Текст книги "Сапфир"

Глава 4

Почти два года Регина не видела Брайана Макбрайда.

Для нее это были очень насыщенные два года – Регина действительно стала уважаемой и ценной работницей фирмы.

За прошедшее время у Слострума произошли кое-какие перемены. Элизабет Крэнстон ушла с работы, но Джейн Уортингтон осталась. Кроме того, появились еще две работницы, нанятые Эндрю Слострумом для очистки и сортировки камней.

К этому времени Регина уже прекрасно разбиралась во всех тонкостях ювелирного дела и проводила половину своего рабочего дня не у сортировочного стола. Она часто заходила к Жилю в его каморку; более того, даже помогала ему: взяв с девушки обещание, что Эндрю Слострум никогда об этом не узнает, мастер разрешил девушке расколоть несколько не очень ценных камней. В первый же раз, принявшись за дело, Регина взяла камень твердой рукой. Взглянула на него взглядом знатока – и камень раскололся в ее руках как положено. Жиль покачал головой.

– Вы просто чудо, моя милая, – пробормотал он. – Вы созданы для этой работы. Хотя, конечно, – добавил он с хрипловатым смешком, – мне еще не приходилось видеть, чтобы женщина раскалывала камни.

Регина же совершила еще одно «чудо» – добилась расположения Петера Мондрэна. Для этого потребовалось немало времени, но в конце концов голландец сдался и позволил девушке посмотреть, как он работает. Регина понимала, что такой мастер, как Мондрэн, – душа любой ювелирной фирмы. Большая часть денег, которые зарабатывал Слострум, поступала от продажи вещей, создаваемых в каморке Мондрэна. Конечно, фирма продавала и отдельные камни – камни сами по себе, – но большая часть прибыли поступала от продажи ювелирных изделий.

Создание эскиза для ювелирного изделия требует высочайшего артистизма, а Мондрэн был истинным художником. Регина наблюдала за его работой как завороженная.

Узнав девушку получше, Мондрэн немного смягчился и стал с ней разговаривать, объясняя, что именно он делает. И мало-помалу ей стало ясно, что ему очень не хватает собеседника, кого-нибудь, с кем он мог бы поделиться радостью, которую доставляла ему его работа.

Мондрэн рассказал Регине о своем долгом ученичестве в Голландии, рассказал о тех, кто готовит эскизы ювелирных изделий, и о тех, кто эти изделия создает.

– Большинство рисовальщиков, – говорил он на своем ужасном английском, – рождены для этого дела. Я разумею, что мастерство переходит от отца к сыну. У меня такого не было. Мой отец делал сыры. – Его губы скривились в презрительной усмешке. – Я рос, окруженный сырными запахами. И до сих пор не могу есть этот продукт. Одного сырного запаха достаточно, чтобы меня начало мутить и чтобы испортить мне пищеварение. При первой же возможности я уехал в город и стал изучать ювелирное дело. Очень много времени прошло, прежде чем я достиг того, что я есть теперь, – завершил он, явно гордясь собой.

Регина кивнула:

– Я прекрасно понимаю, почему вы так гордитесь своими достижениями. А что, у вас никогда не было семьи, мистер Мондрэн?

Он сразу замкнулся и отвел глаза.

– У меня не было на это времени. Работа требует всех моих сил. Художник должен быть готов к жертвам.

На это Регина ничего не ответила, но призадумалась. Смогла бы она отдать все свое время, все силы какому-то ремеслу или занятию и пожертвовать возможностью обзавестись мужем и детьми? Стоит ли одно другого? Она рассмеялась. Ей совсем недавно исполнилось двадцать два, а она беспокоится о том, что произойдет, возможно, еще через несколько лет!

Мондрэн же, хотя и относился к Регине гораздо лучше, чем прежде, никогда не позволял ей прикасаться к тому, что он делал. Но девушка была рада и возможности просто смотреть, как голландец работает. Она с величайшим интересом наблюдала, как создается эскиз того или иного изделия и как потом изготавливается модель по этому эскизу. Дома после работы Регина подолгу корпела над листом бумаги, придумывая свои собственные эскизы. Первые эскизы не принесли ей ничего, кроме разочарования, но она продолжала рисовать, и со временем рука ее становилась все увереннее, да и в самих рисунках стало больше фантазии и выдумки.

