Текст книги "Жестокий роман. Книга 1"

– Знаю. – ответила Каролина. – Извини, но, по-моему, я должна смириться. Мне кажется, это единственный выход из положения. Каждый из нас прав по-своему. Мне нужно подумать о своем ребенке и не терзать его.

– Возможно.

– Никаких «возможно». Я просто не вижу другого выхода. Судя по всему, мне все-таки придется подписать эти проклятые бумаги. Я сделаю это на следующей же неделе. С этим надо покончить раз и навсегда. Ты согласен со мной или считаешь, что это не лучший выход из положения?

– Возможно.

Не добившись от Джека более вразумительного ответа, Каролина пошла домой и позвонила в Общество приемных детей.

– Миссис Джексон, это леди Хантертон. Я все обдумала и решила, что этот вопрос надо решить окончательно. Я приеду к вам на следующей неделе и подпишу все необходимые бумаги.

– Очень хорошо, леди Хантертон, – обрадовалась миссис Джексон. – Уверена, вы приняли мудрое решение.

– Очень жаль, сэр, но леди Хантертон нет дома, – сказал Джон Морган, открыв дверь молодому человеку.

Джон Морган с недавних пор выполнял обязанности дворецкого, камердинера и садовника одновременно. – Леди Хантертон отправилась в Ипсвич показаться доктору, – пояснил он незнакомцу.

– Доктору? – удивленно переспросил тот. – Она что, больна?

– Нет, сэр, она чувствует себя превосходно.

– Зачем же она поехала к доктору? – полюбопытствовал гость. – И с каких это пор она стала леди Хантертон?

– С тех пор, сэр, как она вышла замуж.

– Когда же состоялась эта чертова свадьба?

– Извините, сэр, но я сомневаюсь, что должен отвечать на ваши вопросы. Если вы действительно друг леди Хантертон, вас будут рады видеть здесь несколько позже, когда вернется домой хозяйка или сэр Уильям.

– Друг мой, – настаивал молодой человек, – я должен обязательно найти леди Хантертон и как можно скорее. Где живет доктор, к которому она поехала?

– Очень прошу вас покинуть этот дом, сэр, – мрачно ответил Джон Морган, ощущая неловкость ситуации. Джон совсем недавно демобилизовался, и ему нравилось работать в этом доме, но он никак не мог приспособиться к новой должности и боялся совершить непростительную ошибку. Увидев приближающегося Джека Бэмфорта, он вздохнул с облегчением. – Мистер Бэмфорт, – обрадовался Джон, – вы пришли сюда весьма кстати. Не убедите ли этого джентльмена уйти отсюда? Мне это не удалось, он говорит, что ему нужно срочно разыскать леди Хантертон.

– Серьезно? – Джек окинул взглядом высокого крепкого незнакомца и увидел в его темно-голубых глазах отчаяние. – Кто ты такой?

– Моя фамилия Фитцпатрик. Брендон Фитцпатрик. Я хочу во что бы то ни стало увидеть Каролину и своего ребенка.

– Весьма своевременный визит, – с легкой иронией ответил Джек. – Где же вы были почти два года?

– В германском военном госпитале.

– Понятно, – мягко отозвался Джек. Только хорошо знавшие его люди могли бы утверждать, что он в замешательстве. – У вас есть машина? Если это действительно ваш ребенок, нам необходимо поскорее добраться до Ипсвича, иначе будет поздно.

– Вы говорите как настоящий ирландец, но я прощаю вас. – усмехнулся Брендон. – Моя машина рядом.

– Поехали.

– Нет, – сказала девушка в приемной гинеколога, – леди Хантертон уже ушла. Она собиралась зайти еще куда-то, но я не знаю, куда именно.

– Ради всего святого, постарайтесь узнать, – взмолился Брендон. – Пожалуйста, сделайте одолжение.

Девушка с недоумением посмотрела на него и решительно отказалась что-либо выяснять. Вес это ее не касалось, да и вообще служащие клиники мистера Беркли не имели права интересоваться частными делами его пациентов.

– Я должен срочно найти ее, – продолжал уговаривать девушку Брендон. – Как можно быстрее. Это вопрос жизни и смерти.

– Очень жаль, сэр, но я не знаю, как вам помочь. – Она погрузилась в свои бумаги.

В этот момент к ней подошел Джек.

– Нам необходима ваша помощь, – проговорил он.

