Текст книги "Дневники черного копателя. Часть II. Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007"

Дневники черного копателя. Часть II
Мои 6 сезонов. Эпизоды 2006—2007
Павел Горбачев

© Павел Горбачев, 2016

Редактор Елизавета Горбачева

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

2006: Майские каникулы в Шоптово

Первая моя настоящая фрилансерская зима прошла необычно. Не имея необходимости каждый будний день вставать утром, я приобрел привычку просыпаться все позже и позже, пока окончательно не поменял день на ночь. Днем я спал, а ночью сидел в Интернете, разыскивая нужную информацию, готовил статьи. Такая смена режима очень сильно действовала на психику, ведь я практически не видел дневного света. Выйти из такой ловушки оказалось очень сложно, но спустя примерно месяц все возвращалось на свои места. Затем следовал непродолжительный период обычной жизни с правильным режимом, после чего все повторялось. Лишь изредка я заставлял себя не засыпать под утро, чтобы все-таки прити в редакцию за гонорарами: бухгалтерии такие фокусы были неведомы, они выдавали зарплату только в рабочее время. Когда я приходил к своим работодателям весь заторможенный с красными глазами, они одобрительно подмигивали мне, хлопали по плечу и ехидно смеялись за спиной. И постепенно прекращали со мной сотрудничество, присылая каждый месяц все меньше заданий. Гораздо позже я понял, что они подозревали во мне наркомана, который курит опиаты или «торчит» на каких-нибудь таблетках. Это никак не соответствовало действительности.

Потеряв так пару контактов, я осознал необходимость поиска новых. Так я начал сотрудничать с корпоративными бизнес-изданиями, которые в тот момент только-только готовили к печати первые номера. Необходимость ездить к спикерам для записи интервью и написания большого объема статей заставила меня взять себя в руки и снова выработать правильный режим дня. Только лишь ближе к весне я снова обнаружил себя в ясном сознании и в нормальном ритме жизни. После равноденствия 20 марта, когда световой день стал наступать на тьму, я окончательно вернулся к обычному своему состоянию и начал снова интересоваться копанием.

Вплоть до первых майских праздников я наверстывал упущенные возможности, готовил статьи и поддерживал контакты в журналах. Несмотря на свободный график, моя внештатная работа занимала не менее 8 часов в день, а иногда и больше. Когда впереди замаячили длинные выходные, то передо мной встал вопрос о том, как их провести?

Серега планировал провести все это время на даче, где было много всякой бытовой работы. Тогда я позвонил Стасу и поинтересовался его планами. Он ничего вразумительного ответить не смог, однако заявил, что может в любой момент найти себе компанию по душе, потому что у него много друзей и знакомых. Ни о чем с ним не договорившись, я положил трубку и стал размышлять о своей судьбе. Но мои тягостные раздумья были прерваны звонком Саши. В своем обычном приподнятом настроении он сообщил, что планирует ехать в Шоптово на вторые майские праздники. Я отвечал, что это неплохая идея, потому что там есть много занятных мест, где весной шансы найти что-то интересное гораздо выше, чем в любое другое время года. Саша предложил мне поехать с ним за компанию, раз уж никаких твердых планов у меня на то время нет. Недолго думая, я согласился, и с этого момента в мою жизнь окончательно вернулись определенность и драйв. В этот момент я понял, что иметь ясные ориентиры в жизни и позитивный настрой – это очень важно.

