Текст книги "Белое золото"

Белое золото
Павел Никиткин

© Павел Никиткин, 2023

ISBN 978-5-0059-4622-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

глава 1

На улице идёт снег. Идёт с самого утра, а сейчас поздний вечер.

Михаил – невысокий, худощавый мужчина с коротко стриженными белокурыми волосами сидит на диване и «от нечего делать» щёлкает пультом управления телевизором, переключая каналы. Но в эти предпраздничные вечера, как всегда, ничего интересного в «ящике» не посмотришь. Нечего, кроме детских сказок, а из этого возраста он давно уже вышел – пятый десяток жизни на грешной земле завершает. Правда, сегодня пару сказок посмотрел внимательно – при случае расскажет внуку. Никогда не думал, что свободное время бывает таким долгим и утомительным. По натуре он, как говорит жена, трудоголик и сидеть без дела не может.

Прошла всего неделя, как благоверная уехала к младшей дочери на крестины внучки, а он уже соскучился и по ней, и по привычному укладу жизни. А ведь мечтал о свободных днях, о тихой радости одиночества, о возможности без помех и упрёков перебрать и починить рыболовные снасти и принадлежности. Рыбалка – пожизненная и неизбывная страсть Михаила. Но за первые три дня, после отъезда жены, он со всеми намеченными делами управился и даже более того – сделал несколько новых закидушек и кружков для ловли змееголовов.

Змееголов. Поймать эту рыбу – давнишняя мечта Михаила. Нет, когда-то – лет двадцать тому назад, змееголов не был редкостью в водоёмах края и частенько попадался на крючки неразлучной троицы рыболовов– любителей: Алексея, Константина и Михаила. Правда, потом по неизвестной причине пропала эта рыба. Стала большой редкостью в садках земляков. А теперь, говорят, появился этот хищник снова… Вновь трепещут души у рыбаков, когда увидят они на конце снасти эту сильную и красивую рыбу. И с годами немного притихшая страсть опять тревожит сны и явь Михаила. Змееголов – эта рыба, как и осётр, словно пришла к нам из времён динозавров и ящеров… Змееголова поймать – это вам не ротана на красную тряпочку. Тут умение и сноровка нужны. Но, если честно сказать, давно он не сидел на утренней зорьке у водоёма. Давно не варил уху на свежем воздухе, не смотрел на звёздное небо сквозь листву прибрежных кустов. То некогда, то не с кем…. И так несколько лет. Эх, года…. Разводят по разным жизненным тропинкам людей, ломают нравы и привычки, вяжут по рукам и ногам заботами, хлопотами и… ленью.

Нет, в этот год он во время отпуска летом и обязательно поедет на рыбалку. И непременно на те озёра, где когда-то ловил змееголовов. Может быть внука доверят ему на всё лето? Тогда вдвоём с ним будем колесить по озёрам и протокам – надо мальчишку приучить к мужскому занятию.

Нет, Михаил не сидел сиднем на печи, не отгородился высоким забором от природы. Много раз ездили с женой отдыхать на озёра, но разве с женщинами порыбачишь? Только прикормишь место, только устроишься на берегу, только-только начнётся клёв, а с табора уже летит:

– Миша, воды надо…. Михаил, костёр не разжигается… Мишенька….

И какого ей ещё рожна надо? Нет, женщины созданы не для рыбалки. От такого отдыха получаешь не удовольствие, а полнейшее расстройство нервов.

Вот раньше с ребятами-друганами бывало…. Э, да что говорить?

С внуком может что-то получиться…. Ему уже пять лет. Пора научить пользоваться удочкой, червяка на крючок наживлять. Да и забавный он, внук-то. На днях пришлось с ним вечер посидеть. Мама его – старшая дочь Михаила – попросила. Этот внучок так озадачил, что и сейчас вспоминать смешно. На вопрос: чем тебя угостить? Малой ответил: у тебя есть краденные палочки. Хочу краденных палочек. От этого ответа дед, честно говоря, опешил.

– Ярослав, мы же ничего не воровали. Красть – это нехорошо.

– Воровать нельзя – я это знаю. А палочки – они красные с белыми полосками.

Только спустя некоторое время до Михаила дошло:

– Крабовые палочки?

