Текст книги "Последний самурай"

В историю сложно войти, но легко вляпаться

Старушка оказалась права насчет того, что мое отсутствие, к счастью, особо никого не волновало.

Когда я поднялся к себе домой, матушка тихо-мирно спала. Она даже не услышала моего возвращения. Подозреваю, к столь крепкому сну родительницы приложила руку Тенноки.

Просто я ухитрился споткнуться о коврик для обуви, удариться мизинцем о стульчик, которым только вчера хотел отоварить Кэзухиро, громко выругаться, уронить ключи, снова удариться и опять выругаться. То есть произвёл максимальное количество шума, но на него никто не отреагировал. Наоборот, из спальни матушки доносилось тихое равномерное сопение. Она даже что-то бормотала во сне и, судя по интонации голоса, снилась ей какая-то приятная история.

– Ну и хорошо… – Высказался я вслух.

Братца по традиции дома не оказалось. Думаю, сейчас его отсутствие будет к лучшему. Нет желания видеть придурка.

К тому же, состояние бразильского карнавала из головы плавно растеклось по всему телу. Я чувствовал странную бодрость и неимоверное желание что-то делать. Энергия прямо била ключом.

На фоне недавней встречи с О́ни и того, что за этим последовало, немного удивительное, конечно, ощущение. По идее должна быть…не знаю…слабость какая-нибудь, головокружение.

Но… Черт с ним! Я полон позитива, я готов покорять этот мир! Всякие склоки или мордобой сейчас не особо нужны. А боюсь при встрече с Кэзухиро мне этого не избежать. Едва я думаю о его наглой роже, руки так и чешутся оторвать голову придурку к чертям собачьим.

Я почти уже скрылся в ванной комнате, собираясь принять душ, когда вспомнил о драконе. Развернулся, подошел к полке-камидане. Уставился пристально на фигурку.

Она стояла как обычно, на том же месте, в окружении цветов. Морда у нее, при этом, была какая-то недовольная, что ли. Не знаю, насколько такое возможно, чтоб статуэтки могли менять эмоции, но гадом буду, дракон явно и показательно демонстрировал мне раздражение.

Рука сама потянулась вверх, собираясь показать средний палец, но я тут же себя одернул. Сильно похоже на то, что эта статуэтка и правда чудодейственная. Думаю, большой ошибкой будет демонстрировать духу, который числится кем-то на уровне божества, неприличные жесты.

– И все-таки…тот ты или не тот… – Спросил я дракона, рассматривая его физиономию

Причём, эта физиономия, вдруг стала мне казаться теперь хитрой. Будто он прочёл мои мысли и глумится надо мной. То есть, конечно, не было такого, чтоб статуэтка по-настоящему улыбалась или хмурилось, но вот ее настроение однозначно менялось.

Я протянул руку и снова потер драконью голову. Потом немного подумал, достал из кармана ключ от квартиры и хотел сделать им небольшую царапину. Исключительно, дабы убедиться, вылита ли статуэтка из золота. Но снова передумал. Мысль о том, что это существо может быть живым, упорно сидела в моих мыслях.

– Если ты и есть тот дракон, почему Кэзухиро не спрятал тебя куда подальше? – Задумчиво спросил я фигурку.

Однако тут же сам собой в голове возник ответ. Это ведь очевидно. Если хочешь что-то спрятать, оставь на виду. Вот к примеру, у нас дома уже был точно такой же дракон, но из серии ширпотреба, подобного оригиналу. Братец просто заменил старого на нового. И все. На первый взгляд выглядит рискованно и глупо, но на второй… Хрен его знает.

Я постоял еще пару минут, изучая статуэтку, потом мне надоело на нее пялиться и я отправился все-таки в душ. Пора было собираться в офис. А еще состояние абсолютно идиотского восторга стало сильнее. Такое чувство, будто меня накачали чем-то очень сильно бодрящим. Вот, на что похоже.

Тенноки-сан, конечно, давала чашечку чая на травах, перед тем как отпустить домой, но травки эти скорее наоборот были успокаивающими. По вкусу и запаху я отометил в составе что-то похожее на мяту, валериану и пустырник. По крайней мере, никакой запрещенки там не было. Наводила бабуля напиток при мне, а значит, подсыпать ничего не могла. Да и зачем ей это?