Спустя какое-то время мне перезвонил Стас и пригласил в гости, чтобы показать свое последнее приобретение – новую видеокамеру! Я ожидал, что он будет хвастаться какой-нибудь крутой моделью, но увидел маленькую недорогую камеру формата miniDV. Она записывала видео на кассеты, которые в дальнейшем при передаче изображения на компьютер можно проигрывать в реальном времени. Как мне рассказал Стас, он давно хотел запечатлеть свои путешествия на видео, но все никак не решался выбрать камеру. Мы попробовали что-то снять у него дома, изобразили бытовые сценки и тут же принялись смотреть это на маленьком экранчике. Было очень непривычно видеть себя со стороны, и все время казалось, что и ты сам на себя не похож, и голос твой звучит как-то убого. В общем, видеокамера доставила нам массу удовольствия. За чашкой чая я рассказал Стасу, что в мае снова собираюсь поехать с Сашей в Шоптово. Тут он насел на меня и принялся упрашивать, чтобы мы взяли его с собой. Стас обещал, что он закупит еды и водки, что он даже приобретет собственный металлоискатель! Таким образом, уговаривал он, у каждого будет прибор, и мы сможем найти больше. Поддавшись таким аргументам, я согласился переговорить с Сашей о том, чтобы Стас поехал с нами. В качестве условия с моей стороны было выставлено требование взять с собой в Шоптово и эту новенькую видеокамеру, на которую я бы смог впервые снять наши копательские похождения и посмотреть на все это безобразие со стороны. Стас все это обещал сделать.

При следующем разговоре с Сашей я замолвил за Стаса словечко. Саша некоторое время упирался, придумывал аргументы против того, чтобы в машине, помимо нас, ехал еще один человек.

– Понимаешь, для нас двоих и наших вещей в машине места хватит, – говорил он, – но на третьего человека и на его рюкзак грузоподъемность «Гольфа» просто не рассчитана. У меня ведь амортизаторы латаные-перелатаные, если на кочке из-за перевеса отвалится колесо, то мы улетим с трассы.

Но я просил Сашу принять во внимание, что Стас небольшого роста и весит совсем мало, что он за это возьмет побольше еды и водки. Водка, естественно, пригодилась бы не только для подпаивания Гены, но и для вечерних возлияний. В конце концов, Саша согласился с тем, чтобы Стас составил нам компанию.

О результатах переговоров я сообщил Стасу в тот же день, и спустя еще пару дней были назначены даты поездки. Мы должны были уехать в Шоптово 4 мая и вернуться обратно 10 числа, на следующий день после празднования Дня Победы.

Следуя своим обещаниям, Стас поехал и купил себе металлоискатель российского производства, чем очень обрадовал меня. Два года размышлений и взвешиваний за и против понадобилось ему, чтобы все-таки решиться на приобретение собственного прибора. Наконец-то теперь никто не будет у меня выхватывать металлоискатель! Однако же стандартную полноразмерную лопату Fiskars с оранжевой ручкой Стас так и не кпил, предпочитая носить с собой ту самую маленькую саперную лопатку, которую я ему одолжил во время нашего первого похода.

Как и было условлено, мы приехали втроем в Шоптово 4 мая. К нашему с Сашей удивлению, грунтовую дорогу от Тархово к Шоптово немного отремонтировали, отсыпав песком и гравием. Затем по ней прошел грейдер и выровнял все ямы. Мы ехали и совершенно не узнавали ее. Как позднее рассказал нам Гена, дорогу отремонтировали местные власти перед выборами в законодательное собрание Тверской области еще в декабре 2005 года.

Мы подрулили к дому, так хорошо знакомому по осенним заездам. К моему удивлению, внутри дома по стенам были развешаны всякие новогодние гирлянды, простые елочные игрушки. На стеклах были наклеены вырезанные из бумаги снежинки.

– Новый год тут справляли, – улыбнулся Гена, увидев, как я удивился этой картине.

– Так май уже наступил, – я осматривался по сторонам.

– Тут никто не живет, – отозвался Гена, который пошел за вешами к машине, – может, и мы отсюда скоро уедем, – вдруг серьезно сказал он.

Мы с Сашей разместились на своих привычных местах, а Стасу осталось довольствоваться железной кроватью с панцирной сеткой, которая ранее нам служила местом складирования бытовых вещей, плитки и грязной одежды. Стас положил на эту кровать свой туристический коврик-пенку и прилег на него.

– Подходит, – заявил он, – и стал разбирать свои вещи.

