Текст книги "Правопонимание: от плюрализма к двуединству"

§ 4. Установление «исходной категории» при исследовании генезиса права как основополагающее начало унификации научного правопознания

В юридической науке широкое распространение получил методологический подход, в соответствии с которым процесс правопознания следует осуществлять через установление некой исходной категории, которая представляет собой отправное начало в познании права, содержит своего рода «генетический код», предопределяющий дальнейшее развитие, развертывание теории. Обращение к такой категории, по мнению некоторых авторов, должно стать начальной точкой для научной дискуссии, развернувшейся вокруг проблемы правопонимания.

И действительно, следует констатировать, что почти всякая научная теория выстраивается вокруг самой элементарной, простейшей категории, но элементарной, конечно, не в смысле простоты понимания, а в смысле первичности, неделимости, неразлагаемости на элементы. Например, для экономической теории такой категорией является «товар», в этических учениях «наиболее общим понятием, отражающим специфику нравственности в целом, является категория добра (вместе с противоположной категорией зла)»[61]61
  Мораль и этическая теория. М., 1974. С. 209.


[Закрыть] и т. д.

Существует ли исходная категория в теории права? Постараемся ответить на этот вопрос.

Советская юридическая школа, во многом предопределившая развитие современной правовой науки, следуя марксистской традиции, придавала важное значение построению категориального аппарата. Она исходила из того, что логическим выражением знаний о предмете служат те понятия и категории, которыми оперирует теория государства и права. Однако эти понятия и категории, взятые в отдельности, не составляют еще ни теории, ни науки, так как в этом случае они не обладают достаточной доказательственной силой и не могут выразить конкретной истины. Объективная истина достигается тогда, когда они представлены в определенной системе: взаимосвязаны и составляют научную теорию. Причем не любая связь понятий, категорий и суждений образует теорию. Научная теория имеет место в том случае, если подытоженные ею знания развернуты в понятийной форме и через систему абстрактных категорий дают конкретное представление о сущности изучаемого явления, о закономерностях его развития и формах проявления.

Знания, выражаемые отдельными категориями и понятиями, в составе теории организуются, достигают той полноты и определенности, которые позволяют использовать их в практической деятельности и для получения новых результатов в познании предмета теории. Достоверные знания научная теория выражает в развернуто-конкретной и системно-понятийной форме, отвечая на вопрос о сущности предмета познания. «Именно постольку, поскольку система понятий может быть интерпретирована как одно (развитое) понятие сущности предмета, эта система понятий представляет собой теорию».[62]62
  Васильев А. М. Правовые категории. М., 1976. С. 37.


[Закрыть]

Такой ход мысли вытекал из гегелевского метода исследования науки. Но если Гегель полагал, что им найден универсальный метод исследования любой науки, то К. Маркс считал, что метод служит лишь для постижения «специфической логики специфического предмета».[63]63
  В работе «К критике гегелевской философии права» К. Маркс писал: «Подлинно философская критика современного государственного строя не только вскрывает его противоречия как реально существующие, но и объясняет их; она постигает их генезис, их необходимость. Она их постигает в их специфическом значении. Это понимание состоит, однако, не в том, чтобы, как это представляет себе Гегель, везде находить определения логического понятия, а в том, чтобы постигать специфическую логику специфического предмета» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 1. С. 325).
  Ту же мысль К. Маркс проводит в письме к Руге: «Критик может, следовательно, взять за исходную точку всякую форму теоретического и практического сознания и из собственных форм существующей действительности развить истинную действительность как ее долженствование и конечную цель» (Там же. С. 380).


[Закрыть] Отсюда правоведами-марксистами выстраивалась зависимость между представлениями о логике и овладением самой теорией. Вместе с тем, несмотря на понимание того, что логика теории права детерминирована ее предметом и верна лишь постольку, поскольку правильно отражает особенности существа, развития и функционирования права как общественного явления, исходное основание все-таки выводилось разное. Так, например, Е. Б. Пашуканис это основание видел в субъекте права,[64]64
  Пашуканис Е. Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 85.


[Закрыть] П. И. Стучка связывал возникновение права с частной индивидуальной собственностью на землю,[65]65
  Стучка П. И. Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 532.