В общем, в итоге я искупался, переоделся, собрался, перехватил завтрак, найденный в холодильнике, и вышел из квартиры буквально за десять минут. Если не меньше. Мне казалось я все делаю как-то медленно. Хотелось ускориться до взрывного состояния сверхновой звезды.

За это время матушка так и не проснулась. Поэтому я оставил ей на столе записку, что все очень хорошо, чувствую себя великолепно, вечером буду вовремя, и выскочил из квартиры, которая стала казаться мне слишком маленькой. Хотелось простора и размаха.

– Да что за ерунда творится? Что со мной происходит? – Высказался я, выбежав из подъезда.

Ключевое слово «выбежав». Мне будто пропеллер вставили в одно место, честное слово. Не мог и секунды оставаться без движения.

Пока спускался, находясь в кабине, топтался с ноги на ногу, раскачивался от стенки к стенке, щелкал пальцами, разминал плечи, зачем-то вслух начал читать стихи Пушкина.

Это, видимо, прилетел привет конкретно от моей памяти. Скороговоркой выдал половину «Евгения Онегина», хотя руку дам на отсечение, отродясь его не знал. Такое чувство, будто слова выплыли сами из глубин моего подсознания. В общем, за какую-то минуту я ухитрился сделать то, что у обычного человека заняло бы гораздо больше времени. Видимо, я сегодня немного необычный человек. Понять бы еще, с какого перепуга.

До офиса дошел… Даже не стал смотреть на часы, чтоб проверить, за сколько. Нет, я конечно, не нёсся по улице, как супермен, это понятно. Иначе попал бы не на работу, а куда-нибудь в другое место. Но двигался все равно очень быстро и стремительно. Мне постоянно казалось, что я слишком медленный.

Только зашёл в холл офисного здания, как из-за угла вынырнула Иоши Втанабэ. Судя по тому, как это выглядело, девушка ждала моего появления целенаправленно.

– Доброе утро, Адачи-сан…

Начала она, но… я проскочил мимо. Пронесся, как последний вагон уходящего поезда. Правда успел поздороваться, не совсем уж по-хамски вышло.

Не знаю, что со мной творилось, но я просто не мог остановиться. Энергия переполняла меня и плескалась через край.

– Вы торопитесь? – Спросила растеряно Иоши, забежав вслед за мной в лифт. Она если и обиделась на мое поведение, то виду все равно не показала.

– Конечно. – Кивнул я, почему-то несколько раз. – Работа! Работа не ждёт. Статистика стоит на месте, пока мы тут прохлаждаемся. Это – ка-таст-ро-фа!

Самое интересное, нёс эту удивительную чушь, а сам думал, какого черта? То есть умом сто процентов понимал неадекватность происходящего.

Иоши с со мнением окинула взглядом кабину лифта. Видимо, пыталась понять, где «тут» и кто «прохлаждается». Судя по лицу, ставшему еще более растерянным, не поняла ни первого, ни второго.

– Я нашла информацию о том человеке. Ну… О котором мы вчера говорили. – Сообщила она, придвинувшись чуть ближе и слегка при этом понизив голос. Наверное, решила не обращать внимание на мои закидоны.

– Очень замечательно, прекрасно. – Я снова кивнул. Одновременно подумал, почему, как дурак, все время киваю?

Потом почесал нос, подергал мочку уха, поправил волосы. Сначала себе поправил, затем Иоши. Мне показалось, они у нее растрепались.

Делал эти ненужные, идиотские движения и все отчетливее понимал, что веду себя очень странно. Особенно с точки зрения окружающих. По крайней мере Втанабэ смотрела на меня теперь…

Ах, ты черт… Хотел сказать, испуганно. Ничего подобного. Смотрела влюбленными глазами. Вот как. Испуг был пару секунд, пока я не начал пальцами трогать ее черные, гладкие, блестящие волосы… Хм… Удивительно, насколько они у нее приятные…

– Адачи-сан… Как это понимать? – Смутилась девушка.

Я моментально отдернул руку. Втанабэ, похоже, приняла мой жест за ухаживание.

