Текст книги "Тайный брак"

Горничная принесла кофе и тихо ушла.

Чезаре обратился к Луизе:

– Почему ты не разыскала меня, когда узнала, что беременна?

– С какой стати ты об этом спрашиваешь? Ты бы мне не поверил. Особенно после того, как мэр коммуны назвал меня аморальной. Никто не спрашивал меня, от кого я родила. Не задавали вопросов даже бабушка с дедушкой. Только когда Оливер вырос, дедушка спросил меня, не от тебя ли я понесла. Он сказал, что мальчик похож на тебя.

– Но ты знала с самого начала? – спросил он.

– Да.

– Откуда? Почему ты была в этом уверена?

Луизе стало обидно, но она приказала себе сохранять самообладание:

– Не твое дело. И Оливер не должен тебя волновать.

– Он мой сын, и я буду о нем заботиться, я уже говорил это.

– А я уже говорила, что не позволю, чтобы Оливер оказался на положении незаконнорожденного сына. Хотя тебя, могущественного сицилийского правителя, никто не осудит за случайные связи с женщинами. Мой сын не будет расти с ощущением, будто он человек второго сорта, и смотреть, как благосклонно ты относишься к своим законнорожденным детям… – Внезапно Луиза умолкла, понимая, что дала волю эмоциям, и сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить более спокойным тоном: – Я, как никто другой, знаю, что такое жаждать любви родителя, которому ты безразлична, и не позволю, чтобы подобное случилось с Оливером. Твои законнорожденные дети…

– Оливер мой единственный ребенок, – тихо, но твердо произнес Чезаре.

Наступила оглушающая тишина. Луиза поначалу не знала, что сказать.

Оливер его единственный ребенок?

– Почему ты так говоришь? Возможно, сейчас это так, но…

– Других детей у меня не будет. Именно поэтому я намерен официально признать Оливера своим сыном и наследником. Он будет моим единственным ребенком.

Луиза смотрела на Чезаре и жалела о том, что он сидит в полутени и ей плохо видно выражение его лица. Однако Чезаре не сумел сдержаться: судя по тону, ему было трудно сделать подобное признание. Была не просто задета его гордость. Любой мужчина почувствовал бы себя ущербным, делая такое заявление.

Неужели она смягчилась? Сочувствует ему? Как она может так поступать? Да, Луиза и правда сопереживала Чезаре, потому что сама познала вкус мучений. Получается, Чезаре ей по-прежнему небезразличен?

После его признания у нее чаще забилось сердце, Луиза затаила дыхание и насторожилась.

– Ты не можешь знать наверняка, – запротестовала она.

– Я знаю, что говорю. – Чезаре помолчал, а потом произнес отчетливо и бесстрастно: – Шесть лет назад, когда возглавляемый мной благотворительный фонд оказывал помощь за рубежом, я заразился эпидемическим паротитом. К сожалению, я слишком поздно это обнаружил. Результаты медицинского обследования были неутешительными – я стал бесплодным. Будучи единственным наследником Фальконари по мужской линии, я смирился с тем, что наш род прекратится на мне.

В голосе Чезаре слышались едва различимые нотки напряженности. Луиза догадалась, что он сейчас испытывает. Зная сицилийские традиции и гордыню правителя, она легко представляла себе, какой шок он испытал, узнав о своем бесплодии.

– Ты можешь усыновить ребенка, – логично заметила она.

– И тогда мои многочисленные предки перевернутся в могилах. Нет, я этого не сделаю. Исторически мужчины из рода Фальконари признавали своими детей, зачатых от замужних женщин, с которыми у них были романы.

– Я полагаю, ты говоришь о праве первой ночи? – язвительно спросила Луиза.

– Не обязательно. Мои предки не затаскивали женщин в свою постель силой.

Чезаре говорил высокомерно и с презрением, и в очередной раз Луиза непроизвольно признала, до чего тяжело такому человеку, как он, говорить о том, что он не сможет зачать наследника. Словно прочитав ее мысли, он произнес:

– Можешь себе представить, каково мне было осознавать, что я первый мужчина из рода Фальконари, имеющего тысячелетнюю историю, который не может произвести на свет наследника? И если ты в состоянии меня понять, то я прошу тебя представить, как я себя чувствовал, когда получил письмо от твоего деда.

