Текст книги "Смерть раненого зверя с тонкой кожей"

Глава 20

Утро понедельника было спокойным и ясным, и они снова позавтракали у окна в желтом свете солнца. Оба молчали. И вдруг, ни с того ни с сего, поссорились из-за тоста.

Эббот съел один тост и выпил три чашки кофе, и Элис сказала, что он должен съесть что-нибудь еще, кроме тоста, а Эббот ответил, что ничего больше не хочет, эмоции переросли в банальную ругань из-за куска поджаренного хлеба, и вот они уже кричат друг на друга, словно давно женатая пара.

Затем Элис расплакалась, он, естественно, обнял ее, и оба притихли, успокаиваясь от прикосновений друг друга.

– Это случится сегодня, ведь так? – спросила она. Ричард кивнул:

– Если все получится.

– Что ты имеешь в виду?

– Планам человека и мыши может помешать что угодно – начиная от спущенного колеса, и заканчивая громким чихом.

– И что ты тогда будешь делать?

– Попробую все исправить и буду молиться, чтобы больше такого не случилось.

Ричард все еще держал ее в руках.

– Отпусти меня, – нежно проговорила Элис. – Или не отпускай никогда.

Он опустил руки, и девушка, встав на цыпочки, официально, как старая добрая английская жена, поцеловала его в щеку.

– Ненавижу прощаться.

– Да.

После недолгой паузы она сказала:

– Я лучше поеду к маме. Тебе понадобится машина?

Эббот помотал головой. Она направилась к двери.

– Странно, мы полжизни проводим, говоря "спасибо", и вдруг, когда тебе действительно хочется кого-то поблагодарить, сказать-то и нечего.

– Просто возвращайся ко мне, – сказала она и вышла.

Эббот прислушался к ее легким шагам на лестнице, затем подошел к окну и выглянул на улицу.

Ричард наблюдал за ней, пока она не скрылась из виду. Элис не обернулась.

После этого он подошел к столу, снял телефонную трубку и по памяти набрал номер Нового Скотланд-Ярда.

– Старшего суперинтенданта Шеппарда, пожалуйста.

Его попросили подождать, потом отрывистый женский голос произнес:

– Кабинет старшего суперинтенданта Шеппарда. Чем могу помочь?

– Департамент, О-А-шесть, – сказал он, называя идентификационный код (надеясь, что они не сменили его за последние пару лет, хотя для этого и не было никаких причин). – Могу я с ним поговорить?

– Он уехал в Питерсфилд.

– О, я думал, что он будет здесь после перестрелки на Ватерлоо.

– Он был здесь, но снова уехал.

– Ну хорошо, спасибо.

– Что ему передать?

– Скажите, что звонили из офиса Фрэнка Смита.

Он повесил трубку. Итак, убежище было в Питерсфилде. Все, что ему теперь было нужно, – это адрес.

* * *

Прежде чем посадить свою пассию на вертолет, улетающий обратно в Лондон, Нжала прогулялся с Дорис по окрестностям поместья.

Она была под большим впечатлением от количества окружавшей его охраны.

– Боже мой, все эти собаки и люди. Они, видать, и впрямь озабочены твоей судьбой.

Нжала рассмеялся.

– Да, это все из-за какой-то угрозы то ли от ИРА, то ли от какой-то другой террористической группы, мол, они собираются похитить приезжающих с визитами шишек. Англичане ведь очень пекутся о безопасности.

Широко раскрыв глаза, она забросала его всякого рода вопросами, на которые он отвечал со слегка покровительственным благодушием взрослого дяди, балующего школьницу.

Перед уходом Его Превосходительство сказал:

– Я хочу увидеть тебя снова. Скоро.

– Когда?

– Не могу сказать точно. Мои планы меняются внезапно. Но я тебе позвоню, самое позднее – через пару дней. Чтобы убедиться, что ты свободна.

– Не беспокойся, я буду.

* * *

А в квартире Эббот снова звонил по телефону, на этот раз в подразделения по обслуживанию и уходу за поместьями, принадлежащими Департаменту на юго-востоке. В разговоре он довольно удачно имитировал уэльский акцент.

