его внутреннего человека. Молитва его творила чудеса.

«Был пожар в гостинице… Отец Моисей вышел, по его благословению принесли чудотворную Казанскую икону Матери Божией, стали против ветра, и ветер вместе с огнем изменил свое направление, обратился на лес, и пожар скоро был погашен». (4, с. 107)

В 1859 году преподобный возводится в сан архимандрита, затем награждается орденом Святой Анны.

Сей старец был не только отцом, но и любящей матерью всей братии. Знамение старчества – молитвенное предстательство за грешника. Полное принятие чужих грехов на себя – самое яркое и явное проявление духа истинного старчества. «Ошибки, проступки и грехи братьев моих да будут моими» (11, с. 44), – слова старца-настоятеля.

Жизнь преподобного была постоянным понуждением себя. Спал он мало, не раздеваясь, вставая едва ли не в полночь. К утрене, к обедне и вечерне ходил неопустительно. Даже в преклонном возрасте, подавая пример понуждения, отказался от чая по утрам и стал еще больше заботиться о строжайшем соблюдении устава.

Посетителей отец Моисей принимал с особым радушием и, если это были нищие, то щедро их одаривал. Отец Моисей был очень нищелюбив, покупал даже ненужные вещи, чтобы помочь нуждающемуся продавцу. Говорил преподобный Моисей медленно, взвешивая каждое слово и слушая других. Одевался он в простую, но чистую, по званию одежду. Подвиги поста и благотворения прикрывал иногда шутливым словом.

На восемьдесят первом году преподобный заболел. Тогда он принимает великую схиму, приказывает вынести из комнаты все вещи, исключая одну подушку, говоря, что все это уже не нужно, и поместить перед собой икону святителя Тихона Задонского. Стояла эта икона перед ним до кончины, последовавшей в день тезоименитства святителя Тихона.

Болел старец недолго. Каждый день приобщался Пресвятых Таин, много страдал, но, перемогаясь, подымался, чтобы заняться делами.

16 июня 1862 года, при чтении Евангелия, схиархимандрит Моисей тихо отошел ко Господу.

В роды родов будет помниться смиренное, чистое пред Богом имя преподобного старца Моисея, который останется образцом монастырского настоятеля. Он представляет удивительное сочетание аскетической уединенности келейной жизни с доступностью, твердости – с кротостью, хозяйственности – с нестяжательностью, самостоятельности – с полной покорностью уставам, живой деятельности – с неистощимым терпением многих и тяжких скорбей.

Поучения преподобного старца Моисея

Усердно желаю тебе от души возмогать о Господе в державе крепости Его, а не от своего разума и силы чего-либо доброго ожидать. Сила… Божия совершается в немощи нашей, да уповаем на Господа. (5, с. 103)

Должно о всем благодарить Господа, праведно налагающего на нас труд к терпению, которое для нас полезнее утешения, возвышающего душу. Видно, так Господу угодно. Скорби не могли бы постигнуть нас без попущения Божия – ради грехов наших. И самые эти скорби охраняют нас от других искушений. (4, с. 120)

Поверяй самого себя каждодневно: что ты посеял на счет будущего века, пшеницу или терние? Испытав себя, располагайся к исправлению лучшего на следующий день и таким образом всю жизнь проводи. Ежели плохо был проведен день настоящий, так что ты ни молитвы порядочно Богу не принес, не сокрушился сердцем ни однажды, не смирился в мысли, милости не оказал, или милостыню никому не подал, не простил виноватого, не стерпел оскорбления, напротив же того, не воздержался от гнева, не воздержался в словах, пище, питие, или в нечистых мыслях ум свой погружал, все сие рассмотрев по совести, осуди себя и положи на следующий день быть внимательне во благое и осторожнее в злое. (6, с. 4–5)

Верьте сему, что Отец Небесный любит вас особенно и потому просвещает вас в познании суетности человеческой силы находящими скорбями. (5, с. 115)

На кого презирает Господь, только на кроткого и молчаливого… Да будет воля Твоя, Господи, во мне грешном. Покой обещан нам в будущем веке, а здесь на земле труд и искушение. Блажен человек, иже претерпит искушение (Иак. 1,12). (3, с. 54)

Если кому когда милование какое-нибудь сделаете – за то помилованы будете. Если по-страждете со страждущим (невелико, кажется, сие) – к мученикам причисляетесь. Если простите обидящего – и за это не только все грехи ваши простятся, но и дочерью Отца Небесного будешь. Если помолишься от сердца о спасении, хотя и мало, – спасешься. (6, с. 4)

В каком бы кого порочном положении ни видел, не должно тому удивляться и сомневаться в его исправлении, ибо многие наконец из пьяниц сделались трезвыми, из буйных – кроткими, из блудников – целомудренными и прочее. (4, с. 121)

Для возбуждения нашего нерадения и сие приводить себе на память нужно всегда, что мы смертны, жизнь наша весьма скоропреходяща и неизвестностью смертного часа очень опасна, ибо хотя и известно знаем, что умрем, но не знаем, когда умрем: сегодня ли или завтра, рано ли или поздно, в день или в ночь. Сия судьба каждого человека совсем неизвестна, когда кого посечет смертная коса и в каком устроении обрящет: готового ли благими делами или неготового и злыми преисполненного. В чем… застанет кого, в том и пред Богом на суд представит, и от дел своих всякий или прославится, или постыдится. И никто нам в оном часе смертном не поможет, только с Богом добрые дела. (3, с. 99–100)

Если укоришь себя, обвинишь и осудишь себя пред Богом за грехи, совестью чувствуемые, и за то оправдан будешь. Если исповедуешь свои грехи пред Богом, за сие вам прощение и воздаяние. (6, с. 4)

