Текст книги "Прикосновение волшебства"

Глава 13

Сверток доставили в пятницу во второй половине дня. Чумазый мальчишка, что привез его, уверял, что доставка оплачена, и тотчас ускакал на облезлой – под стать седоку – лошаденке. Лотта отнесла сверток Кассандре, но та взглянула на него с нескрываемым отвращением.

– Я ничего не заказывала у портного. Здесь какая-то ошибка.

Горничная нетерпеливо посмотрела на хозяйку.

– Зачем гадать? Если это ошибка, пусть платит кто-то другой, но не мы. Вдруг ваш брат решил истратить на вас кое-что из денежек вашего мужа? Кстати, их хватило бы не на одно платье.

Кассандра, не желая больше слышать рассуждений горничной, с опаской покосилась на предмет их спора. Обычный сверток в коричневой бумаге, откуда он? Лишь в углу виднелось одно-единственное слово: «Доспехи» – и все, ничего больше. Кассандра с трудом сдержала раздражение.

Лотта развернула бумагу и извлекла на свет симпатичное шелковое платье в голубую и белую полоску с белым кружевным лифом, пышной юбкой и небольшим шлейфом. Обе женщины замерли, любуясь изящным нарядом.

– Ты посмотри, какая пышная юбка! – восторженно прошептала Кассандра. – По самой последней моде! А отделка! Какая красота! Мои старые платья не идут ни в какое сравнение с этим платьем! Как только он мог?! – воскликнула она и прикусила язык. Не дай Бог, Лотта догадается, кто прислал ей этот наряд.

В высшей мере неприлично джентльмену дарить девушке столь дорогие подарки – если, конечно, он с ней не обручен. Боже, не иначе как у лорда Меррика помутился рассудок, раз он преподнес ей такой подарок! Ей вспомнилось, какие дорогие вещи дарили ее отец и брат дамам сердца. Что говорить, такие подарки делают только любовницам!

Кстати, Кассандра нашла эту мысль по-своему приятной. И принялась стягивать с себя уродливое ситцевое платье, в котором проходила весь день. После того жуткого вечера, когда Руперт попытался силой овладеть ею, она поклялась, что ни один мужчина не увидит ее раздетой, но женщина есть женщина. Ей хотелось восторженных взглядов и комплиментов. Одно дело, когда к тонкому шелку тянутся мерзкие лапы ненавистного Руперта, и совсем другое – когда к нему прикасаются руки Уайатта. А ведь только замужней даме пристало ходить в шелках, значит, граф признал в ней замужнюю женщину. И вместе с тем было в этом платье нечто невинное, девичье. В общем, если что и смущало ее в этом подарке, так это тот, кто его преподнес.

Впрочем, не все ли равно? Надо примерить обновку. Одного Кассандра не могла взять в толк – как деревенский портной сумел сшить платье по последней лондонской моде и, главное, по ее мерке? С помощью Лотты Кассандра примерила платье.

Сидело оно идеально, подчеркивая фигуру, но кружевная отделка придавала фасону нужную толику скромности. Под платьем оказались шелковые ленты. Кассандра с досадой бросила взгляд на свои непослушные локоны.

– Нет, их просто нужно остричь! Ты только подумай, как мне пошла бы челка и эти ленты! Почему Дункан не позволял мне пользоваться услугами парикмахера?

Если бы жестокое обращение Дункана с сестрой проявлялось лишь в этом, его можно было бы простить, поэтому Лотта пропустила слова хозяйки мимо ушей и взялась за щетку.

– Сядьте. Позвольте мне уложить вам волосы.

Благодаря ловкости рук и дюжине шпилек Лотте удалось заправить в прическу непокорные пряди. Лишь нескольким, самым упрямым, удалось выбиться наружу, и они легким золотистым облачком окутали лоб и шею Кассандры. А чтобы сие замысловатое произведение парикмахерского искусства продержалось дольше, Лотта обвила прическу лентами.

Кассандра с восторгом посмотрела на свое отражение.

– У тебя золотые руки! Теперь я настоящая светская дама!

