Текст книги "Спокойствие в неопределённости. 108 учений о развитии бесстрашия и сострадания"

Пема Чодрон
Спокойствие в неопределённости. 108 учений о развитии бесстрашия и сострадания

Пусть все живые существа наслаждаются счастьем и корнем счастья.

Пусть мы будем свободны от страдания

и корня страдания.

Пусть не разлучимся мы с великим счастьем,

свободным от страдания.

Пусть пребудем мы в великой равностности, свободной от страсти, агрессии и предвзятости.

PEMA CHÖDRÖN

Comfortable with Uncertainty

108 Teachings on Cultivating Fearlessness and Compassion

Compiled and edited by

Emily Hilburn Sell

Shambhala, Boston

2003

By arrangement with Shambhala Publications, Inc

Boulder, Colorado

80301 USA

Публикуется по согласованию с издательством «Шамбала Пабликейшнз», Боулдер, Колорадо, США и литературным агентством Александра Корженевского

Перевод с английского:

Ольга Турухина

© Pema Chodron and Emily Hilburn Sell, 2002

© О. Турухина, перевод, 2019

© Издание на русском языке, оформление. ООО ИД «Ганга», 2020

Предисловие редактора

В эту книгу вошли 108 практических учений из разных работ Пемы Чодрон. Это 108 сущностных наставлений о том, как жить в духе буддизма махаяны. Слово «махаяна» означает «великая колесница». Это путь, постепенно выводящий нас из тесного мира одержимости самими собой в более обширный мир – мир родства со всеми человеческими существами. Вошедшие в книгу учения дают представление о воззрении махаяны, позволяют опробовать медитативные практики, предлагаемые этой традицией, а также подсказывают, как мы могли бы привнести это воззрение и медитацию в свою повседневную жизнь.

Пема Чодрон опирается на длинную линию духовных учителей и учений. Её стиль неповторим, однако ничего из того, чему она учит, не принадлежит ей самой. Сильнее всего на её учения повлиял её собственный коренной гуру Чогьям Трунгпа Ринпоче. Трунгпа Ринпоче был одним из первых тибетцев, представивших буддизм западным людям на английском языке. Его учения сочетали мудрость линий тибетского буддизма кагью и ньингма с мудростью царства Шамбалы. Шамбала – это легендарное просветлённое общество, основанное на представлении о фундаментальной добродетели, практике медитации и активности по развитию бодхичитты – пробуждённого сердца любящей доброты и сострадания. Предание гласит, что первый царь Шамбалы получил учения от Будды, практиковал их и передал своим подданным. Ринпоче называл эту светскую традицию медитации Священным путём воина, делая упор на изначально пробуждённом качестве (фундаментальной добродетели), которое есть в нас самих и в нашем окружении. Практикуя медитацию, мы обнаруживаем фундаментальную добродетель и учимся развивать бодхичитту. Благодаря этому воззрению, практике и активности даже самые обыденные ситуации становятся средствами достижения просветления.

То, что эти учения одновременно уходят корнями и в универсальные принципы, и в практические аспекты повседневной жизни, позволило им просуществовать уже очень долго – как минимум две с половиной тысячи лет. Они не догматичны. Учеников постоянно поощряют проверять их и на собственном опыте испытывать их истину (Дхарму). Благодаря этому данные учения обладают высокой способностью к адаптации. Они могут обращаться к любой культуре на любом языке. Пема Чодрон продолжает буддийскую традицию Шамбалы, держателем которой был Трунгпа Ринпоче, привнося древнее учение буддизма и воинскую традицию Шамбалы в современную культуру и адаптируя её для ума современного человека.

В сущности эти учения говорят нам, что развивая внимательность и осознавание, мы можем актуализировать собственное изначальное богатство и поделиться им с остальными. Наше внутреннее сокровище называется бодхичиттой. Оно подобно драгоценности, скрытой глубоко внутри нас, и при благоприятных обстоятельствах мы можем извлечь его на поверхность. Часто говорят о двух аспектах бодхичитты: абсолютном и относительном. Абсолютная бодхичитта – это наше естественное состояние, переживаемое как фундаментальная добродетель, связывающая нас со всеми живыми существами на планете. У неё много имён: открытость, абсолютная истина, наша истинная природа, чувствительное место, чуткое сердце или просто то, что есть. Она сочетает качества сострадания, безусловной открытости и острого интеллекта. Она свободна от концепций, мнений и двойственных представлений о «себе» и «другом».

