Текст книги "Танцующие тени"

Патриция Поттер
Танцующие тени

ПРОЛОГ

Бостон, 1968 год

Бежать! Бежать – ради жизни! Ради детей!

Перекинув через плечо сумку; подхватив близнецов на руки, она спешила вниз по лестнице. Только бы успеть! Только бы таксист, как обещал, ждал ее внизу!

Скоро, очень скоро за ее спиной послышатся шаги. Торопливые тяжелые шаги. Телохранитель мужа поймет, что она выскользнула из кабинета врача через заднюю дверь. Поймет – и погонится за ней. Ради спасения собственной шкуры: ведь, если он ее упустит, ему несдобровать.

Она знала: другой возможности не будет. Если побег сорвется, муж ее убьет. Узнает, что ей известно, поймет, как она намерена распорядиться этой информацией, – и избавится от нее так, как его семейство всегда избавлялось от врагов.

Внутри у нее все сжималось от страха, дыхание перехватывало от тяжести. Ведь она несла двоих восьмимесячных детей и туго набитую сумку, куда сложила самое необходимое – то, что смогла собрать и унести из дому незаметно от бдительных слуг.

Жаль только, в сумке не было оружия.

Ник внезапно заворочался, и Трейси на миг испугалась, что выронит его. Она остановилась, перехватила малыша поудобнее и с ужасом поняла: сейчас он завопит. Его крик подхватит Николь – ведь у близнецов всегда так: вместе играют, одновременно засыпают и просыпаются, оба заходятся в сердитом плаче, проголодавшись или намочив подгузники…

Громкий детский плач все погубит!

С трудом сохраняя равновесие, Трейси дрожащим голосом пробормотала что-то успокаивающее, и снова – вниз, вниз по лестнице. Лифта она боялась – лифт может оказаться ловушкой. Лестница безопаснее.

Много недель она продумывала план побега – и теперь отчаянно надеялась, что ничего не упустила. Но ее муж непредсказуем. В гневе он способен на все. Способен сделать такое, за что сам потом отправится в тюрьму.

Двумя этажами выше хлопнула дверь.

Джоуи! Милое мальчишеское имя. Но человек, который его носит, на невинного мальчика не похож. Он убийца. Хладнокровный, безжалостный убийца. И наивно надеяться, что он не осмелится поднять руку на женщину – особенно если побег этой женщины угрожает его собственной жизни…

Трейси миновала еще один этаж. Джоуи не слышит ее шагов – ведь она специально надела теннисные туфли.

Все было продумано до мелочей. Утром она вышла на теннисный корт и с полчаса старательно стучала мячом об стену. Затем, не переодеваясь, вернулась к Нику и Николь и поставила им горчичники. А через несколько минут бросилась к телохранителю с криком, что дети больны, у них температура, их надо срочно везти к врачу…

Слава богу, мужа сейчас нет в городе. Иначе ей бы ни за что не вырваться из дому.

У детского врача Трейси была уже не раз. Знала схему здания, расположение кабинетов. Знала, как ускользнуть от своего так называемого «телохранителя».

– Ах ты, сука! – донесся сверху рев Джоуи.

Вот и первый этаж.

Никогда прежде Трейси не думала, что способна так бегать! Отчаянно прижимая к себе детей, она бросилась к вожделенной двери, распахнула ее… и тут раздался громкий вопль Ника.

Трейси побежала через холл. С лестницы доносились громкие проклятия, эхом отражаясь от стен. Господи, только бы такси было на месте! Пожалуйста, господи…

Она позвонила из кабинета медсестры. Заказала такси и пообещала пятьдесят долларов сверх счетчика, чтобы таксист остановился прямо у крыльца и дождался женщину с двумя детьми на руках. Если его нет…

Трейси помчалась к дверям, кого-то толкнула и пробормотала вместо извинения: «Меня ждет такси». В другом конце холла распахнулась дверь – это Джоуи.

Теперь заходится в плаче и Николь. Люди недоуменно оборачиваются вслед безумной мамаше, бегущей сломя голову с двумя орущими младенцами на руках. Трейси уже думала о том, что станет делать, если Джоуи ее схватит. Закричит: «Помогите, меня хотят похитить!» И, быть может, какой-нибудь отважный добрый самаритянин…

Но что, если Джоуи начнет стрелять? Если из-за нее пострадают невинные?