– Послушай, парень, если вы там ничего не делали, так откуда у меня наряд на замену девяти метров водосточной трубы и повторную расшивку швов чертового фронтона? Скажи мне... Нет, я не Могу разобрать подпись. Но бумага прошла через старину Пилкингтона и подписана им, чувствуешь? Это должно быть правдой, не так ли? Загадка? Никаких загадок, приятель. Сказано тут, черным но белому: "Выполнить работу в Манор-Хаус, Лидии, Питерсфилд..." В каком смысле не тот адрес? Не говори мне, что у нас нет поместья в Питерсфилде, когда я знаю, что есть... О! О, точно – Лейфилд Холл. Так, дай-ка мне их номер телефона, не хочу, чтобы из меня сделали придурка... Так. Спасибо. Но как вообще так получилось, что кто-то из ваших взял и написал неправильный адрес на наряде? Ладно, парень, ладно, это даже не я все начал, это старик Гимбел из бюджетного, а ты знаешь, какой сволочью может быть этот ублюдок...

* * *

Телефон звонил и звонил, и Дорис наконец проснулась.

– Господи, – сказала она в телефонную трубку.

– Her, это всего лишь Джордж, – ответил Эббот.

– Ты знаешь, который час?

– Пять минут второго. Дня.

– Я легла только в десять утра. Я трахалась, Джордж, трахалась целые сутки без перерыва... Боже, как я трахалась.

– Деньги у нас в руках, крошка.

– Не говори мне про деньги, Джордж, просто дай мне поспать, хорошо?

– Даже про десять штук?

– Десять чего?

– Забудь, детка, спи дальше.

– Послушай, Джордж, не юли, скажи прямо.

– Я заключил сделку с журналами в пяти странах, и десять тысяч из них твои, если придешь с товаром. А если мы сможем предоставить еще и парочку фотографий, то прибавь еще двадцать пять процентов, впрочем, ты вряд ли в ладах с арифметикой.

На другом конце провода молчали.

– Ты снова заснула, крошка?

– Я все бодрее и бодрее. Чего ты хочешь?

– Встретимся в кафе на углу твоей улицы через два часа.

– Черт, Джордж, дай мне немного поспать, пожалуйста. Ты знаешь, где я живу. Приходи сюда через пару часов, и я поговорю с тобой лежа. Я все могу делать лежа.

– О'кей, о'кей, – вздохнул Эббот. – У тебя через два часа.

Она жила неподалеку от Мейда Вейл. Он поймал такси и уже через десять минут был на месте и барабанил в дверь.

Это была мера предосторожности. На тот случай, если она рассказала не тем людям о своем друге Джордже. Если за местом установят слежку, он хотел быть рядом, чтобы все видеть.

Дорис открыла дверь, завернутая в простыню.

– Боже, ты же сказал через два часа. Я сейчас сдохну. – Десять кусков поднимут тебя из мертвых. Я сварю тебе кофе, и ты расскажешь мне о Нжала и его гнездышке в английской деревне.

Ричард сделал кофе, и она начала рассказывать. Красавица выдала, рассказала все, что могла, о привычках Нжала (и не только в области секса) и мерах безопасности.

Она набросала приблизительный план поместья, отметив ручей, протекающий по его территории, и стену по периметру, вспомнила про охранников со сторожевыми собаками, провод под напряжением на стене, охрану на воротах, стражников у северной стены возле арки, через которую тек ручей. Эббот узнал все, что страстная чернокожая пассия смогла вспомнить. А это было немало.

– То есть, шансов у фотографа попасть туда нет?

– Никаких, приятель. Они все еще обыскивают меня, когда я прихожу. У них в поместье две полицейские суки, похожие на лесбиянок, которые меня жадно раздевают. Но я ему пока нравлюсь. Я снова чуда еду.

– Когда?

– Не знаю. Думаю, завтра или послезавтра. Он сказал, что позвонит.

– Посмотрим, сможешь ли ты уговорить его сфотографироваться с тобой. Это будет бомба.

– О'кей, попробую. А теперь, Джордж, пожалуйста, можно, я еще посплю?

* * *

Эббот купил легкий плащ от дождя, карту Питерсфилда, выпущенную картографическим управлением Ее Величества, пачку пластиковых пакетов для мусорных ведер, компас, отвертку и водонепроницаемый фонарик. Ричард не знал, понадобится ли ему фонарь, но решил, что все-таки он может оказаться кстати.

На вокзале Ватерлоо он купил роман в мягкой обложке и взял один билет до Питерсфилда. Внезапно Эббот так увлекся чтением, что чуть не проехал свою остановку.

Он обратился в местное агентство недвижимости, сказав, что заинтересован в покупке загородного поместья с участком примерно восемь гектаров. Может быть, они могут послать ему информацию о чем-нибудь подходящем. Естественно, это были вымышленные имя и адрес в Лондоне.

Некоторое время назад его друзья упомянули о какой-то собственности в этом районе, но название выскользнуло из памяти. Он нахмурился, вспоминая. Может, Лейстон-Хаус? Может такое быть?

