Текст книги "Знаменитые Козероги"

В те же дни Филатов снялся на телевидении в собственном произведении – сказке «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Эта сказка уже нашла своего читателя, выйдя в середине 1987 года в журнале «Юность». Как мы помним, это произведение Филатов начал писать еще при Брежневе, в 1980 году, и именно то время питало ее. Это была хлесткая и талантливая сатира в стихах на последние годы правления «дорогого Леонида Ильича». Про то, как циничные правители как хотят пользуют Федота-стрельца, а в его лице и весь «расейский народ», посылая его в разные дали за тем, «чего на белом свете вообче не может быть». В итоге терпение Федота-стрельца иссякает, и он, с помощью все того же «расейского народа», отлучает от власти ненавистного царя и его сатрапов.

Поскольку с декабря 86-го был взят официальный курс на дискредитацию брежневского правления, эта сказка оказалась как нельзя кстати. Вот почему ее опубликовали в печати и сняли на телевидении. Успех сказки был ошеломительный: слава Леонида Филатова как поэта оказалась на уровне его киношной славы. Сразу несколько театров страны вознамерились перенести это произведение к себе на сцену, был даже вариант ее экранизировать. Однако последнее произойдет много позже – уже в начале следующего тысячелетия, когда сказка снова станет актуальной: Федота-стрельца, а с ним и «весь расейский народ» верховные власти опять поимеют, причем настолько цинично и нагло, что «дорогому Леониду Ильичу» и в страшном сне не могло присниться. Однако того успеха, какой имел «Федот-стрелец» в перестроечные годы, фильм этот уже иметь не будет.

Между тем к осени Филатов уже вновь числился в штате родной «Таганки», хотя его возвращение туда не все коллеги встретили с радостью. Были и такие, кто не мог простить ему (а также Смехову и Шаповалову) ухода и даже того выступления на капустнике, где они прошлись по Эфросу. Но эти недовольные голоса тонули в хоре восторженных, поскольку атмосфера в труппе была эйфорическая – все радовались приходу в театр нового руководителя (Николая Губенко) и продолжали жить в предвкушении скорого возвращения Юрия Любимова.

17 октября Филатова ввели в худсовет «Таганки», что свидетельствовало о том, что его прежние позиции в этом театре остались незыблемыми. Он играет сразу в шести спектаклях, а кроме этого, еще ездит на «Мосфильм», где заканчивает работу над фильмом «Шаг» (там идет озвучание).

11 марта 1988 года по 1-й программе Центрального телевидения состоялась премьера сказки Л. Филатова «Про Федота-стрельца, удалого молодца». Исполнял сказку сам автор, причем исполнял блестяще. Несмотря на то что текст этой сказки, между строк которой читалась сатира не только на недавнюю, но и на сегодняшнюю действительность, уже хорошо был известен большинству зрителей благодаря прошлогодней публикации в журнале «Юность», однако в авторском исполнении она засияла еще большими красками и зажила новой жизнью.

10 мая состоялось триумфальное возвращение Юрия Любимова на родину. Правда, приехал он тогда еще не насовсем, а на десять дней, но почин, как говорится, был сделан. Естественно, таганковцы были на седьмом небе от счастья. Жить Любимов остановился дома у Николая Губенко на Комсомольском проспекте – у своего астрологического «родственника» (оба, как мы помним, родились в год Змеи). Если учитывать, что и жена Губенко, Жанна Болотова, тоже родилась в год Змеи (19 октября 1941 года, Весы-Змея), можно себе представить, что это был за «серпентарий». Правда, просуществует он недолго – очень скоро Любимов и Губенко превратятся в идейных врагов и те майские дни 88-го вычеркнут из своей памяти напрочь. Эта история из разряда «пригрели змею на груди».