Хотя абсолютная бодхичитта – это наше естественное состояние, нас пугает её безусловная открытость. Наше сердце кажется таким чутким и ранимым, что мы возводим стены для его защиты. Требуется целенаправленная внутренняя работа, чтобы просто увидеть эти стены, а также мягкий подход, чтобы разрушить их. Нам не нужно сразу сносить их или, по выражению Пемы Чодрон, «набрасываться на них с кувалдой». Мы учимся покоиться в открытой фундаментальной добродетели на протяжении всей жизни. Данные учения предоставляют мягкие и точные техники, помогающие нам в этом.

Относительная бодхичитта – это смелость и сострадание, с которыми мы исследуем своё чувствительное сердце, остаёмся с ним столько, сколько можем, и постепенно расширяем его. Ключевой момент в развитии относительной бодхичитты – это продолжать раскрывать своё сердце страданию, не закрываясь от него. Мы постепенно учимся обнаруживать безграничные качества любви, сострадания, радости и равностности и распространять их на других. Чтобы тренироваться в таком расширении своего сердца, требуется отвага и доброта.

Существует несколько практик, помогающих открыть своё сердце себе и другим. Основная из них – это сидячая медитация, которая позволяет нам познакомиться с отсутствием опоры и простором нашей природы. Другая ключевая практика – это тренировка ума (по-тибетски – лоджонг), наследие, дошедшее до нас от буддийского мастера XI в. Атиши Дипанкары. Тренировка ума включает два элемента: практику посылания и принятия (по-тибетски – тонглен), в ходе которой мы принимаем боль и посылаем удовольствие, а также практику афоризмов, в ходе которой мы используем сущностные афоризмы, чтобы изменить своё привычное отношение озабоченности самими собой на прямо противоположное. Эти методы учат нас использовать то, что обычно кажется нашими самыми большими препятствиями – гнев, обиду, страх и зависть – как топливо для пробуждения.

В этой книге Пема учит сидячей медитации, тонглен, работе с афоризмами, а также практикам устремления к безмерным качествам как вратам к пробуждённому сердцу бодхичитты. Благодаря ежедневной практике сидячей медитации мы знакомимся с естественной открытостью своего сердца. Мы начинаем стабилизироваться и укрепляться в ней. Встав с подушки для медитации, в своей повседневной жизни мы начинаем экспериментировать: держать своё сердце открытым даже перед лицом неприятных обстоятельств. Практики тонглен и афоризмов позволяют нам почувствовать вкус того, чего мы боимся, и сделать шаг в сторону того, чего мы привыкли избегать. Чтобы ещё больше расширить свои границы и раскрыть свои сердца, мы практикуем расширение четырёх безмерных качеств: любящей доброты (майтри на санскрите), сострадания, радости и равностности через устремление распространить эти качества на других.

Кроме того, мы можем выполнять определённые активности, которые на санскрите называются парамитами, чтобы выйти за пределы странной человеческой тенденции защищаться от радости своего пробуждённого сердца. Пема Чодрон называет эти активности – щедрость, терпение, дисциплину, усердие, медитацию и праджню, или мудрость, – шестью способами сострадательной жизни. Основа всех этих практик – развитие майтри, безусловной любящей доброты к самим себе, которая говорит: «Работай с тем, что есть».

В буддийской терминологии этот путь называется активностью бодхисаттвы. Говоря попросту, бодхисаттва – это тот, кто устремляется действовать из пробуждённого сердца. С точки зрения учений Шамбалы это путь воина. Чтобы соединить эти два направления, Пема Чодрон любит использовать термин «воин-бодхисаттва», подразумевающий свежую и направленную вперёд энергию, готовую ступить в гущу страданий ради блага других. Такие действия связаны с преодолением самообмана, самозащиты и других привычных реакций, посредством которых мы пытаемся обезопасить себя, оставаясь в тюрьме концепций. Мягко и точно отсекая эти препятствия эго, мы развиваем прямое переживание бодхичитты.

