Текст книги "Папина автобиография"

Павел Тельнин, Вячеслав Тельнин
Папина автобиография

© Тельнин П.К., Тельнин В.П., 2017

© Написано пером, 2017

Папины первые рассказы о его родне и самых ранних воспоминаниях

Глава 1. О моей родне

Родители моей матери из-под Нижнего Новгорода. Из крепостных крестьян. Помещики договорились между собой и их сосватали. Ей было 5-6 лет, ему было побольше, но тоже мальчишка. Когда их сосватали, у них была привилегия. Он мог по воскресеньям играть в бабки, городки. А она имела право играть в куклы. Когда они подросли, то он ей не нравился. Она не хотела выходить замуж за него, но не имела право отказаться. И их поженили.

У нее было образование первого или второго класса церковно-приходской школы. А он был грамотнее. Когда он подрос, то стал работать у нижегородского купца коммивояжером. Полномочным представителем купца. Представлял того купца в Тюмени. Его товары. Имел право договариваться о сделках. Закрепляя сделки выпивкой.

В начале девятисотых годов мой дедушка с женой переехал в Тюмень на постоянное место жительства, так как здесь он работал. Купечество было высшим сословием. И он с ними общался. А также и с интеллигенцией: с врачами, учителями. Из крепостных к общению с высшим обществом. После 1861 года у них была вольная.

Они имели много детей – человек двенадцать. Мать моя была самая младшая. Ее назвали Антонина. Отчество Михайловна. Фамилия у них была Поповы. Материн отец после революции спился окончательно. Болел белой горячкой. Ушел из дома, потерялся. Год где-то болтался. Потом вернулся в семью. Но он был очень набожный. И дал обет Богу, что больше пить не будет. А не пить он не мог. Но пить не имел право, чтоб обет, данный Богу, не нарушить. Он тяжело болел. Вытерпел и стал трезвым (без всяких кодирований). А ведь пил он до трех литров в сутки. Конечно, никакого имущества у них не было. Умер он неизвестно когда.

А бабка дожила до глубокой старости – до 99 лет. А ее мать (моя прабабка) до 101 года дожила. Крепостной была.

Когда моя мать разошлась с отцом в 1935-1936 году, то она переехала к своей матери в частный дом на Ямской. Мне было около трех лет, и я эту бабку помню. У дома в огороде была высокая огуречная гряда из навоза. И я вокруг гряды бегал, а она ловила меня. Не видела ничего и только по звуку. Она слепая. Так она ориентировалась, но никак не могла поймать меня. Мне весело и в то же время стыдно, что пользовался ее недостатком. Было мне тогда примерно от трех до пяти лет. Да, так как я постарше брата на два с половиной года. А когда ему было около года, и он мог ходить, то я увел его от дома за несколько кварталов. Уже стемнело и там, где сейчас вечный огонь, мы увидели пожарную часть. Там светло, весело – пожарные играли на гармошке. И я туда его и привел. А мать нас разыскивала, спрашивала о нас по дороге. Ей рассказали, где нас видели, и она нашла меня с братом в пожарной части. Меня отругала, что я так ушел.

Помню, в ограду мальчишка принес самодельный паровоз. Я был заворожен, какие там втулочки, колесики, дышло, труба. Я удивлялся, как все было совершенно и красиво сделано. Мне очень понравился этот паровозик. И тот мальчик, который его сделал, был для меня как чародей.

Глава 2. Мать и отец

Моя мать родилась в Тюмени в 1909 году. Она любила вышивать на машинке. Но у нее начали болеть глаза, и врачи запретили ей вышивать. Она пошла на железную дорогу работать кассиром в багажную кассу. Там надо было смотреть документы, но это не так напряженно. Врачи разрешили.

Мой отец Константин Васильевич родился в окрестностях Тюмени году в 1909—1910. А его отец был винокуром что ли, был связан с производством водки. И тоже до революции что-то у них случилось – он себе другую жену завел. Первая супруга была Телегина, а вторая Зайцева. А отцу досталась фамилия от первой жены – от Телегиной.

Во время революции он убежал из дома и стал беспризорником. Потом попал в детдом. Там был не слишком грамотный писарь. И фамилию Телегин записал как Тельнин. А тот обрадовался: это еще даже лучше, что его отец не найдет и не заберет обратно.

