Текст книги "Правопонимание: от плюрализма к двуединству"

Предлагая классифицировать типы правопонимания в соответствии с философским, социологическим и культурно-историческим критериями, Л. И. Честнов указывает на то, что «для адекватного описания типов правопонимания эти три критерия классификации должны быть показаны как взаимодополняющие друг друга, так как ни один из них не дает полную картину правопонимания. Так, философский критерий страдает умозрительностью; социологическому, напротив, недостает концептуализма в объяснении фактического положения вещей; культурно-исторический вроде бы избегает недостатков первого и второго, но ограничен узкими рамками конкретной цивилизации. И лишь все они вместе могут более или менее точно отразить правопонимание».[159]159
  Там же. С. 58.


[Закрыть]

Подытожив вышеизложенное, можно констатировать, что в современной отечественной юридической науке прослеживается общая тенденция к построению теоретических типологий правопонимания. При этом авторы различных подходов стремятся не просто выявить отдельные типы правопонимания в их многообразии, но и построить их систему в соответствии с классификационными критериями, свойственными или, по крайней мере, наиболее близкими их научной концепции. Выделение этих критериев, на наш взгляд, с необходимостью ведет от монообраза к выводу о многогранности права, к осознанию того, что право – это сложный социальный феномен, который может проявляться по-разному. Таким образом, приверженцы различных научных концепций разными путями приходят к общей идее о необходимости некоего интегрального правопонимания. Но здесь возникает комплекс вопросов, связанных как раз с различными подходами к принципам интеграции, с разным пониманием закономерностей, взаимосвязей, позволяющих говорить о единой системе. Проблема правопонимания постепенно переходит в эту новую плоскость, где основным становится вопрос о философском основании, позволяющем рассматривать право и в его различных проявлениях и в его единстве одновременно.[160]160
  По вопросу типологии правопонимания см. также: Оль П. А. Эмпирическая и теоретическая типология правопонимания: проблема видового соотношения. Тезисы выступления на «Круглом столе» // История государства и права. 2003. № 6; Оль П. А., Сальников М. В. Типология правопонимания в отечественной юридической науке: понятие, основные критерии и подходы // Вестник Уфимского юридического института МВД России. 2003. № 2 (19).


[Закрыть]

Глава 2
Формирование понятий о праве в истории политико-правовой мысли

§ 1. Правопонимание Античности: от эмпирического восприятия к теоретическому пониманию права

Первые представления о праве и понятия правового феномена начинают формироваться в эпоху Античности. На этом этапе они представляют собой весьма примитивные формы отражения правовой реальности, свойственные для сложившегося на тот период мифологического мировосприятия. В основном правовосприятие этой эпохи представляет собой некий результат обобщений эмпирических сведений о формирующемся правовом феномене. Причем оценка этих сведений осуществлялась через призму античной мифологии, что предопределяло дуалистическое восприятие системы социального регулирования. Кроме того, дуализм этот был предопределен особенностями восприятия природного и общественного, т. е. того, что не в силах человеческой власти, и того, что человек в силах изменять, на что он способен оказывать то или иное влияние.[161]161
  См. также: Оль П. А. Генезис и эволюция правопонимания: от Античности до Нового времени // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2003. № 1 (17). СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2003.


[Закрыть]

В своем понимании природного, т. е. естественного начала мыслители античности исходили из восприятия природы как гармонии и соразмерности, управляющей не только движением звезд, сменой времен года, климатом, растительным и животным миром, но также и социально-политическими институтами.[162]162
  Федорова М. М. Классическая политическая философия. М., 2001. С. 99.


[Закрыть] В учениях древнегреческих философов соответствие природе рассматривалось как критерий справедливости в этике, политике, законодательстве.[163]163
  Нерсесянц В. С. Философия права: Учебник для вузов. М., 2001. С. 403.


[Закрыть] В свою очередь справедливость понималась как всеобщий божественный порядок.[164]164
  Альбов А. П. Масленников Д. В., Сальников М. В., Ревнова М. Б. Становление философии права в эпоху Античности и Средневековья (софисты, Сократ, Платон, Аристотель, эпикурейцы, Цицерон, римские юристы, Фома Аквинский) // История философии права. СПб., 1998. С. 14.


