Текст книги "Психиатрические эскизы из истории. Том 1"

Сон непродолжителен. Засыпают они сразу, крепко спят, быстро просыпаются и моментально приходят в сознание. Но в свободные промежутки времени эти люди склонны к дреме во всякое время. Бывают, впрочем, лица, имеющие и плохой сон.

Нередко организм этих людей проявляет физические расстройства различных органов, частью унаследованные, частью происшедшие от небрежного отношения к своему здоровью, но все эти недуги переносятся весьма терпеливо и как бы шутя. Эти люди поражают своею неутомимою деятельностью и переходят от одного рода деятельности к другому как бы шутя, причем самая сильная является для них некоторым отдыхом. Обычные люди не могут следовать за деятельностью гениальных людей, быстро утомляются и даже расстраивают свое здоровье, тогда как они сами нисколько от этого не страдают. Одна из величайших особенностей их натуры – уменье подобрать сотрудников, это не значит, чтобы они всецело полагались на них, напротив, во всем и всюду они проявляют личное участие и содействие. Быстрота, разнообразие и неутомимость их деятельности поразительны, но еще поразительнее то, что эта деятельность во всем в целом является совершенною.

Одни из этих людей работают непрерывно и неустанно, другие, напротив, на время как бы замирают и затем, под влиянием вдохновения, творят, творят непрерывно, пока не изольют всего того, что ими открыто. Явствует, что одни гении как бы постоянно с вдохновением, другие же имеют наитие этого вдохновения и откровения как бы по временам. Последнее явление объясняется очень просто и имеет для себя аналогию и в обычной жизни. Каждому из нас, взявшись за работу, приходилось наталкиваться на такие вопросы, которые сразу не поддаются разрешению. Тогда мы на время вовсе оставляем в стороне вопрос. Но вот проходит две-три недели, месяц и даже два и вдруг вопрос вспыхивает в вашем сознании вполне ясно и определенно и вы его быстро передаете бумаге. Совершенно то же мы видим в творчестве и вдохновении гениальных людей. Этот последний вид творчества принято называть вдохновением, откровением, творчеством, интуицией.

Остановимся на этом вопросе.

В области восприятия у каждого человека кроме сознательно воспринимаемых ощущений существует еще целый ряд ощущений бессознательных, которые, однако, будучи восприняты, хранятся в нервных элементах, очевидно, превращаются в высшие проявления душевной деятельности, сочетаются с сознательными проявлениями, участвуют в процессе суждения и, разумеется, отражаются на умозаключениях и выводах. Этим процессом участия бессознательных ощущений и представлений объясняется то разрешение трудных вопросов, которое мы составляем «вынашиванию» и созреванию. Как этот процесс совершается – трудно сказать, но он совершается и, несомненно, отражается на результатах мышления.

Можно думать, что количество бессознательной продукции, как и степень участия ее у различных людей, будут не одинаковы и различны. Естественно, что у гениальных людей, одаренных богато развитыми и усовершенствованными способами восприятия, и область бессознательного будет несравненно богаче и обильнее, чем у здорового человека, равно как и участие в процессе мышления будет полнее, обильнее и влиятельнее, а равно и влияние его на выводы, заключения и решения будет мощнее и заметнее. Это-то участие «бессознательного» в деле суждения и процесса созидания выводов и заключений и составляет процесс вдохновения, откровения, творчества и интуиции. Это не есть какой-либо особый дар, а только лишь обычное отправление физиологической функции, развитой у гениального человека столь же полнее и мощнее, как и все умственные способности сравнительно с общим уровнем. Так как участие бессознательной деятельности в процессе нашего суждения совершается помимо нашего ведома и нашего сознания, то его участие, сочетание и воздействие в общем процессе ассоциации представляется нам весьма странным и проявляется в виде откровения и чего-то мимовольного.

