Текст книги "Вулкан любви"

– Здесь негде остановиться, – напомнила ей Саманта. – Вы можете снять комнату в отеле, если Толботт позволит, но он ненавидит женщин.

– Ненавидит женщин?! – Учительница в изумлении захлопала глазами. – А по-моему, он не похож на женоненавистника. В этой комнате он с уважением относится только к женщинам.

– Да, конечно, такой уж он человек. Если Слоан не знает, что с вами делать, он вежлив и надеется, что вы исчезнете.

Женщина зашлась раздражающе-веселым смехом.

– Он, безусловно, знает, что с вами делать. Или вы его сестра?

Очередное унижение! Не слишком ли для одного дня? Она с минуту поколебалась, не опрокинуть ли «учительнице» на голову кувшин, но решила не опускаться до уровня Слоана и обратила свое раздражение в нейтральную фразу:

– Нет, я бич его жизни, – и отошла в сторону. Она хотела привлечь в поселок женщин, смягчить нравы. Почему, черт побери, ее обескуражила первая же из них, проявившая к этому интерес? Вот уж не ожидала! Надо бы переговорить с переселенцами, не послужит ли это на пользу Толботту, если вся религиозная община решит обосноваться прямо здесь?

Обойдя всю комнату, Саманта составила определенное мнение об этом деле, переговорив с каждым, включая мясника, пекаря и мастера по подсвечникам. Столяр был согласен, но он потерял в пути жену. Еще двух человек помоложе привлекали горные разработки. Семьи же фермеров намеревались двигаться дальше.

Несколько незамужних женщин колебались, раздумывая о поселке одиноких мужчин. Только у двух вдов были дети, и это могло стать началом.

Покидая отель этим вечером, Саманта была уже больше уверена в успехе. Что сделает Слоан, если караван двинется в путь, оставив здесь несколько человек? Не заставит же он женщин и детей идти вниз пешком! Похоже, Слоан Толботт здесь вроде той собаки, которая только лает, но не кусает. И потом это только послужит на пользу угрюмому выродку.

У деревянной колонны портика стоял Краснокожий Джо. Он мельком взглянул на наряд Саманты, как-то странно хрюкнул и поднес к губам бутылку. Вытерев рот рукавом, он сказал:

– Вам не выиграть в таком наряде. Она уже заметила, что внятность речи Джо менялась в зависимости от принятой дозы. Удивительно, как это Слоану Толботту удается держать в руках поселок, полный пьяниц? Вроде бы сам он не пьет. Хотя непонятно, зачем нанимать на работу вечно нетрезвых разбойников. Что ж, Джо тоже был одной из странностей хозяина. Она посмотрела на него вопросительно:

– Выиграть?

Джо ответил ей мрачным взглядом.

– Вы ничего не понимаете, да? Вы даже не видели, как он смотрел на маленький клочок кружева, который выбился у вас из-под ворота? Черт! Да дай мужчине увидеть только край кружева, и он начнет ползать у вас под ногами! А вы что сделали? У вас под этим нарядом – мужские штаны. Хозяин вас побил: заставил-таки вас прикрыть ваш нахальный маленький зад, по которому он так и сохнет! Теперь у вас прикрыты и ноги, и все… Иногда я думаю, у вас вовсе нет мозгов.

Шатаясь, он двинулся в отель. Саманта же застыла в недоумении.

Он говорил о Слоане Толботте? Так и сохнет? И это – про нее?!

Нет, у него просто прокисли мозги от пьянства.

Глава 11

Саманта наблюдала из окна утреннюю суету на площади. Уже рассвело, и переселенцы варили на огне свой кофе. Некоторые фургоны только что покинули поселок: направились в долину в поисках лучшего места для стоянки. Другие оставались только потому, что принадлежали больным, которые еще лежали в отеле. Если не поторопиться, уйдет весь караван, снова оставив четырех женщин против целого поселка мужчин.

Слоан Толботт отнюдь не принял несколько соблазнительных предложений, которые, как ей было известно, сделали некоторые переселенцы. Кузнец восхищался пустой кузницей. Он был женат, и у него было двое детей. Один из тех, кто успел спуститься в долину и вернуться назад, рассказывал, что устроился в лавке брошенной фактории. Это были цивилизованные люди – люди, которые хотели покупать и продавать, люди, нуждающиеся в парикмахерах, плотниках и школьных учительницах, люди, а не тот сброд, которому благоволил Толботт. Именно такие люди должны были строить поселки.