[Закрыть] Еще Гераклит и Демокрит усматривали первооснову общественных отношений в природе.[165]165
  Подробно об этом см.: Лурье С. Я. Демокрит. Тексты. Перевод. Исследования. Л., 1970; Виц Б. Б. Демокрит. М., 1979. С. 118–124; Кессиди Ф. X. Гераклит. М., 1982. С. 173–175; Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции. М., 1979 и др.


[Закрыть]

Понятие об естественном праве в архаической римской юриспруденции формируется именно под влиянием греческой философии,[166]166
  Подробнее об этом см.: Бернацкий Г. Г. Развитие представлений о природе естественного права в истории правовой мысли. Автореф. дис… докт. юрид. наук. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2001. С. 17.


[Закрыть] но дуализм естественного и положительного начал у римских юристов прослеживается наиболее отчетливо. Римские юристы, по сути, впервые разграничили право на естественное и позитивное, а кроме того, перенесли эту теоретическую модель в сферу практической деятельности (мыслители Древней Греции лишь обозначили само направление). «Получив свою первую формулировку в учениях греческих философов, – писал по этому поводу И. А. Покровский, – идея естественного права уже у римских юристов приобрела серьезное практическое значение: естественное право и справедливость, jus naturale и aequitas, часто рассматриваются ими как источники гражданско-правовых норм и оказывают влияние на толкование этих последних. Вытекая из самой природы вещей, из самого мирового разума, естественное право, в представлениях римских юристов, стоит, конечно, над правовыми системами отдельных национальностей, составляет некоторое общенародное право – jus gentium, и потому идея естественного права много способствует… процессу превращения римского права в право универсальное».[167]167
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 61.


[Закрыть]

Вместе с тем в рамках древнеримской юриспруденции еще не существовало четкого разграничения понятий права и закона. Закон интерпретировался римскими юристами как действующая повсюду (в природе, в обществе, в государстве) божественная воля. Но лишь в государстве человек оказывался соучастником Божьего дела и по мере своих слабых сил мог также создавать законы, более или менее соответствующие Божественным образцам.[168]168
  Поляков А. В. Петербургская школа философии права и задачи современного правоведения // Правоведение. 2000. № 2. С. 7.


[Закрыть]

Но так как эти законы не всегда отвечали потребностям самой жизни, возникала необходимость обращения к иным источникам.[169]169
  «Уже в период правления царя Сервия Туллия формируется понятие „закон“, отличное от норм социальной регуляции, которые сами римские юристы называли „обычаями предков“ и „царскими комментариями“ к сакральному праву. Закон в этот период преимущественно понимался как „божественная воля“, а само право формируется преимущественно в сакральной форме. Поэтому и само право разрабатывалось специальными государственными жрецами: авгурами, понтификами и фециалами…
  Классическое понятие «закон» (lex), как оно отражено в «Институциях» Гая (I.3), складывается в конце VI – первой половине V в. до н. э. в результате сословно-классовой борьбы патрициев и плебеев, которая достигла в это время особого накала. Писаный закон как "приказ народа" противопоставляется патрицианским "обычаям предков" и становится, с одной стороны, главным оружием плебса за равноправие, с другой – явным выражением социального договора стабильности» (Кофанов Л. Л. Возникновение и развитие римского права в VIII–V вв. до н. э. Автореф. дис… докт. юрид. наук. М., 2001. С. 16).


[Закрыть] Этим обусловливалось то, что при решении конкретных вопросов римские юристы апеллировали к определенным основополагающим началам. Во-первых, они исходили из принципа общепринятости, т. е. объясняли принятое решение тем, что так поступают все народы. Во-вторых, они обосновывали необходимость тех или иных действий чувством справедливости. В-третьих, соответствующие решения объяснялись тем, что иначе поступать нельзя, не вступив в противоречие с естественным порядком вещей.[170]170
  Шершеневич Г. Ф. История философии права. СПб., 2001. С. 115.