Наконец, должно упомянуть еще об одной особенности гениальных людей – необыкновенно развитой фантазии и воображении. Процесс фантазирования состоит в воспроизведении образов и картин реальных и действительно нами пережитых, но в сочетании, нами лично создаваемом и управляемом. Поэтому процесс фантазии рисует нам картины, отличные от имеющихся в природе, но, в частности, имеющие реальную основу. В этих образах фантазии особенно мощно и влиятельно участвует область бессознательного. Фантазия присуща каждому человеку, но у одних она проявляется больше, у других меньше, причем многое в данном случае зависит от упражнения и степени развития и участия области бессознательного. Гениальные люди очень часто имеют богатейшую фантазию по природе и весьма охотно в ней пребывают активно. При богато развитой чувствительной области и при таковой же области бессознательного, деятельность фантазии таких людей отличается необыкновенною красотою, разнообразием, обилием и заманчивостью. Никакие жизненные обстоятельства не представят столько интереса и увлекательности, как своя собственная фантазия, и потому естественно, что такие люди увлекаются ею, постоянно предаются ей и избегают участия в серенькой жизненной обстановке. Эта игра фантазии во многом помогает им и в жизненной деятельности, тщательно коррегируя все высоким рассудком, необыкновенною наблюдательностью над всем существующим и горьким опытом.

Вот, в коротких чертах, по моему мнению, душа гения. Она представляет собою необыкновенно мощное, полное и совершенное развитие органов восприятия и усвоения, как в области сознания, так и бессознательного, она обладает необыкновенно быстрым ходом представлений и суждения, столь же необыкновенны проявления суждения по полноте, разносторонности и обилию ассоциации, причем все процессы как восприятия, так и сочетания отличаются чрезмерною ясностью, яркостью и отчетливостью, все, что согревается и пополняется крайне развитою и богатою фантазией, обильно пополняемой областью бессознательного, причем, однако, рассудок всецело царит в этой игре фантазии и каждой мелочи дает должное место и назначение, при таком сочетании сил познавательных и процесса мышления и выводы его будут оригинальными, собственными, своеобразными и отличными от обычных. Центральный нервный аппарат гения отличен от такого же обычного человека, – отличен совершенством построения и отправлений, нежностью и тонкостью, а потому и хрупкостью. При неумелом и неосторожном воспитании, питании, образовании и дурных условиях жизни его можно испортить, повредить, создать болезни, породить крайнюю нервность и даже извращение деятельности – душевную болезнь, но это не есть болезнь души. Гений есть высшее совершенство человеческой природы. Это прогресс центральной нервной системы и ее отправлений. Это передовой человек среди обычных людей, а потому светоч, слава, честь и украшение человечества.

Часть вторая

Царь Алексей Михайлович, покидая сию юдоль плачевную, оставил трех сыновей: двух от первого брака – Феодора и Иоанна и одного от второго брака – Петра. Первые два брата были слабы и хилы умом и телом, третий был слишком юн возрастом. Было далеко не решенным вопросом, кому достанется царский венец: малому умом или малому деньми. А вопрос этот был весьма важный и серьезный. Россия находилась далеко не в блестящем положении. Только тот не обирал Россию, кто этого не хотел.

Была когда-то велика Россия. От моря до моря простиралась она. И были те моря – Балтийское и Черное. Правда, были у России и еще моря – Белое и Каспийское; но первое было слишком холодное, а второе слишком горячее. Как мало значащие в климатическом, экономическом и политическом отношениях, они так и остались при России. Зато более важные моря: Черное, Азовское и Балтийское были у нее отняты. Когда-то Россия простиралась до Карпат, а ныне еще спорилось и о том, можно ли за нею оставить Киев. А Смоленск и другие исконные русские области уже принадлежали Польше. Ограбила Россию Швеция, ограбила ее Польша, ограбила и Турция. Россию оттеснили от Европы. Ей заперли все выходы. Отобрали у нее моря, закрыли и сухопутную границу. На юге между морской полосой и русской границей возникла полоса нейтральная, создавалось новое государство с своеобразным языком и своими нравами. Эта окраина, находясь ближе к западу и вступая с ним в частые сношения, а иногда даже попадая под владычество более культурного народа, создавала свою историю, имела высшие учебные заведения, ценила науку, создавала литературу и, во всяком случае, киевское просвещение стояло далеко выше московского.

Москва была со всех сторон стеснена, заперта, окружена непроходимою стеною и заключена в самой себе. Нужно откровенно сознаться, что она во многом напоминала современный Китай. И если она не имела в буквальном смысле китайской стены, то таковая имелась в виде соседей, не желавших ей дать выхода из ее замкнутого положения. Да и сама она не стремилась к этому выходу. Москва как бы гордилась своей замкнутостью, считала общение с соседями за грех и преступление. Она имела свою религию, свое знание или точнее – незнание, свои предрассудки, свое заблуждение, свое невежество, – и не допускала никакого прогресса в этом отношении. Всякое новшество было посягательством на национальность, религию и самобытность. Пришельцы из чужих земель считались оглашенными и должны были селиться вне русских поселений. Сношение с ними считалось осквернением и требовало очищения.

