Текст книги "Успенский Тихвинский монастырь и его архимандрит Боголеп накануне и в первые годы Северной войны"

Конфликт с дворянами

Рост налогов и повинностей приводил к ссорам и конфликтам среди подданных, которые старались уменьшить свои беды за счет других налогоплательщиков или соседей. Накануне войны на тихвинского архимандрита поступил новый донос: дворяне Обонежской пятины подали новгородскому митрополиту заручную коллективную челобитную3838
  См.: Приложение. № 2. Сст. 1–1 об.


[Закрыть], о чем сообщал Р. Фомин в своем письме от 25 февраля. Дворяне затянули с подачей челобитной, по-видимому, потому, что собирали многочисленные рукоприкладства: владыка рассмотрел челобитную лишь 13 апреля 1700 г.

Челобитную подписали пятеро дворян Борановых, девятеро Качаловых, пятеро Унковских, четверо Теглевых, по три представителя из семей Дубасовых и Ушаковых, по два от Козодавлевых, Амиревых, Колюбакиных, Базловых, Мартемьяновых, Бухариных, Обернибесовых, Резановых, а также представители других дворянских родов – всего 55 человек. Представительный состав подписавших объясняет, почему челобитная, составленная в январе 1700 г., была подана с опозданием на несколько месяцев. Это была не просто жалоба какой-то одной обиженной дворянской семьи, а мнение значительной части дворян Обонежской пятины.

Один из дворян, подписавших челобитную, – прапорщик Елизарий Козодавлев – имел личные счеты с тихвинским архимандритом. В 1698 г. в Успенский Тихвинский монастырь было сослано сто стрельцов – участников восстания 1698 г. Для их содержания в монастыре соорудили острог, а надзирать за узниками было поручено Е. Козодавлеву. Елизарий вел себя безобразно: бражничал и выпускал из заключения тех поднадзорных, которые умели шить и петь: «Портные швецы шили на него платье, а песенники пели ему песни по многие времяна». Стрельцы не считались с тем, что они находятся в святой обители, и, «напився хмельнаго пития до пьяна», устроили «безчинья в монастыре, песни поют с припляскою».

Со временем Елизарий совсем распоясался, грозил монахам бердышом, «хотел сесть среди монастыря и по вся дни пить», «бранил неподобною бранию архимандрита Боголепа» и при свидетелях говорил: «бес-де нас сюды занес». Но главную опасность представляло бесконтрольное перемещение опальных стрельцов по ночам, в результате чего обнаружилось, что «в передней келарской келии окончина розломана вся без остатку, и в заднюю келарскую келию наличка у замка и з гвоздем выволочена, и келия отворена». Возможно, тогда монастырским властям пришлось припрятать свои святыни, неприкосновенный денежный запас и столовое серебро в более надежное место3939
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 49. Д. 1. Сст. 1; Д. 4. Сст. 1–1 об. 27 ноября 1698 г. Степан Козодавлев бил челом новгородскому митрополиту Иову о переносе рассмотрения его спорного дела из-под юрисдикции архимандрита Боголепа в Новгород, поскольку у его брата была ссора с тихвинском настоятелем (Там же. Д. 9. Сст. 1).


[Закрыть] (об этом еще пойдет речь ниже).

Со временем личные обиды отдельных дворян соединились в коллективный донос на архимандрита Боголепа. Челобитчики обвинили его в том, что он живет «в братстве и со крестьяны безо всякого разсудку» и «правых бить велит без пощады». За этим общим заявлением следовали конкретные обвинения: вопреки царскому запрету на каменное строительство в монастырях в связи с возросшими расходами на строительство Азовского флота и иными государственными расходами, Боголеп без доклада царю, патриарху и своему владыке «завел в монастыре и за монастырем каменные и деревянные многия строения», отчего многие крестьяне будто бы разорились.

Другое обвинение касалось жестких методов управления: тихвинский архимандрит запретил всякие жалобы на свои действия, пригрозив тем, «хто пойдет на меня бить челом, и я-де того на монастырских или на наемных лошадех велю догнать верст за сто или болши и, поимав, привесть в монастырь, и велю ему руки и ноги переломать, и посадить в такое место, что по смерть света не увидит». А на тех, кто осмеливался противоречить, он «на всех осердитца и не велет пущать в монастырь», а иных велел высылать из церкви и не пускать на постой на Тихвинском посаде.