– Я же сказала вам обоим, что не могу… – Она запнулась, увидев грустные серые глаза Джека. – Ну хорошо, если вы расскажете мне, в чем дело…

– У нас нет на это времени, – заметил Джек. – Этот человек – старый друг леди Хантертон. У него очень важные новости для нес. Чрезвычайно важные. И их нужно сообщить ей как можно скорее, ибо он снова уезжает на долгие годы. Сегодня вечером он покинет нашу страну. Я очень хорошо знаю леди Хантертон, поскольку много лет работаю в ее доме. Клянусь, она очень обрадуется этой новости. Пожалуйста, спросите мистера Беркли, не знает ли он, куда она поехала? Мы непременно должны найти ее, пока не случилась беда.

Девушка подняла телефонную трубку, не отрывая взгляда от лица Джека.

– Вот так-то, – сказала Каролина, откусывая кусок булочки, – я вынуждена отказаться от своего ребенка. Когда я окончательно решилась на это, мне даже стало как-то легче, хотя я по-прежнему чувствую себя отвратительно. Меня убивала неопределенность. Муж так любит меня, что я не могу видеть его страданий.

Уильям необыкновенно добр и помогал мне в самые трудные минуты жизни. Надеюсь, теперь я немного успокоюсь. Постараюсь смириться, отнестись к этому как к смерти родного человека, например. Вообще-то я…

О! Боже мой! Боже мой!

Подруга Каролины Джессика Кейпл молча наблюдала за ней. Они обедали в небольшом ресторанчике, почти пустом в это время дня. Вдруг Каролина побледнела и стала медленно сползать со стула. Казалось, она увидела призрак. Джессика обернулась и увидела, что к их столику направляется Джек Бэмфорт с высоким молодым человеком, голубоглазым, темноволосым, одетым в выгоревшую рубашку и брюки цвета хаки – форму военно-воздушных сил США.

Каролина сидела молча, держа руки Брендона, и не отрываясь смотрела в его глаза. Ее взгляд выражал безнадежность и беспомощность.

– Это ужасно, – тихо повторяла она, – это так ужасно. Сначала я потеряла тебя, потом ребенка, а теперь теряю вас обоих. Это ужасно!

Брендон поцеловал ей руку и радостно, улыбнулся:

– Зачем тебе терять меня и нашего ребенка? Я заберу вас, мы отправимся в Нью-Йорк и будем жить счастливо и беззаботно.

– Кого ты имеешь в виду?

– Тебя и нашего ребенка, конечно.

– А этого? – Она указала на свой округлившийся живот.

– Ну что ж, этого мы тоже заберем, – без колебаний ответил он. – Там хватит места для всех. А потом мы заведем еще одного, если захочешь. Чем больше детей, тем крепче семья. Кажется, это очень крупная девочка. – Он нежно погладил Каролину по животу. – Ей будет очень хорошо с нами. – От его прикосновения Каролина слегка вздрогнула.

– О Брендон! – простонала она. – Я так люблю тебя. Почему все так плохо?

– Не вижу ничего плохого, – возразил он. – По-моему, все складывается превосходно. Гораздо лучше, чем могло бы быть. Я тоже очень тебя люблю, – добавил он и прижал ее к себе.

Каролина закрыла глаза, почувствовав дурноту.

– Не надо, – прошептала она.

– Почему не надо? – удивился Брендон. – Когда-то тебе это очень нравилось.

– Мне и сейчас это нравится. Я по-прежнему люблю тебя и хочу близости с тобой. Но сейчас не время.

Не надо.

– Ладно. – Брендон был явно озабочен. – Хочешь чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо, я не буду пить.

– А апельсиновый сок?

– Нет, спасибо, мне пора домой.

– Чушь собачья! – воскликнул он. – Ты уже дома.

Твой дом там, где я.

– Нет, Брендон, боюсь, что это не так.

Они сидели в баре «Гранд-отеля». Джек уже давно оставил их и отправился домой на машине Каролины, пообещав поставить ее в свой гараж. Кроме того, он решил сказать Уильяму, что Каролина встретила давнюю подругу и осталась поболтать с ней до вечера. Разумеется, Джессика подтвердила бы это, если бы Уильям вздумал проверить жену.

– Он не будет этого делать, – грустно сказала Каролина. – Он настоящий джентльмен и никогда не станет так унижаться.

– Так где же все-таки твой дом? – продолжал допытываться Брендон. – По-моему, твой дом там, где и твое сердце. Во всяком случае, так всегда говорила моя мама. Твой дом там, где все кажется тебе простым и ясным, сказал бы я.

– Нет, Брендон, обстоятельства изменились.