Наконец она сделала эскиз, который ее удовлетворил. Девушка протянула его Мондрэну, протянула с некоторой робостью.

Старый мастер осторожно взял лист бумаги.

– Что это такое, Регина?

– Прошу вас, взгляните, – проговорила она с мольбой в глазах. – Но скажите мне честно… Скажите, что вы на самом деле об этом думаете.

Мондрэн сосредоточенно, нахмурившись, рассматривал рисунок – корону. Наконец взглянул на девушку; на лице его было то отчужденное выражение, которое она так не любила.

– Стало быть, вы вознамерились стать создателем эскизов ювелирных изделий? – проговорил он сухо, даже несколько неприязненно.

– Нет-нет. Я бы ни за что не осмелилась. – Однако Регина понимала, что кривит душой. Она с удовольствием занялась бы эскизами, если бы у нее получилось. – Я просто так набросала, – потупилась девушка.

– Вот именно, набросала, – проворчал Мондрэн. – Во-первых, покупателей корон чрезвычайно мало. Их носят только члены королевских семей. И даже если бы и нашелся покупатель, в вашем эскизе многое неправильно.

Регина, затаив дыхание, склонилась над эскизом, лежавшим на столе. Мондрэн же дотошно разобрал все ее ошибки. Именно на это Регина и рассчитывала.

Спустя две недели она опять пришла к Мондрэну с рисунком, на сей раз с брошью.

Мондрэн посмотрел на девушку, вскинув брови, и спросил:

– Опять «набросали»? Регина молча кивнула.

Мастер внимательно рассматривал эскиз. Изящная брошь имела форму звезды. В середине броши помещался крупный камень, окруженный мелкими бриллиантами, и все это было заключено в оправу из узкой золотой полоски, украшенной розовыми бриллиантами.

Мондрэн взглянул на девушку:

– А как вы намереваетесь укрепить самый крупный камень?

– В тех местах, где сходятся лучи звезды. Вот, смотрите – здесь, здесь, здесь, здесь и здесь!

– Да… – задумчиво протянул ювелир. – Да, верно.

– Ну так как? – с нетерпением в голосе спросила Регина. – Что вы об этом думаете?

Мастер по-прежнему хмурился.

– Конечно, брошь гораздо лучше, чем первый эскиз, но это слишком просто и не соответствует моде. Вот, посмотрите, что носят леди.

И он показал девушке еще не совсем готовый медальон округлой формы. Золотая оправа медальона была украшена по ободку двенадцатью алмазами и четырьмя крупными рубинами. Регина догадалась, что в середину этого чересчур нарядного медальона будет вставлена маленькая фотография супруга одной из богатых клиенток Слострума.

– Но ведь мода меняется, – сказала она. – Одежда, прически – все это постоянно меняется.

Мондрэн холодно проговорил:

– Вы считаете себя законодательницей мод? Нарисовали два любительских эскиза и уже решили, что можете создавать моду?

Регина растерялась. Конечно, Мондрэн прав. Она заносчива, нетерпелива, невежественна.

– Простите меня, мистер Мондрэн. Я не хотела показаться такой самоуверенной. Конечно, вы правы.

Он едва заметно улыбнулся и покачал головой:

– Ах, Регина, вы так стремительны! Вы несетесь по жизни сломя голову. Чтобы создавать эскизы ювелирных изделий, нужно много учиться и запастись терпением. И все же должен отметить, что ваш эскиз не так уж плох. По нему можно сделать очень красивую вещь с крупным камнем посередине. Например, здесь очень хорошо смотрелся бы рубин-кабошон. У кабошона верхняя часть округлой формы, нижняя – плоская.

– Сапфир!

Мастер вопросительно вскинул брови:

– Сапфир?

– Да, в центре звезды должен находиться звездчатый сапфир.

Мондрэн энергично покачал головой:

– Нет-нет, сапфир не годится для звезды. Там должен быть рубин.

– Но у фирмы есть звездчатый сапфир. Он продается с тех пор, как я поступила сюда работать. Если его вставить в брошь вроде этой, его купят.