Есть нечто, вдохновляющее всех, кто следует по этому пути: радостный покой в неопределённости. Корень страданий – это сопротивление определённости того, что, какими бы ни были обстоятельства, на самом деле неопределённость – это всё, что у нас есть. Учения Пемы предлагают нам попробовать быть спокойными в неопределённости и посмотреть, что произойдёт. То, что мы называем неопределённостью, на самом деле является качеством открытости любого мгновения. Если мы сможем быть с этой открытостью так же, как она всегда пребывает с нами, то обнаружим, что наша способность к любви и заботе о других безгранична.

Тем читателям, которые уже получали наставления по медитации, учения в этой книге могут служить ежедневными, еженедельными или ежемесячными напоминаниями о ключевых моментах пути. Если же вы ещё не пробовали медитировать, книга даст вам новую информацию, которую вы сможете использовать, однако она не заменит полученных от учителя наставлений по медитации.

Выражаю благодарность Тингдзину Отро, Тессе Пайбас, Джулии Сэйджбин, Джону и Дэвиду Селлам, всем, кто делал расшифровки записей Пемы Чодрон, а также сотрудникам издательства «Шамбала Пабликейшнз», в особенности Иден Стэйнберг, за вдохновение и поддержку этого проекта. Мы все благодарны Пеме, воплощающей путь воина-бодхисаттвы и представляющей его в таком актуальном и современном виде.

Эти 108 учений являются выжимками из более длинных учений, представленных в предыдущих книгах Пемы Чодрон. Выстраивая их по порядку, я представляла их как хрустальную бусину со 108 гранями, которую можно созерцать, повернув любой стороной. Да будет безмерное благо.

Эмили Хилбёрн Селл

1. Любовь, которая не умирает

Духовное пробуждение часто описывают как путешествие к вершине горы. Мы оставляем позади свои привязанности и мирские дела и постепенно поднимаемся вверх. Достигнув вершины, мы выходим за пределы любой боли. Единственная проблема с этой метафорой в том, что мы оставляем позади других людей. Их страдания продолжаются и не облегчаются нашим личным бегством.

На пути воина-бодхисаттвы мы спускаемся вниз, а не поднимаемся вверх, словно вершина горы направлена к земле, а не к небу. Вместо того чтобы выходить за пределы страданий всех существ, мы всеми силами движемся к волнениям и сомнениям. Мы исследуем реальность и непредсказуемость страданий, боли и неизвестности, пытаясь не отталкивать их. Даже если на это требуются годы, если на это требуется несколько жизней, мы позволяем этому быть так, как есть. Со своей собственной скоростью, не спеша и без агрессии, мы постепенно спускаемся вниз. С нами спускаются миллионы других существ – наши спутники в пробуждении от страха. В самом низу мы находим воду: целительную воду бодхичитты. Бодхичитта – это наше сердце, наше раненое, смягчённое сердце. В самой гуще происходящего мы обнаруживаем такую любовь, которая не умирает. Эта любовь и есть бодхичитта. Она нежная и тёплая, ясная и острая, открытая и просторная. Пробуждённое сердце бодхичитты – это фундаментальная добродетель всех существ.

2. Целительная сила бодхичитты

«Бодхичитта» – это санскритское слово, означающее «благородное сердце» или «пробуждённое сердце». Подобно тому, как в молоке и кунжутном зерне изначально содержится масло, чувствительное место бодхичитты изначально содержится в вас и во мне. Отчасти она – это наша способность любить. Вне зависимости от того, насколько методично мы проявляем злобу, эгоизм или алчность, мы не можем утратить своего сердца бодхичитты. Оно здесь, во всём живом. Оно никогда не ухудшается и совершенно целостно.

Считается, что в трудные времена нас способна исцелить лишь бодхичитта. В тот момент, когда вдохновение пропадает, когда мы готовы сдаться, в чувствительности самой боли может быть обнаружено исцеление. Другая часть бодхичитты – это сострадание, наша способность чувствовать боль, которую мы делим с другими. Сами того не зная, мы постоянно отгораживаемся от боли, поскольку она пугает нас. Исходя из своего глубокого страха быть ранеными, мы возводим защитные стены стратегий, мнений, предубеждений и эмоций. Однако подобно тому, как драгоценный камень, миллион лет пролежавший в земле, не теряет своего цвета и не портится, наши способы защиты не влияют на наше благородное сердце. Драгоценный камень можно поднять на поверхность в любое время, и он засверкает, будто никогда и не был под землёй.