К счастью, лифт, наконец, открылся и я выскочил на этаже, где находился наш офис. Хотелось побыстрее оказаться подальше от людей. Пока меня в какую-нибудь местную дурку не отправили.

Тем более, в кабинке стояли еще трое клерков из других компаний и они, даже при всей их японской вежливости и тактичности, уставились на меня с выражением изумления на лицах. Я бы тоже на их месте изумился. Веду себя как форменный псих.

– Что за хрень? Что за хрень? – Бормотал я себе под нос, быстрым шагом двигаясь к своему рабочему месту.

Меня буквально плющило и таращило со страшной силой. А еще… Это сложно объяснить, но внезапно обострились слух и зрение. Я вдруг отчетливо начал слышать каждого, кто находился в офисе. Каждого!

За те несколько минут, которые заняла дорога от лифта до клетушки, я против своей воли выяснил абсолютно ненужные мне подробности. Например, один коллега тихо шептал себе под нос, обзывая какую-то соседку нехорошими словами, второй чесал голову с отвратительным скрипом, третий легонько постукивал карандашом по столу. А их, на секундочку, этих коллег, было около тридцати человек. И каждый из них что-то делал.

Я подбежал к родному креслу, затем с ходу плюхнулся в него, испытывая дикое желание закрыть уши и глаза, а в идеале – вообще свалить отсюда.

Это было какое-то невыносимое ощущение…Еще, ко всему прочему, я видел как на столах, на полу, на потолке лежит пыль, намечается гибок и ползают мухи.

В голову полезли совсем дурные мысли. Нечто подобное я видел в фильмах про супергероев. Чувствую себя прямо как человек-паук сейчас.

Вот только меня никто не кусал! Ни пауки, ни змеи, ни ящерицы. Мне грудину проткнули палкой. Но это же не означает, что я теперь человек-забор, блин! Откуда это все? Что происходит с моим зрением, моим слухом? Почему я говорю какую-то ерунду, не успевая ее осмыслить. Слова вылетают быстрее, чем мозг их обрабатывает.

– Адачи-сан… Вы сегодня очень быстро двигаетесь. – Иоши, которая отстала от меня где-то ещё на этапе выхода из лифта, запыхавшись, подошла совсем близко.

В принципе, учитывая, что ее рабочее место находилось прямо за перегородкой, можно сказать, она вообще-то подошла к своему столу, но приступать к исполнению обязанностей девушка не торопилась. Ей настойчиво хотелось со мной поговорить.

– По поводу того человека…

– Втанабэ-сан, я очень вам благодарен. Очень. Только давайте поговорим обо всем чуть позже. Я, знаете ли, как-то нехорошо себя чувствую. То есть… Наоборот, слишком хорошо. – Перебил я Иоши, а потом зачем-то схватил руку девушки и принялся вертеть ее во все стороны, разглядывая.

У скромной и неприметной Втанабэ оказалась такая нежная кожа… Ощущение, будто бархат трогаю…

Когда мои пальцы погладили женское запястье и поползли выше, Втанабэ пискнула, выдохнула, а затем резко отдернула руку.

Ее лицо так покраснело, будто она сейчас скончается на месте от кровоизлияния в голову. А я, на самом деле, вообще не хотел ничего плохого. Мне просто до ужаса понравилось трогать кожу Иоши. Даже при всем том, что я практически видел ее как под микроскопом, она восхищала меня своей гладкостью. Кода, имею в виду. Нежная, мягкая, волосинки крохотные, маленкие, нежные…

– Да… Я наверно лучше потом. – Согласилась девушка и попятилась к своему месту.

Она не была напугана, слава богу. Не хотелось бы, чтоб меня считали маньяком. Скорее, взволнована. Ясное дело, ее эмоции в данном случае понятны. Столько времени симпатичный парень не обращал на нее внимания, а тут сразу вдруг начал хватать, гладить и принюхиваться.

Кстати, да. Запах мне ее тоже понравился, поэтому я реально принюхивался. Водил носом из стороны в сторону, улавливая аромат. Приятный, тонкий…

– Пион, сирень, зеленый чай, Фрезия, сицилийский горький апельсин, терпкий кедр, цветы персика и китайский османтус. – Выдал вдруг я и тут же, сам охренев от сказанного, замолчал.

