Текст книги "Прекрасная обманщица"

Но больше всего его интриговал вопрос, кто же она такая на самом деле. Если шлюха, то, безусловно, самая необычная из всех, кого ему когда-либо приходилось встречать. А если нет, то кто же она? Порядочная девушка? Образованная? Но неужели настоящая леди может всем пожертвовать ради сомнительной карьеры якобитской лазутчицы? Из чувства патриотизма? Из верности Стюартам? В это невозможно поверить! Во-первых, политический фанатизм женщинам вообще не свойствен, это скорее мужское дело, а во-вторых… Бэрк вздохнул и ожесточенно потер слипающиеся глаза. Мысли путались от усталости.

Он опустил книгу на столик и допил остатки бренди.

Если установится хорошая погода, у него останется два, самое большее три дня, чтобы выяснить, кто же она такая. Ну а если дождь будет продолжаться – тогда неделя. Бэрк вспомнил, как она на него взглянула, когда он предложил самый быстрый способ узнать, действительно ли онa так неразборчива в постели, как утверждает. Она пришла в непритворный ужас, что уже само по себе показалось ему чрезвычайно интересным. Чем больше он думал, тем более соблазнительной представлялась ему эта мысль. «Шотландские шлюхи не в моем вкусе», – сказал он тогда Денхольму. А сейчас он перебирал в памяти, как выглядел ее манящий рот, как при каждом слове, при каждой улыбке соблазнительно приподнималась верхняя губка, словно приглашая к поцелую. Он представил себе, каково было бы ее поцеловать, коснуться ее лица, кожи, услышать, как она начнет стонать от наслаждения…

Вдруг за стеной рядом с ним раздался глухой, но сильный удар. Бэрк сел в постели и прислушался. Неужели онa пытается удрать? Он точно помнил, что запер ее дверь. Послышались приглушенные звуки. Трудно было сказать, что это такое. Затем тишину разорвал короткий крик, оборвавшийся хлопком пощечины.

Бэрк вскочил с постели, схватил с каминной полки ключ и прямо нагишом бросился за дверь по короткому коридору к комнате Кэтрин. Ее дверь была по-прежнему заперта. Он торопливо отпер ее и резко распахнул. Дверь с оглушительным стуком ударилась о стену, и Бэрк ворвался внутрь. То, что он увидел при ярком лунном свете, наставило его похолодеть, но уже в следующий миг вся кровь в нем вскипела и забурлила огненной лавой.

Джонас Макки был в ночной рубахе поверх штанов. Его обрюзгшие щеки, обрамленные седыми бакенбардами, посинели от выпивки, глаза вылезали из орбит, в лунном свете он казался ожившим мертвецом. Пыхтя от напряжения, он одной рукой прижимал подушку к лицу Кэтрин, а другой тискал ее грудь. Она лягалась и царапалась, но Макки уклонялся, одновременно пытаясь накрыть ее своим телом, однако он был слишком толст и слишком пьян, чтобы с нею совладать. Кэтрин отчаянно металась по постели, ее сорочка задралась выше колен, Бэрк слышал, как судорожно она пытается глотнуть ртом воздух.

Зарычав, словно дикий зверь, он налетел на Макки, схватил его за шиворот и за пояс, поднял его, как куль с мукой, и швырнул через всю комнату. Трактирщик ударился головой о стену и рухнул наземь бесформенной кучей.

Бэрк обернулся к постели. Кэтрин сидела, выпрямившись и прижимая к груди подушку. Она задыхалась и обводила комнату безумным взглядом, но никаких явных повреждений он не заметил. Убедившись, что девушка не ранена, майор вновь повернулся к трактирщику.

Макки стонал, держась за голову, от него несло, как из винокурни. Бэрк пинками заставил его подняться, выволок из комнаты, подтащил к лестнице и уже собрался спустить вниз, но сообразил, что старый негодяй, пожалуй, сломает себе шею. С большой неохотой майор ограничился тем, что изо всех сил двинул Макки в жирное брюхо, а когда тот согнулся пополам, нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Что-то хрустнуло, и незадачливый трактирщик медленно сполз по стене на пол. Он был без сознания.

По всему коридору стали открываться двери. Всем хотелось знать, что это за шум на лестнице, однако нагота Бэрка и его кровожадный вид подействовали на зевак отрезвляюще: двери захлопнулись так же быстро, как до этого распахнулись.