[Закрыть] И. П. Разумовский, ссылаясь на два замечания, высказанные К. Марксом, предпосылки формирования права видел во владении.[66]66
  Разумовский И. П. Проблемы марксистской теории права. М., 1925. С. 18.


[Закрыть] Преодолевая превращение И. П. Разумовским исходного понятия в главное, В. Б. Казаков попытался провести ревизию этой идеи и развить этот подход дальше. Л. И. Спиридонов также принимал за исходную абстракцию при установлении логики развертывания правовых категорий понятие владения, но несколько иначе и на других основаниях.[67]67
  Спиридонов Л. И. Социальное развитие и право. Л., 1973. С. 43.


[Закрыть]

Соглашаясь с тем, что построение системы категорий основывается на определенных исходных понятиях, являющихся наиболее элементарными и одновременно наиболее всеобщими, М. Ф. Орзих предлагал избрать «для теории права категорию «свобода» (в смысле степени свободы правотворчества в пределах социальной необходимости и объема свободы личности, общности людей в выборе вариантов поведения в пределах юридических возможностей)». Поэтому ученый считал, что развертывание правовых категорий имеет смысл начать с категории правотворчества, затем перейти к категориям, выражающим сущность и содержание права, далее к категориям, фиксирующим структуру системы права, а в итоге раскрыть категорию механизма правового регулирования.[68]68
  Орзих М. Ф. Содержание методологии юридической науки // Правоведение. 1973. № 1. С. 24.


[Закрыть]

Г. С. Остроумов в отличие от отмеченных выше взглядов предлагает иное определение исходного пункта системы правовых категорий и другую последовательность их развертывания. Он формулирует общую идею своей конструкции следующим образом. «Применительно к правосознанию можно сделать вывод о том, что простейшей и в этом смысле основной элементарной его категорией является категория юридического права (правомочия), которому соответствует юридическая обязанность, или, иначе говоря, категория простейшего правового отношения.

В самом деле, из этой простейшей правовой категории, как из зародыша, могут быть развиты все более сложные категории: право в объективном и субъективном смысле, правопорядок, законность и такие понятия, как правомерное и неправомерное, законное и противозаконное, юридическое и неюридическое».[69]69
  Остроумов Г. С. Правовое осознание действительности. М., 1969. С. 119–120.


[Закрыть]

Из показанного разброса мнений видно, что различие было обусловлено разными источниками и подходами в определении исходного начала. Одна часть категорий, связанная с субъектом и его правомочиями, вызревала из этики и поэтому их природа раскрывается через отношение нравственности к праву. Что касается другой части, то в них больше отражается детерминированность права внешними факторами. Для подтверждения такого вывода остановимся на анализе подхода, апеллирующего к категории «владение», тем более что этот подход был предопределен напутствием К. Маркса.

Позиция сторонника обозначенной точки зрения В. Б. Казакова строилась на замечаниях К. Маркса, которые касались:

Во-первых, «неспособности права к саморазвитию, т. е. к развитию "из себя", из своих внутренних потенций, содержащихся в границах права как такового, вне зависимости от форм его содержания, опосредствуемых правом как явлением, надстраивающимся над этими общественными отношениями».[70]70
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 3. С. 64.; Т. 13. С. 6.


[Закрыть]

И, во-вторых, того, что «Гегель правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения субъекта».[71]71
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 46. Ч. 1. С. 38.


[Закрыть]

Отсюда В. Б. Казаков приходит к выводу, что «за основу в исследовании генезиса права необходимо принять то общественное отношение, которое, будучи способно к саморазвитию, в определенный исторический период по необходимости обретает правовую форму, оборачивается правовым отношением. Иными словами, проблема генезиса права предстает проблемой исходного, т. е. исторически первого отношения, опосредствуемого правом».[72]72
  Казаков В. Б. Проблема исходной категории в исследовании генезиса права // Вестник ЛГУ. Сер. 6. 1987. Вып. 1 (6). С. 81.