Трейси мчалась, то и дело оглядываясь назад. С размаху она ударилась о стеклянную створку вращающейся двери – и увидела такси. Спасение здесь! Совсем рядом!

Справившись наконец с дверью, Трейси подбежала к машине, втиснулась внутрь, опустила Ника на сиденье и захлопнула дверцу.

– Поезжайте!

– Стой, чтоб тебя! – послышался сзади рев Джоуи. Таксист в недоумении обернулся к ней.

– Скорее! – приказала Трейси, прижимая к себе детей. Голос у нее дрожал. – Ради бога, скорее!

Секунду поколебавшись, таксист надавил на газ и вылетел со стоянки под носом у подъезжающей машины. Послышался пронзительный сердитый гудок. Таксист чертыхнулся.

Трейси с трудом перевела дыхание, выпрямилась и взяла на руки вопящего Ника. В зеркале заднего вида она увидела, как Джоуи отчаянно машет руками, подзывая другое такси.

– Куда едем, леди?

– В «Файлин», пожалуйста. К боковому входу.

В огромном универмаге она оторвется от преследователя. Войдет в одну дверь, выйдет через другую. И исчезнет, растворится в повседневной бостонской суете.

Ник никак не желал успокаиваться, Николь хныкала, не отрывая от матери огромных обиженных глаз.

Но пока Трейси Эдварде Мерритта и ее дети были в безопасности.

Надолго ли?

1

Горячие Ключи, 2002 год

Саманту Кэрролл не так-то легко было напугать. Однако, когда в художественную галерею, которой она владела на паях с матерью, вошли эти двое, по спине у Сэм пробежал холодок.

С первого взгляда было видно: они – не любители искусства. Не примешь их и за скучающих туристов: дорогие темные костюмы и отполированные до блеска ботинки с обычным представлением о туристах не вяжутся. Может быть, коммивояжеры? Но один взгляд на их лица подсказал Сэм, что и эта догадка неверна.

У того, что помоложе, – блестящие черные волосы, гладко зачесанные назад, на шее золотая цепь, на запястье – сверкающие часы, скорее всего, «Ролекс». У того, что постарше, – породистое ухоженное лицо, седина в волосах. Совсем разные люди – и совершенно одинаковые взгляды: холодные, пронзительные. Так смотрит охотник на добычу.

В галерее «Чудеса Запада» царило затишье, необычное для середины лета. Только что ушли последние покупатели. Может быть, эти двое специально ждали, пока все разойдутся?

Сэм незаметно нащупала под столом кнопку сигнализации. Она сама не понимала, почему вдруг так испугалась. Кому придет в голову ограбить ее заведение? Большую часть сделок Сэм совершала через Интернет, а те, кто предпочитал личную встречу с владелицей галереи, обычно расплачивались кредитными карточками. Разумеется, кое-какая наличность в кассе имелась, но не такая, чтобы привлечь грабителей. Наиболее ценные экспонаты находились на охраняемом складе.

И хотя в галерее выставлялось немало прекрасных образцов современного искусства, трудно было представить, что бандиты рассчитывают спокойно выйти на улицу с парой картин под мышками или внушительной статуей через плечо. И уж совсем нелепо вообразить, что такое может произойти в Горячих Ключах, где и преступности-то отродясь не бывало!

Однако незнакомцы, похоже, искусством не интересовались. Они шли по проходу, не тратя времени на разглядывание экспонатов. Глаза их были прикованы к ней. Должно быть, так смотрит коллекционер на бабочку, прежде чем проткнуть ее булавкой…

Из приоткрытой двери служебного помещения выскользнула Сарсапарилла. Совсем недавно еще боявшаяся всего и вся, она уже совсем освоилась и чувствовала себя в галерее полной хозяйкой. Лениво помахивая пушистым хвостом, пестрая кошка приблизилась к незнакомцам и потерлась о брючину того, что помоложе.

Незнакомец отпрянул, правая рука его мгновенно нырнула в карман пиджака. У Сэм перехватило дыхание.

