Текст книги "Мой милый ангел"

Глава 2

Его внимательно рассматривали…

Медленно прогуливаясь вдоль Парк-лейн по направлению к городскому дому своего отца, Роберт помахал рукой лорду Уилтширу, проезжавшему мимо в карете. Престарелый джентльмен надвинул на лоб шляпу и демонстративно отвернулся.

Практически никто имевший хоть какое-нибудь отношение к лондонской знати никогда не гулял по Парк-лейн. Роберт в этом смысле составлял редкое исключение. И то лишь потому, что его дом находился здесь же, причем совсем недалеко от отцовского. Поэтому не было никакого смысла садиться в экипаж только для того, чтобы проехать пару кварталов.

Роберт невольно улыбнулся. Соседи, включая лорда Уилтшира, давно привыкли видеть его прогуливающимся по этой улице, а потому уже не удивлялись, относя подобные моционы на счет странности характера. Но сегодня они все как один с любопытством провожали его взглядами и, как показалось Роберту, даже шушукались между собой. Наверное, оттого, что Роберт Рой, одетый в черные бриджи и довольно помятую сорочку, в которой ходил еще вчера, без пиджака, галстука и шляпы, тем не менее, позволял себе вышагивать вдоль Парк-лейн с такой торжественной важностью, как будто был королем, вышедшим продемонстрировать подданном свой новый наряд.

– Что это вы так оделись? – строго спросил дворецкий, открывший дверь.

Роберт знал старого слугу с самого детства, а потому позволял ему разговаривать с собой достаточно вольно. Кроме того, дворецкий был в курсе всех перипетий личной жизни молодого хозяина. Вот и сейчас Роберт отлично понял, что слуга угадал причины, заставившие его одеться столь легкомысленно, – Роберт хотел выглядеть в глазах Анджелики, с которой надеялся встретиться чуть позже, молодым человеком из простого сословия. Но все же прозорливость слуги была ему не очень приятна. А потому он строго посмотрел на дворецкого и холодно сказал:

– Мистер Тинкер, я не спрашивал вашего мнения о моем внешнем виде. Лучше скажите, где отец.

– Его светлость работает у себя в кабинете. Роберт хотел было подняться по лестнице на второй этаж, но его остановил женский голос:

– Подождите минутку, Роберт, мне надо с вами поговорить.

Он обернулся и увидел в дверях холла вдову брата. Боже, он всегда чувствовал, что эта женщина старается подкараулить его где только можно. И всегда делал все возможное, чтобы избегать встреч с ней или незаметно проскользнуть мимо. Но сейчас, увы, это было уже невозможно.

– Извините, милорд, – обратился к нему Тинкер, – но я должен доложить его светлости, что приехала маркиза Слоувенли.

Венеция Эмерсон Кэмпбелл – вдова покойного брата Роберта – выглядела очень даже симпатичной дамой с каштановыми волосами и совершенным овалом лица. У нее был миниатюрный носик, сладострастные губки и карие глаза с длинными ресницами. Но глуповатость, злобность и жадность сводили на нет внешнюю привлекательность.

Венеция медленно и грациозно прошла через гостиную. Глядя на ее походку, Роберт узнал всегдашнюю манеру покачивать бедрами, что когда-то действовало на него возбуждающе. Но это было уже давно, когда Венеция, оставшись вдовой, стала предпринимать весьма энергичные попытки соблазнить его, а затем – женить на себе.

– Что это вы так оделись? – эхом повторила Венеция слова мажордома.

– Чем вам не нравится мой наряд? – слегка улыбнулся Роберт.

– Постыдитесь, – мягко упрекнула Венеция. – Маркиз Аргайлл должен всегда быть прилично одетым. Надеюсь, вас здесь еще никто не успел увидеть в таком виде?

– Я не способен жить по вашим стандартам, – буркнул Роберт.

Венеция улыбнулась и подошла к нему поближе.

– Ради вас я могла бы и понизить свои стандарты. Роберт отступил на шаг и сказал, улыбнувшись через силу:

– Разве я от вас этого требую? Да, чуть было не забыл! Вчера я купил пони для Колина. Его вам привели?