– Не понимаю, малышка. – Его лицо выразило удивление. – Мы с тобой безумно любим друг друга и встретились после долгой разлуки. Такое бывает только в кино. К тому же у нас есть замечательная дочка, и она с нетерпением ждет, когда мы заберем се. Ну ладно, ты вышла замуж за старого парня, которого, как я уже убедился, совсем не любишь. Ну и что из того? Не понимаю, почему мы не можем исправить свои ошибки? Ведь все в наших руках.

– Нет, Брендон, я люблю его. Очень люблю. Я люблю его по-своему, не так, как тебя, конечно, но все же люблю. Он так много сделал для меня, поддерживал в самые трудные моменты, заботился обо мне, был очень терпелив и прощал все мои недостатки. Я не выдержала бы одна, без него. Ведь ты исчез на целых два года. Он любит меня, и я не могу предать его…

– Ну ладно, дорогая, забудь об этом, – сказал Брендон. – Я же не виноват в том, что меня сбили. Я был так плох, что удивляюсь, как мне удалось выкарабкаться.

– Я знаю, Брендон, ты не виноват. Но ведь и он не виноват. Он все это время был рядом со мной. Даже когда я рожала, он сутки не покидал роддом и постоянно подбадривал меня. К тому же…

– А каков он в постели? – не выдержал Брендон. – Тебе нравится спать с ним?

Каролина, собрав все свое мужество, выдержала его взгляд.

– Да, нравится.

– Врешь!

– Нет.

– Ладно, оставим это. Господи, даже не верится! Я с таким трудом нашел тебя, а ты хочешь оставить меня и поехать домой.

– Мне очень жаль, Брендон, – тихо сказала Каролина, – но уже слишком поздно. Слишком поздно!

Когда ты исчез, я, беременная, мечтала о том, что ты вернешься ко мне и мы будем счастливы с тобой и нашим ребенком. Но сейчас все изменилось, Брендон, трагически и непоправимо. Изменилась я, да и ты тоже, насколько я могу судить.

– Нет, я остался прежним.

– Ну предположим, что ты остался прежним.

– Каролина, можешь ли ты честно посмотреть мне в глаза и сказать, что не любишь и не хочешь меня?

Она посмотрела в его темно-голубые глаза.

– Нет, я не могу этого сказать.

– О'кей. Мы сейчас же идем ко мне. Я остановился в небольшой гостинице неподалеку отсюда.

– О, Брендон, нет. – Она отчаянно сопротивлялась, хотя и чувствовала, что уже сдаст свои позиции.

Ее глаза потемнели, дыхание стало прерывистым. – Нет, нет и еще раз нет!

– Да, да и еще раз да!

– Брендон, я не шучу.

– Вижу, что не шутишь, но мы не можем так расстаться. Я хочу как следует попрощаться с тобой, дорогая. А заодно постараюсь уговорить тебя уехать со мной.

– Брендон, – Каролина поднялась и сделала последнюю попытку отказаться от его предложения, – я беременна. Уже пять месяцев. Мы не должны этого делать.

– Ты ошибаешься. Это ужасное заблуждение.

– Нет, не ошибаюсь.

– Брось, Каролина. Я мечтал об этом все это время. Даже если у тебя двойняшки, это не помешает нам.

Я хочу тебя, а ты хочешь меня, разве не так?

– Нет, Брендон, я не пойду с тобой.

Он раздевал Каролину медленно, нежно, словно опасаясь повредить ей. Покончив с этим, Брендон стал страстно целовать ее набухшие от беременности груди, а затем спустился вниз, к животу.

– Это прекрасно, – шептал он. – Ты прекрасна, как весенний цветок.

– Ты тоже, – ответила она, жадно глядя на его стройное молодое тело, истосковавшееся по женской ласке. – Ты тоже прекрасен.

– Интересно, что чувствует беременная женщина?

Это похоже на сексуальные ощущения? С чем это можно сравнить?

– Трудно сказать. Ты чувствуешь себя созревшей, что ли. Это ощущение какой-то зрелости и готовности.

Очень трудно передать то, что испытываешь во время беременности, но я никогда при этом не чувствовала себя счастливой. Для меня беременность была связана с печалью, одиночеством и утратой.

– Поехали со мной, и ты всегда будешь счастлива во время беременности.

– Нет, Брендон, я не могу поехать с тобой.

– Каролина, ты совсем недавно убеждала меня в том, что не пойдешь со мной в гостиницу, и вот ты здесь. Надеюсь, что так решатся и все другие проблемы.

– О, Брендон, ради всего святого, не терзай меня, – шептала Каролина, охваченная страстью. Теперь она снова стала прежней Каролиной, страстной, жаждущей любви. – Пожалуйста, Брендон, скорее, я изнемогаю и не в силах вынести такого напряжения… Я жду тебя, Брендон! Давай же!