[Закрыть]

Таким образом, суть естественного права (jus naturale) в трактовке римских юристов сводилась фактически к непротиворечию чувству справедливости, законам природы, утверждению общих для всех законов, имеющих своим источником природное (божественное) естество.[171]171
  Федорова М. М. Классическая политическая философия. М., 2001. С. 99.


[Закрыть] При этом, безусловно, следует оговориться, что это лишь самое общее современное представление о понимании римскими юристами феномена естественного права.[172]172
  На самом деле феномен естественного права весьма неоднозначно интерпретировался римскими юристами, на что неоднократно обращалось внимание в юридической науке. Вот, например, что по этому поводу пишет Г. Ф. Шершеневич: «От греческой философии приняли юристы римское представление о jus naturale. В сохранившемся воззрении знаменитого юриста Ульпиана проглядывает полная неуясненность этого понятия. С одной стороны, jus naturale является правом, вытекающим с необходимостью из насущных потребностей всего живого мира. Поэтому такое право определяет поведение и жизнь так, как и животных, это то право quod natuta omnia animalia docuit. Законы природы смешиваются с нормами права. С другой стороны, по взгляду Ульпиана, jus naturale имеет применение только к человеческим отношениям, так как подобные поступки, как воровство, расторжение брака, не могут быть совершены животными.
  Что же является источником этого естественного права? Римские юристы ссылаются на вечный разум стоиков, которому придают naturalis ratio. Таким образом, естественное право отличается от общенародного, потому что первое основывается на естественной необходимости, а второе – общепризнанности… Однако при ближайшем рассмотрении этих различий последние значительно теряют в своей резкости. В самом деле, какая причина тому, что все народы принимают известный институт? Не потому ли именно, что он отвечает необходимости, что он естествен? Юрист Гай, не колеблясь, отвечает, что в основе jus gentium лежит naturalis ratio. В таком случае jus gentium сливается cjus naturale. Если естественное право вытекает необходимо из требований природы, то оно не может быть чуждо и римскому jus civile.
  Когда нельзя сослаться ни на естественную необходимость, ни на общепризнанность нормы, остается еще одно средство – прибегнуть к чувству справедливости (aequitas). Конечно, это мерило с течением времени, с изменением умственного и нравственного мировоззрения подвергалось само изменению. Хотя римские юристы в оправдание своих решений не раз ссылались на aequitas, но они не дали нам определения этого понятия. По-видимому, под этим именем они понимали то, что бессознательно подсказывало, как следует поступать, чтобы точным применением положительного права не встать в противоречие с чувством справедливости. Из неоднократно встречающегося выражения naturalis aequitas можно думать, что в представлении римских юристов aequitas не отличалось резко от естественного права» (Шершеневич Г. Ф. История философии права. СПб., 2001. С. 116–117).


[Закрыть]

Следует также отметить, что немаловажное место в понимании естественного права занимали естественные, витальные потребности самого человека, которые стали рассматриваться применительно к социальной сфере.[173]173
  В. А. Бачинин характеризует витальность человека как «совокупность врожденных свойств и способностей, обеспечивающих его жизнь в природе. Взятый в витальном измерении, человек выступает как живое, телесное существо, как организм, находящийся во власти естественных законов, подчиненный воздействиям механизмов биологической детерминации. Как индивидуум, т. е. как неделимая часть природы, человек не обладает свободой в ее социально-этическом понимании, а полностью зависит от требований естественной необходимости.
  В содержание витальности входят такие естественные свойства человеческого организма, как телесность, генетика, инстинкты, чувственность, безусловные рефлексы, сексуальность, половозрастные особенности, смертность, биоритмы, двухполушарный мозг, подсознание, врожденные особенности психики. Все это, взятое в целом, составляет естественную, бессознательную основу человеческого существования, связанную с землей, природой, космической жизнью. Взятый в витальном измерении, человек выступает как часть естественного мира» (Бачинин В. А. Философия права и преступления. Харьков, 1999. С. 250).