Устроив ужин и разлив водку по случаю приезда и встречи, мы все вчетвером стали обсуждать будущие маршруты. Стас не стушевался среди малознакомых людей, он быстро установил контакт с Сашей и с Геной и вот уже под третью рюмку усиленно допытывался у них про находки и про историю этих мест.

В отличие от прошлых выездов, в руках у меня была черно-белая ксерокопия карты боевых действий, которую Сашины коллеги-«деды» раздобыли через военкомат в архиве. Саша упросил «дедов» дать ему оригинал карты на время, быстро сделал с нее цветную ксерокопию. Отдав «дедам» оригинал, он дал мне задание сделать черно-белую копию с его цветной. Вот таким окружным путем мне досталась эта карта со всей необходимой для поисков информацией. Правда, я не успел как следует изучить ее и разработать план походов. Поэтому мы все вместе смотрели на нее и спрашивали у Гены совета.

– Да можно пойти на Гриву, под Карское, – перечислял Гена места, – еще на Тагощу и к Соино. На Староселье вы уже были, а в остальных местах как следует не ходили.

– На Староселье делать нечего, – Саша сказал, как отрезал, – это близко и там вы уже все подняли. Надо идти подальше. Пойдем завтра на Гриву!

Гена мотнул головой, будучи не против пойти в любую сторону. Стас внимательно слушал наши разговоры, наливал себе водку и закусывал.

Пока мужчины допивали первую бутылку, я вышел из дома и поднялся по лестнице к чердаку дома, чтобы оттуда отправить sms. Мне нужно было написать маме, что мы благополучно добрались до места, а также ответить на сообщение от редактора одного из изданий, с которым я последнее время сотрудничал.

Когда я вернулся в дом, то Стас показывал остальным свою видеокамеру, держа ее в руках так, как будто она была из хрусталя. Он поснимал немного наш быт, сделал несколько кадров того, как Саша и Гена выпивают, потом передал камеру мне и попросил снять и его тоже. После этого он забрал камеру у меня, и мы стали смотреть, что же получилось. На маленьком экранчике мелькали лица забулдыг, одетых в странные мешковатые одежды, все это действо происходило на фоне старых наполовину облупившихся стен нежилого деревенского дома при тусклом освещении единственной маломощной лампочки. В общем, объективная картина была неприглядной.

– Побереги аккумулятор для завтрашних находок! – Саша с улыбкой откинулся на стенку, закуривая сигарету. Он был доволен, увидев себя на экране. Я же попросил Стаса дать мне завтра камеру с таким расчетом, чтобы я снял наш поход как можно более информативно: как мы идем по дороге, выходим в лес, начинаем работать с металлоискателями, копаем и что-то находим. У меня возникла идея сделать маленький документальный фильм. Вообще-то я давно мечтал что-нибудь снять, но отсутствие видеокамеры было единственной помехой на пути к попытке творчества.

«Это будет мой первый опыт съемок, дебют», – так думал я о завтрашнем дне, засыпая в спальнике.

Теперь оба моих увлечения, к которым лежала душа, наконец, сольются воедино!

На следующий день Саша с Геной, неожиданно для нас со Стасом отказавшись от завтрака, помчались за Лучесу. Пропустить завтрак – это было немыслимо, потому что ходить натощак до обеда просто неразумно.

– Не хочу я есть, – как-то загадочно повторял Саша, и они с Геной ушли, обещав быть на виду.

– Как пройдете по улице до кладбища, спускайтесь вниз к реке и переходите на другой берег, – объяснял Гена нам, как добраться до места, – на пригорке и будем. Я там монеты набил без прибора, вот мы это все с Сашкиным металлоискателем докопаем.

И они ушли. Мы со Стасом, воспользовавшись таким поворотом, не спеша пообедали, медленно собрали в рюкзаки запас продуктов для обеда и, на всякий случай, для ужина. Перед выходом из дома я тут же напомнил Стасу о его обещании дать мне видеокамеру, и первые кадры делал уже в тот момент, когда мы вышли на самую высокую точку на деревенском берегу Лучесы.