И никто не предпринял никаких усилий, чтобы удержать их здесь.

Саманта видела, как на галерею вышел Слоан и недовольно уставился на площадь, полную фургонов и людей, месивших грязь на его переднем дворе. Он сбрил щетину и вновь облачился в костюм, как будто его джентльменский вид мог кого-то отпугнуть. Саманте любопытно было бы узнать, кто крахмалит его сорочки и выглаживает на них такие сборочки. Она нахмурила брови, заметив неотрывный взгляд учительницы. Несомненно, такого сорта женщины рады оказывать среди прочих и эти маленькие услуги.

Она вспомнила вчерашние слова Джо. Вообще-то они и вовсе не шли из головы. Ночью они вплетались в ее сон. «Дай мужчине увидеть только край кружева…» – сказал он. Он сказал, будто у нее «нахальный маленький зад». Что это за «нахальный маленький зад», и откуда это может быть кому-то известно? Она не привыкла думать о себе, как о женщине, на которую заглядываются мужчины. Заглядывались на ее сестер. Нет, Джо был пьян куда больше, чем она думала.

Но если ей следовало носить платье, чтобы продемонстрировать уважение к честному пари, почему бы не поэкспериментировать немного? Толботт не проявлял большого интереса к двойняшкам. Он не смотрел даже на учительницу, хотя та прилагала все усилия, чтобы привлечь его внимание. Саманта не могла даже вообразить, что он заинтересуется высокой худой девицей вроде нее, если ему неинтересны сестры и учительница, но свистеть или кричать, чтобы обратить на себя внимание, ей не надо. С тем же успехом она могла двинуть его по ногам – это сработало бы и в дамской юбке, и в мужских штанах.

А если, обратив на себя внимание, она смутит Толботта, может быть, удастся убедить его позволить этим людям остаться? Идея весьма сомнительна, но, с другой стороны, нет и вреда, если получится.

Бернадетта сонно запротестовала, когда Саманта стала вытаскивать ее из постели, но поняв, что старшая сестра и в самом деле хочет напялить на себя дамскую «упряжь», воодушевилась и захлопотала: женщины Нили долгие годы безуспешно старались заставить Саманту одеваться в женское.

– Давай начнем с нарядных платьев, пока они все не перейдут в конце концов к нам, – решила Берни, осмотрев скудный гардероб Саманты. – Наши кринолины будут коротковаты, но это не важно. Тебе нужны чулки. Дай-ка я поищу.

И она плавно удалилась в комнату, которую делила с Гарриет, оставив Саманту испуганно смотреть на разложенные поперек ее кровати дамские наряды.

Это все были ее нижние сорочки и панталончики. Да, она носила джинсы из прочной холщовой ткани, но это не значило, что она не любит также и кружева. Это лишь значило, что джинсы практичнее и удобнее в быту. Она не представляла, кто будет рубить дрова и охотиться, добывая мясо, если она будет носить все эти тряпки, но пари есть пари.

К тому времени, когда она надела и панталоны, и нижнее белье, и чулки, и старомодные нижние юбки, которые она предпочитала кринолину и фижмам, она преисполнилась благодарности отцу, который запрещал носить корсеты. Двойняшки иногда жаловались, что талии у них широки не по моде, но отец просто перечислял ужасные болезни, которые им угрожают, если они пожелают сплющить свои внутренние органы, затянувшись, «как сосиски». Это обрывало дальнейшие жалобы, правда, на время – пока они опять не вспоминали о своих талиях. Ничего такого у Саманты и в мыслях не было.

Эти мысли появились теперь, когда пришлось натягивать через голову тафту. Платье, конечно, зеленое, ворчала она, но могло оказаться единственным, которое хоть как-то отвечало пари. Пока Бернадетта застегивала на спине крючки, Саманта, задержав дыхание, молилась, чтобы оно не оказалось слишком тесным. Последний раз она надевала это платье задолго до того, как они уехали из Теннесси.

С талией все было в порядке. Саманта заметно похудела за долгую дорогу. Но теперь, когда Берни почти все застегнула, Саманта вспомнила, почему не носила это платье даже там, дома. Корсаж уже давно был ей мал, и она не позаботилась заменить его. Она еще раз задержала дыхание, и сестра застегнула верхний крючок. Теперь, вздохнув, Саманта, похоже, поняла, как чувствует себя сосиска.