Особую ненависть у дворян-челобитчиков вызвал доверенный человек Боголепа старец Герман Агеев, которому прежний новгородский митрополит Корнилий запретил жить в Успенском Тихвинском монастыре. Утверждали, что Герман у Боголепа был «в первенстве», притеснял и мучил посадских людей и крестьян, «отнял» жену у собственного сына и «резал» монаха соседнего Никольского Беседного монастыря. Во всех монастырях, где он ранее жил: в Троице-Сергиевом, Макарьевском Калязине, Саввино-Сторожевском, Новгородском Деревяницком «и в ыных, а везде без плутки своей и за воровство бит, ни откуль добрым порядком не выхаживал».

Далее челобитчики обвиняли Боголепа в потворстве старообрядцам: он-де не донес митрополиту на извет попа Пашского погоста о том, что его прихожане «не исповедываютца и противятца церкви святой, а причащаютца в хлевах». О том же доносил и игумен Палеостровского монастыря – в се это Боголеп будто бы оставил без должного внимания. Челобитчики просили «переменить» Боголепа и быть на его месте архимандриту Духова монастыря Феодосию, постриженику Успенского Тихвинского монастыря; также просили «вывесть» из обители «ведомого вора» монаха Германа, а монастырского казначея Геронтия «счесть» в расходе монастырской денежной казны.

Решение митрополита Иова 19 апреля 1700 г. по этой челобитной свелось к назначению в Успенский монастырь нового келаря Симеона, что свидетельствовало об озабоченности владыки, в первую очередь, финансовым состоянием обители, а может быть, и нарушением царского указа о запрете каменного строительства в монастырях. Иные обвинения дворян-челобитчиков митрополит Иов отложил для дальнейшего рассмотрения, что указывало на нежелание владыки немедленно расправиться с тихвинским архимандритом4040
  См.: Приложение. № 2. Сст. 1–2.


[Закрыть].

Для оправдания перед митрополитом Боголеп был вызван в Новгород, где прожил «многое время».

Новые жалобы на Боголепа

Одновременно с дворянской челобитной на тихвинского архимандрита были поданы еще три коллективные челобитные: от братии Успенского монастыря, от посадских людей Тихвинского посада и от крестьян и бобылей монастырской вотчины. Для розыска по делу митрополит послал в монастырь игумена Нередицкого монастыря Филарета, дьяка владычного Казенного приказа Ивана Богдановича Сназина и подьячего Ивана Протопопова. Боголеп сумел организовать встречные челобитные от части своих монахов, а также от тихвинских посадских людей и крестьян с утверждениями, что доносы на их настоятеля были составлены без ведома челобитчиков. Этот формальный повод, по-видимому, и помог прекратить все обвинения против тихвинского архимандрита4141
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 50. Д. 38. Сст. 26–28.


[Закрыть].

Несколько изветных челобитных монахов в защиту Боголепа 1700 г. позволяют установить обстоятельства и содержание жалобы, составленной против архимандрита в самом монастыре. Монах Герасим и состоявшие при монастырской больнице монахи: келарь Андреян Болячев, Исмаил, Ларион, больничный схимонах Илья, пономарь больничной церкви Аникей и прочая братия известили новгородского митрополита о том, что присланный в монастырь новый келарь Симеон во время поездки Боголепа в Новгород составил на него подложную коллективную челобитную. Пользуясь малограмотностью иноков, Симеон говорил, что в челобитной речь шла «о счете в денгах» казначея, и, не показывая ее содержания, велел прикладывать к документу руки. Собрав рукоприкладства, Симеон отправил челобитную новгородскому владыке. Когда же Боголеп вернулся в монастырь и зачитал монахам то, что в действительности было написано в челобитной, они пожелали откреститься от нее. Опровергая донос Симеона, они согласно заявили, что настоятель «кормит и поит нас велит довольно и милостыню к нам присылает почасту, и сам нас посещает, и казначею зажилое велит нам давать против прежняго»4242
  Там же. Д. 148, 149, 150.


[Закрыть]. Таким образом, присланный от владыки келарь Симеон пытался опорочить Боголепа, но архимандрит разрушил его интригу и сумел оправдаться перед митрополитом.

Что касается конфликта Боголепа с Борановыми, Козодавлевыми и другими дворянами Обонежской пятины, то он продолжился и после начала Северной войны, в 1701–1702 гг. В 1702 г. Афанасий Яковлев сын Боранов подал на Боголепа челобитную с изложением новых многочисленных жалоб4343
  См.: Приложение. № 1. Сст. 3–5.


[Закрыть]. 7 сентября 1701 г. родной брат Афанасия, Григорий, явился в монастырский соборный храм на службу, а Боголеп, его «в притворе церковнем увидев, велел бить». Из притвора избитого дворянина волокли по монастырю и «чють жива» бросили за монастырскими стенами. По словам челобитчика, Григорий Боранов лежит «болен», и его уже исповедали, а священника, который исповедовал несчастного, Боголеп велел заковать в монастыре.

Другое обвинение Афанасия Боранова относилось к его посещению монастыря на праздник Покрова 1 октября (Афанасий пробыл в монастыре «без мала сутки» и датировал описываемые события следующим днем – 2 октября, тогда как Боголеп в своих показаниях относил начало очередной стычки к 1 числу этого месяца). Со слов Афанасия, он прибыл в монастырь «помолиться», а архимандрит, «мстя» за прежнее, запретил впускать дворянина в обитель. Когда тот все же проник внутрь, настоятель велел запереть ворота почти на день и не выпускал своего недруга из монастыря. Во встречной челобитной Боголеп излагал эти события иначе: никто-де Бора-нову не запрещал входить в монастырь, а на праздник Покрова дворянин во время всенощной службы в соборной церкви будто бы бранил архимандрита и назвал его «человекоубийцом» за побои, нанесенные брату. Боголеп утверждал, что Афанасий Боранов сам тайно укрылся в монастыре «до ночи, и в четвертом часу ночи, обшед утайкою соборные церкве караул, и шел сам-друг с незнаемым человеком к моей, богомольца твоего, архимандричьей кельи». Упоминание о том, что Афанасий крался к келье архимандрита именно в четвертом часу ночи, возможно, было связано с тем, что, согласно церковному преданию, праздник Покрова был установлен в память явления Богородицы, укрывшей город своим Покровом именно в этот час. Таким образом, Боголеп старался подчеркнуть святотатство своего врага. Когда караул окликнул Боранова, тот будто бы стал «нелепым гласом кричать», что его не выпускают из монастыря. На следующий день, 2 октября, «как отпели в соборной церкве обедню», Боранов встал у западных церковных дверей и вновь кричал на архимандрита, который укрылся от настырного дворянина в алтаре. Лишь когда пономари стали закрывать храм, Афанасий наконец покинул монастырь, и настоятель смог выйти из церкви.

Эти и ряд других взаимных наветов и обвинений с обеих сторон свидетельствуют о том, насколько далеко зашел конфликт. Сын Афанасия Боранова Осип тоже подал челобитную на Боголепа, жалуясь на то, что тот не пускает его родственников к образу Тихвинской Божьей Матери «будто противников церковных или иноверцов».

За личным конфликтом тихвинского архимандрита и Бора-новых скрывались и более существенные разногласия. В феврале 1702 г. Осип Григорьев сын Боранов приехал из Новгорода с наказом выслать всех служилых людей Обонежской пятины в действующую армию. Боголеп укрыл у себя в монастырских кельях пятерых дворян, не желавших ехать на службу в полки: В. Б., Ф. Н., П. С. Лупандиных, Б. М. Скрыпьева и Т. С. Костюрина. Эти дворяне не подписали в 1700 г. челобитную против Боголепа и, надо думать, пользовались его покровительством. По сути, конфликт Борановых и поддержавших их дворян с тихвинским архимандритом шел вокруг того, кого следует почитать реальной властью в здешних местах. Настоятель крупнейшей в округе обители полагал незыблемым прежнее высокое значение главы первостатейного монастыря и требовал подчинения ему всеми доступными способами. Дворяне видели, в каком униженном положении в начале Северной войны оказались монастыри, и исходили из новых реалий. Во встречной челобитной 1702 г. Боголеп утверждал, что в мае того года Н. П. Боранов бросался на присланного от архимандрита иеродьякона с ножом и говорил, что «вас чернцов десятерых ножем один перережу». Присутствовавшим при этом посадским людям Н. П. Боранов сказал: «Почто-де вы архимандрита слушаете, архимандрит вам временной, а мы вам всегдашние, слушайте нас». Изменение соотношения сил между властями Успенского Тихвинского монастыря и дворянами Обонежской пятины и породило беспрецедентную остроту противостояния.