Деревня весной выглядела просто сказочно! Везде были первые ростки свежей зеленой травы. Прошлогодняя трава лежала на земле пластом, и ее можно было легко сдвинуть ногой. Солнце то появлялось из-за облаков, то снова выглядывало. Погода обещала сухой день. Мы прошли по деревне и смогли насладиться извилистым берегом Лучесы и холмами за ней.

Где-то там, вдали на пригорке, копали двое. Саша стоял над раскопом, держа в руках металлоискатель, и указывал им точку, а Гена стоял по колено в раскопе и расковыривал лопатой отвалы. Засняв на максимальном приближении эту картину, я стал догонять Стаса. А тот уже наполовину прошел Лучесу вброд в своих новых резиновых сапогах. Поскольку у меня резиновой обуви не было, то пришлось разуваться и, закатав штаны выше колена, переходить вот так реку.

Стас быстро дошел до Саши с Геной и завел с ними разговор.

– Советские монеты, гильзы, пуговицы, – услышал я, как Саша перечислял свои скромные находки, подходя к ним. По лицу Саши было видно, что он уже успел получить порцию позитива от начала копания, но сам результат в виде таких незамысловатых находок его не особо радовал.

Расчехлив приборы, мы со Стасом также принялись ходить по пригорку. В этом месте старую траву уже сожгли, и сквозь угольки к солнцу пробиралась свежая зелень. На этом месте мы ничего существенного не нашли; Стас пытался разобраться с настройками своего металлоискателя и радовался каждой пустячной находке, как новичок.

Когда всем копаться в этом месте надоело, то Гена повел нас в сторону бывшей деревни Грива. Там тоже было пусто, хотя периодически нам попадались ржавые остатки от артиллерийских гильз крупного калибра. В три прибора мы прошли по плато, доминировавшему над округой, но никому ничего стоящего не попалось. Тогда мы решили зайти в ближайший лес и по нему сделать петлю, пройдя в обратную сторону к Шоптово. В лесу не было позиций, даже не за что было зацепиться. Вскоре Гене пришлось объясняться с Сашей, который начал уже показывать недовольство отсутствием находок. Мы уже почти сделали полный круг и вышли обратно к тому пригорку, с которого начинали. Тут я решил в одиночку пройти в сторону поля с выжженной травой. Не успел я подойти к окаймлявшей его роще деревьев, как увидел на ветке одного из стволов висящую ржавую железку. С одного конца у нее был некий набалдашник, отдаленно напоминавший надульник от СВТ. Я подошел ближе и понял – это и есть ствол от СВТ. Но он был очень сильно ржавый, слегка погнутый, и у него не хватало каких-то деталей. Остальные увидели, что я замешкался с какой-то железкой, и устремились к этому полю. Поскольку незаметно подступило время обеда, то было решено сделать тут на живописном поле привал, а заодно и спокойно походить по нему.

Я принялся разжигать костер, а Стас подготовил котелок для варки гречневой каши. Тем временем Саша с Геной умотали куда-то в лощину и как-то подозрительно там затихли. Оставив Стаса следить за гречкой, я пошел к ним. Подойдя ближе, я увидел знакомую картину: Саша уже вскрывает топором найденную немецкую противотанковую мину.

– Неплохая находка, – говорю им, – опять заберешь все?

– Да, не оставлять же, – отвечает Саша и, постукивая обухом по корпусу мины, ссыпает куски тола в полиэтиленовый пакет.

Что ж, место оказалось не пустым, и, значит, после еды нужно здесь поработать неспеша. Возвратившись к Стасу, я бросил в котелок с уже готовой гречкой тушенку и позвал Гену с Сашей на обед.

