Текст книги "Азбука «Аквариума». Камертон русского рока"

Дюша

Все воспоминания об Андрее Романове, он же просто Дюша, сводятся к одному-единственному определению, невероятно точному и безмерно полному – «он был светлый человек». Простота в общении, удивительная доброта, мягкость характера, но при этом целеустремленность и талант – все сочеталось в этом человеке.

В «Åквариуме» – наряду с Гребенщиковым, Гаккелем (см.), Фаном (см.) и Джорджем (см.) – Дюша принадлежал к числу безусловных отцов-основателей. С Борисом они были знакомы по андеграундной тусовке, Дюша играл в одной из питерских групп на клавишных, но в «Åквариуме», куда его, ничтоже сумняшеся, переманил Гребенщиков, ему предстояло сменить инструмент. БГ впоследствии выскажется об этом событии довольно метафорично: «Изначально Дюша был пианистом. Но так как пианино сложно таскать с собой, когда ездишь автостопом по Прибалтике в поисках несуществующих фестивалей, он выучился играть на флейте».

Дюша искренне и истово исповедует все то, что делают Борис и Джордж. В 1574 году они знакомятся с режиссером Эриком Горошевским, который пытается создать вместе с «Åквариумом» самый настоящий театр – с декорациями и репертуаром. Базируется театр на факультете прикладной математики, где учится Гребенщиков, но после премьеры спектакля по пьесе Джорджа «Метаморфозы положительного героя» театр с факультета вышвыривают вместе с аквариумовской аппаратурой.

С Горошевским происходит разрыв – у Бориса умирает отец, и сам БГ тяжело заболевает, а, выздоровев, решает, что музыка в его жизни значит несколько больше, чем театр. Горошевский обругал только что записанный «Åквариумом» альбом «Притчи графа Диффузора» и велел Дюше сосредоточиться только на театре (даже дал ему сыграть корнелевского Сида), при этом у Дюши действительно получалось выступать в актерском амплуа. Настолько, что вся группа на некоторое время даже хотела вернуться в театр. Спасли их от этого две вещи: во-первых, Горошевский требовал от Гаккеля сыграть одну из ролей в голом виде, а во-вторых, театр в очередной раз потерял место базирования – репетировать попросту было негде. Так что Дюша остался в «Åквариуме» – раз и навсегда.

Дюша спасет БГ еще раз. Когда после фестиваля в Тбилиси (см.) он останется без работы, то именно Дюша, работавший бригадиром сторожей, предложит Борису кинуть трудовую книжку к нему в бригаду: «Раз в неделю будешь куда-то ходить на двенадцать часов и ничего там не делать, как и все мы». «Поколение дворников и сторожей», впоследствии воспетое лучшими представителями этого же поколения, набирало силы.

Он покинет «Åквариум» после «Равноденствия», чтобы потом снова выйти на сцену на юбилейных концертах в честь двадцатипятилетия группы. В то время у Дюши уже была своя собственная группа под названием «Трилистник». Ну а чувство юмора – тоже весьма тонкое и специфическое – он не терял никогда. Чего стоит, например, его знаменитая шутка: «Я коллекционирую газеты, в которых еще не пишут об „Åквариуме“» (говорилось это в годы, когда об «Åквариуме» писали, мягко говоря, не очень много).

Дюша – отрастивший огромную бороду и похожий на эдакого хипповского Деда Мороза (его видно в балабановском фильме «Брат», где он мило всех привечает на рок-н-ролльном питерском сейшене), застенчиво глядящий из-под неизменных очков, тонкий и интеллигентный – лучше всего раскрылся в собственной книге воспоминаний об «Åквариуме», так и названной: «Книга флейтиста». Но увидеть эту книгу Дюше было не суждено. Он скончался на сцене клуба «Спартак» во время настройки перед концертом – отказало сердце. Андрею Романову было 43 года.

О Дюше неожиданно вспомнили весной 2021 года, когда кто-то отыскал в архивах телеспектакль по мотивам толкиновского «Властелина колец». Дюша написал для него музыку и сам сыграл автора – в расшитом бархатном жилетике и очках он смотрелся немного странно. Да и сам спектакль был, мягко говоря, экспериментален. Тем не менее факт остается фактом: на Ленинградском ТВ «Властелина колец экранизировали задолго до Питера Джексона!

