Текст книги "Алиби. Искусство обмана"

– Слушайте, я знаю одно агентство. «Алиби». Ты его тоже знаешь, Петя. Если нам кто и поможет, то только…

Решетников не дал ей договорить:

– Нет, сидит за стеклом какой-то урод, денег лупит, и мне ничем не помог.

– А мне помог, – возразила Ольга. – И мы все вместе поедем и попросим.

– Вы пойдете вдвоем, – произнес Решетников со злостью. – Вы спали, вам и нужно алиби.

Вот так и вышло, что на следующий день Решетников вновь взирал на свою жену через стекло переговорной. Только на этот раз она сидела на диване с Завадским. Оба выглядели растерянными и несчастными.

Решетников тоже пребывал в упадническом настроении. Несмотря на все старания, его айтишники не смогли вычислить отправителей. Даша сообщила, что аккаунт был создан в одном из кафе и сразу после отсылки фотографий его удалили.

Ольга описала ситуацию. Завадский при этом молчал, пряча глаза в пол. Решетников, выдержав паузу, заговорил:

– Фотографии слишком откровенны, чтобы выдать это за пробы… это не фотомонтаж… Самое лучшее, это будет признаться и покаяться, и скоро все забудут, не вы первые.

Завадский поднял голову:

– Нет, у меня семья, это будет удар.

– У меня сын, – добавила Ольга.

– А муж? – напомнил Решетников.

– Муж переживет, он уже знает. А для Саши это будет такой удар… понимаете, я ведь весь авторитет для него потеряю, мы его от этой учительницы убрали… а сама… он мне не простит. И в школе над ним будут смеяться…

Не в силах больше слушать, Решетников перебил жену:

– Я попробую что-нибудь сделать.

– Завтра их выложат.

– Я понял, времени мало. Я подумаю.

Но подумать Решетникову не дали.

Сразу после ухода Ольги и Завадского вошла Даша и сообщила, что его ждет новый посетитель.

– Мне сейчас не до этого, – попытался отмахнуться Решетников.

– Вам нужно сейчас занять мозги, – настаивала Даша. – Помогите, и вам помогут.

– Запускай, – сдался Решетников.

В переговорную вошел симпатичный парень двадцати с небольшим лет на вид. Он представился Толей Виноградовым и сразу сообщил:

– Моя девушка ведьма.

Даша шепнула:

– Видите, какое интересное дело?

Решетников сделал ей знак, чтобы сама продолжала разговор, и уступил место перед микрофоном. Сам же стал ходить взад-веред, погруженный в собственные заботы.

Даша охотно села и включила микрофон:

– Я правильно понимаю, вы недолюбливаете свою девушку, ведьмой называете?

– Вы неправильно поняли. Я ее боюсь. Она настоящая ведьма, не шарлатан.

– То есть?

– У меня была очень красивая девушка. – Толя продемонстрировал на смартфоне фотографию действительно красивой девушки.

– Но я ее бросил и ушел к… – Он пролистал и показал изображение малоприятного женского лица. – Это она ведьма. Кристиной ее зовут.

Лицо Виноградова перекосилось при взгляде на нынешнюю пассию. Он убрал смартфон и продолжал:

– Вы понимаете, что просто так такое не делается? Она думает, что заклятие действует до сих пор. Но я уже полгода как пришел в себя, не могу на нее смотреть. Я понимаю, как это звучит, но… я видел столько за это время, она сживала со свету людей, я лично их знал. Да, у нее есть сайт в интернете.

Даша была заинтригована.

– А просто уйти? Исчезнуть? – спросила она.

– Вы меня слышите? Она ведьма, она что хочешь может сделать, у нее заклятий – как у дурака фантиков. Она общается с бесами.

Решетников в раздражении повел плечами, пробормотав:

– Ну началось… бесы, проклятия.

Даша замахала на него руками, призывая к молчанию.

– Скажи, пусть в храм сходит, возьмет пару литров святой воды и обольет свою ведьму, это точно поможет, – не успокаивался Решетников.

Виноградов же, видя, что его рассказ не произвел никакого впечатления, встал с дивана.

– Мне никто не верит. Мне нужно уйти от нее, она хочет детей…

– Вы не хотите детей?

– От ведьмы?! – вскричал Виноградов.

Решетников решил вмешаться:

– Даш, все, я сам. В твоем положении ты слишком переживаешь.