– Нет, ошибаетесь. Сапфир сюда не годится. Здесь нужен рубин. Звездчатый сапфир будет продан в свое время – нужен только покупатель, у которого было бы желание его купить и достаточно денег. – Голландец взял в руки эскиз Регины. – Я покажу это мистеру Слоструму. Если он согласится на то, чтобы я сделал эту брошь, вы получите за эскиз вознаграждение, не беспокойтесь. – Он улыбнулся. – И вам разрешат поставить на ней вашу подпись.

– Подпись?

– Да, все авторы эскизов или мастера-изготовители вырезают свои подписи – или эмблемы – на готовом изделии. Вот, посмотрите.

Он показал Регине пару только что законченных мужских запонок. Золотые запонки были сделаны в виде гирек и украшены розовыми бриллиантами. Перевернув их, Мондрэн указал пальцем на свою подпись, которую Регина поначалу приняла за обычные царапинки на золотой поверхности. Однако, вглядевшись, девушка разобрала две буквы: ПМ.

– Мои инициалы. Так мы маркируем свои изделия. И если брошь по вашему эскизу будет сделана, на ней будут стоять ваши инициалы – РП.

Девушка в восторге всплеснула руками:

– Ах, как замечательно!

* * *

Следующее утро было дождливым и холодным. Регина поспешила к магазину Слострума, держа над головой зонтик. Уже в дверях она столкнулась с кем-то и наверняка упала бы, если бы сильные руки не поддержали ее. Сложив зонт, девушка подняла голову и увидела озабоченное лицо незнакомого молодого человека, примерно одного с ней возраста.

– Простите, – сказал он, – мне следовало бы проявить осторожность, но вы появились так неожиданно…

Регина покачала головой:

– Это я должна просить прощения. Мне нужно было смотреть получше.

Молодой человек был строен, смуглолиц и черноволос. Его темно-карие глаза вопросительно смотрели на девушку.

– Меня зовут Регина Пэкстон. Я здесь работаю, – проговорила она, поскольку юноша упорно молчал.

– А меня – Юджин Ликок, и я надеюсь, что тоже буду здесь работать.

– Вот как? Чем же вы собираетесь заниматься?

– Ну… я надеюсь поступить учеником. Мне хочется стать огранщиком драгоценных камней. По крайней мере таковы планы моего отца, и я с ним согласен. Меня должен взять в обучение один мастер. Его зовут Жиль Дюпре.

– Вы будете работать с Жилем?

– Так мне сказали.

В этот момент под навесом появился Эндрю Слострум, стряхивающий воду со своего блестящего макинтоша.

– Почему вы стоите здесь и мокнете, Регина? – спросил он. – У вас ведь есть ключ, не так ли?

Не дожидаясь ответа, Слострум вынул из кармана свой собственный ключ и отпер дверь. Затем отступил в сторону, пропуская девушку вперед. Заметив, что Юджин идет следом за ней, он нахмурился:

– Кто вы такой, молодой человек?

– Юджин Ликок, сэр. Мне обещали здесь работу. Обещали взять учеником огранщика камней.

– Вот как? Ах да, вспомнил. Поднимайтесь на третий этаж, молодой человек. Жиль уже, должно быть, пришел.

Бросив взгляд на Регину, Юджин направился наверх.

– Мистер Слострум, – сказала Регина, – я не знала, что вы хотите нанять ученика огранщика.

– Моя дорогая юная леди, – проговорил тот, чуть нахмурившись, – не в моих правилах докладывать своим служащим о подобных вещах.

Регина, потупившись, проговорила:

– Простите. Я знаю, что это не мое дело.

– Вот именно. – Слострум вздохнул. – Мне не следовало бы говорить с вами так резко. Жиль стареет. Пройдет немного времени, и рука его утратит твердость, хватка ослабеет, и ему нельзя будет доверять работу с ценными камнями. Он сам все это прекрасно понимает, но не хочет со мной соглашаться.

– Может быть, мистер Слострум, вы не знаете, что я работала с ним…

– Нет, я знаю. Я взял себе за правило быть в курсе всего, что делается у меня в магазине.

– Тогда Жиль говорил вам, наверное, что у меня есть то, что он называет «хваткой»?

– Да, упоминал.

– В таком случае почему же я не могу поступить к нему в ученики?