Быть может, все это было и хорошо; но только несомненно то, что все то, что не идет вперед, не совершенствуется, то идет назад и разрушается. Так было и с тогдашним русским обществом.

Россия жила своими знаниями, своим производством, своими богатствами; а так как все эти статьи стояли несравненно ниже таковых же европейских, то раньше или позже она подпала бы под власть более сильного и должна была бы подчиниться его мощи и влиянию.

А Европа, действительно, в то время шагнула слишком далеко. Она имела правильно организованное, строго содержимое и прекрасно вооруженное войско. Ее наука развилась очень быстро, ценилась высоко, давала как теоретические, так и прикладные знания. Последние же много способствовали производству, технике, механике, вооружению самого войска, а все это вело к поднятию общего благосостояния народа, проявлению самосознания, достоинства и долга, силы и могущества.

Более чем где-либо приложимо было положение: знание – сила и мощь, невежество – бессилие и немощь, – к тогдашнему положению России и остальной Европы. При всех столкновениях России с Европой первая должна была терпеть потери, вторая – побеждать.

И естественно, почему так. Европа была просвещена, снабжена усовершенствованиями, более богата и более нравственно независима. Россия была невежественна, без всяких технических усовершенствований, бедна и нравственно угнетена.

Должен был появиться гений, который принес бы знания Запада в Россию, обогатил бы последнюю этими сведениями, сохранив ее национальные особенности и свойства. Только гений мог бы совершить этот великий подвиг.

Таким великим гением для России явился император Петр Великий. Ум и душа преклоняются пред величием этого гиганта. Мы с необыкновенным благоговением можем следить только мыслию за его подвигами и поражаться величием и колоссальностью его ума, мощи, терпения и самопожертвования.

Обычай женитьбы древних русских царей на своих подданных имел очень много неблагоприятных сторон для жизни государства. Родные царицы, при содействии ее, становились соправителями и соучастниками в царских деяниях. Разумеется, такими родственниками царицы и их присными занимались лучшие государственные должности, и притом очень часто и не по способностям, и не по заслугам. Такое повышение и получение соучастия в неограниченной власти вело к сведению личных счетов и целому ряду неблагоприятных последствий и для всего государства, и для отдельных лиц.

Но, без сомнения, дело хуже бывало, когда царь женился два и три раза. Тогда происходила борьба за власть между стоящими у кормила не на живот, а на смерть.

Царь Алексей Михайлович был женат два раза. По первому браку при царе занимали видное место Милославский, В. В. Голицын и др.; по второму браку Матвеев, Нарышкин и их близкие. Царь Алексей Михайлович в последние годы часто хворал. Кормило правления государством скоро должно было перейти в руки его преемников. Но чьи? Если царская власть перейдет в руки слабого и хилого Феодора Алексеевича, то во главе правления государством станут Милославский и Голицын, если царевича Петра, то Матвеев и Нарышкины. При вступлении во власть одних, несомненно, наступит гибель других; а потому, ясно, борьба была весьма серьезная, энергичная и беспощадная.

Умирающий царь все это видел и все это прекрасно понимал. Решить было, однако, весьма трудно. С одной стороны, юноша Феодор, уже могший по летам принимать личное участие в делах государства, но хилый физически и душевно, а с другой стороны, бойкий, резвый, энергичный Петр, дающий полные надежды на будущие выдающиеся способности, но зато всего только четырехлетний.

Царь Алексей Михайлович склонился в пользу Феодора Алексеевича. У престола стали Милославский и Голицын. По вступлении их во власть, боярин Матвеев немедленно был послан управителем в Сибирь, но, не доехав, на пути лишен был всех прав состояния и сослан в Пустозерск. Нарышкины были также немедленно удалены из Москвы и остались не только не у власти, но и без средств. Такая же участь постигла и других лиц, близких царице Наталии, матери Петра.

Назначая царем Феодора, умирающий царь Алексей Михайлович наказал своему преемнику быть «отцом малому Петру», и царь Феодор Алексеевич строго соблюдал завет отца.

Царь Алексей Михайлович от первого брака, кроме двух сыновей, имел еще дочерей, между которыми особенно выдавалась София. София Алексеевна от природы обладала выдающимся, блестящим умом, превосходящим далеко современный ей уровень, получила прекрасное по тому времени образование, – много читала и много знала, – смотрела на женщину не с теремной и гаремной точки зрения, проявляла характер стойкий, твердый и непреклонный. Соответственно тому было у нее развито честолюбие, самолюбие и властолюбие.

София Алексеевна ясно понимала, что 12-летний отрок Феодор едва ли в состоянии будет самолично управлять государством. Ему понадобится помощь, и таким помощником захотела быть она. Ей тогда было за 20 лет.

Таким образом, волею судеб при царе Феодоре стало достаточное количество соправителей, которые немало между собою соревновали. Самым близким лицом к царю и самым влиятельным был его воспитатель епископ Симеон Полоцкий и затем приблизившиеся к нему князь В. В. Голицын и Языков. Это – одна партия. С другой стороны близко к нему стояла сестра его, София Алексеевна, и ее приверженцы Милославские. Нет слова, что все они вели междоусобную борьбу за власть и весы часто колебались то в одну сторону, то в другую. Тем не менее обе эти партии были соединены в одной мысли – не допустить к правлению род царевича Петра.

Перспектива была ясная и определенная: царь Феодор не долговечен. Царевич Иоанн слаб телом и духом. Царство должно перейти к царевичу Петру. Но оно может достаться и Софии… Дальнейшие комбинации понятны сами собою.

Несмотря, однако, на общность воззрений, партии, стоящие у престола, боролись. Симеону Полоцкому и его присным приходилось лавировать, и лавировать хитро. С одной стороны, им невыгодно было ссориться с Милославскими и соправительницей, ибо она легко может продолжать соправительство и при Иоанне и даже – чего не бывает! – стать правительницей, а с другой – не безопасно было слишком уж угнетать и присных рода царевича Петра. Посему, благодаря природной доброте царя Феодора Алексеевича, Симеон Полоцкий, воспользовавшись моментом, достиг того, что Нарышкины были возвращены в Москву, хотя и находились вне власти, даже боярину Матвееву была оказана милость: его перевели в Лух и возвратили часть имущества. Бог знает, всяко может быть. Да и Милославских это будет несколько сдерживать и уравновешивать.

В свою очередь, и Милославские не упускали момента. Они замыслили удалить от царя не только присных царицы Наталии и малолетнего Петра, но и их самих. А там что будет – покажет будущее. С этою целью Языков начал подговаривать царицу Наталию, чтобы она переселилась из Кремля в Преображенскую слободу.

Это страшно огорчило, расстроило и испугало царицу. Она плакала и приходила в отчаяние. Тогда царевич Петр решился быть защитником матери. Он явился к царю и жаловался на боярина Языкова.

– Боярин твой хочет удалить меня от тебя и погубить, как погубил Годунов царевича Димитрия. Но где ты, там и я… И неужели я не сын царский, что мне в доме отчем нет места.

Царевич плакал.

Царь Феодор успокоил брата, поспешил к царице Наталии и уверил, что и не помышлял об ее удалении. А в доказательство выдавал ей головою боярина Языкова. Но царица никому зла не желала.

Царь Феодор царствовал не долго. 27 апреля 16 82 года царя Феодора не стало. Надлежало избрать нового царя.

В пять часов пополудни похоронный колокол на Иоанне Великом поведал Москве о кончине царя.

В Грановитую палату собрались знатнейшие бояре и почетное духовенство. Люди чиновные, почетные гражданские и военные люди, дьяки и народ наполняли крыльцо и двор. Вышел патриарх поведать почетным боярам и боярской думе о смерти царя Феодора, да вместе с этим зараз предложил и вопрос: «кому же быть царем России?»

Вопрос был совершенно неожиданный и непредвиденный. Милославские и их клевреты были захвачены врасплох. Они растерялись и молчали. Молчали и все остальные. Тогда патриарх решил вопрос сам и решил весьма неожиданно для всех.

– Да будет же великое государское дело решено самими наследниками!..