– Что вы, миледи, куда им до вас! Все мужчины будут у ваших ног.

– Я не хочу привлекать к себе, взгляды, – с грустью возразила Кассандра и посмотрела на свое простенькое ситцевое платье, – От этого лишь одни неприятности!

Стук в дверь положил конец их спору. Женщины переглянулись. Интересно, кто бы это мог быть? Они слышали, как Джейкоб прошагал по каменным плитам оранжереи, чтобы впустить гостя. Комната, которую выбрала себе в качестве жилой Кассандра, когда-то была подсобным помещением, находившимся буквально в двух шагах от входной двери. Однако она так набухла от сырости, что ее трудно было открыть. Взоры женщин устремились к другой двери – обычно та оставалась слегка приоткрытой, ее даже нельзя было запереть на засов. Скорее всего явился очередной посыльный.

Увы, бархатистый баритон не оставил им никаких надежд. Меррик! Кассандра испуганно посмотрела в сторону прихожей. Значит, он все-таки заехал за ней, как и обещал. Она взглянула на свое платье – как удачно, однако, он выбрал момент. Наверное, проследил, когда посыльный доставит посылку, и выждал время, дав ей возможность переодеться! Как он догадался, что она захочет примерить обновку? Что не отошлет подарок назад, как того требовали приличия?

Господи, что за глупые вопросы! Кассандра слышала, как Джейкоб – так ему было велено – пытался уверить гостя, что хозяйки нет дома. Меррик что-то возразил в ответ, однако не ушел.

Стоя в дверях, граф буквально буравил тощего лакея пронзительным взглядом.

– Мы с леди Кассандрой договорились, что я заеду за ней. Позволь мне войти, я подожду ее внутри.

– У нас нет гостиной, милорд, и я не могу вас впустить. Леди Кассандра расстроится, если кто-то посторонний увидит, в каких условиях она вынуждена жить. Вам придется заехать за ней чуть позже. А пока ступайте!

– Даже не надейся, что я уйду, приятель! Если будешь упорствовать, отдеру вон те доски и все равно попаду внутрь. А Кассандра расстроится в любом случае.

А ведь граф прав, подумал лакей и посторонился. Нрав у леди Кассандры и впрямь вспыльчивый. С ней никто не может тягаться, а тем более переспорить ее.

Меррик вошел в мрачные обугленные развалины, которые Кассандра именовала своим домом. Внутри было темно, если не считать редких солнечных лучей, которые пробивались сквозь щели в стенах и потолке. Пытаясь не обращать внимания на это убожество, граф стиснул зубы и зашагал по каменным плитам пола. Он толкнул первую попавшуюся дверь, но ту заклинило. Однако он заметил, что из-под досок, которыми было заколочено соседнее окно, пробивается свет, – значит, там кто-то есть! Иначе там не горели бы свечи.

Дойдя до зиявшего дырявой крышей коридора рядом с оранжереей, Меррик свернул направо и обнаружил приоткрытую дверь – оттуда тоже лился свет. Ага, вот, значит, где они прячутся!

Он толкнул дверь – и его взору предстала пленительная картина. На фоне голубого шелка локоны Кассандры отливали скорее золотом, чем огнем. И вместе с тем в ее внешности, не было ничего вызывающе броского – любая мать пожелала бы такую невесту своему сыну. Что ж, Кассандра права. Теперь, когда доспехи на ней, она при желании может сразиться с драконом, подумал граф. Увидев эту очаровательную юную особу, его друзья потеряют дар речи.

Меррик несколько натянуто поклонился.

– Вижу, что вы уже готовы. Отлично. Карета ждет.

– Я никуда не поеду, Меррик, – ответила Кассандра. – Не хочу причинять людям неприятности. Побуду лучше одна.

Как это не похоже на Кассандру. Меррик с недоумением посмотрел на девушку.

– О чем вы говорите? Миссис Шеффинг ждет вас. Ваш внешний вид вполне соответствует случаю. К тому же там будем мы с Берти. Так какие неприятности вы имеете в виду?

