Текст книги "Рецепт одной войны"

Павел Верещагин
Рецепт одной войны

 © Верещагин П., текст, 2019

© Медведкова О. С., иллюстрации, 2019

© ООО «Издательский дом «КомпасГид», 2019

* * *

1. Добро пожаловать!

Как красив и уютен наш Городок Счастливых Молочников в конце марта! Нежаркое ласковое солнце играет на терракотовой черепице крыш, зеленые стрельчатые ставни распахнуты навстречу теплу, фиалки в горшках под окнами покачивают нежными головками. В палисадниках зеленеет трава. На окраинах благоухают сады… Колокол, которому в прошлом году исполнилось четыреста лет, дважды в день созывает горожан в кирху. Гордый флажок на шпиле ратуши устремляется в синее небо, а там – ни облачка!

Долину, посреди которой стоит наш чудесный городок, со всех сторон окружают горы. Зимой – заснеженные и суровые. Летом – покрытые зеленью и цветами. В ясную погоду с главной башни нашей средневековой крепости можно увидеть высокогорный ледник, хорошо известный среди лыжников, и остроконечную вершину Высоких Гор, одну из самых знаменитых на нашем континенте.

От городских окраин и до подножия гор, насколько хватает глаз, – луга, луга, луга… Те самые луга, на которых в целебном горном воздухе растет самая сочная в мире трава. С ранней весны до поздней осени там бродят стада наших знаменитых мильхенбургских коров. Пятнистые, тучные, они дают лучшее в мире молоко. Река, разделяющая наш городок на две части, берет начало на леднике и в своих верховьях пенится и шумит. Но, сбегая в долину, она успокаивается, делается солидной и течет среди лугов неторопливыми плавными петлями.

Нет на земле места прекраснее Городка Счастливых Молочников!

А еще над ним постоянно витают чудесные кондитерские ароматы. Дело в том, что наш городок знаменит на весь мир: из лучшего на свете молока, которое дают наши коровы, здешние кондитеры век за веком, поколение за поколением делают лучший на свете шоколад и лучшие на свете вафли.

В нашем маленьком городке не одна фабрика сладостей, а целых две. На первой, стоящей на правом берегу Реки, делают вафли, на второй, на левом берегу, – шоколад. Поэтому жители между собой называют правый берег – Вафельным, а левый – Шоколадным. И между этими берегами издавна существуют своего рода ревность и соревнование – шутливые, конечно.

Во все, во все времена года наш Мильхенбург – Городок Счастливых Молочников – удивительно хорош! Осенью скошенные луга желтеют, а буковые и каштановые рощи, что опоясывают подножия гор, одеваются в багрец и золото. Зимой всю долину покрывает снег, вершины искрятся в морозном воздухе так, что больно глазам, лыжники со всей страны приезжают к нам, чтобы прокатиться с горных склонов. А летом… Летом наша зеленая долина и вовсе напоминает рай на земле!

Наш городок хорош всегда! Но если вы никогда у нас не были и выбираете время, чтобы приехать, то настоятельно советуем вам приезжать в марте, в разгар весны. В это время у нас поистине волшебно!

* * *

Нужно сказать, что и женщина, о которой пойдет речь и с приездом которой в нашем городке начались странные и даже трагические события, появилась на главной площади именно в марте.

Вообще-то ко всем приезжающим мы относимся хоть и с юмором, но приветливо, мы рады любым гостям, так уж все мы в Мильхенбурге устроены. Спросите в любом уголке страны, и вам скажут: в нашем городе живут исключительно гостеприимные и добродушные люди.

Но если бы кто-то мог предположить, чем обернется для нас появление этой незнакомки, мы все собрались бы на площади перед ратушей и просили, нет, требовали, чтобы она даже из автобуса не выходила и немедленно возвращалась туда, откуда приехала.

Женщина прибыла в наш город утренним рейсом. Причем бакалейщик Карл, который видел, как она выходила из автобуса, впоследствии утверждал, что это случилось в субботу: именно по субботам он моет с шампунем тротуар перед дверями своей лавки. А владелец книжного магазинчика Эдуард настаивал, что это произошло в воскресенье, потому что именно по воскресеньям с восьмичасовым автобусом ему привозят новые подборки книг. В субботу или в воскресенье – не так важно. Незнакомка была единственной, кто вышел в тот день из автобуса на безлюдную площадь. Она приехала почти без вещей – при ней был лишь небольшой видавший виды саквояж да кожаный плащ, перекинутый через руку.