Быстро съели все, что было, на скорую руку заварили чай и выпили. Гена и Саша теперь сидели у костра и отдыхали, а мы со Стасом разбрелись по полю в разные стороны. Так прошел примерно час, и он принес мне в качестве находки маленькую чугунную гирьку. Она была небольшого веса, но довольно сносного сохранна, поэтому я решил ее не выбрасывать. Стасу не попалось ничего ценного, и мы, вернувшись к костру, стали снова думать о том, куда идти. Гена предложил походить возле Лучесы на противоположном от деревни берегу. Поскольку мы с Сашей там уже копали и ничего не нашли, то стали возражать. А Стас, которому не терпелось использовать свой прибор, упросил нас туда сходить. Делать нечего, а вдруг что-то найдем?

По дороге Саша вспомнил, что несколько лет назад примерно в этом же месте один его товарищ нашел непонятную тонкую жестянку в форме полумесяца. У нее с одного конца была еще на заклепке пристегнута фигурная цепочка.

– Я потом смотрел в одной книжке военные фотографии, – продолжал Саша, – и узнал эту штуковину. Это был точно горжет фельджандармерии. А тот дурачок взял и выкинул его в кусты, примерно вон туда, – и Саша ткнул черенком лопаты в густорастущие заросли, раскинувшиеся на лугу в низине.

Мы со Стасом бросились исследовать все кусты в том месте, энтузиазма было хоть отбавляй. Саша с Геной присели неподалеку и только наблюдали за нашими стараниями. Но, при этом, сами не выражали желания присоединиться к нам.

Наконец, когда я понял, что достоверность этой байки может быть подвергнута сомнению, то бросил там ходить с прибором. А Стас все крутился, пытался копать все сигналы подряд. Когда силы оставили его, то он пришел к нам и сообщил, что место зачищено, и теперь про эту историю можно забыть.

– А может, и не в эти кусты он его забросил, – задумчиво буркнул Саша, – короче, мораль сей басни такова: если что нашел – забирай сразу, выкинуть потом всегда успеешь.

Мы еще сходили для порядка на поле к Староселью, показали Стасу место падения самолета. Он там тоже вдохновенно начал копать и в результате тоже набрал кучу дюралевых обломков непонятного предназначения.

По разыгравшемуся у всех аппетиту мы поняли, что наступил вечер, и решили не ждать

заката, а сразу пойти домой. День был потрачен на пустые поиски, и лучшей стратегией его завершения будет усиленный отдых. На следующий день мы вместе решили уйти подальше от деревни. Такой точкой для нас было урочище Соино, как называл его Гена. А по карте, с которой я теперь сверялся по нескольку раз в день, оно называлось Малое Соино, причем где-то рядом было еще и Большое Соино, а также деревни Белоусова, Федоровка и сельцо Александровское. Ни один из этих населенных пунктов из них до наших дней не сохранился…

В этот день мы вышли пораньше, поскольку прекрасная погода обещала хорошее настроение. Когда мы проходили Толкачи, я решил снова взглянуть на карту. Каково же было мое удивление, когда я там увидел справа от Толкачей обозначение артиллерийского орудия. Оно было отмечено как раз там, где я наткнулся в лесу на станину от взорванной немецкой гаубицы. Поразившись точности этой карты, я стал внимательнее изучать символы. Оказалось, что всяких закорючек и знаков там великое множество, только на черно-белом ксероксе с цветного ксерокса не все они оказались хорошо различимы. Вот мы дошли до поляны в урочище Соино. Сюрпризом был толстый слой лежащей на земле травы. Недолго думая, мы подожгли сухую траву, а сами пошли по дороге дальше в лес, чтобы вечером пройти тут снова и отработать с металлоискателями зачищенное от травы поле. Буквально за десять минут огонь охватил все поле, дым от горящей травы поднимался высоко. Картина напоминала последствия боевых действий, огонь и дым принесли в эти забытые Богом места немного жизни. Мы не боялись, что огонь перекинется на лес и запустит верховой пожар: лес после затяжной зимы был еще достаточно мокрым, земля хорошо держала влагу, и кое-где на северных склонах оврагов до сих пор держались последние островки снега. Мы вышли к речке Тагоще и пошли вдоль нее в сторону одноименного урочища.