– Ты отказывался ему верить?

Он мрачно на нее посмотрел:

– Наоборот. Я очень хотел ему верить. Я просто не осмеливался, но результаты анализа ДНК подтвердили, что Оливер из рода Фальконари.

– Бабушка и дедушка всегда говорили, что он похож на своего отца, – неохотно призналась Луиза.

– Теперь, я не сомневаюсь, ты понимаешь, почему я хочу официально признать Оливера своим наследником? И надеюсь, ты смиришься с тем, что он будет главным человеком в моей жизни. Оливеру не придется бояться того, что я буду любить кого-то больше, чем его. Я знаю, каково расти без родителей. Ты можешь быть уверена – я стану ему хорошим отцом. Он будет расти в замке Кастелло и…

– Здесь?! – Она в ярости тряхнула головой. – Оливер будет жить со мной.

– Ты уверена в том, что Оливер этого хочет?

– Конечно. Я его мать.

– А я его отец, и у меня есть на него права.

Чезаре почувствовал, как Луиза запаниковала. Он непроизвольно восхитился ею, увидев, что она, словно львица, готовится защищать своего детеныша.

– Я не позволю возить его то сюда, то в Лондон. Это несправедливо. Ему придется разрываться между тобой и мной, – спорила она.

Чезаре молчал.

Луиза заговорила снова:

– Я не принесу Оливера в жертву какой-то глупой традиции. Он еще ребенок и не знает об истории семьи Фальконари.

– Значит, ему пора узнать о своем предназначении.

– На него ляжет слишком большая ответственность. Я не хочу, чтобы он рос как ты.

Наступило молчание.

Луиза не понимала, почему Чезаре ей не возражает. Почему он молчит?

– Тогда, вне сомнения, ты согласишься с тем, что будет лучше всего, если ты останешься здесь. Таким образом, у Оливера будут оба родителя.

– Это невозможно. У меня работа в Лондоне.

– У тебя сын, которому, по мнению твоего деда, нужен отец. Я полагал, Оливер для тебя важнее карьеры.

– Ты говоришь так только потому, что он твой единственный наследник.

Чезаре покачал головой:

– Изначально, получив письмо твоего деда, я относился к Оливеру только как к продолжателю рода. Но, увидев его, я в то же мгновение – еще до получения результатов анализа – полюбил этого мальчика. Не проси у меня объяснений. Я не смогу ничего тебе сказать. Я просто почувствовал к нему любовь и желание защищать его и направлять.

Луиза понимала Чезаре. Она испытала такие же ощущения, когда родила Олли и увидела, как сильно он похож на своего отца.

– Конечно, Оливер для меня важнее работы, – искренне ответила она.

– Самый лучший подарок, который родители могут сделать ребенку, – это позволить ему вырасти в полноценной семье, – произнес Чезаре, не комментируя ее ответ. – Мне кажется, ради того, чтобы Оливер вырос в комфортной атмосфере, оба родителя официально должны быть вместе и жить на Сицилии. Это означает, что мы с тобой обязаны пожениться.

Глава 5

– Пожениться?! – Выкрикнув это слово, Луиза почувствовала, как от шока у нее сдавило горло.

– Я предлагаю тебе наилучшее решение, которое не только позитивно отразится на Оливере, но и разрешит ситуацию с твоей родней. Ты больше не будешь подвергаться негативному влиянию, и твоя репутация очистится.

– Ты хочешь сказать, что я опозорила бабушку и дедушку? – сердито спросила Луиза, стараясь сосредоточиться на словах Чезаре и унять растущую панику.

Разве она может выйти замуж за него? Нет, это неправильно и немыслимо. Но, очевидно, у Чезаре сложилось иное мнение на этот счет, потому что он продолжал:

– В данный момент в коммуне о тебе вспоминают как о молодой женщине, предавшей семью. Согласно нашим традициям, тень твоего позора падает на всех них, включая бабушку, дедушку и Оливера. Официально признав мальчика своим сыном и наследником, я избавлю его от нежелательного внимания, однако память твоих предков так и останется запятнанной. Всегда найдется человек, который постарается напомнить Оливеру о твоем постыдном поведении, что может поставить под сомнение его способность управлять провинцией. Но если я на тебе женюсь и наши отношения станут законными, о неприятностях будет забыто.