– Ну… Да… – Опешила Втанабэ. – Это – мои любимые духи, их делают на заказ, поэтому я хорошо знаю сочетание компонентов. Вы назвали все до единого. Откуда знаете, что там присутствует горький апельсин? Он практически не чувствуется.

Я неопределённо пожал плечами. Мол, это же очевидно. Хотя сам пребывал в шоке. Какой, к чёртовой матери апельсин? Я даже не знаю, что такое – османтус, и с какого перепуга в моем лексиконе вообще существует это слово!

– Втанабэ-сан, давайте, на самом деле…попозже… – Сказал я, а потом резко отвернулся от девушки. Пока она окончательно и бесповоротно не приняла меня за психа.

К счастью, Иоши спорить или настаивать на продолжении разговора не стала. Она молча скрылась за своей перегородкой и тихо сидела за ней следующие несколько часов.

Ну а я… Я пребывал в полнейшем раздрае. Это дурацкое состояние восторга, счастья и жизненной необходимости двигаться, не покидало меня. Время приближалось к обеду, а оно оставалось на месте.

Я успел сделать все отчеты, которые были поручены начальством, на месяц вперед. Причем мои пальцы стучали по клавиатуре, как ненормальные, а мозг работал в автономном режиме. Я даже не вникал в ту информацию, которую набирал. Цифры и формулы просто сами собой сыпали из меня, как пшено из дырявого мешка.

При этом я успевал еще слушать все, о чем говорили коллеги. Не важно с кем. С самим собой, с соседом, по телефону с подругой, с Джиро по рабочим вопросам. Пытался абстрагироваться от их разговоров, но ни черта не получалось. В итоге, я просто представил, будто на заднем фоне работает радио, по которому идёт какой-то не имеющий сюжета спектакль. Стало немного легче. Я хотя, бы не вникал в смысл этих разговоров.

Радовало только одно. Мое странное состояние хотя бы перестало набирать обороты, остановившись на одной стадии. Но понимания происходящего, конечно, один хрен не возникло.

Что это за внезапный прилив непонятно чего? Я на самом деле веду себя как человек, в которого вдохнули очень много особо активной энергии. Настолько много, что мой организм эту энергию не успевает перерабатывать, а потому просто фонтанирует ею во все стороны.

Нужно будет сразу же после работы зайти к Тенноки. Узнать причину столь загадочного состояния, пока я каких-нибудь дел не натворил, да и про Кайоши заодно спрошу. На фоне случившегося, я вообще забыл, что, возвращаясь из бара, собирался поговорить с кицунэ о деде. Тем более, теперь, когда я знаю, кем эта старушка является на самом деле, можно вообще вести диалог свободно. Даже любопытно. Если Теноки-сан это дух-лисица, то кем же является Кайоши?

Внезапно, мое внимание привлёк один из голосов коллег. Парень, видимо, говорил по телефону.

– Простите, но у меня нет сейчас таких денег… Да, да… Я понимаю. Конечно. Нет, ни в коем случае я вас не обманываю.

Судя по дрожащим интонациям, бедолага был сильно напуган.

– Хорошо. Да. Зачем вы хотите встретиться? Но у меня из правда нет. Я понял. Нет. Сюда, в офис, не надо. А… Вы уже здесь. Давайте через пять минут внизу, на подземной парковке. Хорошо.

Я приподнялся на стуле и вытянул шею, взглядом разыскивая того, кому принадлежал голос. Им оказался парнишка, лет двадцати пяти. Он сидел, сгорбившись, безвольно опустив руки, и смотрел в одну точку.

Похоже, проблемы у него и правда серьёзные. Судя по разговору, у бедняги вымогают деньги. Интересно, кто? И откуда у обычного сараримена могут вообще быть финансы, ради которых стоит его кошмарить?

Я напряг память, вспоминая, кто это такой, что за товарищ. Всплыло только имя. Акайо Накамура… Так вроде бы.

Парень тяжело вздохнул, затем поднялся с места и с понурым видом поплёлся в сторону лифта.

Я смотрел ему в след ровно до того момента, когда закрылась дверца кабинки. Потом встал и двинулся следом. Подземная парковка, говорите? Ну, ок…

Если ты наковальня – жди, если ты молот – бей

Спроси кто-нибудь в этот момент, чем я руководствовался, отправившись вслед за парнем, который мне вообще никто и ни с какого боку, я бы, наверное, не нашел ответа.