После детдома он устроился работать помощником машиниста на пароход. Там он сунул руку по дурости в паровую машину и указательный палец на правой руке ему оборвало. В армию его по этой причине не стали брать: нечем жать на спусковой крючок.

Когда он познакомился с моей матерью, она отказала ему в женитьбе, потому что не служил в армии. Сказала: «Вот если послужишь, тогда поженимся». Тогда он обратился в военкомат, чтобы его взяли связистом. Отец какие-то курсы окончил, и его взяли в армию связистом. Носил буденовку, шинель. После армии родители поженились. Отец стал работать в тюменском радиоузле радистом. После – по звукозаписи.

Когда я родился, мы жили в самом радиоузле: у отца там была своя комнатка. А через два с половиной года родился Владимир. И я помню, как мать несла его. Мы шли по лестнице на второй этаж: там была длинная наружная веранда, потом направо коридор и вновь по лестнице вниз на первый этаж. И там, как спустишься, справа находился ящик с чем-то разноцветным вроде стружки. Я бросился туда и хотел схватить. А мать меня остановила: тебе нельзя, это для братика. Я тогда ужасно обиделся: он ведь маленький, как кукла, ничего не понимает, а это для него. А мне так нравится: такое яркое, и мне вдруг нельзя. А он ведь новорожденный. А затем родители развелись. Он взял другую жену – Зинку. Они познакомились, когда он был в роддоме. Вот тогда мы и уехали к бабушке на Ямскую.

Почему меня назвали Павлом? Старшего брата матери звали Павел. Он погиб в Первую мировую войну. Был хорошим, умным – все положительные качества. Поэтому в честь его и назвали меня. А отец мой Константин не пил и не курил, хоть дед и занимался винокурием. И меня воспитывали так, чтобы не пил и не курил. Потому что и по женской и по мужской линии деды мои связали жизнь с водкой. Я, когда вырос, и не пил, и не курил. И в армии тоже.

Году в 1937 мы начали строить дом на краю Тюмени. Закладывали улицу «односторонку». Первый дом на пустом месте. Наняли рабочих, построили дом на средства от продажи дома бабки, когда та умерла. Когда мы переехали туда, там стояла русская печь. Мы спали на полу. Пол там был низко сделан, да и дом в неудачном месте построили, поэтому, когда пришла весна, вода выступала выше пола. Пришлось делать водоотводные канавы, чтобы отвести ручей.

Летом на русской печи у самого потолка была лежанка. И ограждение из кирпичей сделано. А между ограждением и потолком просвет. Я высовывал голову в этот просвет вместе с руками и глядел вниз на кровать, которая стояла у печи внизу. Как-то раз ограждение не выдержало, и я вместе с ним полетел вниз на кровать. Когда я упал, меня всего и руки особенно исколотило кирпичами. Мать схватила меня на руки, носила по комнате, а я орал диким голосом. Как я перепугался, как меня переколотило тогда – ужас!

Глава 3. Зарождение поселка Калинина

Когда построили дом, на следующий год рядом еще несколько выстроили на нашей стороне. С противоположной находилось колхозное поле. Там трактором пахали. Меня однажды тракторист посадил себе на колени, и мы поехали с ним пахать поле. За плугом летали кучи ворон и грачей и ловили выскакивающих из-под плуга мышей. Тракторист дал мне порулить, а я не смог повернуть руль ни на право, ни налево – тогда мне было примерно четыре или пять. Трактор был колесный, назывался «Универсал». Через год там, где пахали, начали строить дома. Появилась вторая сторона улицы. Ее назвали улица Декабристов. До войны за нами успели построить еще несколько улиц. Поселок этот сперва назывался Андреевский, а потом им. Калинина. Это район города.

Записано рукописно с 22 по 24 апреля 2008 года Тельниным Вячеславом Павловичем.

Записи папиных слов на диктофон. Часть 1

Записи вел его старший сын Вячеслав и его высказывания выделяются курсивом и обрамляются кавычками.

Глава 4. О чем хотел рассказать папа

Как я появился в Тюмени, как я народился в Тюмени, про своих родителей, про отца, про мать. Отец родом из Сибири, из Тюмени – где-то здесь родился. А мать со своей стороны приехала из Европы сюда, в Тюмень (из Нижнего Новгорода). Но они приехали с семьей сюда на постоянное место жительства в качестве… как это сказать… ну, приехали сюда…

Глава 5. Мать

«Про маму что-нибудь знаешь?»…

Про маму…

«В каком году она родилась?»