– Вы только посмотрите на нее, а потом задавайте вопросы. Вот уж не думала, что вы настолько слепы! – Лотта одарила графа презрительным взглядом и демонстративно покинула комнату.

Меррик перевел взгляд на непослушные золотистые локоны, на выразительные голубые глаза, осененные длинными ресницами, на розовые губы, которые, казалось, жаждали поцелуя, на нежную кожу.

– Вы прекрасны, а я не слеп. Прекрасные женщины жили во все времена. И никогда не прятались в жутких пещерах. А теперь пойдемте, карета ждет.

– Подумайте о том, что случилось с Томасом! И все из-за меня! – в отчаянии прошептала Кассандра. – А Руперт! И снова всему виной я. Нет, я не хочу никому причинять страданий. Оставьте меня в покое, Меррик! И не приходите больше!

Увы, поздно, подумал про себя граф. Однако Кассандра действительно напугана. Чему удивляться, ведь она еще совсем ребенок! Слишком рано она повзрослела, еще не понимая, к чему приводят эти опасные игры.

Граф подошел к Кассандре и взял ее за руку.

– Касс, вы же храбрая. Я видел, как вы расхаживали по игорному салону, в тот момент от зависти к вам позеленела бы любая амазонка! Вы ведь ничего не боитесь! Что же касается замужества, то вашей вины здесь нет. Жизнь время от времени преподносит нам неприятные сюрпризы, и тут ничего не поделаешь. Предотвратить трагедию было не в ваших силах.

Неправда! Ведь она могла дать согласие стать женой Руперта, и тогда ничего бы не произошло. Правда, Кассандра не решилась произнести это вслух. Кому приятно признаваться в собственном позоре? Уж лучше молча нести свой крест.

Она заставила себя взять графа под руку и, сделав вид, будто не замечает ошарашенного Джейкоба, вышла из комнаты. Да и как накричишь при графе на слугу за то, что тот впустил его в дом? Нет, просто удивительно, как легко все сходит Уайатту с рук! Ведь он ничего особенного не сделал, а все же добился своего! Хорошо бы Дункану поучиться у него!

Обед прошел на редкость натянуто и чопорно, однако граф, как и обещал, сел рядом с ней и помог вести светскую беседу. Когда их ушей достигало особенно едкое замечание или полувопрос-полунамек, граф отвечал первым, не дожидаясь, пока острый язычок Кассандры отпустит неуместную колкость. Впервые в жизни ее опекают! От неожиданности Кассандра лишилась дара речи и почти все время молчала.

Поскольку предполагался музыкальный вечер, джентльмены не стали засиживаться за бренди и сигарами, когда женщины перешли в гостиную. Кассандра была рада этому обстоятельству, хотя успела заметить устремленные на нее косые взгляды. И все потому, что граф всецело посвятил себя ей и не оказывал знаков внимания другим дамам.

Как только они вошли в музыкальный салон, она заявила Меррику.

– Другие дамы ждут вашего внимания, милорд. Вам нет нужды проводить весь вечер со мной.

Однако у графа не было ни малейшего желания вести разговоры с другими женщинами. Тем не менее он подумал, что слишком увлекся ролью искушенного ментора. Как это глупо, если учесть, что этой красотке ничего не стоило с гордо поднятой головой пройти по пользующимся дурной славой улицам, довести ослепленных ревностью мужчин до дуэли, а потом поселиться одной среди руин сгоревшего замка. Так что вряд ли она нуждается в его опеке – ни сейчас, ни потом, и он не имеет права навязывать ей свое общество. Куда разумнее, как и прежде, соблюдать дистанцию.

Кассандра скорее почувствовала, нежели увидела, как граф вышел. Еще минуту назад он стоял рядом с ней, и вот теперь – пустота, и даже если кто-то другой заполнит это пространство, все равно ей будет не хватать Меррика. Но почему? Ведь всю жизнь она прожила одна. Не считая Лотты, у нее никогда не было близких подруг. И вообще никого, кому она могла бы доверить свои секреты. Только с графом ей хотелось быть откровенной. Почему? Кассандра не находила ответа на этот вопрос.