Этот Накамура даже для Такито был никем. Кроме имени и фамилии я, хоть убейся, ничего не смог вспомнить. А значит, мой предшественник с ним вообще не пересекался, не общался, в товарищеских отношениях не состоял. Казалось бы, на кой ляд мне это нужно?

Однако, я упорно двигался вперёд, к подземной парковке, имея чёткую, абсолютную уверенность, что сильные не должны обижать слабых. Бред? Конечно! В своей прошлой жизни я старался отвечать только за себя. За свои поступки, за свои решения. Никогда не совал нос туда, где ему не место.

Почему сейчас во мне вдруг проснулся борец за справедливость – не знаю. Почему я решил, будто Акайо Никамура слабый и нуждается в помощи – могу предположить. Наверное потому что он выглядел еще большей тютей, чем Такито раньше, до нашего воссоединения. По телефону Акайо откровенно угрожали, вымогая денег, а он только мычал и извинялся.

В общем, своим умом, чисто своим, я решил, спущусь, постою в сторонке, за углом, посмотрю на ситуацию. Наверное, это я таким образом сам себя успокаивал, мол, не полезу в чужие дела без нужды. Хотя, внутри, интуитивно, понимал, сто процентов полезу. Просто пока отодвигал эту мысль на задний план.

Вышел, остановился, прислушался. Машин было не очень много. Видимо, автомобиль – это всё-таки роскошь. Иди дело в том, что конкретно в нашем офисном здании нет больших, серьёзных корпораций. Здесь натыканы мелкие компании, на подобии той, в которой работаю я.

Голоса раздавались откуда-то справа. Их усиливало эхо. Видимо, встреча проходила в самом дальнем углу парковки, где никто этой встрече не сможет помешать. В принципе, логично. Зачем в таком деле лишние свидетели?

Я осторожно двинулся в нужную сторону. Старался идти так, чтоб не было лишних звуков. В данном конкретном случае эффект неожиданности – самое то. Да и со стороны хочется посмотреть, что там за дела у парнишки. Кому он перешел дорогу.

Самое интересное, у меня это получалось. Я вдруг с удивлением понял, что не просто шагаю, а перемещаюсь как тень. Скольжу, перетекая из одного положения в другое. Мои движения стали плавными, бесшумными. Неожиданно…

Однако конкретно в данную минуту заниматься осмыслением столь удивительных перемен было некогда. Поэтому этот вопрос, как и предыдущие, я отложил до встречи с кицунэ. Видимо, всё-таки бабуля что-то со мной сделала. Другого объяснения не нахожу.

Небольшую группку людей я заметил сразу, как только добрался до самой дальней части парковки.

Трое молодых парней, одетых в чёрные джинсы и короткие «кожанки» стояли напротив бедолаги Акайо. Наглые, уверенные, с характерными выражениями лиц. Ну, да. Они точно не друзья Накамуре. Похоже, шпана, которая почувствовала себя крутыми совсем недавно. Как правило, именно малолетки, осознав безнаказанность, начинают вести себя подобным образом, трясти за грудки тех, кто не может противостоять им. Тех, кто слабее и беспомощнее. Ну и на вид этим типчикам было лет двадцать. Может, двадцать два. Вряд ли больше.

За спинами троицы я заметил мотоциклы. Так понимаю, это их средство передвижения. Естественно, байки были подстать владельцам. Не знаешь, кто круче, честное слово: хозяева или мотоциклы. Парни, видимо, очень сильно любят понты. Еще один признак, что ребятки не из старой «школы».

«Это хангурэ.» – Подсказала мне память Такито.

Я покрутил-повертел в голове знакомое слово. Где-то его уже слышал… А! Так в машине с якудзами. Вот где. Во время звонка, когда какой-то очень жизнерадостный тип отчитывался Кэзухи о проделанной работе.