По рассказам сведущих людей, это возможное возвращение Юрия Любимова на родину обсуждалось на самом Политбюро и голоса разделились поровну, шесть «за», шесть – «против». Спор разрешил седьмой голос, который принадлежал Михаилу Горбачеву: он проголосовал за возвращение Любимова. Это объяснимо как с астрологической точки зрения, так и с политической. Начнем с первого. Горбачев родился в год Козы (2 марта 1931 года, Рыбы-Коза), а она является векторным «хозяином» Змеи (Любимов). Что касается политики, то после победы над Ниной Андреевой (март 88-го) дела державников были совсем плохи. Развитие политической реформы «по Горбачеву» стало набирать обороты, оказавшиеся на коне «шестидесятники», или «дети ХХ съезда», к которым относился и Юрий Любимов, стремились вернуть в строй своих бывших «солдат». Готовилась почва для широкомасштабной акции по возвращению на родину всех бывших диссидентов и эмигрантов.

Помимо дома Губенко Любимов побывал и в гостях у Леонида Филатова с Ниной Шацкой. От этого визита осталась коллективная фотография его участников, где все выглядят вполне умиротворенно, а некоторые и вовсе счастливо (на фото запечатлены Любимов, Филатов, Шацкая, Губенко, Болотова, Смехов и др.). Никто из позирующих фотографу людей даже не догадывается, что пройдет всего четыре года, и судьба разведет их в разные стороны, сделает непримиримыми врагами и тот хлеб, что они делили за общим столом, встанет им поперек горла.

Филатов в те дни с головой был погружен в новый кинопроект – съемки фильма «Город Зеро» Карена Шахназарова (8 июля 1952 года, Рак-Дракон – круглая дисгармония с Козерогом-Собакой). Сняться в этом фильме Филатов захотел сразу, едва прочитав сценарий, поскольку ни в чем подобном ему до этого сниматься не приходилось. Это была фантасмагорическая трагикомедия о том, как некий инженер и прилежный семьянин Алексей Михайлович Варакин отправлялся в командировку в город с таинственным названием Зеро и в итоге попадал в настоящий театр абсурда, выхода из которого не было.

Съемки фильма были завершены осенью, после чего Филатов переключился на другой проект – телевизионный фильм «Радости земные» Сергея Колосова (27 декабря 1921 года, Козерог-Петух – хорошая гармония с Козерогом-Собакой по месяцам рождения).

В начале февраля 1989 года Юрий Любимов вернулся на родину окончательно. По этому случаю 8 февраля в Доме кино была устроена встреча Любимова со столичной интеллигенцией (естественно, с либеральной ее частью). Что касается «Таганки», то и там эйфория от этого приезда была огромной. На ее волне Филатов задумал как режиссер снять фильм о родном театре. Идея такой картины возникла у Филатова еще несколько лет назад, когда он ушел в «Современник», но только теперь обрела свои законченные очертания. Согласно этой идее, это должна была быть сатирическая комедия о том, как труппа одного популярного театра противостоит чиновничьему произволу, заключавшемуся в том, что главного режиссера этого театра насильно не впускают обратно в страну из загранкомандировки, а вместо него хотят назначить другого, более удобного руководителя. В итоге актеры, забыв о былых обидах и распрях, объединяются в борьбе за свои права, человеческое достоинство и свободу. Судя по всему, этим фильмом Филатов хотел убить сразу несколько зайцев: воплотить в глазах массового зрителя недавнюю историю «Таганки» и сплотить костяк театра вокруг Любимова.

Той же весной 89-го Филатов оказался в ближайшем окружении самого Михаила Горбачева. Как он там оказался, существуют разные версии. Одни говорят, что этому помог отец Карена Шахназарова (автора «Города Зеро») Георгий Хасроевич, который с 1988 года работал помощником Горбачева, другие утверждают, что это произошло благодаря самому Горбачеву, который давно любил Филатова как актера. Ну а тот пошел на это сближение в силу своего «козерожьего» карьеризма. Однако, чем бы ни объяснялись причины этого события, можно констатировать одно: актер, как и многие его коллеги по цеху, не избежал соблазна оказаться поближе к власти. Уж как клеймили многие «перестройщики» своих товарищей по цеху за то, что они выслуживались перед Сталиным или Брежневым, но едва дело коснулось их самих, как они оказались не лучше. И оправдания типа «Горбачев это не Брежнев – он прогрессивнее» здесь неуместны.