– А, вы имеете в виду Лейфилд Холл, – сказал агент. – Он выставлялся на продажу месяцев семь назад, но боюсь, с тех пор был продан.

– Звучит занятно. А это далеко?

– Нет, всего пару километров отсюда по А-272. Большой особняк немного в глубине справа. Мимо не проедете.

Эббот внимательно изучил карту, затем взял такси и проехал мимо главных ворот Лейфилд Холла, обратив внимание на сторожку у входа (без сомнения, набитую агентами Особого отдела) и арку в стене, где ручей втекал на территорию поместья. Он также заметил внимание на прожектора, освещающие арку после наступления темноты. По словам Дорис, их не включали часов до девяти, хотя темнело намного раньше. Ручей протекал под дорогой и терялся в лугах, его берега были засажены деревьями, которые могли стать хорошим прикрытием. За аркой ручей сужался, превращаясь в короткий глубокий поток, и под дорогой проходил через водосточную трубу диаметром около пятидесяти сантиметров, а после этого снова расширялся и убегал в поля. Шансов пробраться через эту трубу не было.

Ричард проехался в такси по сети второстепенных дорог, окружающих Лейфилд Холл на расстоянии не больше тридцати километров, сказав водителю, что ищет участок земли для покупки. В действительности, он искал большое поле, желательно, с прудом или источником, и нашел то, что искал, приблизительно в тридцати километрах на северо-северо-запад от Лейфилд Холла, согласно карте картографического управления. Большое плоское поле с протекающим по нему ручьем, возможно, тем же самым, что протекал по участку Холла.

В одном месте ручей расширялся, а может быть, его расширили искусственно, чтобы сделать участок под водопой для скота. Этот сверкающий в темноте водоем будет отличным ориентиром.

Он запомнил расположение другого ориентира, башенки церквушки примерно в полутора километрах оттуда, торчащей прямо за развалинами замка. Он проверил их местоположение по компасу, затем отметил Лейфилд Холл на карте и нанес на нее поле с его ручьем.

Теперь все, что ему оставалось сделать, это лететь на северо-северо-запад от Холла, пока он не увидит башенку церкви с развалинами замка перед ней, затем по компасу к полю. Блеск воды будет служить посадочными огнями.

Оставалось сделать еще пару вещей, главная из которых – угнать фургон телефонной компании.

Эббот нашел один на стоянке возле железнодорожной станции в Питерсфилде. Дверь была заперта, но он при помощи отвертки вынул боковое окно и дотянулся до кнопки, залез внутрь, вытащил провода зажигания и связал их. Это заставило двигатель сделать пару вялых оборотов, но машина не хотела ехать без подсоса. Она немного озябла.

Ричард доехал до поля с ручьем и спрятал фургон в кустах у дороги.

Он знал, что об угоне немедленно доложат Шеппарду в Лейфилд Холл. Доклады поступали обо всех преступлениях и подозрительных действиях, сколь угодно малых. Так суперинтендант работал, и неумолимое внимание к деталям было одной из его сильных сторон. А Эббот верил в то, что сильные стороны человека нужно, как в дзюдо, использовать против него самого.

Он отправился обратно в Питерсфилд пешком, но примерно километр спустя его подобрала одна из проезжавших мимо машин, и остаток пути он проделал на ней. Не то, чтобы стоило торопиться. Ему все равно нечем было заняться до наступления сумерек. Сумерки – странное время, очень опасное. Время, которое водители машин, например, во всяком случае в Англии, незаслуженно игнорируют. В это время трудно сказать, движется ли объект или стоит, жив или мертв. Промежуточное время. Время для влюбленных, потому что они всегда находятся вне времени, за исключением тех ярких и всепоглощающих моментов, когда они вместе.

* * *

Нжала позвонил Дорис незадолго до того, как начало смеркаться.

– Посольская машина отвезет тебя на аэродром, и ты будешь здесь уже через час.

– Но ведь ты сказал, завтра или послезавтра. Я только что проснулась. Я полумертвая.

– Я знаю способ ожить: ты приедешь сюда, поешь копченой семги, выпьешь шампанского. Потом отправишься в постель часа на два, на три, если хочешь. А когда проснешься, прелестная и свежая, примешь ванну и...

– Нет, дорогой, я не могу, честно. Я разваливаюсь по всем швам.

– А еще тебя будет ждать небольшой подарок в размере пятисот фунтов.

– Твою мать!

* * *

Перед наступлением сумерек Эббот зашел в отель и позвонил на телефонный узел Питерсфилда.