То есть, сейчас Накамуру прессуют даже не мафиози. Это просто какие-то молокососы, организовавшие свою банду вопреки существующим в криминальном мире правилам. Фух блин! А я уж подумал, придется опять с якудзой дело иметь. У меня Ямагути-гуми в спину дышит, было бы немного лишним обрести врага в лице еще какой-нибудь группировки. А эти… Хангурэ, так хангурэ…

А вот Накамура своим видом и поведением меня немного расстроил. Он выглядел, как сдувшийся… ну ладно… пусть как сдавшийся шарик. Плечи опущены, голова наклонена, колени чуть согнуты, будто он вот-вот упадет на пол и начнёт бить поклоны, умоляя о пощаде. Ну йоптвоюмать… Еще заплакать осталось для полной картины. Где достоинство? Где гордость?

Я с удивлением прислушался к своим ощущениям, а вернее к своим внутренним размышлениям. Какая, к чёртовой матери, гордость? О чем я вообще? Этот Накамура – лох лохом, с точки зрения… Со всех точек зрения! Чего это я вдруг начал так странно рассуждать? На полном серьёзе думаю, будто Акайо сейчас должен расправить плечи, выкатить грудь колесом и знатно в итоге огрести по морде. Потому что других вариантов тут нет. Хорошо, если только по морде. Прежде, я бы точно такого не подумал. Очевидно же, поведение Накамуры самое логичное в его ситуации. Что он может противопоставить троим отморозкам?

– Послушай, мы тебе дали сроку две недели. Твой отец проигрался в автоматы. Он должен нам денег. Много. Мы итак пошли навстречу, согласились подождать. И что?

Говорил один из троицы. Вид у него был самый наглый и самый уверенный. Хотя, скажем честно, остальные тоже отсутствием раздутого эго не страдали. У них прямо было написано на лицах, что они считают себя королями этой жизни. Боссы-молокососы, блин.

– Простите, я очень стараюсь. Я взял дополнительную работу. Еще подработку. Отец каждый день трудится, не покладая рук. Мы набираем нужную сумму, просто немного медленно. Быстрее не получается. Простите Такахаси-сама. – Накамура еще ниже склонил голову.

Из-за его такой раболепной позы я снова ощутил внутри глухое раздражение.

– Что ты там бормочешь? Что мне с твоего «простите»? Деньги не вернутся. – Фыркнул главный.

– Но вы ведь сами его к этим автоматам отвели. Он просто был в отчаянии. Матушка больна. Нам не хватает денег на лечение. Поэтому отец взял все сбережения и решил попробовать удачи. Он не игрок. А еще… Я спрашивал людей, которые там бывают. Все сказали, что именно тот, за который сел отец, он… с подвохом… – Разошёлся вдруг Накамура, будто услышав мои мысли.

Он воспрял духом и высказался. Но тут же, слегка обалдев от своей смелости, снова заткнулся. Видимо, это был лишь эмоциональный всплеск.

Его голова вообще куда-то вжалась, будто прямо сейчас окончательно погрузится в плечи. Ну вот… А я уж подумал, парень не совсем потерян для общества.

– Что ты сказал? Не понял. – Главный в этой троице, которого мой коллега назвал Такахаси, приложил ладонь к уху, изображая будто плохо слышит. Затем посмотрел на одного из своих товарищей и распорядился. – Акира, ну-ка помоги человеку. У него голос пропал. Бормочет что-то себе под нос. Да еще нас, порядочных людей обвиняет в махинациях. Поставь ему мозги на место.

Товарищ, к которому обратился главарь, выглядел серьезно. Хотя, бы потому, что у него в руках была бита. А бита – это такой аргумент который серьёзным сделает кого-угодно. Хотя для японских крутышей оружие не совсем подходящее. Вот, наверное, почему их не любят якудзы. Никакого почтения к традициям. Хватают все подряд у западных «коллег».

Акира перехватил биту поудобнее и шагнул к Накамуре, собираясь, видимо, выполнить приказ старшего, вбить бедолаге сараримену почтение к правильным порядочным пацанам. Акайо, на мой взгляд, мог бы предпринять хоть что-нибудь. Попытаться сбежать, на худой конец. Бо́льшего там ждать точно не стоит. Однако он послушно стоял на месте. Только жалобно всхлипнул, согнулся пополам и поднял руки, пытаясь прикрыть голову. Ну… Парень… План – такое себе. Тебе сейчас просто сразу все сломают, и руки, и башку.

Тем более Акира, который при своём главаре выполнял роль этакого палача, выглядел крепким, накаченным. Он разочек тюкнет Накамуру и все. Там даже напрягаться сильно не надо.

И вдруг, случилось нечто очень, очень странное. У меня перед глазами вспышками пронеслись картинки. Вот Акира бьет трясущегося от страха Накамкру по виску. Бьет сильно, с оттяжечкой. Удар выходит мощный. Очень. Голова Акайо раскалывается словно спелый арбуз. Я вижу, как мозги несчастного сараримена летят в стороны. Маленький кусочек попадает на лицо главаря этой хангурэ и тот брезгливо вытирает щеку рукавом.

Буквально секунда. Даже доля секунды. И тут же меня отпустило. Я снова увидел картину, которая была до видения. Накамура стоит согнувшись, крепыш собирается его ударить, остальные двое бандитов наблюдают с наглыми ухмылками на лицах.

В общем, как только Акира сделал суровое лицо и отвел биту назад, я решил – все. Пора. Мой выход.

– Эй, обсо́сы! – Окликнул я отморозков, выходя из-за машины, которая все это время служила моим укрытием. – А че за дела такие у вас тут творятся? Вас что, не учили, втроем на одного нечестно. Стрёмно даже.

Если бы я просто молча вышел перед троицей хангурэ и, уж простите за сравнение, громко и смачно испортил воздух, они бы и то, наверное, удивились меньше, чем в момент, когда я отчетливо назвал их «обсосами».

– Это кто такой? Что за придурок? – Спросил Такахаси дружков.

Он псмотрел сначала на Акиру, который так и остался стоять, раскорячившись с битой, потом на третьего, чье имя пока оставалось тайной. Будто они точно могли объяснить мое появление.

– Ты со мной разговаривай, задротыш. – Резко одёрнул я главаря. – Сюда смотри. Видишь, перед тобой человек стоит. К нему надо обращаться, если есть желание уточнить что-то, а не к своим ссыкунам. Ты гдяди-ка, смелые они какие. Один жиртрест битой машет. Второй строит из себя не пойми кого.

Ну… Ладно… Возможно, это была не самая умная идея, называть пусть молодого, но всё-таки бандюка, задротышем. С обсо́сами я, наверное, тоже слегка переборщил.

Однако мое нутро переполняли злость и предвкушение драки, поэтому о вежливости точно не думалось. Ясен хрен, я понимал, что драка будет. Я ее даже хотел. Меня картинка с летящими мозгами Накамуры отчего-то выбесила очень сильно. Это было похоже на состояние бешеного драйва, когда кровь бурлит, адреналин зашкаливает и ты на ходу хватаешь все, что подвернутся под руку, а потом бежишь прямо на соперника…

В общем… я об этом, если честно, только подумал и пока предпринимать ничего не собирался. Но не успел и глазом моргнуть, как понял, что реально несусь вперед. Просто вдруг сорвался с места и кинулся на противника.

Скорости развития дальнейших событий впечатлила всех.

Естественно, первым делом охренели трое хангурэ. Они вообще не поняли, откуда и каким образом появился непонятный придурок, который сначала обзывался, а теперь, похоже, собирается с ними драться.

Если что, «придурком» я выглядел только в глазах молодых бандюков. В отличие от них я не было вооружен, да и внешним видом скорее напоминал шахматиста, чем дзюдоиста. Поэтому они были уверены, вреда им нанести не смогу. Соответственно мой рывок вперед, к главарю, казался безумием.

В своих же глазах я выглядел очень крутым типом. Потому что во мне кипела сила, которую непременно нужно выплеснуть. Желательно, на эти высокомерные рожи, решившие, будто они могут втроем на одного нападать. Тем более, из короткой, но очень пламенной речи Акайо стало понятно, ребятки развели его отца на бабло. А теперь еще хотят, чтоб им сверху перепало денег.