На музыкальном вечере рядом с ней сидел Берти, однако Кассандра так увлеклась музыкой, что не замечала его. Она мечтала о том, чтобы и ее руки могли так же легко порхать по клавишам… Увы, она могла сыграть лишь пару простейших мелодий.

Музыкальный вечер подошел к концу, и публика потребовала, чтобы и другие гости проявили свои дарования. Матери с гордостью демонстрировали таланты своих дочерей. Кассандре же показалось, что мир вокруг нее рушится. Боже, только бы не попросили ее! Хватит с нее других унижений!

Миссис Шеффинг улыбнулась ей и спросила:

– А вы, леди Кассандра, что вы нам сыграете? Помнится, ваши родители держали замечательный музыкальный салон. И вы наверняка унаследовали их любовь к музыке.

Кассандра едва сдержалась, чтобы не отпустить в ответ какую-нибудь колкость. Единственной музыкой, услаждавшей слух ее отца, были пошлые песенки, которые он горланил в таверне. А мать если когда-то и любила музыку, то теперь прикована к постели.

– Благодарю вас, миссис Шеффинг, но мне бы не хотелось портить впечатление от той божественной музыки, которая прозвучала здесь сегодня вечером. Как-нибудь в следующий раз…

Вокруг нее тотчас пробежал шепоток – гости настаивали на том, чтобы и она исполнила что-нибудь. Кассандра запаниковала, не зная, как поступить, но тут ей на помощь пришел Меррик:

– У леди Кассандры замечательный голос, миссис Шеффинг. И если мне разрешат сесть за рояль, мы сможем исполнить с ней дуэт.

Кассандра растерянно посмотрела вокруг, но собравшиеся уже зааплодировали. Упираться было глупо. Судя по всему, таланты Меррика здесь ни для кого не секрет. Кассандре ничего не оставалось, как подойти к роялю.

– Но если мы знаем разные песни? – прошептала она, чтобы не слышали гости, когда граф сел за рояль.

Меррик лишь рассмеялся в ответ:

– Уверяю вас, если песню знаете вы, то ее знаю и я. Кроме того, мне хорошо известно, какие из них лучше не исполнять в приличном обществе. Может, попробуем эту? – И он заиграл популярную мелодию. Лицо Кассандры озарилось улыбкой. Гости притихли, и граф склонился над клавиатурой.

Зазвучали первые аккорды старинной любовной баллады, и в следующее мгновение раздался нежный голос Кассандры, наполняя гостиную печальной мелодией о потерянной любви. Кое-кто из гостей незаметно вытирал слезы.

Меррик никак не ожидал такого эффекта. Он поспешно встал из-за рояля и отвесил поклон. У него создалось впечатление, будто он выставил напоказ собственное сердце. Еще ни разу граф не позволял себе ничего подобного, но неожиданно для себя он открыл в Кассандре родственную душу. Судя по ее растерянному виду, в душе у нее творилось то же самое, однако она взяла себя в руки и присела в реверансе. Аплодисменты не утихали, но граф отказался исполнить песню на бис.

Поскольку других желающих спеть или сыграть не нашлось, вечер подошел к концу. Кассандре не терпелось вновь оказаться рядом с Мерриком.

Наконец подали экипаж, прозвучали слова прощания. Кассандра и граф вместе вышли под звездное небо, так и не сказав друг другу ни слова. Меррик помог девушке сесть в карету и молча устроился рядом. Кассандра робко взяла его за руку.

– Вы так замечательно играете! – прошептала она, восхищенно глядя на графа. – Тот насмешливо выгнул бровь.

– А вы так замечательно поете! Где вы учились, позвольте полюбопытствовать? Пожалуй, даже соловьи остались посрамленными.

Боже, до чего он красив! Его взор пылает ярче, чем у лорда Байрона! Какая нежная у него улыбка! Кассандра еще крепче сжала его руку.

– Эта мелодия единственная, которую я умею играть. Но с вами мне не сравниться.

