Текст книги "Ангел Элли"

Глава 12
Элли

Я осталась ночевать у Арии. Всю ночь я писала Кларку сообщения и звонила. Звонила со своего номера, с номера подруги, но толку не было. Иногда номер был занят, меня переключали на вторую линию, значит, он видит мои звонки, но не хочет говорить со мной. Я не думаю, что это из-за Майлза, в уме лишь то, что он хотел переспать со мной и уже добился своего, но не набрался мужества сказать мне правду и как мальчишка начал прятаться. Будет ожидаемо, если завтра он сменит номер. Сутки следующего дня повторились аналогично вчерашнему вечеру. Я звонила Кларку весь день и всю ночь, но толку не было никакого. Я оставила его в покое. Раз он так решил поступить со мной, раз он использовал меня, манипулировал, хотел поставить галочку и после этого бросить меня, то у меня нет слов!

…

Целых два месяца я провалялась дома, попивая красное вино, поедая много сладостей, тонны мороженного и читая романы, в которых существует любовь. Только книги могут телепортировать тебя в те места, в те поступки людей, в которых ты не будешь в реальной жизни. Каждая прочитанная книга делала меня сентиментальнее, заставляла плакать. Плакать и от хороших и добрых концовок, а особенно от плохих – где умирает человек, а автор уже заставил тебя привыкнуть к персонажу, полюбить его таким, какой он есть, а потом причиняет ему такую уйму боли, что даже словами не описать.

Все два месяца я вспоминала Кларка, хотела забыть его, как прочитанную книгу, как последнюю главу плохого романа, но эту историю создал не писатель. Эту историю создал ангел. Падший ангел, испорченный людьми. Неземное существо, пропитанное болью до каждого дюйма вен и плоти, разочаровавшийся в людях, чьи жизни и сны он оберегал тысячелетиями.

Пусть Кларк уходит, но мне хотелось бы знать ответ на вопрос – почему? Просто почему? Я хочу знать, зачем люди так поступают. Кого-то предают и человек, почувствовав нож в спине, понимает, как это больно и никогда не пожелает такой боли даже врагу, и уж тем более сам так не поступит с человеком, за которого он в ответе. А есть люди, которые приняв вкус предательства, специально предают других, тем самым отомстив всем из-за одного или двух плохих человек. Делая хуже только себе. Наверное, Кларк и есть второй вариант страдальца. Лишь это логически объясняет его поступок, но не оправдывает его. Нет! Не хочу знать, почему он ушел. Неинтересно больше. Хотя нет, интересно. Но от его появления будет только хуже.

На протяжении шестидесяти дней я наблюдала картинку. И из окна, и из двери, когда выходила забрать почту. Мужчина в чёрной кофте с капюшоном стоял постоянно в разных местах и следил за мной. Он вгонял меня в страх и панику. Ко мне приезжали подруги, сидели со мной, зачастую оставались на ночь и пили весте со мной шампанское. Мы рассказывали друг другу забытые истории, которые вместе переживали.

Я догадывалась, что это Майлз, тот незнакомец из парка. Наоми говорит, что он был добрым и по нему не скажешь, что он способен на убийство, кражу или продажу наркотиков. Он слушал её, угостил кофе, вел себя прилично, не приставал и ничего не спрашивал. Он спас ей жизнь, и это было не подстроить. На секунду я поверила в слова Наоми, но в голове не укладывалась картина, что Кларк может быть замешан в этом. Я стараюсь не думать об этом всём и оставить их всех в прошлом. Я пошла на поправку. Вино и шампанское снимают депрессию, нужно лишь дать себе время, а ещё лучше депрессию снимают книги.

Но не романы, они вгоняют тебя в неё, лучше всего детективы. Я не влюблена в Кларка. Мне обидно и больно, что со мной так поступили.

22 октября 2019 г

Телефон издал звук сообщения, я посмотрела и увидела сообщение от Кларка: «Прости меня». Во мне заиграли рвотные рефлексы, я вскочила и побежала в ванную. Появилась боль в животе. Не отпускает. Я позвонила девчонкам и рассказала о сообщении от Кларка и о том, что мне стало плохо. Не прошло и двадцати минут, как две подруги, ненакрашенные, в домашней одежде, стояли у моей двери с тестом на беременность.

– Издеваешься? – спросила я.

– Нет, ну а вдруг… – сказала Ария с серьёзным лицом, не опуская протянутую руку. – Я всегда проверяю, мало ли.