[Закрыть] В этой связи совершенно верным представляется замечание о том, что в естественном праве находит свое отражение индивидуалистическая тенденция античного праворазвития, согласно которой все люди свободны и равны.[174]174
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 61–62.


[Закрыть] Глубинную основу индивидуализма составляет, прежде всего, объективная необходимость человека в обеспечении своих жизненно важных, естественных (природных) потребностей, которые часто ставятся выше общественных интересов. Таким образом, противоречие индивидуального и общественного (публичного) интересов, на которое столь часто обращали внимание мыслители различных эпох, имеет свои глубокие истоки в противоречии естественного, природного, биологического начала, с одной стороны, и общественного, социального – с другой.

Исходя из понимания природы как всеобщего божественного порядка, римские юристы соответственно понимали и витальные, природные потребности человека как часть этого порядка и, следовательно, естественное право в известном смысле выступало в их понимании как форма выражения и закрепления этих естественных потребностей. По всей видимости, именно здесь берет истоки получившая впоследствии свое теоретическое развитие идея естественных и неотъемлемых прав человека как неких вечных и неизменных данностей, подлежащих обязательному государственному признанию и закреплению в законодательстве (позитивированию). Вместе с тем следует отметить, что несмотря на указанные предпосылки, естественное право в античную эпоху рассматривается прежде всего как определенный порядок (некоторым образом соотносимый с современным пониманием объективного права) и специально не переносится на отдельных лиц, т. е. еще не находит своей четкой интерпретации как субъективное. Это произойдет лишь в Новое время.

Резюмируя анализ понимания естественного права римскими юристами, И. В. Михайловский выделяет следующие черты, характеризующие это право: «1) вечность, неизменность и разумность; 2) оно – основа положительного права и 3) оно критерий для его оценки и надлежащих улучшений».[175]175
  Михайловский И. В. Очерки философии права. Т.1. Томск, 1914. Цит. по: Русская философия права. Антология. СПб., 1999. С. 283.


[Закрыть] Таким образом, сфере сознательной человеческой деятельности, правилам общежития, исходящим от самого человека (jus positivum) противопоставляется природное, естественное начало (jus naturale). Причем, как уже отмечалось, социальное и природное начало в праве могут быть поняты только одно через другое и в этом смысле они составляют определенное двуединство, которое на рассматриваемом этапе развития политико-правовой мысли характеризуется вторичностью позитивного права, его производностью от естественно-правовых (божественных) начал. «Праву действующему и положительному, которое считается продуктом произвольного человеческого установления, противопоставляется право естественное, jus naturale, представляющееся отражением абсолютного мирового разума или правящей миром божественной сущности. Право положительное начинает подвергаться оценке с точки зрения права естественного, и перед человеческой мыслью развертывается целый ряд вопросов совершенно иного порядка, чем те, с которыми имеет дело догматика права. Если для последней положительное право имеет конечное и самодовлеющее значение, то для доктрины естественного права оно только предмет оценки, нечто подлежащее либо утверждению, либо отрицанию в зависимости от его согласия или несогласия с абсолютными началами разума и справедливости».[176]176
  Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. М., 2001. С. 61.


[Закрыть]

§ 2. Правопонимание Средневековья и Ренессанса: дуализм божественного и человеческого права

Дуализм естественного и позитивного (установленного человеком) права, свойственный античным политико-правовым воззрениям, с распространением христианства принимает новые формы. Правопонимание Средневековья и Ренессанса характеризуется дуализмом божественного и человеческого начал. Причем в эпоху Средневековья в понимании права, безусловно, превалирует божественное начало, а в ренессансных воззрениях приоритет начинает отдаваться именно человеческому, земному в праве, хотя, следует подчеркнуть, что еще не отрицается и существенная роль божественного волеустановления.

С эпохой Средневековья неразрывно связывается возвышение христианской идеологии, а также пик политического могущества, достигнутого католической церковью. Развитие философской мысли в этот период происходит в контексте теологического мировосприятия. В политико-правовых учениях Средневековья получили отражение противоречия и столкновения неустанно соперничавших политических сил: церковной власти, класса феодалов, с одной стороны, и светской государственной власти, класса нарождающейся буржуазии – с другой.[177]177
  Сус Я. Средневековая философия // История философии в кратком изложении. М., 1991. С. 200–201.