Слострум едва удержался от улыбки.

– Поймите, Регина, – сказал он, пристально глядя на девушку, – женщины не занимаются ни расщеплением камней, ни резкой. Такого никогда не случалось.

– Но почему не может случиться?

– Потому что мои покупатели будут с недоверием относиться к работе женщины-огранщика. Моя дорогая Регина, почему вам захотелось заниматься такими вещами? Это скучная, грязная, кропотливая работа, и, несмотря на вашу «хватку», на ученичество уйдут годы. По меньшей мере пройдет пять лет, прежде чем этот молодой человек получит квалификацию огранщика драгоценных камней.

Регина поняла, что дальнейший спор ни к чему не приведет. Между тем уже все клерки – хорошо одетые мужчины – приступили к работе: они передвигали прилавки и выставляли на них коробки, в которых хранились особо ценные камни.

И тут Регину осенило.

– Мистер Слострум, если я не могу поступить ученицей к огранщику, что вы скажете о том, чтобы перевести меня вниз, к продавцам?

Слострум с недоумением посмотрел на девушку:

– Использовать вас в качестве служащего-продавца?

– А почему бы и нет?

– Регина, все клерки в ювелирном магазине – мужчины. Это традиция!

– Значит, настало время нарушить традицию! Я знаю, что многие женщины занимаются торговлей ювелирными изделиями. А многие мужчины, покупающие эти изделия, приводят с собой своих жен или любовниц. Мне кажется, вполне логично, что женщина лучше сможет продавать товар другим женщинам. В особенности если учесть, что ваши клерки держатся… столь надменно. – Регина обвела взглядом магазин. – Это просто оскорбительно для покупателей.

Слострум оглядел магазин и пробормотал:

– Неужели надменно?

На какое-то мгновение Регине показалось, что она зашла слишком далеко. В конце концов ведь это вполне естественно, что клерки именно так относятся к ней, но разве из этого следует, что они так же обращаются с покупателями? Однако Регина была почти уверена, что продавцы и с ними говорят не очень любезно.

Слострум соображал.

– Сделать женщину продавцом? Вы говорите, что среди моих покупателей много женщин… Нет! – Он в задумчивости покачал головой. – Это было бы слишком неожиданно. Так можно только оттолкнуть покупателей.

– Вы так уверены? Почему бы вам не попробовать?

– Но из-за этих экспериментов я понесу убытки. Нет, Регина, делайте то, что вы делаете. Я доволен вашей работой, будьте же и вы довольны ею.

И Слострум отвернулся, тем самым давая понять, что дальнейший спор бесполезен – по крайней мере пока бесполезен. И все же она заставила его задуматься – девушка это поняла.

Она поднялась на третий этаж и приступила к работе.

Юджин Ликок оказался прилежным учеником. По словам Жиля, у него были способности, необходимые для огранщика драгоценных камней.

– Когда-нибудь, – сказал Жиль Регине, – он станет неплохим огранщиком.

Для Регины появление Юджина было подобно глотку свежего воздуха. Освоившись и преодолев свою застенчивость, Юджин показал себя весьма приятным молодым человеком. Среди тех, кто работал на третьем этаже, он был единственным сверстником Регины, и ей нравилось бывать в его обществе. К тому же Регина обнаружила, что Юджин, как и она, восхищается драгоценными камнями. Теперь они вместе съедали в полдень то, что каждый приносил с собой из дома. В хорошую погоду они ели в небольшом парке поблизости; говорили же в основном все о том же – о ювелирном деле.

Юджин был начитанным и весьма неплохо образованным молодым человеком.

– Мой отец держит книжную лавку, – сказал он, – и хотя я не получил никакого специального образования, отец приохотил меня к чтению. Когда в торговле наступало затишье, он учил меня не хуже, чем это делают в школах.

Регина тоже любила читать и все свои знания также вычитала из книг. Трудность состояла лишь в одном – книги были очень дороги.

Когда она, немного смущаясь, сказала об этом Юджину, тот заявил:

– Я могу вам помочь. Мы торгуем и новыми, и старыми книгами. Вы будете сообщать мне, какие книги вам нужны, а я буду давать их вам читать.

Регина всплеснула руками.