[Закрыть] В качестве такого отношения ученый выделяет «частное индивидуальное владение, владение патриархальной семьи, которое, будучи особенной формой частного владения средствами производства, является той исторически первой его формой, которая, тем не менее, содержит в себе все необходимые признаки частного владения вообще, все признаки искомой абстракции частного владения, не способного к существованию иначе, как в форме правового отношения».[73]73
  Там же. С. 82.


[Закрыть]

Однако такое толкование владения вступает в противоречие с концепцией собственности как триединства владения, пользования и распоряжения. Для чего В. Б. Козакову пришлось отреагировать сетованием на язык юридической науки: «Позитивизм этой концепции, предназначенной скорее для практической утилизации указанных положений юристом, специалистом в области правоприменительной деятельности, чем для раскрытия действительных понятий владения и собственности, оставляет открытым вопрос о правильном, объективном понимании этих общественных явлений. И решение данного вопроса затрудняется прежде всего тем, что он не находит адекватного ему отражения в языке юридической науки». Правда, при этом автор поясняет, что в триединстве «однозначно закреплены функции отражения элементов деятельности за понятиями «пользование» и «распоряжение», а простой момент единства человека и вещи – за понятием «владение». На уровне правовой формы собственности (субъективных прав и обязанностей) эта ситуация столь же однозначно воспроизводится в понятиях права владения, права пользования и права распоряжения».[74]74
  Там же. С. 83.


[Закрыть]

Таким образом, если стремление К. Маркса найти простейшую форму связи между политикой и экономикой вполне могло удовлетвориться элементарной категорией владения, то стремление В. Б. Казакова увидеть во владении исходную категорию права фактически вело последнего лишь в лоно социологической школы, раскрывающей сущность права через правоотношение.

Действительно, этот путь позволяет увидеть и вещные отношения, и отношения между людьми по поводу предмета. Только этим не исчерпывается само право во всех этих проявлениях. Даже диалектичность природы, «юридической формы владения, к тому или иному способу производственной деятельности человека, выступающей созиданием одних вещей (продуктов производства) и одновременно потреблением массы других вещей»,[75]75
  Там же. С. 85.


[Закрыть] которую ученый упомянул для подтверждения своей правоты, подтвердило лишь богатство категории отношения. Но, как известно, отношение нуждается в установлении главного отношения, т. е. опять же раскрытия сущности, где как раз и происходит схождение или расхождение разных подходов к пониманию права. Все это говорит о том, что выбор отношений скорее характеризует основу того или иного типа правопонимания, чем решает проблему начала как исходного предмета исследования. Хотя, полемизируя с И. П. Разумовским и указывая на то, что тот исходное понятие превращал в главное, В. Б. Казаков сам не заметил, как совершил превращение исходного в простое.

Другую развернутую систему предлагал Л. И. Спиридонов. Он также считал, что система правовых категорий определяется диалектикой образования правовых форм в истории общества. Но в своей конструкции логического воспроизведения развития правовой формы в качестве основы всех проявлений права Л. И. Спиридонов рассматривает отношения обмена (обращения) как определенный момент общественной системы производства. «Итак, – отмечал в этой связи ученый, – появление на месте кровнородственных связей обмена как средства объединения людей в новый тип общества и, следовательно, замена личных отношений родства общественными – такова первая и самая общая предпосылка возникновения права».[76]76
  Спиридонов Л. И. Теория государства и права. М., 2001. С. 86.


[Закрыть]

При этом анализ правогенеза Л. И. Спиридонов проводил, опираясь на фактор, образующий непосредственную основу юридических явлений, – экономической формы обмена. На этой основе через ряд опосредований устанавливается взаимоположение права в определенной общественной системе. Если рассматривать концепцию Л. И. Спиридонова в таком аспекте, то ее можно назвать обменной теорией становления права, применительно к которой создается соответствующая логическая система правовых категорий.