[Закрыть] Это противоречие с закономерностью проявилось в теократических учениях, противопоставляющих соответственно Божественный закон закону земному, человеческому.

В отличие от античного натурализма христианство отводит Богу место не просто вне природы, но и над ней. «Естественное право – одна из центральных категорий античной мысли – в христианстве получает свою институциональную опору только через Церковь и в качестве производной права божественного».[178]178
  Там же. С. 218–219.


[Закрыть] Дуализм божественного (внеземного) и человеческого (земного), выступает краеугольным камнем правопонимания рассматриваемой эпохи. Представляется, что именно поэтому «в эпоху Средневековья идея естественного права оставалась недостаточно ясной с теоретической точки зрения и с точки зрения возможностей ее практического применения».[179]179
  Бернацкий Г. Г. Развитие представлений о природе естественного права в истории правовой мысли. Автореф. дис…. докт. юрид. наук. СПб., 2001. С. 11.


[Закрыть]

Определяющим фактором научного средневекового мышления стало учение Аврелия Августина, которое оказало влияние на всю Западную Европу. В теологических воззрениях мыслителя противопоставляются друг другу абсолютная вечность бога и реальная изменчивость материального и человеческого мира, «Град божий» и «Град земной».[180]180
  Федорова М. М. Классическая политическая философия. М., 2001. С. 43.


[Закрыть] Отсюда выводится и дуализм некоего вечного, божественного закона и закона земного.[181]181
  См., например: Августин Аврелий. Исповедь // Августин Аврелий. Исповедь: Абеляр П. История моих бедствий / Пер. с лат. М., 1992. С. 25.


[Закрыть] Следует отметить, что св. Августин фактически задал общее направление христианского правопонимания, но в целом для этого мыслителя «была характерна умеренная позиция по вопросу о соотношении духовной и светской властей».[182]182
  Мартышин О. В. Августин Блаженный // История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под ред. О. В. Мартышина. М., 2004. С. 80.


[Закрыть] Свое же развитие и наиболее полное истолкование идея божественного закона в своем противопоставлении закону человеческому получила в учениях Фомы Аквинского – одного из наиболее ярких представителей схоластики.[183]183
  Схоластика представляла собой «догматическое, формализованное учение, основанное на авторитете официально признанной интерпретации священных писаний. Подход схоластов – рационалистический, формально-логический. Совершенствуя мастерство и изобретательность логических умозаключений, религиозные философы подтверждали догматы веры. Схоластика – это попытка рационального доказательства иррациональных истин. Тогда появилось выражение: «Философия есть служанка богословия». (Мартышин О. В. Фома Аквинский // История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под ред. О. В. Мартышина. М., 2004. С. 80–81).


[Закрыть]

В теоцентрическом учении Аквината закон понимался как «предписание действующего разума главы, который руководит каким-то совершенным сообществом».[184]184
  Thomas Fquinas. Summe der Theologie Zusammengefa Bt. Eingel. und erlaut. von Joseph Beknhart. Bd. 1–2. Bd. 2. Leipzig. 1934. S. 432–437. Цит. по: История философии права. СПб., 1998. С. 75.


[Закрыть] При этом строилась следующая иерархия законов: «вечный закон», «природный закон» и «человеческий закон».

Вечный закон есть, по сути, выражение Божественного разума. Обосновывая центральное положение о вечном законе, св. Фома указывал, что «все сообщество единого мира управляется Божественным разумом. И именно поэтому имеет вес закона разумность управления вещей, как она присутствует в Боге, главе всеединства. А так как Божественный разум ничего не воспринимает из времени, а имеет вечную врожденность… то получается, что подобный закон следует назвать вечным».[185]185
  Там же.