Меррик продолжал хранить молчание. Мать осуждала его за то, что он попусту тратит время, часами просиживая за роялем. Но как объяснить графине, что для него это воистину благословенные часы? Музыка поглощала его целиком, увлекала, звала за собой в иные миры. И теперь эта девушка, что сидит рядом с ним, признается, что испытывает такие же чувства, слушая музыку.

– Вы можете в любое время приехать к нам и поиграть на фортепьяно, миледи, – ответил он с нарочитой учтивостью.

Но Кассандра энергично тряхнула головой, и непокорные локоны, выбившись из прически, упали ей на плечи.

– О, мне до вас далеко! – Она незаметно покосилась на его профиль. – Может, вы сами сыграете для меня? Музыкант, которого мы сегодня слушали, конечно, талантлив, но я не знаю, что он играл. Выне могли бы научить меня играть самые простые пьесы?

Боже, только не это, подумал Меррик. Зная вспыльчивый нрав Кассандры, он легко представил себе, во что могут вылиться такие уроки – это все равно что впустить к себе в дом ураган. Граф улыбнулся и пожал ей руку.

– Будем рады видеть вас в любой вечер, когда захотите. И отрепетируем наш дуэт.

Кассандра была в восторге. Однако Меррик понимал, что совершил чудовищную глупость. Но в следующее мгновение губы Кассандры коснулись его щеки, и граф ощутил себя самым счастливым человеком на свете.

Боже, один этот невинный поцелуй возбудил его сильнее, нежели самые страстные женские ласки. Стараясь подавить в себе проснувшееся желание, Меррик в ответ легонько коснулся губами ее лба и пожелал ей спокойной ночи.

Кассандра вышла из кареты, оставив после себя нежный аромат сирени.

Глава 14

— Я не намерена играть в азартные игры! – воскликнула Кассандра и, сердито топнув ногой, посмотрела на слуг. Увы, эффект получился неубедительный, хотя бы потому, что ее собственное платье мало чем отличалось от платья Лотты, а сама она стояла посреди обгоревших руин кухни, держа над огнем сковородку.

— Для этого не обязательно ездить в игорный салон. Достаточно сыграть несколько игр в обществе. Ведь вас теперь приглашают в гости. Лишние деньги не помешали бы, иначе нам не протянуть до урожая.

Работы в полях шли медленно, так что вряд ли они осенью разбогатеют. Однако Кассандра продолжала стоять на своем:

– Ни за что! Я не стану обманывать друзей только потому, что нам с вами нечего есть!

– А вот это точно. Есть нам действительно нечего, – мрачно согласился Джейкоб. – Еще немного и умрем с голоду. Вы пустили последние деньги на латание дыр в этих развалинах и на живые изгороди. В результате мы остались без гроша в кармане. Остается уповать разве что на манну небесную.

– У нас есть сад, – возразила Кассандра. – И к осени там наверняка что-нибудь созреет, при условии, что вы с Лоттой, вместо того чтобы жаловаться на жизнь, будете за ним ухаживать.

– Миледи, мы не фермеры, – подала голос горничная. – Почему бы вам не написать вашему брату или мужу? Пусть обеспечат вас средствами к существованию. Должен же быть какой-то закон, в котором говорится, что они должны содержать вас!

Казалось, Кассандра вот-вот взорвется от негодования.

– Разумеется! И они тотчас обеспечат мне билет в один конец до Франции! Уж лучше я снова сяду за игорный стол, чем напишу любому из них! Впрочем, за игорный стол я тоже не собираюсь садиться! – поспешила добавить она, видя радостное выражение на лицах обоих слуг.

Ближе к вечеру она отправилась в гости к Меррику – брать у него урок музыки. Всю дорогу разговор со слугами не выходил у нее из головы. Она не имела права заставлять Лотту и Джейкоба голодать вместе с ней, а деньги были на исходе. Кстати, она не собиралась тратиться на живую изгородь, но так получилось, что в их владения забрели олени и едва не уничтожили посевы. Откуда ей было знать, что полевые работы потребуют таких расходов! Ей казалось, что достаточно расчистить участок земли, бросить в почву зерна, и можно отдыхать – урожай вырастет сам собой. Увы, сначала олени, потом дожди, потом жара – разве могла она все это предвидеть? Однако посевы взошли. Зато арендаторы завели разговор о том, что нужны подводы, чтобы отвезти урожай на рынок, а также разного рода инвентарь – для жатвы, для обмолота, для чего-то еще. И если сейчас у нее почти нет средств, то к концу лета их останется еще меньше.