Он вернулся в свою комнату, чтобы натянуть панталоны, а потом поспешил к Кэтрин. Девушка сидела на краю постели, все еще цепляясь за подушку. Она выглядела совершенно несчастной, беспомощной и отчаянно юной. Бэрк сделал шаг к ней, и в тот же самый миг она вскочила с кровати. Они сошлись посреди комнаты, и он обнял ее, словно ничего естественнее и проще на свете быть не могло. Сперва Кэтрин стояла неподвижно, как будто оцепенев, но вскоре ее охватила неудержимая дрожь, такая сильная, что у нее застучали зубы. Бэрк понял, что она пытается удержаться от слез.

Подхватив ее на руки, он бережно отнес девушку обратно в постель, сел, не разжимая объятий, в изголовье кровати и оперся спиной о стену. Кэтрин свернулась тугим клубком у него на коленях и прижалась лицом к его груди, еe руки были крепко стиснуты в кулаки, она прижимала их к губам, чтобы унять выбиваемую зубами дробь. Бэрк укрыл ее одеялом и еще крепче прижал к себе, а потом принялся осторожно, стараясь не напугать, растирать ей ноги. Ступни у нее совсем закоченели, но он согрел их, и ее тело постепенно расслабилось в его объятиях.

Кэтрин судорожно всхлипнула и перевела дух.

– У него был ключ.

Бэрк почувствовал, как волоски у него на груди шевелятся от ее дыхания. Он отбросил упавшие ей на щеку шелковистые, слегка вьющиеся волосы и заглянул в лицо. Казалось, ее кожа светится в сиянии луны. Одну руку она доверчиво положила ему на грудь, другой придерживала разорванную пополам сорочку. Желание поцеловать ее вспыхнуло в нем с неумолимостью сильной жажды.

Ее голос раздался снова, тихий и все еще немного дрожащий.

– Что вы с ним сделали?

– Отправил «спать», – проворчал Бэрк, зарывшись лицом ей в волосы.

– Вы его у…

– Нет. Хотя соблазн был велик.

Кэтрин снова всхлипнула. Совсем по-детски.

– Мне кажется, он был пьян.

Он улыбнулся.

– Ты совершенно права.

Бэрк долго сидел, вдыхая чистый запах ее волос и удивляясь тому, как приятно держать ее в объятиях. Через какое-то время до него дошло, что она уснула. Длинные, темные, как тушь, ресницы широкими веерами лежали на лилейно-белых щеках. Ему хотелось обнимать ее всю ночь напролет, но правая нога у него совсем затекла, поэтому он с бесконечной осторожностью поднялся, держа ее на руках, как спящего ребенка.

– Бэрк?

Ее глаза в лунном свете казались бездонными темно-лиловыми колодцами.

– Ш-ш-ш. – Он бережно уложил ее на кровать и натянул одеяло ей на плечи. – Спи, милая. Закрой глаза. Ты в безопасности.

Кэтрин уснула мгновенно. Бэрк долго стоял, глядя на ее лицо, на длинные волосы, разметавшиеся по подушке. Наконец он с глубоким вздохом сожаления вышел из комнаты, тихонько притворил дверь и запер ее на ключ.

6

К середине следующего дня они благополучно обогнули Карлайль, не встретив представителей ни одной из воюющих сторон, и углубились в графство Камберленд. Кэтрин много раз бывала в Лондоне раньше, но всегда путешествовала более восточным маршрутом: либо морем из Инвернесса, либо наземным путем, через Эдинбург и Ньюкасл. В Англии она никогда не бывала западнее Бата,[15]15
  Город-курорт на юге Англии близ Бристольского залива.


[Закрыть] поэтому ее до глубины души поразила несравненная красота Озерного края.[16]16
  Живописный район гор и озер на северо-западе Англии.


[Закрыть] Ей нелегко было в этом признаться даже самой себе (разумеется, не Бэрку!), но Озерный край ни в чем не уступал ее обожаемому Нагорью. Разумеется, он был не столь суров и неприступен, но все же дикая красота горных озер и накисающих над ними каменных утесов, сумрачных долин, усеянных валунами, и открытых всем ветрам вересковых пустошей вызвал отклик в ее душе. Она всегда питала слабость к мрачным и грозным пейзажам. Оставалось только сожалеть, что все это великолепие находится на английской земле.