Мама родилась в 900…в девятом ли в десятом ли.

«Твоя мать».

Да. Моя мать родилась в девятом ли в десятом ли…

«Тысяча!»

В тысяча, да. В тысяча – там… девятьсот девятом – девятьсот десятом году.

«А отец в каком году родился?»

Тоже где-то в девятьсот девятом ли – девятьсот десятом ли. Где-то примерно близко.

«То есть ровня».

Глава 6. Отец

Он родился в Тюмени – около Тюмени где-то. Мать родилась в самой Тюмени. Вот. Это вот я знаю. Я в 33-м году родился, 1933-м. А к этому времени отец мой уже получил какое-то образование. Он познакомился с матерью. Познакомился с матерью за это время. Как и где они познакомились – этого я не знаю. Я знаю, что он познакомился с матерью до моего рождения, понятное дело.

Глава 7. Двойняшка

У меня был брат. Он родился после меня. В то время, когда это произошло, медицина была еще недостаточно развита или в тот момент не получилось это – не предвидели, что будет еще брат. Когда я родился, меня приняли, а брата не приняли. Он рождался после меня – сразу же после меня, и его не приняли. По какой причине – или то, что не предвидели, что он родится, или по какой другой причине, но при рождении его не приняли, и он упал и ударился головой об пол или обо что-то другое – об таз может быть. Я не знаю, обо что он ударился. Я не знаю. Он ударился, получил травму – родовую травму, от которой он уже не смог оправиться. Он кричал, кричал где-то около суток, и в конце концов помер. И считается, и мы считаем, что я в 33-м родился, и он в 33-м родился… На следующий день, с утра, он помер уже. Во сколько? С утра на следующий день он помер. Я, значит, остался живым, а он помер.

Глава 8. Моя семья

И я тоже был больной. Тоже. Я с трудом выздоровел. Не то что бы здоровый такой ребенок был, а дохлый. И тоже плохо себя чувствовал. И, короче говоря, я сам-то кое-как выжил. Тот год был тоже тяжелый, год – 33-й год. И люди с трудом выживали. Был голодный год, тяжелый. Но я выжил. Как я выжил – я этого не помню. Мне говорили – мать говорила об этом или тетя Поля, сестра матери (тетя Поля была самая старшая в семье, а моя мать – самая младшая).

«А сколько детей было в семье?»

А в семье было около 14 человек.

«Это считая отца и мать или одних детей?»

Этого я даже не знаю. Но я знаю, что очень много было их. Тут еще и Леонид был. Он тут с нами жил. Его метрики ли, данные какие-то у нас еще есть. И можно их найти. Леонид. И этот Леонид тоже был какой-то не совсем, ну не совсем вроде бы нормальный. Он тоже как бы: «Это, мол, мой сахар, и я должен его съесть!» Вот такое дело. А тогда голодный год был, тогда вообще ничего не было, а каким-то образом этот сахар в качестве, ну, какого-то бонуса или чего ли, был… ему давали. Он сам съедал этот сахар. И, в конце концов, он тоже болел чем-то и помер. И как, и что вот, я знаю, что он…

«Леонид, да?»

Да, Леонид. Его звали Леонид.

«Несколько лет он прожил, да?»

Нет. Но Леонид-то был уже взрослый. Он помер. Он был старше моей матери. Мать самая младшая была в семье. Она выжила, я выжил. А вот Илья (с которым я рожался вместе) помер. На следующий день. Я в 33-м году 19 января родился – в Крещение, а он тоже родился 19 января, а помер (как я понял сейчас) 20 января, на следующий день. Значит он, считается, прожил один день, а я до сих пор вот жив. До сих пор еще живу. Почему я так долго живу…

«И сколько тебе лет сейчас?»

А мне сейчас уже восемьдесят три полных года!

«Вчера исполнилось».

Вчера исполнилось восемьдесят три года. Уже полностью восемьдесят три года мне. Сейчас. И я до сих пор еще живу. Не знаю, по крайней мере, я не совсем нормально живу…

Глава 9. Родственные отношения в семье

«Ладно, посмотри сюда, вот еще на эту картинку. Что ты можешь сказать о ком-нибудь из них?»