В душе Луизы бушевали противоречивые эмоции.

– Если ты станешь моей женой, о твоем прошлом никто и не вспомнит. Оливер сможет жить спокойно, – закончил Чезаре.

Он догадывался, о чем сейчас думает Луиза. Она разрывалась между любовью к сыну и собственной гордыней. Чезаре нахмурился. Общаясь с Луизой, он частенько оказывался застигнутым врасплох. Она и не знала, как часто за прошедшие годы он вспоминал ее и обвинял себя в постигших ее несчастьях. Вне сомнения, он не станет обременять ее своими откровениями. Ведь Луиза так и не ответила на его письмо, в котором он умолял ее о прощении. Она недвусмысленно дала ему понять, что никогда не забудет о его предательстве.

Брак вернет Луизе честное имя, но не освободит Чезаре от греха, который навсегда останется в его душе. Он никогда не забудет содеянного. Много лет назад Чезаре провел ночь с Луизой, а затем отказался от нее, бросил на произвол судьбы. Жители коммуны смеялись над ней, изгнали из своего общества, и во всем был виноват он один. Такое не забывается и не прощается. А теперь Чезаре обнаружил, что у Луизы, оказывается, есть ребенок – сын, зачатый в ту памятную ночь. Оливер – плод их страсти. Столько времени Чезаре жил в неведении – путешествовал, соблазнял красавиц всего мира, общался с важными людьми и не догадывался, что у него есть ребенок. От женщины, которая – единственная – разожгла в нем сильный огонь желания. Только она была способна свести его с ума тогда. И сейчас ничего не изменилось. Луиза по-прежнему вызывала у Чезаре невероятные чувства. Ему хотелось обнимать ее, целовать, ласкать, хотелось показать всему свету, что она принадлежит ему и только ему! Никто не может даже смотреть на нее без его разрешения.

Но, бросив Луизу, Чезаре потерял право решать ее судьбу. И тем не менее он не отпустит ее.

Она хотела отказаться выходить за него замуж, но он не позволит. Оливер – его сын и должен расти на Сицилии, а затем вступить в наследные права Фальконари. Следовало признать, что, если Луиза согласится на предложение, ей придется принести много жертв. Его утешало только то, что уже много лет в ее жизни не было мужчины, которому она могла подарить свою любовь. К счастью, она не искала таких отношений.

– Ты не один раз говорила мне, как важны для тебя Оливер, бабушка и дедушка, – напомнил ей Чезаре. – Теперь у тебя появилась возможность это доказать, согласившись с моим мнением.

Луиза невольно восхитилась, как ловко Чезаре заманил ее в ловушку. Если она откажется выйти за него, то станет злостной эгоисткой, ставящей свои интересы выше блага сына. Да и о последнем желании бабушки и дедушки придется забыть. Однако она уже не та уязвимая восемнадцатилетняя девчонка. Чезаре не может управлять ее жизнью. Оливер – ее сын. Она вернется в отель, забронирует билет на ближайший рейс и улетит в Лондон вместе с мальчиком.

Казалось, Чезаре угадал ее мысли, так как тут же мрачно предупредил:

– Если ты решила сделать поспешные выводы и исчезнуть с Оливером, я советую тебе хорошенько подумать. Мой сын не сможет покинуть остров без моего разрешения.

Луизе стало не по себе. Она знала – Чезаре никогда не бросает слов на ветер. Тем не менее она решилась привести последний довод:

– Ты много говоришь о том, что я должна думать прежде всего об Оливере, но, возможно, тебе следует поступить точно так же. Ведь ты хочешь официально признать его своим сыном. Ты намерен объявить его наследником и поселить в замке Кастелло. Но разве тебя не волнует, какой шок испытает Оливер, узнав правду? Ты же не можешь внезапно вывалить все это ему на голову. Надо выждать время. А вдруг он отвергнет тебя?

– А отвергнуть меня ему поможешь ты? Должен признать, такая месть достойна истинной сицилийки.