Отметим, что гороскопы Филатова и Горбачева (Рыбы-Коза) «монтировались» лишь наполовину: у них была хорошая гармония по месяцам рождения, а вот по годам – плохая (Собака и Коза друг друга на дух не переносят). Спрашивается, как же переносили друг друга Филатов и Горбачев? Очень просто. Во-первых, их дружба протекала не вблизи, а на расстоянии, во-вторых, месячная гармония несколько микшировала эту непереносимость. Заметим, что женой Горбачева была женщина, тоже рожденная под знаком Козерога (Раиса Максимовна родилась 6 января 1932 года, Козерог-Обезьяна).

Кстати, в те дни весны 89-го для большинства населения страны было понятно, кто такой на самом деле Горбачев. Говоря словами Владимира Высоцкого: «краснобай и баламут», который «все мозги разбил на части, все извилины заплел». Однако Филатов считал иначе, почему и оказался рядом с генсеком. А ведь уже тогда начался отсчет гибели СССР с последующей планомерной сдачей позиций по всем направлениям. В начале апреля Горбачев побывал в Лондоне, где встретился фактически со своей «крестной матерью» Маргарет Тэтчер и сделал очередные шаги к этой самой сдаче позиций, отдав на заклание Восточную Европу. Следом, в декабре, последует встреча Горбачева с Рейганом на Мальте, где советский лидер капитулирует полностью, будто абориген какого-нибудь богом забытого острова перед конкистадорами. Чтобы не быть голословным, приведу выдержки из высказываний самих американцев.

Например, тогдашний госсекретарь США Д. Шульц сказал о Горбачеве следующее: «Он клал подарки к нашим ногам… Мы выкурили русских из норы, и они делали самые лучшие уступки».

Еще более цинично отозвался о Горбачеве и его политике президент США Рональд Рейган: «Русские – дикие любители погремушек. Как когда-то пуритане с индейцами, мы начали диалог с русскими…» Ему же вторит Збигнев Бжезинский: «Мы не могли понять, что русских можно купить сначала лестью, а потом деньгами…»

Но у Филатова (как и у других либералов) будто шоры на глазах: он безоговорочно верит Горбачеву и в середине мая отправляется с ним в официальную поездку в Китай. Филатов был включен в так называемый «культурный десант», который должен был обеспечивать идеологический промоушн этого визита. В «десант», помимо него, вошли еще несколько известных деятелей: писатели Ч. Айтматов, В. Распутин, С. Залыгин, академики Е. Примаков, Г. Новожилов, В. Коптюг, актеры К. Лавров, С. Чиаурели, кинорежиссер Э. Ишмухамедов, композитор Р. Паулс, журналисты Г. Семенова, О. Лацис.

Визит происходил в сложной обстановке. В те дни китайские либералы вывели на улицы Пекина несколько тысяч студентов, которые требовали от своего руководства таких же перемен, что происходили в Советском Союзе. Самому Горбачеву студенты Пекинского университета вручили петицию, где писали: «Мы, студенты и преподаватели Пекинского университета, выражаем Вам наше уважение и горячо приветствуем Ваш визит в нашу страну… Вы повели советский народ на осуществление самой великой, самой глубокой, самой всесторонней за всю историю СССР перестройки общества… Верим, что Ваш визит не только сможет положить конец 30-летнему ненормальному состоянию китайско-советских отношений, но и принесет китайскому народу новые представления и идеи относительно осуществления реформ и строительства в социалистическом государстве. Даст нам ценный опыт проведения социалистической реформы».

Из этой петиции видно, что китайские либералы хотели у себя такой же перестройки, которая происходила в Советском Союзе. Осуществись их мечты, и того Китая, который мы наблюдаем сегодня – мощного, динамичного, сплоченного, – не стало бы. Он бы развалился точно так же, как развалилась наша страна, некогда тоже сильная и могучая. Китайскому руководству хватило ума не брать примера с Горбачева. Они применили силу: как только советский лидер покинул их страну, они расстреляли студенческую демонстрацию на площади Тяньаньмэнь (3–4 июня). Более 200 человек были убиты, около 3 тысяч ранены. Жестоко? Бесспорно! Но эти жертвы оказались не напрасны, о чем наглядно говорит сегодняшнее положение Китая. Проникновения «либеральных ценностей» (которые в Советском Союзе и сегодняшней России убили не сотни, а миллионы людей) в Китай не состоялось.