Прищурившись, она оглядела площадь с фонтаном посредине, платаны на бульваре, уходящем к Реке, ратушу, флаг на ее шпиле и гербы на ее фронтоне, кивнула и спортивным шагом направилась к ближайшему кафе.

В кондитерской Рудольфа Бенца был час затишья. Утренние посетители, которые забегают ни свет ни заря выпить чашечку кофе или купить горячие – только из печи – круассаны к завтраку, уже прошли. А время мильхенбургских кумушек, которые, переделав все домашние дела, собираются в кондитерской, чтобы за чашечкой кофе с вафлями обсудить последние городские сплетни, еще не наступило.

Кондитер от нечего делать протирал салфеткой блюдца и чашки, которые и без того сияли чистотой.

Приезжая прошла к стойке и уселась на высокий табурет напротив хозяина. Рудольф благосклонно наблюдал, как она пристраивает рядом с собой саквояж и плащ.

– Какой чудесный сегодня день! – приветствовал незнакомку Бенц. – Уже по-летнему тепло… Но еще совсем не жарко. Вам повезло оказаться в Городке Счастливых Молочников в такое время! Что желаете заказать?

Кондитер умел расположить к себе посетителей. Он будто сошел с рекламы знаменитых мильхенбургских вафель: большой, румяный, с неглупыми выпуклыми глазами, черными бровями и черными же подкрученными усами, весело торчащими в разные стороны. На голове у кондитера красовался высокий накрахмаленный колпак, на животе – белоснежный фартук.

– Мне, пожалуйста, большую чашку кофе с сахаром и сливками и кусок шоколадного торта, – попросила приезжая. Выговор выдавал в ней уроженку севера, но чувствовалось, что большую часть жизни она провела в столице.

Кондитер в недоумении вскинул бровь. А потом сокрушенно развел руками:

– Очень сожалею, – сказал он, – но шоколадного торта у нас не бывает. Мы вообще не держим у себя ничего шоколадного.

– Почему? – удивилась посетительница.

– Но мы же с вами на правом берегу Реки! – напомнил кондитер.

– Не знаю. Может быть, – приезжая еще явно не успела разобраться в географии местности.

– На правом, – подтвердил кондитер. – А здесь никто и никогда не ест ничего шоколадного!

Надо сказать, что кондитер – очень важная профессия в нашем городке. Кондитеры выглядят у нас намного более внушительно, чем полицейские или даже профессора. А уж Рудольф Бенц – самый уважаемый и самый умелый кондитер нашего берега. Неудивительно, что приезжая слушала Рудольфа внимательно и впитывала буквально каждое его слово.

– Вы, надо полагать, впервые в нашем городке? – глядя в озадаченное лицо гостьи, Бенц понимающе улыбнулся.

– Впервые. Я только что приехала.

Кондитер кивнул: оно и видно.

– Наш город знаменит своими вафлями, – сказал он. – И своим шоколадом. Вафли производят на этом берегу, а шоколад – на другом. И так уж повелось: мы здесь не едим шоколада. А они там – не едят вафель!

Рудольф начал замечать у своей утренней посетительницы довольно странную особенность. Разговаривая с человеком, та смотрела не в глаза, а мимо – в точку между бровями или на губы. Впрочем, каких только чудаков не привозят утренние автобусы!

– Зачем вам шоколадный торт? – дружески проговорил Рудольф. – Возьмите вафельный! На нашей фабрике делают лучшие вафли в мире – самые воздушные, самые нежные, самые сливочные…

– Хорошо. Давайте вафельный! – сказала женщина. – Мне, собственно, всё равно.

Рудольф сварил кофе и отрезал кусок торта, и, пока посетительница отдавала должное мастерству мильхенбургских волшебников вафли, разъяснил ей сложившуюся в городе ситуацию.

И вафли, и шоколад изготавливают в нашем городке с незапамятных времен. Когда-то любой кондитер делал и то и другое, но со временем рецепты становились всё сложнее, накапливалось всё больше секретов мастерства, которые передавались от отца к сыну и от деда к внуку, и произошла своего рода специализация.

В наши дни львиная доля сладостей производится на больших фабриках: вафли – на Вафельной, шоколад – на Шоколадной. Но в городе по-прежнему остается много кондитерских домов, в которых вафли и шоколад готовят по старинке – вручную. Так что соперничество между горожанами с разных берегов Реки имеет глубокие корни.