Ну, вот отец мой родился тоже где-то или в самой Тюмени, или около Тюмени. Где-то вроде бы рядом с Тюменью. Но тогда Тюмень был городишком, мелким таким городишком. Тобольск был знаковым, большим городом по тем меркам. А Тюмень вообще была маленькой. А мы – мои родители по женской линии – жили в самой Тюмени как представительство моего отца по мужской линии, но не от того отца, который мой отец, а дед, дед мой по женской линии.

«Он отец матери твоей. По женской линии – дед».

Да, отец моей матери. Это отец моей матери и, как в то время считалось, он как бы основа моей семье, основы что ли. Тогда по мужской линии все считались. Что по мужской линии, и по женской линии. Он тогда выпивал все время, пил, капитально пил, запивался, и уже недееспособным был. А тут уже на первую строчку, что ли моя мать и тетя Поля и бабушка ли, как там по женской линии, выходили тут уже. А дед мой по женской линии что ли, дед, он уже был недееспособный. Он тоже запивался. И он уже уходил из дома, терялся, находился… И так он и пропал. Я до сих пор вот не знаю, как это дело получилось. Я знаю, что дед, мой личный дед, отец матери. Это он потерялся, он запивался… он, его семья… он Попов был. И моя мать по-родственному была Попова, а отец – Тельнин.

Глава 10. Происхождение фамилии «Тельнин»

Он был тоже не Тельнин. Он был не то Зайцев, не то Телегин. В общем, мать объясняла так: что он был Телегин или Зайцев. Вот так вот. У отца (у Тельнина) была фамилия или Телегин, или Зайцев. Вот одно из двух. Какая была фамилия – я не знаю. Фактически я не знаю. Но или Телегин, или Зайцев. А затем, когда он сбежал из дома во время революции… или не во время революции, а после революции…

«Дед или отец?»

Отец. Отец мой убежал из дома. И он попал в детдом. Тогда черт тебя знает, что это было. Он попал в детдом тоже где-то в Тюмени. Уже в Тюмени. И его отец разыскивал – дед по мужской линии. И он его уже, когда разыскал (или не разыскал ли)… Короче говоря, когда он его разыскивал, я даже не знаю, какая у него фамилия была: не то Зайцев, не то Телегин. И писарь, который в детдоме записывал, он не мог его правильно записать – написал: «Тельнин». Так что фамилия Тельнин – это придуманная, искусственная. И мой отец обрадовался, что его назвали Тельниным.

И он так себя и стал считать, что он не Зайцев, не Телегин, а Тельнин. Что он с отцом своим ничем не связан, и не знает ничего. И он вроде того, что сам по себе, и что он Тельнин. И вот он уже в качестве Тельнина уже там, где-то как-то жил.

Глава 11. Жизнь первого Тельнина

Позже уже мой старший сын нашел в интернете такую информацию о нем:

ТЕЛЬНИН Константин Васильевич

(15.03.1909, г. Тюмень – 1968, там же), один из первых радиотехников Тюмени.

Окончил школу 1-й ступени в г. Талица и Тюменское фабрично-заводское училище водного транспорта по судомеханической специальности. Работал судомехаником, служил в армии, где впервые познакомился с кино– и радиотехникой. В 1934-м – радиомонтажником в Центральной военно-индустриальной лаборатории в г. Нижний Новгород. По возвращении в Тюмень работал линейным монтером городского радиоузла. В 1935 году стажировался в учебном комбинате связи г. Свердловск, затем – технический руководитель, главный инженер Тюменского радиоузла. С 1945-го – заместитель директора радиотрансляционной сети. Имел персональное звание инспектора связи 1-го ранга (с 1949 года). Впервые в Тюмени построил и продемонстрировал в работе приемную телевизионную установку 30-строчного механического телевидения (1935 год). Награжден медалями (1945, 1954).