Мягко отстранив Дашу, он сел за микрофон и заговорил:

– Здравствуйте, с вами говорила моя помощница. Теперь собственно сам мастер. Я вам помогу, но просто, без всякой магии.

– Спасибо. Но я не врал. Это важно. – Виноградов снова сел на диван.

– Чего вы конкретно хотите?

– Надо, чтобы она меня сама бросила. Может, кого-то другого ей подсунуть, я не знаю.

Решетников уже что-то прикидывал:

– Ладно, сразимся с нечистью.

Он придумал довольно простую, но действенную схему: предложил Виноградову изобразить приступ шизофрении. Толя убедил Кристину, что видит беса на диване, и, когда он изрезал ни в чем не повинную мебель кухонным ножом, перепуганная «ведьма» позвонила в неотложку. Разумеется, прибыла подставная бригада. Врач в сопровождении дюжего санитара сразу «узнала» мнимого шизофреника.

– Толя, ты не узнаешь меня? – обратилась она к Виноградову, войдя к нему в комнату.

Кристина опешила:

– Вы его знаете?!

Врач коротко кивнула, изучая впавшего в прострацию пациента.

– Дядя снова появился? – спросила она.

Виноградов утвердительно кивнул, методично раскачиваясь на стуле. Врач отвела Кристину в сторону и сказала:

– У Толи шизофрения, раньше мы с ним частенько сталкивались. Пока его не начали лечить принудительно.

Кристина не верила своим ушам:

– Шизофрения?!

– Да. Сколько вы знакомы?

– Три года.

– Рецессия была. Приступы купируются, до десяти лет бывает, эти люди заводят семьи, детей, и никто не подозревает, что те шизофреники. Мы не можем запретить им по закону рожать. Но когда-то все возвращается. Вы расписаны?

– Нет.

– Дети есть?

Кристина покачала головой:

– Нет.

– Мой вам совет, не кладите свою жизнь на шизофреника. Благодарности не будет. И это дело наследственное.

– Ничего себе… а… конечно, конечно. А что с ним будет?

– В клинику отправим, вам повезло, что он не на вас набросился. Ну что Толя, поедем?

Взяв «больного» под руки, врач и санитар вывели его из квартиры.

* * *

Решетников находился под тяжелым впечатлением только что прошедшего телефонного разговора с женой. Они обсуждали, смогут ли им помочь в агентстве «Алиби». Решетников спросил:

– А что, если не смогут?

Ольга помолчала.

– Тогда нам придется быть очень дружной семьей, чтобы перенести все это. Особенно тебе, потому что Саша меня слушать уже, видимо, никогда не будет.

– Я согласен быть очень дружной и крепкой семьей. И быть рядом с Сашей.

– Спасибо, – со слезами в голосе проговорила Ольга.

– Я даже хочу, чтобы выложили эти фотографии, чтобы это было наше последнее испытание, которое мы выдержим, и заживем.

– Петя, а мне страшно. И стыдно. Люблю тебя.

– Обнимаю, – коротко сказал Решетников и отключил телефон.

Ему сообщили, что пришла начинающая актриса, которую он выбрал из каталога. В комнату вошла привлекательная хрупкая девушка лет восемнадцати.

– Привет. Стася, так?

– Здравствуйте, – нежным голосом ответила она.

– Я хочу предложить тебе роль. Ты второй курс?

– Первый. Но я талантливая.

– Это я понял. Но это не совсем обычная роль. Спасти человека я прошу тебя. Не бесплатно.

– Кого?

– Моего сына. У него сейчас тяжелые времена, тяжелые мысли, непонимание с родителями, вот-вот будет скандал. Ему бы хорошо женское плечико, надо как-то взбодрить.

– А все по-настоящему?

– Именно. Эту роль в резюме не напишешь. Но это же интересная актерская задача – влюбить в себя человека? Молодого. Таких этюдов вам не дают.

Стася недолго раздумывала:

– Мне интересно.

– Отлично. Вот тебе его фотография, он пока в школе учится, выпускной класс. Сама с ним познакомишься, как угодно, в это не вмешиваюсь.

С минуту Стася разглядывала Сашину фотографию.

– Приятный молодой человек, – произнесла она, протягивая ее Решетникову, и, словно сообразив что-то, спросила: – А если секс?