– Да, крабовые…

Летом, когда гуляли во дворе на детской площадке, Ярик увидел проходивших мимо женщин-узбечек.

– Дед, а это ходят божьи матери? – огорошил вопросом внук. – Я таких видел, когда с бабушкой ходили в церковь, на картинках, что на стенах нарисованы.

Действительно, своим одеянием женщины были похожи на иконописные образы: платки повязаны так, что видны только глаза, одежды скрывали фигуры полностью и только иногда из-под подолов выглядывала остроносая блестящая обувь. Однако, наблюдательный внук. Пришлось объяснять, что это не «божьи матери», а простые женщины, одетые в традиционные национальные костюмы. А потом ещё долго говорили о национальных одеждах.

Не успел Михаил вдоволь поумиляться высказываниями внука, как в прихожей раздался

звонок.

глава 2

Каково же было удивление, когда Михаил увидел на пороге… закадычного друга Алексея. Того самого неразлучного в детстве, юности и отрочестве. Того самого, которого не видел уже более десяти лет. Правда, этот Алексей против давнишнего был гораздо – раза в два – крупнее…. Да, такого подарка Мишаня в сегодняшний вечер не ожидал….

– Заходи, залетай, новогодний подарок, – после долгих объятий и тисканий предложил другу.

Алексей своими габаритами занял почти всю прихожею, аот его шумного дыхания остатки тишины покинули пределы квартиры. На гладком, до синевы выбритом лице, чёрные широкое брови контрастировали с сединой богатой волнистой шевелюры. Карие подвижные глаза излучали спокойствие и благодушие. Это человек внешностью – полная противоположность Михаила. Хорошо поставленным голосом он изрёк:

– Я ненадолго, Миша, не взыщи…

– В кои то веки и «ненадолго»? Нет, извини, брат, так не пройдёт.

– Я ещё с матушкой не виделся, а по телефону сказал, что уже в городе.

– И с матушкой увидишься, и борща её похлебаешь, и родственников навестишь – отпуск, наверное, не в один день?

– В том-то и дело, что не в отпуске я, а в командировке. Всего два дня, а дел невпроворот.

– Успеешь, если спешить не будешь, успеешь…. Сейчас же проходи в комнату вон на тот диван и пододвинь к себе столик, а я на кухне пошурую насчёт рюмки чая с огурцом. Извини, но сегодня я и за хозяйку.

– А где Тамара?

– Тамара укатила к младшей дочери в Иркутск крестить внучку. Вот уже прошла неделя, как я холостякую. А твои как? Как дела у Надежды, Славы?

– Надежда в последнее время увлекается фитнесом, а основное время отдаёт ребятишкам – всё так же, как и ты, преподаёт в школе. Славка уже капитан, отец двоих ребятишек. Направляют его в Приморье нести службу в Находке, а он мечтает об академии бронетанковых войск. Сидит его семья на чемоданах и ждёт: что раньше придёт – вызов в Москву или приказ о назначении. Вот такие, брат, дела у нас. Всё идёт по расписанию.

– Военный человек себе не хозяин. Служи там, где в данное время нужно, где укажут. Это так. А ты, Алексей, не поверишь, что я буквально пятнадцать-двадцать минут назад вспоминал тебя и Костю. Вспоминал, как мы змееголовов ловили на озёрах.

– Было такое, было…. И змееголовов, и щук метровых на протоках, и килограммовых карасей. Вспомнить приятно…. Сейчас-то рыбалкой балуешься? Хотя, сейчас удочки и спиннинги не в моде, людишки больше сетёшками цедят воду. Не люблю я такую рыбалку. Один поймает, а другим достаётся только мелочь. Или, что ещё хуже, бьют рыбу электроудочками – зверство. Вот поэтому теперь и не ловится ничего и на рыбалку не тянет. Другие времена, другие люди, другие пристрастия.

– Нет, Лёша, наверное, в этом ты не прав. И люди те же, и пристрастия одинаковые, только условия для выживания рыбы очень изменились. Изменились, конечно, не без участия человека. Но это – разговор длинный и бестолковый. Давай-ка за встречу… Не будем время тянуть – ты же спешишь. Сколько мы с тобой, друг, не виделись?