– Сарси! – строго позвала она, надеясь, что незнакомцы не заметят ее испуга.

Обычно Сарсапарилла чувствовала людей, которые недолюбливают кошек, и старалась держаться от них подальше. Вот и теперь, смерив хозяйку укоризненным взглядом, она скрылась в кабинете Сэм.

– Чем могу вам помочь? – решилась наконец спросить Сэм. – Вы ищете работы какого-то конкретного художника? Или вас интересует определенный стиль?

Старший из незнакомцев кивнул в сторону ближайшей картины с ценником в тысячу долларов.

– Вот эта хороша, как по-вашему?

Если у Сэм и были какие-то сомнения насчет этих двоих, теперь они рассеялись. Нет, живопись странных незнакомцев не интересует. Картина была очень хороша, и всякий, кто хоть немного разбирается в искусстве, не мог не заметить, с каким мастерством передал художник лунное сияние и глубокие синие тени на склонах гор.

Сэм бросила взгляд в сторону двери. Ну хоть бы кто-нибудь вошел!

– Это работа местного художника, в последнее время приобретающего популярность, – объяснила она несколько суше, чем намеревалась.

– Я возьму, – объявил незнакомец.

И снова Саманту охватила дрожь. Отдать этому странному и неприятному чужаку картину, которой она восхищалась, на которую так любила смотреть… Ведь он же явно ткнул в нее совершенно случайно! На картине была изображена лунная ночь в горах – острые снежные пики на заднем плане, купы деревьев, одинокий волк, крадущийся на ночную охоту… Незваные гости напоминали ей этого волка. Хищники в погоне за добычей.

– Извините, – ответила Саманта, – картина уже продана. Это моя вина: забыла снять ярлычок с ценой.

Теперь придется купить картину самой – она взяла ее на реализацию и уже заплатила художнику.

Незнакомец молча сверлил ее холодными темными глазами. «Не верит», – поняла Сэм. По спине у нее пробежал холодок, и волоски на затылке поднялись дыбом.

– Если желаете посмотреть что-то еще, – проговорила она, – рада буду вам помочь. В противном случае прошу извинить, мы закрываемся на обед.

– Уже три часа, – с явным недоверием заметил незнакомец.

– С часу до двух я была занята.

– Вы владелица галереи?

– Мы с матерью, – ответила она.

– Ваша мать – миссис Кэрролл?

– Да, мою мать так зовут.

Саманту снова охватила паника. Зачем он спрашивает?!

– А кто ваш отец?

– Полагаю, это не ваше дело.

Незнакомец удивленно поднял бровь – явно не привык, чтобы его ставили на место.

Наступило напряженное молчание. Старший из пришельцев сверлил Сэм тяжелым взглядом, тот, что помоложе, не отрывал глаз от двери, словно стоял на страже.

– Ваш отец не умер, – наконец произнес старший.

– Что, простите?

Саманта почувствовала, что закипает. Обычно она была спокойной и сдержанной, и окружающие считали, что ее нелегко рассердить. Но стоило ей по-настоящему разозлиться – и Сэм превращалась в сущую фурию. Зная за собой такой недостаток, она еще в юности научилась обуздывать свой темперамент.

– Что слышали, – вступил в разговор тот, что помоложе. – Живой ваш папаша. – И прибавил: – Пока живой.

Тот, что постарше, бросил на него предостерегающий взгляд, но промолчал.

Да что они оба, сумасшедшие?!

— Знаете, вам лучше уйти, – твердо сказала Саманта, снова нащупывая под столом кнопку сигнализации. – Галерея закрывается.

– Я бы на вашем месте этого не делал, – предупредил младший. – А ну-ка положите руки на стол!

Черт возьми, как он догадался?

– Или – что? – холодно спросила она. Его глаза блеснули.

– Боюсь, вашей матери не понравится, если вы впутаете в это дело полицию, – вмешался старший, и в мягком голосе его Сэм послышалась куда большая угроза, чем в задиристом тоне младшего.

– Это еще почему? – с вызовом осведомилась Сэм.