Эта чувствительность к жизни, бодхичитта, пробуждает нас, когда мы перестаём защищаться от уязвимости своего положения, от фундаментальной хрупкости существования. Она пробуждает нас через родство с другими в страдании. Мы тренируемся в практиках бодхичитты, чтобы стать настолько открытыми, что сможем принять боль мира, позволить ей коснуться нашего сердца и превратиться в сострадание.

3. Спокойствие в неопределённости

Тех, кто искренне практикует пробуждение бодхичитты, называют бодхисаттвами или воинами – не теми воинами, которые убивают, но воинами неагрессии, которые слышат плач мира. Воин-бодхисаттва входит в сложные ситуации, чтобы облегчить страдание. Он готов отсечь свою личную реактивность и самообман. Он посвящает себя раскрытию фундаментальной, неизменной энергии бодхичитты.

Воин принимает тот факт, что мы никогда не знаем будущего. Мы можем пытаться контролировать то, что нам неподвластно, стремясь к уверенности и предсказуемости, надеясь всегда оставаться в комфорте и безопасности. Однако в действительности мы не можем избежать неопределённости. Незнание – это и часть приключения, и то, что нас пугает.

Где бы мы ни были, мы можем тренировать в себе воина. Наши инструменты – это сидячая медитация, тонглен, практика афоризмов и развитие четырёх безмерных качеств: любящей доброты, сострадания, радости и равностности. При помощи этих практик мы обнаруживаем чувствительность бодхичитты в горе и в благодарности, за грубой яростью и трепетом страха. Мы можем обнаружить чувствительное место изначальной добродетели как в одиночестве, так и в доброте. Однако тренировка бодхичитты не обещает нам счастливого финала. То «я», которое хочет быть в безопасности и за что-то ухватиться, наконец взрослеет.

Если мы сомневаемся в том, что готовы стать воинами-новобранцами, мы можем поразмыслить над следующим вопросом: «Чего я хочу: вырасти и напрямую иметь дело с жизнью или прожить свою жизнь и умереть в страхе?».

4. Мудрость безысходности

Центральный вопрос тренировки воина не в том, как избежать неопределённости и страха, а в том, как обращаться с дискомфортом. Как практиковать, когда в обычной жизни возникают сложности, эмоции и непредвиденные обстоятельства? Для тех из нас, кто горячо желает узнать истину, болезненные эмоции подобны красным флажкам, сообщающим нам: «Ты застрял!». Мы рассматриваем разочарование, неловкость, раздражение, зависть и страх как мгновения, показывающие нам, где мы продолжаем защищаться, где закрываемся. Такие неудобные чувства – послания, велящие нам приободриться и погрузиться в ситуацию глубже, даже если нам хочется отступить и сдаться.

Когда появляется красный флажок, у нас есть выбор: остаться со своей болезненной эмоцией или отреагировать. Если мы останемся с эмоцией, то можем мягко поймать себя на том, что готовы позволить обиде сгуститься до обвинений, праведного гнева или отчуждения. Это также позволяет нам не сглаживать острые углы и не заговаривать себе зубы, вызывая ощущение облегчения или вдохновения. Об этом легко говорить, но это не так легко сделать.

Обычно нас захватывает привычная инерция. Мы не отваживаемся даже на крошечное вмешательство в свои паттерны. Однако с практикой мы учимся быть с разбитым сердцем, с безымянным страхом, с желанием мести. Оставаясь с неопределённостью, мы учимся расслабляться в гуще хаоса, быть собранными, даже когда земля уходит из-под наших ног. Мы можем каждый день возвращать себя на духовный путь бесконечное множество раз, если просто будем снова и снова выражать готовность покоиться в неопределённости настоящего мгновения.

5. Любящая доброта. Важнейшая практика

Для подающего надежды бодхисаттвы важнейшая практика – это развитие майтри, или любящей доброты. В учениях Шамбалы говорится о «помещении своего пугливого ума в колыбель любящей доброты». Другой образ майтри – это птица, заботящаяся о своих птенцах и защищающая их до тех пор, пока они не окрепнут и не смогут летать. Люди иногда спрашивают: «Кто я в этой метафоре: птица или птенец?» Мы и то, и другое: и птицы, и маленькие уродливые птенцы. Нам легко отождествиться с птенцами: слепыми, неопытными и отчаянно нуждающимися во внимании. Мы – горькая смесь чего-то не очень красивого с чем-то горячо любимым. Такое отношение – как к себе самим, так и к другим – учит нас любить. Мы остаёмся с собой и с другими, когда ещё не оперились и криками просим пищи, а также когда подрастаем и становимся более привлекательными по стандартам общества.

