Текст книги "Странник"
Автор книги: Павел (Песах) Амнуэль
Жанр: Социальная фантастика, Фантастика
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]
7
Впереди показался лес, и дорога пропала. Ким ушел совсем недалеко от дома, но здесь кончался город – дальше лежало засеянное поле, лес, пахло свежестью, как в цветнике на площади. Подошвы липли к земле, будто покрытые магнитным составом, грязь под ногами хлюпала и чавкала. Сегодня в классах пусто – день спорта, и Ким сбежал. Он уже выиграл у Сережи в теннис, и ему стало неинтересно.
Ким краем подошвы начертил на земле стрелки. Астахов, Ольга, Лена. Круг – эрратология. Подумал и дорисовал стрелку – Ким Яворский. Стрелка получилась на отшибе, потому что Ким, хотя и знал методы социальной психометрии, но отношения своего к эрратологии пока не определил, а без этого схема теряла смысл.
Отец считает эрратологию чепухой. Лена – тоже. Ольга любит отца и готова признать даже то, во что не верит. А сам Астахов? Ну, тут ясно. Что ясно? Если Астахов считает, что методы эрратологии верны, то почему бросил поиски, почему стал учителем? А если его постигла неудача, то для чего хранить десятки тысяч ненужных книгофильмов? Остается третье…
Ким проверил свое рассуждение и не нашел в нем ошибки: Астахов завершил работу. Вывел идею идей. Так. Но тогда – почему он молчит?..
– Учитель! – сказал Ким с порога, и Астахов, размышлявший о чем-то у окна, обернулся.
– Я хотел спросить, – Ким заговорил сбивчиво, ему пришло в голову, что это бестактно – спрашивать человека о том, о чем он говорить не хочет. Но отступать было поздно, и Ким, неловко подбирая слова, чтобы не обидеть учителя, рассказал о своих сомнениях.
– Пойдем, – сказал Астахов.
Он включил стереовизор в кабинете, прошелся вдоль стеллажей. Ким почувствовал волнение. Подумал: это оттого, что сейчас он соприкоснется с чужой жизнью, в которую влез без спроса. Но нет – он просто боялся разочароваться.
– Семьсот тридцать две тысячи двести сорок идей, – сказал Астахов. – За три века. Труднее всего было отсеять лишнее. Далеко не все идеи пригодны для обработки. Одни не имели отношения к космосу. В других была невелика доля заблуждения – это почти верные идеи, для меня они не годились. Третьи – особая категория. Идеи, выдвинутые из тщеславия. Единственная их цель – самоутверждение автора. Их тоже пришлось отбросить. Так появилась системология ошибок. Идей в результате стало втрое меньше, работать с ними – втрое интереснее…
Астахов перебирал книгофильмы, он был наедине с ними, с этими идеями, которые составляли всю его жизнь. Он перебирал и вспоминал, а Киму уже не хотелось спрашивать. Ему показалось, что он, наконец, понял Астахова. Движение к цели, полное надежд, отрадней самого прибытия, – так писал Стивенсон. Астахов ищет свой Остров сокровищ. Может быть, у него уже есть карта, но никогда не хватит воли сесть на корабль и выйти в океан, чтобы отыскать остров в безбрежных просторах.
– Что с тобой, Ким? – сказал Астахов. – Ты не слушаешь. Я говорю, что три года назад мы жили с Олей в Минске. Тогда-то я понял: пришло время сделать последнюю пробу.
«О чем он говорит, – подумал Ким, – какую пробу? Астахов – эрратолог, он создал новую науку. Зачем ему звезды?»
– Опыт я провел на Минской статистической станции. И получил результат. Верную идею. Работа моя закончилась. Я не сказал об этом никому
– даже Оле. Не мог заставить ее ездить со мной, начать все сначала. Говоришь себе: дело прежде всего. А потом проходят годы… Жена. Дочь. Друзья. Ученики. Опять все бросить. Уйти…
Астахов улыбнулся, и Ким, сам того, может быть, не подозревая, позавидовал Ольге. Трудно им вдвоем, невидимая стена эрратологии стоит между ними, и все же им хорошо. Ким подумал, что ему с отцом приходится труднее, хотя внешне все прекрасно. Но ни отцу, ни матери не придет в голову взвалить на сына часть своих забот. Когда родители переживают какую-нибудь неудачу, осложнение, он в стороне. Ольга – нет. Может быть, ей нелегко, но он, Ким, хотел бы… А Астахов боится. Все они, родители, одинаковы. Они думают, что так – тихо и спокойно – жить легче? Да, наверно, – внешне. А стена между ними станет расти, потому что все, что любит Ольга в отце, – увлеченность, безумие стремлений – Астахов старается теперь запрятать: для ее же блага. Стена вырастет до неба, и когда-нибудь Ольга скажет отцу, как Ким скажет своему:
– У нас все разное, папа, даже сложности…
И неожиданно Ким, будто со стороны, услышал свой голое – напряженный и тихий:
– Вы трус, Игорь Константинович…
8
Отец стоял у люка доставки и вкладывал в его разинутую пасть книгофильмы и личные вещи. Ким взглянул на приборный щиток: шифр Уфы. Отец захлопнул крышку, обернулся.
– Едем домой, – сказал он. – Рудник мы сегодня пустили, контроль теперь понадобится лет через пять.
– Мы уезжаем, – сказал Ким. – А школа?
– Вернешься в старый класс, к учителю Гарнаеву.
Помолчали.
– Ты встретишь другого Астахова, – мягко сказал отец. – Наконец, существуют стереовизоры.
– Конечно, – вздохнул Ким. Как же так, сразу? Он еще не додумал. Это очень важно для него – понять все, что связано с Астаховым, с Ольгой. Он не может так уехать. Что подумает Ольга? Укатил домой – тихо, спокойно.
– Я хотел бы остаться на несколько дней, – нерешительно загов
...
конец ознакомительного фрагмента
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?