Смысл предложенного Л. И. Спиридоновым решения вопроса о специфической логике происхождения права состоит в том, что он строит юридические эквиваленты системы логических категорий подобно тому, как они представлены в гегелевской философии. Отсюда, показывая процесс становления и развития правовой формы, Л. И. Спиридонов следует по ступеням больших и малых «триад» гегелевской «Науки логики», частично воспроизводя понятийную систему и используя терминологию «Философии права» Гегеля. Понятие «владение» как исходная абстракция выступает у него эквивалентом категории «бытие». Идя таким путем и указывая на юридические аналоги категории «наличное бытие» и «для – себя – бытия», он дает определения качества правовой формы, затем ее количества и меры, переходя, наконец, к выяснению последовательности становления сущности права и рассматривая ее в аспекте логических категорий «основа – явление – действительность». Таким образом, ступени гегелевской логики становятся логическими ступенями развития сущности права вплоть до того момента, когда оно начинает выступать как действительность.[77]77
  Подробно см.: Спиридонов Л. И. Социальное развитие и право. Л., 1973.


[Закрыть]

Однако если вернуться, например, к категории «собственность», которая определяется через единство трех компонентов – владения, пользования, распоряжения, то обнаружится, что каждый компонент значим для логики юридической теории, тогда как в экономическом исследовании последние два не обязательно учитывать. Следовательно, строго построения логики права из экономического анализа достичь также невозможно.

Таким образом, в предлагаемых решениях обнажается дальнейший сдвиг от задачи установления универсальной исходной категории к толкованию сущности. И как следствие правоведы вынуждены были занимать классовую позицию каждый раз, как только приходилось корректировать ее с установками К. Маркса. А марксизм последовательно и неуклонно вел к материалистическому обоснованию политики, т. е. признанию первичной природы, действующей помимо воли и сознания человека.

В «Критике Готской программы» К. Маркс сделал следующий вывод: «Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества».[78]78
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 19. С. 19.


[Закрыть] Следуя этому положению, правоведы-марксисты увидели в нем «важнейшие детерминанты, ограничивающие поле законодательных возможностей».[79]79
  Шаргородский М. Д. Право и объективные законы общественной жизни // Правоведение. 1972. № 5. С. 101.


[Закрыть] Это в свою очередь послужило базой для установления основной закономерности в правовой сфере, которую можно сформулировать как закономерность соответствия государственной воли господствующего класса экономическому строю и обусловленному им культурному развитию общества. Естественно, данная установка нашла свое распространенное выражение в литературе, где констатировалось, что «право – совокупность норм, выражающих волю господствующего класса», либо, что «право выражает волю господствующего класса». В монографии Д. А. Керимова «Философские проблемы права» дана более точно воплощающая смысл сказанного формула определения права, «право есть государственная воля господствующего класса».[80]80
  Керимов Д. А. Философские проблемы права. М., 1972. С. 190–192.


[Закрыть]

С установкой на соответствующую интерпретацию правового феномена произошло окончательное отождествление исходной категории с сущностью. Например, у А. М. Васильева мы находим: «В логической системе теорий права основной, фундаментальной является категория "государственная, воля господствующего класса". Она, собственно, и выступает как таковая в теоретических правовых построениях. В таком плане теория права практически выделяет и оперирует этой категорией при решении всех кардинальных вопросов юридической науки, ибо в ней отражается квинтэссенция марксистско-ленинского взгляда на право. Данная категория составляет исходный пункт и принципиальную основу советской и вообще марксистско-ленинской юридической науки. Ее выбор подтверждают не только наши учебники и учебная литература, но и фундаментальные работы по теории права».[81]81
  Васильев А. М. Правовые категории. М., 1976. С. 111.


[Закрыть] Свою убежденность в правильности вывода А. М. Васильев подкрепляет следующими положениями:

Во-первых, тем, что все другие юридические понятия не могут быть осмыслены без сделанного вывода, поскольку существуют как отражение форм бытия и условий развития правовой формы.

Во-вторых, тем, что данная категория представляет собой как «исходный пункт – первоначальное абстрактное определение данной категории, так и конечный результат – ее конкретное понятийное развертывание через всю совокупность определений юридических категорий».

В-третьих, актуализацией систематизированного принципа восхождения от абстрактного к конкретному. То есть благодаря данному выводу «вырабатывается общая модель логической структуры теории права, которая предполагает исходную конкретизацию фундаментальной категории с помощью всеобщих абстрактных определений, затем их рассмотрение в понятийных рядах, характеризующих внутреннюю организацию и формы проявления права, его возникновение и этапы развития, функционирование права и взаимодействие его элементов, наконец, расчленение последних до уровня первоначальной реальности (конкретности) многообразного единства правовой формы общественной жизни».