Развивая любящую доброту, мы в первую очередь учимся быть честными, любящими и сострадательными с самими собой. Вместо того чтобы корить себя, мы начинаем развивать доброту, наделённую ясным видением. Иногда мы чувствуем себя хорошо и полны сил. Иногда мы чувствуем себя неадекватными и слабыми. Однако, подобно любви матери, майтри безусловна. Как бы мы себя ни чувствовали, мы верны своему устремлению быть счастливыми. Мы можем научиться действовать и думать так, чтобы сеять семена своего будущего благополучия. Постепенно мы всё больше осознаём, что ведёт к счастью, а что – к страданию. Без любящей доброты к себе сложно или даже невозможно почувствовать любящую доброту к другим.

6. Любящая доброта и медитация

Когда мы начинаем медитировать или работать с любой духовной дисциплиной, мы часто воображаем, будто станем лучше, что является тонкой агрессией по отношению к самим себе. Это то же самое, что утверждать: «Если я буду бегать, то стану лучше как человек», «Если у меня будет дом получше, то я стану лучше как человек», «Если я научусь медитировать и успокаиваться, то стану лучше как человек». Бывает также, что мы видим недостатки в других людях. Мы можем, например, говорить: «Если бы не мой муж, мой брак был бы идеальным», «Если бы не тот факт, что мы с боссом не ладим, моя работа была бы просто замечательной», а также «Если бы не мой ум, моя медитация была бы превосходной».

Однако любящая доброта – майтри – к самим себе не подразумевает избавления от чего бы то ни было. Майтри подразумевает, что мы можем оставаться безумными, можем оставаться сердитыми. Мы можем оставаться робкими, завистливыми или ощущать свою никчёмность. Практика медитации состоит не в том, чтобы выбросить себя и стать кем-то получше. Она состоит в том, чтобы подружиться с теми, кто мы уже есть. Основа практики – это вы, я или кто-то ещё, именно такие, какие мы есть сейчас. Мы начинаем узнавать себя с огромным любопытством и интересом.

Любопытство подразумевает мягкость, точность и открытость – способность отпустить и открыться. Мягкость – это ощущение сердечной доброты по отношению к себе. Точность – это способность ясно видеть, не боясь того, что есть на самом деле. Открытость – это способность отпустить и открыться. Когда вы приходите к такой честности, мягкости и доброте в сочетании с ясным представлением о самих себе, для чувства любящей доброты к другим не остаётся никаких препятствий.

7. Зачем медитировать?

Мы как вид не должны недооценивать свою низкую толерантность к дискомфорту. Предложение оставаться со своей уязвимостью – это новый подход, который мог бы нам пригодиться. Сидячая медитация – наша площадка для обучения этому. Сидячая медитация, также известная как практика внимательности-осознавания, это основа тренировки бодхичитты. Это домашнее поле воина-бодхисаттвы.

Сидячая медитация предоставляет нам способ приблизиться к собственным мыслям и эмоциям, установить связь со своим телом. Это способ развить безусловное дружелюбие к самим себе, а также поднять занавес безразличия, позволяющий нам держаться на расстоянии от чужих страданий. Это наш инструмент обучения тому, как быть по-настоящему любящими людьми.

Постепенно благодаря медитации мы начинаем замечать, что в нашем внутреннем диалоге бывают паузы. В пылу разговора с самими собой мы вдруг переживаем остановку, пробуждение ото сна. Мы осознаём свою способность расслабиться в ясности, пространстве и открытом осознавании, которое уже существует в наших умах. Мы переживаем мгновения присутствия прямо здесь и сейчас, которые кажутся такими простыми, непосредственными и ненагруженными.

Это возвращение к непосредственности нашего опыта является тренировкой в безусловной или абсолютной бодхичитте. Просто оставаясь здесь, мы всё больше расслабляемся в открытом измерении своего бытия. Мы словно выходим из фантазии и обнаруживаем простую истину.