Она чувствовала себя загнанной в ловушку, была напугана и разъярена. Черт возьми, эти двое сумели заставить ее испугаться! Саманта ненавидела страх и гордилась тем, что умеет его побеждать – или, по крайней мере, не обращать на него внимания.

– У нее есть свои тайны, – ответил незваный гость. Слова его падали ей на сердце, словно холодные капли яда. – Тайны, которыми она едва ли захочет делиться с жителями этого городка.

О чем он говорит?! Тайны – у ее матери? У ее милой, доброй, хлопотливой мамы? У ее лучшей подруги – у единственного человека, которому она абсолютно доверяет?

– Очевидно, вы меня с кем-то путаете, – ледяным тоном произнесла Сэм. – Настоятельно прошу вас уйти.

– Ваша мать всю жизнь вам лгала, – продолжал старший из незнакомцев. – Много лет назад она вышла замуж при живом муже. Дэвид Кэрролл вам не отец.

Сэм молча затрясла головой. Что за ерунда?! Разумеется, Дэвид Кэрролл ее отец – во всех смыслах слова. Черт побери, она же своими глазами видела собственное свидетельство о рождении!

Однако проклятый незнакомец добился своего – всего несколькими словами ему удалось посеять у нее в душе тень сомнения.

– Уходите! – приказала Сэм. На негнущихся ногах она подошла к двери и распахнула ее. Ей казалось, что все это – дурной сон.

Незнакомцы не двинулись с места. Сэм не знала, что и делать. Стоять, как дура, на пороге? Или бежать на улицу и звать на помощь?

Принять решение она не успела: младший из незваных гостей быстро и ловко оттеснил ее в глубь галереи, а старший захлопнул дверь, повернул табличку надписью «ЗАКРЫТО» на улицу и встал у двери, скрестив руки и расставив ноги.

– Я звоню в полицию! – проговорила Сэм сквозь стиснутые зубы.

Наглость незнакомцев, как ни странно, придала ей решимости. Сэм никогда не была трусихой – она каталась на горных лыжах, ходила под парусом, занималась альпинизмом. И, между прочим, неплохо стреляла в цель. Так что напрасно стараются – им ее не запугать!

И тем не менее… они уже добились своего. Она была напугана. Смертельно напугана.

Молодой человек загородил ей дорогу к телефону. Сэм попыталась его обойти, но он преградил ей путь.

Сэм повернулась к старшему – явно главному из двоих.

– Что вам от меня нужно?

– Ваш отец умирает. И хочет вас видеть.

– Мой отец умер два года назад.

– Говорю же вам: Кэрролл вам не отец.

Сильнее слов на нее подействовала абсолютная убежденность, звучащая в его голосе.

– Нет! – воскликнула Сэм, и ее голос сорвался. Вместо ответа старший извлек из кармана конверт и протянул ей.

– Откройте, – приказал он.

Уголком глаза Сэм заметила двух туристов, остановившихся перед витриной.

– У меня покупатели, – с трудом проговорила она. Конверт жег ей пальцы.

– К черту покупателей, – отрезал незнакомец. – Это важнее.

– Для кого?

– Для вас. И вашего родного отца.

– Да кто вы такие?!

– Просто… гонцы.

Как ни отвратительно казалось Сэм подчиниться их требованию, другого способа от них избавиться она не видела. Дрожащими руками она вскрыла конверт, и из него вылетела фотография.

Сэм подняла ее, перевернула… и замерла как вкопанная.

Симпатичная молодая женщина в плетеном кресле, с двумя малышами на руках. Позади, положив руку ей на плечо, стоит красивый молодой человек – смуглый брюнет итальянского типа. Старомодная поза – мужчина защищает свою семью.

И эта женщина – ее мать.

На фотографии она лет на тридцать моложе, с длинными волосами, но широко распахнутые голубые глаза не оставляют сомнений. Узнала Сэм и браслет на руке – тот самый, который мама носила не снимая.

Сэм перевела взгляд на детей. Мальчик – в голубом, девочка – в розовом. Чинно сидят на коленях у матери. Девочка широко улыбается в объектив, мальчик хмурит бровки, словно собирается зареветь. Глаза у обоих ярко-синие. Совсем как у мужчины на заднем плане…

Девочку Сэм узнала сразу: она хорошо помнила свои детские фотографии. Но мальчик…

– Ваш брат, – подсказал незнакомец. – Брат-близнец.