Некогда полноводная Тагоща, как мы видели, давно уж превратилась в средний ручей. Мы иногда выходили на островки посреди русла и прямо там находили лежавшие по верхам чугунные котелки, железные сковороды, ржавые петли от деревенских дверей. В одном месте я нашел вросший прямо в стенку берега немецкий противогаз. Стас чуть подальше нашел прямо в реке сгнивший противогазный бачок. Это были уже находки-маркеры, по которым можно было определить богатые на военное железо места. Все сразу забыли о спешке и принялись «пылесосить» площади, а я взял видеокамеру и стал фиксировать все, что видел. Так мы ходили примерно полтора часа – стандартное время для того, чтобы найти все, что плохо лежит. Но тут больше ничего не лежало, и мы прошли по руслу чуть ниже. Когда я заметил большой сухой овраг с молодой крапивой, оккупировавшей его, то предложил товарищам проверить этот примыкающий к берегу овраг. Мне сразу вспомнили фотографии со сталинградского форума, где копатели находили в овражных блиндажах множество всяких интересных вещей. К счастью, в этом овраге тоже были ямы, напоминавшие блиндажи или землянки. Стас и Саша наперегонки побежали осматривать с металлоискателями их брустверы и места у входа, а я с Геной пошел прямо посередине оврага. Одну за другой я выкопал там две ржавые немецкие каски. Увы, но именно середина оврага, в которой все время скапливалась вода, сгубила эти каски. Достав их из земли, я, как дискобол, стал метать их в сторону Стаса и Саши, заранее зная, что каски до них не долетят. Как только каски падали на землю, они буквально рассыпались в прах… Так у нас пошел драйв, и Саша отрыл по верху оврага две гранаты: советскую РГД-33 и немецкую М24. Металл у обеих сохранился чисто символически, но такое результативное копание уже само по себе приносило удовольствие. Пока Стас пытался определить, что же за сигнал попался ему прямо в одном из блиндажей, мы с Геной нашли и стали выкапывать патроны от советского противотанкового ружья. Они лежали плотными рядами, их сохран был неплохим.

– Тут была брезентовая сумка с патронами, – предположил Гена, – ткань сгнила, а патроны остались лежать плотно уложенными.

Он был прав, и один за другим мы вытащили из этой ямки почти два десятка патронов. Был ли тут склад боеприпасов, или здесь держали оборону советские бронебойщики? Никаких других артефактов мы больше с Геной не нашли. Набрав полные карманы патронов, мы решили «побабахать» ими на 9 мая, устроить в деревне небольшой салют в честь досточтимого праздника.

Стас так ничего не нашел в яме, поэтому его жажда находок была не утолена. Он выбрался из оврага и стал ходить по верхам. Постепенно мы все покинули овраг, удостоверившись, что все места зачистили. Сделав круг, мы по лесу подошли обратно к Соино. Трава на поле почти полностью выгорела, лишь кое-где оставались догорать маленькие островки. Мы все вышли на поле и стали тушить их. После этого настало время легкой прогулки с металлоискателем. Долго мы там ходили, но все время натыкались на очень старые ямки, следы деятельности наших конкурентов в прежнее время. Конечно, на таком приметном месте копать будут в первую очередь. Тогда мы пошли к дороге, перешли ее и решили исследовать лес, примыкавший, согласно карте, к урочищу Карское, как называл его Гена. На карте 1942 года это место было обозначено как деревня Карская.

Я то и дело останавливался, чтобы поснимать на видеокамеру наши переходы по лесу, процесс копания, диалоги товарищей и мало-мальски ценные находки. Так постепенно сложилось, что Гена ходил за Сашей с лопатой и выкапывал то, что он назвонил, Стас ходил сам по себе. Каждый нашел свою волну, работал в удобном ему темпе. Никто никого не отвлекал, никто никому не мешал.