– Но ведь вы всю жизнь окружены книгами и лучше меня знаете, что мне читать. Почему бы вам, Юджин, самому не подбирать мне книги?

– С удовольствием буду это делать, Регина. Девушка узнала, что торговля книгами приносит очень скромный доход, поэтому-то отец Юджина и решил, что юноша должен освоить какую-то профессию. Было известно, что заработок огранщика драгоценных камней гораздо выше среднего.

– Я не знал, понравится ли мне это занятие, – говорил Юджин. – Я люблю книги и надеялся, что стану торговать ими, как отец. Но теперь я понял, что мне по душе работа огранщика. А как вы, Регина, оказались здесь? Мне кажется, что вы тут занимаете весьма необычное положение…

– Моя мать работает у мистера Слострума уборщицей. – Регина посмотрела прямо в глаза собеседнику, как делала всегда, когда говорила о матери. Юноша промолчал, и она продолжила: – Три года назад она привела меня сюда на выставку драгоценных камней, и я… я в них влюбилась. Как раз в то время уволилась одна из сортировщиц, ее место освободилось, и я заняла его. Ведь здесь работают и другие женщины, как вам известно.

– Да, но они занимаются черновой работой, – заметил молодой человек. – Они не могут делать ничего другого.

– Не очень-то хорошо говорить такие вещи, Юджин, – насупилась Регина.

– Вы понимаете, о чем я говорю. Вы-то способны на большее. Жиль сказал мне, что вы даже можете работать огранщиком, у вас есть дар.

– Дар есть, что верно, то верно, но это не женская работа, – нахмурилась девушка. – По крайней мере мне дали понять это вполне определенно.

– Да, я знаю. Такова традиция, и нарушить ее очень трудно.

– Традиция!.. – с возмущением воскликнула Регина. – Разве вы не замечали, что почти всегда мужчины говорят о традиции, когда им не хочется ничего менять?

Юджин поднял вверх руки и поспешно проговорил:

– Но ко мне это не относится, Регина. По отношению к вам я ежедневно нарушаю традицию. – Он немного помолчал, потом сказал: – Регина, мне бы хотелось пригласить вас на следующей неделе в театр. В Стратфорде проходит шекспировский фестиваль. Мы можем сесть на поезд…

– Юджин… – Девушка склонила набок голову и внимательно посмотрела на молодого человека. – Вы за мной ухаживаете?

– Я… ну… – Лицо его вспыхнуло, и он лишился дара речи.

– Потому что если это так, – мягко проговорила она, – вы только зря теряете время. В ближайшие годы я не собираюсь вступать в брак. Прежде чем это произойдет, мне нужно очень многое сделать.

Наконец он решился взглянуть ей в глаза.

– Нет, Регина, я не ухаживаю за вами, хотя я о вас очень высокого мнения. На деньги, которые я зарабатываю сейчас, я не смог бы содержать жену. А если верить Жилю, я пробуду в учениках еще не один год.

– Вот и хорошо, – кивнула Регина. – В таком случае я с удовольствием поеду с вами в Стратфорд на выходные.

Слострум готовился к ежегодной выставке драгоценных камней, и в магазине царила ужасная суета. На первом этаже все должно было сиять, а драгоценные камни и ювелирные изделия следовало со вкусом расположить на прилавках. В пятницу, накануне выставки, к приготовлениям подключились все работники с третьего этажа.

К концу дня Эндрю Слострум разыскал Регину, полировавшую стекло одной из витрин с экспонатами. Вид у него был озабоченный.

– Регина, один из клерков уволился сегодня утром из-за какой-то воображаемой обиды, а Джон Роулэнд только что ушел домой, окончательно разболевшись. Он никак не сможет работать завтра. А это значит, что у меня остается всего двое служащих. Я мог бы взять на себя функции клерка, но у меня есть другие дела, требующие моего внимания.

Регина молча взглянула на Слострума. Сердце ее забилось.

– И я подумал… – Он замолчал и отвел глаза. Потом расправил плечи и пристально посмотрел на девушку. – У меня просто язык не поворачивается… В общем, Регина, не могли бы вы… вы сказали мне несколько недель назад, что хотели бы работать продавцом…

– Если вы просите меня поработать завтра на месте клерка-продавца, я отвечаю: согласна! – выпалила девушка на одном дыхании. – С огромным удовольствием!