Мысли о событиях вчерашнего вечера посещали ее время от времени, но Кэтрин сама поражалась тому, как мало они ее затронули. Казалось бы, вчерашнее столкновение с трактирщиком должно было вызвать у нее в памяти целый поток невыносимо болезненных воспоминаний, но этого почему-то не случилось. Самым ярким из ее впечатлений было вовсе не внезапное пробуждение среди ночи, когда мужская рука зажала ей рот, а хриплый, задыхающийся голос прошептал в ухо: «Не бойся, милочка, Джонас тебя не обидит!» Нет, живее всего ей вспоминалось, как она потом лежала в крепких объятиях майора Бэрка, ощущая его дыхание в своих волосах, его надежные руки, его сердце, сильно бьющееся под ее ладонью. Никогда в жизни ей не было так хорошо и спокойно.

«Спокойно»? Что за нелепая мысль! Кэтрин поспешила выбросить ее из головы. Неужели всего за одну ночь она успела превратиться в глупую гусыню? Однако воспоминание, пришедшее на смену, расстроило ее еще больше. Увы, оно тоже было связано с Бэрком! Она вспомнила, как он выглядел прошлой ночью в лунном свете: словно разгневанный Ахилл из греческого мифа, неистовый и непобедимый. Его тело как будто светилось в неземном серебристом свете, голубоватые тени рельефно обозначали псе выпуклости и впадины, образованные хорошо развитыми мышцами груди, живота и длинных стройных ног. Какая мощь исходила от ее обнаженного тела. Ее сердце воспряло, как только она его увидела.

Кэтрин вздрогнула, сама не зная почему. Ей хватило внутренней честности признать, что нагота Бэрка не вызвала у нее отвращения. Это само по себе казалось непостижимым: ведь до сих пор весь ее опыт общения с мужчинами сводился лишь к одному – давать отпор насильственным и скотским приставаниям. Она думала, что так будет продолжаться всегда. Теперь пришлось признать, что существует и другая возможность. Все ее чувства были безнадежно запутаны. В каком-то потаенном уголке ее души пробуждалось робкое и радостное волнение, но мысль о том, что англичанин – да не какой-то там, а именно этот англичанин – может вызвать у нее иные чувства, кроме отвращения, приводила ее в ужас. Нет-нет, это совершенно невозможно! Лучше об этом не думать.

Кэтрин решила в это утро обновить одно из купленных ей Бэрком платьев. Льняное платье цвета ржавчины было искусно украшено рисунком в виде белых и синих цветов, а открытый вырез щедро отделан белым кружевом. Вытащив шелковую ленточку из ворота порванной вчера сорочки, девушка завязала ею заплетенные косами волосы в некое подобие свободного узла на затылке. Конечно, шпильки были бы лучше, но приходилось довольствоваться тем, что нашлось под рукой. Взгляд, брошенный ею перед отъездом в волнистое старое зеркало, одновременно обрадовал и встревожил ее. Она показалась сама себе свежей, как роза, и чистенькой, как обточенный морем камешек. Именно так ей хотелось бы выглядеть, находясь дома в полной безопасности или отправляясь, к примеру, на прогулку вместе с матерью. Увы, совсем не так надо было бы выглядеть сегодня! Но что же ей оставалось делать? Не надевать же еще раз «костюм шлюхи»! Бэрк не допустил бы этого. Он, наверное, разорвал бы это платье в клочки и сжег бы его, если бы увидел его на ней еще раз. Судя по тому, как он вытаращился на нее этим утром, ее вид ему понравился. Он даже пробормотал что-то одобрительное (она не разобрала, что именно) по поводу ее волос, и его восхищенный взгляд выбил ее из колеи. Она вовсе не должна искать одобрения майора, напомнила себе Кэтрин, наоборот, ей следует добиваться его неодобрения. Что ж, хотя у нее нет возможности нарядиться шлюхой, никто не помешает ей разыгрывать из себя таковую.