Царевичи были введены в Грановитую палату. Узнав, в чем дело, царевич Иоанн отвечал:

– Чувствуя свое слабое здоровье и неспособность править царством, хочу мирное житие иметь, царем быть не желаю и престолом поступаюсь брату, царевичу Петру, тем более что у него здравствует и мать, царица Наталия Кирилловна…

Палата огласилась криком: «Да здравствует царь Петр Алексеевич!» Народ подхватил этот крик и возглас понесся по всему Кремлю и Москве.

Совершилась присяга, причем, за малолетством царя, правительницею была объявлена царица Наталия Кирилловна. Разумеется, настоящими правителями предназначались боярин Матвеев и Нарышкины. Сообразив положение дела, скоро на сторону царицы перешли В. В. Голицын, Языков, Хованские и другие сторонники Софии. Одни Милославские остались верны Софии.

За боярином Матвеевым послали гонца, и он возвращался с почетом.

Приверженцы Софии прогадали; весьма вероятно, прогадали потому, что самой Софии вперед выступить было невозможно, а ее подручные были далеко не такого ума, находчивости, решимости и энергии, как она. Головой дела была царевна София и голова ее была далеко выше всех остальных мужских голов ее приверженцев. Это выясняется уже из того, что Милославские упустили самый подходящий момент для проведения царевны в качестве соправительницы старшего царевича Иоанна.

Это часто бывает, когда великие люди поручают проведение серьезных дел своим сподручным, далеко не столь великим, как они сами. Так было, есть и будет. И приходится тогда не то что вести вначале великое дело, а исправлять уже попорченное.

Так настояло и теперь царевне Софии исправить то, что попортили Милославские. Нужно было найти новые пути, новые способы и новые случаи.

Царевна София их нашла.

Великая сила стихия. Она может сделать все. Она может многое уничтожить и многое устроить. Счастлив тот, кто сумеет ею воспользоваться.

София решила призвать на помощь такую стихийную силу. Эта стихийная сила была в лице стрельцов. Не она первая, не она последняя прибегала к помощи войска. Нужно было вовремя все применить и умеючи пустить в ход. Царевна София вполне овладела моментом.

Стрельцы – это воплощение тогдашней России. Это была сила, сила неустроенная, разнузданная, своевольная, могущественная, но беспорядочная и ничем не сдерживаемая. И так как противовеса этой силе не было, то она была всемогуща.

В числе приверженцев царевны Софии был и князь Хованский. Когда Милославские проиграли партию, князь Голицын, Языков, Хованские и другие сторонники Софии примкнули к царице Наталии. Но там были свои правители и всем этим лицам приходилось или стушеваться, или стать на вторые роли. Ни то, ни другое им не было по нутру. Свое спасение они видели в царевне. Тайно они и принадлежали ей. Поэтому естественно, что они явились помощниками в ее замыслах. Главным исполнителем дела являлся все-таки Милославский.

На стрельцов действовали подкупами и спаиванием. Средства хотя и старые, но зато верные. Распускаемые слухи были только приправою и возбудительным средством. А слухи эти состояли в том, что царевич Иоанн обойден был престолом неправо, – что он является теперь в жизни лишним, – что он служит помехою для других, – что его хотят извести, – что его уже бояре убили…

Кто хочет верить, тот поверит самому невероятному. Все эти нелепые слухи были пущены умелыми людьми между стрельцами и нашли там прекрасную почву. Плодом же всего этого был бунт стрельцов.

Уже давно между стрельцами было брожение. Они были недовольны своими полковниками, которые пытались держать их в порядке и строгости. Они не были довольны и своим начальником, князем Долгоруким, который не поддерживал их своеволий. По провозглашении царем Петра стрельцы принесли на верность ему присягу. Но вскоре после этого они явились в Кремль с жалобой на терпимые ими несправедливости, обиды и притеснения.

Царевна София сеяла и подкрепляла смуту. Царица Наталия не могла дать порядка. Она ждала прибытия боярина Матвеева, а стрельцов старалась уговорить и успокоить. Но не ей было угомонить стрельцов. Стрельцы не унимались, а еще пуще шумели. Им выдали головой нелюбых полковников. Имущество полковников было отдано стрельцам. На эти средства стрельцы пьянствовали, но беспорядки нисколько не унимались. Напротив, они усиливались.

Царица ждала боярина Матвеева, видя в нем спасение. И царевна ждала боярина Матвеева. Она тоже видела в нем спасение, почему и хотела иметь его первою искупительною жертвою при своем возвышении.

