Текст книги "Повелительница тьмы в офисе"

Глава 11

В ушах эхом звучали произнесенные дядей слова, вопросы множились со скоростью света. Жалобу? Какую жалобу? На меня – Варнавскому?! Откуда Яков знает, что это мой директор?.. Или…

Сам господин директор хранил завидное спокойствие, но на меня посматривал хмуро. Мои пальцы судорожно зарылись в Шушину шерсть, пустырь за парковкой показался особенно страшным и очень подходящим для экзекуций. Виктор что, из местной инквизиции? Я нервно сглотнула, в воображении ярко вспыхнул костер, строгим начальственным голосом прозвучало: «Сжечь ведьму!» Вот черт. Надеюсь, все не настолько критично и можно будет отделаться штрафом.

– Она пыталась меня убить, – заявил Яков, указывая на нас с Шушей перепачканным в каше пальцем, и надежда на штраф начала подтаивать. – Подлым и вероломным образом…

– Как-то плохо пыталась, – то ли отметил, то ли возразил Виктор. – Раз вы сейчас претензии предъявляете.

О, он вроде как на моей стороне! Я приободрилась, выпрямила спину. Шуша на моих руках сидела смирно, внушая веру в благополучный исход.

– Удачные и неудачные покушения одинаково наказуемы, – не отступился дядя, продолжая безуспешные попытки встать на ноги. – Заглатывание людей проводниками – это злостное нарушение! Прямая угроза моей жизни, физическому и душевному здоровью. Я требую, чтобы эта пигалица ответила по всей строгости закона.

– Раз удачные и неудачные покушения наказуемы одинаково, – возмутилась я, – то давайте я еще раз попробую, чего терять-то?

Шуша согласно зарычала. У Якова сразу получилось вскочить с асфальта и даже отбежать от меня на пару метров – к Виктору и его машине.

– Видите? – вопросил этот пострадавший. – Она мне угрожает!

– Допустим, – невозмутимо сказал предполагаемый инквизитор, и я порядком струхнула.

Сомневаюсь, что Шуша осилит сожрать двоих, чтобы я сумела дать деру. Да и закусывать такими красивыми мужчинами вредно для генофонда планеты. А я всегда чувствовала, что пора начинать заботиться о планете. Например, сейчас…

– Можете подать жалобу, – продолжил Виктор, – письменно, по почте. Она будет рассмотрена в приемные часы.

Яков решительно вздернул подбородок с намеком, что бюрократия ему не помеха. Стало обидно, особенно за притихшую на моих руках Шушу. Его ведь могли и не выплевывать. Как бы он тогда жалобы строчил, гад? Добро наказуемо, вот точно! Но творить зло я что-то стесняюсь.

– Заглатывание людей проводниками – это действительно ужасно, – выбрала я мирное решение конфликта вкупе с обезоруживающей честностью. – Бедной Шуше за эти пару часов жутко нездоровилось, а что было бы, начни он в ней растворяться? Я против негуманного отношения к нашим потусторонним помощникам, поэтому не совершала никакого покушения: нечего кушать что попало, еще и невкусное. К тому же убивать собственного дядю мне нет смысла. Что нам делить? Все и так мое.

– Не твое! – побагровел Яков.

На лице Виктора, готова поклясться, на миг промелькнула улыбка – странная, насмешливая и будто бы довольная. Ну правда же на моей стороне. Он лично видел, что Шуша предпочитает торты, а неаппетитные хамы в ее рацион не входят. Мы вчера после рабочего дня всех сотрудников досчитались. Стас и тот выжил!

– А я вижу, что вам есть смысл избавляться от дяди, – категорично высказался Варнавский, – он оспаривает ваше наследство.

Руки опустились, и я чуть не выронила Шушу. Подумать только, этот человек мне нравился! Возможно, даже больше, чем нравился. А он…

– Такие споры, согласно своду законов, могут быть решены выяснением того, кто сильнее, – закончил неожиданным образом, – а это зачастую заканчивается летальным исходом для проигравшего. Выясняйте прямо сейчас, я разрешаю.

Шуша резво спрыгнула на землю, раскрыла нешироко свою аномальную пасть, демонстрируя готовность глотать Якова не целиком, а частями и тут же выплевывать.