Она оглянулась через плечо. Бэрк изменил порядок следования: теперь он ехал в четырех шагах позади и чуть слева от нее. Чтобы легче было на нее пялиться, с досадой подумала Кэтрин. Он все утро только этим и занимался, действуя ей на нервы. Сначала она пыталась не обращать па него внимания, потом нарочно уставилась прямо ему в глаза, чтобы его смутить. Напрасный труд! Этот человек был начисто лишен стыда. Он просто улыбался в ответ своей ленивой и нахальной улыбкой, глядя на нее в упор, пока она сама не отвернулась, краснея от смущения, потому что видела в его глазах нечто такое, для чего даже не могла подобрать названия. Вернее смогла бы, если бы постаралась, но ей вообще больше не хотелось занимать голову мыслями о майоре Бэрке.

И все же этим утром он показался ей настоящим красавцем. Не стал надевать мундир («Военная форма слишком сильно разжигает страсти, Кэт, – пояснил он. – Все сразу бросаются тебе на выручку») и вместо этого нарядился в охотничью куртку из оленьей кожи поверх белой батистовой рубашки и в черные панталоны. Ей казалось, что выглядеть более мужественно, чем Бэрк в своем мундире, просто невозможно, но теперь она вынуждена была признать, что ошибалась. Хорошо еще, думала Кэтрин, что на нее такие легкомысленные мелочи, как мужская красота, совершенно не действуют, по крайней мере, когда речь идет об англичанах. В противном случае майор Бэрк мог бы, пожалуй, вскружить ей голову.

Они ехали по высокой и узкой горной дороге вдоль гряды утесов, со всех сторон обступивших лощину, на дне которой тускло, как слюда, поблескивало круглое, заполненное чернильно-черной водой озерцо. От дороги по направлению к озеру ответвлялась едва заметная овечья тропка. Внезапно Бэрк направил лошадей по этой тропке прямо в лощину. Кэтрин не могла понять, что им тут делать, но он остановился и, сняв с вьючной лошади один из узлов, развернул его на плоском камне.

– Проголодалась?

Бэрк протянул руки, чтобы помочь ей спешиться, но она решительно спрыгнула с седла прежде, чем он успел к ней прикоснуться.

– До смерти! – ответила Кэтрин, подходя поближе и с жадным интересом разглядывая содержимое узелка. – Мясной рулет! Где вы его взяли? И сыр, и яблоки… Бэрк, но это же замечательно!

– Ну вот, – довольно заметил он в ответ, – наконец-то я нашел способ вызвать у тебя улыбку.

Пропустив это замечание мимо ушей, она принялась делить еду на две порции.

– Хотите съесть яблоки прямо сейчас или позже? Ой, тут еще и фруктовый пирог! Какой вкусный! Я свой оставлю на потом. Почему бы вам не сесть?

Он не последовал ее совету, и тогда Кэтрин наконец повернулась к нему лицом, уперев руки в боки и укоризненно качая головой. Его назойливый взгляд вынудил ее потерять терпение.

– Вот уж не думала, что вы просто хотите заставить меня улыбнуться, майор Бэрк, – огрызнулась она. – Если так, то вы выбрали странный способ добиться цели, и неудивительно, что мясному рулету больше повезло!

Нет-нет, опять она взяла неверный тон, это было совсем не то, что сказала бы в подобных обстоятельствах Кэтти Леннокс. Но Бэрк так заразительно расхохотался в ответ, что Кэтрин вскоре оставила всякие попытки выглядеть рассерженной и рассмеялась вместе с ним. Собственные слова вдруг показались ей безумно смешными. Отсмеявшись и усевшись наконец за завтрак, оба почувствовали, что примирились друг с другом впервые за все утро.

Наевшись, Бэрк прислонился спиной к скале и принялся аппетитно хрустеть яблоком.

– Стало быть, ты из Эдинбурга, – с полным ртом проговорил он.

– Что?

Он проглотил и повторил вопрос.

– Да, – ответила она, ничуть не встревожившись.

Поднялся свежий ветерок. Он понемногу разогнал утренние облака, и в черной ряби на поверхности озера отразились островки синевы.

– Ты была там, когда принц Чарли вторгся в город?

– «Вторгся?» Ха! – презрительно откликнулась Кэтрин. – Скажите уж «вошел». Никто не стал с ним драться.

– Неужели? Я слышал, были грабежи.

– Вот уж нет! – горячо возразила она. – Шотландские полки вымуштрованы так, что солдаты отказывались даже от бесплатной выпивки, когда горожане их угощали.

– Да что ты говоришь!