На моих глазах Стас зашел на залитую водой полянку и вытащил из черной глины алюминиевую крышку от советского котелка. Она была в зеленой краске, почти не пользованная. На крышке снаружи было клеймо «Красный Выборжец,1938 год». Стас очень обрадовался, стал отмывать ее от грязи. Это была находка из той серии, которые он мечтал найти. После этого он поблизости от этого места выкопал пару гранат РГД-33, остатки противогаза и большие гильзы от пушки.

Саше, который копался метрах в пятидесяти от Стаса, досталась другая интересная штука – латунный рожок для подачи сигналов! Правда, он был смят, сплющен и покорежен. Саша оттер те места, до которых можно было добраться, и мы увидели слабо просматриваемое клеймо с надписями на немецком языке. У рожка были два латунных кольца для крепления к подвесу. Такие рожки были скорее символическими, нежели практическими предметами, их хранили при подразделениях и использовали для торжественных построений. Значит, тут советские и немецкие вещи перемешались в кучу, и у нас есть шанс найти здесь больше интересных вещей. Я присоединился к Саше и Гене, и мы стали ходить по небольшому оврагу, примыкавшему к этой полянке. Через полчаса к нам приходит Стас, чтобы поинтересоваться успехами. Мы ничем похвастаться не могли, зато Стас с напускной скукой в голосе сообщил, что нашел жетон.

– Вот тут, недалеко, – зевая, рассказывал он нам подробности, – рядом больше ничего не было.

– Покажи жетон-то, – взревели мы с Сашей, – хватит нас мучить!

Стас снял рюкзак медленно, поставил его на землю, стал открывать верхний клапан. Оттуда он достал полиэтиленовый пакет, в котором и лежал жетон. Вот как успел упаковать находку!

– Целенький, алюминиевый, – улыбался Стас, протягивая нам жетон.

Это был жетон подразделения Panzerabwehr-Abteilung 186, то есть «186 отделение противотанковой защиты». Все пазлы уже складывались в единую картину: этот жетон немецкого противотанкиста, катки от разбитых танков Т-34, поляна с уничтоженными советскими танками. Это были приметы большого сражения, когда советские войска пытались прорвать в этом районе линию фронта, и им противостояли специально обученные истребители танков с немецкой стороны. Можно себе представить, какая ожесточенная мясорубка тут была! Что ж, это именно то место, которое мы так долго искали.

Гена во всех наших походах ходил вообще налегке, он не носил с собой рюкзака или сумки. Лишь изредка он что-то брал себе из находок. В основном его интересовали патроны для винтовки Мосина. Как только мы находили их, он тут же принимался сортировать их по степени сохранности. Патроны с ржавыми пулями он сразу выбрасывал. Более целые он откладывал, после чего начинал трясти их у уха, стараясь услышать, шуршит ли порох внутри? Если шуршит, то это шанс, что порох остался сухим, хотя надежд на это после шестидесяти лет лежания патронов в земле было крайне мало. Тем не менее, Гена постоянно этим занимался – значит, знал, что делал. Но свою винтовку он нам так и не показал, лишь призрачно намекал, что она у него имеется…

Стас ушел один в заросли травы на довольно мокром месте. Это была поляна с очень мягким и рыхлым грунтом почти черного цвета. Там он ходил с металлоискателем непродолжительное время, после чего вышел один с пустыми руками.

– Пашка, пойдем со мной, – загадочно улыбнулся он, – я там какую-то штуку интересную нашел.

Мы пошли к месту раскопа. На совсем неприметном пятачке лежала слегка мятая прямоугольная алюминиевая пластина. Стас подошел к яме и продолжил копать. На свет влезла еще одна такая же пластинка, потом пластинка побольше. Наконец, он достал еще какие-то алюминиевые детали, наподобие проволок или тяг. Стас стал очищать все эти запчасти от земли, а я позвал Сашу и Гену. Когда все собрались, Саша взял в руки эти детали и стал их сопоставлять друг с другом.

– Похоже на какую-то печку, что ли, – мурчал Саша себе под нос еле слышно, – вот тут какие-то буквы на латинице.