– Вы чего?! – встрепенулся он. – Я не в форме! И мой проводник не здесь!

– Да, не повезло, – не проникся Виктор и вновь обратился ко мне: – Согласие обоих участников не обязательно.

– Хм, – обронила я, глядя в его хитрые глаза. – С одной стороны, смерти дяди я не хочу, с другой – бездыханные противники не пишут жалоб…

– Я и так не буду, – пошел на попятную Яков. – Подтверждаю в присутствии уполномоченного лица, что не имею к любимой племяннице ни малейших претензий! Это всё внутрисемейное недоразумение, мы разберемся.

Виктор выразительно усмехнулся – мол, конечно, разберетесь. Уж как-нибудь. Кивнув нам на прощанье, направился с парковки к дому. Глядя в его удаляющуюся спину, я почему-то ждала, что он обернется. Но нет, остановился недалеко от единственного подъезда и вроде как достал телефон. Не знаю, кто Варнавский на самом деле… Но явно неспроста выдает повелителям тьмы разрешения и считается неким уполномоченным лицом. Получается, он мне дважды начальник? Вот же!

Шуша отряхнулась, воинственно взъерошив и без того стоящую дыбом шерсть. Яков поджал босую ногу и зыркнул на меня исподлобья.

– Дорогой дядя, – укоризненно покачала я головой, – а вы, оказывается, ябеда.

– Убери от меня свое чудовище!

– Не обзывайте Шушеньку. Или по-хорошему разбираться не будем?

– Ненавижу… – взвыл он в нервно подрагивающие усы.

– Меня? – уточнила я.

– Ее! – крикнул Яков и прежде, чем я успела подумать на Шушу, практически разревелся: – Как она могла?! Ты мой единственный внук, мой наследник, учись, старайся, соответствуй… Старался! А ей всегда мало, плохо и всё не то! В нашу встречу последнюю сказала: у-у-у, стыдоба и позорище, не справишься… Выгнала с криками, что лучше отдаст книгу кому попало, нежели мне!.. И померла, карга, отдав ее тебе! Как я теперь докажу, что она была не права-а-а…

Оу. Агата сочла внука недостойным и вычеркнула из завещания, что после ее смерти стало для него сюрпризом? Верилось: Яков тут ни при чем. Какой-то он жалкий для коварного злодея, а для будущего захватчика мира подавно. Но по-прежнему непонятно, почему наследство досталось именно мне и без каких-либо объяснений.

Я подняла с земли тапку и, всучив Якову вместе с ключами, велела:

– Топайте в квартиру, приведите себя в порядок. В таком виде вас ни одно такси домой не повезет.

– Не повезет, – грустно согласился он. – Мне в принципе не везет… Нигде и ни в чем!

Ключи с неохотой, но взял, нацепил тапку. Кажется, дядя становится разговорчивее на глазах. На мои вопросы непременно ответит. Только не тут. Нечего мерзнуть в домашней одежде на мартовской холодине.

– Идите, – повторила я, – примите горячий душ. Я позже подойду.

Не проходить же мимо одиноко стоящего у подъезда Варнавского, упустив возможность перекинуться с ним парой слов. До послезавтра я не дотерплю! А он как раз телефон убрал и никуда не идет. Наверняка меня ждет, намереваясь получить положенную спасителю признательность.

Зазывать Якова настойчивее не потребовалось. Он стряхнул со штанов кашу и, гордо подняв голову, пошуровал к дому.

– Шуша, проследи, – попросила я, поскольку не очень-то ему доверяла, – чтобы наш гость не заблудился, и вообще…

Вилки там из дома не попропадали или чего. Та определенно поняла меня без лишних слов и потрусила за ним. Не сомневаюсь, что позаботится о сохранении нашего имущества. Выждав, пока они оба исчезнут в подъезде, я подлетела к Виктору на всех парах. С благодарной улыбкой и от всего трепещущего сердца выпалила:

– Спасибо! Вы меня спасли!

– Не заблуждайтесь, – холодно отозвался он, и улыбка сползла с моего лица. – Просто ваш дядя на редкость мерзкий тип и потакать ему для меня последнее дело.

– Э-э-эм… Все равно спасибо.

– Пожалуйста.