Все смешалось в ее голове, и она забыла обо всем на свете. Если бы Каролину спросили в эту минуту, как ее зовут, она не смогла бы ответить, так захватило ее сладостное чувство любовного томления. Она уже не контролировала свои движения и полностью отдалась древнему инстинкту, который заставлял ее подниматься и опускаться, кричать от невыразимого наслаждения, ощущая в себе его горячую и упругую плоть. Они с упоением отдавались друг другу, пока не слились в безумном экстазе. Брендон сделал еще несколько движений и замер, без сил рухнув на кровать. Все, что Каролина знала о любви, было сущим пустяком но сравнению с тем, что они испытали сейчас.

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросил Брендон через некоторое время. – Ребенок ведет себя нормально?

– Да, – сказала она, – Вполне нормально.

Конечно, все занимаются сексом во время беременности, подумала она. В этом нет и не может быть ничего предосудительного, если, разумеется, не брать в расчет то, что она занимается любовью не с мужем, а с любовником. Каролина слабо улыбнулась, поцеловала Брендона и тут же уснула, измученная переживаниями и любовью, которой отдала все силы.

Когда она наконец проснулась, было почти десять часов вечера. Брендон сидел на кровати и молча наблюдал за ней, нежно улыбаясь.

– Брендон! – Она вскочила. – Мне нужно ехать домой. Попроси, чтобы нам принесли чаю, а я тем временем приму душ. Надеюсь, ты понимаешь, что я должна вернуться домой?

– Нет, – с вызовом ответил он, как маленький мальчик, решивший вступить в схватку с более сильным подростком. – Нет, не понимаю. И не могу понять, почему я должен снова терять тебя, Каролина.

Ничто не заставит меня понять это.

– Боюсь, у тебя нет другого выхода.

И тут произошло самое неожиданное. Он заплакал – громко, навзрыд, прижимая голову к ее груди.

– Каролина, ты даже не знаешь, что со мной делаешь. Не будь такой жестокой. Я всегда помнил о тебе.

Даже когда лежал в германском госпитале с переломанными ногами, поврежденными легкими и испытывал нечеловеческие мучения, страшную боль. Я всегда думал о тебе и помнил тебя. Да я и выжил только потому, что думал о тебе. Мысль о тебе помогла мне выдержать самые страшные испытания. Если бы не ты, я бы уже давно сгнил в могиле. А потом меня отправили в лагерь для военнопленных. Ты представляешь себе, что это такое? Голод, одиночество, издевательства охранников. И снова я выдержал лишь потому, что надеялся на встречу с тобой. К тому времени я уже знал, что у нас есть ребенок, и это придавало мне силы. После освобождения я долго добирался сюда, чтобы снова изведать счастье с тобой. И сот теперь ты говоришь мне, что все кончено и нет никакой надежды. Каролина, я не вынесу этого. Ты была со мной все это время, и теперь я не могу жить без тебя. Не покидай меня!

– Мне придется это сделать, Брендон, – сказала Каролина, чувствуя, что эти слова вызывают у нее физическую боль. – Я должна это сделать.

– Нет, Каролина.

– Да, Брендон.

Он снова заплакал, закрыв лицо руками. Глядя на него, она думала: разве можно вынести такую боль, разве можно смириться с такой невосполнимой утратой?

Каролина прекрасно сознавала, что всю жизнь будет жалеть о том, что сделала такой выбор.

– Брендон, не надо, перестань, пожалуйста!

– Я не могу, – сказал он со злостью в голосе. – Как же мне не плакать, Каролина? Почему я должен облегчить твои страдания и отпустить тебя к этому человеку? Какое ты имеешь право давать мне советы?

– Никакого. – Она опустила голову. – Я не имею на тебя абсолютно никаких прав.

И вдруг се осенило. Она вспомнила, ради чего приехала в этот городок, и поняла, что может сделать для него, да и для себя тоже. Да, это будет единственным светлым пятном в этой грустной истории.

– Брендон, – решительно сказала она, – ты должен забрать нашу дочь и увезти ее с собой. Сделай это!

Пока они ехали к дому Джека, Каролина рассказывала Брендону о дочери, стараясь припомнить как можно больше. Она говорила о ее темных волосах и голубых глазах, о крохотных нежных пальчиках и круглой маленькой головке. Она сказала ему, куда нужно обратиться, чтобы вернуть дочь, пообещала позвонить миссис Джексон и своему адвокату.

– ТЫ записан в свидетельстве о рождении как ее отец, – заверила она Брендона. – Слава Богу, что я догадалась сделать это. Ты сможешь забрать ее и воспитать так, как сочтешь нужным.