Он передал эту деталь мне, и я увидел там буквы FL. U.V., рядом с ними еще маленькое клеймо с изображением немецкого орла, державшего в когтях свастику. Судя по форме крыльев, это был орел Люфтваффе.

Стас взял у меня эту деталь, стал прикладывать к другим, и у него получился алюминиевый прямоугольник. Дно у него с перфорацией, а крышка была с круглой насадкой в виде лючка. Сверху был еще крюк, за который эту вещь, по всей видимости, можно было подвесить куда-нибудь.

– Так это лампа! – воскликнул Саша, – люфтовая лампа, там еще должна быть пружина, в которую вставляли свечку. Он немного поправил погнутые стойки, и в самом деле получилась лампа с дверцей. Не хватало только стекол, но их всегда можно было вставить.

Мы поздравили Стаса с такой небанальной находкой, он убрал ее подальше, и мы продолжили копать.

Я пошел по этой полянке дальше в чащу, аккуратно ступая по мягкому и влажному грунту, и махал металлоискателем из стороны в сторону. Совершенно случайно я зацепил в самой крайней точке маха какой-то сигнал и стал там копать. Сначала из земли стали вылезать немецкие патроны, потом показались ржавые куски от корпуса немецкой гранаты М24. Я достал все это из-под земли, но в яме был еще сигнал. Пошуровав в рыхлом грунте лопатой, я наткнулся на алюминиевый предмет. Я уже было решил, что это части такой же лампы, но, по мере появления предмета из земли, его очертания показались мне более плавными. Это был целый немецкий жетон!

Наклонившись, я достал его из ямы руками, протер перчаткой и увидел такую шифровку: 3./Infanterie-Ersatz-Bataillon 216, личный номер 187. Это был жетон солдата из 3-й роты 216-го запасного пехотного батальона. Позже я установил, что солдаты из этого подразделения были набраны в 86-ю пехотную дивизию вермахта. В нее же входило и отделение противотанковой защиты 186, жетон солдата которого откопал Стас. На карте боев, в самом деле, напротив советских войск была отмечена немецкая 86 пд. Все пазлы складывались в единую картину: эти жетоны пехотинца и противотанкиста, катки от разбитых танков Т-34, поляна с уничтоженными советскими танками. Это были приметы большого сражения, когда советские войска пытались прорвать в этом районе линию фронта, и им противостояли специально обученные истребители танков с немецкой стороны. Можно себе представить, какая ожесточенная мясорубка тут была. Что ж, это именно то место, какое мы так долго искали.

Но вернемся к яме. Такой набор предметов в одном месте явно говорил в пользу того, что вместе с патронами, гранатой и жетоном должен быть и сам владелец этого имущества. Я сгреб верхний слой земли и стал перекапывать площадь метр на два метр. Если тут есть кости, то я их обязательно зацеплю. Хоть ребро, хоть берцовую – но что-то обязательно попадется. Однако ничего тут не было. Я прокопал чуть поглубже, но и там была только земля. Я отложил все находки подальше и прошел по пятачку с металлоискателем: никаких сигналов тут больше не было. А где пуговицы, крючки от кителя?

Был ли тут рукопашный бой, и погибшие остались лежать на земле? Но где тогда кости, почему их нет? Не могли же дикие звери растащить их настолько далеко друг от друга, чтобы не осталось в земли ни одной кости? А может, павших бойцов с обеих сторон потом похоронили по всем правилам? Но почему тогда не забрали с немцем и его жетон?

Впрочем, я уже знал из опыта прошлогоднего копания, что с телом в приличной могиле может и не быть жетона, как это было с тем самым гансом-пулеметчиком в лесу у Староселья.

Забрав жетон, я пошел еще глубже в чащу и через пять метров наткнулся на практически верховую советскую каску. Она была в том же ужасном сохране, что и корпус гранаты. Покрутившись рядом с этим местом еще примерно полчаса и не найдя больше ничего, я решил поискать остальных товарищей, чтобы рассказать им обо всем, что увидел и показать свои находки.