Дверь подъезда распахнулась, явив кралю богемного вида. Красивую, но расфуфыренную донельзя. В длинном платье из нагромождения вязаных ромбов, шали-накидке и эффектной широкополой шляпе, из-под которой выглядывали тугие платиновые локоны. В общем, индивидуальность прямо перла со страшной силой. Связка шаманских бус на шее и яркий кричащий макияж прилагались. Мне аж самой кричать захотелось, причем что-то вроде: «Изыди!» Потому что подплыла она прицельно к нам.

– Вик, прости, задержалась, – протянула она, так растягивая слова, будто собиралась задержаться еще на час-другой. – Едем?

– Здравствуйте, – сказала я из нежелания ощущать себя пустым местом, на которое не обратили внимание. А я тоже светскую беседу вести умею. – Замечательный субботний вечер, не правда ли?

Краля медленно кивнула, смерив меня с головы до ног оценивающим взглядом. Замечательно, что я накрасилась и платок модно на голову повязала. Тоже красивая, хоть и без шляпы.

– Эльвира, моя коллега с работы, – представили ей меня, а ее мне: – Лара, она живет с вами в одном доме.

– О, вы Агатина наследница! – воскликнула Лара. – Это же вам Леонид Львович пакет с помойки таскал?

Стерва… Виктор изогнул бровь, я не растерялась и ответила:

– Да, мне, – прозвучало радостно, оттого без капли смущения. – Хотите, и вам что-нибудь притащим?

Лара наморщила носик и покачала головой, я пожала плечами – мол, не хочет – как хочет, мне больше достанется.

– Едем, – прервал Виктор наш с ней обмен любезностями. Разворачиваясь к парковке, многообещающе сказал мне на прощанье: – Увидимся в понедельник.

Угу. На встрече, которую он мне и назначил. Теперь совсем страшно представить, по какому поводу и что там предполагается обсуждать наедине…

Лара цепанула его под локоть, и вместе они пошли к машине. Я стояла, как зависшая дура, наблюдая, как Варнавский галантно открывает ей дверцу, а потом садится на водительское сиденье. По делам он тут, да? Хороши дела! Забрать куда-то эту кралю в субботу вечером, который скоро начнет плавно перетекать в ночь. «Вик»… Спасибо, хоть не Витенька. Похоже, что размечтавшуюся женскую половину нашего офиса ждет знатный облом! Свободен наш директор, ну-ну. Всего лишь скрытничает, потому что у него девушка ведьма. А сам-то он, интересно, кто? Представил меня коллегой с работы. Инквизиторский контроль – это у него не работа, а хобби или призвание?

Ужасно, что я мало что понимаю! И раз рома по-прежнему нет, то надо срочно набираться знаний. С этой целью я и вернулась в квартиру. Судя по звукам, Яков плескался в душе. Вылетел оттуда уже через минуту, в бабушкином махровом халате, преследуемый по пятам мокрой Шушей. Кажется, она отнеслась к слежке слишком ответственно… Зато дядя быстро освободился для душевного разговора со мной.

Я заботливо заварила чаю – горячего и совершенно обычного. Яков грел руки о кружку и косился в сторону поваренной книги, которая с утра лежала у плиты. Помнится, Леонид Львович говорил, что ее невозможно украсть, а нужна именно добровольная передача, так что бояться мне нечего. Да и в присутствии Шуши бояться чего-либо не получалось при всем желании.

– Значит, книгу ты мне возвращать не собираешься, – проявил дядя чудеса догадливости. – Тогда дай оттуда хоть пару рецептов, возместишь мне причиненные страдания!

– Я вам такси вызову, чтобы их возместить, – не повелась я, – а еще, так и быть, удержусь от причинения новых. Вы на меня только что жаловаться хотели. Некоему уполномоченному лицу. Кстати, уполномоченному в каком плане? Держите постановление, ваш костер третий слева?..

– Ну что ты говоришь! Максимум, что тебе сделали бы, – запретили колдовать…

– И отдали бы книгу вам, как удобно, – начала я понимать. – Кто имеет право принимать подобные решения? Профсоюз?

– Это в молодости Агаты был профсоюз, – фыркнул Яков, – а сейчас – Круг заклинателей. Там учтены все повелители тьмы и служители света, что-то собой представляющие. Ты же элементарных вещей не знаешь, ну зачем тебе книга?