– А вот представьте себе. А после битвы при Престонпанзе[17]17
  Престонпанз – городок в графстве Лотиан (Шотландия) на берегу залива Ферт-оф-Форт. В бою при Престонпанзе (1745 г.) якобиты наголову разбили армию короля Георга II.


[Закрыть] принц распорядился, чтобы раненым англичанам была оказана такая же помощь, как и его собственным солдатам…

Кэтрин вдруг опомнилась.

– Я… я в политике не разбираюсь, – запоздало прибавила она, – я же вам уже говорила, но думаю, нельзя отрицать, что армия повстанцев проявила доблесть. Сама я, конечно, судить об этом не могу, но так мне рассказывали. Наверное, вам лучше знать.

Бэрк усмехнулся.

– Интересно, почему он все время передвигается пешком? Просто какой-то вечный пешеход!

Кэтрин вспыхнула, но удержалась от ответа.

– К тому же не могу сказать, что я в восторге от его ума, Кэт, – как ни в чем не бывало продолжал Бэрк. – Ему давно уже следовало понять, что его затея обречена на провал. У него слишком мало почвы под ногами. Мало кто из местных лордов его поддержал, да и те скорее из чувства долга и чести, из жажды приключений…

– Чувство долга и чести! Конечно, англичане в большинстве своем этого не понимают! – перебила его задетая за живое Кэтрин.

– Но многих принудили силой, – продолжал он, ничуть не смущаясь, – к примеру, в Атолле, где спалили дома вместе с жителями.

– Это ложь! – вскричала она в негодовании.

– Нет, Кэт, это не ложь, – тихо возразил Бэрк.

Голубизна неба отразилась в его глазах, высвечивая горечь, какой она никогда не видала раньше.

– Думаешь, на одной стороне воюют только хорошие, а на другой только плохие? Так не бывает, милая. Просто солдаты убивают друг друга, и чем дольше они дерутся, тем непонятнее – за что именно.

Кэтрин была поражена его тоном.

– Но вы же воюете! И убиваете, надо полагать.

Что-то странное промелькнуло во взгляде Бэрка.

– Это верно, мне приходилось убивать. Я сотни раз видел, как люди умирают. Было время, когда меня увлекал азарт боя, необходимость рисковать жизнью, меряясь силами с противником… Но оно давно миновало. Как ни банально это звучит, я устал воевать.

Кэтрин вовсе не казалось, что это звучит банально. Она тоже видела, как убивают, и раз увиденного ей с лихвой хватило на всю жизнь. Больше она не хотела видеть смерть. Никогда. Она ждала, что Бэрк еще что-то скажет, но его внезапная исповедь на этом закончилась.

– Но как можно хранить верность королю, который даже не умеет говорить по-английски? – спросила она наконец.

– Ты его путаешь с его отцом, – улыбнулся майор. – Насколько мне известно, Георг II изучает английский.

– Но… он же немец. – В ее устах это слово прозвучало как окончательный приговор, включающий в себя все то, что ее не устраивало в правящем монархе. – Он даже не англичанин.

– Погоди, Кэт, – возразил Бэрк, – уж если на то пошло, Стюарты тоже не англичане. Они наполовину французы, наполовину шотландцы. В них нет ничего английского.

Кэтрин торжествующе усмехнулась.

– Верно, но тем-то они и хороши, что в них есть шотландская кровь!

Она решила, что не стоит даже и пытаться делать вид, будто наследственные права Стюартов ее совершенно не интересуют: ей ни за что не удалось бы последовательно выдержать эту роль. Нет, лучше притвориться, что она – истинная дочь Шотландского нагорья, наделенная всеми местными предрассудками и болезненной обидчивостью, но все-таки не лазутчица якобитов.

Несколько мгновений Бэрк наблюдал за нею в полном молчании, потом покачал головой и встал, потягиваясь.

– Пошевеливайся, женщина, а не то не добраться нам засветло до Уиндермира.

Они под уздцы провели лошадей по узкой тропке обратно к дороге, а там Кэтрин позволила Бэрку подсадить себя в седло. Она почувствовала, что его пальцы сжали ее лодыжку куда горячей, чем в первый раз, и он бросил на нее взгляд, который можно было назвать каким угодно, но только не равнодушным. Казалось, он видит ее в новом свете, но она, хоть убей, не могла понять, в чем тут дело, и твердо знала лишь одно: в таком свете ей не хотелось предстать перед ним.