– Я никогда бы так не поступила! – воскликнула шокированная Луиза. – Я ни за что не стала бы играть эмоциями сына, чтобы расквитаться с тобой. Он мне слишком дорог.

– Если он действительно так тебе дорог, то ты незамедлительно расскажешь ему обо мне. Оливер очень хочет знать о своем происхождении. Я понял это, как только увидел, как он ко мне тянется. Уверен, он обрадуется, узнав, что я его отец.

Луиза вздохнула и сердито посмотрела на Чезаре, который весь лучился высокомерием.

– Чем раньше он обо всем узнает, тем лучше. К тому же мы собираемся пожениться, и Оливер, как и ты, будет жить со мной, – продолжал Чезаре.

– Ты торопишь события ради своей выгоды, а не для пользы мальчика. Ты так складно вещал о спасении моей репутации и, следовательно, репутации моих бабушки и дедушки, но на самом деле шантажом вынуждаешь меня выйти за тебя.

– Нет. Я просто пытаюсь продемонстрировать тебе преимущества нашего брака для Оливера. Я ставлю интересы сына превыше всего и советую тебе следовать моему примеру.

– Но мы… мы не любим друг друга. Брак должен заключаться по любви, – неуверенно произнесла Луиза.

– Неправда, – тут же парировал Чезаре.

На мгновение сердце Луизы замерло, и ей захотелось кричать от радости. Неужели Чезаре ее все-таки любит?

– Мы оба любим нашего сына, – продолжал он, не замечая ее бурной реакции. – Мы перед ним в долгу и обязаны дать ему любовь, обеспечить стабильное существование. У него должны быть оба родителя, и жить они должны вместе. Ни у тебя, ни у меня, Луиза, не было счастливого детства. Я рано осиротел, а тебя…

– Мой отец меня ненавидел, – резко подытожила она за него.

– Оба твоих родителя от тебя отказались, – кивнул Чезаре. – Знаю, тебе нелегко об этом говорить, Луиза, но ты не единственная, кто понимает, что сильные чувства к ребенку и уважение друг к другу – лучшая основа для брака. Я в этом уверен.

Сердце Луизы снова замерло. Она в очередной раз почувствовала себя восемнадцатилетней девчонкой, беспомощной и безнадежно влюбленной в Чезаре.

– Но, несомненно, мы оба знаем, что такие отношения между нами невозможны.

– Я прекрасно понимаю, что ты ко мне испытываешь, – продолжал Чезаре, вызвав в ее душе бурю противоречивых эмоций. – Ведь ты не ответила на мое письмо.

– Какое письмо? – удивленно спросила она.

Чезаре колебался. Он не хотел обсуждать это, но теперь Луиза станет требовать от него объяснений. Она имела на это полное право.

– Письмо, которое я отправил тебе, когда вернулся из Рима. В нем я извинялся за свое поведение и просил у тебя прощения.

У Луизы пересохло в горле.

– Я не получала никакого письма, – сказала она тихо и хрипло.

– Я отправил его на адрес твоего отца.

Они уставились друг на друга.

– Полагаю, он решил, что я не должна его получить, – наконец произнесла она.

У Чезаре болезненно сжалось сердце.

– Да, думаю, так и было.

Луиза с трудом сдерживала слезы. Чезаре написал ей письмо, а ее отец скрыл это от нее.

«Но это были всего лишь извинения, – напомнила она себе, – ничего более». Чезаре, как воспитанный человек, просто решил вежливо подвести черту под тем, что между ними произошло.

Чезаре отчеканил:

– Мы должны жить настоящим, а не прошлым, Луиза. Мы оба обязаны исполнить свой долг перед нашим ребенком. Его благополучие гораздо важнее наших потребностей. Понимаю, что ты меньше всего хочешь выходить замуж без любви, но ради Оливера я постараюсь стать тебе хорошим мужем, а ему – любящим отцом.

Брак без любви. Эти слова потрясли Луизу. Но она не могла игнорировать или отвергать предложение Чезаре, так как им обоим следовало заботиться об Оливере. Больше всего на свете она желала видеть сына счастливым. И если для этого ей нужно выйти замуж за сицилийца, который ничего к ней не испытывает…

– Ты говоришь, что постараешься быть мне хорошим мужем, но все знают, что жены Фальконари держатся в тени, покорны и послушны. Я не смогу так жить, Чезаре. Помимо всего прочего я хочу, чтобы Олли уважал меня как женщину и признавал наши равные права. – Она умолкла и глубоко вздохнула.