Накамура, если честно, тоже охренел. Он, в отличие от вымогателей, знал, кто такой Такито Адачи, и от этого ему было совсем страшно. По тому взгляду, которым Накамура смотрел, как я несусь вперёд, стало понятно, в данную секунду он боится меня сильнее, чем бандитов. Бандиты, они хоть и сволочи, но у них с башкой нет проблем. А вот я казался Накамуре окончательно и бесповоротно сошедшим с ума. Он знал, что Такито – это тихий, спокойный, послушный парень. Да, приходили якудзы и что-то от него хотели. Но сам Такито никогда не был замечен в столь неадекватном поведении, как сейчас.

Ну и конечно, охренел я сам, когда сквозь это странное ощущение куража понял что уже не стою на месте, а бегу, вылупив глаза, к троим бандюкам. Мой разум, пробиваясь через бурлящую злость, настойчиво твердил: « Ваня, ты звезданулся. Уймись. Они тебя раскатают. Ваня, это не твои эмоции. Это какая-то очередная хрень. Тебя кроет со страшной силой, но если ты сейчас не остановишься, мозги полетят твои».

Разумно? Да. Но остановится я не мог. Я прямо ощущал, если сейчас ничего не сделаю, взорвусь. Короче. Это было похоже на какое-то раздвоение личности. Во мне одновременно находился взбесившийся берсерк и прежний Иван Иваныч, который просчитывает свои действия на несколько ходов вперед.

Именно поэтому, понимая, что берсерка удержать не могу, я позволил этим двум личностям соединиться в одну. Если уж надумал исполнять смертельные номера, надо включить голову и сделать все красиво.

У Акиры в руках – бита, у второго, молчаливого, не сказавшего пока ни слова, судя по оттопыренной на спине куртке – пистолет за поясом. Самый главный, несмотря на то, что рванул я к нему резко, успел встать в правильную позицию, ожидая моего удара. Он явно знаток единоборств. Ну… Хорошо.

Я не стал нападать на Такахаси, хотя траектория моего движения говорила именно об этом. Я сделал нечто крайне занимательное и охренеть, насколько удивительное для себя самого. За спинами хангурэ стояли три мотоцикла. Вот на них и пал мой выбор.

Я с разбегу резко вильнул влево и нырнул под руку Такахаси, который попытался изменить позицию, чтоб перехватить меня. Потом с разбегу, не останавливаясь, будто чертов акробат прыгнул вверх. Одной ногой оттолкнулся от сиденья мотоцикла, придавая ускорения своему же телу, перевернулся в воздухе на сто восемьдесят градусов и оказался за спинами бандитов лицом к этим спинам. Скорость происходящего была настолько велика, что отморозки не успели отреагировать на столь внезапное представление. Их действия, были в разы медленнее, чем мои.

Затем я сверху, в полёте, второй ногой, (между прочим, левой), ребром стопы вхреначил Акире прямо в тыльную сторону шеи. Чуть ниже затылка, ровно в позвонки. Акира «хрюкнул», выронил биту и собрался упасть сначала на колени, а потом мордой в пол. По-моему, я сломал ему позвоночник. Хотя он вроде бы жив.

Думаете это было все? Ни черта подобного. Удар, который достался здоровяку с битой, я использовал как очередную возможность оттолкнуться, и снова подпрыгнул вверх. Два в одном, так сказать.

Потом вообще кувыркнулся в воздухе, перелетев через главаря, и приземлился третьему, молчаливому… на плечи. Честное слово. Будто всю жизнь выступал в цирке. Резко сел, стоя ногами на плечах бандита, обеими руками схватил его за башку, и одним сильным движением крутанул ее вокруг оси.

Я не знаю, каким чудесным образом мое тело держало равновесие. По всем законам физики и логики, приземлившись на чьи-то плечи, я должен был с них свалиться, а не откручивать головы в полном смысле этого слова.

Вообще, в мои планы не входило убивать кого-то из этих придурков. Но Молчаливый напросился сам. Пока я совершал все эти кульбиты, прыгая на мотоцикл, а потом в сторону Акиры, он успел все-таки, выхватить из-за пояса пистолет, снять его с предохранителя и собрался выстрелить. В меня. Я знал это чётко. Просто внутри будто кто-то сказал» Сейчас тебя грохнут, придурок. Убей его». Так что, извините. Либо меня, либо я. Второй вариант как-то предпочтительнее. Ну и потом… Скажем прямо, я был нереально быстро и хорош. Я был как молния.