Глава 12. Как моя мать вышла за первого Тельнина

Когда он работал судомехаником, он сунул руку, куда не надо, и ему оборвало указательный палец на правой руке. Когда он познакомился с моей матерью, то его в армию не брали, потому что у него не было правого указательного пальца. И моя мать поставила ему условие: «Что, вот если ты будешь нормальный человек, вот если тебя в армию возьмут, значит, мы поженимся». А для того, чтобы взяли в армию, он, значит, каким-то обманным путем или не обманным ли каким-то. Он вроде как радиотехником стал. И он, значит… ну, а раз радиотехник, то ему не обязательно указательный палец иметь. Он стал радиотехником. Тогда его приняли в армию и дали ему армейскую одежду и этот шлём (буденовку) и все-все атрибуты. Вот уже после этого она вышла за него замуж. Как это оформлялось тогда, я не знаю. Я знаю, что это где-то было в 32-м году, потому что я в январе уже 33-го родился. Значит, где-то в 32-м году они уже познакомились.

Глава 13. Первая мысль в жизни

А в 34-м году – на следующий год – он уже стал радиомонтажником в Центральной военно-индустриальной лаборатории в г. Нижний Новгород. Это на следующий год он уже там. В Нижнем Новгороде. Потому что родители моей матери приехали оттуда. А мать моя уже в Тюмени родилась. Так что они очевидно уже семьи-то были знакомы. Потому что и семья матери из Нижнего Новгорода.

«Но он там только работал».

Но я помню его еще (напрямую я его не помню). Я только помню ограду, где мы жили, и помню вход к себе в дом: сперва поднимались по лестнице (в ограде). По лестнице (по наклонной лестнице). По такой по деревянной наклонной лестнице. Где-то… ну, не в дом заходили, а заходили на какую-то площадку или на настил ли какой-то вдоль стены. По нему шли, затем направо поворачивали, входил внутрь. И там уже – внутри – по лестнице спускались на первый этаж. Там вроде того (я это помню): мать шла (тогда родила Владимира, сына), и она с ним вниз спускалась, и я с ней вместе спускался. Я своим ходом шел. Мне тогда было где-то полтора года. Полтора года. Или что-то около этого. В общем, когда мы спускались вниз: она с Владимиром шла (я считаю, что она с Владимиром). Я даже не знаю, кого она несла– или Владимира, или кого там. И тут ящик стоял с правой стороны, ящик. И в нем какие-то стружки. Я так воспринимал: что это какие-то красивые стружки. Я сразу к этому ящику бросился туда: «Ой! Какие стружки!» Ну, вроде того, что какие красивые! Мне надо стружки, а мать: «Нет, не трогай! Это не твои стружки. Это для братика». Братику. А братик у нее такой, он, знаешь, на руках несла она. Я тогда возмутился: «Зачем братику такие красивые стружки? А он ничего не понимает, ни звука сказать не может, а ему такие стружки! А мне они так нравятся, я их так ценю! И вдруг мне не дают эти стружки». Вот этот момент я помню. Я возмутился тогда, что мне такие стружки не дали. Такие красивые. А что это за стружки были, и что это на самом деле было, я не знал и до сих пор не знаю. Мне вот в голове такая первая мысль – в жизни, что вот именно вот эти вот стружки, яркие такие, еще мать, я шел с ней – с матерью, шел вниз. Больше я ничего не помню.

Глава 14. Первое место жительства

Я помню, что мы жили где-то ниже первого этажа где-то в полуподвальном этаже. Где-то были окна, окна были ну, как-то… знаешь, вот бывают иногда окна в подвале…

«Почти у потолка».

Они где-то сверху – выглядывать надо наверх. Я знаю, где-то мы жили. Где точно – я даже не знаю.

«Вы в радиоузле жили».

Мы жили в радиоузле, где-то там внутри. Это радиоузел там с кинотеатром «Темпом».

«Это рядом с филармонией, кинотеатр «Темп» переделали в продуктовый магазин».

Да. А раньше был кинотеатр «Темп». Вот. И там вот это место я помню. Это на Республике. На Республике и Дзержинского угол где-то. Вот там вот. И где-то в том районе была первая наша квартира. Я ее по старой памяти не забыл: то, как вот я заходил.

Глава 15. Развод

А после мы оттуда из этой… когда мать разошлась с отцом. Он видно был не очень-то такой, потому что и сестра была у меня. А сестра старше моего Владимира. Понимаешь, как получилось? И у него была другая жена. А ту жену я уже не знаю. Я знал, что есть какая-то еще супруга у моего отца.

