Текст книги "Петтерсы. Дети гор"

Глава 8
Отдать концы[37]37
  Отдать концы – команда в мореходстве, означающая отвязать канаты при отходе судна.


[Закрыть]

Несмотря на недружественные официальные отношения двух крупных держав, Великобритании и Российской империи, торговые операции между ними были стабильными и весьма взаимовыгодными.

Почивая на лаврах всемогущей «владычицы морей», корона стремилась продать все, чем обладала, и желательно по максимальной цене, хотя ей доставалось это практически даром. А в ответ же Англия желала получить ресурсы и материалы для наращивания собственного производства. То есть капитали́зм[38]38
  Капитализм – экономическая система производства и распределения, основанная на частной собственности и свободе предпринимательства, главным критерием которой является увеличение капитала и получение прибыли.


[Закрыть] как он есть.

Страны, которые позже остальных встали на этот путь развития, такие как Германия и Россия, не сразу поняли свою выгоду от завоевания мировых рынков и продолжали вести экономическую политику так же, как и ранее, что в будущем приведет к Первой мировой войне.

А пока корабли с пенькóй[39]39
  Пенька – грубое лубяное волокно, получаемое из стеблей конопли. Оно отличается особой прочностью и стойкостью к соленой воде, поэтому применяется в морском деле. Канаты и веревки из пеньки используют до сих пор.


[Закрыть], лесом и зерном продолжали ходить по Балтике из Петербурга в Европу, снабжая последнюю, кроме прочего, продуктами первой необходимости и забирая в ответ товары промышленного производства, коих на родине было не сыскать.

Таким образом, даже если бы Стейтем не подсуетился за друга, Петтерсы все равно легко бы добрались до России в любое время года. Как говорится, война войной, а… бизнес есть бизнес.

Джордж угрюмо смотрел на парусно-винтовой фрегат, стоящий у причала порта Пензанса, с надписью на борту: «Виктория». Сердце вновь начало щемить от не пойми откуда взявшейся тревоги.

Дело было не в названии, он прекрасно относился к королеве, но сам вид корабля вызывал в нем тяжкие воспоминания. Когда-то он уже ходил на подобном и даже успел погибнуть, если верить бумагам Ведомства секретной службы.

Марта с детьми, опережая друг друга, взлетели на борт и уже разместились по каютам, а он все стоял у причала.

– Пап, ты идешь?! – воскликнул вернувшийся Майкл.

С Джорджа спало оцепенение.

– Да, сын, – сказал он и натянуто улыбнулся.

– Па-а-ап, – протянул парень, – что-то случилось?

– Конечно нет, – соврал он. – Просто задумался.

Петтерс поднялся на борт. На душе скребли кошки. К нему вновь вернулись видения из дурного сна – заснеженный лес, звери-оборотни и лютый холод. Он пытался себя успокоить, отгоняя дурное предчувствие.

Через несколько дней они пересекут Балтийское море и окажутся в Петербурге, одном из самых красивых городов мира. Семья вместе, и причин для тревоги нет. Однако противный внутренний голос не унимался и продолжал нашептывать: «берегись, Петтерс», «впереди тебя ждет опасность», «еще не поздно вернуться». Мысленный диалог прервала команда капитана, пронесшаяся над палубой:

– Отдать концы!

Молодой матрос с красным, усыпанным прыщами лицом, пробежал мимо Джорджа к привязанному у фальшбóрта[40]40
  Фальшборт – ограждение по краям наружной палубы судна, представляющее собой сплошную стену без вырезов или со специальными вырезами для стока воды.


[Закрыть] канату. Он уцепил конец веревки, завязанной в бант, и потянул на себя, но узел лишь туже затянулся. И без того нервное состояние матроса грозило перерасти в панику. Руки судорожно шарили по мокрому пеньковому канату. Джордж, молча наблюдавший за стараниями паренька, решил сжалиться над беднягой.

– Это бýлинь[41]41
  Булинь – в морском деле – незатягивающаяся петля на конце троса; за простоту и универсальность применения иногда именуется королем узлов.


[Закрыть], – тихо произнес Петтерс.

– Что?

Матрос вытаращил на мужчину глаза, в которых читалось одновременно удивление, отчаяние и страх перед грядущим наказанием за неисполнение приказа.

– Булинь, – так же тихо повторил Джордж. – Он же пáловый узел, беседочный или петля любовника. Чтобы развязать – сдвинь воротник и ослабь затяжку и только потом тяни за бант.