В-четвертых, категориальная система теории права предстает логическим выражением объективной диалектики правовой формы развитого социалистического общества. «Общенародное право, особенности его развития и действия – реальная основа формирования предмета, современной теории права».[82]82
  Там же. С. 110.


[Закрыть] Даже подход «нормативистов», у которых норма – это «первичная клеточка права», остается в тени господствующего взгляда. Поскольку содержание этой категории раскрывается на основе «марксистско-ленинской теории отражения и объясняет норму права материалистически, как отдельный, частный момент проявления государственной воли господствующего класса, содержание которой определяется материальными условиями жизни этого класса. Норма права обобщенно моделирует желательное с точки зрения его интересов поведение членов общества в общественных отношениях определенного предметного вида. Этот принципиальный взгляд на понятие правовой нормы в корне противоположен представлениям буржуазной юриспруденции, трактующей правовую норму идеалистически, как самоопределяющийся и отправной правовой феномен (нормативисты), или рассматривающей ее как «клочок бумаги», лишенный социальной значимости (социологи)».[83]83
  Там же. С. 162.


[Закрыть]

На наш взгляд, в качестве исходной категории теоретического правоведения, позволяющей раскрыть сущность и социальную природу права, следует рассматривать именно категорию «правовая норма». Очевидно, что правовая норма представляет собой своего рода минимизированную модель права как сложного, глобального социального феномена. «Норма права – первоначальная клеточка… права. Поэтому в ней налицо многие признаки, присущие праву в целом».[84]84
  Общая теория права / Под ред. С. Н. Братуся, И. С. Самощенко. М., 1966. С. 169.


[Закрыть] По точному замечанию Б. В. Шейдлина, «соотношение права и единичной нормы – это соотношение общего и отдельного в праве. Каждая норма права составляет единство общего и единичного, основанное на том, что связывает закономерно всю совокупность норм в исторически определенную систему права».[85]85
  Шейдлин Б. В. Сущность советского права. Л., 1959. С. 12.


[Закрыть]

В отечественной юридической науке (прежде всего советского и постсоветского периодов) феномен правовой нормы чаще всего интерпретируется как установленное или санкционированное государством правило поведения людей, причем это правило устанавливается при помощи формального закрепления прав и обязанностей субъектов социальных отношений.[86]86
  См., например: Строгович М. С. Сущность права // Теория государства и права. М., 1949. С. 117; Шебанов А. Ф. Нормы советского социалистического права // Теория государства и права / Отв. ред. Н. Г. Александров. М., 1958. С. 227; Михаляк Я. С. Нормы социалистического права // Теория государства и права / Под ред. А. И. Денисова. М., 1967. С. 286; Третьяков М. П. Нормы социалистического права // Теория государства и права. Учебное пособие. М., 1968. С. 268; Марксистско-ленинская общая теория государства и права. Социалистическое право. М., 1973. С. 228; Советское право: Учебник / Под ред. Я. А. Куника, В. А. Язева. М., 1989. С. 25; Алексеев С. С. Государство и право. Начальный курс. М., 1993. С. 79; Бабаев В. К. Нормы права // Теория государства и права / Под ред. В. К. Бабаева. М., 1999. С. 368; Черданцев А. Ф. Теория государства и права. Учебник для вузов. М., 2001. С. 208 и т. д.


[Закрыть] В научных исследованиях последних лет усматривается тенденция к пересмотру традиционного понимания правовой нормы, построению более сложных дефиниций, раскрывающих определенные стороны феномена. Нормы права определяются, например, как «объективно обусловленные, общеобязательные, формально определенные эталоны (масштабы, стандарты) поведения либо отправные установления, содержащиеся в источниках, санкционируемых (признаваемых) государством, обеспечиваемые в необходимых случаях мерами государственного принуждения или поощрения и являющиеся регуляторами наиболее важных, значимых общественных отношений».[87]87
  Семенова О. В. Общие и специальные нормы права в правоприменительной деятельности органов внутренних дел. Автореф. дис… канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 10.