– И? – Решетников сурово взглянул на девушку.

– Это как-то увеличит вознаграждение?

– Стася, я же не проститутку нанимаю и не прошу с ним спать. Он должен тобой увлечься, понимаешь? Чувства в нем вызвать надо.

– А потом расстаться?

Решетников кивнул:

– В идеале – друзьями. Можно просто знакомыми, главное – без потрясений.

В этот момент у Решетникова зазвонил «рабочий» телефон. Бросив короткое «Извини», Решетников взял трубку:

– Да.

Говорил незнакомый мужчина:

– Добрый день. Не узнаете меня?

– Нет. Вы по делу или я…

– Я звоню по поводу фотографий вашей жены и ее любовника.

Решетников напрягся, но постарался говорить спокойно и даже небрежно:

– Наконец-то. Что вам надо?

– Давайте встретимся, и я все расскажу.

– Это было бы замечательно.

– Через полчаса в клубе «Браво» на Тургеневской.

– Буду.

Решетников положил телефон в карман. Вынул конверт с деньгами и положил его перед Стасей.

«Браво» представлял собой стрип-клуб, довольно известный в Питере. В час, когда Решетников пришел на встречу, посетителей было немного. На шестах лениво двигались несколько девушек. Решетников огляделся и замер на месте. За одним из столиков сидел Рудов – тот самый Рудов, которого Решетников невольно подставил на пресс-конференции. В голове Решетникова пронеслись воспоминания о том злополучном дне. Выглядел Рудов вполне беззаботно – попивал чай, смаковал тирамису. Решетников отметил, что у Рудова на шее был зачем-то повязан платок. При виде Петра он приветливо улыбнулся и помахал рукой.

– Это вы? – произнес Решетников, подойдя к столику.

– Мог бы и догадаться, кому ты еще нужен, – усмехнулся Рудов.

– А почему здесь?

– Здесь хорошо. Уютно. Кормят плохо, но зато зрелища. Садись, чертило.

Решетников сел за столик.

– Я ведь хотел тебя завалить. Все посерьезке. Ты ведь разрушил всю мою жизнь, да. Депутатом не стал, бизнес заглох, кто будет иметь дело с таким плохишом? И оказывается, таких фирм, как у тебя – алиби делают, – не одна. Есть конкуренты у тебя, не такие успешные, но… Мне такую приятную скидку сделали, люди сработали с огоньком.

– Решили мне отомстить таким образом?

– Что ты, нет. Моя цель – чтобы ты покончил с собой.

Ошарашенный Решетников поднял глаза на Рудова – тот как ни в чем не бывало переводил взгляд с Решетникова на стриптизершу.

– Я думал, что меня в петлю невозможно загнать, но…

Рудов снял платок, показав след от веревки.

– Представляешь, твоя работа, – вдруг рассмеялся он. – А ведь и не подумаешь, что я могу так… вот и ты – сможешь.

– Вы знаете, что есть такая статья.

– Сто десять. УК РФ. Доведение лица до самоубийства или до покушения на самоубийство путем угроз, жестокого обращения или систематического унижения человеческого достоинства потерпевшего. Но фокус в том, что никакого жестокого обращения и унижения человеческого достоинства не будет. Круто, да?

– Я не покончу с собой. В любом случае. Выложите вы эти фотографии или нет.

– А я скажу так: если покончишь, то не выложим, и твой сын не узнает о том, что его мать… потаскуха. Верное слово?

– Здесь согласен. – Решетников отвел глаза.

К их столику приблизилась стриптизерша. Рудов протянул Решетникову тысячу рублей.

– Передай девушке презент. Ну давай, мне тянуться далеко.

Решетников нехотя взял купюру и просунул ее за резинку трусов девушки. Та удалилась.

Решетников сказал:

– Может, мы как-то договоримся?

– А я про что. Ты лезешь в петлю – фотографий никто никогда не увидит.

Решетников покачал головой, твердо посмотрел на Рудова.

– Нет.

– Ну, тогда больше не о чем говорить. Посмотрим, как там завтра все пройдет.

Решетников, не отвечая, поднялся.

– Либо твой сын полезет в петлю, либо ты. Такого скандала он не переживет, – продолжал Рудов.

– Вы не знаете моего мальчика. Он сильный.

И, подмигнув, направился к выходу.