У Саманты подкосились ноги. Младший из незнакомцев подхватил ее под руку, но она оттолкнула его и опустилась на стул возле письменного стола. Невидящим взглядом она снова уставилась на фото. Затем заглянула в конверт. Там было что-то еще. Два свидетельства о рождении. Сэм вытащила то, что лежало сверху.

Незнакомые имена. Мать: Трейси Эдвардc Меритта. Отец: Пол Мерритта. Дочь: Николь. Дата рождения: 15 августа 1967 года. Место рождения: Бостон. Вес при рождении: четыре фунта три унции.

Второе свидетельство: родители те же, сын Николас. Родился на четыре минуты раньше Николь. Вес при рождении: четыре фунта пять унций.

Последней из конверта появилась фотография молодого человека с такими же, как у нее, синими глазами. Фотография недавняя – это Сэм поняла по его современному спортивному костюму.

– Ваш брат, – повторил старший из незнакомцев.

Сэм молчала, не в силах ни двинуться, ни заговорить. Все в ней отказывалось поверить в реальность происходящего. Как же так? Значит, вся ее жизнь была сплошной ложью? Мать ее обманывала, и отец… отец, выходит, тоже ей лгал?

Он ей вообще не отец. Так говорят эти страшные люди. Не родной отец. Хотя Сэм не сомневалась: Дэвид Кэрролл был ей истинным отцом – в самом глубоком и точном значении этого слова.

Сэм всегда считала, что у нее нет никаких родственников. Мать рассказывала, что выросла в приюте, а дедушка и бабушка с отцовской стороны погибли в автокатастрофе еще до рождения Сэм. Ни дядей, ни теть, ни двоюродных братьев и сестер.

Сэм снова взглянула на фотографию молодого человека. На миг ей показалось, что она ощутила какой-то толчок… смутное чувство узнавания… Но она тут же оборвала себя: «Это просто оттого, что мы похожи. Компьютерная графика в наше время творит чудеса. Нет ничего проще, чем подретушировать фотографию».

Но кому это могло понадобиться – сыграть с ней столь изощренную и жестокую шутку?

Сэм положила руку на свидетельство о рождении.

– У меня тоже есть свидетельство о рождении. Другое. Там моим отцом значится Дэвид Кэрролл.

– Любой документ можно подделать, – усмехнулся незнакомец.

– Вот именно, – отрезала Саманта. – Одно из этих свидетельств точно подделано.

– Пусть так, – согласился незнакомец. – Но фотографии не лгут.

– В наш-то компьютерный век? Ничего не стоит взять фото моей матери, сделать ее моложе, подправить снимки детей…

– Но зачем?

– А это вы мне скажите, – ответила она, изо всех сил сдерживая предательскую дрожь в голосе.

Внезапно ручка входной двери дернулась. Сэм вскочила: нервы ее были на пределе. Все трое обернулись в сторону двери, но высокий незнакомец загораживал обзор.

Кто мог не обратить внимания на табличку «ЗАКРЫТО»? Мать? Но она уехала за покупками в Таос и, скорее всего, вернется только завтра…

Дверь снова дернулась, и на этот раз Саманте удалось заглянуть незнакомцу через плечо. Терри! Она с облегчением вздохнула, увидев свою лучшую подругу, которая иногда помогала ей разбираться со счетами.

– Избавьтесь от нее! – приказал незнакомец.

– Это моя подруга. Она уже увидела, что я здесь не одна. Видит вас. Она не уйдет, пока не убедится, что со мной все в порядке. У вас такой вид… Словом, если я не открою, она пойдет прямиком в полицию.

– Тогда откройте, скажите, что у вас все в порядке, и пусть проваливает!

– Нет! – отрезала Сэм.

Появление Терри придало ей уверенности: она несомненно вызовет полицию, как только заметит, что от этих двоих так и разит насилием!

Старший из незнакомцев смерил ее странным взглядом – одобрительным, как показалось Сэм.

– У вашего отца осталось не так уж много времени. Знаете, он и вправду очень болен.