[Закрыть]

Но в любом случае категория «правовая норма» при своем логически последовательном развертывании трансформируется в сложный понятийный ряд, включающий такие понятия, как «государство», «государственное санкционирование», «регулирование», «общественные отношения», «правовые отношения», «субъект правоотношения», «объект правоотношения» «субъективные права», «юридические обязанности» и т. д. Данный категориальный ряд, выстроенный в определенной последовательности, при соответствующей логической взаимообусловленности элементов образует конкретную правовую теорию.[88]88
  Здесь, забегая несколько вперед, следует отметить, что правовая норма представляет собой лишь формальную, первичную составляющую феномена «право». Необходимо также иметь в виду, что существует еще и содержательный компонент – конкретное социальное отношение, которое, будучи формализовано правовой нормой, становится правовым отношением.


[Закрыть]

§ 5. Понятие права как системообразующий элемент научного правопонимания

В словаре русского языка раскрывается три значения слова «право». Во-первых, право интерпретируется как «совокупность устанавливаемых и охраняемых государством норм, правил поведения, регулирующих общественные отношения между людьми и выражающих волю господствующего класса». Во-вторых, право – это «предоставленная кому-либо, чему-либо свобода, возможность действовать или пользоваться чем-либо, гарантированная государственными или какими-либо другими законами, постановлениями и т. п.» И, наконец, в-третьих, право рассматривается как «возможность действовать, поступать каким-либо образом».[89]89
  Словарь русского языка: В 4 т. / АН СССР. Ин-т рус. яз.; под ред. А. П. Евгеньевой. М., 1987. Т. 3. С. 354.


[Закрыть] Для обыденного и даже для профессионально-юридического уровня правопонимания такого толкования может быть вполне достаточно. Но для теоретического, научного правопонимания такая интерпретация выглядит слишком ущербной, отнюдь не является бесспорной, а перечисленных признаков ни в одном из указанных вариантов определения недостаточно, чтобы в необходимой мере раскрыть сущность обозначаемого данным словом феномена. Таким образом, эти определения не выражают научного понятия феномена «право».

В гносеологии понятие рассматривается как одна из форм отражения мира, связанная с применением языка, как специфический способ обобщения предметов и явлений. Такое обобщение осуществляется посредством выделения общих признаков и исключения необщих. Значение понятия для человека состоит именно в том, что оно «абстрагирует от случайных, индивидуальных, внешних, временных свойств предметов и выражает существенные, внутренние, постоянные или относительно постоянные, неразрывно с ним связанные свойства. С этой точки зрения понятие есть мысленное соединение и отражение существенных признаков предмета».[90]90
  Фогараши Б. Логика. М., 1959. С. 157.


[Закрыть] Вышеизложенное, безусловно, экстраполируется и на понятие права, которое представляет собой мысленное выделение последнего по определенным сущностным признакам из множества иных явлений.

Понятие права составляет своего рода ядро правопонимания, вокруг которого группируются все остальные понятия юридической науки, на основе которого строится весь ее категориально-понятийный аппарат. «Термином «правопонимание», – пишет в этой связи А. В. Мицкевич, – обозначают по сути дела не только само понятие права и тем более его определение. Оно включает в себя ряд других общетеоретических правовых категорий и понятий, охватывающих всю систему правовых явлений, а также философских и социологических категорий, выражающих связи и опосредования права и других социальных явлений. Но так или иначе поиски правопонимания неизбежно касаются самого понятия права как единого специфического явления и его определения».[91]91
  Мицкевич А. В. Общее «нормативное» понятие права и его место в марксистском правопонимании // Советское государство и право. 1988. № 6. С. 11.


[Закрыть]

В рамках различных научных теорий посредством выделения всеобщего основания взаимосвязанных элементов формулируются некие свои понятия права, в основе которых лежит соответствующая «обобщающая идея». Но при этом можно наблюдать и определенную тенденцию к выработке единого категориально-понятийного аппарата. Это относится и собственно к понятию права, которое, в конечном счете, по точному замечанию И. Е. Фарбера, «составляет основной вопрос юридической науки».[92]92
  О понимании советского права. «Круглый стол» // Советское государство и право. 1979. № 7. С. 59.