Решетников шел к своей машине. Позвонила Даша. По ее голосу было ясно, что стряслось нечто из ряда вон выходящее.

– Да тут мистика такая, что… Этот парень, у которого жена ведьма… Он умер.

Решетников скривился:

– Бывает. Где мистика?

– Это все она, ведьма… Она пришла к нам в офис. Она действительно ведьма.

Решетников остановился, ища на парковке свою машину.

– Она сказала, что навела порчу на компанию за то, что мы помогали Виноградову ее обмануть. Фирма не будет существовать больше двух дней, и все, кто здесь работают, – хорошо не кончат.

– Даша, и ты веришь в такой бред. – Решетников засмеялся.

– Хватит шутить. Ничего смешного нет, я звоню вам из больницы. У меня едва выкидыш не случился. Понимаете?!

Решетников посерьезнел.

– Даша, она тебя напугала, ты беременна, измененное сознание, вот и…

– Сходите к ней, поговорите, – перебила его Даша. – Пожалуйста. Если что-то случится с ребенком…

Решетников наконец увидел свою машину.

– Хорошо, – вздохнул он и сел за руль.

Он приехал к Кристине через десять минут. Она словно ждала его – открыла и впустила в квартиру безо всякого удивления. Они прошли в мрачную темную комнату с занавешенными окнами.

– Зачем же вы его убили? – произнес Решетников.

Кристина стояла перед ним в темном балахоне. В жизни она показалась Решетникову еще неприятнее, чем на фото.

– Он меня предал.

– А вы знаете, что вас могут посадить за убийство суженого?

– Общество считает, что мы – шарлатаны. – Кристина усмехнулась и указала на кресло. – Садитесь.

Она смотрела на Решетникова пристально-строгим взглядом, от которого становилось не по себе.

– Зачем вы пришли?

– Вы напугали мою помощницу. Это низко.

– Все правильно. И это только начало.

– Ну, тогда откройте мое будущее.

– Ничего хорошего вас не ждет.

– Слишком загадочно. Поконкретнее бы. А то поскользнусь, на вас плохо подумаю, а вы, может, и ни при чем.

– Нет ничего случайного в жизни.

– Причинно-следственная связь. Слышал про такую.

– Уходите.

– Ладно, давайте я все возьму на себя. Так можно? Все зло на меня направьте.

– Так можно, – ответила Кристина.

Решетников дружелюбно улыбнулся:

– Ну, тогда по рукам?

– Вам недолго осталось улыбаться, – сказала она.

Решетников молча встал и пошел к выходу. Подойдя к своей машине, он увидел на крыше двух мертвых ворон.

Вечером они ужинали всей семьей. Родители радовались, видя, что Саша, похоже, начал приходить в себя после расставания с Анной. Он даже заявил, что уже передумал идти в армию сразу после школы, а собирается выбрать вуз с военной кафедрой. Решетникову пришла эсэмэска, улучив момент, он прочитал: «Знакомство состоялось. Я ему нравлюсь. Стася».

Но, когда пришло время ложиться спать, ни он, ни Ольга не смогли заснуть. Решетников ушел в кабинет и попробовал поработать. Некоторое время он что-то бодро печатал, как обычно, пришпоривая вдохновение щедрыми глотками коньяка.

Незаметно он снова оказался в зале казино и, увидев Достоевского, устремился к нему. Но классик в этот вечер не был настроен на беседу.

– Уходи. С тобой все кончено.

– Что кончено?

– Решетников, для таких, как ты, кто просрал свой талант, в аду целый котел, там очень тесно и жарко.

– Ада нет.

Достоевский улыбнулся и посмотрел на Петра так, что у того тоскливо засосало под ложечкой.

– А ты сейчас где живешь? В раю?

* * *

Утром ему позвонил Рудов.

– Ты все-таки живой? Ладно, – и отключился.

Ольга, бледная после бессонной ночи, встрепенулась.

– Кто это? Уже выложили?

– Нет, это… так.

Ольга пошла на кухню готовить завтрак. Решетников просматривал сайты – ничего, связанного с Ольгой и Завадским, не было.

Вдруг влетел Саша с перекошенным от бешенства лицом и крикнул:

– Отец, ну ты мудак!

И швырнул в него своим телефоном, Решетников отклонился, телефон разбился об стену.