Боярин Матвеев приближался к Москве. Боярин Матвеев прибыл в Москву. Царица успокоилась и передала ему всю власть.

Царевна София тоже была готова. Бунт стрельцов достиг наибольшего напряжения, и они перешли к действию.

Между стрельцами распускали слухи, что боярин Матвеев хочет истребить стрельцов. Эти наветы нашли себе поддержку в упреках на бесчинства, высказанных боярином Матвеевым стрельцам, пришедшим поздравить его с благополучным прибытием. Говорят, что переодетые люди ездили по Москве, захватывали стрельцов, издевались над ними и били их именем брата царицы, Ивана Нарышкина. Эти люди заявляли отпускаемым стрельцам, что они посланы унимать бунтовщиков, а впереди еще не то будет.

Словом, все было готово к последнему взрыву бунта. Надежным людям вручены были именные списки, кого нужно будет убить, а также сообщен был и дальнейший план действий, состоявший в том, чтобы сначала уничтожить важнейших противников, а затем требовать возведения на царский престол Иоанна при управлении царевны Софии.

В ночь на 15 мая вся Москва находилась в трепете и ужасе. В стрелецких слободах происходили пьяные, шумные скопища, слышался барабанный бой. Стрельцы готовились к походу на Кремль и Москву. Утром в стрелецкие слободы прискакали глашатаи. «Спешите, спешите, ребята, – кричали они, – Иван Нарышкин убил царевича Иоанна!.. А кроме того, открылось и новое злодейство: жид лекарь Годен, по наущению Матвеева, отравил царя Феодора. Спасайте царицу Марфу, жену Феодора, и царевен!..»

– В Кремль, в Кремль! – заревела толпа. – Смерть изменникам!..

Как лава, ринулись стрельцы на Москву и Кремль. Зазвонили в набат. Затрещали барабаны. Загремела пальба. Стрельцы с знаменами, бердышами, пищалями, пушками повалили толпами.

С утра бояре собрались в Кремль, но не знали, что делать. Пока происходили пререкания и толки, стрельцы наводнили Кремль и подняли неистовые вопли: «Отдайте нам злодеев: Матвеева, Нарышкиных и Годена! Они убили царевича Иоанна! Они отравили царя Феодора!..»

На красное крыльцо вышла царица Наталия, царь Петр и царевич Иоанн. Их сопровождали Матвеев и другие бояре. Увидев царевича Иоанна живым и невредимым, стрельцы переконфузились и смолкли. Видимо, их вожаки пересолили и чуть не испортили дела. Боярин Матвеев, видя такое впечатление, сошел вниз и кротко сказал им: «Я не злодей. Я иду к вам. Возьмите мою седую голову, если она вам понадобилась, но не губите невинных».

Кроткие речи и покорность еще более смутили стрельцов. Они опешили… Все дело испортил князь Долгорукий.

Он начал кричать на них и укорять. Стрельцы обезумели. Они опьянели. Вмиг князь Долгорукий был изрублен в куски и разбросан по площади. Стрельцы бросились на Красное крыльцо за Матвеевым. Его хотели защитить князь Черкасский и патриарх, но напрасно. Боярина вырвали из рук и бросили с Красного крыльца. Пики и бердыши приняли боярина и при криках «любо!» разметали по площади. За боярином Матвеевым наступила очередь Нарышкиных, Ромодановского и других… Стрельцы ввалились во дворец, врывались в хоромы царевен и проливали кровь в храмах у алтаря.

В смертельном ужасе царица увела во внутренние покои царя Петра, пресытившегося зрелищем издевательства и зверства над близкими людьми.

Пока одни стрельцы наверняка действовали в Кремле, другие стрельцы, стрельчихи и их дети хозяйничали в домах избиенных. Они брали ценные вещи и деньги, грабили погреба, пили и в неистовых воплях плясали дикие пляски. Тела убитых с хохотом волокли на Красную площадь.

Ночь прекратила неистовства, но не прекратила насилия. Кремль находился в осаде, под стрелецкою стражею.

Тайно бояре держали совет у царицы Наталии, но ничего не могли придумать.

Наутро убийство, неистовство и оргии возобновились. Грабеж перешел от имуществ обреченных в жертву на лавки и кабаки мирных жителей. Беззащитная Москва стала игралищем обезумевших пьяных бунтовщиков. Стрельцы грозили зажечь дворец, где ютилась несчастная царица, трепеща за сына-царя, отца и братьев.