– Вот вы заладили! Если Агата вас столько лет обучала, разве вы всех рецептов не знаете? Что вам мешало их переписать?

– Во-первых, это ее авторские рецепты, и самые мощные она никому не раскрывала. Во-вторых, содержимое книги видит только владелец. Для остальных это пустая старая тетрадь.

Класс! Можно ее от гостей особо не прятать, боясь, что они прочтут надпись на обложке и решат, что у меня поехала крыша или детство в пятой точке взыграло.

– Верно, я многого не знаю, – не стала я рисоваться, – но узнаю! Так что рассказывайте, я внимательно слушаю. Почему Агата оставила мне наследство?

– А кому еще оставлять, лишь бы мне не досталось? – буркнул Яков. – Ты единственная ее родственница с даром, кроме меня. Она еще в тебе маленькой силу заметила. Но твоя мать Агату считала ненормальной и близко не подпускала. Отвадила.

Верю, мама способна напугать даже могущественную ведьму! Но потом-то что Агате мешало со мной наладить контакт? Мне давно не три года. Давно взрослая, самостоятельная и живу одна. Также неясно, с чего она решила, что я достойнее Якова. Прабабушка и не пыталась меня узнать получше, не то что обучать. Ну бред. Как ни крути, очень странно оставлять колдовское наследство тому, кто понятия не имеет о колдовстве.

– Она переписала завещание в последний момент, а связаться со мной не успела? – единственное, что приходило в голову.

– Понятия не имею, что у нее с завещаниями, были ли другие его версии и будут ли условия для меня, если ты не выполнишь свои. – Дядя мечтательно вздохнул. – Вот не выполни, и узнаем.

– Вы сейчас договоритесь до того, что я вам эконом-такси вызову, – мстительно прищурилась я.

– Не горячись, – испугался неэкономный Яков. – Думаю, насчет Агаты ты права: она не успела раскрыть тебе правду. Не ожидала, что помрет. Хоть ей и было под сто лет, старушка меня пережить грозилась. Ну или прибить хотела. В любом случае с моих младых лет повторяла, что книга мне не скоро достанется…

– Мне досталась еще и Шуша, – перебила я, пока он снова не принялся ныть про книгу и клянчить рецепты. – Вы ее не очень-то любите, чтобы наследовать.

– Да это она всю жизнь меня терпеть не могла, – дядя скосил глаза на лежащую на пороге Шушу, – ее я бы отпустил, пусть идет обратно в изнанку мира – навсегда или другого повелителя искать. Мне бы книги хватило, у меня свой проводник есть!

– А откуда их берут?

– Призывают из изнанки мира. Самый первый нужен для твоей инициации, можно брать любого, затем переходить на более сильных и черпать тьму от них. Чем они сильнее, тем дольше приручать надо. Это может длиться долго и не всегда заканчивается успешно. Так что главная странность в твоей истории в том, что проводник Агаты тебя сразу признал.

– Я ей понравилась, – зарделась я, – еще в детстве. И вы хотите сказать, что Шуша сильная, да?

– Ну… – сказал Яков, – менять ее тебе смысла нет: не на кого.

Оу. Что, если Агата предпочла меня внуку из-за своего проводника? Ведь в условиях ее завещания – забота о Шуше, а Якову она могла и не подчиниться, несмотря на передачу по наследству. Теперь понятно, почему Варнавский был уверен, что я уделаю дядю в выяснении вопроса, кто сильнее!

– А кто у вас проводник? – полюбопытствовала я, поскольку животных у дяди отродясь не видела. – Хомячок?..

– П-ф-ф, нет. – Он отпил чаю и после непродолжительного молчания признался: – Улитка. В аквариуме живет…

Улитка?! Впрочем, от внешности проводника мало что зависит, убедилась лично. Шуша внешне отнюдь не волкодав, а пасть ого-го. Возможно, и его улитка свирепый зверь.

– Последний вопрос, – решила я проявить скромность, да и пора было закругляться. Такси в ночное время дорогое. – Откуда взять «особые» ингредиенты для рецептов?

Запасы Агаты не вечные, и там есть не все. Для сложных «блюд» совсем свежее нужно, а вряд ли тушки сумеречных тушканчиков безопасно хранить в морозилке.