Одновременно продолжался конфликт тихвинского архимандрита со своим келарем Симеоном, назначенным на эту должность специальным указом новгородского владыки 13 апреля 1700 г. Назначение состоялось по результатам следствия против Боголепа, который обвинялся в нарушении царских запретов расходовать монастырскую казну на каменное монастырское строительство. Симеон прибыл в Успенский Тихвинский монастырь, дабы воспрепятствовать важной для его настоятеля деятельности по обустройству монастыря, и потому последовавшая ссора не представляется неожиданной.

Поводом для начала конфликта стали заготовки продовольствия для армии в преддверии Северной войны. В августе 1700 г. шло описание наличного хлеба в новгородских монастырях. Из Новгорода в Тихвин прибыл подьячий приказной избы Юрий Ильин сын Ануфриев с двумя новгородскими посадскими людьми, которые описали в Успенском Тихвинском и женском Введенском монастырях весь наличный хлеб (рожь, ржаную муку, ячмень и овес). В одном только Успенском монастыре и его вотчинах было учтено 1870 четвертей всякого хлеба4444
  См.: Приложение. № 4.


[Закрыть]. Весь описанный хлеб велено было «делать на сухари, и на толокно, и на крупы», каковые Боголеп отпустил в Новгород «на одиннатцати соймах». Сверх того, на пяти соймах (речных или озерных парусно-гребных судах) было отправлено в Новгород еще 150 четвертей ржаной муки. Исходя из расчета, что каждая сойма перевозила около 30 четвертей хлеба, всего на 16 соймах в Новгород было отправлено «для службы ратных людей» приблизительно 480 четвертей или почти четвертая часть хлебных запасов монастыря. Все это монастырь доставил в Новгород за свой счет.

О последовавших затем событиях узнаем из челобитной Боголепа, поданной новгородскому митрополиту в ноябре 1700 г.4545
  См.: Там же. № 5. Сст. 1–4.


[Закрыть] Вскоре после отправки хлеба в Новгород келарь Симеон «утайкою», без ведома архимандрита, загрузил в монастырскую сойму, которая стояла у водяных монастырских ворот, «близ ево келарской келье», «келейную свою рухледь» и отправил со своим келейником монахом Варлаамом «неведомо куды». Три дня спустя «в ночных часах», опять же без ведома настоятеля, Симеон выехал из монастыря «утайкою», после чего о нем не было никаких известий. Вскоре Боголеп узнал, что соймы, куда беглый келарь сгрузил тайно вывезенное свое имущество, стоят у Деревяницкого монастыря.

Работные люди тихвинской обители рассказали, что к их судну подошли из Деревяниц трое людей и, назвавшись патриаршими приставами, стали забирать тихвинские соймы «на великого государя». В завязавшейся драке люди Симеона веслами избили «до увечья» гребцов Тихвинского монастыря и «от соем отогнали», а Симеон велел вынести весь монастырский запас из захваченных судов «без меры». В челобитной новгородскому митрополиту Боголеп недоумевал, почему его бывший келарь так поступил, для чего ездил в Новгород и зачем остановился в Деревяницком монастыре.

Далее архимандрит доносил владыке, что сбежавший келарь не приложил руки к описанному в монастыре хлебу и «оружейной казне». В этой связи у Боголепа возникло «ужасное попечение», поскольку он неоднократно говорил Симеону: если в отчетных документах писана неправда, то «нам объяви, а буде пороку не ведаешь, для чего руки не прикладываешь, или ты, келарь, хочешь впредь что дурно святой обители и мне, архимандриту, чинить». На это келарь уклончиво отвечал, что время приложить свою руку еще будет: «…и впредь-де то не ушло».

Симеон действительно вел себя странно, но его поступки сразу после возвращения из Новгорода, по-видимому, были одобрены митрополитом Иовом. 12 ноября 1700 г. на пути из Новгорода ночью он проехал мимо своего Успенского монастыря и остановился в Николаевском Беседном монастыре, где жил до 27 ноября. Со слов Боголепа, Симеон «по ночам» наезжал на Тихвинский посад «ради угождения плоти своя» и «оглашал» тихвинского архимандрита. Из рассказов беглеца следовало, что тихвинский настоятель будто бы самовольно снял печати «в ево келарских сенях, в ево кельях у чюланов печати сняты и замки сломаны», а имущество Симеона похищено. На это архимандрит резонно возражал, что келарь самовольно и тайно вывез из монастыря свое имущество и его претензии безосновательны.

Из челобитной Боголепа следует, что Симеон в 1700 г. многократно доносил на него владыке. Одна из таких челобитных «о счете казначея» была «в черне» составлена в келье Симеона вместе с дворянином Степаном Никифоровым сыном Борановым, а также бывшей игуменьей Введенского монастыря Евдокией и введенским стряпчим Григорием Михайловым, а начисто переписана «потаемным умыслом» в гумне за монастырским полем. Со слов Боголепа, некоторые тихвинские монахи, приложившие руки к челобитной келаря, сделали это, не ведая ее содержания, и затем в этом раскаялись.

Убежав из монастыря, Симеон ездил в Новгород, а значит, донес митрополиту свое ви́дение дел в Успенском монастыре. Поскольку у него не было убедительных доказательств вины архимандрита, он не получил от владыки приказания относительно тихвинского настоятеля. Тем не менее он продолжал настаивать на том, что в тихвинской обители не все благополучно с отчетностью.

Средневековая традиция ведения прихода и расхода отличалась от современной практики. В монастырские документы XVI–XVII вв. записывали не строго все доходы и траты, а преимущественно те из них, которые были важны для повседневного контроля. Поэтому, если у властей не было повода сомневаться в честности тех, кто вел учет, не всегда была нужда сводить приход и расход средств в единую систему денежной отчетности. Московские самодержцы оставляли за собой право верховного контроля над церковной собственностью (особенно при смене настоятеля), но без особой нужды не контролировали повседневные траты монастырей. В начале XVIII в. ситуация изменилась: по царскому указу следовало выслать в Москву все текущие приходо-расходные книги монастырей последних лет. Этот выразительный факт свидетельствовал о проникновении регулярного государственного надзора в повседневную практику средневековой системы отчетности.

Еще один конфликт случился у Боголепа с игуменьей соседнего Введенского девичьего монастыря Каптелиной. В 1700 г. митрополит повелел тихвинскому архимандриту разобрать ссору между Каптелиной и ее подначальными старицами. Боголеп взял сторону стариц, и обиженная игуменья стала досаждать ему. 24 июля 1702 г. она донесла митрополиту в «крестовой», что у тихвинского настоятеля «в кельи начуют того Введенского монастыря старицы». Извет Каптелины был оставлен без последствий, поскольку старицы единодушно свидетельствовали, что навет был вызван личной местью их настоятельницы4646
  См.: Приложение. № 6. Сст. 1–4 об.; Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 52. Д. 143. Сст. 1.


[Закрыть].

Несмотря на многочисленные доносы и жалобы, Боголеп продолжал строительство в своей обители: 4 сентября 1700 г. он заключил подряд с мастерами о покрытии тесом монастырской Покровской церкви4747
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 50. Д. 182.


[Закрыть].

Рост повинностей

С началом Северной войны на новгородские монастыри были наложены дополнительные повинности. 27 января 1701 г. в Обонежскую пятину был послан дворянин Б. И. Колобов для переписи всех колоколов в монастырях и приходских церквах4848
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 8. Сст. 1.


[Закрыть]. Сбор четвертой части колоколов по всей стране на восстановление утерянной под Нарвой артиллерии быстро дал необходимое количество меди, и даже с избытком, для литья пушек. Однако оказалось, что для изготовления орудий в мягкую колокольную медь требуется добавлять более твердую красную, сбор которой был немедленно организован4949
  Подробнее об этом см.: Седов П. В. Снятие церковных колоколов для литья пушек в начале Северной войны // Петербургский исторический журнал. Исследования по российской и всеобщей истории. 2014. № 1. С. 25–40.


[Закрыть]. 27 мая 1701 г. из Москвы архимандриту Боголепу была направлена царская грамота о сборе на Тихвинском посаде всей наличной красной меди, дабы «у торговых людей продажной красной меди досмотреть и описать. И что у кого такой меди явитца для нынешняго военного времени в пушечное литье, взять всю на нас, великого государя, и прислать к Москве и объявить в Ратуше, а за тое медь тем людем дать денег по настоящей цене»5050
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 63. Сст. 1.


[Закрыть]. Царский указ предписывал не безвозмездное изъятие редкого металла у населения, а его выкуп, исходя из очевидного расчета, что при безвозмездной конфискации люди могут утаивать столь необходимую для литья пушек красную медь. Впрочем, платить должна была не казна, а Успенский Тихвинский монастырь: грамота новгородского митрополита от июля 1701 г. предписывала выслать на Пушечный двор всю находившуюся в обители медную посуду5151
  Там же. Д. 105. Сст. 1.


[Закрыть].

Далее следовали все новые поборы и повинности. В 1701 г. представитель монастыря сообщал из Новгорода, что он дал от имени своей обители запись с обязательством построить к Николину дню 9 мая 11 судов «со всяким припасом с веревки, и с якори, и с пабы, и с веслы и шесты с нашего Тихвинского и Шунского погостов», а «буде на срок не поставить тех суд, – смертная казнь»5252
  Там же. Д. 223. Сст. 1.


[Закрыть].

Царская грамота от 10 марта 1701 г. повелевала переписать по всей стране, «…сколько у которого архиерея и у монастырей оброчных статей мелниц, перевозов, рыбных ловель, сенных покосов, пустошей и иных всяких угодей, и те угодья за кем ныне на оброке и по чему обротчики с тех статей платят оброчных денег, и поручные записи ест ли, и ныне те записи где». Во исполнение этого царского указа в июле того же года новгородский митрополит послал об этом грамоту в Успенский Тихвинский монастырь5353
  Там же. Д. 106. Сст. 1–2.


[Закрыть].

В августе 1701 г. власти Успенского Тихвинского монастыря исполняли указ своего владыки о высылке в Новгород связного железа. 10 августа монах Александр в сопровождении восьми «свидетелей» явился на двор тихвинских посадских людей Давыда и Петра Прокудина, которые вместе с соседями Василием и Агапитом Мачихиным подрядились владычному дьяку И. С. Балавенскому поставить железо. Петр Прокудин «выглянув ис хором своих из окошка, и кричал, и ножи из обеих рук ис того окошка всенародне показывал, и говорил такие слова мне, монаху, и старосте, и всем, которые были с нами для свидетельства: кто-де пойдут к нам во двор, будем стрелять и резать, а естли-де и болши того архимандрит з братиею пришлет по нас, хотя пятьдесят человек, и мы-де в руку живы не дадимся, а будем стрелять и резать». Затем Давыд и Петр Прокудины выбежали со своего двора «з дубьем и с ножами, за мною монахом, и за старостою, и за всеми вышеписанными свидетели по посаду гонялись, и от того их озорничества едва ушли»5454
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 51. Д. 108. Сст. 1.


[Закрыть]. Из следственных материалов по этому делу не ясно, удалось ли поставить требуемое железо в Новгород.

Важным источником дохода успенской обители были таможенные и оброчные сборы с Тихвинского посада, где раз в год проходила крупная ярмарка (к концу столетия ее сроки были установлены с 7 января по 7 февраля). Монастырские власти издревле считали Тихвинский посад своей вотчиной: многие местные посадские люди прежде были крестьянами их же вотчины и платили в обитель оброчные, дворовые и городовые деньги. Права монастыря над своей посадской слободой были закреплены многочисленными жалованными грамотами XVI–XVII вв.5555
  См.: Жалованные грамоты Успенскому Тихвинскому монастырю 1582/1583, 1607, 1621 гг. (Материалы по истории Успенского Тихвинского монастыря. Вып. 1. Ч. 1 / Сост. О. А. Абеленцева. М.; СПб., 2015. № 9, 19, 36).


[Закрыть] С началом войны эти сборы перешли в руки государства. По царскому указу 4 февраля 1701 г. таможенные пошлины на Тихвинском посаде переходили от монастыря в казну5656
  О предшествовавших попытках царской власти стеснить право монастыря собирать таможенную пошлину на тихвинской ярмарке см.: Абеленцева О. А. О праве большого Тихвинского Успенского монастыря на сбор таможенных пошлин в XVII веке // Русское средневековье: Сб. статей в честь проф. Юрия Георгиевича Алексеева. М., 2012. С. 769–777.


[Закрыть]. В этом же году из Московской ратуши в Тихвин были присланы бурмистры Петр Сокольников и Лука Романов «для пошлинного збору, и збирали пошлинные денги в ратушу»5757
  Об этом упомянул архимандрит Боголеп в челобитной царю, поданной 1 февраля 1703 г. (Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Оп. 1. Картон 60. Д. 34. Л. 1–2).


[Закрыть]. В связи с утратой иных доходов тихвинские власти 30 апреля 1702 г. подали царю челобитную о возвращении им сборов с Тихвинского посада, поскольку там жили «посацкие беспахотные монастырские крестьяня, и з дворовых и огородных мест, также у которых крестьян построены анбары, и из давных-де лет те ваши крестьяня с тех своих дворовых и огородных мест платили к вам в монастырь с тягол, кто в чем положен, тягловой денежной доход по вся годы, а полевые пашни у тех крестьян нет». Кроме того, эти же непашенные крестьяне «по воротам стоят на карауле в лете и в зиме во весь год для опасения, потому что-де стало от свицкого рубежа в близости, всего за девяносто верст. А сверх-де того доходу с тех вышеписанных крестьян к вам в монастырь исконно никаких денежных доходов не бывало»5858
  Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 22 июля 1702 г. (Там же. Д. 31. Л. 1–2 об.).


[Закрыть].

Попытки успенских властей вернуть доходы с Тихвинского посада встретили сопротивление со стороны торговых людей. Кадашевец Василий Иванов бил челом в Монастырском приказе на архимандрита Боголепа «с братией» в том, что на Тихвинском посаде «у крестьян дворовые и огородные места бутто сверх тяглых доходов в оброке, а в приходных-де книгах кроме тех дворовых и огородных мест иных денежных доходов не написано. И на то-де ево Васильево челобитье явное свидетельство приходные книги»5959
  Там же. Л. 2.


[Закрыть]. По-видимому, Василий Иванов все же сумел доказать свое обвинение против Боголепа в махинациях и сокрытии доходов от казны на Тихвинском посаде.

Спор между монастырем и кадашевцем был разрешен в Монастырском приказе 12 июня 1702 г.: оброк с дворов и огородов Тихвинского посада велено было собирать на монастырь «по-прежнему» (за 1698/99 г. эти доходы по монастырским книгам составили 89 рублей 18 копеек). Основанием для такого решения было то, что монастырь платил с этих дворов тягло. А оброчные деньги «с лавок, и с анбаров, и с санных, и сенных, и со всяких торговых, и с пустых дворовых мест» оставались в ведении Василия Иванова и шли в казну6060
  Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 22 июля 1702 г. (Там же. Д. 31. Л. 2 об.).


[Закрыть].

В соответствии с этим решением царский указ от 7 июля 1702 г. оставлял монастырю право «вотчинами и всякими угодьи и оброчными статьями и мелницами, опричь оброчных статей, которые отданы из Монастырского приказу кадашевцу Василью Иванову, владеть и с тех вотчин денежные и хлебные зборы и с оброчных всяких статей оброчные денги збирать вам в Тихвине монастыре по-прежнему до нашего великого государя указу и на церковные всякие потребы и на монастырские росходы. И ис тех денег держать что доведетца, а лишнего рос-ходу ничего, кроме нужды какой, бес чего пробыть невозможно, не держать»6161
  Царская грамота в Успенский Тихвинский монастырь 14 июля 1702 г. (Там же. Картон 60. Д. 30. Л. 1 об. – 2).


[Закрыть]. Излагая этот указ, царская грамота 22 июля 1702 г. возвращала монастырю меньшую часть прежних доходов, а бо́льшая их часть шла в казну, и собирал их кадашевец В. Иванов. Оставленные монастырю средства запрещалось расходовать по своему усмотрению (на «лишний росход»)6262
  Там же. Д. 31. Л. 1 об. – 2 об.


[Закрыть], то есть на содержание братии и уплату новых налогов.

В 1702 г. Петр I указал забрать у монастырей все наличные деньги. В феврале этого года присланный специально из Москвы переписчик стольник князь Михаил Иванович Вадбальский отправил в столицу переписные книги денежной казны новгородских монастырей. В Успенском Тихвинском монастыре в казне было обнаружено 706 рублей 49½ копеек, 234 золотых «одинаких» с полузолотым, 20 золотых «двойных», 7 ефимков «и иных вещей низанье и серебро». Сверх того, князь М. И. Вад-бальский установил по монастырским расходным книгам, что в прошлом, 1701 г. денежный доход обители составил 1425 рублей 37½ копеек, а в расходе значилось 712 рублей 87½ копейки. Обнаруженные в сундуке деньги стольник запечатал своей печатью и запретил расходовать на какие-либо нужды6363
  См.: Приложение. № 7.


[Закрыть].

Далее князь Михаил Иванович отправился описывать вотчины монастыря с целью установить все его доходы, которые собирались «с сел и з деревень по окладу всяких платежей, и таможенного збору, и со всяких оброчных статей». 18 марта 1702 г. успенский житенный старец Иов, который состоял «в житеннай службы больши тритцати лет», дал сказку о количестве засеваемого и собираемого хлеба (см. Таблицу 1).

Таблица 1. Посев и сбор ржи и овса в вотчине Успенского Тихвинского монастыря по данным монастырского житенного старца Иова 1702 г. (в четвертях)6464
  Источник см.: Приложение. № 8.


[Закрыть]

Со слов Иова, указанные цифры представляли собой средние данные за его тридцатилетнюю службу в монастыре с некоторыми ежегодными отклонениями: «а иногда бывает болши и менши». Сведения Иова позволяют высчитать обычную урожайность в монастырской вотчине: на подмонастырской пашне, которую обрабатывали бобыли и наемные работники, она составляла для ржи – сам‐6,5, для овса – сам‐5, а в вотчинном селе Пашском ржи – сам‐3, овса – сам‐3,25. Относительно более высокая урожайность подмонастырской пашни не в последнюю очередь определялась, надо полагать, лучшей унавоженностью земли с расположенного рядом скотного двора.

Выше были приведены данные об общих запасах хлеба в монастыре по переписи 1700 г. – 1870 четвертей (включая 10 четвертей ячменя). В том году на нужды армии в монастыре было взято 480 четвертей ржи и овса, то есть около четверти всех запасов. Сравнивая эти цифры со средним ежегодным «умолотом» 1702 г., по оценке житенного старца Иова (676,75 ржи и 789,25 овса, всего 1466 четвертей), можно заключить, что в начале Северной войны из Тихвинского монастыря был изъят весь запас хлеба, превышавший ежегодный «умолот».

Результаты описания князя М. И. Вадбальского отражает роспись оброчных доходов Успенского Тихвинского монастыря за три года: 1698/99, 1699/1700 и 1700/01 гг. В росписи учтены монастырские доходы от мельниц, подаяний прихожан в две кружки, от таможенных сборов, а также оброчные, дворовые и огородные деньги. За три указанных года общая сумма таких доходов, включая и 10 руб., пожертвованные в 1700/01 г. Герасимом Спировым «на строение каменные церкви», составила 1305 руб. 44 коп. В росписи за 1700/01 г. появились две новые статьи дохода, которые не зафиксированы в доходах двух предыдущих лет: «за сенную повоску и за прикащицкие доходы» (30 руб. 10 коп.) и «писчих подьяческих денег» (10 руб. 59 коп.)6565
  Архив СПбИИ РАН. Ф. 132. Он. 1. Картон 49. Д. 109. Сст. 1–2.


[Закрыть]. Надо полагать, что эти относительно небольшие доходные статьи были введены монастырскими властями в связи с резко возросшими выплатами в казну в начале Северной войны.