Каролина быстро выскочила из машины, зная, что если задержится хоть на мгновение, то останется с ним навсегда, поддастся на его уговоры и оставит семью. Она почти не сомневалась в том, что Брендон заберет ребенка, особенно сейчас, когда окончательно потерял ее.

.

Брендон молча наблюдал, как она подошла к своей машине, включила мотор и умчалась прочь. А вместе с ней исчезла какая-то важная часть его жизни, и это доставляло ему невыносимую боль.

Он долго еще сидел в своей машине, почти, до тех пор, пока зимнее небо начало светлеть. Брендон почувствовал, что стало холодно, включил двигатель и медленно поехал по узкой улочке, вспоминая те времена, когда гулял здесь с Каролиной. Это было совсем недавно, но как все изменилось с тех пор. В сущности, все осталось прежним, кроме обстоятельств, которые сделали их когда-то счастливыми. Брендон вел машину с таким трудом, словно впервые сел за руль. Эти красивые места казались ему без Каролины унылыми и мрачными.

Проехав небольшое расстояние, Брендон остановил машину и склонил голову на руль, стараясь избавиться от неотвязных мыслей. Спустя какое-то время он огляделся и понял, что находится в живописной деревушке под названием Интон. Неподалеку виднелась небольшая церковь.

Выйдя из машины, Брендон медленно побрел к церквушке. Дверь оказалась открытой, и он вошел. Внутри никого не было. Подойдя к алтарю, Брендон опустился перед ним на колени. Он с большим трудом вспомнил слова молитвы, но это не помогло ему. Его душа так болела, что ему захотелось закричать, чтобы изгнать эту боль. И тут он вспомнил просьбу Каролины забрать ребенка. «Пойди и забери ее», – сказала она на прощание. Он вспомнил и то, с какой нежностью она рассказывала о дочери. Брендон сел на скамью и задумался.

– Маленький цветочек, – сказал он вслух, – мой маленький цветок. Да, именно так я буду называть се.

Флер. Флер Фитцпатрик. Прекрасное имя.

Он очень любил детей и не сомневался, что станет прекрасным отцом для этой маленькой девочки. А сейчас ему следует поехать найти эту злостную миссис Джексон и добиться, чтобы она вернула ему Флер. Надо сделать это немедленно. Он заберет Флер в Нью-Йорк, и они будут всегда вместе. Если ему не удалось уговорить Каролину, то с ним по крайней мере уедет дочь.

Она наполнит его жизнь светом и радостью.

Брендон поспешно вышел из церкви и направился к машине.

Все оказалось намного сложнее, чем ему представлялось. Пришлось преодолевать множество формальностей, юридических препятствий, убеждать разных людей.

Это превратилось в настоящую битву за ребенка, такую трудную, что иногда Брендону хотелось бросить все и уехать, но мысль о Каролине и о дочери заставила его довести дело до конца.

И вот наступил долгожданный день, когда он одержал победу над бюрократией. В этот счастливый день все окутал густой туман, небо заволокли мрачные тучи, и стоял легкий январский мороз. Брендон сидел в офисе адвоката Каролины и с замиранием сердца ждал развязки драмы. Вскоре послышались шум мотора, звук открывающейся двери, шаги по узкому коридору, и в офисе адвоката появилась миссис Джексон с ребенком на руках.

Брендон вскочил. Наконец-то он увидит свою дочь, свою маленькую Флер, крохотную и беззащитную. Она была чистенькой и аккуратной. Вероятно, ее приемная мать постаралась приодеть ребенка на прощание. Темно-голубые глаза девочки были мокрыми от слез. Вырываясь из рук миссис Джексон, она всхлипывала.

Брендон устремился к ней, но она, недоверчиво взглянув на него, спрятала личико на плече миссис Джексон.

– Иди же ко мне, малышка, – нежно проговорил он, протянув к ней руки. – Не бойся меня, моя маленькая Флер. Я приехал за тобой.

– Ее зовут Анжела, – заметила миссис Джексон. – Анжела, а не Флер. К тому же она привыкла к другому отцу. Надеюсь, мистер Фитцпатрик, вы все хорошо обдумали. Ответственность лежит на вас, так как ребенок еще ничего не понимает.

– Да, не волнуйтесь, – ответил Брендон, взяв у нес плачущую девочку. – Я ее родной отец, поэтому она по праву принадлежит мне.

Но, сидя в гостиничном номере и прислушиваясь к плачу дочки, он усомнился в своей правоте, впервые осознав, что взял на себя огромную ответственность за это маленькое существо, которое беспомощно барахталось в детской кроватке, купленной им в ближайшем магазине.