– В августе будет ровно пятнадцать лет, как мне предложили перспективную должность – возглавить в соседней области службу собственной безопасности УВД. Тогда и очередное звание присвоили – майор.

– Пятнадцать лет… Время не идёт, а летит быстрокрылой птицей. За пятнадцать лет ты должен носить генеральские погоны… Но ты изменяешься только фигурой – вон каким широким стал.

– Генералом стать образование не позволяет, и связей в высоких кругах нет. А время, Михаил Георгиевич, это такая неопределённая субстанция, что его никак не поймёшь: то летит метеором, то тянется тугой резиной. Что изменилось за последующие пятнадцать лет, после полёта Гагарина в космос? Из истории мы знаем, что не изменилось, практически, ничего. А теперь? Когда я уезжал на новое место работы, у нас были пейджеры, а теперь на твоём столе я вижу суперсовременный телефон. Кстати, неплохо будет, если мы обменяемся номерами. Глядишь, и пообщались бы в свободное время.

– Обязательно, а то, когда ещё придётся встретиться, когда молодость повспоминаем?

– Вообще-то я почти каждый год приезжал сюда в отпуск. Но, с тобой встретиться – всё равно как с космонавтом на орбите. Словно в песне: старость тебя дома не застанет – ты в дороге, ты в пути. То с семьёй на море отдыхал, то с ребятишками в летнем лагере, то у тёщи на огороде. Беспокойный ты слишком…. А пора уже и остепениться. Да и вид у тебя, как у восемнадцатилетнего юноши. Ничего не наросло ни спереди, ни сзади.

– Был грех, был… Лет десять назад заметил, что тесны становятся брюки, режет бока ремень…. Решил прожечь раскалённым шилом дополнительную дырочку. За этим занятием застал меня сосед – учитель физкультуры. «Ты, – говорит. – займись лучше спортом, тогда весь твой „капитал“ словно рукой снимет. Тогда вещи портить не потребуется». И убедил. Стал с ним бегать по утрам. Втянулся так, что, если пробежку не сделаю, то чувство такое, словно позавтракать забыл. Да. Такие, брат, дела.

– Насчёт «встретимся», я скажу тебе, Михаил Георгиевич, точно: в августе месяце. Ухожу я на пенсию. Всё! Надоела жизнь в курятнике, где каждый старается залезть повыше, клюнуть соседа и обгадить ниже сидящего. Надоели разборки со взятками, надоело оправдываться перед начальством, угождать ему. Хочу на свободу, хочу на малую родину. Эх, как не хватает нам Костяна. Его оптимизма и непоседливости.

– А Кости, Константина Фёдоровича нет уже одиннадцать лет….

– Да, Миша, что с Костей-то случилось? Мне мать писала, что он покончил с собой, а причину она не знала. Как это вышло? Ведь он всегда был оптимистом, любил жизнь…. Помнишь: в школе он был комсоргом, в институте – старостой группы…. Тогда над ним ещё посмеивались: фамилия библейская – Воскреснин, а он – комсомольский вожак. Это как работник роддома с фамилией «Могильный». Даже предлагали ему перейти в церковнослужители. Как давно это было?! Правда, Костя с нами и проучился в институте только один курс, а потом оставил педагогический и поступил в Москве в автодорожный – МАДИ.

– Помню… Конечно, помню. Понимаешь, Лёша, а дело с его кончиной тёмное. Я тебе могу рассказать только то, что поведала мне его жена Валентина. Она, как говорят у вас в органах «вела расследование». Ты же, Алексей Викторович, знаешь, что она – человек добросовестный и добропорядочный, а если за что возьмётся, то доведёт дело до конца. Виновного найдёт и правого не запятнает. Да, и в предвзятости её никто не упрекнёт. Что касается официальной версии – никого тогда это не трогало, не волновало. Каждый держался двумя руками за своё кресло…. Времена-то были «крутые» – девяностые. Ну, покончил человек с собой – Бог ему судья. Человек волен распоряжаться своей жизнью, как ему заблагорассудится. Факт свершился. Да, Валентина тело похоронить увезла в район – здесь не захотела, а вскорости продала квартиру, дачу, машину и с семьёй в центр того же района перебралась. После этой трагедии трудно было ей ходить по тем же улицам, по которым ходили вместе с Костей, трудно встречаться со знакомыми…. Был я на похоронах, ездил на поминки… тогда она и рассказала мне эту историю.