Евграф

Персонаж с альбома «Радио Африка» – пластинки во многом переходной и даже некоторым образом ключевой (хотя есть ли у «Åквариума» неключевые альбомы? – пожалуй, что и нет). Важно, что на «Радио Африка» у «Åквариума» появился новый басист: никому не удавалось сыграть простой, но в то же время четкий и моторный бас в композиции «Время Луны». И тогда Дюша (Андрей Романов, флейтист «Åквариума») вспомнил, что у него есть один старый знакомый. Этим старым знакомым оказался Александр Титов, который пришел на запись, спокойно послушал трек и сыграл все с первого раза. Судьба Александра с этого момента была предрешена (см. «Титов»).

Песня о мальчике Евграфе была написана Гребенщиковым в такси: он ехал в гости к Виктору Цою, но ситуация осложнялась тем, что сам хозяин вместе с женой Марьяной ехали в том же самом такси. С собой у друзей был мешок красного вина – и это несколько сглаживало ситуацию, если бы не одно «но»: под дверью у Цоев сидел Сергей Курехин, а хозяева явно опаздывали. Вот в этой-то атмосфере невероятной смешливой спешки и родился занятный регтайм (который впоследствии Курехин и сыграл) про мальчика Евграфа.

Мальчик Евграф, который «вел себя как джентльмен и всегда платил штраф», мнится мне, с течением времени подрос и превратился в другого гражданина – также весьма порядочного и, более того, готового прийти на помощь. Эта эволюция Евграфа произойдет почти через два десятка лет на альбоме «Песни Рыбака», где возникнет Человек Из Кемерова, главный герой одноименной песни, эдакий мистер Вульф из «Криминального чтива», основная профессия которого – решать любые проблемы. Подобный генезис мальчика Евграфа вполне обоснован и логичен.

«Радио Африка» записывается в относительно комфортных условиях: сперва над песнями работают в намоленном Доме юного техника, а затем бессменный звукорежиссер (а фактически – саунд-продюсер Андрей Тропилло (см.) каким-то неведомым образом договаривается с приехавшим в филармонию фургоном фирмы MCI, в котором помещается современная звукозаписывающая студия).

Что происходило в результате, Гребенщиков описал таким образом: «По ночам мы, прячась от пристальных взглядов милиции, подозрительно наблюдавших за фургоном с другой стороны улицы, залезали в первую увиденную нами шестнадцати-канальную студию и претворяли мечты в жизнь. А мечтой было сделать полнокровную, разнообразно позитивную пластинку».

Надо сказать, что пластинка получилась – ее даже впоследствии издали на «Мелодии»: у «Åквариума» наконец-то была запись, которую можно было реализовывать как коммерческую в полном смысле этого слова. И завершить запись было решено настоящим праздником (ну а заодно и включить в состав группы Титова). Гребенщиков вспоминает об этом времени с радостью и по сей день: «Когда запись была закончена, мы микшировали ее всю ночь, закончили в десять утра и поехали в Выборг – играть на фестивале. Там Тит и получил формальное приглашение играть в „Åквариуме“, на что с энтузиазмом согласился. В ознаменование этого все, кто были на фестивале, напились и всю ночь купались голыми в озерах-фьордах парка Монрепо (по-моему, прямо в центре города Выборга)».

Отличное веселье, вполне в стиле мальчика Евграфа, не находите?

Жизнь

Собственно, сам процесс жизни – жизни музыкальной, но и жизни как таковой, которая есть движение, постоянное перетекание из одного состояния в другое – БГ идеально сформулировал в одном из интервью, данных непосредственно автору этой книги (то есть, ничтоже сумняшеся, мне): «Мы подражали и всему учились у воображаемых нами людей. Мы их не видели и не надеялись увидеть: в шестидесятые и семидесятые годы мы даже подумать не могли, что они к нам приедут или мы к ним. Был железный занавес. Но ровно такая же история была у британских артистов, которые смотрели на Америку, где играли блюзмены. Они так же ловили запретные радиостанции, и когда у Кита Ричардса рвалась струна, он варганил из двух одну. У них тоже был недостаток всего. Все передается по цепи. Это огромный процесс, который не имеет ни начала, ни конца. „Стоунз“, „Битлз“ учились у негров, негры тоже учились у кого-то. Мы учились у них, кто-то учился у нас. Нелепо говорить, что мы можем их догнать или не догнать. Они идут своим путем, мы своим.

Мы не были хуже. Это в наших воспаленных мозгах было такое ощущение. Мы не хуже, мы – другие. Но чем больше бы мы стали у них учиться, тем лучше бы мы стали. В Лондоне люди работают по восемь-десять часов, а у нас уже после четырех часов как-то уже все, хватит. Мы работаем значительно меньше, чем могли бы, в этом-то и штука».