[Закрыть]

Природный закон, по Аквинату, есть своего рода отражение предписаний вечного закона в человеческом сознании, участие разумного создания в вечном законе. «Еще более отчетливо, чем все остальное, – пишет св. Фома, – подчиняется Божественному провидению разумное создание, в той мере, в какой оно само участвует в провидении, предвидя для себя и других. Поэтому и оно участвует в вечном разуме, благодаря которому оно имеет естественную склонность к подобающему действию и подобающей цели. И такое участие в вечном законе разумного создания называется естественным законом».[186]186
  Там же. С. 76.


[Закрыть]

Человеческий закон Фома Аквинский выводит из вечного закона через закон естественный. В этой связи теолог проводит аналогию с познавательной деятельностью: «как познающий разум делает на основании естественных известных недоказуемых исходных положений выводы в различных науках, знание которых не является для нас естественно присущим, а находится через старание разума, так, необходимым образом, и человеческий разум должен исходить из требований природного закона некоторым образом как из своего рода всеобщих и недоказуемых исходных положений, чтобы более точно принять свое решение. И эти особые частные решения, найденные в соответствии с человеческим разумом, называются человеческими законами…»[187]187
  Там же. С. 77.


[Закрыть]

Из вышеизложенного представляется возможным сделать вывод, что, несмотря на предлагаемую Аквинатом иерархическую триаду законов, так называемому «природному закону» отводится роль некоего опосредующего звена, которое, по сути, является вспомогательным во всей этой теоретической конструкции. «Природный закон» есть не что иное, как внешнее проявление вечного, божественного закона, который в свою очередь противопоставляется несовершенному закону человеческому. При этом природа не является чем-то вечным и неизменным, она меняется в зависимости от божественного волеизъявления. Таким образом, некоторые положения естественного права могут быть изменены и отменены в соответствии с требованием времени. «Тем самым, – отмечает в этой связи Д. Ллойд, – полностью восстанавливался авторитет созданного человеком права в качестве основного инструмента светского правления. Это достигалось как посредством заполнения пробелов в естественном праве, так и путем дальнейшего развития презюмируемых естественно-правовых принципов, касающихся многих сфер человеческих отношений, которые не подлежали прямому регулированию естественным правом, но в отношении которых оно содержало лишь некие общие указания».[188]188
  Ллойд Д. Идея права. М., 2002. С. 92.


[Закрыть]

Теоцентрическое мировоззрение Средневековья выступало своего рода идеологическим обоснованием института католической церкви и папства, которые, стремясь сохранить свое влияние, были заинтересованы в сепаратизме и междоусобных войнах.

Поощряемая римской курией феодальная раздробленность существенно препятствовала развитию экономических отношений.[189]189
  Мамут Л. С. Политические и правовые учения в западной Европе в период начавшегося разложения феодализма // История политических и правовых учений / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1983. С. 136.


[Закрыть] Поэтому класс нарождающейся буржуазии выступил в поддержку идей абсолютизма, сильного централизованного государства. «В борьбе со средневековым теократизмом на первый план культуры Ренессанса выступают гуманистические, антропоцентрические мотивы. Презрение к земному естеству заменяется признанием творческих способностей человека, разума, стремления к земному счастью».[190]190
  Сус Я. Философия Ренессанса // История философии в кратком изложении. М., 1991. С. 290.


[Закрыть] В эпоху Ренессанса соответственно происходит и качественное смещение акцента в понимании феноменов «право» и «государство», что обусловлено переходом от теоцентрического к антропоцентрическому мировоззрению. По точному выражению К. Маркса, «Макиавелли, Кампанелла, а впоследствии Гоббс, Спиноза, Гуго Гроций вплоть до Руссо, Фихте и Гегеля стали рассматривать государство человеческими глазами и выводить его естественные законы из разума и опыта, а не из теологии».[191]191
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 111.