Зато торжествовала царевна София. Она достигла безначалия своею волею и тем самым являлась владыкою обстоятельств. Вышедши к стрельцам, она встречена была дикими восторгами. София благодарила стрельцов за усердие к царскому дому и уговаривала прекратить смятение. Стрельцы требовали выдачи Ивана Нарышкина и Годена и возведения на престол неправедно обойденного царевича Иоанна. София обещала им исполнения первой половины просьбы, что же касается царевича Иоанна, то она советовала им представить решение боярской думе.

Возвратившись в хоромы, София передала волю стрельцов по поводу брата царицы и советовала немедленно исполнить ее, иначе стрельцы будут продолжать бунт. Иван Нарышкин причастился св. тайн и пошел на казнь. Мольбы царицы не спасли ее брата и дяди царя. Его растерзали, подобно другим жертвам, намеченным Софиею. Стрельцы удалились, удовлетворенные кровавыми жертвами царского рода. Все это видел малолетний царь, видел и крепко запамятовал…

На другой день собралась боярская дума и, по требованию стрельцов, посадила на царство и второго царевича; но при этом сторонники Софии опять вели дело неумело, прежде всего, на престоле остался и Петр, которого София никак не желала, и второе – управительницею София не была предложена и для довершения дела потребовался еще день и еще приход стрельцов. Только на другой день боярская дума вручила управление делами государства, за малолетством царей, Софии. Теперь только София стала царицею, при наличности двух царей.

Можно подумать, что теперь-то власть станет игралищем в руках приближенных царевне людей, так как допустить самостоятельность у женщины весьма трудно.

Ничуть не бывало. София была женщина выдающаяся и ее царствование достойно многих видных царей.

При вступлении в управление государством Софии было 22 года. Она была высокого роста, стройна, красива и энергична. Она была умна, образованна, сама писала стихи, самостоятельна, самолюбива, властолюбива, непокорлива, находчива, пытлива и настойчива. Она была достойна своего брата Петра, и если он был гений мужчина, то София была гений женщина.

Лица, помогавшие Софии в ее борьбе за власть, разумеется, рассчитывали воспользоваться этою властью в свою пользу и многие обочлись.

Разумеется, царь Иоанн не мог играть никакой роли. Царь Петр и его мать были устранены и до поры до времени терпимы. Князь В. В. Голицын управлял посольским приказом, Иван Милославский другими доходными приказами. Ближе всех к Софии и наилучшим ее советником был князь В. В. Голицын, хотя и в последнем случае София никогда не была в рабах.

Несомненно, между приверженцами возникли недоразумения, недомолвки и размолвки. А раз имелся пример в значении грубой силы, отчего не попытаться воспользоваться ею и другим. Прежде всего выступил на сцену князь Хованский. Он решил быть всесильным, но всесильною желала быть и София, а так как София была умнее Хованского, то последний и погиб.

Между стрельцами было много старообрядцев. По-видимому, к старообрядцам принадлежал и князь Хованский. И вот стрельцы-старообрядцы потребовали восстановления старой веры и возврата лиц, потерпевших за правую веру. София назначила собор. На соборе старообрядцы во главе с Никитою Пустосвятом держали себя грубо, дерзко и нахально. По приказанию Софии прения были отложены до другого дня, но в ночь зачинщики бунта были схвачены и казнены. Это, однако, не смутило стрельцов. Напротив, Хованский все больше и больше поджигал их. Видя такую дерзость стрельцов и их главы, царица София уехала в звенигородский Саввинский монастырь, а оттуда в Троице-Сергиеву лавру, распустила слухи, что покушаются на ее жизнь, стала созывать войска и охранять себя от злодеев. Вместе с этим ласковым письмом звала к себе из Москвы князей Хованских на ее именины. Хованские, отец и сын, поддались на ласку и отправились в путь, но были схвачены и казнены.

Напрасно второй сын Хованского старался возбудить стрельцов. Стрельцы смирились и виновные были беспощадно казнены. София имела не только твердую голову, но и крепкую руку. Головы гидры стали отлетать.

Таким образом, царица София умело и твердою рукою подняла стихию и столь же твердою рукою смирила ее. Она воспользовалась стрельцами на столько, на сколько это было ей нужно.