– Ты мне больше никто! И чтобы не подходил ко мне больше! Козел! – проорал Саша и выскочил из дома.

Ольга, застыв у плиты, вперила в Решетников непонимающий взгляд. В этот момент ей позвонил Завадский. Решетников видел, как жена меняется в лице и начинает смотреть на него с той же яростью, с какой несколько минут назад смотрел сын.

– Решетников, ну ты… как ты мог!

– Что я мог?!

Он отказывался что-либо понимать.

– Больше я не хочу тебя видеть, – голос Ольги стал спокойно-ледяным.

Ольга вышла, и через несколько секунд за ней захлопнулась входная дверь.

Решетникову показалось, что он сходит с ума. Услышав, как зазвонил его телефон, схватил трубку. Звонила Даша.

– Как вы могли? – ее голос звенел от гнева.

– Что я мог? Может, ты мне объяснишь, тут все…

– Вы переспали с учительницей вашего сына, в которую тот был влюблен. Это низко.

– Это ты откуда взяла?

– Да в интернете, статья вышла про то, как известный сценарист…

– Где? Где статья?

Решетников кинулся к ноутбуку. Сразу на нескольких сайтах были опубликованы статьи о Решетникове с той самой фотографией, которую он сделал, когда в последней раз встречался с Красовской. Потом увидел другую статью «Известный сценарист устроил педагога в стрип-бар». Там была фотография, на которой Решетников засовывал тысячную купюру в трусы стриптизерше. Только сейчас он заметил, что танцовщица похожа на Анну.

Теперь до Решетникова дошло, чьих рук это дело. Он набрал номер Ольги.

– Выслушай меня. Я этого не делал!

– Конечно. Это фотомонтаж, – зло ответила она.

– Нет, но я не спал с ней. Я… это селфи сделал специально, чтобы она не вернулась к Саше.

Ольга помолчала.

– Что-то еще?

– Где Саша?

– Не знаю. В школе нет, не было, телефон разбит, никто его не видел.

– Я ему все объясню.

– Решетников, я тебя прошу только об одном: не приближайся к нему. И ко мне. Пиши СМС, пусть, но чтобы мы тебя больше не видели.

– Я не спал с ней, – повторил Решетников упавшим голосом.

– И как такой умный, как ты, сделал селфи со своей любовницей, ты же знаешь, что фотографии крадут?!

Ольга бросила трубку.

Новый звонок. На этот раз Красовская.

– Что происходит?! – кричала она. – Меня уволили. Сказали, что я шлюха.

– Я сейчас приеду.

Садясь в свою машину, Решетников обнаружил, что зеркало заднего вида разбито. Передернув плечами, он тронулся с места.

Он пробыл у Анны недолго.

– Я его таким никогда не видела, не слышала, то есть… он не в себе, – рассказывала она. – Он сбивался, кричал, что любит, что ненавидит… хотел увидеться, высказать все в лицо, потом кричал, что не хочет.

– Ты сказала, что все это ложь?

– Да, конечно, но он не верит. Он… мне кажется, он с собой что-то сделает.

– Он сказал так?

– У меня просто ощущение возникло, что он прощается. Понимаете?

Зазвонил телефон Решетникова – Рудов.

– Знаешь, с какого моста собрался прыгать твой сын?

– Где он? – закричал Решетников.

– А надо было самому. Теперь сын за отца.

– Где он?!

– Он смотрит на воду, думаю, у тебя есть полчаса. Не больше. Вода – она манит.

Примчавшись к мосту, Решетников вышел из машины и стал озираться вокруг. Но никого не было видно. Снова позвонил Рудов.

– Согласен, немножко забежал вперед. Если сейчас он не сбросился, то после фотографий его мамы – он полностью разочаруется в этом… в институте семьи.

– Переживет, – отрезал Решетников.

– Предлагаю тебе сейчас прыгнуть и все прекратить. Тебя еще и пожалеют. Раскаялся, не вынес позора. Да и Саша тебя пожалеет и не будет прыгать.

– Где он?

– Я не знаю, я ему не папа. Я просто предлагаю тебе прыгнуть, и все закончится.

– Нет.