– Конечно, кое-кто будет этим шокирован, и я могу потерять некоторых покупателей. Как вы думаете, вы справитесь с этой работой?

– Я уверена, что справлюсь, – твердо ответила Регина.

– Что ж, в таком случае я готов доверить вам эту работу. Хотя скорее всего мне потом придется об этом пожалеть.

Время, оставшееся до закрытия магазина, Регина пребывала в состоянии восторга. Но когда девушка отправилась домой, ее охватили сомнения. Что, если она ошибается? Что, если у нее ничего не получится? Что, если мистер Слострум прав и ее появление за прилавком отпугнет многих покупателей?

Придя домой, Регина рассказала обо всем Аделаиде.

– Но теперь, когда у меня появился шанс проверить себя, я до смерти боюсь, мама!

Первым побуждением матери было желание поколебать решимость этой глупышки, вознамерившейся проникнуть в мир мужчин. Однако, взглянув в пылающее лицо дочери, Аделаида передумала. Она обняла девушку и привлекла к своей груди, чтобы дочь не увидела по ее глазам, что она, Аделаида, лжет.

– Тебе нечего бояться, дорогая моя девочка. Ты прекрасно со всем справишься, я в этом уверена!

Регина отстранилась, заглянула в лицо матери и едва заметно улыбнулась.

– Я знаю, ты говоришь так только потому, что хочешь ободрить меня, мама. Ты же сама не веришь своим словам. – И она коснулась ладонью щеки Аделаиды. – Но все равно спасибо.

В последние годы здоровье пожилой женщины пошатнулось, и Регина постоянно беспокоилась за мать. Аделаида похудела и постоянно чувствовала усталость. Регина попыталась уговорить ее уйти с работы, ведь теперь она зарабатывала вполне достаточно для того, чтобы содержать и себя, и мать. Аделаида же качала головой и отвечала:

– Я работала всю жизнь, доченька. Если я оставлю работу, то чем же тогда буду заниматься?

На следующее утро Регина надела свое лучшее платье – серое с белым воротничком и такими же манжетами – и отправилась на работу, преисполненная надежд. Она пришла первой и заняла место у прилавка. На прилавке перед ней лежал звездчатый сапфир, лежал в отдельном гнездышке, на белом атласе.

Вскоре пришли два клерка, одетые в сюртуки; оба презрительно взглянули на девушку, однако промолчали.

Вскоре появился и Эндрю Слострум. Он направился прямо к Регине.

– Доброе утро, Регина. Кажется, вчера я говорил с вами немного резковато. С этими выставками всегда столько забот, вот я и становлюсь раздражительным, Уверен, что вы прекрасно справитесь с работой.

– Я очень признательна вам за доверие, мистер Слострум, – ответила девушка. – И, конечно, сделаю все, что в моих силах.

– Да, конечно. – Слострум кивнул и отошел от прилавка.

К середине дня в магазин нахлынуло столько посетителей, что Регине просто некогда было беспокоиться и переживать. Девушка, конечно же, заметила, что кое-кто поглядывает на нее с удивлением, но никто не покинул выставку.

Больше того: какая-то хорошо одетая дама, вся обвешанная драгоценностями, подошла к Регине и доверительным шепотом проговорила:

– Я в восторге, что вижу женщину-клерка, милочка. Мне бы хотелось посмотреть нитку жемчуга, надоели бриллианты. Похоже, бриллианты сейчас носит каждая вторая.

Регине без труда удалось продать даме жемчуг – то была первая ее сделка. Посмотрев несколько нитей жемчуга, дама наконец выбрала одну из них и без возражений уплатила названную сумму. Когда она удалилась, Регина осмотрелась и заметила, что Эндрю Слострум наблюдает за ней.

– Вы все правильно сделали, Регина, – сказал он, одобрительно кивнув девушке. – Вопреки моим опасениям никто не возражает против вашего появления за прилавком. Впрочем, некоторые из мужчин немного поворчали, но не более того.

Регина с трудом скрывала свою радость.

И только к концу дня она столкнулась с совершенно неожиданным затруднением.