– Да. Это было очень мило с вашей стороны* Колин начал думать, что вы – его отец, которого он никогда не видел. А Гэвин прожил слишком недолго и не успел получше узнать своего сына.

– Что ж поделать? Никто не застрахован от несчастных случаев, – ответил Роберт.

Он надеялся, что Венеция не станет упоминать Луизу. Разговор о покойной жене вызывал в его памяти тяжелые воспоминания. Роберт никогда не понимал, как может Венеция спокойно говорить о своем собственном безвременно умершем муже.

– Мы с леди Гриффитс сейчас отправляемся на верховую прогулку по Гайд-парку. Не хотите составить нам компанию?

– В подобном одеянии я только буду смущать вас.

– Разве так долго переодеться? Я могла бы и подождать.

– У меня нет времени.

– Надеюсь, вы вернетесь ко дню рождения Колина? Мы хотим его отпраздновать.

– Мне бы не хотелось пропустить пятилетие своего племянника.

– А позже мы могли бы поехать на бал к Рэндольфам, – с улыбкой сказала Венеция.

– Увы, я уже получил другое приглашение. Улыбка на лице вдовы угасла.

– От своей любовницы? – В голосе прозвучали ревнивые нотки.

– Извините, – сказал Роберт, – но мне нужно поговорить с отцом.

Он повернулся, намереваясь подняться на второй этаж, но Венеция преградила ему дорогу:

– Прошло уже четыре года со дня смерти моей сестры. Когда вы, наконец, перестанете ее оплакивать?

Роберт долго смотрел на родственницу. Потом мрачно сказал:

– Один из нас все же должен отдавать дань умершим!

Не сказав больше ни слова, он поднялся наверх.

Боже праведный! Оставит ли его когда-нибудь в покое эта особа?! Роберт думал об этом, пока не остановился перед дверью кабинета отца, и вошел, не постучавшись. Некоторое время он пристально смотрел на старого джентльмена, сидевшего за огромным столом красного дерева.

Глядя на отца, Роберт заметил, что тот сильно постарел, после смерти Гэвина.

Через высокие окна в комнату проникали лучи заходящего солнца. В стене справа от входной двери располагался камин, облицованный мрамором. Над ним – портрет покойной матери Роберта. Вдоль стен тянулись шкафы и полки с книгами, а чуть выше – длинный ряд портретов всех глав семьи Кэмпбелл, начиная чуть ли не с древнейших времен. Впрочем, некоторые из родственников были запечатлены на холстах совсем недавно. Так приказал отец. За большие деньги он нанял талантливого художника, который восстановил лица предков по хранившимся в архивах семьи описаниям и письмам.

Роберт очень любил этот кабинет. Еще совсем мальчишкой он часто забирался сюда и часами рассматривал портреты давно умерших родственников, стараясь вообразить, что каждый из них сейчас мог бы подумать о нем. Уже тогда он понимал, что после смерти отца вся ответственность, которую накладывала на каждого очередного главу семьи фамилия Кэмпбелл, непременно ляжет на его плечи.

Герцог Инверари, наконец, обернулся и, увидев сына, сухо сказал:

– А, это ты! Заходи. – На его лице появилась вымученная улыбка. – Полагаю, что в таком виде ты стал предметом всеобщего внимания на Парк-лейн.

Роберт пожал плечами и уселся в кресло с противоположной стороны письменного стола. И сразу же вновь почувствовал себя мальчишкой. Так бывало всегда, когда он сидел перед отцом.

– Цены на шерсть и зерно снова упали, – сказал Магнус без всякого вступления. – У меня создается впечатление, что кто-то хочет досадить нам.

– Александр Эмерсон все еще обвиняет меня в смерти Луизы, – сказал Роберт, как бы пропустив мимо ушей брюзжание отца по поводу цен на шерсть и зерно.

– Имей в виду, что все достанется Колину, если ты срочно не женишься и не родишь наследника. А потому Александру незачем урезать прибыли собственного племянника.

Магнус взглядом указал сыну на бутылку виски, стоявшую на столе, но тот отрицательно покачал головой.

– Жажда мщения заслонила в голове Александра все остальное, – сказал он. – Что ж, пусть поступает как считает нужным! Но если он попытается причинить нам реальный вред, я тут же поставлю его на место! А в отношении зерна уверен, что мы сможем разбогатеть на перегонке и продаже шотландского виски.

Магнус с явным интересом посмотрел на сына:

– Продолжай, я слушаю.

– Никто не может производить виски, равное нашему. Только в Шотландии можно найти ключевую воду, которая поднимается из красных гранитных недр и затем отфильтровывается естественным путем, пройдя сквозь мох и болотный торф.

– Но возможно ли организовать перегонку в коммерческих целях?

– У меня уже есть несколько человек, работающих над изобретением машины для продолжительной перегонки.

– Если твои изобретатели до чего-нибудь додумаются, срочно сообщи мне.

Герцог резко переменил тему разговора.

– Ты будешь участвовать в этом году в лондонском первенстве по гольфу? – совершенно неожиданно спросил он.

Роберт откинулся на спинку кресла.

– Я не хотел бы упустить возможность обыграть «Пэлл-Мэлл» и «Сент-Джеймс-стрит».

– Если бы мне скинуть лет двадцать! – усмехнулся отец. И тут же снова заговорил совсем о другом: – Между прочим, Чарлз Эмерсон стал поговаривать о возможности брака между тобой и Венецией.

– Нет, это невозможно! – решительно ответил Роберт.

– Но со времени смерти Луизы прошло уже четыре года, – возразил Магнус.

– Черт побери! Как будто я этого не помню, если думаю о ней каждый день!

– Не забывай, с кем ты разговариваешь!

– Извините, отец!

– Ты не можешь обвинять себя в смерти Луизы.

– Отец, я не хотел бы продолжать, разговор на эту тему.

– Тебе нужна жена и дети!

Перед мысленным взором Роберта неожиданно возник образ Анджелики Дуглас. Ее пышные светлые волосы, голубые глаза, зовущие губы – ну прямо змей-искуситель в женском облике!

– Мне не нужно ни жены, ни детей! – отрицательно замотал головой Роберт. – А наследником станет Колин.

– Если Венеция снова выйдет замуж или же вернется в отцовский дом, наследством Кэмпбеллов будут распоряжаться уже другие.

– Венеция никуда не уедет!

– Почему ты в этом так уверен?

– Ей слишком нравится дом Кэмпбеллов и вес этой семьи в обществе, – цинично ухмыльнулся Роберт. – Не забывайте, что наше семейство – одно из самых богатых в Англии. – Роберт помолчал и вдруг без всякого перехода спросил: – Что вы знаете о графе Мелроузе?

– Ты имеешь в виду Грэма Дугласа? – с удивлением спросил герцог. – Мы с ним были лучшими друзьями. Но не виделись уже более десяти дет. А почему он тебя интересует?

– Почему ваша дружба оборвалась? Что-нибудь случилось?

– Ничего не случилось. Примерно десять лет назад Мелроуз вместе со всей своей семьей куда-то исчез. Эмерсон как-то говорил мне, что Грэм одно время жил в Европе. Я попытался его найти, но…

– Я нашел его, – прервал отца Роберт.

Герцог от неожиданности поднялся из кресла и ошалело уставился на сына:

– Где он?

– Успокойтесь, отец!

– Я хочу все знать!

Герцог снова опустился в кресло. Роберт же не спешил с ответом и спросил:

– Мне хотелось бы знать, каким образом Мелроуз разорился. Или он просто пропил все свое состояние?

– Грэм в жизни не притрагивался к спиртному. Говорил, что алкоголь туманит ему мозги. Я был в Шотландии как раз тогда, когда Грэм переживал свои потери. Позже мне говорили, что несколько знакомых Эмерсона, включая самого Чарлза, мошенничеством вытряхивали из него деньги. Кстати, Эмерсон получил титул графа Винчестера не в последнюю очередь благодаря деньгам Грэма. А позднее купил у него имение за ничтожную сумму.

– И вы, зная все это, позволили мне и Гэвину породниться с той семьей?! – удивленно воскликнул Роберт.

– Гэвин был влюблен, – пожал плечами Магнус. – И я не мог поступить иначе. Ладно, оставим это. Лучше скажи, где сейчас Грэм?

– Вряд ли имеет смысл теперь искать его, отец. Он превратился в законченного алкоголика и живет в нищете.

– Я не могу в это поверить!

– Вчера мне довелось познакомиться с его старшей дочерью. Она играла в карты и кости, причем отъявленно мошенничала. Но после призналась мне, что семья ее только и живет на деньги, добытые таким способом.

– Я могу помочь им! – воскликнул герцог. Роберт покачал головой:

– Я сам постараюсь ей помочь.

Магнус сдвинул брови и подозрительно посмотрел на сына:

– Ей?

Роберт подумал, что напрасно распустил язык. Но молчать было уже нельзя.

– Ее зовут Анджелика Дуглас. Фактически сейчас именно она и осталась за главу семьи.

– Но ей не может быть больше восемнадцати лет!

– Да, видимо, это так. Но ее отец уже не может заботиться о своей семье. Если он когда-нибудь протрезвеет, я тебе сообщу. Может быть, тогда… – Голос Роберта задрожал и сорвался.

Герцог снова внимательно посмотрел на сына.

– Анджелика была очаровательным ребенком, – сказал он, слегка улыбнувшись, вспоминая свои далекие и, видимо, счастливые годы.. – А сейчас она, наверное, тоже очень хорошенькая?

– Более чем хорошенькая, – ответил Роберт и поднялся из кресла. – Я обещал нанести ей сегодня визит. А вчера ее отец чуть было не отдал концы, выпив бутылку одеколона.

Герцог вздрогнул, помолчат несколько секунд и сказал:

– Мне кажется, что ты увлечен этой девушкой. Роберт оставил это замечание без ответа, встал и направился к двери.

– Да, ты очень увлечен ею, если даже не хочешь мне ответить! – бросил ему вслед Магнус.

В его голосе Роберту послышался смешок. Он обернулся:

– Запомните, ваша светлость: свои личные дела я буду устраивать сам!

На расстоянии нескольких миль и целого мира от Парк-лейн Анджелика кормила Джаспера подсолнечными семечками с арахисовыми орешками и поила чистой ключевой водой. Клетка попугая оставалась открытой. Солнечные лучи лились через окна в гостиную, обещая прекрасный летний лень.

– Черт! – громко выругался Джаспер. – Дай выпить! Дай выпить! Дай выпить!..

Анджелика искоса посмотрела на птицу. Всем этим словам ее, несомненно, обучил отец.

– Черт, черт… Дай выпить! Дай выпить! Дай выпить!..

Слова Джаспера неожиданно пробудили в Анджелике ужасное подозрение. Она встала, подошла к столу, где стоял чайник, в котором обычно прятала от отца заработанные деньги, и подняла крышку. Там было пусто…

Итак, сто двадцать восемь фунтов и заработки ее сестер бесследно исчезли…

– Тетя Рокси! – позвала Анджелика.

– Рокси! Рокси! – скрипучим голосом повторил попугай.

– Доброе утро, милая! – приветствовала Анджелику тетушка, появляясь в дверях своей спальни. – Я послала Саманту и Викторию поискать песчанку, шпорник или какую-нибудь другую лечебную траву. Чувствую, что моим клиентам все это сегодня очень может понадобиться.

– Пропали деньги, – объявила ей Анджелика.

– Мне удалось припрятать порядка сотни фунтов у себя в комнате, – сказала тетя, подойдя к столу и наливая себе чашку чая.

– Где мой отец? – спросила Анджелика, не в силах скрыть раздражения от пропажи с таким трудом заработанных денег.

– Он пошел купить себе бутылку приличного вина. Не смотри на меня с таким осуждением! Что я могла сделать? Ведь иначе он налакается еще какой-нибудь дряни, вроде той, от которой чуть было не отправился на тот свет накануне. Ведь так?

Анджелика открыла было рот, чтобы ответить, но ее внимание отвлек раздавшийся под окном конский топот и скрип рессор. Она отдернула занавеску и посмотрела вниз.

– К вам приехала клиентка, тетушка.

– Кто именно?

– Люсиль Дюбуа.

Тетушка недовольно сморщила нос. Потом изобразила на лице приветливую улыбку и пошла открывать дверь.

– Ба! Мадемуазель Дюбуа! Вот так сюрприз! – донеслось из прихожей.

Темноволосая, зеленоглазая и чувственная Люсиль Дюбуа вошла в дом, ведя за руку свою четырехлетнюю дочку Дейзи, и пренебрежительным взглядом обвела довольно скромную гостиную.

– Мадам Роксанна, – сказала гостья, – мне совершенно необходимо послушать вашу очередную лекцию и выпить вон тот замечательный любовный напиток. Это можно организовать?

– Конечно, дорогая. Но имейте в виду, это будет недешево стоить.

– Надо ли жалеть деньги, если они уходят на полезное дело?

– Нам необходимо остаться вдвоем с мадемуазель Дюбуа, – шепнула тетушка Анджелике. – Прошу тебя, возьми с собой Дейзи и погуляй с ней в саду.

Анджелика одной рукой подняла свою арфу, а другую протянула Дейзи:

– Пойдем со мной, милая!

Та весело улыбнулась и, дотянувшись до стоявшей перед клеткой пустой детской корзиночки, попросила:

– Можно я соберу немного зеленых яблок и отнесу Джасперу?

– Конечно. Он их обожает!

– Это к лучшему! Действительно, возьмите с собой и птицу, чтобы не трещала! – приказала Люсиль тоном, не допускающим возражений.

Анджелика с девочкой вышли в сад.

– Давай присядем на эту скамейку под дубом, – предложила девушка и слегка потянула Дейзи за ручку.

– Ой! – вдруг вскрикнула та.

– Что случилось? Я сделала тебе больно?

– Нет, не вы. Просто эта рука у меня болит. Анджелика поставила арфу и клетку с птицей у ног, опустилась на скамью и нежно привлекла к себе Дейзи:

– Покажи.

На правой ручке девочки вверх от локтя тянулась широкая красная полоса. Левая рука тоже была покрыта мелкими царапинами.

– Ты упала?

– Нет.

– Ушиблась обо что-нибудь?

– Нет.

– Тогда как же это случилось? Дейзи пожала худенькими плечиками.

– Не бойся, поделись своим секретом со мной.

– Люсиль называет меня отвратительной девчонкой, – прошептала Дейзи дрожащими губками.

– Люсиль?

– Да. Она считает, что постарела после моего рождения. Когда я назвала ее мамой, она очень рассердилась и избила меня.

У Анджелики потемнело в глазах. Она не могла понять, как женщина может лишать собственного ребенка права называть ее матерью?

Анджелика наклонилась к девочке, поцеловала ее и придвинула к себе арфу.

– Хочешь, я немного поиграю? Или же мы ляжем на траву и будем следить за плывущими по небу облаками?

Дейзи не успела ответить, как из открытой двери тер —, расы донесся голос тетушки Рокси:

– Дейзи! Люсиль собирается уходить.

– Мне хотелось бы остаться здесь навсегда, – прошептала девочка, бросившись Анджелике на шею. – Тогда я каждый день бы смотрела на плывущие по небу облака, а ночью слушала бы, как вы играете на арфе…

– Мне тоже хотелось бы, чтобы ты осталась здесь, – вздохнула Анджелика. – Но Люсиль без тебя будет скучать.

Взяв девочку за ручку, Анджелика подвела ее к экипажу и после некоторого колебания спросила мадемуазель Дюбуа:

– Извините, Люсиль, но не разрешите ли вы Дейзи провести этот день здесь? После ужина вы могли бы прислать за ней экипаж. Или же завтра утром.

Люсиль в крайнем изумлении смерила взглядом Анджелику с головы до ног:

– Отец Дейзи – очень важный джентльмен. И девочка не может ночевать в этой хибаре!

Анджелика вздрогнула как от пощечины. Но тут же почувствовала, как теплая, добрая рука тетушки Рокси успокаивающе легла ей на плечо.

– Влезай в экипаж, – грубо прикрикнула на дочь Люсиль.

– Я хотела бы… – начала та, но не успела докончить фразу.