Меррик, как обычно, встретил ее у живой изгороди, разделявшей их владения. Поначалу Кассандра уверяла его, что не стоит тратить драгоценное время, однако граф и слушать не хотел ее возражений, говоря, что небезопасно девушке одной ходить через поле и лес. Зная, что спорить бесполезно, Кассандра уступила.

Она до сих пор не могла поверить, что их отношения складываются так гладко. В ее глазах Меррик олицетворял собой все то, чего не было у нее самой. Одевался он дорого и со вкусом, ни разу не повысил голоса, распоряжения слугам отдавал негромко, но твердо – повторять не требовалось. Она же не могла справиться с прислугой всего из двух человек, то и дело срываясь на крик. А еще он был на десяток лет старше ее, успел повидать жизнь, набраться опыта, какой ей и не снился. И все-таки у рояля они понимали друг друга с полуслова.

Но сегодня у графа явно имелись иные планы. Возле живой изгороди стояли два оседланных скакуна.

– С вами кто-то еще? – спросила Кассандра.

– Нет, – ответил он.

В последнее время она заметно погрустнела и осунулась, Ее лицо лишь тогда светилось радостью, когда они садились за рояль. От арендаторов он слышал, что на ее посевы свалились самые разные напасти. Увы, тут он был бессилен ей помочь и часто задумывался, не потому ли она стала так грустна и задумчива. Расспрашивать бесполезно – Кассандра все равно ничего не скажет, он же не хотел вторгаться в ее жизнь.

– У моей матери есть старые приятельницы, большие любительницы виста. Вот я и подумал, не лучше ли нам совершить прогулку на свежем воздухе, чем терпеть их чопорное общество!

Кассандра с улыбкой погладила бархатистый нос гнедой, кобылы.

– Наконец-то графиня нашла способ выдворить нас из дома! Ваша мать – умная женщина, милорд.

– А еще она привыкла командовать, помыкает слугами и вообще ужасная зануда. Ну да хватит о ней. Если хотите, можем и сегодня заняться музыкой, но, по-моему, как-то раз вы обмолвились, что хотели бы иметь верховую лошадь. Вот я и подумал, что верховая прогулка наверняка придется вам по душе. Тем более что последнее время у вас усталый вид.

– Благодарю вас, милорд, вы умеете угодить даме, – сказала Кассандра и, заметив, что граф слегка поморщился, поспешила добавить: – Но вы правы. Я действительно немного устала, и прогулка на свежем воздухе мне не повредит.

Слова Кассандры задели его за живое. Меррик никогда не был дамским угодником, и лишь в последние несколько недель Кассандра поняла почему. Когда дело касалось женщин, граф подчас проявлял непонятную робость. Кассандра наблюдала, как вокруг него суетятся миссис Шеффинг и другие дамы – женщины добрые и отзывчивые, – но Меррик в ответ лишь учтиво кивал и предпочитал хранить молчание, даже выполняя их просьбы. Он никогда не высказывал своего мнения, никогда первым не начинал разговор и даже избегал знаков внимания со стороны девушек.

И Кассандра сделала вывод, что он робок со всеми женщинами, а не только с ней. Сначала она отказывалась это понять, но затем вспомнила свою собственную прямоту. Она никогда не давала ему повода быть робким с ней. Он же неизменно относился к ней как к лучшему другу. Их также сблизил интерес к музыке; разница в возрасте и то, что в глазах людей она была замужней дамой, также помогли преодолеть робость. Ему не было нужды ухаживать за ней, в его глазах она оставалась строптивой девчонкой и чужой женой. Впрочем, такое отношение ее вполне устраивало.