Есть дочь у него – Валентина. Когда у Владимира родилась дочь, он ее назвал Валентиной. Валентина Тельнина. А ему отказали. Мы, мол, ее не будем так регистрировать. Потому что Валентина Тельнина уже есть. А он: «А мало ли, что там есть. У меня родилась дочь, я ее называю Валентина. Я знать ничего не хочу!» Он был очень агрессивно настроен к отцу. За то, что отец жил не с нами, а отдельно. И он был очень агрессивно настроен. «Я, мол, ничего знать не хочу! Я знаю, что у меня есть дочь, и дочь Валентина». Ее так и зарегистрировали – Валентина Тельнина. Значит, она была Тельнина старше его – это была дочь моего отца. А я был, значит, Павел Тельнин. Я самый старший был – 33-го года. А она где-то 34-го. А брат… я 33-го года рождения.

«Владимир младше тебя на два года».

На полтора года! Потому что он конкретно знает день, когда он родился, все это и имеется в виду вот…

«По новой скажи, по новой».

19-го. Тельнин Павел Константинович. 19 января 33-го года.

«1933-го».

Тельнин Илья Константинович. Он, который двойняшка, он после меня рожался. Он тоже с 19 января 33-го года, потому что он сразу за мной родился. При рождении ударился, мать так объясняла, ударился вследствие рождения или еще почему-либо. Он на следующий день помер. 20-го. Родился 19 января, а помер 20 января. Он, считается, прожил одни сутки. У него возраст одни сутки, вот. Значит, я родился, и Илья родился. Илья, значит, на следующий день помер 20-го числа. 19-го родился, а 20-го помер на следующий день. Он прожил всего сутки. А другой Илья родился уже в 991-м, в 1991-м году. И тоже Илья. А почему его Ильей назвали, почему Дима его назвал Ильей, я даже не знаю. Сын моего сына Дмитрия тоже Илья. Он мой внук. Тут вот у нас накладка такая получилась. Вот у Владимира (20-го 1935-го года он родился). Я 33-го, а он 35-го родился.

«А сестра, значит, 34-го родилась, где-то посерединке. Ты рассказывал, что она старше Владимира и младше тебя».

Да, сначала родился я, потом сестра, потом Владимир, а потом уже наши родители разошлись. Сперва мать не знала, а после уже узнала, что у него там какие-то еще есть. Ну, кроме той жены, у него наверно еще кто-то там был, потому что он тогда же ведь везде ездил. И в Талице где-то были, в Свердловске были, и еще где-то были. Где-то что-то делал. И вот она, значит, где-то он ее «народил», прижил, не знаю, как там что получилось. Вот Владимир родился, значит, 20-го в 35-м году.

«Месяц! Ты месяц пропустил!» 7-й месяц.

«20-го июля 1935-го года. А справа у тебя там 20.01.1992 – это что? Год смерти его?»

Да, это год его смерти. Владимир в 1992 году помер. Он помер, когда уже тут квартиру имел. В своей квартире помер. Он болел. Туберкулез легких у него был. Я, значит, к нему приходил. Он еще жил, жив был, и он мне там кое-что от машины отдал. У меня тогда не жигули, а может запорожец был, а у него уже москвич был. Он мне что-то давал от москвича. У него гараж был где-то, где теща жила. Там вот он был. А сам он жил в полученной квартире, и отдельно там вот. Вот Владимир. Он умер в 92-м, а моя мать, она была (Попова) Тельнина. Девичья фамилия Попова. Тельнина Антонина Михайловна. Она родилась 14.03.1909. В марте – 14 марта. Дата рождения. А дата смерти 15.12.1984. А отец, значит, родился 15.03.1909. Один день разницы по возрасту у них!

Значит мать старше на сутки. А отец умер в 1968-м в Тюмени.

На чем мы остановились?

«Да вроде бы на твоих родителях. Они еще…»

…не разошлись. Или уже на развод… В общем, дело такое что, получилось нехорошо. Я когда уже более-менее такой стал – мобильный ли, подвижный ли как, уже можно сказать… В общем, полтора, два, три года… два—три года в этот момент, наверно, когда мне было, а брат был несколько месяцев или даже год что ли, отношения у родителей совсем испортились, и моя мать предложила отцу: «Иди, мол, и живи, как хочешь. Я ухожу от тебя». Ну а раньше ведь как было, женщина с ребенком или с двумя просто уходила и все. В свою семью или куда-то. Расходятся. Или детей делят между собой или еще как там.