– Я хочу доложить о поломке на Питерсфилд 8548. Да, верно. Это прямая линия военного министерства, не могли бы вы, пожалуйста, заняться этим немедленно? Спасибо.

Он взял такси и поехал к Лейфилд Холлу, но вышел, не доезжая восьмисот метров до поместья, сошел с дороги и, стараясь оставаться незамеченным, пошел между деревьями и кустами вдоль ручья, пока не нашел место, где мог спрятаться и наблюдать за главными воротами и помещением для охраны.

Сумерки сгущались, но, но словам Дорис, прожектора не включат еще как минимум в течение получаса.

Эббот завернул свои часы, компас, пистолет, кобуру и запасную обойму в пластиковые пакеты, надежно обмотал свертки проволокой и распихал по карманам плаща. Затем принялся ждать.

Примерно через десять минут к воротам подъехал фургон телефонной компании и, остановившись, прогудел.

Ворота открылись, и из них вышли трое агентов Особого отдела во главе с сообразительным сержантом Робертсом.

Водитель фургона, коренастый, агрессивно настроенный молодой человек, опустил стекло машины.

– Да? – сказал Робертс.

– Телефон, – ответил водитель. – Вы доложили о поломке в поместье на линии.

– Одну минуту, пожалуйста.

– Я не могу ждать всю ночь.

– Мы не задержим вас ни на секунду, сэр.

Сержант обернулся к одному из агентов Особого отдела и негромко сказал:

– Проверьте в доме.

Водитель вышел из фургона.

– Послушайте, – сказал он, – подразумевается, что это срочно, прямая линия военного министерства или что-то в этом роде. И я хочу разделаться с этим как можно скорее, понятно? У меня свидание. С одной пташкой.

Агент Особого отдела вернулся и что-то прошептал на ухо Робертсу.

– Зайдите, пожалуйста, на пару минут в помещение для охраны, сэр. Мы бы хотели задать вам пару вопросов.

– Вопросы? Какие вопросы? О чем вы говорите?

– Сегодня утром был угнан фургон, по описанию соответствующий этому.

– Угнан? Вы утверждаете, что этот фургон был угнан? Посмотри на номера, болван.

– Сменить номер на машине не проблема, сэр. Так вы не возражаете пройти и побеседовать?

Робертс уже положил руку ему на плечо.

– Да, я возражаю, черт побери, – пытаясь вырваться, возразил водитель. Двое других агентов Особого отдела подошли ближе.

Все трое принялись толкать его, здорового, крепкого и продолжающего сопротивляться, к воротам. Эббот перебежал через дорогу в сгущающихся сумерках и соскользнул в узкий поток, текущий через арку. Вода оказалась ледяной.

Ричард очень медленно и осторожно двигался по направлению к арке. Как Эббот и предполагал, с двух сторон в кирпичную кладку арки на расстоянии около трех сантиметров от воды были вделаны два электронных глаза.

Он набрал побольше воздуха в легкие, нырнул под воду и пополз по грязному дну, пока не миновал арку, затем выбрался на поверхность и потихоньку вылез на берег в тень кустов. Он вытер руки носовым платком и подождал, пока не унялась дрожь, вынул компас, часы, пистолет, кобуру и запасную обойму из пластиковых мешков, в которые положил камни и опустил на дно ручья. Возможно, это был излишняя предосторожность, но полевым агентам необходимо быть очень осторожными людьми. Он снял дождевик и спрятал его под кустом, прикрыв листьями.

Эббот надел кобуру и внимательно осмотрел пистолет и обойму. И то, и другое было сухим. Как и компас, и часы. Засунул пистолет в кобуру, обойму и компас – в карман, надел на руку часы.

Он пополз вдоль ручья, не вылезая из кустов и замирая, если слышал приближение патруля с собаками. Достигнув рододендронов, посаженных вдоль засыпанной гравием подъездной дорожки перед домом, снова замер и дождался, когда мимо пройдет очередной патруль с собаками. Дорис сказала, что они ходят каждые пятнадцать минут.

Старая добрая Дорис.

Он теперь находился на расстоянии четырехсот метров от кустов, где спрятал плащ. Где-то вдалеке залаяла собака, и он подумал, что она, должно быть, нашла плащ. Затем залаяли остальные.

* * *

В летнем домике сержант Клиффорд сказал одному из агентов Особого отдела:

– Что-то происходит, и им это не нравится.

– Пустобрехи лают по каждому чертову поводу. Кроме того, у главных ворот какие-то непонятные разборки.

После недолгой паузы лаянье возобновилось. Одна из собак завыла.

– Мне это не нравится, – сказал Клиффорд. – Я, пожалуй, пойду гляну.