– Расскажи мне еще немного о себе, Кэт, – миролюбиво предложил он после долгого молчания.

Они огибали какие-то каменные руины, заросшие куманикой и ползучими розами. Показалось солнце, под его лучами пожухлая трава на склонах зазеленела, как изумруд. Луговые птички, трепеща крылышками, перепархивали с куста на куст.

– Нет, майор, уж лучше вы мне расскажите что-нибудь о себе. Обо мне вы уже довольно наслышаны, не так ли? Да разве мою жизнь можно сравнить с жизнью военного? Вы небось и за границей бывали не раз. Вот и расскажите мне обо всяких незнакомых местах.

– Ты меня не проведешь, Кэт. Я вижу тебя насквозь.

– Понятия не имею, о чем вы толкуете. Вот скажите: вы и вправду герцог?

Он засмеялся.

– Нет, всего лишь виконт.

Она вытянула губы трубочкой:

– Виконт! Подумать только! Это считается выше графа?

– Нет, но мне предстоит унаследовать графский титул после смерти отца.

– А ваш папаша, стало быть, все-таки граф?

Бэрк кивнул.

– Как здорово! А как надо обращаться к графу? Как его величать?

– Ну, если речь о моем отце, то он – граф Ротбери.

– А сами вы, значит, виконт Ротбери?

– Нет, я виконт Холистоун.

Кэтрин кокетливо тряхнула головкой.

– Так как же мне вас величать? Сэр или милорд, или…

– Ваше Королевское Высочество вполне подойдет.

– Вы шутите. Как, должно быть, здорово быть богатым и иметь титул!

В ее голосе прозвучала грусть, смешанная с легкой завистью.

– В этом есть свои преимущества.

– Но зачем вы пошли служить в армию? Почему бы не жить в свое удовольствие в собственном поместье?

– Для разнообразия. Моя душа жаждала приключений, и мне вовсе не хотелось заниматься политикой, как того желал мой отец. И уж тем более мне не доставляло удовольствия шататься по гостиным, отражая атаки бойких мамаш с дочками на выданье.

– А почему нет? Мне кажется, это довольно забавно.

– Нет-нет, это смертная тоска. К тому же я думал: а ну, как одна из них мне и вправду понравится? Тогда мне пришлось бы на ней жениться!

Его надменные брови сошлись с выражением величайшего отвращения.

Кэтрин засмеялась.

– Это так ужасно?

– Чудовищно. Конец всему. Видишь ли, Кэт, в романах обычно пишут: «И жили они долго и счастливо». А знаешь, почему? Авторы просто не могут придумать, что бы такое интересное могло приключиться с героями после того, как они сунут шею в брачную петлю.

– Не могу с вами согласиться, – сказала Кэтрин после минутного раздумья. – Мне кажется, нет на свете ничего более увлекательного, чем попытаться прожить долгую и счастливую жизнь с тем, кого любишь.

– О, мисс Леннокс, вы меня удивляете. Я-то думал, что по вашим понятиям для счастливой жизни нужны только большие деньги.

– Это главное, но не единственное условие, майор. Я, наверное, выйду замуж за богача, а потом заведу любовника.

– Только одного?

– Ну почему же, вовсе не обязательно. Но пусть будет один за раз, – пояснила она, задумчиво выпячивая губки, и тут же решила, что лучше переменить тему. – А где живет ваша семья?

– В Нортумберленде. В двадцати милях от Чевиот Хилз.

– Неужели? Нет, правда? Но это же почти…

– Почти в Шотландии? Совершенно верно. Вот потому-то я так тебе и нравлюсь, Кэт.

– И вовсе вы мне не нравитесь.

– Что?! Ты ранишь меня в самое сердце. А почему я тебе не нравлюсь?

«Потому что ты англичанин», – чуть было не ляпнула Кэтрин.

– Потому что вы везете меня туда, куда мне вовсе не хочется ехать, – капризно сказала она вслух.

– Ах вот оно что, – печально улыбнулся Бэрк.

– А вы небось учились во всяких модных школах?

Ей было намного спокойнее на душе, когда он отвечал, а не спрашивал.

– Да.

– Вы любите важничать?