Парень смотрел на Петтерса непонимающим взглядом, будто тот разговаривал на латыни. Джордж тяжело вздохнул и покачал головой:

– И где вас только набирают.

Он подошел к матросу, аккуратно убрал его руки с каната и в два движения развязал узел. Паренек вытер пот со лба и, буркнув: «Спасибо, сэр», убежал.

Корабль отчалил. Теперь возвращаться было уже поздно. Оставалось уповать на Провидéние и надеяться на собственные силы. Джордж направился в свою каюту.

31 марта 1866 года парусно-винтовой фрегат «Виктория» отбыл из порта Пензанса, держа курс на Санкт-Петербург – столицу Российской империи.

В то же самое время за тысячи миль от берегов Туманного Альбиона, в местах более теплых, чем эти, произошла встреча, которая коренным образом изменит судьбы наших героев.

Молодой юноша неспешно прохаживался по вымощенным камнем дорожкам цветущего сада. В одной руке он держал золотой жезл, обвитый двумя змеями, обращенными друг к другу головами, в другой была чаша с вином. Иногда он останавливался, чтобы слегка пригубить из нее и воздать дань божественному напитку, а затем вновь продолжал свой променáд[42]42
  Променад – зд.: прогулка.


[Закрыть]. На лице юноши читалось умиротворение и спокойствие. Прекрасные ни́мфы[43]43
  Нимфа (др.-греч. – «невеста») – божество природы в древнегреческой мифологии в виде девушки, олицетворяющей различные живительные и плодоносные силы Земли, природные объекты и явления.


[Закрыть] тут и там сновали меж цветов, виноградных лоз и оливковых деревьев, приводя в порядок и без того безупречный пейзаж.

Неожиданно над головой прохаживающегося раздался оглушительный раскат грома, заставивший все живое в саду броситься врассыпную. Юноша остановился.

– Отец?

– Здравствуй, сын!

Слова эхом разлетались по округе, заставляя листья на деревьях вздрагивать, однако произносившего их видно не было.

– Чему обязан твоим визитом, отец?

– Разве я не вправе навестить своего любимого сына?! – пророкотал голос.

– Бесспорно, хотя последняя наша встреча была, эм… – молодой человек слегка закатил глаза, пытаясь вспомнить точную дату, – в момент моего зачатия.

– Но это не мешало мне любить тебя все это время!

– О! В этом я не сомневаюсь, ты у нас очень любвеобильный, – с улыбкой проговорил юноша, а потом громко добавил: – Лучший отец в мире!

Сказав это, он высоко поднял чашу с вином у себя над головой, а затем залпом осушил ее.

– Перестань пая́сничать![44]44
  Паясничать – кривляться, ломаться, вести себя как шут.


[Закрыть] – громыхнуло сверху. – Для тебя есть задание!

– В самом деле? – Молодой человек наигранно удивился. – Прислал бы кого-нибудь из своих посыльных, как ты всегда и поступал.

– Дело слишком деликатное и не для чужих ушей!

– О!

Юноша отвел руку с чашей в сторону. Тут же из ближайшей садовой клумбы выпорхнула прелестная нимфа с кувшином вина и наполнила ее.

– Таким образом, – продолжил он, когда девушка вновь исчезла в цветах, – учитывая все обстоятельства и деликатность момента, «задание» автоматически превращается в «просьбу»!

Еще один раскат грома, на этот раз намного громче, разнесся по округе.

– Хватит упражняться со мной в красноречии! Не зли меня!

Юноша покорно опустил голову:

– Прости, отец. Долгое отсутствие образованных собеседников накладывает свой отпечаток. Так в чем заключается дело?

– Нужно найти одну семью! Сделать это аккуратно и быстро, раньше, чем остальные!

– Остальные?

Молодой человек недобро ухмыльнулся и направил свой взор в облака.

– Меня еще никому не удавалось обставить! Ты что, сомневаешься во мне, отец?! Или таков твой способ задеть мое самолюбие?!

– Ни в коем случае! В твоих талантах я уверен, ты ведь мой сын! Просто на этот раз у тебя очень сильные соперники!

Юноша удивленно поднял брови. Затем подошел к ближайшей оливе, поудобнее расположился в ее тени, поставил чашу с вином на землю, положил золотой жезл себе на колени и, скрестив руки на груди, громко заявил:

– А ты умеешь заинтриговать, отец! Я жажду подробностей!

Часть II
Российская империя

Глава 9
Санкт-Петербург

Холодный северный ветер нещадно трепал волосы Майкла, стоящего на палубе корабля. Поднятый воротник легкого пальто спасал лишь отчасти, промозглая стужа так и норовила залезть за пазуху, чтобы пробрать до костей. Да, Балтика так же отличается от южных морей, в которых доводилось плавать юному Петтерсу, как суждения католического пáстора от суждений раввина[45]45
  Пастор – так неофициально называют всех священников в католицизме, а термин раввин обозначает ученое звание в иудаизме. Данное сравнение построено на непримиримости позиций католичества и иудаизма по основным аспектам Священного Писания.


[Закрыть], но парня, казалось, это совсем не волновало. Он молча смотрел вдаль, стараясь разглядеть сквозь непроглядный утренний туман очертания берегов. Вот-вот на горизонте должен был появиться порт Петербурга, если верить рассказам, одного из красивейших городов мира. Корабль спал. Лишь иногда тишину прорезала небрежная перекличка вахтенных.

Еще в Англии они с отцом, опираясь на пояснительную записку Самарина, тщательно проработали маршрут путешествия, разбив его на отрезки и рассчитав время прохождения каждого в зависимости от вида транспорта, которым придется воспользоваться.

Путь от Пензанса до Санкт-Петербурга по морю занимал, по их расчетам, от четырех до десяти дней, в зависимости от погодных условий и модификации судна. И с тем и с другим Петтерсам повезло, поэтому прибыть в пункт назначения они должны были в кратчайшее время.

Четыре дня на корабле, конечно, не сравнятся с полугодичным плаванием к берегам Австралии, но и их нужно чем-то занять. В этом вопросе каждый член семьи был свободен в выборе.

Джордж уселся за изучение карт Российской империи, начиная от Петербурга, далее по предполагаемому пути следования, заканчивая Пензенской губернией и ее окрестностями. Причем делал он это с такой дотошностью, что складывалось впечатление, будто он собирается пойти на Россию войной, а не едет на свадьбу к дочери друга.

Марта с головой ушла в изучение русского языка. Раздобыв где-то англо-русский разговорник и путеводитель по России, она денно и нощно штудировала слова и фразеологизмы неизвестной доселе ей речи. Так за время плавания Петтерсы узнали от нее о том, что в России можно «остаться с носом», «валять дурака», «бить баклуши» и жить «душа в душу». Нюанс заключался в том, что Марта пока до конца не понимала, при каких обстоятельствах применять эти выражения, но очень старалась.

Эйша, которой, по понятным причинам, не разрешили взять с собой ее насекомых-питомцев, осталась без научно-исследовательской работы, поэтому засела за рукоделие.

Майкл же, по своему обыкновению, основную массу свободного времени проводил либо в машинном отделении, изучая работу механизмов, либо, как и в это утро, на палубе корабля.

Паренек был счастлив. Несмотря на ранний час, качку, от которой уже успел отвыкнуть, и несносную погоду, он ощущал неимоверный прилив сил. Впереди его ждала новая, неизведанная страна, а вместе с ней и новые приключения, только теперь все Петтерсы были вместе.

Если бы Майкл тогда, стоя на корабле, знал, чем обернется эта поездка, возможно, самолично бы бросился к штурвалу, чтобы развернуть корабль, но предвидеть будущее ему было не дано.

Наконец капитан отдал приказ машинному отделению сбавить ход. На палубе началась суета, и судно оживилось, словно потревоженный пчелиный улей. Тут и там сновали матросы, выполняя приказы старших по званию, а полусонные пассажиры тащили из кают тюки с поклажей, готовясь к сходу на берег.

Рано утром 4 апреля парусно-винтовой фрегат «Виктория», пройдя Финским заливом и обогнув по правому борту остров Котлин, вышел к устью реки Невы.

Глядя на работу команды, Майкл вновь предался радужным воспоминаниям, из которых его выдернула мама:

– Вот ты где? А мы с отцом тебя обыскались.

Марта слегка взбила рукой и без того взъерошенные ветром волосы сына.

– Пойдем в каюту. Надо помочь собрать вещи.

Спустя четверть часа Петтерсы уже стояли с поклажей на пирсе. Первое, что поразило путешественников, это погода. Несмотря на то что календарь показывал начало апреля, зима даже не планировала уступать место весне. Снег только начинал таять, а укрытое густыми облаками солнце и порывы холодного ветра заставляли кутаться сильнее.

Пока родители осваивались в местном колорите и пытались найти транспорт для доставки их в гостиницу, дети с любопытством осматривали все вокруг.

Они сошли с трапа на берег ровно в 6:00 по местному времени, но, несмотря на столь ранний час, порт был достаточно оживлен.

Майкл был ошарашен разнообразием всякого рода повозок и экипажей, подъезжающих и тут же удаляющихся прочь. Местные мальчишки, такого же возраста, как и он сам, а некоторые, пожалуй, и сестре его в ровесники годились, шныряли меж приезжих, предлагая им различного рода услуги. Один из таких ухарей подбежал к юному Петтерсу:

– Доброго утра, молодой барин! Не желаете ли бри́чку[46]46
  Бричка – легкая двух– или четырехколесная повозка для перевозки пассажиров, с открытым или закрытым кузовом. «Бричку заложить» означало нанять извозчика, который отвезет вас до места.


[Закрыть] заложить?!

Услышав непонятную речь, Майкл растерялся, да и напору незваного собеседника можно было позавидовать. Он сделал шаг назад и отрицательно мотнул головой. Паренек тут же скрылся из вида, чтобы найти другого клиента и не остаться без обеда.

Тем временем Марта и Джордж направились к крупному мужчине с пышными усами в длиннополом дубленом тулупе, который, громко, басисто ругаясь и широко размахивая руками, раздавал указания местным грузчикам.

Слегка отстранив Джорджа, подглядывая в разговорник и сильно коверкая русскую речь, женщина обратилась первой:

– Ми просить прошенья. Сударь, не подскажите, где наньять экипаж до гостыницы для нашей семи?

Мужчина сверху вниз посмотрел на Марту. Судя по глазам, в которых горела неутомимая энергия, и малому количеству морщин на лице, ему не было и тридцати, однако усы делали его намного старше.

– Англикáне?![47]47
  Англиканство – одно из направлений протестантизма, появившееся в Англии в ходе очередного раскола Христианской церкви, но оно не имеет никакого отношения к вероисповеданию Петтерсов и лишь говорит о том, что русский купец не знал, как правильно обратиться к англичанину.


[Закрыть] – гулко произнес он.

– Ес, то есть да. Ми из Англии.

– Можете говорить свободно, я знаю ваш язык. Выучил, пока осваивал тонкости производства в Британии.

Марта обезоруживающе улыбнулась.

– Нам нужна гостиница.

Незнакомец вновь, на этот раз оценивающе, посмотрел на женщину и ее спутника, потом кивнул, вставил большой и средний палец правой руки в рот и свистнул так, что Марта зажмурилась от неприятного звука.

– Эй! Лихачá[48]48
  Лихач – извозчик, управлявший шикарным, дорогостоящим экипажем. Традиционно извозчики России того времени делились на «ванек», управлявших одноконными недорогими экипажами, «голубчиков», имевших пару лошадей и более или менее приличный транспорт, и «лихачей».


[Закрыть] сюда! Живо! Аностранцы ждуть!

Не прошло и десяти секунд, как перед Петтерсами, загребая колесами комки талого снега, вырос дородный детина на ландó[49]49
  Ландо – легкая четырехместная повозка со складывающейся вперед и назад крышей. Название образовалось от названия города Ландау в Германии, где повозки этого типа были изобретены еще в XVIII веке.


[Закрыть], запряженном парой гнеды́х[50]50
  Гнедая – масть лошади, корпус которой коричневого окраса различных оттенков, от огненно-рыжего до почти черного, а грива, хвост и нижние части ног – черные.


[Закрыть] лошадей.

– Куды пожелаете, Федр Иваныч?!

Мужчина показал на Марту и Джорджа:

– Свезешь их в номера. С них денех не брать. Рупь от меня, чтобы довез целыми и невредимыми[51]51
  Рубль за такую поездку – это очень щедрая награда. В те времена услуги извозчика стоили от десяти до тридцати копеек.