Я молча взяла тест и ушла в уборную провериться. Я бы никогда не стала этого делать, но безумное желание что-то поесть или прогуляться посреди ночи, и при этом резкие перемены настроения. Все это намекало на беременность, но я не хотела проверяться, хотя и сама задумывалась.

– Беременна!

– Что? – синхронно спросили подруги.

– Я беременна.

– От кого? – спросила Наоми.

– От Кларка, от кого же ещё! – сказала я, после чего уселась на диван и начала плакать.

Наоми стала успокаивать меня, а Ария стояла в тишине минут пять и наконец сказала:

– Вы встретитесь с Кларком сегодня.

Я посмотрела неё, а она стояла, протягивая мой телефон. Я взяла и прочла переписку. Ария ответила ему, она договорилась с ним о встрече, но ничего не написала о беременности.

– Зачем? – спросила я, рассердившись на подругу.

– Он должен знать! Может, он понял свою ошибку, хочет вернуться! – начала убедительно говорить Ария.

– Они хотят вернуться только тогда, когда им спать не с кем, – сказала Наоми.

– Не хочу! – перебила я её. И добавила: – Ни спать, ни общаться, ни видеться с ним.

– Встреться. Просто встреться и выскажи ему. Отпусти уже это наконец. Сколько можно сидеть дома и пить вино с шампанским? Ты скоро растолстеешь и сопьешься, – продолжала Ария. – Хотя тебе сейчас и пить больше нельзя, – добавила она, глазами показав на мой живот.

– Я с ней полностью согласна, – добавила Наоми, внимательно нас слушая.

– Хорошо, хорошо. Я встречусь с ним.

В этот же вечер мы с Кларком встретились у книжного магазина «Livraria Bertrand». Мы просто гуляли по вечернему Лиссабону, он старался извиняться, оправдывался. Но я его не слушала, я думала – а нужен ли он мне? Если человек способен причинить боль человеку, который ему доверял, значит, он сделает это с такой же лёгкостью и во второй раз. Его слова о том, что он хочет вернуть меня, что он осознал свою ошибку, не смогли растопить моё сердце, ведь ответа на мои вопросы он так и не смог дать.

После долгих увиливаний от моих вопросов в один момент он затих. Думал, наверное. Может, он и сам понимал, что ему это не нужно. Желание говорить с ним у меня отбило, но сказать, что я беременна, я должна.

Мы проходили мимо дома моих родителей. Папа всё детство прожил в этом доме. Раньше я часто приходила сюда, смотрела на двустворчатые ворота, изготовленные из металлических прутьев. С каждым годом дом всё тяжелее было рассмотреть ночью из-за заросших деревьев вокруг него. А днём крыша, покрытая шоколадной черепицей, блестела на солнце, блики от неё падали на зелёные листья деревьев, питая их энергией света. Проходя мимо дома, я засмотрелась на него, пытаясь рассмотреть хоть что-то из-за стены деревьев. Переднее окно у входной двери показалось мне чисто вымытым, и окно будто сияло от света луны. Пройдя ещё метров пять – семь, я все не упускала из виду окно, и остановилась, заметив светящую лампочку в люстре. Окно действительно чистое, и пыли на нём нет.

– Там кто-то есть! – сказала я вслух.

– Что!? – спросил меня Кларк.

– Уходи!

– Что? – переспросил он опять, не поняв меня.

– Я не хочу тебя больше видеть, уходи! – сказав это, я зашла через металлическую калитку во двор.

Дверь была достаточно тяжелая, но не заперта, значит, точно кто-то есть. Я подошла ко входной двери дома. Простая деревянная дверь, её украшала лишь красивая резная ручка, которая уже немного стерлась от времени. Я схватилась за ручку и медленно принялась открывать дверь.

Зайдя внутрь, я спросила:

– Кто здесь?

Мне никто не ответил, я повторила вопрос:

– Кто-нибудь меня слышит?

Опять тишина. Если дома никого нет, почему тогда включен свет? Я осматривалась вокруг. На стенах были небольшие трещины, висели картины северных лесов, осыпанные большими хлопьями бархатного снега. «Это мог бы быть дом моего детства», – подумала я. И прошлась по дому, осматривая его. Внутри действительно никого не было. Возле кровати и телевизора, что стояли друг напротив друга, была куча пустых бутылок от водки, виски и других алкогольных напитков. На столе, что стоял между кроватью и телевизорам, была полная пепельница окурков от сигарет и сигар, а возле них – несколько бумаг с различными записями. Чувство страха и беззащитности охватывали меня всё больше и больше с каждым сделанным шагом. Также меня переполняла грусть, особенно когда я увидела в комнате фотографию мамы.