– Так-так, очень интересно! – приезжая отправила в рот последний кусок торта и вытерла пальцы салфеткой. – Значит, вы вообще никогда не едите шоколад?

– Никогда! – гордо сказал колоритный кондитер. – Мы любим вафли! Нам шоколад ни к чему.

– А люди с той стороны Реки никогда не едят вафли?

– Я же вам сказал. Даже под угрозой смерти!

– И если бы я все-таки захотела именно шоколадный торт…

– Вам пришлось бы отправиться на другой берег! – кондитер закончил фразу, поджал губы и махнул перед носом посетительницы салфеткой, взад-вперед, будто сметал со стойки невидимый сор.

– Очень хорошо! – приезжая даже руки потерла от удовольствия. – Мне нравится ваша принципиальность!

Рудольф Бенц одобрительно склонил голову. Приятно, когда человек принимает твою позицию по каким-то вопросам. А то ведь некоторые считают убеждения мильхенбуржцев блажью и чудачеством. А это совсем не так!

– А вот скажите, я видела на улице афишу, – заметила приезжая, – о том, что в следующую субботу состоится Весенний праздник шоколада…

– Это там, на другой стороне, – с деланным равнодушием сказал кондитер. – Сходите, если интересно. Их кондитеры приготовят стокилограммовый шоколадный торт. А потом пройдут шествием по главным улицам. Вечером в их ратуше состоится костюмированный бал, героями которого будут пирожные и цукаты. А на набережной в центре города будет большой фейерверк.

– Вы пойдете?

– Ни за что! Никто из нас не ходит на праздники на другой берег! – заявил кондитер. – Мы не ходим на их праздники, они не ходят на наши. Без особой нужды я вообще стараюсь не ходить на ту сторону! У нас всё свое: свои магазины и банки, своя школа, почта, свой стадион, своя футбольная команда.

– И свой праздник у вас тоже есть?

– Конечно. Недавно прошел. Их Весенний праздник шоколада – в последнюю субботу марта. А Весенний праздник вафель, наоборот, в первую! Мы тоже готовим торт – в пятьдесят килограммов. И тоже ходим процессией по городу. Мы устраиваем фейерверк на набережной – ничуть не хуже шоколадников.

И эти слова кондитера почему-то очень понравились женщине. Она с симпатией посмотрела на Рудольфа и широко улыбнулась.

– Вы к нам на отдых или по делам? – спросил кондитер.

– По делам. Я новая учительница. Буду работать в вашей школе. Моя фамилия Нансен. Доротея Нансен.

– А я – Бенц. Рудольф Бенц. Какие предметы изволите преподавать, госпожа Нансен?

– Вообще-то я много что могу преподавать, – уклончиво сказала женщина. – Но у вас буду преподавателем гимнастики. Для начала.

– Это очень, очень хорошо. А то наш прежний учитель, господин Пескофф, сломал ногу. Весна, погода отличная, пора выходить на стадион, а с детьми некому заниматься!

– У вас есть дети, господин Бенц?

– К сожалению, нет, бог не дал. Но у меня двое племянников. Мальчики – в пятом и седьмом классах.

– Это очень важный возраст в жизни ребенка! Может быть, самый важный. Надеюсь, я смогу их чему-нибудь научить.

Новая учительница расплатилась и собралась уходить.

– Рада была познакомиться, господин Бенц, – она протянула Рудольфу руку. – У вас очень вкусные вафли! И вообще, я чувствую, мне у вас понравится!

Рудольф ответил на рукопожатие:

– И я рад знакомству!

2. Рудольф и Карл

Когда кондитер Рудольф говорил приехавшей в город учительнице, что ни один из жителей Вафельного берега не ходит на праздник к своим конкурентам с Шоколадной стороны, он немного кривил душой. А точнее, преувеличивал. А еще точнее, выдавал желаемое за действительное.

В наши дни даже границы между странами стремительно теряют свое значение. Что уж тут говорить об условной черте, разделяющей на две части маленький Мильхенбург? Она и вовсе существует лишь в некоторых упрямых головах – как дань традиции, как забавный ритуал, доставшийся от предков.

Поэтому в День шоколада находились, находились еще на правом, Вафельном, берегу несознательные жители, которые были не прочь погулять на чужом празднике, принять участие в шествии, станцевать на костюмированном балу и полакомиться тамошними разнообразными угощениями.