Из-за рододендронов Эббот наблюдал за Клиффордом, обходящим дом. Затем мимо прошел патруль с собаками. Клиффорд обменялся парой слов с патрульным, затем вернулся в летний домик.

К этому времени лай и вой прекратились. Но Клиффорда беспокоила даже тишина. Ему казалось, что настало зловещее ожидание.

– Что-то происходит, – сказал он. – Я не знаю, черт побери, что это, но чувствую, что что-то происходит.

– Жопой чувствуешь что ли? – спросил агент Особого отдела, недолюбливавший Клиффорда. Вряд ли кому-то он вообще нравился.

* * *

Как только Клиффорд и патруль с собаками скрылись из виду, Эббот быстро пересек подъездную дорожку, взбежал по лестнице к массивной дубовой входной двери и позвонил.

Дверь открыл Шеппард.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Эббот.

Шеппард увидел прямо перед собой ствол Комбат Магнума 357, направляемого твердой рукой. Это бы заставило похолодеть и более храброго человека, чем Шеппард, а суперинтендант был не из трусливых.

Эббот вошел и закрыл за собой дверь.

– Отдай мне пистолет, – сказал он. – Двумя пальцами, ну сам знаешь, как в кино делают.

Шеппард отдал ему оружие, которое тот положил в карман.

– Теперь пойдем к Нжала. Я пойду на два шага позади тебя, поэтому не пытайся исполнить всем известный прием борьбы без оружия, которому учат на всех этих курсах, если, конечно, не хочешь получить раздробленный позвоночник и провести остаток дней в инвалидной коляске.

Шеппард направился вверх по ступеням, похожий на человека, идущего по тонкому льду. Эббот следовал за ним.

Охранник Особого отдела, сидящий на стуле возле входа в апартаменты Президента, видел Шеппарда и то, что за ним кто-то идет, но не мог заметить пистолета, пока Эббот не велел Шеппарду отойти в сторону.

– Не пытайся быть смелым, сынок, – посоветовал Эббот. – Просто встань и не дергайся.

Человек из Особого отдела подчинился.

– Возьми у него пистолет и наручники и дай их мне, – сказал Эббот Шеппарду. – И что бы ты ни делал, не заставляй меня нервничать.

Шеппард взял пистолет и наручники и отдал их Эбботу.

– Отойдите от двери, господа, и давайте попробуем обойтись без ненужных драм.

Полицейские отошли. Эббот подошел к двери и прислушался, так как не хотел, чтобы Нжала встревожился. Затем повернулся, сделал несколько шагов по направлению к Шеппарду, измерил расстояние и со взрывной внезапностью ударил его в солнечное сплетение.

Шеппард испустил звук сдувающегося шара и почти бесшумно осел на пол, задыхаясь в сражении за глоток воздуха, его лицо покрылось пятнами грязно-голубого оттенка.

Эббот наклонился над ним.

– Моя жена, – мягко сказал он, – хотела, чтобы ты ее запомнил.

Он подошел к двери и снова прислушался, затем открыл ее и вошел. После чего тихонько закрыл и запер ее за собой.

Нжала работал, сидя за столом у западного окна. Головы Его Превосходительство не поднял, так как был поглощен работой и, хотя и знал, что кто-то вошел в комнату, не обратил на это ни малейшего внимания. Он даже не слышал звука запираемой на ключ двери, а если и слышал, то не придал этому значения.

– Поставь на столик и налей себе чашку, Артур.

Он продолжал работать.

Через мгновение Эббот сказал:

– Я не Артур.

Нжала поднял голову, увидел человека, увидел пистолет.

– Вы, должно быть, Уилсон, – сказал он. – Или тот, кого мы знаем как Уилсона. Тот, кто пришел убить меня.

Он остановился, полуулыбаясь.

– Что я могу для вас сделать? – спросил он. – Кроме того, что упасть замертво?

Среди качеств, которых недоставало Нжала, уж точно не было храбрости.

– Задвинь шторы.

За окном темнело, и Нжала уже включил свет.

Пока Его Превосходительство задвигал шторы на западном окне, Эббот сделал то же самое на южных. Ричард не хотел, чтобы кто-нибудь их увидел.

– Сядь и положи обе руки на стол.

Нжала подчинился. В среднем ящике стола лежал пистолет. С причиняющей боль медлительностью Президент принялся открывать его коленом, одновременно с этим продолжая говорить, чтобы заглушить любой, даже малейший звук, который мог издать ящик.

– Не хотите выпить? – весело спросил он. – Джин, виски, водка, что угодно...

– Ничего не нужно, – ответил Эббот. – Даже стакана воды.