– Я так скучаю по тебе, – сказала я, вытирая рукавом оставшуюся на фотографии пыль. – Мне так тебя не хватает.

По щекам потекли слёзы, из-за смешанных чувств у меня разболелась голова, я повернулась и увидела открытый шкаф. Подошла к нему, в нём висела папина одежда, от неё шел приятный запах, будто не так давно их носили и брызгали одеколоном. Я начала трогать рубашки и принюхиваться к знакомому мне запаху. Я поняла. Незнакомец из парка, как же его… Майлз. Я узнала его.

Вот почему тогда – на смотровой площадке, в клубе, в парке – на нём была знакомая мне одежда. Я видела эту одежду на старых фотографиях папы. Что он здесь делал? Что ему нужно от меня? Я начала обыскивать шкаф, комод, хотела найти подтверждения моим догадкам, и нашла их в тумбочке. На самой первой полке лежала бумага с объявлением о розыске Майлза, который знает, кто продал мальчику наркотики.

Я взяла бумаги с записями со стола и запихнула себе в карман, предположив, что на них номера телефонов и клиентов по заказу наркотиков. Вдруг он их выбросит или сожжёт, когда узнает, что его раскрыли, а я их предоставлю как улики и доказательство его виновности! Я решила не вызывать полицию. Хочу проследить за ним, когда он вернётся и подслушать его разговор с теми, кто доставляет ему товар, что он потом продаёт незаконно. Прошел час. Я услышала рёв двигателя подъехавшей машины. Из-за деревьев за окном мне не было ничего видно, я вылезла через окно и оказалась снаружи дома, чтобы он меня не увидел. Я села под окном и начала рассматривать, что происходит внутри дома.

Дверь начала открываться. Этой был Майлз, он нёс на себе тело обездвиженного Кларка.

Глава 13
Ангел

22 октября 2019 г

Все дни в течение этих двух месяцев, на которые Кларк залёг на дно и пропал из виду, я просидел в рюмочной, наблюдая за переулком в надежде, что Кларк объявится. Я настолько близко познакомился с рюмкой водки, она стала для меня как вода. Ненавижу себя! В кого я превратился?! В уме не укладывается, как по моему плану проехалась фура неудач. Разве этого я добивался? Сидеть, ждать, пока встречу наркоторговца, отравителя детей этим ядом… Вместо того, чтобы быть рядом с Элли.

– Опять ты. Что тебе нужно? – спросил я у рядом подсевшего человека.

Я даже не взглянул на него, поняв, что это бездомный.

– Я хочу помочь тебе, – ответил он.

– Как-то помог уже, хватило, спасибо.

– Остановись, живи своей жизнью. Хочешь помогать людям – помогай. Но Элли уже не помочь. Это её выбор, пойми ты наконец.

– Я ей нужен!

– Не нужен ты ей и не нужен ни в каком виде. Ты ей никто. Она тебя не знает, она тебя ненавидит, ты даже не друг ей, чтобы она послушала тебя. Ты не смог им стать и это не твоя вина.

– Что мне делать? Как мне быть? – спросил я у бездомного, находясь в полном отчаянии.

– Если ты всё ещё можешь улыбаться, улыбайся. По-другому на земле не живут, – дал он мне совет.

На пару секунд меня это заставило задуматься.

– Не могу. Я обещал её маме, что прослежу за ней, – я сказал это, и моя рука сама на автомате потянулась к бутылке и налила очередную рюмку до краёв и потянула ее ко рту.

Я выпил её залпом, не закусывая, и начал вспоминать тот день в больнице…

Это был день, когда родилась Элли. Тогда Сара в потускневшей палате посмотрела мне в глаза, как будто могла видеть меня, и она видела. Мир вокруг замер, капельки в капельнице остановились, ветер на улице притих, солнце замерло и его теплые лучи освещали палату. Плач Элли словно утих, суета больницы, пациенты в коридоре, медсестра – все замолчали. Или они замолчали только для наших ушей. Сара еле слышно прошептала: «Ты был мне хорошим ангелом, и ты всегда им будешь».

Я видел и слышал только Сару, и никак не мог повлиять на её смерть, но мог повлиять на жизнь её дочери. Она взяла с меня обещание, и вот я здесь, но бессилен. Когда рука её ослабла и она ушла в мир иной, всё вокруг вновь обрело звук, ветер врывался в окно, солнце отвернулась от нас, убрав свои лучи. Оно вместе со мной скорбело по человеку. Сейчас есть лишь понимание того, что я подставил небеса, подставил Элли, подставил Сару.

– Выпив рюмку, ты продаёшь душу дьяволу. Ты должен это знать.

– С ним лучше заранее начать дружить. Не выпив за жизнь и рюмки, все равно в аду окажешься. Все грешники! Кто в раю? – спросил я. – Земля – и есть ад.

– Ты знаешь, что это не так!

– Уже не знаю, уже не верю.

Бездомный затих. Прошло не больше двух минут, и он продолжил говорить, думал, наверное, что сказать. Или начинал верить в то, вот что начал верить я.

– Всевышний создал этот мир идеально сбалансированным. Все люди так живут, они родились в этом.

– Он просто лжец.

– Кому же он соврал? – спросил бездомный со злостью.

Он злился на меня – из-за того что не может донести до меня что-то важное. Но нужно ли мне это, когда я уже сделал свой выбор?

– Мне! Он говорил, что любит меня. А из-за одной ошибки во что он меня превратил? Разве так поступают с теми, кого любят?

– А что плохого в том, чтобы быть человеком?

– Быть человеком – значит страдать и бояться. Бояться, что тебе причинят боль те люди, которых ты любишь больше всего, которых ты хочешь защитить и чьи интересы ставишь выше своих! Бояться заводить новые знакомства, чтобы не обжечься снова. Быть человеком, значит быть грешником.

Бездомный опять замолчал. А я был не в себе и взбешен настолько, что даже опять не спросил его имени, хотя думал и об этом тоже. Его молчание затянулось.

Я продолжил разговор:

– Если ребёнок психически нездоров, то проблема явно в его родителях. Люди плохо поступают друг с другом, и это проблема Бога. А если не здоров я, то спросите об этом моего отца. Но он уже давно не человек… Да и был ли он человеком? Или это ложь? Как и ложь то, что он любит своих детей и свои творения. Если и был, то явно не в это время! Раньше всё было по-другому. Земля превратилась в яблоко, и мы не заметили, как она начала гнить с центра ядра и гниль дошла до нас. Ему нужно хотя бы день прожить в теле влюбленного человека, чья любовь невзаимная. В теле родителя, чей ребенок умер от наркотиков в четырнадцать лет. В теле матери, которой сообщили, что её сын умер на войне. В теле отца, которому сообщили, что его дочь изнасиловали. Пусть спустится! Или облака мешают видеть? Люцифер не толкает людей на плохие деяния, он лишь карает грешников. Но почему-то его считают виновником всего плохого.

Но разве он виновен? Он лишь хотел свергнуть правителя, он предвидел крах земли – и это не потоп, не ураган, не торнадо и не смерч. Это люди, которые превращают свой дом, свою землю в сожженные поля. И плевать они хотели на остальных. Что с ними не так? Что не так с людьми? Что не так с небом?

Я выговорился, и мне полегчало немного. Он продолжал молчать, взял бутылку со стола, налил себе рюмку и выпил. Я позвал бармена, попросил принести мне ручку и листок. Он выполнил просьбу, я сел и написал стихотворение.

Бездомный взял листок в руки и прочёл вслух негромко своим прокуренным голосом.

 
Небеса, услышьте молитву мою,
Боже, дай мне силу твою!
Я бы забрал боль её,
А тебе отдал бы свою.
 
 
На земле ты пил бы всегда,
В слезах от были выл бы, как я.
Каким друзьям ты нужен, когда?
Писал бы стихи, подбирая слова.
 
 
Бумага стерпит – книгу пиши,
Во все главы душу вложи,
Греши, давай же, ну же, греши!
Боль на тома, а книга одна.
 

Бездомный ухмыльнулся, достал из кармана зажигалку и сжёг бумагу, на которой был написан этот стих.

– Я ведь говорил, пиши всегда! Это тебя будет успокаивать. У тебя начинает получаться. – Он снова поджёг зажигалку и задумался, смотря на жёлтый огонёк, а затем добавил: – Не зли его. Тебе и так досталось. – После чего встал и пошел к выходу. Остановился у двери и добавил: – Физически помочь тебе я не могу. Поэтому послушай совет: не лезь, забудь, иначе закончишь, как и все падшие ангелы.

– Как? – спросил я его, но ответа не услышал, хотя он что-то пробормотал.

Я выбежал за ним, чтобы спросить, что он имел в виду, но его на улице не было, словно испарился.