Каждый раз в этот день кондитер Рудольф и его друг бакалейщик Карл с самого утра надевали традиционные горские костюмы и шляпы с перышком тетерева, выносили из лавочки Карла складной ломберный столик, ставили его посреди пешеходной части Старого моста и там, на виду у всего города, усаживались играть в кости.

Старый мост располагается в самом центре Мильхенбурга, к нему со всех сторон, как лучи к центру звезды, сходятся улицы как правого, так и левого берегов. Старый мост – только представьте себе! – построили почти пятьсот лет назад. Он красивый, но очень узкий, встречные машины разъезжаются на нем с трудом. Недавно провели реконструкцию, и теперь ровно половину моста занимает пешеходная часть, отделенная от проезжей гранитным бордюром, столбиками и натянутой между ними кованой цепью. Именно эту пешеходную часть и перегораживают своим столиком Рудольф и Карл. Хочешь пройти или проехать на велосипеде с нашего берега на противоположный? Тогда ты должен протиснуться мимо столика Карла и Рудольфа.

Выше по течению через Реку перекинут еще один мост – современный, широкий, построенный недавно, – и большая часть транспорта проезжает там. Но пешеходы и велосипедисты по-прежнему пользуются Старым мостом.

Итак, Рудольф и Карл сидят за ломберным столиком, морщатся от праздничных звуков, доносящихся с того берега, и делают вид, что играют в кости. Умеете играть в кости? Это очень просто. Два кубика с точечками на гранях кладутся в кожаный стаканчик, игроки по очереди накрывают стаканчик ладонью, трясут и опрокидывают на стол – донышком вверх. У кого на гранях кубиков выпало больше точек – тот и выиграл. Приятели играют в кости, останавливают каждого, кто переходит или переезжает на другой берег Реки, и заводят с ним разговор.

Вот на мост медленно въезжает шикарная машина господина адвоката. Погода хорошая, кожаный верх автомобиля откинут, на адвокате – легкий летний костюм элегантного покроя и соломенная шляпа.

– Добрый день, Рудольф. Добрый день, Карл! – Машина притормаживает по другую сторону цепи, напротив ломберного столика.

– Рады вас приветствовать, господин адвокат! – приподнимают шляпы друзья. В маленьком городке, сами понимаете, люди знают друг друга с раннего детства.

– Прекрасная погода, не так ли? – говорит адвокат.

– Великолепная! – подтверждает Рудольф. – Собрались на тот берег?

Адвокат разводит руками: что поделать, дела…

– Увы, – говорит он, – в наши дни все богатые клиенты живут на той стороне.

– Да-да, – вздыхает Рудольф. – И это очень печально!

Адвокат тоже вздыхает: куда уж печальнее…

С той стороны Реки доносятся звуки духового оркестра и бой десятков барабанов.

Строгость Рудольфа, как вы понимаете, отчасти шутлива. И адвокат, как легко догадаться, тоже говорит свои слова не вполне всерьез. И тот и другой отдают дань обычаю. Традиции, которая досталась по наследству. А традиция – есть традиция. Наша жизнь, согласитесь, станет намного беднее, если в ней не будет старых добрых традиций.

– Но вы, надеюсь, не собираетесь оставаться на их ужасный Шоколадный праздник? – с отвращением произносит Рудольф.

– Ни в коем случае! Как вы могли подумать! – адвокат даже как будто обижается. – И краем глаза на это безобразие не взгляну!

Рудольф важно кивает: вот и правильно. Так и только так! По-другому и быть не должно.

Машина плавно трогается с места.

– Удачи в делах, господин адвокат! – прощается Рудольф. – Вы хороший человек!

– Спасибо! И вам того же! Доброго здоровья, Карл!

Адвокат уезжает, а приятели продолжают игру.

Рудольф берет стаканчик с костями, небрежно встряхивает его и выбрасывает две двойки. Четыре очка – совсем не много. Обрадованный Карл тщательно трясет кости, подносит стаканчик ко рту, что-то бормочет, колдует, пытается угадать счастливый момент, затем наконец переворачивает стаканчик – и выбрасывает две единицы. Всего два очка, Карл проиграл!

Большой Рудольф смеется густым бархатистым смехом. А маленький сухопарый Карл в сердцах хлопает себя по колену. Ведь это надо же! Кондитер всегда выигрывает. Всегда! Ему с детства везет в азартных играх.

А на мост ступает еще одна жительница Мильхенбурга – Ребекка, хозяйка салона красоты для собак.

– Привет, Ребекка! Куда это ты собралась с большой корзиной наперевес? – приветствует ее кондитер.