глава 3

На работу он приходил всегда раньше всех. Любил посидеть, подумать в одиночестве, составить планы на день. Вот и сегодня явился задолго до начала всеобщей суматохи. Только устроился в кресле, как зазвонил телефон.

– Здравствуйте, Константин Фёдорович! Это беспокоят из приёмной главы краевой администрации. Извините, что так рано. Николай Анатольевич срочно хочет Вас видеть. Да, он у себя…. Ждём….

Ну что ж, коль вызывает глава края – нужно идти.

– Проходите, проходите, Константин Фёдорович. Николай Анатольевич Вас ждёт, как я поняла, с нетерпением. Даже приказал никого к нему не пускать до обеда, – такими словами встретила его секретарша Черновола. – По-видимому, разговор у вас будет серьёзным. Проходите…

Глава, выйдя из-за стола, встретил с протянутой рукой:

– Здравствуй, здравствуй, дорогой Константин Фёдорович, однако, давненько мы с тобой не виделись. А сколько лет знакомы?

– Восемь, как меня назначили начальником упрадора.

– Во! Целых восемь лет! Это хороший признак, если руководитель такого большого хозяйства долго не ходит к главе края. Значит у него всё хорошо, нужды не испытывает. Ну, что ж, рад за тебя, а такое долгое знакомство, полагаю, позволяет нам перейти на «ты». – Расщедрившись на комплемент, Черновол приятельски похлопал Воскреснина по плечу.

– Радоваться, Николай Анатольевич, особенно нечему. Работаем…. Есть кое-какие успехи, но недостатков больше. Во всей экономике страны творится бардак, полная несогласованность и неразбериха, но плакать не будем – все сидим в одной луже, и не ясно: кому худо, а кому – ещё хуже.

– Это ты правильно сказал: сидим в луже. Надо нам как-то из неё выбираться. Вот, приблизительно, на эту тему я и пригласил тебя поговорить. Сегодня в «Новостях» сообщили, что опять произошла авария на Татьяновском кривуне. На «Тёщином языке» – так в народе называют этот перевал. КАМАЗ с лесом не вписался в поворот…. Шофёр, конечно, погиб…. Сколько же народу разбилось на этом месте?! Статистика ГАИ этого точно не знает. Но, говорят, доходило до десятка человек в год…. А сколько неудобств создаёт транзитный транспорт населению Татьяновки? Пыль, шум… хозяйкам невозможно бельё на улице высушить. А сколько скота погибло под колёсами машин? Там же в деревне и бывший пионерский лагерь, где оздоравливаются городские ребятишки…. Но люди вынуждены пользоваться этой дорогой потому, что другого пути в северные районы у нас нет. К сожалению, пока нет!

– Да, это так, – со вздохом согласился Воскреснин. – Мы следим за этим участком и делаем всё, что в наших силах, по обеспечению безопасного движения.

– Мне это известно, и я ни в чём упрекнуть вас не могу, но! Мне кажется, что ваше управление и ты лично можете сделать больше. Вот скажи мне, что требуется, чтобы прекратить раз и навсегда гибель людей на этом участке?

– Если смотреть в будущее с государственной точки зрения, то необходимо строить новую объездную дорогу. Надо резать сопки и прокладывать новую трассу.

– Вот! Вот это и хотел я услышать от тебя. Наши взгляды совпадают. Рад услышать такой ответ. Молодец! По-государственному мыслишь, масштабно!

Сказав это, Черновол встал и пошёл к окну. Долго смотрел на улицу, словно и там взглядом искал себе сообщников.

«Что-то замышляет этот старый лис – просто так не пригласил бы. Бывало такое, что рядом проходил и не здоровался, а тут… чуть ли не самый близкий друг…», – подумал Воскреснин.