[Закрыть] Кроме того, следует отметить, что понятие права наряду с другими правовыми понятиями выступает «основой формирования оценочной стороны правовой культуры».[93]93
  Сальников В. П. Социалистическая правовая культура. Методологические проблемы. Саратов, 1989. С. 45.


[Закрыть]

Существенным препятствием в выработке общеприемлемого понятия является то, что сторонники различных воззрений рассматривают право под разным углом зрения. В их определениях часто осуществляются попытки (надо признать, что в основном не безуспешные) раскрыть определенные стороны (проявления) феномена, при этом каждый стремится отстоять свою точку зрения, вступая в полемику с оппонентами.

Часто дискуссия разворачивается по поводу собственно определения права: по вопросу о включении в него того или иного признака, о первичности одного из признаков, иерархии последних и т. д. Иногда такая полемика не имеет никакой принципиальной основы, так как данные стороны, в принципе, исходят из одного понятия права и, по сути, ведут речь о разных проявлениях в основном одинаково понимаемого феномена. В этой связи в контексте проблемы научного правопонимания важен аспект соотношения категорий «понятие права» и «определение права».

Следует отметить, что в юридической науке можно выделить два противоположных подхода к вопросу соотношения обозначенных категорий. Так, часть ученых сходятся во мнении о необходимости единого понятия права, но при этом допускают возможность и даже необходимость различных его определений. Например, И. Е. Фарбер указывает на то, что «в обсуждаемой проблеме представляются важными два вопроса: о понятии права и о совершенствовании существующего определения права. Нередко еще в наших работах и устных выступлениях допускается смешение этих двух связанных между собой, но в то же время различных вопросов. Думается, что понятие права может быть одно, а дефиниций понятия – несколько».[94]94
  Там же. С. 59.


[Закрыть]

Сходной точки зрения придерживается, например, В. А. Туманов, который указывает на то, что «в практико-прикладных целях юридическая наука всегда стремилась к однозначному определению понятий и категорий, содержащихся в нормах права. Но этой особенности практико-прикладного подхода, преследующего цели единообразного применения нормы права, нельзя подчинить теоретико-познавательную деятельность правоведения как общественной, мировоззренческой науки».[95]95
  Там же. С. 58.


[Закрыть]

Иная точка зрения усматривается, например, в позиции А. А. Васильева. «Логика прогресса наших знаний о праве такова, – отмечает ученый, – что в процессе познания один из аспектов права выдвигается на первое место. Но это не означает, что понятие права представлено только в одном аспекте. В конкретном понятии права все стороны, все правопроявления связи должны быть сбалансированы. Обобщенно данное понятие выражено общей теорией права.

Понятие права представляет собой совокупность целого ряда абстрактных определений, которые вырабатываются в результате изучения всех его сторон и проявлений. Следовательно, не только возможны, но и необходимы различные определения права, и понятие права не сводимо ни к одному из них. Наряду с определениями, фрагментарно характеризующими право, наука и практика нуждаются в общем определении понятия права… Общее определение права, думается, не может даваться только с позиции «чистой» теории. Оно должно быть и практичным в глубоком смысле данного слова, быть «работающим» определением, удовлетворяющим потребности всей правовой науки, каждой ее отрасли и юридической практики, формирующим осознанное отношение членов общества к праву».[96]96
  О понимании советского права. «Круглый стол» // Советское государство и право. 1979. № 7. С. 61.


[Закрыть]

По нашему мнению, безусловно, следует согласиться с тем, что «наука и практика нуждаются в общем определении понятия права». Но при этом вызывает некоторые сомнения необходимость различных определений права, тем более характеризующих данный феномен «фрагментарно». Представляется, что сам процесс правопознания есть «очищение» от фрагментарных определений, своего рода «поступательное движение» к практичному, «работающему» общему определению, «удовлетворяющему потребности всей правовой науки, каждой ее отрасли и юридической практики, формирующим осознанное отношение членов общества к праву». Поэтому более точной представляется точка зрения А. В. Мицкевича, по мнению которого юридическая наука нуждается не только в общем понятии, но и в едином определении права. В частности, им отмечается, что каждое из абстрактных определений различных сторон права не дает представления о его понятии как едином целом, особом явлении или системе явлений. В конечном счете многообразие права в целом может быть выражено лишь через «синтез многих определений, следовательно, единство многообразного».[97]97
  Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 12. С. 727.