– На рынок, Рудольф. За цветами!

– За цветами? На ту сторону? – восклицает Карл. – Вот те раз! А на нашем рынке что же – все цветы перевелись?

– Цветы не перевелись. Но тех, что мне нужно, нет, – отвечает Ребекка. – Сами знаете! Теперь всё самое лучшее и самое свежее везут на Шоколадный берег. А к нам – что осталось…

– Стыдись, Ребекка! Разве можно терять гордость из-за каких-то цветов! Где твой патриотизм?

– Моя гордость – всегда при мне! – парирует Ребекка. – Но клиенты хотят, чтобы в салоне было всё лучшее – и стрижки, и шампуни, и собачья одежда. И цветы в вазах! Да-да, и цветы. Сейчас не время терять клиентов. Так что пропустите. Мне туда!

И Ребекка бочком протискивается мимо столика приятелей. Ах, эта Ребекка! Она с самого детства, со школы, была несговорчивой девчонкой.

– Вот так, значит! – говорит ей вслед Карл. – Ну-ну… Может, ты еще и шоколад ешь?

– Шоколад я не ем, – оборачивается Ребекка. – Это мне ни к чему.

– А их праздник? Надеюсь, ты не собираешься там оставаться?

– А чего я там не видала? – усмехается женщина. – Чем могут меня удивить эти шоколадники?

Ребекка всегда была упрямой! Но и у нее в глубине души, как видите, есть место старым добрым традициям.

– Вот и правильно! Вот и молодец! – приятели одобрительно снимают шляпы.

То, что адвокат говорит про клиентов, и то, что Ребекка говорит про цветы, – к сожалению, правда. В последнее время Шоколадный берег живет всё богаче и богаче. В то время как наш, Вафельный, вынужден чем дальше, тем тщательнее считать деньги.

Дело в том, что шоколад в наши дни стал намного популярнее вафель. Люди думают о своем здоровье. А о нем, что ни день, появляются новые теории. Все хотят быть стройными, не желают полнеть и считают калории. Вафли, как известно, делаются из сахара, муки, масла или маргарина. Они сплошь состоят из калорий и готовятся из продуктов, которые то и дело попадают в списки не самых полезных. Кондитерские вафли нельзя сделать несладкими – иначе это будут уже не вафли, а нечто другое. А шоколад можно, сколько угодно. Любителей горького шоколада в мире ничуть не меньше, чем любителей сладкого. Поэтому вафель в мире с каждым годом продается всё меньше и меньше, а шоколада всё больше и больше.

Вот и праздники той, Шоколадной стороны… Увы, увы… Они с каждым годом становятся всё пышнее и ярче. А наш праздник вафель остается таким же, каким был при бабушках и прабабушках. Что тут поделаешь? Ничего не поделаешь. Такова жизнь.

Карл и Рудольф опять берутся за кости.

На этот раз первым мечет Карл. Он опять тщательно трясет стаканчик, опять колдует, склоняется к нему ухом, как будто хочет услышать подсказку, угадать самый благоприятный момент. И его старания не проходят даром: на костях выпадает десять очков – хороший результат. Это много, в большинстве случаев это означает выигрыш.

Но не с Рудольфом. Тот хмыкает, небрежно сгребает кости со стола, забрасывает их в стаканчик, встряхивает разок и выкатывает на стол. Карл в нетерпении подается вперед.

– Тьфу ты! – в сердцах восклицает он.

На костях Рудольфа – одиннадцать. Он опять выиграл. Видя, как раздосадован приятель, кондитер смеется.

– Нет, скажи! – сердится Карл. – Почему тебе всё время везет? А мне всё время не везет?

– Потому что ты хочешь выиграть во что бы то ни стало. Как будто выигрыш в кости – вопрос жизни и смерти. Фортуна таких не любит. Она любит легких, широких людей, – смеется Рудольф.

Рудольф шутит, конечно. Но в каждой шутке, как известно…

Карл не успевает возразить: на мосту появляется стайка девчонок-подростков – возбужденных, веселых, принаряженных.

– Это что еще такое! – в изумлении восклицает кондитер. – Куда это вы собрались?

– Дайте нам пройти, дядюшка Рудольф! – весело кричат девчонки.

– Куда?!

– На ту сторону. На Праздник шоколада!

– Шоколада?! – в притворном гневе восклицает Рудольф. – Вы хотите сказать, что разоделись в пух и прах, чтобы пойти на чужой праздник?!