Солнце уже стояло высоко, когда они отправились на верховую прогулку. Где-то вдалеке пророкотал гром. Кассандра с тревогой и надеждой посмотрела на небо – высохшие от зноя всходы на ее полях взывали о живительной влаге. Увы, туча повисла далеко на горизонте, упорно отказываясь двигаться в их сторону.

От Меррика не укрылось, что она сникла.

– Не волнуйтесь, к концу недели обязательно пойдут дожди. У Макгрегора ноют кости – а это верный признак. Однако я бы посоветовал вам на всякий случай полить посевы. Тем более что рядом есть ручей.

Кассандра кивнула и поправила юбку. Знай она, что они отправятся на верховую прогулку, она оделась бы сообразно случаю.

– Вы сегодня такая молчаливая. Я вас чем-то обидел? Или же вы предпочли бы урок музыки? – спросил граф.

Кассандра заставила себя улыбнуться:

– Нет-нет. Давайте наперегонки?

Не успел Меррик ответить, как она поддала пятками в бока кобылы и понеслась.

Они проскакали через лес и вскоре выехали на дорогу. В верхушках деревьев пел ветер. От быстрой езды волосы Кассандры рассыпались по плечам. Меррик чуть отстал, любуясь каскадом золотых локонов, которые в свете заката отливали красной медью.

Впереди замаячил перекресток дорог. Меррик подстегнул лошадь и направил ее к берегу ручья. Вдруг у него за спиной раздался заливистый смех Кассандры, и она направила лошадь в прибрежные кусты. Он не слышал ее смеха вот уже несколько дней, и у него отлегло от сердца.

Меррик соскочил с коня, повернулся, чтобы помочь спешиться девушке, и тут понял свою ошибку. Но было поздно! Его руки уже легли ей на талию. Ее грудь коснулась его груди, ее глаза смотрели ему в глаза, а губы раскрылись в ожидании поцелуя.

Еще мгновение – и Кассандра оказалась в его объятиях. Граф мысленно отругал себя, что слишком долго оттягивал этот миг. Ее губы были теплыми и податливыми, такими, какими он видел в своих снах. Боже, какое это чудо – снова ощутить ее в своих объятиях! Куда подевались терзавшие его раньше сомнения? В эти минуты для него существовала лишь Кассандра и ее жаркий поцелуй.

Он привлек ее ближе к себе, и Кассандра всем телом прильнула к нему, положив руки ему на плечи и раскрыв губы навстречу его губам. Непокорные кудри рассыпались по плечам.

Его поцелуй был долгим и жадным. Он как будто пил нектар с ее губ, пытаясь утолить мучившую его жажду. Кассандре же показалось, что она очутилась на небесах – такое блаженство она испытала впервые. Девушка чувствовала, что он желает ее так же страстно, как она его. Кто знает, может, сегодня он ей покажет, к чему ведут поцелуй? Она не переживет, если он этого не сделает. Женское чутье подсказывало ей, что должно быть что-то еще. Ее тело трепетало, грудь высоко вздымалась. Неожиданно внутри ее словно возникла горячая волна. Эта волна едва не сбила ее с ног, ей захотелось еще крепче прижаться к графу, сбросить одежду и всю себя, без остатка, отдать ему. Только тогда она ощутит то облегчение, о котором вопиет каждая клеточка ее тела.

Меррик никак не мог справиться с застежками на ее платье. Наконец он ее раздел, и теперь тело, которым он бредил не одну ночь, принадлежало ему.

Ее длинные пальцы скользнули ему под одежду. Уайатт наконец завершил сражение с тугим корсетом, и теперь ее восхитительная грудь была свободна. Кассандра запрокинула голову, подставив его губам шею и грудь. Он обхватил губами ее сосок, и Кассандра вскрикнула, но не от боли, а от какого-то другого, неведомого ей чувства, мучительного и сладкого.

Неожиданно они услышали раскат грома, лошади испуганно заржали, а Кассандре на грудь упала крупная капля дождя. Девушка все еще дрожала в его объятиях, твердые соски упирались ему в ладони, однако гром отрезвил Уайатта, вернул к действительности. Он нежно поцеловал Кассандру в губы и натянул на место корсет.

– Я пригласил вас сюда не за этим, – хрипло промолвил он.