[Закрыть] Такой синтез постигается лишь развитием теории права в целом и выражается в системе ее категорий. Но бытие права как специфического социального явления может и должно быть зафиксировано в понятии, выражающем его как конкретное живое целое.[98]98
  См.: Там же.


[Закрыть] «Без этого дальнейшее изучение способно отклониться от истины, от эмпирически установленных наукой признаков данного явления. Поэтому и возникает необходимость единого понятия права, зафиксированного логически в его общем определении, позволяющем отождествлять вновь познаваемые явления с правом и ограничивать право от явлений, не содержащих его признаков».[99]99
  Мицкевич А. В. Общее «нормативное» понятие права и его место в марксистском правопонимании // Советское государство и право. 1988. № 6. С. 11.


[Закрыть]

На наш взгляд, речь действительно должна вестись не только об общем научном понятии феномена «право», но и о выработке именно общего определения.[100]100
  Весьма точно, на наш взгляд, логическое соотношение объемов содержания категорий «понятие права» и «определение права» обозначил В. А. Четвернин: «Каждое понятие права раскрывается через его определение. В определении понятия права перечисляются признаки, которые автор определения считает главными для права. Это перечисление главных признаков позволяет понять, что́ автор определения считает сущностью права и чем право отличается от других социальных явлений.
  Отсюда вытекает, что не только разные понятия, обозначаемые как «право», но и одно и то же понятие может быть раскрыто через разные определения. Поэтому можно сказать, что, несмотря на множество определений какого-либо понятия права, существует лишь одно определяемое понятие права. Это значит, что, например, юридическому понятию права можно давать разные определения, но определяемое понятие права останется одним и тем же – юридическим. Однако при этом нельзя забывать, что разные определения могут относиться и к разным понятиям» (Четвернин В. А. Понятия права и государства. Введение в курс теории права и государства. М., 1997. С. 35–36).


[Закрыть] Понятие представляет собой мысль, отражающую в обобщенной форме явления действительности и связи между ними посредством фиксации общих и специфических признаков, в качестве которых выступают свойства явлений и отношения между ними.[101]101
  Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 513.


[Закрыть] Особенность же определения заключается в его роли как «инструмента опосредованного, дискурсивного познания, осуществляющегося с помощью языка».[102]102
  Попа́ К. Теория определения. М., 1976. С. 176.


[Закрыть] Поэтому точное и научно обоснованное определение должно представлять собой, с одной стороны, некий итог познавательной деятельности, а с другой стороны, оно становится определенной отправной точкой в познании иных явлений и научном обосновании новых понятий и определений. Именно поэтому разрешение вопроса, связанного с формулировкой определения права, имеет существенное значение для дальнейшего исследования правовых явлений, для выявления закономерностей и перспектив развития права, а также для развития соответствующей правовой теории в целом. «Как в семени дано определенное будущее растения, – очень точно подмечает в этой связи В. С. Нерсесянц, – так и в понятии права в научно-абстрактном виде содержится определенная правовая теория, теоретико-правовой смысл и содержание определенной концепции (и типа) учения о праве. Если, таким образом, понятие права – это сжатая правовая теория, то правовая теория – это развернутое понятие права. Ведь только некое целостное учение о праве (в виде определенной концепции философии права или юриспруденции) способно дать систематическое и полное раскрытие понятия права в виде соответствующей научной теории».[103]103
  Нерсесянц В. С. Философия права Гегеля. М., 1998. С. 133.


[Закрыть]

Следует отметить, что такое общее определение, по нашему мнению, может быть выработано только в рамках теории государства и права как базовой методологической науки. В силу указанной специфики важнейшей задачей именно теории государства и права является формулировка такого определения, которое отвечало бы потребностям «всей правовой науки, каждой ее отрасли и юридической практики», а также способствовало бы формированию осознанного отношения человека к праву.