Сэм перевела взгляд на Терри. Та щурилась, вглядываясь в залитую солнцем витрину. Отлично! Еще несколько секунд – и побежит в полицию.

Но хочет ли этого она сама? Может быть, сначала поговорить с матерью? Попытаться отыскать в этой бессмыслице какой-то смысл?.. Должна же она знать, есть ли в этой безумной истории хоть доля правды! А вдруг в самом деле у нее где-то есть второй отец – родной отец. И брат. Не просто брат – близнец.

Господи, сколько лет она мечтала о старшем брате!

Нет. Такого просто быть не может.

Не обращая больше внимания на незнакомцев, она подошла к двери и распахнула ее. Терри влетела в магазин, с трудом удержавшись на ногах, обвела двоих мужчин подозрительным взглядом.

– Что случилось? – поинтересовалась она, попятившись.

– Видите ли, мы с мисс Кэрролл… – начал младший и оглянулся на Сэм, явно в поисках поддержки – словно не сомневался, что она бросится ему подыгрывать.

– У нас частный показ, – скрипнув зубами от отвращения к себе, произнесла Сэм.

– Да-да, частный показ, – подхватил незваный гость. – Мы уже уходим. – Он обернулся к Сэм: – А насчет той картины завтра потолкуем.

Едва за ними закрылась дверь, Сэм обессиленно привалилась к стене. Ощущение угрозы рассеялось, стало легче дышать, и на миг в голову пришла безумная мысль: что, если никаких визитеров и не было? Что, если этот визит – всего лишь кошмар, созданный расстроенным воображением?

2

Кошмар?

Хотелось бы ей так думать! Но старая семейная фотография и другая – снимок молодого человека с такими же, как у нее, синими глазами – были слишком реальны.

Неужели отец и мать всю жизнь ее обманывали?!

От расспросов Терри Сэм отмахнулась, сказав только, что эти двое разыскивают работу известного художника. Такой ответ явно не удовлетворил Терри, но, взглянув в застывшее лицо подруги, она благоразумно удержалась от новых вопросов.

С Терри Фолкнер Саманта дружила еще со школьной скамьи и привыкла доверять ей все свои секреты… ну, почти все. Терри была учительницей истории, но при этом обладала прирожденным даром к математике и подрабатывала бухгалтером в «Чудесах Запада». Такое соглашение обеих подруг вполне устраивало.

Появление Терри стало для Сэм подарком судьбы. Не то чтобы она боялась за свою безопасность – как ни странно, физической угрозы со стороны этих двоих Сэм не почувствовала. Страшилась она другого: что потеряет самообладание, покажет свою слабость людям, которые, возможно, найдут способ использовать это против нее.

Как бы то ни было, Сэм даже в голову не пришло рассказать Терри правду. Внутри у нее все словно онемело. Голос подруги доносился откуда-то издалека. Нежданная весть взорвала ее устоявшийся мир, а она никак не могла это по-настоящему осознать. Возможно, эмоции придут позже, пока же она не ощущала ничего, кроме отупения и растерянности.

– Так что, займемся сегодня бухгалтерией? – долетел до нее голос Терри.

Сэм сначала и не поняла, о чем ее спрашивают, – совсем забыла, что они собирались сегодня вместе посидеть над счетами, а потом поужинать в «Перелетной птице».

Она покачала головой:

– Сегодня не получится. Извини. Может быть, завтра.

– Значит, все-таки что-то случилось? – встревожилась Терри. – Знаешь, не понравились мне эти типы. Странные какие-то, словно из кино.

Сэм с трудом выдавила улыбку.

– И мне тоже так показалось. Но это самые обычные покупатели. Ищут картину.

Выпроводив Терри, Сэм рухнула на стул и закрыла лицо руками. К горлу подступала тошнота. К счастью, в магазине никого не было – она не представляла себе, как стала бы обслуживать покупателей.

Не дожидаясь семи часов, Сэм закрыла магазин, села в машину вместе с кошкой и двинулась в недлинный путь к дому. Неотвязные вопросы гнались за ней по пятам.

Изощренный обман – или правда? Если обман – кто его затеял? И зачем? Ни у нее самой, ни у ее матери нет врагов. По крайней мере, таких, которые ей известны.