Решетников отключился и подошел к ограждению. Темная гладь, блестевшая внизу, вдруг стала манить его. Подумалось, что так хорошо было бы сейчас взять и прыгнуть, пролететь секунд десять по воздуху и с брызгами окунуться в воду… Станет темно и, наверное, больно… Но очень быстро все закончится…

Он встрепенулся – пришло сообщение от Рудова: «Ты уверен, что с твоей женой все хорошо?» Набирая на ходу ее номер, Решетников быстро поехал домой. Ольга не отвечала.

Приехав, он стал отпирать дверь своим ключом, но она вдруг открылась изнутри. На пороге стояла Ольга.

– Ты чего трубку не берешь? – взъярился Решетников.

Ольга вышла, прикрыв за собой дверь, сказала шепотом:

– Ты чего пришел?! Ты здесь больше не живешь.

Решетников даже отошел на шаг.

– А где я живу?

– С этой… у нее живи.

– Меня подставили, я тебе говорил.

– Кто? Зачем тебя подставлять?

– Ну… там были дела. Саша дома?

– Уходи. Если он тебя увидит, он уйдет. У него обрывается телефон, новый телефон, все хотят комментариев его романа, узнать отношение к отцу.

Решетников горько усмехнулся:

– Пусть сменит номер. Скоро начнут спрашивать об отношении к матери. Не повезло ему с родителями.

Решетников снял номер в гостинице. Ему позвонил продюсер Жданов, выразил соболезнования по поводу скандала и поторопил со сценарием. Решетников обещал прислать первые части следующим утром. Ему необходимо было как-то осмыслить весь свалившийся на него и на его семью ад. Теперь, по крайней мере, было ясно, кто и почему за всем этим стоит. Но легче не становилось: Рудов – опасный враг, это Решетников понимал хорошо. Но и сдаваться он тоже не собирался. Выход из положения напрашивался сам собой – Красовская. Решетников снова отправился к ней.

– Мы должны во всем признаться, – сказал Петр, когда она впустила его в квартиру.

– В чем признаться?

– Во всем. В нашей порочной связи: в первую очередь.

Красовская вспыхнула:

– Но не было никакой связи!

– Да. Но публика жаждет раскаяния, у меня сегодня телефон раскалывался от звонков с просьбой прокомментировать. И когда я говорил, что комментировать нечего, это неправда, никто этому не верил. Философия такая – если все думают, что событие было, хоть его и не было, – оно было. Надо подтвердить, и все, ажиотаж уйдет. Покаемся и начнем разбираться со своими жизнями.

– А как же Саша?

– Ему мы скажем правду. Он поймет, не сразу, но поймет. Мир жесток, груб, невоспитан. Двойные стандарты, это довольно увлекательно.

– Сегодня мой новый начальник пригласил меня в ресторан. Поужинать. И я поняла, что даже не поем. Я отказалась. Он был так удивлен. У меня волчий билет, понимаете? Педагог-стриптизер, я уже интернет-мем, понимаете? И я не могу просто так вот взять и сознаться в том, чего не было.

– Наши дела действительно очень плохи. Как будто Рок. Может, действительно есть Бог? Или Боги? И они как-то обиделись, прогневались?

Красовская внимательно смотрела на Решетникова. За все время общения она впервые видела его таким. Обычный шутливо-небрежный тон исчез, в голосе слышались тоска и отчаяние:

– Я весь день думал, как можно было бы все уладить. Это единственный шанс. Наши люди любят покаяние, особенно публичное. Посыпать голову пеплом – вот что нам нужно. И я сейчас думаю о тебе, а не о себе.

– Конечно, у вас все хорошо.

– Да, семьи у меня больше нет, – Решетников невесело усмехнулся, – но я смогу работать под псевдонимом, а ты? Буду, например, Михаилом Енотовым, почему нет? Даже актера найму, будет ходить вместо меня на встречи, я выкручусь, ты – нет. Тебя будут принимать за стиптизершу, не больше. Так что тебе либо в политику, либо… Скажешь, что через Сашу хотела подобраться ко мне, потому что любила безумно, можно сказать, с самого детства…

Глаза Красовской загорелись яростью.

– Любить такого подлеца… – Она отвесила Решетникову звонкую пощечину.

Решетников схватил ее за руку, вдруг притянул к себе и поцеловал. Анна, охваченная внезапным страстным порывом, ответила на поцелуй и обняла Решетникова. Спустя минуту они уже занимались безумным сексом, не замечая, как с кухонного стола разлетается посуда.

Ночью Решетников снова уснул за ноутбуком. И опять общался с Достоевским. Гений на этот раз был настроен дружелюбно.

– Федор Михайлович, меня прокляли?

– Чушь. Пиши, не трать время на сон. Ты же и сам чувствуешь, что получается что-то настоящее.

– Разбудите меня, – попросил Петр.

– Я не могу тебя ущипнуть.

– Нужно успеть написать как можно больше, Жданову надо показать утром, ему понравится.

– В жопу Жданова, – отрезал Достоевский.

– Там занято – там я, – невесело усмехнулся Решетников.

– Наконец-то освободилось место. Пиши, говнодел, докажи этому жалкому миру, что ты настоящий.

Его разбудил телефон – звонила жена.

– В общем, вышли наши фотографии, – сказала Ольга.

Решетников помолчал, переваривая услышанное:

– Как Саша?

– Решетников, я не знаю, было у вас что-то с этой училкой или не было. Но ты должен привезти ее к нам и чтобы она убедила Сашу, что ничего не было, и пусть они живут вместе.

Решетников позвонил Анне и попросил ее приехать. К его удивлению, она согласилась. Но повела она себя совсем не так, как они с Ольгой ожидали.

Ольга сразу повела ее в комнату Саши и хотела оставить их наедине, но Анна воспротивилась:

– Не уходите. Я думаю, это все должны услышать. Все.

– Саша, я понимаю, что тебе больно, ты чувствуешь себя обманутым, преданным, но, пожалуйста, выслушай. Я должна сказать правду, ты должен поверить… хотя поверить или нет, тоже твое право.

Саша выжидательно смотрел на Анну.

– Я изменила тебе с твоим отцом. Думаю, горькая правда лучше, чем изящное вранье.

Все онемели. Красовская, резко развернувшись, вышла из квартиры.

Решетников вернулся в свой гостиничный номер и хорошенько напился, стремясь хоть на несколько часов позабыть о жуткой круговерти, которая все сильнее и страшнее засасывала его и всех дорогих ему людей.

Он уже не удивился, обнаружив себя за игровым столом с картами в руках.

– Это мое место, сынок, – сказал Достоевский, приблизившись.

– Идите в жопу, папа.

Достоевский проигнорировал грубый ответ и присел рядом.

– Аккуратно с игрой, затянет, и наяву начнешь играть.

– Не волнуйтесь, Федор Михайлович, казино у нас закрыли, так что негде играть.

– Нет. Нельзя было закрывать. Много храмов – много казино. Потому что человек должен уметь падать и подниматься. Русская душа, она закаляется на этой суровой территории с рождения. Русский человек корячится два часа в фитнесе, чтобы сразу после позволить себе пить и есть без меры. Помог организму – можно и зафигачить его теперь. Сходил в казино, проиграл ли, выиграл – все одно грех. А потом зашел в церковь и как-то легче на душе. Будто не просовал в автоматы, играя в «компот», машину и квартиру. Раскаялся. Раскаяние – вот что нужно человеку, а чтобы раскаяться, нужно падать, кому-то больше, кому-то меньше.

– Как мудро, и никакой морали. Классик, а почему у вас нимба над головой нет? Не выдали еще?

– А ты, Петр, лишал своих клиентов этого самого главного – раскаяния. Совершил человек преступление – понеси наказание. А ты не давал этому осуществиться.

– Я людям карму рихтовал.

– Ты хотел отменить механизм воздаяния. Это уже серьезно.

– Что-то в десяти заповедях ничего про это не написано.

– Твои клиенты должны были понести наказания за свои преступления, а ты им не дал. Они должны были раскаяться, а как они могут прийти к раскаянию, когда ты им все так устроил?

– А может, тогда и антибиотики отменить, а от рака только пост и молитва, да?

– Ну, тут либо потоп, либо…

– Правильно я понимаю, что небесам неугодно мое хобби?

– Человек должен быть уверен в одном, что за каждое преступление будет наказание. Лучше понести наказание здесь, там уже будет поздно.

– Я не буду закрывать «Алиби».

– Уверен, у тебя никто спрашивать не будет.

* * *

Рудов не желал оставлять в покое Решетникова.

– Ты должен это видеть, – услышал утром Петр в трубке ненавистный голос. – Включай телевизор, первый канал. Не какой-нибудь, а первый показывает… включай, а то потом будешь мне говорить, почему не сказал.

Решетников взял пульт и включил телевизор.

Говорил известный журналист:

– …Все-таки благородный поступок оказался с душком. Напомним, что неделю назад два футболиста сборной России по футболу перед важными играми расслаблялись в этом ресторане. Видео с празднования попало в интернет и вызвало шквал критики как со стороны болельщиков, так и депутатов Государственной думы.

Однако далее последовало разъяснение, что эта вечеринка была благотворительная, и все деньги пошли в детские дома области. И действительно, на их счета было перечислено около семи миллионов рублей. Но, как стало известно, этот неожиданный поворот был придуман фирмой под названием «Алиби», которая занимается прикрытием человеческих пороков. Никакой благотворительной акции не было. От футболистов добиться комментариев не можем, так как они на сборах за рубежом. Но мы уверены, что скоро станут известны новые случаи из работы этой фирмы. Кто же придумал такую хитроумную пиар-акцию? Главой фирмы «Алиби» является известный сценарист Петр Решетников. Зачем он начал заниматься таким сомнительным бизнесом – большой вопрос, ведь с деньгами у него не было проблем, все-таки преуспевающий сценарист. На данный момент сотрудники правоохранительных органов изучают материалы дела, чтобы понять, имеется ли состав преступления.

Решетников выключил телевизор и поднялся с кровати. Позвонила Даша.

– Вы видели?! – голос ее дрожал. – Нас кто-то раскрыл, по всем каналам про наше дело.

Решетников молчал.

– У нас тут следователи, изымают документы. Приезжайте срочно! Вас ищут!

Войдя в свой офис, он увидел там двоих мужчин в строгих костюмах. Они листали папки, что-то записывали. Даша бросилась ему навстречу.

– Это следователи. Они опечатали все, мне приказали сидеть. Не выходить… обещают, что и мне достанется.

– Я все возьму на себя, не беспокойся.

– Вы владелец? – обратился к нему один из следователей.

– Да, – ответил Решетников и вздрогнул, услышав за спиной голос Ольги:

– Ух ты, так это правда?

– Что ты здесь делаешь…

– Я просто надеялась… А вдруг неправда.

– Оль… – начал было Решетников, но она перебила:

– Это ты был за стеклом?

– Видимо, да. Да, это я.

Несколько секунд она молчала, не сводя с мужа расширенных глаз. Потом произнесла дрожащими губами:

– Ты знал про Завадского с самого начала. Потом манипулировал мной.

– Я хотел все починить, – умоляюще проговорил Решетников.

У Решетникова звонил телефон, он не реагировал.

– Что починить? Мы расходимся. Разошлись. Мне должно быть все равно, но мне не все равно… Я растеряна… Это какая-то двойная жизнь. Дно.

– Вы кто? – обратился к ней следователь.

– Бывшая жена этого человека, – не глядя на Решетникова, сказала Ольга.

Она развернулась, чтобы выйти, но натолкнулась на Сашу и растерянно попятилась.

– А почему бывшая? В чем проблема? – Саша смотрел на мать странным взглядом.

– Проблема в том, что твой отец мне врал, врал всю жизнь!

– Не всю, – вставил Решетников, но они не обратили на него внимания.

– Подожди, – сказал Саша, – но это же ты первая, ну… с Завадским и пришла сюда, я правильно понимаю?

Ольга молча опустила голову. Саша перевел глаза на отца, тот утвердительно кивнул.

– А папа пытался как-то это все разрулить, понятно, что очень фигово разруливал, но пытался.

– А почему, ты не думал? А? – Ольга вскинула голову.

– Цветов папа давно не дарил? – саркастически усмехнулся Саша.

– Я вижу, ты решил, что начал разбираться в семейной жизни? – гнев придавал Ольге уверенности.

– Наоборот, я вообще не понимаю. Если я еще вчера хотел семью, такую же, как у вас, то сейчас нет. Вообще никакой не надо. Если два адекватных человека не могут ужиться, то… В жопу брак, весь институт брака. Все вранье. С начала и до конца. Мама… ты ведь сама учила меня: будь честен, будь правильный, делай как все. Поцелуй маму на ночь… Папа, я мечтал быть таким, как ты, подражать тебе. Я просто верил тебе. Ты знаешь, что такое верить?!! Просто на слово. Вы… вы… Предатели!