Прежде чем Луиза успела снова заговорить, Чезаре произнес:

– Я с тобой полностью согласен.

– Ты… ты согласен? Но у меня работа. Неужели ты думаешь, я откажусь от карьеры, чтобы стать…

– Матерью Оливера?

– Чтобы стать Фальконари, – поправила его Луиза.

– Нет. Я не стану от тебя этого требовать. Я хочу освободить свой народ от устаревших традиций. Ты со своим опытом психологического консультирования могла бы мне в этом помочь, Луиза. Ты сыграла бы очень важную роль, вместе со мной меняя старый порядок в провинции. Становись на мою сторону.

Изменить старый порядок? Ах да. Как только Чезаре об этом заговорил, она поняла, как сильно ей хочется повлиять на ситуацию на острове.

– Мы не только воспитаем сына, но и улучшим жизнь наших подданных, которые однажды станут подчиняться Оливеру. Я не имею права просить тебя об этом, Луиза, но мне нужна твоя помощь. А тебе необходим я, чтобы воспитывать сына. Соглашайся, и все будет хорошо. Мы станем полноценной семьей. Ни я, ни ты не можем похвастаться беззаботным детством, так пусть хоть Оливер растет в счастье и достатке.

– Просто согласиться? Это невозможно.

– Мы с тобой считали невозможным рождение ребенка после нашей близости, но Оливер все-таки появился на свет.

Луиза потихоньку сдавала позиции. Рядом с Чезаре ей было трудно рассуждать здраво. Честно говоря, ей хотелось быть с ним все время. Но брак без любви…

Пусть Чезаре не любит ее, но зато тепло относится к Олли. Нельзя этого отрицать. Он искренне говорил о том, что мгновенно проникся к мальчику отцовскими чувствами.

Несмотря ни на что, Луиза не собиралась сдаваться без боя.

– Значит, мой позор будет забыт, как только я выйду за тебя замуж. Но обязательно найдется кто-нибудь, кто вспомнит о прошлом. Я всегда охраняла Оливера от разговоров, защищала от сплетен. Как только ты признаешь его своим сыном и мы поженимся, люди начнут перемывать нам кости, и Оливеру будет неприятно слышать откровения о своей матери. Я не могу этого допустить.

– Тебе не придется оберегать его. Когда наш сын будет объявлен наследником, людям придется признать, что в то лето я вел себя неподобающим образом и расстался с тобой, приревновав тебя к парням из коммуны. Я скажу, что просил тебя тогда выйти за меня замуж, то ты отказалась. Ты, как современная девушка, решила устраивать свою жизнь самостоятельно, и мне пришлось тебя отпустить. Как только ты вернулась сюда, мы оба обнаружили, что по-прежнему небезразличны друг другу, поэтому я предложил тебе стать моей женой.

– Ты бы так поступил? – удивленно спросила Луиза, великодушие Чезаре застигло ее врасплох.

– Да, конечно. Будучи твоим мужем, я обязан оберегать твою репутацию.

Ах, несомненно! Он готов защищать не ее, а репутацию жены Фальконари.

– Если бы твой дед был жив, он захотел бы, чтобы ты приняла мое предложение ради собственного блага и блага Оливера.

– Сколько еще ты будешь на меня морально давить? – выпалила Луиза.

– Столько, сколько потребуется, – ответил Чезаре с вызовом. – Есть два способа решить проблему, Луиза. Либо мы спокойно и по-деловому объединяемся в интересах Оливера, либо каждый из нас борется за его внимание и любовь, принося ему эмоциональные потрясения.

– Ты забыл о третьем варианте, – заметила она.

– Каком?

– Ты забываешь, что Оливер твой сын и отпускаешь его со мной в Лондон.