Бернадетта скептически осмотрела собравшуюся на груди сестры ткань. Из-за низкого выреза Саманте пришлось поправить корсаж, чтобы прикрыться свободными складками материи, которая, ниспадая с плеч, собиралась на талии вроде шали, но этого было недостаточно. И под этими складками легко угадывалась ее высокая грудь.

Стоя перед зеркалом в комнате матери, обе девушки с сожалением вздохнули. Вероятно, Саманте никогда не быть светской леди. Они смогли бы, конечно, расчесать и собрать ее яркие рыжие кудри в локоны, если бы удалось начесать их, а потом закрепить шпильками и перевязать ленточками для верности. Три ряда оборок из тафты на юбке немного скрадывали ее высокий рост и худобу. Подогнанный по размеру корсаж придавал ей определенную женственность, подчеркивая округлости ее совершенных форм. Но обе знали, что когда она начнет двигаться, то будет выглядеть, как мужчина в женской одежде.

– Так надо, Берни. Просто нужна волшебная палочка. Может быть, когда Толботт увидит меня во всем этом, он велит мне снова надеть брюки.

Саманта, впрочем, и сама не верила в это. Она представила, что он с большим удовольствием заставит ее страдать в этом наряде. Но попробовать стоило.

Саманта подумала, что ее миссия была бы куда успешнее, если бы она была одной из этих маленьких мисс с блестящими локонами, выглядывающими из-под скромных маленьких шляпок, украшенных тесьмой и кружевами. Но приходилось довольствоваться тем, что есть. Приподняв шуршащие юбки, Саманта направилась к отелю.

Мужчины высыпали из фургонов посмотреть. К тому времени, как она пересекла площадь, они выползли из всех щелей и трещин поселка. Она было подумала, что они никогда прежде не видели женщины, но поселок-то сейчас кишмя кишел ими. В конце концов, все это на совести Слоана. Придет время, и она заставит его расплатиться, будьте спокойны.

Эпидемия шла на убыль, и все больные помещались сейчас только в салуне. Рэмси оказался здесь, а Слоана нигде не было видно. Усталая Элис Нили взглянула на наряд дочери, но ничего не спросила. Саманта отослала мать отдохнуть.

Пришла Клара, учительница, чтобы предложить свою помощь. Она так откровенно искала встречи с Толботтом, что Саманта поджала губы. Если сама она поймает себя на том, что столь же откровенна, она сожжет это платье – и к черту пари! Она рьяно приступила к своим обязанностям, не обращая внимания на тех, кто входил и выходил из комнаты.

Решив, что разговор с хозяином фургона убедит нежелательных пришельцев поскорее тронуться в путь, Слоан уже направлялся на улицу, но задержался, чтобы проверить, как идут дела в палате. Он пригрозил выгнать Рэмси, если тот не протрезвеет. Болезнь вошла в завершающую стадию, и надо было просто облегчать страдания оставшимся. Слоан, однако, продолжал присматривать за процессом лечения.

Толботт тут же отметил высокую фигуру в зеленой шелковой тафте: шелк ведь не часто увидишь в больницах. Пышные юбки и широкие оборки были до смешного нелепы в комнате, переполненной тюфяками, с проходами шириной в несколько дюймов. Другие женщины носили линялый ситец, но кринолины?! Здесь?! У этой женщины, должно быть, больше округлостей, чем мозгов, подумал он, когда незнакомка наклонилась к больному, давая возможность полюбоваться своей узкой талией и красивыми лодыжками в шелковых чулках.

Когда она выпрямилась и повернулась, Слоан смог рассмотреть ее платье спереди. Длинная широкая юбка скрывала изгиб бедер и прочие прелести, но Слоану ничего не стоило угадать под тонким материалом ее формы. Пышностью девушка явно не отличалась, но прекрасно знала, как распорядиться своими достоинствами, и мужчина отдал ей должное.

Взгляд его скользнул вверх – в поисках еще чего-нибудь, чем стоило полюбоваться. Удар под ложечку – вот что он почувствовал, когда увидел два сапфира, сфокусированных на нем самом. Саманта!

Невероятно! Глаза его поспешно опустились, словно проверяя, ее ли эта округлая грудь и тонкая талия, ее ли платье с оборками – все эти женские финтифлюшки. Он снова поднял глаза. Саманта по-прежнему сверлила его взглядом, как кобелька, который только что оросил ей ногу, приняв за какой-то столбик. Никто и никогда еще не смотрел на него так.