Лучше и не скажешь: жизнь – это процесс, это труд, но одновременно – и великое счастье, и вселенская любовь. Без нее, как водится, никуда. И ее понимание, ее рефлексия – это неотъемлемая часть ее самой: «Дело в том, что жизнь гораздо более многомерна, чем наше логическое сознание. Как можно многомерную жизнь, огромную и бесконечную, вместить в пределы логики? Не вместить ее! Жизнь, Бог – это то, что выходит за пределы нашего сознания. Это нужно любить – и все. Если бы жизнь сводилась к логическому смыслу, к простому уравнению, – то ее не стоило бы жить».

«Зоопарк»

Группа «Зоопарк» и ее бессменный лидер – Михаил «Майк» Науменко – пожалуй, самая влиятельная группа во всем русском роке. Песни, которые написал Майк, и по сей день исполняются многими музыкантами. Судите сами: Майк – это песни «Секрета», да и в репертуар «Åквариума» тоже крепко въелись и «Пригородный блюз», и «Вперед, бодхисаттва!».

Влияние Майка на своих друзей – в том числе и на БГ – было огромным: «Майк был единственным ид моих знакомых, кто был осведомлен о существовании какой-то музыки. Остальные принимали это как данность, и бее. А он знал, кто что выпускал. Был образованным человеком, и второго такого я не Знал. Мы с ним были вдвоем: он пишет песни, я пишу песни. У нас группа к тому времени была, а у него группы не было. Но он твердо планировал, что у него будет группа, которая станет называться „Зоопарк". И мы решили, пока группы нет, возьмем и запишем, что у нас есть. Таким образом, мы записали „Все братья – сестры"».

Начиналось все в природных условиях: вернувшись с военных сборов под Кандалакшей, Гребенщиков встретился с Майком, друзья отправились в поле, раскинувшееся рядом с домом Майка, и сели прямиком в этом поле. И – обменялись песнями: БГ сыграл Майку то, что сочинил, Майк сделал то же самое. И в конце мая 1978 года было решено записать совместный альбом – песня БГ, а вслед за ней – песня Майка.

Вспоминает БГ: «Мы писались не каждый день и закончили 13 июня, назавтра после рождения моей дочери Алисы – этому событию посвящена последняя песня на альбоме. Он писался в поле на задворках Смольного, рядом с домом наших знакомых. Микрофон выставлялся прямо в поле – чтобы избавиться от набившего оскомину КСП-звука обычных домашних записей». В качестве бас-гитариста был привлечен верный Файнштейн, но в целом это – запись двоих людей, двоих друзей.

Поэтическая сила Майка, его образное мышление, блестящее понимание того, как устроен западный шоу-бизнес – великолепно владевший английским языком Майк много читал и слушал и был фактически ходячей энциклопедией того, что творится в британском и американском роке. И Майк эту силу прекрасно осознавал – он родился настоящей звездой рок-н-ролла, но, увы, в не рок-н-ролльных обстоятельствах. БГ описал это состояние Майка абсолютно точно: «Майк… никогда не находился на стадии старта. Когда он написал свою первую песню, он уже был, он уже должен был быть, по своим ощущениям, на первых полосах всех газет. А то, что его там не обнаруживалось, по этому поводу он, кажется, не комплексовал, он был рок-звездой в своей душе, рок-звездой если не для Петербурга, то, по крайней мере, для провинции, начиная с Москвы».

С невероятной теплотой вспоминали о Майке и другие его друзья. Например, Николай Фоменко, будучи бас-гитаристом «Секрета», успел весьма тесно пообщаться с Майком и ощутить всю силу его таланта: «Майк был совершенен во всем, что он делал. В том, как он жил, как сочинял, как играл. Он был одним из самых цельных людей, которых я вообще встречал в своей жизни. У него был кумир – Марк Болан, вот он и хотел жить, как Марк Болан. Не повторить его путь, нет, а повторить его отношение к жизни – когда ты просто живешь, а жизнь течет вокруг тебя. Но при этом он был абсолютный, настоящий интеллигент – и все это отразилось в его песнях. Его песни – это Питер нашей молодости, это как картина, как фотография: „Это гопники, они мешают мне жить“ – и такое было тоже, конечно, районы типа Купчино и прочие прелести. Но Майк при этом был ни капли не озлобленным и не обиженным – он оставался удивительно добрым и светлым человеком».

С Майком дружил и знаменитый ленинградский журналист Андрей Бурлака: «Как я говорю, музыка должна идти изнутри, из печенки, из селезенки. Если музыка идет из головы – это должна быть очень умная голова. У Майка музыка шла из головы. Он был очень умный, очень книжный. И Майк играл в рок-н-ролл. Для него это была игра. Некая форма имитации реальности. И еще – Майк создал тот язык, на котором рок-н-ролл сочиняется до сих пор. Именно Майк разграничил рок с авторской песней. Начиная от Башлачева и заканчивая Чернецким – все они воспитаны на стихах Майка. И если совсем откровенно, то для меня Майк – это вершина того, что мы называем рок-поэзией».

Майк трагически умирает в 1991 году – успев выйти незадолго до своей смерти на сцену вместе с «Åквариумом» и исполнить «Пригородный блюз». Его смерть окутана рядом трагических предположений и слухов. Скорее всего, он стал жертвой ограбления: кто-то напал на него во дворе и ударил по голове, в результате – перелом основания черепа и смерть от кровоизлияния в мозг. Майк успел добраться до квартиры, но, к сожалению, скончался от нанесенных травм.

Боль от потери Майка – ранней, нелепой, страшной (он умер чрезвычайно молодым, в 36 лет!) – ощущается до сих пор. И музыканты – в том числе и БГ – дружившие с ним, по-прежнему несут на себе отпечаток его творчества – желают они этого или нет. Иными словами, Майка нет, а рок-н-ролл, созданный им, живет и поныне.

А значит – и Майк все равно жив.

Последний (во всяком случае, в настоящее время) привет из давних времен, который передал нам Майк – это противоречивый во многих отношениях фильм «Лето» Кирилла Серебренникова. Не имеющий отношения к реальности (многое в фильме – это откровенный творческий вымысел), этот фильм вызвал массу споров и противоречивых суждений еще до его выхода и во многом благодаря весьма резкому и жесткому высказыванию Гребенщикова касательно содержания сценария фильма. Неудивительно, что эта картина, не преследовавшая цели очернить действительность, была сложно принята критикой – хотя на деле оказалась совсем не плоха.

Конечно, образ Майка в этой картине (очень хорошая актерская работа Романа Билыка из группы «Звери») – это именно образ, художественное воплощение, вмещающее в себя целый ряд творческих допущений и условностей. Как и образ Цоя, сыгранный корейским артистом Тео Ю. Но, скажу от себя – если этот фильм подвигнет тех, кто ни разу не слышал песен Майка, прослушать хоть один альбом «Зоопарка» и понять истинное величие одного из главных отечественных рокеров, то можно с уверенностью утверждать, что режиссер Кирилл Серебренников, поставивший «Лето», точно работал не зря.

Зубарев

Алексея Павловича Зубарева в одном из интервью Гребенщиков назвал «рыцарем мягкой гитары», и это – невероятно точное определение. В другом интервью он именуется «давним потомком хоббитов (см.)» — и, надо сказать, это определение тоже стопроцентно соответствует действительности. Человек, приходивший в «Åквариум» в периоды, можно сказать, безвременья – и одновременно в моменты качественного перелома.

Зубарев играл в группе «Сезон дождей» и, естественно, к началу 1990‑х был хорошо знаком с «Åквариумом» и его участниками Поэтому когда ушедший в 1992 году из «Сезона дождей» Зубарев встретился в поезде «Петербург – Москва» с Гребенщиковым и узнал о том, что БГ записывает в Доме радио новый альбом (им был «Русский альбом»), – фактически вопрос с новым гитаристом группы был решен.

Зубарев пришел на студию, послушал «Коней беспредела» и быстро записал в песню гитарную партию. В результате был найден не просто звук. Был найден человек. Музыкант.

Зубарев проиграет в «Åквариуме 2.0» вплоть до «Гипербореи», запишет с Гребенщиковым «Рапсодию для воды» (которую сам БГ метко назовет «музыкой общественных туалетов» – мелодии песен «Åквариума», сделанные в легком инструментальном исполнении, отлично, по мнению самого автора, можно слушать в месте, где главное – расслабиться). А затем – снова вернется в «Åквариум» уже в 2010-х и станет после трагической смерти Бориса Рубекина (см.) одним из ключевых музыкантов группы. Принцип Гребенщикова: «Из „Åквариума“ никто не уходит» – сработал и в случае с Зубаревым. Он играет в группе и по сей день (во всяком случае, в тот момент, когда пишутся эти строки) – и слава богу, что это так.

Недавно Зубарев написал музыку к сериалу «Обитель» – экранизации романа Захара Прилепина. Музыка получилась атмосферная и тревожная – собственно, как и сюжет романа, действие которого происходит на Соловках.