Через дорогу я заметил странного мужчину низкого роста в черном пальто до колен. Подозрительный… Я начал подходить ближе – вдруг это маскировка или он заменяет пропавшего Кларка? Внезапно появился сам Кларк и взял у мужчины чёрную сумку. Я успел подойти до того момента, как Кларк передал ему вторую сумку, с которой пришел. Я ударил Кларка в висок, вырубив его, и затолкал его в его же машину. Мужчина начал звонить кому-то, но сам ничего не пытался делать.

Я повёз Кларка в дом отца Элли, в дом, где я живу последние три месяца. Подъехав к дому, я вытащил Кларка из машины и закинул его к себе на плечо, взял две сумки – ту, с которой пришел Кларк, и ту, что принёс мужчина в пальто. Я занёс его в дом. Остановился в центре комнаты, показалось, что слышал чей-то топот. Вдруг Кларк очнулся и ударил меня по затылку, а я не успел среагировать. Я скинул его с себя. Он начал осматриваться вокруг, пытался понять, где находится.

– Где я? – спросил Кларк.

– У меня!

– Что ты наделал идиот, они теперь нас убьют! – говорил он взволнованно, ходя по комнате туда-сюда.

– Кто, они?

– Люди, которым я не передал эту сумку, – сказал он, указывая на сумку, с которой пришел на встречу.

– Что в ней?

– Двадцать килограмм наркоты! Они сейчас думают, что мы с тобой это всё подстроили. Забрали у них сумку денег, не отдали их сумку, и ты меня будто похитил. Они нас найдут и убьют. За нами был хвост?

– Хвост? – спросил я, не понимая о чём он говорит.

– Ты во всём виноват, это всё ты! – У Кларка покраснели глаза, в какой-то момент я подумал, что сейчас лопнут капилляры.

Он подошел ко мне близко и взял за шею. Я оттолкнул его от себя.

– Я тебя предупреждал, оставь Элли и занимайся чем тебе угодно.

С улицы раздались звуки подъезжающих машин.

– Они уже здесь, нужно уходить! – сказал я.

– Тогда они убьют Элли.

– Что?

– Они думают, что мы с ней в отношениях. Они видели нас вместе, когда следили за мной, и угрожали, чтобы всё было без фокусов, и никакой полиции, а тут ты объявился, – проговорил он убедительно и спокойно, будто смирился с тем, что нас ждёт. Затем добавил: – Тоже мне, ангел для Элли! Лучше бы своей жизнью занялся.

В дом зашли люди в чёрных плащах и кожанках и все в синих джинсах с кроссовками, словно мы в девяностые годы попали. Человек восемь окружили нас.

Ещё двое пришли чуть позже, сказав самому главному, что стоял спереди нас:

– В машине никого, только сумка с нашим товаром и деньгами.

– Отлично! – произнес главный этой шайки.

Лысый, с усами и бородой, полное лицо, широкий лоб, нос с горбинкой и шрам на правой щеке. Жуткий человек.

Он добавил своим:

– Осмотрите дом.

После его слов двое ушли осматривать остальные комнаты в доме, а я, провожая их взглядом, увидел, что за окном стояла Элли, наблюдая за всем происходящим. Наши взгляды встретились.

Голова готова была закипеть, как чайник, запутавшиеся чувства с мыслями в бреду. Не могу ни о чем думать и лишь пару вопросов в голову просачиваются, в ещё спокойный уголок мозга. Что она здесь делает? Что она слышала?

Услышав кашель одного из бандитов, я вновь вернулся в реальность и начал понимать, что Элли в опасности, находясь здесь. Я пытался глазами дать понять ей, чтобы уходила отсюда. Но она продолжала стоять. Я повернулся к ней спиной и ко всем лицом, завёл правую руку за спину и кистью махал в сторону, не понимая ушла она от окна или нет.

Главный бандит достал пистолет, я сразу же подвинулся и встал к окну спиной, чтобы полностью закрыть вид и они не заметили Элли. Я медленно двигался в сторону окна. Кларк начал диалог с бандитами, он рассказал им всю правду, но верить они отказывались, считая, что невозможно попасть в такую глупую ситуацию.

– Эй ты! Отойди от окна! – приказал мне один из членов банды.

Я сделал вид, что не слышал его, и продолжил стоять дальше.

– Отойди сказал! – повторил он, достав пистолет из-за спины и нацелившись в меня.

Я отошел в сторону, кинув взгляд в окно – Элли там уже не было. В напряжении, от адреналина, я не мог понять происходящего – что сейчас будет, как я объясню то, что я здесь живу. Но главное – чтобы она ушла отсюда. Ноги трясутся, меня бросает в жар. Успокаивало то, что Элли ушла подальше от вооруженных людей. И в этот момент в дверь зашла девушка. Это была Элли.