Вернувшись из Китая, Филатов в конце сентября лег в больницу. Это была его вторая госпитализация за последние полгода: в первый раз он угодил на больничную койку в апреле, накануне юбилея «Таганки». Но в том случае обошлось всего лишь несколькими днями. В сентябре все оказалось сложнее – у Филатова была пневмония, и приступ оказался настолько сильным, что «Скорую» пришлось вызвать ночью. Лечение продлилось больше двух недель, во время которых врачи провели полное обследование больного. Выводы были неутешительные: организм артиста был изношен и требовал серьезного лечения. Но когда было лечиться, если на носу у Филатова была премьера – спектакль «Пир во время чумы» по А. Пушкину, где он играл сразу две главные роли: Сальери и Скупого рыцаря? Да и общественная деятельность не позволяла уделять своему здоровью достаточно внимания: Филатова выбрали секретарем Союза кинематографистов СССР (он стоял у истоков создания Гильдии актеров советского кино). Плюс к тому же Филатов собирался вскорости дебютировать как кинорежиссер – снять фильм «Сукины дети».

Осенью 1989 года на экраны страны вышел фильм Карена Шахназарова «Город Зеро», где Филатов играл главную роль – инженера Алексея Михайловича Варакина. Это был не просто фильм, а фильм-разоблачение, причем не с «двойным дном», а с тройным. Вот почему это произведение было с большим восторгом принято либеральной интеллигенцией, причем не только в Советском Союзе (приз кинофестиваля «Созвездие»), но и за рубежом (призы на фестивалях в Чикаго (США) и Вальядолиде (Испания).

Вспоминает К. Шахназаров: «С этой картиной мы много путешествовали по разным фестивалям. А однажды вдвоем с Филатовым поехали в испанский Вальядолид. Надо сказать, что Леня был фанатичным любителем кино. И, естественно, хотел на этом фестивале многое посмотреть. А я только закончил картину, немного устал от кино, и мне было лень по нескольку часов сидеть в душных кинозалах. Поэтому я тянул Леню на улицу: прогуляться по городу, посидеть в ресторане. Так он ни одной картины и не посмотрел.

В конце концов нам вручили главный приз – «Серебряный колос». А тут мы узнаем, что нашей картине еще и в Чикаго дали первую премию – «Золотого Хьюго». На радостях решили это дело отметить. Зашли в ресторанчик, посидели. А когда вышли, я обратил внимание, что на противоположной стороне красуется вывеска: «Секс-шоп». Спрашиваю у Лени: «Ты был когда-нибудь в секс-шопе?» – «Нет». – «Вот и я ни разу. Давай зайдем». Филатов долго мялся, даже сказал что-то вроде: «Нет уж. Ты мне не дал ни одного фильма посмотреть. Но теперь не уговоришь». Но я его уговорил. Нам объяснили: чтобы посмотреть двухминутный ролик, нужно опустить в автомат одну песету. Леня, как только увидел этот ролик, чуть не выбежал из секс-шопа. «Нет, – закричал, – я не могу это смотреть!» А когда его две минуты истекли, он с виноватым видом подошел ко мне и чуть слышно пробурчал: «Слушай, Карен, дай мне еще одну песету»…»

В начале 1990 года Филатов запустился с фильмом «Сукины дети». Причем ни одного актера «Таганки» он в свою ленту не пригласил (кроме себя и своей супруги Нины Шацкой), довольствовавшись «варягами». Но это были настоящие звезды: Евгений Евстигнеев, Александр Абдулов, Лариса Удовиченко, Елена Цыплакова, Владимир Ильин, Людмила Зайцева, Лия Ахеджакова, Мария Зубарева, Сергей Маковецкий. Поскольку собрать в одном месте столь именитых актеров было делом нелегким (у каждого были свои творческие дела), Филатову пришлось совершить чудо: он снял картину за 24 съемочных дня без выходных. Как заявил в те дни сам Филатов:

«Я хочу снять картину о братьях-актерах – несчастных и зависимых, но прекрасных и добрых, чаще всего получающих по зубам, беззащитных, страдающих от невнимания и постановщиков, и публики. Это такой съежившийся, но все еще трепыхающийся, живой народ, особенно в провинции, где могут работать только сумасшедшие подвижники. Хорошо, что они еще не перевелись…»

Вспоминает В. Ильин: «Филатов создал на съемках потрясающую атмосферу. Знаете, как в театре говорят: «Против кого будем дружить». Так вот на тех съемках никто не дружил «против». Все дружили «за». За Ленечку. Своим юмором, умением находить выходы из любых ситуаций он влюбил в себя всех. Помню, в последний съемочный день мы, актеры, слегка расслабились – ну приняли немножко на грудь. В общем, свою «капельку» текста я пробормотал так, что никто и понять не смог. Филатов посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Так, Володя. Еще дублик. Только теперь по-русски»…»

Сюжет фильма, который относился к жанру трагикомедии, самым прямым образом перекликался с событиями 1983 года, когда Любимов остался в Лондоне. Правда, реальность в картине была тесно переплетена с вымыслом. Вкратце сюжет выглядел следующим образом. После того как главреж театра остается за границей и в театр приходит высокая комиссия из Управления культуры во главе с неким Юрием Михайловичем (эту роль Филатов предлагал Олегу Янковскому, но после того как тот отказался, решил сыграть ее сам), актеры поднимают бузу, забаррикадировавшись в театре. Во время этого противостояния одному из актеров становится плохо и он теряет сознание. Его коллеги, сочтя, что он умер, поднимают его на носилках и выносят на улицу, где их поджидает толпа возмущенных горожан. В это время «покойный» оживает, видимо, символизируя тем самым, что этот театр никогда не умрет. На этой оптимистической ноте фильм и заканчивается. Однако в реальной действительности этот оптимистический финал не подтвердился.

Закончив работу над «Сукиными детьми», Филатов вновь включился в дела «Таганки». В середине сентября он участвовал в гастролях театра в Ухте, где играл в нескольких спектаклях, в том числе и во «Владимире Высоцком». В последнем занята почти вся труппа театра вместе с министром культуры СССР Николаем Губенко. Однако атмосфера на репетициях далека от идеальной. Любимов часто срывается на крик и в запале кричит актерам, проклиная их «совковость»: мол, ваша система, ваши вшивые деньги, ваше советское воспитание. Глядя на него со стороны, можно было подумать, что сам он родился в Лондоне или Цюрихе. Однако долгое пребывание за границей уже наложило на него свой отпечаток. Он и раньше был сущий барин, а тут просто превратился в эдакого надменного капиталиста, помыкающего своими нерадивыми рабочими. Когда Филатов в ответ на гневные тирады шефа раздраженно заметил: «Я, пожалуй, застрелюсь», – Любимов не упустил случая его поддеть: «Вы свой фильм сняли? Тогда можете стреляться». На что Филатов не растерялся: «Спасибо за разрешение».

В те дни Валерий Золотухин записал в своем дневнике: «Все клянут шефа, говорят с ненавистью. А я вспоминаю Эфроса и думаю, как несправедливо поступила с ним судьба, и с нами тоже. Выслушивать от Любимова всю эту поносную гнусь – да, дело малоприятное…»

Конфликты Любимова с актерами «Таганки» происходили и раньше, в лучшую пору этого театра, но тогда они носили в основном творческий характер. Теперь сюда добавилась чистая коммерция. Заматерев в своих западных вояжах, Любимов задумал создать из своего театра гастрольную труппу, с которой можно разъезжать по миру и зарабатывать деньги. Причем неплохие деньги, учитывая ту популярность, которую «Таганка» имела на Западе, в основном благодаря своему антисоветизму (заметим, что Змеи – прирожденные финансисты). Однако в этой гастрольной труппе Любимов хотел видеть не всех актеров, а всего лишь половину. Остальных он считал «балластом» и мечтал от них избавиться. При этом он надеялся на помощь актера своего театра, своего астрологического «родственника» (тоже Змея) и министра культуры СССР Николая Губенко (пришел на этот пост в конце 89-го), но тот эту затею режиссера не одобрял. Губенко, кажется, уже окончательно понял, что «Таганка» Любимову нужна исключительно для личной коммерции, а отнюдь не ради искусства. Он уже человек немолодой, ему надо о своей семье думать. Ведь бросил же однажды Любимов такую фразу: «Ни моя жена, ни Петя не хотят жить в Советском Союзе». Как будто кто-то раньше в этом сомневался! Вся любимовская фронда 83-го года, когда он остался в Англии, именно на этом и была замешена: на нежелании жены Любимова возвращаться в СССР.

Непростые дни переживали тогда и взаимоотношения Леонида Филатова и Валерия Золотухина. Они никогда не были особенно дружны (у них была круглая астрологическая дисгармония), а после того как жена Золотухина Нина Шацкая вышла замуж за Филатова, эти отношения и вовсе стали натянутыми. А затем трещина между Филатовым и Золотухиным увеличилась – когда они заняли диаметральные позиции в отношении прихода в театр Анатолия Эфроса. Однако, как говорится, время лечит, и к концу 80-х былая вражда вроде бы стала сходить на нет. Бывшие враги стали общаться не только на сцене и за кулисами «Таганки», но даже ходить друг к другу в гости. Немалую роль при этом сыграл сын Золотухина Денис, который невольно стал связующей нитью между двумя мужчинами. И все же, как говорится, против астрологической несовместимости не попрешь. Когда в конце 1990 года Филатов прочитал дневниковые записи Золотухина, подготовленные им к печати, он обрушился на них с уничижительной критикой. Вот как об этом писал сам Золотухин:

«Филатов шибко врезал мне: «…все это такая неправда, ложь. Ты прикрываешься и рисуешь себя с чужих слов… свидетелей нет… дерьмо это, а не литература… детский лепет… дерьмо». И что-то еще очень точное он сформулировал, но наш разговор прервали. Быть может, это Нинка нажала на рычаг или шнур выдернулся, не знаю. Когда отдавал пленки, Нинка сказала, что он с большого похмелья, спит, чтоб я не тревожил. Где-то на свадьбе гулял Леонид. Но настроение мне на Новый год он испакостил. Но любопытно: чем он больше меня поносил – «кроме дикого, нечеловеческого тщеславия, там нет ничего», – тем мне становилось злее-веселее и созревала уверенность: «А вот и напечатаю на погибель себе гражданскую, а то и физическую…»

В начале 1991 года в жизни Филатова произошло знаменательное событие: свет увидела его очередная книга – «Сукины дети», куда вошли его стихотворения и сценарий одноименного фильма. Презентация книги состоялась 6 февраля в столичном Театре эстрады. Зал, естественно, был забит битком. Кстати, эту книгу Филатов подарил и своему кумиру – Михаилу Горбачеву. Хотя дела последнего в те дни шли из рук вон плохо. 19 февраля по Центральному телевидению выступил Борис Ельцин (еще одна Коза (1931), только Водолей (1 февраля – антипод Рыб) и от имени России потребовал, чтобы Горбачев подал в отставку с поста Президента СССР. Стоит отметить, что Ельцин и до этого неоднократно заявлял об этом – в различных интервью в прессе и на радио, но в тот раз его заявление было произнесено «на государственном уровне». Самое интересное, но Горбачев не придал этим словам своего оппонента никакого значения, посчитав их чуть ли не политической провокацией. Более того, в приватных разговорах со своими соратниками Горбачев заявил, что не его песенка спета, а Ельцина. Как покажет уже ближайшее будущее, прав окажется не генсек.

Выпустив «Сукиных детей», Филатов засел за другое произведение – сценарий «Любовные похождения Толи Парамонова», что было переложением на язык кино его же пьесы «Свобода или смерть». Речь в нем шла о событиях все того же начала 80-х. Главный герой – никчемный писатель Толя Парамонов, который возомнил себя чуть ли не гением, добивается отъезда во Францию. Причем для этого ему приходится предать своих друзей, на которых он написал доносы в КГБ (мол, они печатают подпольный антисоветский журнал). Оказавшись на Западе, Парамонов понимает, что его творчество там никому не нужно. Однако он привык постоянно с кем-то бороться, быть в эпицентре внимания. И он примыкает к коммунистам из Латинской Америки. И во время проведения одной из манифестаций Толик погибает от пуль полицейских. По поводу героя пьесы до сих пор ходят споры: кого именно Филатов имел в виду? То ли кого-то из своих коллег по искусству, то ли перекрасившихся в демократы бывших коммунистов, то ли еще кого-то. Сам Филатов так объяснял идею своей пьесы:

«Есть формула хорошая, давнишняя, с которой как бы можно спорить, но не нужно. «Свобода есть осознанная необходимость». Это то, чего русский народ не может никак впустить себе в мозги. Хотя как бы среди прочего – мог бы… Если бы эта формула была как бы воспринята хоть немножко – многих гадостей не было бы сегодня. Но, к сожалению, в сценарии и в картине имеется в виду как бы другая свобода. Свобода дикаря. Вот свобода, не хватает свободы, хочу самовыражаться. Мне не дают. Я приехал на Запад, а там не ждут. Дают – пожалуйста, только никому это не интересно… Поэтому самовыражаться можно всем. Но как бы требовать за это внимания могут далеко не все. Ни при каком режиме…

Герой сценария Толик Парамонов – это тип, который сегодня победил. Это тип, который как бы ничтожество, но активное, амбициозное. Активность в жизни хороша, но не осознание того, что ты ничтожен… Вот сегодня включи телевизор – нельзя сказать, что сплошные ничтожества, так не бывает, но много. Много. Причем все наглецы… Все звезды – как будто в России не было ни Карамзина, ни Пушкина, никого. Не хочу называть сегодняшние имена, фамилии. Не хочу быть агрессивным… Это время пройдет. Это время ложных богов, а значит, и ложных личностей…»

17 августа свой 50-летний юбилей справил Николай Губенко. На торжество были приглашены и Леонид Филатов с Ниной Шацкой. Все разговоры, что велись за столом, касались в основном политики, поскольку время тогда было тревожное: в воздухе носилось ощущение надвигающейся грозы. И она грянула.

Два дня спустя случился путч: Государственный комитет по чрезвычайному положению (ГКЧП), пытаясь не дать Горбачеву и Ельцину развалить страну, взял власть в свои руки и ввел в Москву танки. Горбачев оказался под домашним арестом на госдаче в Крыму, в Форосе. Однако подавляющая часть москвичей и практически вся либеральная интеллигенция встала на сторону Горбачева. Возглавил же этот процесс Ельцин, которого гэкачеписты арестовать почему-то не посмели. Поскольку Филатов числил Горбачева в своих друзьях, он, естественно, вступил в ряды сопротивления. Все три дня путча он писал листовки, собирал подписи у своих коллег под различными воззваниями и дежурил на баррикадах у Белого дома. А Губенко 20 августа подал в отставку с поста министра культуры СССР.

Увы, но гэкачеписты оказались неважными путчистами. В итоге путч завершился победой «демократов». ГКЧП был низложен, его члены арестованы и помещены за решетку. Горбачев был освобожден и доставлен в Москву вместе с семьей. Столица ликовала. Цену этого ликования россияне почувствуют на своей шкуре уже очень скоро. Но пока никто ни о чем не догадывается. Как пишет В. Золотухин: «Ты вел себя прилично?» – спросил меня Филатов. И тут же быстренько перечислил свои заслуги – листовки, подписи. «Ну, это на три года», – подсчитал он себе срок. Во, блин, какая выясняловка началась – кто баррикаднее был…»

Аккурат в дни путча Филатовы получили ордер на новую квартиру на Краснохолмской набережной (это была «однушка», поскольку на большую у них денег не хватило – все съела инфляция) и в конце августа справили новоселье. Правда, на новом месте стали обитать только трое: Филатов, Шацкая и их любимая кошка Анфиса. А вот Денис остался жить с бабушкой, матерью Шацкой, в старой квартире на Рогожской.

Филатов в те дни почти не играл на сцене «Таганки» (он был занят в «Пире во время чумы» и «Владимире Высоцком»), зато попробовал свои силы в антрепризе. Он согласился сыграть одну из главных ролей в постановке Сергея Юрского «Игроки-XXI» на сцене ефремовского МХАТа. Это был некий памфлет по мотивам произведений Н. Гоголя, который был близок всем его участникам, а особенно Филатову. В нем красной нитью проходил протест против «режиссерского своеволия и попрания свободы тех, кто испокон века определял дело театра – актеров». На фоне того, что в те дни происходило в Театре на Таганке (а также и в других российских театрах), этот спектакль выглядел очень актуально. Помимо Филатова в нем были заняты не менее известные исполнители: сам постановщик Сергей Юрский, а также Евгений Евстигнеев, Александр Калягин, Вячеслав Невинный, Наталья Тенякова и даже Геннадий Хазанов. В те осенние дни 91-го шла подготовка к репетициям, и именно Филатов помог Юрскому подыскать художника. Им стал таганковец Давид Боровский.

Именно тогда в голову Филатову пришла идея телепередачи, которой впоследствии суждено будет войти в золотой фонд отечественного телевидения. Речь идет о программе «Чтобы помнили», где речь шла о былых кумирах советского кинематографа. Идея создать подобную передачу возникла у Филатова не случайно, а как ответ на ту волну, которая началась в «демократических» российских СМИ, бросившихся охаивать все советское. Обструкции подвергалось буквально все: начиная от «ужасного» КГБ и заканчивая «совковым» кинематографом. И хотя ничего удивительного в этом не было (все это было продолжением той волны дегероизации, которая подняла еще горбачевская перестройка с ее настоящим «девятым валом» статей о «злодее Сталине», «жертвах НКВД», «бессмысленных потерях в войне» и т. д.), однако у многих людей это вызвало естественный протест. Как будет вспоминать потом сам Л. Филатов:

«Эта передача родилась так: в начале перестройки появилось очень много горлопанов, обливающих черной краской всю нашу прежнюю жизнь. Никто не спорит, при социализме было много дурного, но ведь и хорошее случалось. Да возьмите всех наших великих писателей: Пастернака, Булгакова, Астафьева, Распутина, Абрамова, Можаева, Трифонова, Самойлова – откуда они взялись, как не из той жизни? И вот я не то чтобы в знак протеста против этих «клопов», повылазивших из разных щелей, а от обиды, что ли, решил сделать телепередачу «Чтобы помнили». На всех бы меня не хватило, а рассказать об артистах так называемого «второго эшелона», попавших в струю времени и оттого запомнившихся зрителям, вполне мог…»

Еще одним побудительным мотивом к созданию этой передачи стало то, что в начале 90-х наступил настоящий мор в творческой среде, когда буквально один за другим из жизни стали уходить коллеги Филатова, которые составляли гордость советского кино и театра. Так, только в одном 1990 году из жизни ушли такие звезды, как: Сергей Филиппов (19 апреля), Инна Гулая (27 мая), Николай Граббе (12 июня), Георгий Бурков (19 июля), Сергей Параджанов (20 июля), Владимир Тихонов, Анастасия Георгиевская (9 сентября), Борис Тенин (11 сентября), Николай Рыбников (22 октября), Юрий Демич (24 декабря). Следующий год унес жизни актеров: Софьи Павловой (25 января), Леонида Маркова (3 марта), Петра Щербакова (16 марта), Рины Зеленой (1 апреля), Никиты Михайловского (23 апреля), Юрия Пузырева (24 мая), Юрия Медведева (19 июля), Лидии Сухаревской (10 октября), Леонида Оболенского (17 ноября), Готлиба Ронинсона (25 декабря), Юрия Белова (31 декабря) и др.