– Этого не будет! – отрезал Чезаре. – Я никогда не прощу себя за то, что спасовал перед Барадо. Он убедил меня в том, что мы с тобой пострадаем, если станет известно о ночи, проведенной вместе, – запальчиво произнес он. – Он видел, как ты выходила из замка Кастелло, и сказал…

– Ты не должен связываться с дешевкой, как он назвал меня, которая соблазняет парней из коммуны.

– Я поступил как слабак. Пренебрег своими обязанностями и позволил другим людям влиять на мои решения. Луиза, ты не можешь лишить нашего сына его наследия. Он имеет право расти, зная преимущества и недостатки положения представителя рода Фальконари. Когда он повзрослеет, сам решит, устраивает его такое наследие или нет. Я прошу тебя стать моей женой ради блага Оливера, но также знаю, что ты достаточно сильна и выдержишь трудности, которые ждут нас в будущем. Неужели ты считаешь, что я действительно поступлю правильно, если отпущу тебя и Оливера? – Чезаре покачал головой. – Вряд ли. Как он будет чувствовать себя и что станет думать о тебе, если ты откажешь ему в праве узнать о его истинном предназначении? Как он отреагирует, когда через много лет правда откроется? Ты действительно готова рискнуть душевным спокойствием мальчика и удерживать его вдали от меня?

Конечно, Луиза не готова так рисковать. Ради сына она согласится даже на брак без любви.

Глубоко вздохнув, она встала и на несколько шагов отошла от Чезаре, оказавшись на залитом солнечным светом участке. Она хотела, чтобы он подался вперед и выскользнул из тени. Луизе нужно было видеть выражение его лица, когда она заговорит.

– Перед тем как я соглашусь выйти за тебя, мне хотелось бы получить определенные гарантии. Но прежде всего конечно же меня интересует благополучие Оливера. Он действительно сердится на меня за то, что я не хочу обсуждать с ним отца. Согласна, ему не хватает мужского влияния и он скучает по своему прадедушке. Однако уж лучше пусть ребенок растет без отца, чем с плохим отцом. Я не отрицаю – ты любишь сына, но совсем не знаешь его. И он не знает тебя. Ты не оправдаешь его идеалистических ожиданий. Олли должен узнать тебя лучше, прежде чем ты расскажешь ему правду.

Как Луиза и надеялась, Чезаре вышел из тени и приблизился к ней. И хотя она обрадовалась тому, что теперь сможет видеть выражение его лица, ей не понравилось, с какой суровостью он посмотрел на нее. Его глаза угрожающе сверкали. Он уставился на нее в упор и высокомерно произнес:

– Я не согласен. Оливер, несомненно, умный мальчик. Он очень похож на меня и быстро обо всем догадается. Чем дольше мы будем скрывать от него наши с тобой отношения, тем вероятнее он начнет думать, будто я не желаю быть его отцом.

Подумав о чувствах сына, Луиза неохотно кивнула:

– Понимаю. Но что мы скажем ему о нашем прошлом?

У Чезаре и на этот вопрос нашелся ответ. Казалось, он уже все продумал.

– Мы скажем ему, что расстались после ссоры. Ты не хотела, чтобы я тебя искал, и вернулась в Лондон, надеясь, что я никогда не узнаю о ребенке.

Луизе хотелось оспорить эту полуправду, но потом она признала, что для мальчика подобное объяснение будет наиболее приемлемым.

– Очень хорошо, – с неохотой согласилась она. – Но пусть он хотя бы сначала с тобой познакомится.

– Я его отец, – произнес Чезаре, – и он признает меня на генном уровне. Чем скорее мы покончим с этим, тем лучше.

– Неужели ты думаешь, что я возьму и вот так просто выложу правду?

– Почему нет? – спросил Чезаре и пренебрежительно пожал плечами. – Я видел, как мальчик на меня реагирует. Ему очень не хватает мужского общения. Ты можешь отбросить логику и поверить, что нас с ним инстинктивно тянет друг к другу?

– До чего ты самонадеян, – запротестовала Луиза. – Оливеру девять лет. Он совсем тебя не знает. Да, он хочет общаться с отцом, но ты должен понять – из-за определенных обстоятельств он создал себе идеальный образ.

– И кто в этом виноват? – спросил он. – Кто скрыл от него правду?