Словно угадав его мысли, Черновол произнёс:

– Пойми меня правильно, Константин Фёдорович, и помоги воплотить в жизнь мою старую задумку. Сама история даёт шанс увековечить наши имена. Кто это сделает, если не мы? Конечно, это – пафос, но я верю, что народ это оценит, это большое дело для народа! Для истории важен не процесс, а результат. В нашем случае – дорога. Короче: надо строить эту объездную дорогу! Сейчас почти всё зависит от тебя, твоей сознательности и патриотизма!

– Но, уважаемый Николай Анатольевич, не мне это Вам говорить, Вы не хуже меня знаете: чтобы строить, сначала надо провести изыскательские работы на участке, потом – иметь проект и, наконец, самое главное – иметь на это средства.

– Это я прекрасно знаю. Как я уже говорил, эта новая дорога – моя давняя мечта. Будучи ещё председателем крайисполкома, по мере возможности, я приближал её. Изыскательские работы проведены, проект на пятьдесят процентов готов, осталось дело за деньгами…. Есть у меня план, но его осуществление невозможно без твоего согласия, – Черновол долго смотрел прямо в глаза Воскреснину.

– Не понимаю, причём тут я? – пожал плечами Константин Фёдорович.

Николай Анатольевич опять ушёл к окну, опять долго молчал, а когда вернулся к столу, огорошил:

– У тебя есть деньги! Ты можешь построить эту дорогу! Я знаю точно: не далее, как на прошлой неделе на твой счёт пришёл первый транш на сто двадцать миллионов рублей.

– Но это деньги для строительства подъездных путей к федеральной автотрассе, – Константина Фёдоровича даже в пот бросило от такого неожиданного поворота. Какое право он имеет использовать деньги не по назначению? Да это же подсудное дело. Это государственное преступление. – Нет, Николай Анатольевич, не толкайте меня за решётку. Мне ещё на свободе жить не надоело.

– Послушай, мил человек, подъездные дороги не обязательно закатывать в асфальт на десятки километров. Можно обойтись и отсыпкой гравием. Как ты сказал: в стране бардак и неразбериха? Вот и надо воспользоваться моментом. И потом: кто тебя контролирует? Министерство? Да я твоего министра знаю уже не менее пяти лет! С Леонидом Семёновичем на съездах сидим рядом, вместе государственные вопросы решаем. Он тоже народный депутат РСФСР, как и я. Неужели мы с ним общий язык не найдём? Не бойся, в обиду тебя не дам! Думаю, что и Президент нас поддержит. Ты эти деньги потратишь не на строительство собственной дачи, а на необходимый, крайне важный для народа объект. Неужто это трудно понять. Ну не заложили в республиканский бюджет этого года строительство именно этой дороги – промашка вышла. На следующий год предусмотрим завершение начатого строительства. Дел-то всего ничего, а ты паникуешь. Давай, подумай с недельку: как это устроить и мне позвони, а лучше сам приди и расскажи. Подумай, я тебя не тороплю….

Из кабинета главы края Воскреснин вышел мокрый от пота и с трясущимися руками. Не сказав секретарше «до свидания», сильно хлопнул дверью.

«Недельку подумать» Черновол не дал – каждый день названивал – торопил с принятием решения. В конце концов Константин Фёдорович сдался, но под гарантию совместной ответственности.

Дорогу начали строить….

Не внесли в бюджет и следующего года строительство этой дороги, но, при таком раздрае в стране, полтора года правдами и неправдами удавалось в отчётах скрывать нецелевое расходование средств, отпущенных на строительство подъездных путей к федеральной трассе. Но, как в песне Высоцкого: «сколь верёвочке не виться, все равно совьётся в кнут». В управление дорожного строительства из Москвы ехала комиссия по проверке именно этой статьи расходов. Об этом Константину Фёдоровичу сообщил свой человек из министерства.

Воскреснин бросился к главе администрации края.

– Он у себя? – спросил у секретарши.

– У себя, но никого не принимает – готовится к съезду.

– У меня срочное дело! Это очень важно…

– Сказала же: никого! Телефон отключил, – стеной встала у дверей… – Подождите, доложу на свой страх и риск зайду к нему.

Через минуту вышла из кабинета:

– Никого!!

Константин Фёдорович опустился на стул и просидел в приёмной, не поднимая головы до обеда. Он всё же надеялся на встречу с главой.

– Вы и на обед не пойдёте, – участливо спросила секретарша.