– Да! – смеются девчонки. Они, похоже, совсем не боятся грозного Рудольфа.

– Что за фантазии! Что вам там делать? Почему вам не гуляется на нашей стороне?

– Будто сами не знаете, дядюшка Рудольф, – храбро говорит рыжеволосая девчонка с сияющими от возбуждения глазами. – На том берегу музыка громче, огни ярче, танцы веселее!

– Танцы веселее?! – гремит Рудольф. Он придирчиво оглядывает лица девчонок: – А может, вы еще и шоколад там будете есть?

– Будем! – кричат дерзкие девчонки.

– Как?! Вы хотите сказать, что променяете наши вафли на их шоколад?!

– Мы очень любим вафли! – смеется рыжеволосая. – Но и шоколад тоже любим!

– Позор, Жюли, позор! – стонет кондитер. – Многие поколения ваших предков ни разу в жизни не брали в рот шоколада!

– Ну и что! Мы же не в Средние века живем! – возражает рыжеволосая Жюли. – Оглянитесь вокруг! Мир стал другим!

Ну что тут скажешь? Мир действительно стал другим.

– Ваши отцы и матери, ваши бабушки, прабабушки и прапрабабушки никогда не ходили на этот праздник! – восклицает Карл.

– А мы не хотим жить как прабабушки и прапрабабушки. Мы хотим веселиться и танцевать с их мальчишками!

– Ах вот как! Ну я вас сейчас! – Карл поднимается и делает вид, что ищет глазами что-то похожее на хворостину.

Девчонки визжат, огибают столик кондитера и бакалейщика и убегают на ту сторону реки.

– Вот чертенята! – сердится Карл. – Посмотри-ка на них – не хотят жить как бабушки и прабабушки! И что за молодежь пошла?

– Не хотят… – вздыхает Рудольф. – А молодежь… Что ж, молодежь как молодежь… И мы с тобой в свое время были не лучше.

– Но уж на Шоколадные праздники мы никогда не ходили! – восклицает Карл.

– Ну разве что на праздники не ходили…

Мимо них по мосту проезжает зеленщик на мотороллере; в кузове мотороллера трясутся ящики со спаржей. Зеленщик приветственно гудит клаксоном и поднимает вверх большой палец: «Молодцы! Так держать! Знай наших!»

Рудольф и Карл приподнимают шляпы и важно раскланиваются в ответ.

– А кстати, кто эта бойкая девчонка? – спрашивает Карл. – Ну та, рыжеволосая с сияющими глазами?

– Ты не узнал? Это Жюли, внучка нашей Франсуазы.

– Не может быть! Когда она успела вырасти? Ведь еще вчера… Сколько же ей лет?

– Пятнадцать… Или шестнадцать…

– Ай-яй-яй!.. Как летит время!

– Летит… Летит стрелой…

На набережную на той стороне Реки выходит духовой оркестр пожарной охраны Шоколадного берега. Пожарные одеты в старинную форму с аксельбантами и галунами. Начищенные медные каски блестят на солнце. За оркестром валит нарядная праздничная толпа.

Рудольф и Карл провожают процессию грустными взглядами.

– Ничего не попишешь… Они умеют повеселиться!

– Шоколадники? Умеют… – вздыхает Рудольф. – А она… Как же она похожа на свою бабушку…

– Кто?

– Да эта Жюли. Те же волосы. Тот же смех. То же ожидание счастья в глазах…

Карл смотрит в лицо приятеля, усмехается и шутливо грозит ему пальцем.

– Да-да. Все помнят, как ты был влюблен в Франсуазу…

– Был, – не стал спорить Рудольф. – И ты был. И все мальчишки нашего берега. И многие взрослые.

Он мотает головой, виски его густо припорошены снегом седины.

– Подумать только! Ее внучка – уже невеста! И как похожа… Как похожа…

Две дамы с зонтиками от солнца проходят по набережной мимо моста, раскланиваются с кондитером и бакалейщиком и одобрительно кивают: правильно, правильно делаете, нужно воспитывать несознательных!

Карл собирает со стола кости и складывает в стаканчик.

– Как, говоришь, нужно метать? Легко и непринужденно? Ну, Рудольф, берегись!

Он выбрасывает кости на стол. И стонет… На костях один и один, два очка, меньше не бывает.

– Не огорчайся! Просто сегодня не твой день! – успокаивает его Рудольф.

Он берет стаканчик и выбрасывает максимальное число – шесть и шесть, двенадцать.