– Я так поступала ради его блага. Дети тоже бывают жестокими, как и взрослые, и даже хуже. Ты действительно считаешь, что я позволила бы ему пройти через то, через что прошла сама? Да, я виновата – нарушила традиции и опозорила семью, но Олли не виноват в том, что родился.

«Она действительно любит мальчика», – подумал Чезаре, услышав, как яростно Луиза защищает сына.

– Мы должны пожениться как можно скорее. Благодаря своим связям я ускорю оформление необходимых документов. Чем быстрее мы с этим покончим, тем легче Оливер адаптируется к новой жизни на острове.

Сердце Луизы сильно и неприятно екнуло. Опасения за Оливера заставили ее на короткое время забыть о браке. Но теперь она наконец осознала неотвратимость предстоящих событий.

– Мы не можем пожениться так скоро, – запротестовала она. – У меня работа и обязательства. У меня дом в Лондоне. Оливер учится в школе. Давай скажем ему все, что необходимо, и мы поедем в Лондон. Вернемся через несколько месяцев.

– Нет. Что бы ты ни задумала, Оливер останется здесь со мной. Я могу на этом настоять, – предупредил Чезаре, когда она сделала попытку поспорить.

Луиза задрожала. Она знала – Чезаре слов на ветер не бросает. Он безжалостен, когда преследует собственные интересы. Точно дикий зверь, он хладнокровно выслеживает добычу, незаметно и тихо подкрадывается, а затем бросается вперед, наносит сокрушительный удар – и вот жертва уже принадлежит ему, лишенная воли, опустошенная и беспомощная. Чезаре всегда был таким. Даже тогда, много лет назад, когда молодость еще бросала на его лицо отблеск наивности, он казался непобедимым воином. От него веяло решимостью, целеустремленностью, жесткостью. Даже фигура его вызывала трепет и иногда – страх. Встретишь такого ночью в лесу – мало не покажется. Возможно, именно за это его и полюбила Луиза. Она-то знала – и больше никто, – что под маской скрываются доброе сердце и чистая душа. Чезаре был способен на хорошие поступки, он был нежен и мягок с ней. Жаль, что она так жестоко ошиблась. Поверила в его ласки, в его красивые слова, а он предал ее, причем на глазах у родни, а затем и всей коммуны.

Но сейчас Луиза – уже не та невинная девочка. Она выросла и может постоять за себя. Без боя она сдаваться не собиралась. Не в этот раз.

– На мне лежат определенные обязанности. Я не могу от них отказаться только ради того, чтобы выйти за тебя замуж.

– Почему бы и нет? Не ты первая, не ты последняя. Мы провели вместе страстную ночь, в результате родился ребенок, – прямо заявил Чезаре. – Мы расстались, но теперь жизнь свела нас снова. В таких условиях ни одна пара не будет ждать пару месяцев, чтобы пожениться. Помимо остального, задержка со свадьбой отрицательно отразится на Оливере. Зная, что когда-то мы с тобой поссорились и расстались, он станет бояться повторения истории.

– О нас пойдут сплетни. – Это был слабый аргумент, но больше она никак не могла противостоять сомнениям и страху. Она просто запаниковала.

Она боялась выходить замуж за Чезаре. Странно. Она давно уже не глупая, безрассудная девушка, без памяти влюбленная в правителя, забывшая о последствиях. Сейчас она взрослая женщина.

– Короче говоря, ты согласна. Как только мы поженимся и все увидят, что мы обыкновенная супружеская пара, воспитывающая ребенка, со сплетнями будет покончено. – Он посмотрел на часы. – Настало время обо всем рассказать Оливеру.

– Он правда мой папа?

Шел двенадцатый час ночи. Оливер лежал в постели в номере отеля и вместо того, чтобы спать, снова и снова задавал Луизе вопросы. Чезаре уже успел объявить ему радостную весть.

– Да, правда, – в очередной раз подтвердила Луиза.

– И теперь мы будем жить здесь? И вы поженитесь?

– Да, но только если ты этого хочешь.

– Ты выйдешь за папу, и мы будем жить все вместе здесь, как настоящая семья? – настаивал Оливер.

– Да, – глухо отозвалась Луиза и напомнила сыну: – Тебя ждут большие перемены, Олли. В Лондоне у тебя остались школьные друзья.