Он улыбнулся. Лицо его, не привыкшее выражать такие чувства, просто нелепо скривилось, но это была улыбка, и он ничего не мог поделать. Долговязый сорвиголова в юбке! Слоан шагнул вперед и обошел вокруг нее, наслаждаясь. Она застыла, скованная его изучающим взглядом, и он почувствовал холодный гнев в ее распрямленной спине. Нет, это была не обычная нежная женщина – эта готова была его убить. И он решил продлить удовольствие.

– Ого! Для ребенка очень даже неплохо, – признался он с коротким смешком.

– Я не ребенок! Мне, да будет вам известно, двадцать четыре года, и скоро я буду такой старой девой, каких вы и не видали.

Он еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Старая дева! Наяда, быть может, поднимающаяся из морской пены. Ничего от старухи в ней не было. Возможно, в ней ничего не было и от девы, но это его ничуть не занимало. Он слегка потянул ее широкий рукав:

– Тяжеловато обращаться с винтовкой во всем этом. – Он отодвинул чуть в сторону ее длинные юбки, чтобы пройти, и снова остановился перед ней. – А не надеть ли вам что-нибудь поудобнее для работы? Больные могут задохнуться.

Если бы взглядом можно было убивать, он был бы мертв уже дважды, подсчитал Слоан, но это не остановило его. Он смотрел как раз на то, что она хотела скрыть всем этим шелком, но каким-то образом ее прелести выглядели еще соблазнительнее – как упакованный рождественский подарок. Ему захотелось развязать бант.

– У меня есть джинсы, – сообщила она ему ровным голосом, – они куда практичнее, если вам угодно.

Слоан поймал себя на том, что посмеивается. Он не мог вспомнить, когда чувствовал себя так хорошо. Перед ним стояла маленькая мегера – со связанными, как у готовой в печку индейки, крылышками, – и ему это нравилось. Он предложил ей руку, и когда она не ответила, как требовалось, взял ее под руку.

– Уверен, вы догадаетесь, как быть практичной и сохранять условия нашего пари, стоит только подумать. Отправимся в гости, а?

Саманта решила, что убить его – мало. Пусть сначала помучается. И мучается долго, очень долго. Ладно, как только она освободится, подумает, какую пытку ему уготовить. А пока, идя с ним под руку, она надеялась только на смерть, все равно, ее или его – чья придет скорее.

Краснокожего Джо на его обычном месте не было, но вокруг слонялось множество других людей, наблюдая, как Слоан Толботт сопровождает принаряженную девицу – черта в юбке. Саманта решила, что не станет угождать толпе, которая улюлюкала им вслед. Ведь выиграй пари она, люди вели бы себя точно так же. Каждый любит хорошую шутку, а она была великодушна – вне всякого сомнения.

Выглянула Клара и побежала за ними, смеясь и шутливо восторгаясь, какую миленькую парочку они составили. Учительница тут же переключила все внимание на Слоана, и Саманта стиснула зубы. Она слышала, как хмыкнул кто-то из мужчин, но Слоан не обращал внимания на взволнованный голос Клары.

– Школа, мисс Вайтекер? Вы думаете, моим людям нужна школа? Оригинально! Вы обсуждали это с ними?

Саманта подавила усмешку. Слоан, может быть, и внимателен, но в его словах девушка улавливала только сарказм. И если хорошенькая мисс Вайтекер не поостережется, он располосует ее на ленточки своим злым языком. Учительнице следовало держать ухо востро, его ум был так скор, а речь так язвительна, что от нее мокрого места не останется, прежде чем она сообразит, в чем дело. Саманта потянула Слоана за руку и кивнула на молодого кузнеца.

– Вам следует поговорить с Томасом Крейкрафтом. На дверях отеля нужно поставить железные петли вместо этих гнилых кожаных. Он говорит, что ему это раз плюнуть.

Слоан нахмурился и, не сказав ни слова учительнице, направился прямо к мускулистому молодому человеку. Приноравливаясь к его быстрому шагу, Саманта почти бежала рядом.

Заметив Толботта, парень поздоровался:

– Доброе утро, мистер Толботт. Мы с женой в восхищении от вашего поселка. А эта замечательная кузница пустует. Не возражаете сдать ее в аренду? Сколько вы хотите за нее? У меня с собой все инструменты, так что я мог бы приступить немедленно. Полагаю, мог бы заплатить вам кое-что авансом, если хотите.