Дай Бог мирное и душеспасительное жительство, согласно образу учения Христова, а не сводов узаконений гражданских – зуб за зуб (см. Мф. 5, 38). (3, с. 73)

К утрени надобно ходить, потому что во время Литургии за нас приносится Бескровная Жертва Богу, а ходя к утрени мы сами себя приносим в жертву Господу, жертвуем для Него своим покоем. (4, с. 122)

В затруднениях, недоумениях и всех обстоятельствах ближайшее средство и верное к пользе нашей – одно обращение ко Господу и возложение на Него всей печали и попечения. Притом надобно молить Бога о тех, с кем предлежит дело, и все уладится хорошо. Господь просвещает всякого человека, грядущего в мир, и дает мир душам нашим. Уныние же и печаль бесполезны в деле, требующем мужества. (5, с. 128)

Если опечалишься о грехах или умилишься, или прослезишься, или воздохнешь, воздыхание твое не утаится от Него: «Не таится от Него, – говорит святой Симеон, – капля слезная, ни капли часть некая». А св. Златоуст говорит: «Если посетуешь только о грехах, то примет Он это для твоего спасения». (6, с. 4)

Известно нам, от Писания Святого, что созданы мы не для того, чтобы только есть вкусно да жить приятно, и гулять, и веселиться без памяти. Мы созданы…на дела благие, и средством коих в краткой сей жизни стяжеваем вечную блаженную жизнь, к которой все благодатию Божиею призваны. Так здешний век наш есть время непрестанных дел телесных и душевных, а будущий век – приятие по делам. (3, с. 35)

Будем благодарить Бога всегда о всем. В сердце благодарящее вкапает благодать; также и сердце сокрушенно и смиренно Бог неунижит (Пс. 50, 19). Перестанем носить в себе двоедушие и роптать на добродетель, для которой созданы и в особенности призваны: будто она неудобоносима. Правда одними нашими силами она несносна, ибо требует в содействие благодатной мудрости, мужества, правды и целомудрия, а мы в оных чувствуем себя весьма скудными. (4, с. 122)

Мир душевный указан нам в смирении сердца, а удовлетворением гордыни мирность непрочна. (5, с. 112)

Потребно себя и ближнего всевозможными способами поддерживать и успокаивать, а главный из всех способ: смиренное обращение ко Господу и возложение своей и ближнего немощи на Его всесильную помощь и спасение. Что невозможно исправить нам, то, без сомнения, возможно Богу, Которым живем и движемся. (3, с. 42)

Почаще надобно читать: «Судии седящу и ангелам стоящим, трубе гласящей, пламени горящу, что сотвориши душе моя, ведома на суд? Тогда бо лютая твоя предстанут и тайная обличатся согрешения: темже прежде конца возопий Судии: Боже, очисти мя и спаси мя!». (11, с. 157)

Внутренний крест уныния неси в терпении и благодарении милосердного Бога, посещающего нас скорбными наведениями. Ему приятны человеки не в покое и веселии, но в печи смирения, которое оправдывает судьбы Вышнего с благодарением. По множеству болезней в сердце утешения возвеселят душу твою. Уповай на бога, а не унывай! От Того спасение. (5, с. 110–111)

Господь занимается спасением души вашей больше, нежели как бы вы думали. Он спасет вас, только обращайтесь к Нему со смиренным упованием и делайте малое по видимому. Господь Бог и малое, Его ради творимое, оценит дорогою ценою. (3, с. 132)

Разве есть благородная гордость? Ее нет, а есть одна только гордость бесовская. (4, с. 124)

Чтоб меньше страдать и не лишаться удовольствия временного, надобно содержать себя в равнодушии: в радости не слишком восхищаться, а в печали не весьма печалиться. (5, с. 127)

Нам всегда надо говорить: по воле Твоей, Господи, да будет то или другое. Посылаемое все надобно принимать, как от руки Господни: скорбное ли – к терпению, приятное ли – к благодарению. (3, с. 20)

Да даст Господь разум и силы друг друга тяготы носить и тем соблюдать закон Христов, любовь и мир. (4, с. 122)

Благожелание ко всем и каждому сохранит любовь, не побежденную злом, а искание во всем Божией воли и преданность ей облегчит труд. (5, с. 122)

Нет недостатка в руководстве к добродетели и благочестию; лишь бы только усердствовали к тому и леностью лукавого раба от оного не оттягивались. Впрочем, все ведет нас к доброму. Любящим Бога все поспешествует во благое. (3, с. 127)

Если хотите быть всегда мирными, ни с кем не расставайтесь в неудовольствии, но всячески старайтесь от души простить всех и даже по возможности умиротворить, чтобы разойтись в мирном духе, тогда и сами будете наслаждаться душевным спокойствием. (4, с. 123)

От нападения вражия будем обороняться молитвою. Молитесь за творящих напасть. Притом же пренужно иметь престрогую осторожность в словах ропота против распоряжений власти. Одно слово, выпущенное неосторожно, может подвергнуть многим неприятным последствиям. И нужно нам позаботиться, чтобы не подать вины, особенно ищущим оной. (5, с. 121–122)

Труждающимся и обременным покой у Господа готов. И не стоят того все наши труды, что ждет труждающихся в кратковременной жизни к вознаграждению вечному. (3, с. 185)

Служебные духи, то есть Ангелы, по естеству своему суть благие, но и те исполняют не свою, но Божию волю: кольми паче человеку должно находиться в повиновении. (4, с. 119)

Скорбные встречи всегда трудны к сношению их, но надобно понуждаться нести, по учению апостольскому: с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел Крест (Евр. 12, 1, 2), призывая в помощь Господа и моля Его за оскорбляющих, да ниспослет мир душам нашим. (3, с. 180)