– Я предпочту быть здесь с папой и с тобой. Тем более они всегда меня спрашивают, почему я не знаю, кто мой отец, и подшучивают надо мной. Я рад, что похож на него. Папа Билли, когда увидел нас вместе, сказал, что мы одинаковые. Я больше похож на него, чем на тебя. Почему ты не сказала мне раньше?

– Я ждала, пока ты станешь старше, Олли, – произнесла Луиза.

– Потому что вы поссорились, и он не знал обо мне?

– Да.

Заметив, как Оливер подавляет зевоту, Луиза поняла, что его утомили события прошедшего дня. Выключив лампу, она вышла на небольшой балкон, закрыв за собой дверь, желая дать сыну уснуть.

Наблюдая за Оливером и Чезаре, она была вынуждена признать – против воли, – до чего они похожи не только внешне, но и по характеру и манерами. Но больше всего ее удивило то, что, когда пришло время расставаться и Чезаре обнял сына, Олли, который обычно сторонился ласк, ответил ему.

Так же Чезаре попрощался и с Луизой. Стоя на балконе, наслаждаясь теплым и мягкий вечером, она думала о нежном прикосновении знакомых, почти забытых рук. Чезаре слегка дотронулся до обнаженных плеч Луизы и пожелал спокойной ночи.

Она накинула шаль поверх простого кремового платья, которому было уже года три и которое стало ей велико. Неудивительно. Смерть родных не прошла бесследно. У нее было мало одежды на выход. Луиза просто не нуждалась в ней, так как жила, словно монахиня, в заточении собственных воспоминаний о прошлом, не желая принимать настоящее.

Луиза накрыла ладонями те места на плечах, где только что чувствовались руки Чезаре. Как странно. Он наклонился к ней тогда, а она… Луиза разозлилась на себя. Как все-таки глупо она поступила, закрыв тогда глаза, словно предвкушая поцелуй. Рассердившись, она захотела навсегда вычеркнуть Чезаре из своей жизни.

Луиза вздрогнула, вспомнив его теплое дыхание, ласкавшее ее лицо, нежные поглаживания кончиками пальцев чувствительной кожи, собственное возбуждение и то, как однажды потеряла голову от близости с ним. Единственная причина подобной взбудораженности – слишком буйная реакция на воспоминания о прошлом. Теперь все иначе. Луиза не должна себе позволять опять увлечься Чезаре. Он предал ее, выбросил, точно ненужный хлам. Этого Луиза никогда не забудет – она умеет учиться на своих ошибках. Лучше вообще никого никогда не любить – спокойнее. Да и выбора сейчас у нее не осталось. Луиза должна сосредоточить внимание на сыне. Главное – вырастить Оливера, позаботиться о нем, обеспечить ему надежное будущее. А уж сама она как-нибудь переживет все случившееся. Уже пережила.

Правда, иногда ночами ей становилось грустно. Одиночество угнетало, раскаленными иголками кололо тело, напоминая о заблуждениях и позоре, обрушившемся на нее в таком юном возрасте. Иногда хотелось почувствовать рядом мужскую руку, на которую можно было бы опереться, которая могла бы погладить, приласкать… Ночи, наполненные болезненным одиночеством, и пустые дни, утопавшие в заботах о сыне, – вот все, что знала Луиза за прошедшие годы. Жизнь – жестокая штука.

Чезаре приходил к ней в снах, протягивал руки, звал ее за собой, и она послушно шла. Шла даже против своей воли. Интуиция вела к нему, любовь подталкивала сзади. Они не давали покоя. Луизу охватывало возбуждение и вместе с тем непередаваемый ужас. Ужас перед известными, такими родными и приносящими муку чувствами.

Она вздрогнула, то ли от отвращения к самой себе, то ли от страха. Нет. Ей нечего бояться чувств к Чезаре Фальконари. Она ничего к нему не испытывает. Тогда почему в его присутствии она ощущает мучительное вожделение? Возможно, она просто заблуждается по поводу своей реакции. Ее взволновало естественное желание Оливера и его радость по поводу того, что его родители будут вместе. Но она и Чезаре не станут жить как муж и жена.