При слове «жена» Слоан напрягся, но Саманта чувствовала, что его раздражение проходит. Слоан Толботт был очень странным человеком. Она никогда не поняла бы его, живи она хоть сто лет, да и не надо ей этого. Сейчас ей надо лишь одно – понимать его ровно настолько, чтобы уговорить оставить здесь этих людей.

– Мистер Крейкрафт, я подумаю над вашим предложением, но скажу вам уже здесь и сейчас, что это не место для женщины. Мне была бы нужна хорошая кузница, но леди Нили уедут отсюда весной, и ваша жена не сможет найти себе компанию.

Молодой человек удивился, но не нашелся с ответом. Саманта нахмурилась, ущипнула скверного Толботта за руку и сказала:

– Мы никуда не собираемся уезжать отсюда, мистер Крейкрафт. Это просто идея, которая засела у мистера Толботта в голове. Мы будем от души рады видеть в поселке еще одну женщину.

Слоан быстро потащил ее прочь; кузнец недоуменно уставился им вслед.

– Вы уедете этой же весной, – тихо прорычал Слоан ей на ухо, направляясь к следующей цели. – Условия пари касались только зимы.

– Пари здесь совершенно ни при чем, мистер Толботт. Я вам уже говорила: этот дом – наш, и мы в нем живем. – Саманта отдернула руку и решительно зашагала вперед. Что является несомненным достоинством тафты и нижних юбок, отметила она про себя, – это то, что они великолепно трещали и шуршали, когда она приходила в бешенство.

Прежде чем она подошла к проповеднику, Слоан догнал ее и взял за руку.

– Идите домой и наденьте что-нибудь поскромнее, пока я буду выгонять отсюда всех этих людей. Вам надо вернуться в палату в салуне, а не разгуливать здесь!

Она нахально взглянула на него:

– Это мое единственное платье, о великий и могучий мистер Толботт! И мне нравится носить его. Почему бы вам не пойти и не попугать проповедника, пока я побеседую с мистером Смитом? Он хотел бы открыть здесь магазин.

– Я сам держу здесь магазин! – сообщил он с яростью, продолжая удерживать ее, хотя она, приподняв край юбки, готова была уже двинуться через площадь.

– Какой магазин, мистер Толботт? Эту жалкую дыру в стене, покрытую пылью и крысиным пометом? Это не магазин, это позор!

– Я найму кого-нибудь привести его в порядок, но будь я проклят, если допущу здесь конкуренцию!

– Наймите Гарриет, и я соглашусь, но вам придется сделать ее управляющей. Она в двадцать раз лучше, чем вы, знает запросы людей. – Саманта даже остановилась: надо же! И почему ей это раньше не приходило в голову?

Толботт смотрел на нее как на сумасшедшую, но определенно заинтересовался, а Саманта так и сияла.

– Гарриет? Это, должно быть, одна из ваших двойняшек? – спросил он осторожно.

– Понимаете? И вам не придется допускать в поселок другую женщину. Она ведь одна из нас, Нили. И сделает вам в день больше, чем вы за две недели.

Он сдвинул брови.

– Откуда женщине знать, что нужно мужчине? Здесь не высшее общество. Все ходили бы в лавку только из-за этой вашей маленькой сестренки!

– Нет. Главное, что они ходили бы в лавку! И вам потребуется мистер Смит, чтобы привозить товары, которые она закажет. И вам потребуется разнообразить ассортимент, чтобы заинтересовать и женщин.

Вновь закипая, он выпустил ее руку и воззрился на нее.

– Здесь нет женщин, которых надо заинтересовывать!

– Жена кузнеца, – напомнила она.

– Все!

– Его свояченица Клара, – она сладко улыбнулась.

– Черт бы все это побрал! У меня в поселке нет никаких других женщин!

Сзади к Толботту, немного нервничая, приближался преподобный Хейес.

– Возможно, я выбрал не самое подходящее время, мистер Толботт, но я хотел бы спросить: нельзя ли использовать вашу пустую кухню под часовню?

Казалось, глаза Слоана вот-вот вылезут из орбит. Вены у него на шее вздулись, когда он обернулся к проповеднику. В общем, священник добился своего, потому что Слоан просто заревел:

– Можете забирать в вашу проклятую преисподнюю, а также ко всем вашим чертям все, что у меня есть, и чтоб вам провалиться туда скорее!

С точки зрения Саманты, это звучало, как «да».