На выставке появилась худощавая элегантно одетая дама, появилась в полном одиночестве. Дама была очень пожилая, болезненного вида. Регина обслуживала очередного покупателя; когда же, освободившись, подняла глаза, то увидела, что пожилая дама стоит перед звездчатым сапфиром.

Регине вдруг сделалось не по себе. Неужели старуха заинтересовалась сапфиром? Этот камень уже стал как бы неотъемлемой частью слострумовского заведения, по крайней мере так казалось Регине. Она даже представить себе не могла, что сапфир могут купить. Конечно, Регина понимала, что, как служащая фирмы, она не может не продать сапфир, который именно для продажи и предназначен.

Девушка прошла вдоль прилавка и остановилась перед старухой; вид у той был действительно очень нездоровый.

Взглянув на Регину, она спросила тонким дребезжащим голосом:

– Этот сапфир продается?

– Конечно, сударыня, – ответила Регина, с трудом выдавливая из себя слова. – Все, что здесь выставлено, продается.

– Я не вижу – где обозначена цена?

– Сударыня, это очень дорогой камень. Не желаете ли взглянуть на менее дорогие драгоценности?

– Милочка, если бы я хотела взглянуть на жемчуга и изумруды, я бы так и сказала, понимаете? Я покупаю драгоценности не для себя. Если вы не слепая, то, наверное, видите, что я не ношу никаких украшений. Не ношу, потому что полагаю, что драгоценности – это просто глупость.

– Значит, это для кого-то из членов вашей семьи?

– Совершенно верно. Для дочери. Она вышла замуж за мерзавца, и мой муж отрекся от нее. Теперь мой дорогой супруг покинул этот мир, а вскоре и я последую за ним…

– Ну что вы, сударыня, я уверена, что это не так, – поспешно проговорила Регина.

– Вы в этом уверены? – Старуха пристально взглянула на девушку. – Разве вы разбираетесь в медицине?

– Нет, конечно, нет. – Регина понимала, что ведет себя совсем не так, как следует, но ничего не могла с собой поделать.

– Тогда нечего выражать свое мнение о том, в чем вы совершенно не разбираетесь! – выпалила старуха. – Как бы то ни было, моя дочь решила оставить мужа и вернуться домой. И я хочу сделать ей подарок. Много лет назад она увидела звездчатый сапфир и выразила желание иметь такой. А теперь не скажете ли вы мне, сколько он стоит?

– Шестьдесят тысяч фунтов, сударыня, – услышала Регина свой голос. Она озиралась, испугавшись, что кто-нибудь еще мог услышать ее слова. Регина увеличила сумму на десять тысяч фунтов по сравнению с той стоимостью, которую установил мистер Слострум. Если бы он узнал об этом, то сразу бы ее уволил. Старуха что-то проговорила, но девушка не расслышала, что именно, – она пребывала в полнейшем смятении. – Что вы сказали, сударыня?

– Я сказала, что я его беру.

Регина в изумлении уставилась на старуху. Она так старалась отделаться от дамы, а та все-таки решила купить сапфир! Регине пришло в голову, что она, сама того не желая, нашла прекрасный способ продавать драгоценности.

Встрепенувшись, она взглянула на мистера Слострума и подозвала его. Тот провел старуху в свою контору. Регина смотрела им вслед. Потом обернулась и посмотрела на пустую витрину, в которой хранился звездчатый сапфир. Ну и прекрасно, подумала девушка; настроение ее улучшилось – у нее еще будет собственный звездчатый сапфир.

Вскоре Слострум проводил старуху до дверей магазина и тут же подошел к Регине.

– Регина, вы просто чудо! Вы только что стали настоящим продавцом, и ваше жалованье существенно увеличилось. Только одного я не понимаю. Вы продали камень за сумму, на десять тысяч превышающую ту, которую мы за него просили. Как вам это удалось?

Конечно, она не могла сказать ему всю правду, иначе ее, вне всяких сомнений, уволили бы.

– Я… я не знаю, – пробормотала Регина. – Я назвала неверную сумму, а когда поняла свою ошибку, дама уже согласилась.

– Вот как? – Слострум поднял брови. – Ну ладно, в следующий раз будьте внимательнее. Но я хочу еще раз вас поздравить. Я совершенно уверился в том, что вы очень полезны в моем магазине.