[Закрыть]

Свойственный Средневековью провиденциализм в политико-правовой мысли Ренессанса постепенно сменяется волюнтаристскими тенденциями. Лейтмотивом ренессансного миропонимания является идея о том, что человек не может слепо следовать «божественному провидению» и должен встать лицом к лицу с действительностью, рассчитывать на свои собственные силы, определяя свою судьбу. Такое восприятие действительности не могло не отразиться на понимании права. Право, в основном отождествляемое с законом, рассматривается как волеизъявление, властное веление господина. Осознанная политико-правовой мыслью необходимость становления централизованных государств предопределяла особую роль монарха как лица, способного воплотить идею абсолютизма в жизнь. Наиболее яркими представителями абсолютистских учений традиционно считаются Н. Макиавелли и Ж. Воден.

В политико-правовой мысли рассматриваемого периода право, отождествляемое с законом, – это, по сути, обеспечиваемая государственным принуждением воля суверена. Такое правопонимание, в частности, получило свое отражение в блестящем по выражению сути высказывании Н. Макиавелли: «Власть государя должна покоиться на крепкой основе, иначе она рухнет. Основой же власти во всех государствах… служат хорошие законы и хорошее войско. Но хороших законов не бывает там, где нет хорошего войска, и наоборот, где есть хорошее войско, там хороши законы, поэтому, минуя законы, я перехожу прямо к войску».[192]192
  Макиавелли Н. Государь: Сочинения. М., 1998. С. 80–81.


[Закрыть] Религиозным же догматам, занимающим главенствующее место в рамках теократического правовосприятия, Н. Макиавелли «противопоставил в качестве основы политики природу и интересы человека».[193]193
  Мартышин О. В. Н. Макиавелли // История политических и правовых учений. Учебник для вузов / Под ред. О. В. Мартышина. М., 2004. С. 109.


[Закрыть]

Несмотря на обозначенную общую тенденцию в правопонимании Ренессанса, связанную с переоценкой роли волевого фактора, не следует примитивизировать сложный качественный переход от провиденциализма к волюнтаризму в политико-правовой мысли. Божественное начало, безусловно, сохраняется, к нему будут апеллировать и более поздние учения. Но речь идет, прежде всего, о начале неотвратимого вытеснения божественного закона законами человека и природы.

Так, например, Ж. Боден, считающийся основоположником учения о суверенитете и явно склонный к преувеличению воли монарха в процессе регулирования общественных отношений, все-таки отводил важнейшее место провидению. Но божественное начало в его учении постепенно начинает отходить на второй план, уступая место законам природы. Так, по мнению Ж. Бодена, «суверенитет, данный государю на каких-то условиях и налагающий на него какие-то обязательства, не является собственно ни суверенитетом, ни абсолютной властью, если только то и другое при установлении власти государя не происходят от закона бога или природы. Что касается законов божеских и естественных, то им подчинены все государи земли, и не в их власти нарушать эти законы, если они не хотят оказаться повинными в оскорблении божественного величества, объявив войну богу, перед величием которого все монархи мира должны быть рабами и склонять голову в страхе и почтении. Следовательно, абсолютная власть государей и суверенных властителей никоим образом не распространяется на законы бога и природы. Если мы скажем, что абсолютной властью обладает тот, кто не подчиняется законам, то на всем свете не найдется суверенного государя, так как все государи на земле подчинены законам бога и природы и многим человеческим законам, общим всем народам… Однако необходимо, чтобы суверены не подчинялись повелениям других людей и чтобы они могли давать законы подданным и отменять, лишать силы бесполезные законы, заменяя их другими, чего не может совершать тот, кто подчинен законам и людям, которые имеют право ему повелевать».[194]194
  Les six livres de la republique de J. Bodin. Angevin. A. Lyon, par Jeoques du Puis, MDLXXX. Цит. по: Антология мировой философии. В 4 т. Т. 2. 1970. С. 146.


[Закрыть]

Несмотря на некоторую противоречивость рассмотренных выше учений, с определенностью можно констатировать их общую волюнтаристскую направленность, обусловившую понимание права как волю законодателя.[195]195
  См., также: Оль П. А. 1) Генезис и эволюция правопонимания: от Античности до Нового времени // Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России. 2003. № 1 (17). СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2003; 2) Правопонимание Средневековья и Ренессанса: дуализм божественного и человеческого права // История государства и права. 2004. № 3. «Юрист».


[Закрыть]