Текст книги "Стихи"

Павел Булычев
Стихи

Булычев Павел Викторович 1951–2014 гг.

В 1973 году окончил Саратовский политехнический институт по специальности “Автоматизированные системы управления” (АСУ). Последние двадцать лет работал в Управлении делами Правительства Саратовской области в сфере автоматизации процессов делопроизводства. Любил стихи, авторскую песню, бывал на Грушенских фестивалях, состоял в Саратовском клубе авторской песни “Дорога”.

Наверное, каждый творческий человек хочет, чтобы его творчество было признано. Но не всегда получается донести его до читателя. На это нужно время, много времени, нужна уверенность, что ты что-то можешь сказать. Не было времени, так как была работа, которая, в общем, не всегда приносила удовлетворение (вернее удручали атмосфера учреждения и неудовлетворенные амбиции), была семья, которую нужно было содержать, и главное не было уверенности в том, что твое творчество кому-то интересно. Вот я решилась опубликовать стихи моего мужа, для нашей семьи и в память о нем. Решилась, в том числе и благодаря поддержке друзей, которые, так же как и я считают, что стихи моего мужа заслуживают того, чтобы их опубликовать. Выбрала, как мне кажется, наиболее яркие его стихи. Сомневалась, следует ли публиковать хулиганские стихи, но это штрих к его портрету. Он был человеком с прекрасным чувством юмора, несмотря на склонность к хандре. И когда бывал в настроении, мог несколько часов держать компанию в веселом состоянии. Я не знала, в каком порядке компоновать стихи, так как у большинства из них нет даты написания. И я взяла на себя смелость определить темы и распределить стихи по этим темам, как оно мне представляется. Может быть, это и не соответствовало бы мыслям моего мужа. Но теперь этого я не узнаю и полагаюсь на свои соображения.

Булычева Н.

.

1985 год

на байдарках по Хопру 1983 год

с женой 2009 год

Вопросы

«К тебе я обращаюсь мой читатель…»

 
К тебе я обращаюсь мой читатель,
Которого не суждено узнать.
Числитель в дроби я иль знаменатель —
Ты только можешь это распознать.
 

«Утоли мои печали…»

 
Утоли мои печали,
Успокой меня, прости.
Люди на земле устали
В неизвестности брести.
 
 
Мне неведом смысл рожденья,
Продолжения, кончины.
Нет во мне воображенья,
Не ясны первопричины.
 
 
Непонятно, справедливо ль
Ты устроил этот мир,
Эти горы и заливы,
Этот лавр и этот мирр?
 
 
Где же истина простая
И единая для всех?
Как же жить, не различая
Пораженья и успех?
 
 
Как же жить, не понимая
Смысл и цели бытия?
Я стою, тебе внимая,
Дай мне знание себя.
 

1984

«Мы устали жить…»

 
Мы устали жить
В половину сил,
В суете кружить
По краям могил.
Как очнуться нам
От тумана слов?
Уничтожить хлам
Тех первооснов,
На которых мы,
Закоснев, стоим,
Истин тех и дел,
Что давно мертвы?
 

«Накатилась на…»

 
Накатилась на сердце
Синяя волна.
Зачем болью-радостью
Вся душа полна?
Теперь знаю точно я:
У тебя другой.
Отчего не легче мне
И все та же боль?
От чего же ясности
Нет теперь во мне,
Когда нет опасности
Зря сгореть в огне.
 

1971

«Каким богам нам следует молиться?..»

 
Каким богам нам следует молиться?
Какие жертвы надо принести,
Чтобы – журавль в руках, а не синица,
И чтоб успеть сказать последнее «прости»?
 
 
Как надо жизнь прожить, дорогу прошагать?
И быть в согласии с какой палитрой звуков,
Чтобы иметь возможность променять
Остаток своих дней на смех детей и внуков?
 
 
Как научиться нам служить добру
Когда душа от лжи болит и стонет?
Как нам, проснувшись рано поутру,
Вдруг осознать, что жить на свете стоит?
 