Взгляд Саманты то и дело возвращался к конверту на сиденье. Открывать его не требовалось – фотографии и без того стояли перед глазами. Детям на первом снимке нет еще и года. И все же – как может она совсем ничего не помнить? Не помнить брата-близнеца? Разве такое возможно?

В детстве ее часто мучили кошмары. И теперь Сэм вспомнила, как, пробуждаясь от страшного сна, инстинктивно протягивала руки, тянулась за помощью и защитой к кому-то… кому-то, кого не было рядом.

Слезы подступили к глазам, и Сэм закусила губы. Неужели ее и вправду когда-то так страшно обездолили?..

Она уже немного успокоилась, когда впереди показался дом. Ее милый дом, в который она вложила душу.

Он стоял у подножия горы, и с заднего крыльца и с балкона открывался великолепный вид.

Войдя, Сэм сразу прошла на кухню и налила себе вина, обычно она не пила в одиночку, но сегодня – не тот случай. Затем села у окна и невидящим взором уставилась на заходящее солнце. Против обыкновения, прекрасное зрелище заката ее не успокоило. Сэм поднялась и направилась через холл и гостиную к себе в кабинет.

Итак, у нее есть фотографии. Есть имена. Пол Мерритта, Николас Мерритта. Сэм включила компьютер и вошла в Интернет. Для начала – общий поиск; затем можно обратиться в кредитное бюро, где она обычно запрашивала сведения о продавцах и покупателях картин.

Набрав в поисковом окне «Пол Мерритта, Бостон», она довольно быстро получила целый ряд ссылок – и погрузилась в чтение.

Несколько часов спустя Саманта знала гораздо больше, чем ей хотелось. Кровь стыла у нее в жилах от того, что поведали скупые газетные строки. Теперь Сэм понимала, почему те двое вызвали у нее такой необъяснимый ужас. Хотя суд ни разу не признал Пола Мерритту виновным, у полиции не было сомнений, что он тесно связан с бостонской организованной преступностью. На одной газетной фотографии Сэм увидела, как Пола в наручниках ведут в камеру предварительного заключения. Это дело, как и все предыдущие, развалилось – после бесследного исчезновения главного свидетеля. Сэм понимала, что это значит – ей случалось читать о мафии.

Судорожно вздохнув, она набрала в поисковике «Николас Мерритта». Выяснилось, что Николас в свое время сменил фамилию на «Меррит» и является совладельцем и вице-президентом бостонской компании, производящей медицинское оборудование. Некоторые журналисты намекали, что он связан с темными делишками отца, однако фактических данных ни у кого не было.

Еще Сэм узнала, что Николас воевал в Персидском заливе. Это ее удивило. С чего бы отпрыск богатой семьи завербовался в армию?

В Интернете Сэм обнаружила еще несколько фотографий Николаса; одну из них она распечатала и задумалась, вглядываясь в незнакомое лицо с очень знакомыми глазами.

Ей приходилось слышать, что порой близнецов связывает какая-то невидимая нить – даже находясь друг от друга за тысячи миль, они способны улавливать мысли и чувства друг друга. Саманта запустила поиск на слово «близнецы» и сразу выяснила, что, во-первых, они бывают однояйцевые и разнояйцевые, а во-вторых, что и для близнецов уже изобретено политкорректное обозначение – «эквивалентные сиблинги».

Дальше она узнала, что близнецы – как однояйцевые, так и разнояйцевые – часто изобретают собственный язык, непонятный окружающим. Близнецы меньше склонны к уединению, чем разновозрастные братья и сестры, с самого раннего детства они привыкают, что рядом всегда есть кто-то, с кем можно делиться радостями и печалями. Тесная духовная связь между близнецами зачастую сохраняется на всю жизнь. При этом далее в статье говорилось, что разнояйцевые близнецы, хотя и растут в одной утробе, изначально похожи друг на друга не более, чем обычные брат и сестра. Их сходство в дальнейшем обуславливается совместным воспитанием и общим опытом детства. Одно из сообщений на сайте особенно поразило ее: мать разнояйцевых близнецов – мальчика и девочки – писала, что «между ними что-то такое происходит, как будто они делятся друг с другом энергией».