– У проводника и брать, – Яков на полном серьезе кивнул на Шушу, – идешь с ней в изнанку мира через ее портал и набираешь, что надо.

Туда можно ходить? Как она выглядит?.. Ох, жуть как интересно! Надо будет попробовать. Только выяснить у Леонида Львовича подробности. Все же дяде веры никакой: может и хотеть, чтобы меня в той изнанке саму наизнанку вывернули. Ему-то не особенно понравилось сегодня портануться через Шушу, а по логике следовало бы пользоваться моментом и ловить тушканчиков.

– Уговорила, – важно изрек Яков, – я согласен быть твоим наставником. За пару рецептов из книги… Это от тебя даже не плата будет, а так – маленькая благодарность за мою бесценную помощь.

Неблагодарная я отвергла столь щедрое предложение. Яков с оскорбленным видом допил чай. В шкафу Агаты нашелся безразмерный спортивный костюм, в который мы его нарядили. Я вызвала такси и проводила несостоявшегося наставника, убедившись, что он действительно уехал. Не терпелось наведаться к соседу, а затем рвануть исследовать изнанку мира, но я проявила терпение и благоразумие: вдоволь полистав книгу в ознакомительных целях, пошла спать пораньше.

Завтра предстоял переезд! А это, как известно, маленький апокалипсис…

Глава 12

Ох и напрасно же я прибеднялась! Вот так думаешь, что у тебя ничего толком нет, а потом оказывается: очень даже есть. И чтобы выяснить это, всего-то нужно собрать вещи.

Глядя на нагромождение коробок и пакетов в коридоре, которые все прибывали, я начинала бояться, что коридор закончится раньше коробок. Столько влезало в одну маленькую съемную комнату?.. Чую, без особой пространственной магии не обошлось. Как с женской сумкой, только в более серьезных масштабах. Счастье, что мама мастерски владеет искусством утрамбовки! Из нее получился бы абсолютный чемпион по тетрису, отвечаю.

Мы половину дня упаковывали мои пожитки всей семьей, перевозили с одного конца города на другой, а теперь таскали их из грузовой машины в квартиру. Точнее, таскали братец и папа, а мы с мамой бдительно контролировали, чтобы они делали это правильно. Хотелось верить, что в этих бесконечных коробках действительно лежит нужное… А ведь их еще разбирать! Управиться бы до ночи. Зато после такого я точно отсюда не съеду. Никуда и ни за что!

– Квартирка жуткая, но это поправимо, – деятельно сказала мама, проводив папу к лифту. – Мебель переставим по фэншую, обои новые веселенькие поклеим, и станет гораздо лучше.

– Менять обстановку нельзя, – напомнила я, – условиями завещания запрещено.

– Да кто будет за этим следить-то?

– Юрист. Обещал каждый месяц приходить с проверками.

– Так он должен предупредить заранее, – ничуть не смутилась она, – мы перед его приходом передвинем мебель обратно.

– А обои сдерете и спрячете, – загоготал вошедший в коридор братец Вадик. Получил от мамы легкий подзатыльник и с мученическим видом уронил коробку на вершину коробковой горы. – Эта последняя!

Ура! Казалось, мир озарился светом и ангелы запели: «Аллилуйя». На финальном торжественно-ликующем аккорде явился папа с креслом на колесиках. Оно классное. Не псевдоофисное, а большое, мягкое и удобное. С постеленной на него шкурой мишки Тедди, на которой особенно хорошо сидеть. Конечно, кресло не очень вписывается в Агатину квартиру, но зря я, что ли, когда-то потратила на него половину зарплаты? Единственная моя крупная покупка. У кого-то машины и бриллианты, а у меня вот кресло. Эля, двадцать пять годиков. Ну а что такого? У меня все еще впереди! Включая самые выдающиеся растраты.

Я позвала всех на кухню – пить чай. Без приворотного варенья, пусть и хотелось, чтобы мама с папой сказали, что любят меня больше, чем Вадика. Да и любви должно быть в меру, а если и потчевать родственников колдовскими угощениями, то исключительно полезного или приятного толка. Правда, тут возникла проблема. С утра я пыталась испечь в духовке вафли безудержной радости, но они вышли горелыми. Сомнительная радость такое есть. А это, между прочим, рецепт из раздела «Легче легкого». Как же я осилю мощные заклинания? Хоть на кулинарные курсы записывайся! Эх, Агата… Предупреди она меня в детстве, что тьмой повелевают с помощью готовки, я бы играла на кухне в кафе, а не на соседней стройке в разрушение Вселенной.