Люсиль схватила дочь за руку и пинком втолкнула в открытую дверь экипажа.

– Я же не зря говорю, что ты омерзительная девчонка! – продолжала кричать она. – А если будешь плакать, то получишь еще на орехи. Да так, что никаких слез не хватит!

Дейзи опустилась на заднее сиденье и бросила глубоко несчастный взгляд на Анджелику. Та в ответ ласково ей улыбнулась:

– Мы поиграем в следующий раз. Экипаж тронулся и выкатился за ворота.

– Боже, как я ненавижу эту женщину! – прошептала Анджелика, глядя ему вслед.

– Думать о том, что уже невозможно изменить, – пустая трата времени! – сказала тетушка Рокси.

Анджелика печально кивнула в знак согласия. Она знала, что тетушка права. Но уже не могла вернуть себе прежнее хорошее настроение, в котором пребывала все утро. Виной тому были продолжающееся пьянство отца и безобразная грубость госпожи Дюбуа.

– Тетя Рокси, – попросила она, – возьмите с собой в дом Джаспера. Я хотела бы побыть одна.

– Конечно, милая!

Анджелика, до глубины души расстроенная тем, что не может защитить несчастного ребенка, вернулась в сад и села все на ту же скамейку под дубом. Она прислонилась спиной к его мощному стволу и вдруг ощутила неожиданный прилив сил. Как бы ей сейчас хотелось что-нибудь сделать для Дейзи Дюбуа! Но она могла лишь размышлять о той жалкой жизни, которую эта маленькая девчушка вынуждена влачить в доме злобной женщины, к несчастью, ставшей ее матерью. Она думала о том, что никакая роскошь, богатые хоромы и великолепные наряды никогда не смогут заменить ребенку материнскую любовь.

Чтобы хоть как-то успокоиться, Анджелика придвинула к себе арфу и коснулась струн. Волшебные звуки наполнили аллею, понеслись к небу, смешиваясь с теплым весенним ветерком, шелестящим листьями деревьев. И Анджелика почувствовала, что ей становится легче…

– Вы играете на арфе, как ангел на лютне, – раздался голое у нее над головой.

Девушка вздрогнула, посмотрела вверх и увидела Роберта. Он смотрел на нее и ласково улыбался.

Анджелика подвинулась на край скамейки и знаком предложила Роберту присесть рядом. Он тут же воспользовался приглашением. При этом слегка коснулся ее бедра, что заставило Анджелику усомниться, правильно ли она поступила, предложив ему сесть рядом с собой. Но было уже поздно. Анджелика почувствовала, как тепло мускулистого тела передается ей…

– Как себя чувствует ваш отец?

– Ему значительно лучше. Настолько лучше, что он украл мои деньги, дабы купить себе бутылку и в очередной раз напиться.

В голосе Анджелики прозвучала горечь. Роберт взглянул на нее и тихо сказал:

– Простите, мне очень жаль…

– Не стоит извиняться. В том, что мой отец стал алкоголиком, лично вашей вины нет никакой!

– А кто в этом виноват?

Анджелика не сразу ответила, подумав, стоит ли раскрывать свои секреты незнакомому человеку. Но Роберт казался ей джентльменом. Кроме того, он позволил ей выиграть немалую» сумму денег, спас от смерти отца. К тому же, как знать, может быть, Роберт сможет помочь ей осуществить задуманную месть. И она решила испытать его.

– Виновных было пятеро: Магнус Кэмпбелл, Чарлз Эмерсон, Аласдер Тримбл, Генри Дринкуотер и Арчибалд Мейхью.

– Арчибалд Мейхью умер, – заметил Роберт.

Его слова удивили Анджелику. Кто такой этот Роберт Рой, человек в непроглаженной сорочке и простых бриджах, но знакомый с лицами, принадлежащими к сливкам столичного общества? Или он сам родом из какого-нибудь разорившегося знатного семейства? Но если это действительно так, то почему позволил себе без сожаления проиграть сто с лишним фунтов?

– У Арчибалда остался сын Мунго. Мунго Мейхью.

– Вот он-то и заплатит за все грехи своего родителя!

– Мне кажется, это было бы несправедливо. Разве вы платите за грехи своего отца?

– Плачу ежедневно. Причем – всю жизнь!

– И что же вы теперь намерены делать?

– Усадить их всех за игорный стол. Роберт рассмеялся:

– Скажите лучше – надуть их за игорным столом!

– Я намерена отомстить любым способом!

– Но имейте в виду, что женщины не допускаются в легальные игорные дома.

– А я попрошу вас сыграть вместо меня. – Анджелика игриво коснулась руки Роберта, выжидающе посмотрела на него и поспешила добавить, пока он не успел отказаться: – Поскольку вы ведете себя как настоящий джентльмен, я могу поделиться с вами всем, что знаю.

– Чем именно?

– Могу научить вас так мошенничать в игре, что никто этого не заметит. – Она бросила оценивающий взгляд на его одежду. – Я вряд ли ошибусь, если замечу, что вы также переживаете не лучшие времена. И мне очень хотелось бы, чтобы вы запомнили все мои приемы до конца своей жизни. А пока я буду выплачивать вам двадцать процентов от каждого выигрыша, независимо от его величины.

Роберт некоторое время смотрел вдаль, обдумывая предложение. Потом отрывисто сказал:

– Пятьдесят процентов.

– Двадцать пять.

– Идет.

Анджелика встала:

– Мне надо взять карты и кости. Вы, конечно, останетесь ужинать?

– У меня назначена встреча на вечер. Но завтра утром я непременно вернусь.

– Понятно, – упавшим голосом сказала Анджелика, не в силах скрыть разочарования.

– Как вы посмотрите на то, чтобы закрепить нашу сделку печатью поцелуя? – неожиданно спросил Роберт.

Анджелика почувствовала, как ее щеки вспыхнули ярким румянцем, и опасливо оглянулась на окно:

– Но моя тетушка…

– Ваша тетушка нас не видит, – усмехнулся Роберт, сделав шаг к Анджелике.

Та, в свою очередь, отошла также на шаг и почувствовала спиной ствол дуба. Дальше отступать было некуда. Правда, ей и не хотелось этого.

Роберт подошел вплотную и наклонился. Глаза его были закрыты. Губы жадно впились в ее губы. Язык проскользнул между зубами и коснулся внутренней стороны десен. Он обхватил Анджелику и с силой привлек к широкой, мускулистой груди. Она застонала и прижалась к Роберту всем телом, еще не до конца понимая, что происходит. И так же бессознательно обвила обеими руками его шею. А он провел рукой по горлу девушки и тут же опустил ладонь в ложбинку между полушариями молодой, сильной груди. Анджелика снова чуть слышно застонала и прильнула к его губам.

– Обещайте мне, что сами больше не войдете в игорный дом и вообще забудете о всяких азартных играх! – прошептал Роберт.

– Обещаю, – также шепотом отозвалась Анджелика, вновь закрыв глаза в ожидании поцелуя.

– Тогда – до завтра, мой ангел!

Роберт покрыл поцелуями лицо Анджелики, повернулся и, подозвав свистом лошадь, вскочил в седло…

Анджелика долго смотрела ему вслед. Из этого своеобразного транса ее вывел знакомый голос тетушки Рокси, давно наблюдавшей эту сцену из окна:

– Браво, моя милая! Ты все очень хорошо проделала!

Анджелика слегка вскрикнула от неожиданности и густо покраснела от стыда.

О Господи! Этот загадочный человек поцеловал ее! Но что было самым неожиданным и ужасным, так это наслаждение, которое она получила! Более того, Анджелике вдруг безумно захотелось, чтобы Роберт поцеловал ее еще раз! Интересно, испытывали такое же наслаждение и другие женщины, которых он целовал? Или же она оказалась единственной?

Улыбка пробежала по губам Анджелики. Зачем создавать себе ненужную проблему? Когда он вернется, она просто сделает вид, будто между ними ничего не произошло. При этом Анджелика должна была признаться себе, что очень надеется на новый поцелуй…

– Не волнуйся, милая, – снова долетел из окна голосок тетушки Рокси. – Этот человек далеко не равнодушен к тебе!..