 
И где найти гармонию в себе
С тем миром, где мы живем и дышим?
Как что-то изменить в своей судьбе
И как услышать то, что мы не слышим?
 
 
Какую службу сослужить, как расстараться?
Каким словам возникнуть на устах,
Чтобы на старость лет не оказаться
Для ближних гирей стопудовой на ногах?
 

2009

«Где же, люди, ваше благородство…»

 
Где же, люди, ваше благородство,
Тонкость чувств, изящество пера,
От гусарства капля сумасбродства
И стремленье к деланью добра?
 
 
Где души прекрасные порывы,
Где ваш посох, шапка и сума?
Ваши взлеты где и где обрывы —
Испытанье вашего ума?
 
 
Где поддержка от друзей и близких
И родного дома негасимый свет,
Истин свет высоких, а не низких,
Старческой где мудрости совет?
 
 
Где найти свою дорогу к храму
Среди множества других дорог,
Чтоб никто в трагедию и драму
Жизнь твою перевести не смог?
 
 
Где служенье музам и отчизне,
Дому и народу своему,
Смех на свадьбе и слеза на тризне,
И не горе, а добро уму?
 
 
Где устройство мира по заветам
Справедливости, что в мире все же есть?
На вопросы эти нет ответов.
Где же, люди, в вас душа и честь?
 

2009

«Тяжело нам вместе…»

 
Тяжело нам вместе,
Тяжело вдвоем.
Лет, наверно, двести
Мы с тобой живем.
 
 
И все эти годы
Думаем о том,
Как от непогоды
Защитить свой дом.
 
 
Как нам защититься
От ненужных слов,
Чтоб не заразиться
Затхлостью углов?
 
 
Как от черной злобы
Уберечься нам,
Дни и ночи чтобы
Только пополам?
 
 
Чтобы дней остаток
Нам дожить вдвоем,
Жизни миг так краток,
Мы песчинки в нем.
 
 
Поезда колеса
Бьют по спичкам рельс.
Прошлые вопросы
Остаются без.
 

«Перспектива начать новую жизнь…»

 
Перспектива начать новую жизнь
Всегда привлекает нас.
Так же, как когда-то коммунизм
Был мечтою трудящихся масс.
 
 
Здорово было бы иметь возможность
Начать все с нового листа.
Однако есть одна небольшая сложность:
Как найти такие места,
 
 
Где нас никто не знает
И мы – никого,
И где мир нас всегда понимает
А мы – его?
 
 
Где дается каждому по талантам
И по уму, Где эполеты и
аксельбанты
Получается – ни к чему?
 
 
Где каждый стоит ровно столько
Сколько он стоит сам,
Где, как это ни горько,
Не плачут по волосам?
 
 
Как повернуть наши годы
И время вспять,
И как в те же самые воды
Войти опять?
 
 
Без груза былых ошибок,
Трагедий и драм,
Без слез и бессильных улыбок
И незакрытых ран?
 
 
Я с грустью смотрю
растерянно На листья
календаря.
Как времени много потеряно
И прожито тоже зря.
 

2010

Воспоминания

Наш дом

 
Вот и все. Снесли наш дом. И баста.
Поселилась тут иная каста.
Быстро строили – за метром метр.
Место привлекательное – центр.
 
 
Возвели элитное жилье,
Заселило его разное жулье.
На том месте, где был палисад,
Мерседесы с фордами стоят.
 
 
Прадед строил этот самый дом.
Говорили, что неплохо было в нем.
По традиции пекли на Пасху куличи
В старинной треснувшей печи.
 
 
В нем жила большущая семья,
Не было тогда еще меня.
Восемь человек одних детей.
Жили без особенных затей.
 
 
Тесно стало скоро в доме том —
Рядом был построен новый дом.
Обнесен забором, и налажен быт,
Не был бог в том доме позабыт.
 
 
Прадед содержал в соборе хор,
Был почетный гражданин, не
вор. Регент того хора, музыкант,
Кажется, имел еще талант.
 
 
Но пришел Октябрь, и суд был скор:
Дом один снесли, поставили забор.
Старый дом оставили ему, Дальше
что случилось – не пойму.
 
 
Из рассказов бабушки моей
Выпадала вереница дней.
Все куда– то делись, извелись,
Слезы все дождями излились.
 
 
Все вокруг другое. В памяти тот дом,
Бывший тогда нашим родовым гнездом.
 

20.03.07

Диме

 
Нас в институте было трое,
Пиджак немодного покроя,
В трамвае ездили мы стоя,
Картошку брали на второе.
Какое время золотое!
 
 
Переженились мы внезапно,
Не сразу все, а поэтапно.
Последним оставался я.
Когда у всех была семья,
Нашла меня любовь моя.
 
 
И начались проблемы быта,
Поэзия была забыта.
Но были счастливы, наверно,
И не коснулись этой скверны,
Когда страна пошла в бандиты.
 
 
Мы выплывали, вновь тонули
И лямку общую тянули.
Прекрасные родились дети.
Бывали в театре, на балете,
Который лучший был на свете.
 
 
Из нас ты выглядел моложе.
Я не могу понять: за что же?
И почему ушел так рано,
Внезапно, вдруг и очень странно.
Не заживает эта рана.
 
 
Ты бегал, был ремнем затянут,
Был по-спортивному подтянут.
Для нас уход твой стал загадкой.
Слезу смахнули мы украдкой,
Речь над могилой была краткой.
 
 
…Прошло семь лет. Ни дать, ни взять,
Но до сих пор, ложась в кровать,
Я не могу одно понять:
Ну почему не должно знать,
Когда соломинку подать?
 

27.03.07

Двадцать лет

Мейеру Песенсону,

жителю Калифорнии

 
Двадцать лет, как тебя проводили,
Двадцать зим прошумело над нами,
Двадцать весен не нас молодили —
Пустяки по сравненью с веками.
 
 
Двадцать лет мы с тобой не встречались —
Разошлись наши круто дороги.
Письма редко меж нами случались.
Мы старались, но мы же не боги.
 
 
Ты живешь на другом континенте,
В той стране, где не так все, иначе.
В незнакомом мне чуждом контенте
Ты решаешь другие задачи.
 
 
Унесла тебя вовсе не тройка, В том
вагоне “девятки” – не мальчик.
Прокатилась по нам перестройка,
Как тяжелый асфальтоукладчик.
 
 
По живому пришлось, очень больно,
Подставляя и сердце, и спину.
На вокзале я мало что помню —
Разрезало гудком пуповину.
 
 
Помню острое чувство
потери, Когда поезд ушел: эти
слезы,
И вагона закрытые двери,
И в руках неуместные розы.
 
 
Как ты там эти годы, мой милый?
С кем неспешно ведешь разговоры?
Где находишь здоровье и силы?
На какие любуешься горы?
 
 
Нет страны той, откуда уехал,
И английский родней стал и ближе.
Ты, наверно, добился успеха…
Я тебя никогда не увижу.
 
 
Двадцать лет оказалось немало, Чтоб
из дружбы все вытянуть жилы.
Двадцать лет, как нас просто не стало,
Двадцать лет мы пока еще живы.
 

01.05.07

«К альма-матер припадая…»

 
К альма-матер припадая
Сорок лет тому назад,
Ничего еще не зная,
Отвечая невпопад,
 
 
Мы экзамены успешно
Посдавали без затрат.
Каждый был тогда, конечно,
Счастлив, горд и очень рад.
 
 
Года три тянули лямку,
Грызли медленно гранит,
Приходили спозаранку
В корпус новый наш – ФЭТИП.
 
 
Началось иное время
– Дефицит на колбасу.
Наше молодое племя
Смело выбрало АСУ.
 
 
Много умных было курсов
За два года прочтено
И потрачено ресурсов
На закуску и вино.
 
 
Моделировать системы,
Изучать язык Алгол —
Не было милее темы
Нам под утренний рассол.
 
 
Получив распределенье,
Разошлись мы кто – куда.
Нас не мучили сомненья,
Что попали не туда.
 
 
Мы АСУчили немало За
истекшие года.
Перестройка нас застала
На излете, господа.
 
 
Как гусары, дружно встанем,
Тост поднимем за всех нас.
Добрым словом тех помянем,
Кто безвременно угас.
 
 
Мы душой не постарели,
Лишь снаружи по чуть —
чуть. Мы еще не все успели
Есть на что еще взглянуть.
 
 
Пусть сегодня возвратится
Прошлой жизни полоса,
Наши молодые лица,
Молодые голоса.
 

2013

«Опять, опять, все то же…»

 
Опять, опять, все то же:
Воспоминаний рой.
Земля большой рогожей
Расплылась подо мной.
 
 
Вот та скамейка, тополь.
Как вырос он с тех пор,
Когда шептал нам что-то
Листвы его узор.
 
 
Вот та тропинка, ивы,
Твой первый поцелуй,
Как злой ожог крапивы,
Как всплеск морозных струй.
 

«Юность – светлое время надежд…»

 
Юность – светлое время надежд.
Как прозрачны промытые дни,
Облака высоко, без одежд,
Проплывают, проходят, как сны.
 
 
Солнце яркое, прячется тьма,
Краски светлые, мысли чисты,
Пестрых слов в голове кутерьма,
Планы ясны и очень просты.
 
 
Впереди? – тысяча лет впереди.
Позади? – ничего еще нет.
И вокруг, хоть гляди, не гляди
Такой нежный березовый свет.
 
 
Ожиданье огромных полей,
По которым идти и идти,
Ожидание радостных дней,
Ожидание счастья в пути.
 

1994

«Я повстречал Вас ненароком…»

 
Я повстречал Вас ненароком.
За чем-то вышел я – за соком?
Я ничего Вам не сказал,
Я даже сразу не узнал
 
 
В Вас ту девчонку из подъезда,
Где проводились вечера,
По телевизору – партсъезды…
Все было будто бы вчера.
 
 
Мы целовались неумело,
Рука моя была несмела,
Скользя и ощущая тело.
Нам эта нравилась игра…
 
 
Прошло с тех пор немало лет.
Кто состоялся, а кто – нет.
Уже есть дети, даже внуки,
Не будоражат ум науки,
Нам чувства юности чужды.
 
 
Разлуки воспринимаем мы без
муки И не заламываем руки
С нуждою или без нужды.
Меня, наверно, Вы узнали.
 
 
Я видел, как скользнул Ваш взгляд.
Вы оглядели мой наряд,
Но заговаривать не стали.
Я тоже лишь ускорил шаг.
Я был смущен и улыбнулся,
 
 
Ни разу я не обернулся
И руку только сжал в кулак.
Все это было так давно.
Вы написали мне письмо —
Я не ответил Вам в тот раз.
 
 
И переписка прервалась.
Что оставляет тайный след
И заставляет сердце биться?
…И долго-долго мне не спится,
Когда давно погашен свет.
 

15.01.07

«Расскажи мне про себя, расскажи….»

 
Расскажи мне про себя, расскажи,
Что ты делал эти годы, как жил?
Мы с тобою не видались с тех пор,
Когда вышли в жизнь за школьный забор.
 
 
Когда каждый выбрал только свой путь.
Как мне хочется на нас, тех, взглянуть,
Посмотреть нам, тем, наивным, в глаза,
Повернуть немного время назад.
 
 
И не важно, что уже старики —
Наши мысли, как тогда, высоки.
Жизнь расставила нас всех по местам
Без особенных трагедий и драм.
 
 
По ранжиру, по талантам, мастям,
По способностям, по силам, страстям.
Расскажи мне про себя, расскажи,
Как сумел прожить ты жизнь не во лжи.
 

«Вот так мы с вами и живем…»

 
Вот так мы с вами и живем:
Все возвращается на круги.
Сначала были лишь подруги,
 
 
Которые не превратились в жен.
Потом остались лишь супруги,
 
 
И я подругам не нужон.
Цвели сначала сто цветов,
И пели сказочные птицы.
 
 
То время вспять не возвратится.
Я был беспечен и здоров, Везде
готов был стол и кров.
 

«Не ясно, не дождливо…»

 
Не ясно, не дождливо,
Пастельные тона,
Чрезмерно торопливо
Черта подведена.
 
 
Звезда на горизонте,
Нет четкости ни в чем,
Как в фильмах у Висконти —
Заумно о простом.
 
 
Холмы в белесой дымке
И в парках листопад.
На старом фотоснимке —
Мы сорок лет назад.
 
 
Все было так недавно,
Все было так давно.
Смотреть на нас забавно
И грустно, и смешно.
 
 
Глаза горят и щеки,
И выработан план,
Все сделаны
уроки,
И в голове туман.
 
 
Стоим мы в ряд на фото,
А за окном дожди.
Надеемся на что-то,
У нас все впереди:
 
 
Болезни, дети, внуки,
Потери от побед,
Свиданья и разлуки…
И нас тех, прежних, нет.
 

08.10.08

«Пролетело 40 лет…»

 
Пролетело 40 лет.
Не померк в тоннеле свет,
Побелели головы,
Перед богом голые.
Институтские года
Не исчезли никуда.
Мы их помним, мы грустим,
Теми днями дорожим.
Все, как будто бы вчера —
Светлой юности пора.
Разбросала нас страна,
Точно ветер, семена:
По всему-всему Союзу
Разошлись шарами в лузу.
А теперь вот собрались,
Состоялись, не спились.
И в бандиты не попали,
Жили долго, не устали.
И Союза нет давно,
Черно-белое кино,
Наших фоток череда,
Годы наши, города.
Так приятно видеть всех,
Кто окончил Политех 40
лет тому назад.
Я иду, как на парад.
Видеть вас я очень рад.
 

2013

Впечатления

«Раскаленной желтой птицей…»

 
Раскаленной желтой птицей
Солнце за гору упало
И волшебной тонкой спицей
Ситец неба расписало,
Грусть багрянцем расплескало.
 
 
Как последние тревоги,
Бросив в небо злата сноп,
Оно скрылось ненадолго.
Ночь пришла, и ночь пройдет
– Все не вечно, все течет.
 
 
Вспыхнув алой позолотой,
Дым листвы угас.
Миллионный или сотый
Пробил чей-то час…
Завтра, может, и для нас.
 

«Тихо, пахнет вечером…»

 
Тихо, пахнет вечером.
Снег, как белый мох.
Вырвался у тополя
От мороза вздох.
 
 
И опять молчание
Тонкое, как нерв.
Не порви нечаянно,
Словом огрубев.
 

1970

Встреча

 
Повернулась – и о боже!..
Утонул в глазах твоих.
И я понял, что быть может,
Создан мир для нас двоих.
 
 
Оступилась – испугался,
Робко руку протянул,
Незамеченным остался,
Тайно про себя вздохнул.
 
 
Посмотрел – идешь ты рядом.
Не поверил – уж не сон?
Удивился: воздух ядом
Показался напоен.
 

1969

«Расплещи вино, залей…»

 
Расплещи вино, залей,
Затуши пожары,
Предзакатный красный змей,
Запали амбары,
 
 
Загляни под крыши снов,
Расстегни рассудок,
Распрями изгиб углов,
Листья незабудок.
 
 
Раствори зеленый дым
В черных ветках ночи.
Вешним смехом голубым
Яблони хохочут.
 
 
Отпади, что наросло,
Прошлое, забудься.
Месяц белое весло
Заставляет гнуться.
 

«Дождя весеннего тонкие руки…»

 
Дождя весеннего тонкие руки
Умыли землю, в окна кося.
Свежие, звонкие, томные звуки
Поле чувств во мне колосят.
 
 
И я не знаю, что такое Эта
белая звонкая тишь.
И что-то ищу неумелой строкою,
Ноги свесив с кресел крыш.
 
 
Что-то такое до ужаса хрупкое,
Нет, не стеклянное, хрупче еще,
Зыбкое, серое, нежное, чуткое…
Мозг до отказа мечтами мощу.
 

1971

«Ослепительным зигзагом…»

 
Ослепительным зигзагом
Раскололись небеса.
Над болотистым оврагом
Лягушачьи голоса.
 
 
Они вторят звукам грома,
Не страшась совсем грозы.
Постоянно они дома
В ожиданье стрекозы.
 
 
Музыкальные рулады
Нам ласкают нежно слух.
Их в болоте мириады,
А точнее – больше двух.
 
 
Лягушачьи песни вечны —
Отдаем им в этом дань.
Наши годы быстротечны,
Как стремительная лань.
 
 
Их кипит разноголосье
После дождичка в четверг.
Также будет все и после,
Когда нас не будет всех.
 

«Коней на водопой ведут…»

 
Коней на водопой ведут,
Узда их сдерживает норов.
Слепые Брейгеля идут,
Идут, идут по косогору.
 
 
Их развеваются плащи,
И волосы подняты ветром,
В глазах открытых не ищи
Ни искры божьей, ни ответа.
 
 
Там тьма чернее, чем в аду,
Тоска, которой не измерить.
И остается, как в бреду,
Зачем-то жить, во что-то верить.
 

1984

«В луже, светлой до дна…»

 
В луже, светлой до дна
От дождливых пожаров,
Золотая луна
Королевой лежала.
 
 
Люди шли, говоря
Про долги и болезни,
Про меню января
И про то, что полезней.
 
 
Проходили они
Совсем рядом от лужи,
Потушив все огни,
Потушив свои души.
 
 
И никто не взглянул
И не вскрикнул от гнева,
Когда в лужу шагнули —
А ведь там королева!
 
 
И никто не заметил,
Как погибла луна.
И никто – даже дети
Не устали от сна.
 

1972

«После полуденной жары…»

 
После полуденной жары
Нагрянул дождик ниоткуда,
И, обессилев, комары
На дождик раскатали губы.
 
 
Земля шипит под градом капель,
Воздух волнует и пьянит,
Цветов и трав помятый штапель
Ковром невиданным лежит.
 
 
Откуда-то из поднебесья
Пролился свежести родник,
Концерт из лягушачьих песен
Мгновенно перешел на крик.
 
 
В листве берез родился ветер.
И вдалеке пророкотало.
И стало лучше жить на свете,
Хотя забот кругом немало.
 
 
Жара нас мучить перестала.
 

Мотив

 
Однажды с раннего утра
Зашли в излучину Хопра.
Был штиль, с утра была жара.
На берегу, под сенью ив
Стояли, головы склонив,
Два местных жителя.
Один из них был с бородой,
Другой чернявый, молодой.
Мы находились вдалеке,
Туман стелился по реке,
От двух фигур шла благодать,
Слов было трудно разобрать.
Через листву струился свет,
Библейский представал сюжет
В зеленой раме из дерев.
Картина поразила всех.
Как будто в этот ранний час
Свет истины сошел на нас,
Боясь нарушить тишину
В околдовавшем нас плену.
В байдарку весла опустив,
Скользили средь плакучих ив,
Кто мы, откуда, позабыв,
Над суетою воспарив.
Но чудо кончилось. Они
В свои дела погружены,
Растаяли, как сам мотив…
И ветра налетел порыв.
 

16.03.07

«Я припадаю к роднику…»

 
Я припадаю к роднику.
Щемит под сердцем, скулы сводит.
Вот жажда до чего доводит,
И небо липнет к языку.
 
 
Стоит жара, не шелохнутся
Листы иссушенных берез.
Еще три дня – они свернутся.
Жара похуже, чем мороз.
 
 
Я серебро воды глотаю,
Я в кружку воду набираю.
Вода бежит уже по краю,
А я глотаю и глотаю.
 
 
Я не могу никак напиться.
Вода кристальна и чиста.
Вода меж пальцами струится,
Уже заполнены уста.
 
 
Я распрямляю плечи, спину,
Теперь уверен, что не сгину.
Нашел родник, течет вода,
Легко, свободно, без труда.
 
 
Родник поэзии сверкает,
Вдруг, появляясь, пропадает.
Я что-то в жизни обретаю,
Я про себя стихи читаю.
 

27.03.07

«На веревке трусики…»

 
На веревке трусики,
На веревке маечка,
Над губою усики
У маленького мальчика.
 
 
Газеты и бутылки
Грязные в кустах,
Красные прожилки
Утром на глазах.
 
 
Лужи – не объехать,
Дороги – не пройти.
В общем не до смеха
На жизненном пути.
 
 
Транспортные муки,
Дворняги всех мастей,
Колодезные люки,
Ждущие гостей.
 
 
Листья цвета хаки
– Коркой по земле,
Злые, как собаки,
Мухи на стекле.
 
 
У прохожих лица —
Словно ото сна.
Россия – не столица.
Ранняя весна…
 
 
С неба что-то сеет,
Но уже не снег.
Человек болеет,
Болен человек.
 

«У дороги на откосе…»

 
У дороги на откосе
Неизвестно чья могила.
Крест застыл в немом вопросе
– Непогодой подкосило.
 
 
Наклонился, словно пьяный,
И хранит свои секреты.
Без таблички, безымянный.
Все вопросы – без ответов.
 
 
Почему же у дороги?
Есть, наверное, причины.
Не судите слишком строго.
Кто там: женщина, мужчина?
 
 
Кто лежит на косогоре?
Кем он был? Как его звали?
И о ком забыли вскоре,
Да и помнили едва ли?
 
 
Вот времени пройдет немного,
Пропадет крест с той могилы,
Чуть расширится дорога,
И не вспомнят, что здесь было.
 
 
Время неостановимо,
И не важно, где хоронят.
Пролетают годы мимо.
Живы мы, пока нас помнят.
 

23.03.2008

Питер

 
Небо плачет целый день
То слезинкою скупой,
То, на солнце бросив тень,
Дождь идет сплошной стеной.
 
 
От Фонтанки до Канавки
Желто-голубой парад.
Не видать зеленой травки,
Плит гранитных строгий ряд.
 
 
Строгим росчерком решетки
Провожают корабли.
Очертания нечетки,
И мосты не развели.
 
 
Все неточно, скользко, зыбко,
Мрачно, серо и светло.
Не живет в каналах рыбка
Очень, видимо, давно.
 
 
Как люблю я этот город,
Не похожий на других.
Триста лет – уже не молод,
Но ничуть и не старик.
 
 
Перешел ты мне дорогу.
Я с тобою чуть знаком,
Но в душе моей, ей-богу,
Ты стоишь особняком.
 

Вечер

 
Языком хочу простым:
Над деревней – синий дым,
Утки – лебеди в пруду
Ловят первую звезду.
На зеленой на траве,
Головою к голове
Стада тучные коров,
Черно-белых островов.
Округлились у коров
Очертания боков.
Мух и редких комаров
Отгоняет взмах хвостов.
На поверхности пруда
Белых лилий череда.
Чуть подальше по холмам —
Из дубов зеленый храм.
Кудри молодых дубрав
Смотрят в зеркало канав.
Над покосами туман, Трав
покошенных дурман
Стелет мягко по земле,
Словно скатерть на столе.
Тишина и благодать.
В хатах все ложатся спать.
Завтра с солнышком вставать…
Неохота умирать.