[Закрыть], – при этих словах мужчина немного свернул голову вбок, – как знать, может, я в будущем торговать с их страной буду, если, конечно, до первой гильдии[52]52
  Купцы в России разделялись по гильдиям в зависимости от объявляемого капитала, с которого платили 1 % в казну. Сумма капитала для 1-й гильдии не должна быть менее 50 000 рублей; 2-й – 20 000 рублей; 3-й – 8000 рублей, что по тем деньгам составляло немалую сумму. В зависимости от гильдии купцы обладали разными правами и привилегиями. Так, например, внешней торговлей могли заниматься лишь купцы 1-й гильдии, а представители 3-й не могли иметь фабрик, заводов и речного транспорта.


[Закрыть] дорасту. А пока вишь, – он показал рукой на выгружаемые с корабля ящики, – станки закупаем, наши-то не могуть ничего разумного придумать!

Извозчик со знанием дела покивал, как будто и впрямь чего-то понимал.

Усмирив порыв души, купец взял лихача за грудки, пристально посмотрел ему в глаза и с улыбкой тихо проговорил.

– Возьмешь с аностранцев хоть полýшку[53]53
  Полушка – мелкая русская монета, на тот момент равная одной четвертой стоимости медной копейки.


[Закрыть], карачýн[54]54
  Карачун, или корочун, – в славянской мифологии – злой дух, сокращающий жизнь.


[Закрыть] тебе, братец.

Возничий яростно замахал руками:

– Чур меня, Федр Иваныч! Кады ж я чужого брал?! В лучшем виде доставим, не сумлевайтесь! – Извозчик слегка замялся, видимо от неловкости ситуации. – Только куды свезти – непонятно. Может, на Сергиевскую?

– Я тебе дам на Сергиевскую! Ко мне вези, в «Москву»!

Марта и Джордж переглянулись. Неужели он решил их отправить на этой повозке в Москву? Сомнения Петтерсов развеял сам купец:

– Мы с братом, кроме всего прочего, владеем шикарной гостиницей на Невском проспекте, которую назвали «Москва». Думаю, у нас вам понравится. А если вдруг оказия какая приключится, смело можете посылать за мной – Федор Иванович Ротин, купец второй гильдии.

– Марта Петтерс, – женщина пожала протянутую ей руку, – а это мой муж Джордж.

Мужчины также обменялись рукопожатиями.

Покончив с этикетом, купец вновь обратился к извозчику:

– После заедешь за мной. Сейчас станки разгружу и… в номера.

Марте показалось, что последние слова мужчина произнес несколько мечтательно. Однако она не успела об этом толком подумать, равно как и поблагодарить случайного встречного купца за услугу, так как он откланялся и пошел раздавать указания дóкерам[55]55
  Докеры – портовые грузчики.


[Закрыть].

Тем временем Джордж сходил за детьми и поклажей и, вернувшись, погрузил ее в достаточно просторное ландо. Петтерсы отправились в путь.

Так началось их знакомство с противоречивой, непонятной, но в то же время очаровательной в своем многообразии страной.

Глава 10
Знакомство со столицей

Получив щедрый гонорар, извозчик погнал коней по заданному адресу, и уже вскоре Петтерсы оказались на пороге «Москвы».

– Вау! Как красиво! – воскликнула Эйша, едва выйдя из ландо. – Смотри, мам, что это?!

Девочка указала рукой на массивные дубовые двери гостиницы, на каждой из которых был вырезан жезл, обвитый двумя обращенными друг к другу змеями.

Марта внимательно посмотрела на символ и нахмурила брови:

– Не знаю, милая. Эмблема мне кажется знакомой, но, где я ее видела, точно не помню. Кажется, что-то связанное с медициной.

Дальнейшие размышления по поводу значения увиденного прервал Джордж:

– Леди, если мы хотим все-таки попасть внутрь, а не мерзнуть на улице, давайте откроем эти двери, что бы на них ни было изображено.

Петтерсов поселили на последнем, четвертом этаже гостиницы в прекрасном номере, из окон которого открывался завораживающий вид на город.

Несмотря на комфортабельные условия и отнюдь не весеннюю погоду на улице, вся семья приняла единогласное решение выйти на прогулку, чтобы поближе познакомиться с местными достопримечательностями. Поэтому, позавтракав в номере, немного отдохнув с дороги и приведя себя в порядок, Петтерсы в 12:00 по местному времени спустились на первый этаж гостиницы.

В холле было оживленно. Весь работающий персонал отеля, включая поваров и прачек, выстроился в шеренгу вдоль одной из стен. Напротив них двое мужчин, по очереди, а иногда и перебивая друг друга, что-то активно им объясняли. С первого взгляда путешественникам было трудно понять, свидетелями чего они стали: выговора за недобросовестно сделанную работу, похвалы за обратное или же вводного инструктажа на будущее.

Одним из мужчин был уже знакомый Петтерсам Федор Иванович Ротин, только теперь он больше походил на английского лорда, нежели купца. Узкие вельветовые брюки ярко-синего цвета, в тон им прилегающий однобортный пиджак, волосы на голове зализаны назад, усы аккуратно расчесаны.

Второй выглядел менее элегантно. Брюки, жилет и сюртýк[56]56
  Сюртук – длинный, как правило до колена, однобортный или, реже, двубортный предмет мужского гардероба.


[Закрыть] черного цвета, поверх лацканов которого лежала густая окладистая борода. Увидев вошедших, он вполголоса обратился к купцу:

– Федь, у нас постояльцы, давай тише, не распугай гостей.

Ротин обернулся. Усы расплылись в улыбке.

– Господа Петтерсы! Добро пожаловать! Как вы устроились?

Марта учтиво наклонила голову:

– Спасибо, господин Ротин, у вас чудесная гостиница.

– Благодарю. Разрешите вам представить, – мужчина указал рукой на бородача, – мой старший брат и компаньон Петр Иванович Ротин!

– Брат? – Женщина удивленно подняла брови.

Увидев это, купец сконфузился:

– Что такое?

– Ну… вы… совершенно не похожи… – При этих словах Марта красноречиво поводила ладонями у своего подбородка.

– А-а-а! – Мужчина усмехнулся. – Вы про бороду! Да, мой брат несколько консервативен!

Тут в разговор встрял Петр Иванович:

– Видите ли, мадам! – Он сделал шаг вперед к Петтерсам, поравнявшись с братом. – Борода в честь, а усы и у кошки есть!

– Да что ты говоришь?! – наигранно оскорбленно возмутился Федор Иванович. – А это есть у твоей кошки?!

Ротин указал пальцем на свою шею.

На аккуратно застегнутом вороте рубашки красовался красный крест со скрещенными за ним в верхней части мечами с двуглавыми орлами и двумя латинскими буквами S посередине[57]57
  Речь идет об ордене Святого Станислава II степени. Он был причислен к российским императорским и царским орденам и включен в Капитул российских орденов после подавления Польского восстания 1830–1831 годов. Им могли награждать как за военные и гражданские отличия, так и за частные заслуги, например благотворительность.


[Закрыть].

Брат скривился:

– Тьфу ты! Выпендрéжник![58]58
  Выпендриваться – выставлять себя напоказ, важничать.


[Закрыть]

Довольный собой, Федор Иванович вновь обратился к Петтерсам:

– Итак, что привело вашу семью в наш город?

– Мы едем на свадьбу к моему другу и здесь проездом, – сказал Джордж. – Завтра планируем сесть на поезд до Москвы, а потом и вовсе вглубь страны.

– Понимаю, – кивнул Ротин. – Впереди долгая дорога. Но, если захотите задержаться, милости просим! Наши двери всегда открыты для вас!

– Спасибо за гостеприимство, Федор Иванович.

Мужчины пожали друг другу руки.

– Кстати, о дверях, – встряла в разговор Эйша, – скажите, пожалуйста, а что на них нарисовано?

– Вы о жезле со змеями? – спросил Петр Иванович. – Моя идея вырезать его на створах! Это кадуцей – символ древнегреческого бога Гермеса, покровителя торговли, а так как мы с братом купцы, я посчитал, в самый раз будет! Если хотите, могу рассказать подробнее…

– Прошу тебя, брат, – взмолился Федор, – не обременяй гостей своей чепуховиной. – И, уже обращаясь к Петтерсам, добавил: – Вы впервые в Петербурге? Какие планы на столицу?

Марта мило улыбнулась.

– Да, мы первый раз в России. Хотели с семьей осмотреть местные достопримечательности, не могли бы посоветовать, куда нам направиться?

За брата ответил Петр Иванович:

– Видите ли, мадам! У нас весь город – одна большая достопримечательность! А сейчас вы находитесь в самом его сердце – на Невском проспекте! Я бы предложил пройтись до Летнего сада, тем более он здесь недалече. Уверен, вы не пожалеете. Как выйдете из гостиницы, повернете налево, через Ани́чкин мост[59]59
  Аничков (Аничкин) мост – каменный мост через реку Фонтанку в Санкт-Петербурге. Инженер-подполковник Астраханского пехотного полка Михаил Аничков в 1716 году руководил строительными работами по возведению моста, который по проекту должен был называться Невским, но фамилия основателя прочно укоренилась в сознании людей. В XIX веке нередко горожане употребляют название название «Аничкин мост». Путаница существовала до 1913 года, пока один из потомков Аничкова не обратился в городскую управу. После проверки изначальное название «Аничков мост» было возвращено.


[Закрыть], а потом по Садовой вдоль Фонтанки, как раз в него упретесь.

– Спасибо большое, Петр Иванович. Вы очень добры.

Учтиво раскланявшись, Петтерсы покинули «Москву» и вышли на улицу.

Следуя советам братьев Ротиных, путешественники повернули налево и, любуясь конными композициями Клóдта[60]60
  Конные композиции Клодта – четыре скульптуры, созданные Петром Карловичем Клодтом к открытию моста после перестройки в 1841 году. Каждая из них изображает юношу и коня, объединенных общей идеей победы человека над дикой природой.


[Закрыть], перешли Фонтанку. Несмотря на сырую кашу под ногами и ветер, настроение было приподнятым. Петтерсы, наслаждаясь видами города и здешним людом, неспешно прохаживающимся по набережной, дошли до массивного строения, представляющего собой квадрат со скругленными углами.

– Это Михайловский замок, – сказала Марта, решившая взять на себя роль экскурсовода. – Я читала о нем в путеводителе. Он был построен по приказу императора Павла I, по иронии судьбы здесь его и убили. Кстати, говорят, что с тех пор по коридорам дворца ходит призрак правителя.

– Дорогая, перестань пугать детей этими сказками, – встрял Джордж. – Призраков не бывает. Просто чье-то разыгравшееся воображение.

Майкл внимательно посмотрел на отца:

– Как «Летучий голландец»?[61]61
  Встреча Петтерсов с кораблем-призраком подробно описана в книге «Петтерсы. Дети океанов».


[Закрыть]

Джордж задумался, не зная, что ответить. Но на будущее решил отказаться от комментариев. Будто не услышав разговора мужской половины семьи, миссис Петтерс продолжила:

– Если верить карте, то мы совсем рядом с Летним садом.

Действительно, пройдя Михайловский замок вдоль восточной стены, путешественники увидели на противоположном берегу реки кованую решетку парка.

У южного входа в сад путь Петтерсам преградил городовóй[62]62
  Городовой – низший чин полицейской стражи в столичных, губернских и уездных городах России, введенный в 1862 году и просуществовавший до 1917 года.


[Закрыть]:

– Прошу прощения, господа, туда не можно.

– Извините, сэр… – Марта судорожно начала листать разговорник, пытаясь найти нужные слова. – Ми…

– Я сказал – нет! – резко прервал мужчина.

Наконец миссис Петтерс нашла то, что искала, и, пытаясь максимально точно воспроизвести написанное, сосредоточенно проговорила:

– Я известний учений. Мне нюжно попасть в этот сад, чтоби написать статью.

– Ничего не знаю! Приходите завтра!

Джордж слегка придержал супругу за локоть:

– Мне кажется, дорогая, этот милый полисмен хочет нам сказать, что проход закрыт.

Услышав иностранную речь, городовой начал недвусмысленными жестами показывать, что дальше идти нельзя.

Марта в отчаянии всплеснула руками:

– Ну вот! Теперь мы не увидим один из прекраснейших парков мира! А я так на это надеялась!

В разговор вступила Эйша.

Сложив ладошки вместе, как перед молитвой, она обратилась к полицейскому:

– Уважаемый сэр, не могли бы вы пустить нас на территорию парка? Пожалуйста. Нам очень важно посетить ваш заповедник.

То ли городовой на минуту стал понимать английскую речь, то ли кристально честные голубые глаза девочки сделали свое дело, но густые брови стража порядка расправились, черты лица смягчились. Он почесал ладонью затылок, потом тяжело вздохнул и сжалился.

– Ладно… Ступайте… Только недолго! Высокие гости должны пожаловать.

Послав городовому воздушный поцелуй, Эйша взяла брата за руку и вприпрыжку отправилась за ворота.