– Да нормально тут Эле, она всегда любила готичненькое, – возразил Вадик на мамины рассуждения о том, что квартиру непременно следует облагородить. Очевидно, клеить обои на следующих выходных не входило в его планы. – Помню, у нее одежды, кроме черной, не водилось. Мои школьные друзья считали, что она в одних и тех же штанах ходит. Пока я им не показал, что в шкафу у нее пять штук одинаковых лежит.

– Не были они одинаковыми, – вступилась я за свой подростковый гардероб. – И какого черта вы лазили в мой шкаф?

– Ты еще спроси, что я делал в нашей общей комнате, – съехал он с темы. – Дом этот, конечно, колоритный. Я еще в прошлый раз думал его сфоткать и выложить. Но что-то забыл, из головы совершенно вылетело…

Братец завис с зажатым в пальцах сухарем, не донеся его до рта. Тряхнул головой, будто выходя из транса, и с хрустом вгрызся в сухарь.

– Где ты фотографии выложить хочешь? – поинтересовалась я.

– А? – переспросил он удивленно с набитым ртом. – Какие фотографии, чьи?

Родители синхронно пожали плечами, демонстрируя, что не в курсе, о чем речь. Хм! Понятно… Это объясняет, почему дом до сих пор не запечатлели на снимках и не растащили по интернету. Сдается мне, все фотографы и выкладыватели сразу «забывают» о своем намерении.

– Дочка, ты поосторожнее тут будь, – предупредил папа, закусывая баранкой. – Немудрено, что старушка чокнулась… В такой-то квартирке.

– Не пугай ребенка, – шикнула на него мама, – и не была Агата сумасшедшей. Эпатажной – да, и вечно в образе, но абсолютно вменяемой. Иначе никакие юристы не приняли бы от нее завещание или Яков бы его уже оспорил.

Логично. Он бы это наверняка сделал, если бы мог, вместо того чтобы выманивать у меня книгу.

– А как так вышло, что Яков единственный родственник? – решила я воспользоваться моментом и навести справки. – Куда делись другие?

– Так Агата всех пережила, долгожительница, – просветил папа, – и сестру – твою прабабушку, и мужа своего, и сына с его женой, вот только внучок Яков и остался, а он семьей не обзавелся.

– От чего они умерли?

– От старости. Им лет-то уже было сколько.

С виду ничего подозрительного… Хотя технически «смерти от старости» не существует. Или я ищу заговор там, где его и близко нет?

– Хотелось бы разобраться, – поделилась я, – почему Агата сделала меня наследницей. Она никогда не пыталась мне даже позвонить. Неужели обиделась, что вы ей со мной в детстве общаться не давали?

– Глупости, – поморщилась мама, – я просто контролировала, чтобы Агата на тебя дурно не влияла и не пугала своими жутиками. Никто ее не прогонял. Но она интересовалась тобой только маленькой, а потом пропала и дела ей до тебя не было.

– Неправда, Агата просила меня Элины фотки показать, – вставил Вадик, – и долго их рассматривала.

– Вы виделись?! – ахнула я.

– Один раз, у Якова случайно. Она меня в сторонку отвела и расспрашивала о тебе всякое: чем занимаешься, какой выросла. Я открыл твою страничку из соцсети в телефоне и полистал при ней галерею.

Всё страннее и страннее. Может, нам с ней нельзя было видеться? Ну там, дар магический какой-то несовместимый. При встрече нас обеих коротнуло бы так, что вовек бы вставшие дыбом волосы не пригладились. Только это не объясняет отсутствия внятного письма про дар. Агата ограничилась необходимым минимумом слов, чтобы состоялась передача мне Шуши. Нет, что-то здесь не так!

Папа допил чай первым и начал собираться ехать обратно на дачу, поторапливая маму.

– А помогать вещи распаковывать кто будет? – запротестовала она.

– Чур, не я, – Вадик тоже подорвался на выход, – вдруг я опять увижу ее штаны, а она мне еще прошлые не простила.