Сэм выключила компьютер и невидящим взглядом уставилась на пустой экран. Если эти двое ее не обманули, выходит, что самые ранние минуты, часы, дни, месяцы жизни она провела с братом.

Сколько же лет потеряно! Целая жизнь!..

Сэм поймала себя на том, что уже готова поверить в эту безумную историю. Поверить, что у нее есть брат-близнец. Что ее родной отец – гангстер, возможно, даже убийца.

Может быть, поэтому мать от него ушла? Но как она могла оставить сына?

Должно быть, Сэм в то время была еще очень мала – иначе хоть что-то бы помнила.

Как бы то ни было, теперь Пол Мерритта хочет ее видеть. Выходит, все эти годы он знал, где она? И не считал нужным с ней связываться, пока не почувствовал приближение смерти?

«Подожди, – остановила она себя. – Ты еще не знаешь, правда ли это. Не знаешь, что произошло. Вообще ничего не знаешь».

Сэм оглянулась. Ее кабинет занимал небольшую комнату на верхнем этаже. Дом был невелик, но зато это был ее собственный дом, о котором она мечтала долгие восемь лет скитаний по Северо-Западу. Из города в город, с одной высокооплачиваемой работы на другую – в поисках чего-то такого, что не имеет названия и не измеряется в деньгах.

К моменту смерти отца она накопила достаточно, чтобы с легким сердцем бросить работу и вернуться в маленький городок в горах. К тому времени их галерея, пришедшая в упадок во время отцовской болезни, находилась на грани банкротства. Сэм создала в Интернете сайт галереи, привлекающий и продавцов, и покупателей, – и скоро дела пошли на лад. Продажи удвоились, затем утроились, и скоро через Интернет совершалось уже девяносто процентов сделок. Сама галерея по-прежнему оставалась в полном ведении матери; Сэм занималась сайтом, а в магазине появлялась лишь изредка, когда мать уезжала на выставки или встречалась с художниками.

«Откуда эти двое узнали, что сегодня в магазине буду именно я? И что мамы не будет в городе?»

Сэм снова вздрогнула, осознав, что за ней следили. Быть может, прослушивали телефонные звонки? Или поставили «жучок» где-то в доме?

«Хватит! – приказала она себе – Не выдумывай».

Она выглянула в окно. Тихая сумеречная улица, вдалеке – темные силуэты гор. Идиллический вечер в идиллическом городке, где никогда ничего не случается…

Может, пробежаться, чтобы прочистить мозги?

Сэм пошла в спальню, надела тренировочный костюм и выскользнула из дома через заднюю дверь. На пороге она остановилась, вспомнив, что теперь ей есть чего бояться… но, решительно тряхнув головой, вышла на улицу. Горячие Ключи – тихий городок, о преступности здесь знают только из телесериалов. Местные жители обычно даже не запирают двери, выходя на улицу. Однако на этот раз Сэм заперла дверь и положила ключ в карман.

Она пробежала около мили, затем развернулась и двинулась в обратный путь. Весь город словно уснул, и тишину нарушали лишь звуки ее шагов. Быстрее. Еще быстрее. Прочь от растерянности, страха, отчаяния.

Правда или ложь?

Неужели у нее и вправду есть брат?

Наконец показался ее дом. Тихое, безопасное укрытие. Никогда прежде Сэм не думала о своем доме как об убежище от жестокого мира. Она еще ускорила бег, чувствуя, как по спине стекают струйки пота.

В гостиной горит свет. В кабинете свет выключен. Все, как должно быть. Пожалуй, сейчас она выпьет горячего шоколада. А потом ляжет в постель и постарается заснуть.

Сэм отперла дверь и вошла на кухню.

Она наливала в чашку молоко, когда сверху послышался шум. Нет, это даже шумом не назовешь – тихий, едва слышный скрип половицы.

Кошка? Ну, разумеется, это просто кошка. Тем не менее Сэм замерла, затаив дыхание и напряженно прислушиваясь. Звук повторился. Шаги человека? Или это все-таки Сарси? Но под Сарси половицы не скрипят – разве только если она прыгает откуда-нибудь на пол…