– Важничать? – удивленно переспросил Бэрк. – С чего ты взяла?

– Да так просто.

Ей пришлось спрятать улыбку. Он смотрел на нее сверху вниз, даже не понимая, какой у него при этом заносчивый вид.

– Я никогда всерьез над этим не задумывался, – честно признался Бэрк. – А теперь оставим это, Кэт, мне надо спросить тебя о чем-то действительно важном.

– Ладно, – обреченно вздохнула она. – Раз надо, значит, надо. Валяйте, майор Бэрк.

Они ехали рядышком, потому что дорога расширилась, нырнув в долину, усеянную валунами и поросшую папоротником. Кэтрин бросила на Бэрка вопросительный взгляд, мысленно приготовившись разливаться соловьем о своем трудном детстве, беспутном отрочестве и загубленной юности.

– Прежде всего, – деловито начал Бэрк, – берешь ли ты деньги с мужчин, с которыми спишь? А, Кэт? Или у тебя есть «покровители», которые тебя содержат в обмен на твои услуги?

Кэтрин открыла рот, но не издала ни звука. На сей раз она была так потрясена, что даже не покраснела. Устремив на Бэрка пытливый взгляд, она попыталась найти в его лице хоть какой-то знак, который подсказал бы ей, что он шутит, но так ничего и не обнаружив, она отвернулась и уставилась на каменистую дорогу прямо перед собой. Через мгновение она выпалила первое, что пришло в голову:

– У меня бывали всякие мужчины. И такие и сякие.

– Понятно. Ну, а когда такие, а не сякие, когда речь идет о случайной короткой встрече, сколько ты берешь? Каковы твои ставки?

Девушка рассмеялась нервным коротким смешком.

– Ну… по-разному бывает.

Бэрк не сводил с нее взгляда.

– К примеру?

– Это зависит от обстоятельств. Понимаете, мне приходится учитывать разные вещи, о которых вы понятия не имеете.

– Конечно, не имею. Потому и спрашиваю.

– Да-да, разумеется. Ну что ж, все зависит от человека, не так ли? И от того, какой у меня настрой. Кто, где, в какое время, ну вы понимаете, – проговорила она почти бессвязно.

– Ну хоть примерную сумму назови, Кэт. Чтобы я мог себе представить.

Кэтрин стала лихорадочно соображать. Сумму! Боже милостивый, да откуда же ей знать, сколько проститутки берут с клиентов?

– Трудно сказать, майор Бэрк. – Она изо всех сил старалась выиграть время.

– Ну хорошо, хотя бы от и до.

– От и до? Ну что ж… – В голове у нее было пусто. – Где-то от десяти до двадцати фунтов.

– От десяти до двадцати фунтов?

– Я хотела сказать гиней. От десяти до двадцати гиней.[18]18
  Гинея – английская золотая монета, равная по стоимости 21 шиллингу, в то время как фунт стерлингов был равен 20 шиллингам.


[Закрыть] – Как я уже говорила, по-разному бывает.

– Да, конечно.

Ей не хватило мужества поднять глаза и посмотреть, как он воспринял ее слова. Наступила продолжительная пауза. Казалось, Бэрк обдумывает услышанное.

– Мои вопросы, наверное, кажутся тебе слишком личными, но надеюсь, ты понимаешь, почему мне приходится их задавать. Видишь ли, я должен основательно во всем разобраться.

Его слова прозвучали как-то уж слишком рассудительно, а тон, которым они были произнесены, показался ей чересчур сочувственным, поэтому Кэтрин не поверила, что он говорит всерьез, однако высказывать свои соображения вслух, конечно, не стала.

– Сколько у тебя было мужчин, как ты думаешь? Хоть примерно. Ты, разумеется, еще молода, так что…

– Дюжины! Сотни!

Она на секунду задумалась, потом решительно повторила:

– Дюжины.

– Неужели?

На сей раз в его глазах точно мелькнул какой-то подозрительный огонек, ей удалось его подметить за миг до того, как Бэрк наклонился, чтобы смахнуть с полы куртки прилипший комочек грязи.

– Зачем вы задаете мне все эти вопросы? – настороженно спросила Кэтрин.

Он уставился на нее с видом воплощенной невинности.

– Как это «зачем», Кэт? Разумеется, чтобы выяснить, насколько правдива твоя история. Неужели ты думаешь, что мною руководят одни только привходящие соображения?