– Я сама распакую, – уверила я маму, поскольку в моих же интересах было суметь потом найти в квартире все распакованное. – У меня как раз свободный день…

И вечер… и ночь…

Едва закрыв за родственниками дверь, я ринулась к коробкам. Точнее, к одной – с надписью «Ерунда». Как назло, она находилась в основании горы. Пришлось вытаскивать, кряхтя, охая и подпирая всеми частями тела коробки, норовящие съехать сверху. Но нужную я героически добыла! Именно туда вместе с коллекцией пустых, но симпатичных ежедневников положили книжку – подарок от Агаты на мое трехлетие. Мама все-таки нашла на чердаке и привезла сегодня мне. Читать во время сборов было некогда, да и делать это при всех не тянуло. Мало ли. Вряд ли могущественные повелительницы тьмы дарят подарки для галочки. Он точно был неспроста!

Я расселась прямо на полу в коридоре, взволнованно извлекла из коробки книжку, завернутую в грубую серую бумагу. Сзади процокали когти, ко мне подошла Шуша, села рядом. Ее не было ни видно, ни слышно, пока заносились вещи и распивался чай на кухне. То ли не любит гостей, то ли блюдет конспирацию. Почесав ее за ушком, я нетерпеливо сорвала с книжки бумагу и опешила. Честно говоря, ожидала увидеть «Колдовство для самых маленьких» или «Лепим куличики из тьмы». Но никак не «Приключения бабайки»…

Книжка походила на типичную детскую: несколько плотных, почти картонных страниц, минимум текста поверх больших рисунков. Штучный экземпляр, сделанный от руки. Краска норовила смазаться от неосторожного прикосновения, а выходных данных нигде указано не было. Агата сама сочиняла и рисовала?.. Картинки действительно были жутенькие, как и содержание. Бабайка – тучеобразный монстр с крестиками вместо глаз – охотился по ночам на ничего не подозревающих спящих детишек. Проникал к ним в комнаты через портал и утаскивал в «страшный мир», аляповатый и неразборчивый, в котором те пытались от бабайки удрать. Безуспешно. На первой странице он догнал и слопал девочку, на второй – мальчика, на третьей – сразу двух мальчиков-близняшек, а на четвертой закусил еще и их котом. Брр-р, кота-то за что? Неудивительно, что мама убрала сие произведение от меня подальше… Удивительно, что не выбросила! Видимо, побоялась, что Агата спросит, где ее подарочек, и выйдет неловко. Или книжка заколдованная и избавиться от нее не так-то легко.

Я перелистывала страницы, прожорливый бабайка продолжал безнаказанно закусывать детишками. Сидящая рядом Шуша подобралась ближе, потом влезла мордой чуть ли не в книжку, недовольно и сердито зарычала. В финале ненасытный монстр утащил девочку, подозрительно напоминающую маленькую меня. Та убегать от него не стала, а очертила себя в «страшном мире» волшебным кругом, произнесла пару непонятных слов, и бабайку порвало на клочки. Девочка успешно вернулась домой досыпать, потому что утром надо было рано вставать в детский садик. Моралью истории значилось, что своевременное использование заклинаний может спасти тебе жизнь, поэтому учить наизусть надо их, а не всякие бесполезные стишки. Ух! Представляю, как глубоко шокировался бы Дед Мороз, зачти я ему на утреннике вместо «Снегирей» заклинание изгнания бабайки. Небось и подарок бы из мешка не дал. Не такие уж бесполезные те стишки…

Шушин рык становился громче и протяжнее, трансформируясь в тоскливый вой. Да в чем дело? Я захлопнула книжку и спросила:

– Ты чего?

Она прикрыла пасть и посмотрела на книжку как-то грустно, а на меня еще грустнее. Опаньки…

– Бабайка что, существует на самом деле?..

В ответ Шуша взвыла так, что чуть уши не заложило. Вот те раз! Меня в детстве мог сожрать монстр и Агата предупреждала об этом с помощью книжки?! Но никаких бабаек я не припоминаю… Разве что братец за ногу ночью хватал и пытался стащить с кровати, но здесь я справлялась без волшебных кругов и заклинаний. Пяткой в лоб, и противник повержен.