– Мне все равно, Уайатт, – прошептала Кассандра, прижав его руку к груди. – Прошу вас, не останавливайтесь.

– Не здесь, моя любовь. Давайте я помогу вам одеться и провожу домой, пока вы не промокли до нитки.

Кассандра вопросительно посмотрела на графа, но он не нашел слов для ответа. Не будь она замужем, он не колеблясь предложил бы ей руку и сердце. И совершил бы этот первый в его жизни безумный поступок с огромной радостью. Ведь жениться на Кассандре – все равно что взять себе в жены бурю. Эта особа и без того превратила жизнь в его в доме в кромешный ад – уже одним фактом своего существования вопреки желаниям его матери. Но увы, Кассандра замужем, а не в его правилах заводить романы с чужими женами.

– Я даже не знаю, что сказать, Кассандра. Моему поведению нет оправдания. Простите меня, если можете.

Он снова прячет голову в песок, подумала Кассандра, и ей стало грустно и горько. Но нет, он от нее не уйдет. Она этого не допустит! Ведь они были так близки к тому, чтобы обрести наконец долгожданное блаженство! Кассандра накрутила на палец манишку его рубашки и умоляюще заглянула ему в глаза.

– Не отталкивайте меня, Уайатт. Знаю, я не всегда была справедлива к вам. Поставила вас в неловкое положение в Хэмптон-Корте. Я только потому согласилась выйти за Руперта, чтобы вы не чувствовали себя мне обязанным. Я знаю, какие разговоры ведутся о нас в округе. Обещаю никогда больше не появляться с вами на людях. Только не покидайте меня, Уайатт! Обещайте, что мы будем видеться.

Меррик не знал, верить ей или нет. Этой негоднице не занимать притворства, ей ничего не стоит разыграть любую сцену. Ему не хотелось думать, что все ее слова – от первого до последнего – ложь. Но просить, умолять – не в ее характере.

– Вы хотите сказать, что вышли за Руперта лишь затем, чтобы освободить меня от данного вам слова? Извините за резкость, но не кажется ли вам, что ваш поступок разумным не назовешь?

Господи, что она наделала, ужаснулась Кассандра. Теперь он зол на нее, и как ему объяснить, что двигало ею, когда она принимала это решение? Кассандра отстранилась от графа и посмотрела на свою лошадь, которая беспокойно рыла копытом землю. Небо стало заметно темнее, однако тучи так и не пролились дождем. Кассандра мысленно молила небеса о хорошем ливне – вот что мгновенно остудило бы ее, отрезвило, привело в чувство.

– Простите, Уайатт, но у меня не было выбора. И мне не хочется сейчас говорить об этом.

Она гордо вскинула подбородок и шагнула к лошади, ожидая, что граф поможет ей сесть в седло.

Но Меррик не двинулся с места и продолжил свой допрос с пристрастием:

– Насколько я помню, я пришел к вам уже после того, как в газетах появилось объявление о вашей помолвке. Пришел для того, чтобы подтвердить мое предложение, хотя не обязан был этого делать, разве не так?

– Да, так и было, – еле слышно прошептала Кассандра.

– Однако вы сочли единственным выходом для себя выйти замуж за Руперта?

Слова графа резали по живому. Ну как ему объяснить, что для нее это действительно был единственный выход? Ведь Меррик ей все равно не поверит. Кассандра подвела свою лошадь к поваленному дереву и попыталась сесть в седло без его помощи.

Взбешенный, Меррик в два шага преодолел разделявшее их расстояние, молча помог ей сесть в седло и сам вскочил на лошадь.

Обратный путь они проделали в полном молчании. Увы, не только молчание разделяло их, но и многое другое, что осталось невысказанным. Наконец они доехали до зиявших глазницами развалин. Меррик спешился и помог своей спутнице. Но вместо того чтобы взять Кассандру за талию, предложил ей руку.

Кассандра молча приняла его руку, но на землю спустилась без его помощи. Спешившись, она заглянула ему в глаза, затем резко повернулась и зашагала к развалинам. Меррик остался стоять на месте.