Ему удалось ее смутить, но ей хватило ума ответить:

– Понятия не имею, что такое «привходящие соображения».

– Я и не ждал, что ты поймешь. Ладно, Кэт, последний вопрос. Сколько поз ты знаешь?

Девушка взглянула на него в недоумении. Поз? О чем это он толкует? И вдруг до нее дошло. Не иначе, как по наитию, она поняла суть вопроса и отвернулась, чувствуя, что щеки пылают огнем. Пришлось сделать глубокий вдох и лишь потом вновь повернуться к нему лицом.

– Майор Бэрк, – заговорила она ровным голосом, – я знаю столько поз, сколько вам и во сне не снилось за всю вашу жизнь.

Она так долго не сводила с него глаз, что наконец-то ему первому пришлось отвернуться. Но Кэтрин успела заметить, как раздулись его ноздри, а смуглое лицо едва заметно потемнело от прилившей краски, и поняла, что на сей раз одержала победу. Осмелев, она сама продолжила разговор, минуту назад казавшийся ей пыткой.

– Вы считали меня застенчивой и неловкой, не правда ли? Я не смогла сразу ответить на ваши вопросы, и вы сочли меня неопытной, так ведь? Что ж, позвольте вас просветить, майор Бэрк. На свете есть немало мужчин, готовых выложить вдвое, а то и втрое больше против обычного за подобную наивность. Представьте себе, в моем ремесле невинность хорошо окупается.

О, как приятно наконец-то увидеть замешательство, написанное на его лице вместо того, чтобы ощущать его на своем собственном! И гнев тоже. Кэтрин заметила, как он взбешен, и невольно спросила себя, чем это вызвано. Не говоря ни слова, он пришпорил лошадь и вырвался вперед. Полная победа! Она не стала задумываться над тем, почему эта победа доставила так мало радости ей самой.

Они преодолели немалое расстояние за этот день, но с каждой милей на душе у Кэтрин становилось все тяжелее. Одержать победу над Бэрком в словесном поединке – это, конечно, прекрасно, но приходилось считаться с печальной действительностью: если продержится хорошая погода, уже через сутки они достигнут Ланкастера, а там Бэрк передаст ее в другие руки, и ей надо будет убеждать новых, совершенно незнакомых людей в том, что она шлюха, а не лазутчица якобитов. Девушка ощутила настоятельную потребность незамедлительно что-то предпринять. Оуэн Кэткарт и Юэн Макнаб не торопились прийти ей на выручку, это было ясно как Божий день. Значит, она должна сама о себе позаботиться. Полковник Денхольм говорил, что Бэрк пользуется влиянием у военных властей в Ланкастере. Она сделала все, от нее зависящее, все, что могла и готова была сделать, чтобы заставить его дать благоприятный отзыв о себе. Но вот если бы ей удалось уговорить его отпустить ее прямо сейчас, тогда бы и благоприятный отзыв не понадобился. Если бы он ее отпустил… Но что могло бы его подвигнуть на столь великодушный поступок?

В этот момент они подъехали к зажатой между утесами долине. Вокруг не было ни души, слышалось лишь нестройное журчание горных ручьев, сбегавших по крутым склонам, испещренным овечьими тропами. Поросшая мягкой травой долина была довольно ровной, с противоположного конца ее замыкали два холма, сторожившие узкий проход. Кэтрин вспомнила широкий луг в поместье Дарраф, где они с Рори и Майклом когда-то устраивали скачки наперегонки. Тут ее осенило.

– Майор Бэрк! – окликнула Кэтрин.

Ему пришлось натянуть поводья и подождать, пока она не поравняется с ним. Больше часа они провели в полном молчании, и теперь лицо майора показалось ей лишенным всякого выражения.

– У меня к вам предложение.

Кэтрин опять покраснела, увидев, как искривились в ухмылке его губы, а в холодных голубых глазах загорелся торжествующий огонек понимания. Вот ублюдок! Да кто он такой, чтобы решать ее судьбу!

– Это не то, что вы подумали, – резко пояснила она. – Это пари.

– Пари? – переспросил он с любопытством.

– Вы же кавалерист. Наверняка считаете себя хорошим наездником. Должна признать, что лошадью вы управляете вполне сносно.