Вой эхом отражался от стен, заставляя заодно вибрировать и мои внутренности. Я закинула книжку обратно в коробку, Шуша тотчас замолкла. Ага. Похоже, ей известно гораздо больше, чем мне!

– Страшный мир – это изнанка, откуда ты родом? – постаралась я думать логически. Печали в ее глазах прибавилось, словно вопрос звучал обидно. – Извини, мне сложно сообразить, о чем речь, никогда там не была.

Она отстранилась от меня, увеличиваясь в размерах. Шерсть на ней будто взбухла и раскрылась, как разогретый в микроволновке попкорн. В коридоре запахло грозой, Шуша расплылась пятном – точь-в-точь как та бабайка! Теряя собачкины черты, обращаясь бесформенным темным облаком. Оно метнулось ко мне, облепило коконом. Пол подо мной пропал, и я провалилась в сплошное черное ничто, не забыв прокричать отчаянно просящееся:

– А-а-а!..

Крик вырывался из легких, сотрясая сомкнувшееся вокруг меня пространство. Я плюхнулась на спину в густой сизый туман, приподнялась на локтях, немного вынырнув из него. Он мягко стелился по пружинистым корням мощного дерева, которое росло стволом вниз. В почве, лишенной цвета и текстуры, виднелись толстые ветви с буйной кроной, заполняющей подвижными листьями всё «дно». Позади меня возвышались отвесные скалы, впереди было покрытое туманом поле, а сверху разверзлась самая настоящая бездна. Иссиня-черная воронка, проворачивающаяся со свистом. Эдакая воздушная центрифуга в режиме беспощадного отжима…

Господи боже, верните меня обратно в офис! Там все такое скучное и понятное!..

По мне заструилась тьма, выпуская из недавнего кокона, я завопила громче. Темное облако соскользнуло с меня и свернулось в дымчатый шарик с узнаваемыми чернильными глазками. Глядели они на меня со знакомым немым вопросом: чего орем? Уф… Свои. На тучную бабайку Шуша больше не походила, просто на эфемерную сущность. Глупое было предположение, что монстр из книжки – это она. У нее есть каша, зачем ей есть детей?

Я замолкла и волевым усилием закрыла рот, хрипя не до конца сорванным горлом. Шуму-то наделала… Если тут есть жители, то им точно известно, что явилась чужачка. Надеюсь, поостерегутся со мной связываться, решив, что ну ее, эту ненормальную?.. Раз она так визжит без повода, то при наличии повода взорвет всем потусторонние барабанные перепонки.

Воронка свистела, и совать туда голову желания не возникало. Неважно, что высота приличная. Пригибаясь на всякий случай, я поднялась на ноги. Поверхность под ними была обнадеживающе твердой. Туман подрассеялся, взору предстал ковер из маленьких и подвижных корней-щупалец. Растения просвечивали в земле прожилками необычайно насыщенных цветов, с преобладанием синего и красного. Казалось, их оттенки выкрутили на максимум, до ряби в глазах. Не сказала бы, что мир наизнанку вывернуло. Скорее немного перевернуло вверх тормашками. Но изнанка, конечно, звучит красивее, не спорю…

Глаза потихоньку привыкали к местным контрастам и яркости. Зажмуриться не хотелось. Наоборот – жадно рассматривать каждую деталь. Любопытство вытеснило страх, стало ужасно интересно, что находится за скалами и чем кончается поле. Пока я вертела головой и судорожно решала, куда сперва сунуть нос, рядом со скалами мелькнула тень. Сумеречный тушканчик? Как некстати, я такой сложный рецепт вряд ли осилю…

Я повернулась к скалам. Оттуда надвигалось что-то темное и очень бабаистое, стремительно приближаясь. Или это чужой проводник от хозяина отбился?.. Шуша хранила меланхоличное спокойствие, что приободрило. Я попятилась к ней, но увязла не пойми в чем. Это не пойми что ослепительно заискрило и накрыло меня с головой. А когда схлынуло, пейзаж резко сменился. Собственно, и не пейзажем уже. Какой-то закуток подземного тоннеля. Его белоснежные, похожие на ледник стены переливались гирляндами огней, навевая мысли о празднике, который к нам приходит. Одну из стен небрежно подпирал собой Варнавский, поглядывая на меня с испытующим прищуром.