Зубарев пользуется невероятным почетом и уважением в группе. «Вот Алексей Павлович – это композитор, а я не композитор», – говорит БГ, как обычно, с улыбкой, но в этих словах не читается ни тени иронии. А еще Зубарев удостаивается новых прозвищ, лучшее из которых – «Адский Зайка», к которому ничего ни убавить, ни прибавить.

Индия

Про Индию в рок-музыке можно говорить практически бесконечно, ведь именно с индийской культуры начался невероятный музыкальный трип в новые сакральные и духовные пространства. А всего-то: когда-то давно, в Англии, на съемочной площадке битловского фильма «Help!» оказался ситар – древний индийский музыкальный инструмент. Случившийся рядом Джордж Харрисон (см. «Битлз»), охочий до любых неведомых предметов, издающих мелодические или гармонические звуки, взял ситар и начал на нем наигрывать. Сперва он принял ситар за своеобразную гитару – ни о каких уроках или правильной постановке рук (и правильности посадки, что при игре на ситаре тоже чрезвычайно важно) даже речи не шло – да так, «по-гитарному», стал на нем играть. Результат этих первых экзерсисов можно услышать в песне «Norwegian Wood» с альбома «Rubber Soul».

Но Джордж Харрисон не был бы великим музыкантом, если бы не был въедлив и скрупулезен в том, что касается музыки. Стремясь овладеть мастерством игры на новом инструменте, он обратился к великому индийскому музыканту Рави Шанкару, а знакомство с Рави привело его прямиком к постижению индийской культуры: просто потому, что в традиционной Индии искусство напрямую связано с религией, философией, мировоззрением в целом.

Ну а дальше – все по цепочке: вслед за кумирами к индийской культуре в том или ином виде стали обращаться и их последователи по всему миру (СССР не был исключением – например, довольно подробное исследование об индуизме вышло в серии «Библиотека атеистической литературы» огромным тиражом). Да и история про «Джорджа Харрисона, который очень любил деньги» стала песней Виктора Цоя (см.) «Ситар играл», попавшей на первый альбом группы «Кино» – «45» (спродюсированный, ни много ни мало, Гребенщиковым, о чем в главе о Цое будет рассказано особо).

Индия для «Åквариума» – такая же важная часть мировой культуры, которая оказывает на их творчество как прямое, так и косвенное воздействие. Дело именно в постижении красоты и глубины различных взглядов на мир. И неудивительно, что на долгом творческом пути группу не раз сводило с самыми разнообразными представителями индийской культуры.

Одним из таких людей стал Шри Чинмой, известный неоиндуистский деятель, основатель «Центра Шри Чинмоя» – социальной и религиозной организации, последователями которой являются многие известные личности, например, музыканты Карлос Сантана и Джон Маклафлин, а также великий спортсмен Карл Льюис. Гребенщиков, познакомившись с Чинмоем, тоже был очарован его обаянием. Как вспоминал сам БГ: «С моей стороны было бы преувеличением заявлять, что Шри Чинмой – мой духовный наставник. Мы встречались с ним совсем немного раз, но за эти встречи я успел очень его полюбить. Когда же я прочитал то, что он пишет, я порадовался, что у нас с ним оказалось очень похожее отношение к бытию».

Чинмой дал Гребенщикову духовное имя Пурошоттама, означающее, по одной трактовке, «выходящий за пределы любых ограничений» или, по другой, «душа-птица в сердце-небе» (лично мне второе толкование этого имени кажется куда более ярким и точным). Кстати, именно под этим именем анонсировалось выступление БГ с проектом Åквариум International в лондонском Альберт-холле, ну а одна из гитар Гребенщикова – черный Martin, который он активно использовал на концертах в начале 2000-х, – украшена маленьким портретом Шри Чинмоя.

Но самое интересное и глубокое проявление связи БГ с индийской культурой – это великолепный поэтический перевод «Бхагавад-гиты», одного из основных текстов индуистской философии – части великого эпоса «Махабхарата». «Гита» – это философская беседа царевича Арджуны с его колесничим Кришной (аватарой бога Вишну) перед решающей битве на Курукшетре, где должны сойтись в непримиримой схватке две армии родичей – Пандавов и Кауравов. Именно тогда, перед решающим боем, Кришна показал Арджуне свою божественную сущность – и фактически объяснил ему мироустройство как таковое. В итоге из древнеиндийского текста Гребенщиков сотворил фактически современный поэтический текст, просто показав, как за сотни лет не сильно изменились мышление и поэтика. Во благо всех живых существ, конечно же.