– Нет, буду ждать…

– Напрасно. Николай Анатольевич уже ушёл

– Как?

– Через дверь из комнаты отдыха.

Впустую просидев вторую половину дня – Черновол на работу не пришёл – Воскреснин вернулся в управление.

На следующий день его нашли на чердаке управления. В петле.

глава 4

Михаил с нетерпением ждал приезда Алексея. Он придумал такой план рыбалки, что с уверенностью на сто процентов мог сказать: друг эту затею поддержит с радостью. А идея была проста – посетить те места, которые часто вспоминались, а иногда и снились заядлому рыболову. И когда-то он считал их почти раем на земле.

Давным-давно, ещё при советской власти и в молодые годы группа студентов исторического факультета под руководством опытного преподавателя совершила экспедицию по изучению древних наскальных писаниц в один из северных районов края. Половину месяца молодые люди жили в красивейшем месте, где поздние поколения ещё не успели оставить следы своей деятельности. Удивительно и то, что это место находится не так далеко от современных человеческих поселений – всего в десятке километров от таёжной деревушки и около трёх сот от краевого центра. Место исторической тишины.

Берега реки здесь разительно отличались друг от друга. Левый берег скалистый, при разливах удерживающий реку в русле. Скалы этого берега говорили, что здесь когда-то были отроги гор, но под тяжестью времён горы частью разрушились, частью ушли в землю, оставив на поверхности торосами выступающие скалистые утёсы. Правый берег болотистый, со множеством озёр в пойме ограничивался высокой песчаной грядой. Здесь начиналась глухая тайга, уходящая на север и запад на сотни, а может быть и на тысячи километров, укрывая землю зелёным ковром. В тайге прячутся звери и большие тайны времени. Одну из них и приехали изучать студенты исторического факультета.

Молодёжь весело проводила время, остававшееся после расчистки и копирования древних рисунков. Рыбалка, сбор грибов, купание, волейбол и молодость – этого было вдоволь для хорошего отдыха.

Манило и настораживало это красивое место своим названием – Чёртова пасть. Сколько не пытались молодые люди узнать у местного народа происхождение такого названия – бесполезно. Одни говорили, что оно идёт из старины седой и глубокой и объяснений наши современники не знают, другие только пожимали плечами, а третьи и вовсе «несли» какую-то мистику. Шёпотом рассказывали о злом духе, живущем в скалах с древних времён и пожирающем людей. Не даром же на камнях нарисованы знаки – это предупреждение о худом месте. Ещё тогда, на заре рождения человечества дух этот здесь зло творил. На вопрос: и как часто этот дух похищает людей, когда это было в последний раз? Никто ничего конкретного сказать не мог – не помнили.

Вот в это место и предложил Михаил своему другу, как только Алексей возвратился в родной город, поехать на рыбалку. Возражений не последовало. Была, правда, одна маленькая заминка – внук очень просил, чтобы и его взяли, но после обещания, что в следующий раз это будет непременно и убедительных доводов бабушки, всё уладилось миром. Первым вопросом, возникшем при сборах, встал транспортный. За «Corollu» Алексея говорила скорость, но вездеходность и вместимость «буханки» превзошли скоростные качества. Остановились на Уазике.

Второй вопрос:

– А, цветы откуда и зачем? – прозвучал после того, как Михаил Георгиевич вынес букет свежих цветов и осторожно уложил его поверх вещей и снаряжения в машину.

– Из огорода…. Вчера с Тамарой были на даче. Там она и собрала этот букет, а зачем – это через час узнаешь.

По обычаю, присев на минуту перед дорогой, попрощавшись с Тамарой, друзья-путешественники туманным августовским утром отправились искать рыбацкое счастье на берегах реки Таёжной.

По ровному, местами плавившемуся на солнце, асфальту машина шла мягко покачиваясь на поворотах. От такого убаюкивания Алексей Викторович задремал, а потом с его стороны начало доноситься лёгкое всхрапывание.

– А? Что? Почему стоим? – Этими вопросами он разрядился, когда машина остановилась.

– Выходим, – сказал Михаил, кивнув на правую сторону дороги, где у обочины стоял камень-памятник.

На лицевой отполированной стороне надпись: